Текст книги "Надо помочь бабушке (СИ)"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

Глава двадцать девятая.

   Я предложил им перейти на нашу сторону. Крокаданы не умеют считать. Мы их прихлопнем. Это э-э-э... ловушка. Крокаданов на крыло! Мы просто лопухнулись.

   – Ну?! – изрек генерал. Гроссерпферду важно было узнать, сколько баронов противостоят ему.

   Распухший нос и синяки на лбу не мешали супер лейтенанту Бумберу быть счастливым. Он выполнил задание генерала, и мог с честью сообщить об этом. Впереди светили чин удар капитана и медаль! Все остальные супер лейтенанты, так и останутся супер лейтенантами и медаль ни один из них не получит. Не заслужили.

   – Так точно! – доложил Бумбер, от восторга не соображая, что говорит не о том, что интересует генерала.

   – Что, так точно? – генералы иногда могут быть достаточно терпеливыми.

   – Я предложил им перейти на нашу сторону!

   – Ты предложил баронам перейти на нашу строну? – повторил генерал. Нельзя сказать, что Гроссерпферд растерялся. Всевышний лепит генералов из такого теста, которому растерянность не свойственна. Скажем так: генерал Гроссерпферд удивился. Нет, удивиться он тоже не мог. Генералы не удивляются. Генерал Гроссерпферд выразил сомнение в умственных способностях супер лейтенанта.

   – Так точно, мой генерал! Бароны ничего на знали о ваших планах по созданию Счастливой Демократической Диктатуры. Они не слышали ваших речей и не слушают крокаданов. Я все рассказал им. Я раскрыл баронам глаза.

   – И они слушали тебя?

   – Я был краток, мой генерал. Краток но убедителен. Я пересказал им пламенную речь, которую вы произнесли перед командным составом нашей армии и замечательную речь, с которой вы выступили перед строем кикивардов. На них это подействовало.

   Генерал Гроссерпферд с сомнением разглядывал супер лейтенанта Бумбера. Супер лейтенант Бумбер преданно ел глазами генерала Гроссерпферд. Гран полковник Буркст и секунд майор Гурда с интересом смотрели и на генерала, и на супер лейтенанта.

   – Ну?! – прервал затянувшееся молчание генерал.

   – Они почти согласились! – доложил Бумбер. -

   Гроссерпферд подумал что-то генеральское: вначале про Бумбера, затем о баронах, и опять про Бумбера.

   – Что значит почти? – терпеливо спросил он.

   – Вначале они в чем-то сомневались, затем долго совещались. А потом попросили передать, что считают ваше предложение интересным...

   – Интересным?! – генерал начинал терять терпение.

   – Так точно! И еще, они просили передать, чтобы вы берегли свое здоровье, потому что по утрам бывает прохладно и надо потеплей одеваться. Окончательный ответ они дадут в ближайшее время.

   – В ближайшее время мы будем в Пифийбурге, – Бумберу показалось, что генерал нехорошо посмотрел на него. – Сколько там баронов?

   – Вначале баронов было четверо, – доложил Бумбер. – Затем подошли еще три барона со своими дружинами, из дальних южных земель. Сейчас их там семь.

   – Всего на юге должно быть девять баронов? – уточнил генерал у Гурды.

   – Так точно, с Борембой – девять, – подтвердил тот.

   – Сколько дружинников?

   – Я не сумел их сосчитать, – признался Бумбер. – Они все время ходят в разные стороны. Если бы они ходили в одну сторону, или строем, я легко сосчитал бы. Но это же кавалеристы, – с презрением отметил Бумбер. – Они строем ходить не умеют.

   – Ясно. Свободен.

   И ни слова об удар капитанстве, ни слова о медали. Бумбер несколько задержался чуть-чуть, но генерал понял.

   – Все остальное потом, – сказал он. – Сейчас не до этого. Свободен.

   Супер лейтенант понял: сейчас генералу действительно не до этого, сейчас генерал думает о Демократической Диктатуре, которую следует установить в Счастливой Хавортии.

   – Слушаюсь! – Бумбер преданно посмотрел на генерала, преданно щелкнул каблуками и отошел к другим супер лейтенантом, которые с завистью глядели на счастливчика.

   – Сколько их прячется там, за бугром?! – спросил генерал, разглядывая бугор. – Почему я не знаю? Почему шпионы бездельничают?

   Гурда мгновенно предстал перед Гроссерпфердом:

   – У меня нет шпионов, мой генерал, – доложил он.

   – Ну-у! – возмутился Гроссерпферд. – Армия без шпионов как слепая кляча. Почему у нас нет шпионов?

   – Нет ассигнований на их содержание, мой генерал.

   – Король Пифий должен выделить необходимые ассигнования.

   – Секунд майор в замешательстве откашлялся, затем доложил:

   – Мой генерал, мы сейчас выступаем против короля, и в таком случае он не обязан... сами понимаете...

   – О! Я как-то об этом забыл, – сообщил Гроссерпферд. – В таком случае... Понятно... Как думаешь, Гурда, сколько их там?

   – Должно быть немало, – поделился своими мыслями секунд майор. – С малыми силами они бы против нас не выступили.

   – Я не могу разгромить противника, если не знаю сколько у него мечей и топоров. Бароны прячут дружины за холмом. Мы можем послать к ним лазутчиков?

   – К сожалению, не можем, мой генерал, – доложил секунд-майор. – Открытая местность.

   – Открытая местность... – во взгляде генерала можно было прочесть: "Всемогущий Мухугук, с кем приходится работать?!" – Если местность открытая, значит сверху все видно. Почему крокаданам до сих пор не поручили определить численный состав противника?

   Секунд майор Гурда посмотрел в сторону березняка, где находились крокаданы и почтительно, с значительной долей грусти сообщил:

   – Крокаданы нам ничего не смогут рассказать, мой генерал.

   – Почему?! – возмутился Гроссерпферд. – Я вообще не понимаю, почему мы их не используем в качестве наблюдателей. Разве мы их недостаточно кормим? Крейн!

   – Адъютант по управлению крокаданами, супер лейтенант Крейн предстал перед генералом и застыл.

   – Твои крокаданы так ожирели, что скоро не сумеют летать! – оплевал его генерал.

   Супер службу знал.

   – Так точно! – подтвердил он, преданно глядя на генерала.

   – Почему крокаданов до сих пор не используют в качестве наблюдателей за противником? Ну!? – На этот раз "Ну!?" означало: "Когда, наконец, ты, болван ослиный, станешь думать не только толстой задницей, но и остатками своих тухлых мозгов?! Почему у тебя бездельничают эти прожорливые дармоеды крокаданы?"

   – Они не могут рассказать о численности противника, мой генерал! – доложил супер-лейтенант.

   – Это крокаданы не могут рассказать?! – генерал вторично оплевал супера. – Да у них только и есть: вопли и сопли! Они, кроме как болтать, вообще, больше ничего не умеют! Жрать и болтать! Ты что, не знаешь, как их спросить? Прикажи выщипать им перья из хвостов и они сразу все выложат. А если ты не знаешь как это сделать, я прикажу выщипать все перья у тебя самого!

   – Мой генерал, я хотел бы объяснить, – спас Крейга секунд майор.

   Гроссерпферд сердито посмотрел на Гурду. Он даже не произнес своего "Ну!?"

   – Крокаданы не могут сосчитать количество противника.

   – Нам точно и не нужно. Нам нужно приблизительно.

   – Они и приблизительно не могут. Крокаданы не умеют считать.

   – Как это не умеют считать? Врать они умеют! Жрать они умеют! А считать они не умеют?!

   – Так точно! Вообще не умеют.

   – Почему?!

   – У них мозги так устроены. Какие-то клетки перепутаны. Наука объяснить не может.

   – Брось ты мне мозги плавить! – взорвался генерал. – Плевать я хотел на науку! – если наука присутствовала бы здесь и сейчас, она была бы оплевана с ног до головы. – Завтра же собрать крокаданов, клетки почистить, всех птиц научить считать! О выполнении доложить лично!

   Армия – образец порядка. Приказы здесь не обсуждаются, они подлежат выполнению. Приказы генералов – тем более.

   – Слушаюсь: почистить, научить считать и доложить! – отрапортовал секунд майор Гурда.

   Посыльный сержант подбежал к гран полковнику Бринксту и что-то вполголоса сообщил ему. Бринкст тут же приблизился к генералу.

   – Мой генерал, шестой и седьмой батальоны заняли назначенные для них позиции на левом фланге и готовы к действиям.

   – Ну-ну... – по укоризненному взгляду Гроссерпферда, Бринкст должен был понять: этим батальонам давно следовало находится на левом фланге. – Значит так: баронам стали известны наши планы, они собрали ополчение и вероломно собираются напасть. Мы вынуждены обороняться.

   – Баронам известны наши планы?!. – не поверил Серваторий.

   – Конечно! Не существует таких планов, которые не стали бы известны противнику. А они ха-ха, проявили настойчивость.

   – Как же тогда?.. А почему?... – Убивающий Своих Врагов Единым Взглядом пришел в ужас. – Бароны сообщат обо всем Королю!

   Генерал Гроссерпферд со злорадством глядел на верного союзника и соратника. Без всякой жалости ждал, пока тот дойдет до кондиции. Гран полковник Бирнкст также смотрел на вождя кикивардов. Без злорадства, но и без сожаления. Секунд майор Гурда даже и не глянул на Серватория. Начальник разведки наблюдал за холмом, на котором, беззаботно, как будто они пришли принимать парад кикивардов, стояло несколько баронов.

   От переполнявших его плохих предчувствий, Любимец Мухугука стал постепенно увядать и сдуваться. Щеки у него обвисли, три подбородка из четырех тоже обвисли, а живот, опустился почти до коленей. Лоб покрыли крупные капли холодного пота, усы поникли, как траурные флаги в безветрии, блин лица вначале вспыхнул, затем погас и посерел, а глаза стали белыми, как у измотанного на кукане, снулого окуня. – Что скажет наш любимый король Пифий Седьмой?.. – Не Знающий Себе Равного в Мудрости открыл рот и забыл закрыть его.

   – Король не поверит им, король верит мне! – уверенно заявил генерал Гроссерпферд.

   – Но потом он узнает!..

   – Когда Пифий узнает, будет поздно. К этому времени мы будем праздновать победу.

   – У них большие и сильные дружины, – Серваторий не мог оторвать взгляд от вершины холма. – А ты говоришь, что им известны наши планы?!

   – Известны, иначе они не явились бы сюда. – Но я никогда не действую по заранее составленному плану, – Гроссерпферд решил, что пора успокоить соратника. – Всякий план, подлые и коварные враги могут разгадать и помешают его выполнить. А я плюю на все составленные в моем штабе планы, – завелся генерал, – и, вообще, на все планы (при этом генерал оплевал вождя кикивардов: возможно, в качестве примера того, как он поступает с планами). Я ставлю противника в дурацкое положение. Противник понимает, что я сам еще не знаю, что стану делать, и, поэтому, не может мне ничего противопоставить. А я действую!

   Гросерпферд спохватился, что сгоряча выдал один из шести секретов своих великих побед и предупредил Серватория:

   – Это военная тайна, которую ты должен сохранить. Разболтаешь, прикажу посадить тебя в яму и не кормить, пока ты не превратишься в скелет. Ха-ха-ха... Шутка.

   – Но они уже выступили против нас... – почти простонал Повелитель Всех Свободных Кикивардов, ему сейчас было не до тайн и не до шуток.

   – Для того планы и составлялись, чтобы тупоголовые бароны узнали о них, или хоть бы догадались. Я и рассчитывал на то, что они выступят. Здесь, на Зеленой Пустоши мы их... это самое... – Гроссерпферд забыл нужное слово. – Ну?!. – генерал потряс крепко сжатым кулаком и повернулся к гран полковнику...

   – Разгромим, уничтожим, прихлопнем... – перечислил Бринкст.

   – Прихлопнем! – выбрал генерал. – Прихлопнем бездарных баронов в начале компании, чтобы не осаждать потом каждый замок. Вот так: – Гроссерпферд раскрыл ладонь левой руки и сильно хлопнул по ней ладонью правой.

   – У них дружинники в кольчугах... – уныло напомнил Серваторий. – И мечи длинней наших. Они могут напасть на моих кикивардов.

   – Нам и нужно, чтобы бароны напали, – генерал Гроссерпферд сказал это таким тоном и так уверенно, что даже человек, совершенно не разбирающийся в тактике и стратегии, да и, вообще, в военном деле, должен был поверить: любого противника, атаковавшего его, генерал прихлопнет, разгромит, уничтожит, сотрет в пыль, а пыль развеет по ветру. – Тогда мы их и прихлопнем!

   Кикивард понял, поверил и стал преображаться. Глазки Вождя Всех Свободных Кикивардов снова заблестели, кончики усов поднялись и стали похожими на хищные острия копий, подбородки, округлились и выстроились, плотно примыкая друг к другу, живот подобрался и занял свое привычное выдающееся место, блин лица порозовел, а на лбу появились морщины, подчеркивающие серьезную умственную работу.

   – Я понял, – воспрял Любимец Солнца и Луны. – Но почему они не нападают? – Серваторий потерял бдительность и подошел к генералу ближе, чем это рекомендовалось правилами безопасности.

   Генерал посмотрел на холм, где стояли бароны. Те, действительно, не собирались атаковать.

   – Тупицы! Бездари! Тупоголовые болваны! Они ничего не понимают в тактике! С ними невозможно иметь дело! – Верблюд рассердился, брызги слюны густо усеяли лицо и волосатую грудь Великого и Могучего Поедателя Баранов. – Но я заставлю их атаковать!

   Серваторий отступил на два шага и выбрался на безопасное расстояние.

   Гроссерпферд тоже сделал широкий шаг, оказался еще ближе к соратнику, и уставился в его маленькие заплывшие жиром глазки.

   – Я заманю их в ловушку и уничтожу! – борода вождя кикивардов стала влажной а на груди не осталось ни единого сухого волоса. – У меня семь способов заманить в ловушку жалких и чванливых баронов, не смыслящих ничего ни в тактике, ни в стратегии, ни в построении войск. Я уничтожу их всех! До единого! И сравняю с землей их протухшие, полуразвалившиеся замки. А кого пожалею, тот сгниет в темницах! Бринкст! Гурда!

   – Гран-полковник и секунд-майор вышли из-за спины Гроссерпферда и предстали перед ним.

   – Где восьмой и девятый?

   – Восьмой и девятый на марше.

   – При поступлении сообщений от этих батальонов доложить мне немедленно. Адъютантов ко мне!

   Восемь адъютантов ровной шеренгой предстали перед генералом. Каждый придерживал левой рукой короткий меч. У каждого на груди и шее белели кружева.

   – Так! – генерал внимательно осмотрел шеренгу. Адъютанты имели бравый вид и по решительному выражению их лиц, можно было понять, что каждый из них готов совершить подвиг. Но Гроссерпферд, все равно, остался недоволен. – Так! Слушайте приказ! Батальонам находящимся в Зеленой Пади сделать вид, будто они отдыхают. Демонстративно и активно! Но быть готовыми к сражению. Как только бароны атакуют центральный отряд и станут пробиваться к штабу, раздастся сигнал трубы. По этому сигналу каждому батальону выстроиться в каре. По второму сигналу трубы, как только дружинники увязнут в центральном батальоне мечников, из засады выходят четвертый и пятый батальоны. Шестой и седьмой выступают на левом фланге, – генерал Гроссерпферд цаплей прошелся перед шеренгой адъютантов, останавливаясь перед каждым и обдавая его брызгами слюны. – Стремительным рывком они должны взять баронов в плотное кольцо. И чтобы ни один не ушел. Пленных не брать. Будущей Счастливой Диктатуре тупоголовые бароны не нужны! За своевременные действия батальонов каждый из вас отвечает лично. Исполнять!

   Адъютанты помчались к батальонам.

   Теперь Сокрушающий Скалы Единым Взглядом Серваторий убедился, что баронов бояться не следует. Еще немного и генерал Гроссерпферд разделается с ними.

   – Будем ждать. Когда бароны увидят нашу слабость, они нападут, – не оборачиваясь к соратнику и союзнику сообщил Гроссерпферд. – На этом власть баронов и закончится. Ты увидишь битву, – генерал неожиданно повернулся к Серваторию и ему снова удалось оплевать вождя, – которая, как и прежние битвы, которые я выиграл, войдет в Историю военного искусства всех веков и народов.

   – А они атакуют? – спросил Серваторий. Он сделал широкий шаг в сторону и вышел из облака слюны.

   – Серваторий, мы даем им возможность одним ударом уничтожить командный пункт нашей армии. Они могут захватить меня, тебя и весь штаб. Наши войска расположены так неграмотно, что любой баран, который хоть немного разбирается в тактике должен напасть на нас. Но я стратег, я талантливый полководец, я сделаю с этими баронами то, что сделал с полчищами ликобейцев в сражении при Гнилом Овраге. – Гроссерпферд посмотрел на Серватория, и по тупому выражению жирной физиономии кикиварда понял: Поедающий Четырех Баранов не имеет представления о том, что генерал сделал с полчищами ликобейцев в битве при Гнилом Овраге, и снисходительно объяснил: – Я сомкнул фланги, окружил ликобейцов и уничтожил их! Смотри, Серваторий, сейчас бароны выстроят свое войско и атакуют нас.

   – Они э-э-э... перестраивают батальоны, – обратил Брамина-Стародубский внимание баронов, на маневры войск в лагере кикивардов. – К чему бы это?

   На Зеленой Пустоши происходило что-то неожиданное и странное. Вместо того, чтобы стоять в плотном строю и готовиться к отражению атаки конницы, батальоны совершали по Пустоши какие-то замысловатые маневры и перестроения. Когда эти перестроения закончились, оказалось, что батальоны мечников растянуты негустой цепочкой на всю ширину Пустоши. В центре, прямо за мечниками, разместился штаб армии мятежников. А копьеносцы, главная ударная сила кикивардов, ушли на фланги, сложили копья и уселись на землю. Как будто собирались пить чай.

   – Кажется, у Коняги наступило умопомрачение, – рассмеялся Пережога-Лебедь. – Только последний идиот может так расположить свое войско.

   – Самое время ударить, – обрадовался Карабичевский. – Атакуем центр. Пока они подтянут копейщиков, мы вырубим штаб.

   – Не следует э-э-э... торопиться, – рассудил Брамина-Стародубский. – Слишком нелепо Коняга расположил свои войска. Что-то он э-э-э... хитрит.

   – Хилую цепочку мечников прорвем без базла! – Борембе захотелось показать баронскую удаль. – Мы их на раз уделаем, и самого Гроссерпферда упакуем!

   – Хитрит генерал, – поддержал Брамина-Стародубского барон Оскарегон.

   – Кажется, он на этот раз, перехитрил самого себя, – заметил Пережога-Лебедь. – Пожалуй, молодежь права. Если стремительно ударить в центр, штаб можно захватить. А без командиров кикиварды разбегутся.

   – Не стоит рисковать, – не согласился Яромунд Полянский. – Построение войск слишком неграмотное. А Гроссерпферд, хоть и подлец, а генерал опытный.

   – Фланги, – напомнил Брамина-Стародубский. – У него в подлесках спрятаны батальоны. Коняга рассчитывает, что мы ударим по центу, а он сомкнет фланги. Э-э-э... ловушка.

   – Давайте мы с бароном Карабичевским ударим, – настаивал Боремба. – А если Верблюд что-то накрутил, так сразу увидим. Без базла. Развернемся и с ветерком обратно.

   – Нет – решил Оскарегон. – Гроссерпферд ждет, что мы атакуем центр. Раз он ждет, то мы этого делать не станем.

   – И здесь беспредел, – проворчал обиженный в лучших своих стремлениях барон Боремба. – Ну, вообще!..

   Генерал Гроссерпферд терпеливо ждал. Он смотрел на вершину холма, потом на свое, растянувшееся и выглядевшее совершенно беспомощным войско, затем снова на вершину холма. Сейчас там должна выстраиваться и готовилась к атаке кавалерия баронов. Хитрый тактический прием, противники разгадать не могли. Победа была близка. Гроссерпферду оставалось ждать, смотреть на холм, и думать что-нибудь свое, генеральское, победоносное.

   Справа от генерала занял свое место союзник и соратник, Повелитель Всех Свободных Кикивардов, Серваторий. Слева стоял начальник штаба, участник всех шести победоносных компаний, гран полковник Бринкст. В трех шагах от полковника ждал указаний секунд майор Гурда. За ним, цепочкой вытянулись адъютанты. А еще дальше, из кустов выглядывали опытнейшие крокаданы.

   Гран полковник Бринкст понимал, что командующий выстроил хитрую западню и теперь терпеливо, с выдержкой опытного охотника, ждет, когда бароны, как бараны, попадут в нее. Секунд-майор Гурда академий не кончал и не был столь стратегически образован. Он и не стремился что-нибудь понять. Секунд майор Гурда считал, что понимать – это не его дело. Его дело – действовать по приказу генерала, или гран полковника. Не Знающий Себе Равного в Мудрости Серваторий, понимал, что кавалерия баронов легко может прорвать жидкую цепь мечников. Но он верил в Гроссерпферда. Адъютант лейтенанты ни о чем не думали. Делать это им категорически запрещалось. Они должны были выполнять. А опытнейшие крокаданы, лучшие из лучших, смотрели на генерала и ждали его указания – начинать. Им было приказано подготовить и серию материалов с общей вдохновляющей темой: "Так куются свобода и равенство". Материалы были готовы, осталось только взлететь.

   Затянувшееся молчание прервал Серваторий. Как союзник и соратник, он имел право нарушить покой командующего.

   – Чего это они не идут? – спросил Не Имеющий Себе Равного в Мудрости. – Наши воины застоялись. Они этого не любят. Может нам самим пойти и это?.. Сокрушить. Одни могучим ударом.

   – Ждем, – не отрываясь от приятных мыслей сообщил генерал.

   – Чего ждем? – Убивающий Своих Врагов Единым Взглядом не разбирался в стратегических тонкостях. Он был обычным Великим Вождем и когда упирался в что-то непонятное, чувствовал себя неуютно. Поэтому хотел узнать, чего надо ждать.

   – Я уже говорил: ждем, когда бароны нападут на нас.

   – Ты не про них говорил, ты про ликобийцев говорил, – по-дружески укорил генерала Серваторий. – Ты мне про баронов скажи: почему они должны напасть?

   Гроссерпферд снизошел. И не потому, что Серваторий союзник и даже соратник. Просто у генерала неожиданно появилось желание растолковать полет свой тактической мысли. Да так растолковать, чтобы его понял даже этот дикарь, который соображает не мозгами а четырьмя жирными подбородками.

   – Мы растянули войска по фронту, чтобы указать противнику свое уязвимое место, – генерал старался объяснить как можно проще. – И теперь бароны должны ударить в центр, чтобы захватить штаб.

   Серваторий не был столь тупым, каким его считал Гроссерпферд. И все же он не мог понять, зачем надо дать баронам возможность захватить штаб. А главное, его самого, Повелителя Всех Свободных Кикивардов. Это ему не нравилось. И Мухугуку, Серваторий был в этом уверен, это тоже не понравится.

   – Зачем? – спросил Серваторий, вложив в это одно слово все скопившееся у него недоумение.

   – Затем... – генерал Гроссерпферд нисколько не удивился, тому, что кикивард не понял его тонкий замысел. На то он и был выдающимся стратегом, творцом военной науки, чтобы его замыслы никто понять не мог. – Затем, чтобы уничтожить мозг нашей армии, его командование. Но как только они подойдут к центру, мы сомкнем фланги, окружим их кавалерию копейщиками и уничтожим.

   – А если они уничтожат наш штаб до того, как мы уничтожим их кавалерию?

   – Шутка? – Гроссерпферд коротко хохотнул. – Хорошая шутка. Этого, Серваторий, не может быть, потому что этого не может быть никогда. Я генерал, а у них нет никого, кто в прошлом имел бы хоть чин секунд майора. Я вынужден победить.

   – А если они догадаются, что мы заманиваем их в ловушку? – несмотря на убедительный ответ на первый вопрос, продолжал допытываться Не Знающий Себе Равного в Мудрости.

   – Догадаются! Непременно догадаются, – подтвердил генерал и снова коротко хохотнул. – Даже такие тупоголовые тактики как наши бароны, должны догадаться, что мы заманиваем их в ловушку.

   – Значит они не ударят, – Серваторий постарался не показать, что это его порадовало. Ему не хотелось, чтобы кавалерия баронов ударила по мозгу армии, к которому он себя относил.

   – Непременно ударят, – заверил кикиварда генерал. – Эти штатские штафирки иногда тоже соображают. Они видят, что ряды наших мечников слабы, а копейщики слишком далеко и решат, что я перехитрил, на этот раз, сам себя. И ударят, всей своей кавалерией. А у нас все рассчитано. Находящиеся в центре мечники, это вовсе не мечники, а копейщики, положившие на землю свое оружие. Как только бароны приблизятся они поднимут копья, сомкнут строй и выдержать первый натиск кавалерии. Тем временем с флангов ударят другие батальоны копейщиков. С баронами будет покончено одним ударом. Навсегда! – оплевал Гроссерпферд потерявшего бдительность Серватория.

   Прошло не боле часа, но этот час показался кикивардам бесконечным. И батальоны постепенно стал превращаться в толпы. А на холме по-прежнему стояли всадники. Стояли, смотрели на кикивардов, но не атаковали.

   Генерал Гроссерпферд недоумевал. Он задумал блестящий тактический ход, и вряд ли какой-нибудь другой полководец мог бы разгадать его замысел. Но кавалерия баронов стояла на холме, всадники мирно сидели в седлах а лошади пощипывали травку.

   Гран полковник Бринкст тоже недоумевал. Как правая рука полководца, он понимал гениальный тактический ход Гроссерпферда. Но гран полковник не мог понять баронов и это его настораживало. Секунд майору Гурду наплевать было на баронов и на то, что бароны собираются сделать, но он нервничал. Генерал и полковник хмурились, а это не сулило ничего хорошего секунд майору. Не Знающий Себе Равных в Мудрости Серваторий был невысокого мнения о доблести баронов. Он понимал, отчего те не атакуют и поэтому тоже нервничал.

   Адъютант лейтенанты с правом ношения кружевного воротника, приуныли. Они чувствовали, что у генерала намечается неудача (профессиональный адъютант все взлеты и падения своего начальства чувствует заранее), а при всякой неудаче, генерал спускал всех мыслимых и немыслимых кобелей на адъютантов. И только крокаданы вели себя совершенно спокойно. Им поступил выгодный заказ, они подготовились, и теперь ждали, кода им прикажут выдать убойный материал.

   Генерал Гроссерпферд не выдержал. Как вода, если ее сильно нагреть превращается в пар, способный взорвать самую прочную оболочку, недоумения генерала, по поводу неправильного поведения баронов, подогреваемые негодованием и возмущением, превратились в гнев, переполнивший терпение. Генерал взорвался! Открыл военные действия! Первый его залп накрыл кавалерию противника. Всю сразу: и самих баронов и их дружинников и, даже совершенно невиновных лошадей. Досталось также родственникам баронов, дальним и близким, и всем отвратительным существам, от которых эти бароны произошли. От баронских замков не осталось камня на камне, а по баронским угодья прошелся огненный смерч.

   Второй залп был также впечатляющим, но пожиже. Он накрыл только кикивардов, да и то не всех, а лишь тех, что находились здесь, в Зеленой Пустоши. Этим досталось за то, что они не имеют представления о дисциплине, не умеют ходить в строю, ничего не соображают в военном деле, и даже сейчас, в минуту опасности для своей многострадальной Хавортии, ведут себя хуже, чем безответственные краснозадые обезьяны.

   Третий залп накрыл всех адъютантов и лейтенантов а также крокаданов и весь состав девавшихся куда-то восьмого и девятого батальонов. Рикошетом он хлестнул по секунд майору и гран полковнику.

   Четвертый залп генерал Гроссерпферд выдать не успел, потому что в Зеленую Падь влетел на взмыленном коне всадник. И не просто всадник, а удар капитан Балаконт. Удар капитан промчался по Пади, резко остановил коня, спрыгнул на землю, четко прошагал расстояние оставшееся его от генерала Гроссерпферда, отсалютовал и доложил:

   – Мой генерал, восьмой и девятый батальоны заняли свои позиции и готовы встретить противника.

   – Молодец! – сказал генерал Гроссерпферд. – Вот и все. Нет необходимости жать, пока тупоголовые бароны, ничего не соображающие в военном искусстве, сообразят, что должны напасть на нас. Теперь мы в седле. Мы нанесем сокрушительный удар.

   Генерал Гроссерпферд снова посмотрел на свои ударные батальоны. Его все еще не покидала надежда, что он увидит строй. Но вместо строя были немыслимо кривые шеренги. В кривых шеренгах, совершенно не по уставному вели себя кикиварды: все они разговаривали. Разговаривали в строю!

   "Поубивал бы я их!", – про себя облегчил душу Гроссерпферд. – "Но сейчас надо поднимать боевой дух у этих бездельников" – приказал он сам себе.

   И генерал Гроссерпферд начал:

   – Наши доблестные батальоны готовы броситься на врага и уничтожить его в смертельном бою! Вспомним нашу главную цель, вспомним, отчего горят отвагой сердца наших воинов! Крокаданов на крыло! Пусть выдадут что-нибудь убойное! Утверждающе-победоносное и воспитательно-патриотическое! – приказал он.

   Адъютант по управлению крокаданами, супер лейтенант Крейн, сорвался с места и помчался к кормушкам, возле которых гнездились носители средств массовой информации. Крокаданов здесь собрали опытных, сообразительных. Они превыше всего ставили свободу слова и были всегда готовы воспользоваться этой замечательной свободой. К тому же, они не первый раз работали под присмотром адъютанта Крейна и знали, что могут рассчитывать на солидное поощрение.

   Специалистами по "патриотическому и победоносному" была пара специально откормленных для этого птиц: крокадан ветеран в очках, у которого на голове осталось не более десятка мелких, выцветших перышек, и его молодой, сизокрылый последователь, рвавшийся показать свою резвость и преданность.

   – Патриотическо-победоносный отдел, приготовиться! – отдал команду Крейн.

   Ветеран и сизокрылый резво вскочили на стартовую жердочку.

   – Особое задание генерала Гроссерпферда! – объявил супер. – Выдать патриотический материал: "Наш путь к торжеству справедливости!"

   – Есть, выдать материал "Наш путь к торжеству справедливости"! – по военному отрапортовал ветеран СМИ.

   – На крыло! – скомандовал Крейн.

   Ветеран что-то прочирикал коллеге, молодой самоуверенно чирикнул в ответ, и оба взмыли...

   – Вы хотите знать правду, вы ее узнаете! – хорошо поставленным голосом заявил молодой сизокрылый. – Вы хотите, чтобы справедливость победила – она победит!

   – Справедливость сильней силы! – солидно и уверенно продолжила пожилая птица. – Она не может не победить. Как не могут не победить кикиварды. Веками ковали кикиварды в темных подземельях ключи к счастью, чтобы открыть этими ключами тяжелую дверь к свободе, победить в своей вековой борьбе за справедливость. Этот день настал! Кикиварды смело и гордо вышли в бой за счастье быть свободными, за право владеть всем, чем без всякого права владеют бароны.

   – Никто не смеет становиться на пути борцов за справедливость! – сообщил молодой, но уже проявивший себя крокадан. – Волна народного гнева кикивардов поднимется на небывалую высоту и, как судьбоносное цунами, сметет со своего пути всех угнетателей, всех баронов и их сатрапов! Уничтожит всех врагов свободы!

   – Сегодня кикиварды решили сказать свое веское слово. "Мы свободны!" – в один голос говорят кикиварды. "Все богатства принадлежат нам по праву"! – в один голос говорят кикиварды. "Всех, кто угнетал кикивардов, мы уничтожим огнем и мечем!" – в один голос твердят кикиварды.