Текст книги "Надо помочь бабушке (СИ)"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)

Глава десятая.

   Плохо когда руки связаны. Первая польза от крокаданов. Знакомство с лихим атаманом. Атаман Гвадирог Загогульский говорит о дружбе и раскрывает тайну.

   Очнулся Максим от покачивания. Его почему-то качало: вверх и вниз, вправо и влево. Как будто он в воздухе болтался. Максим вспомнил: набросили сеть, навалились, спеленали, стукнули... Он попытался поднять руки. Какое – поднять, какие там руки? Он был так крепко упакован, что шевельнуться не мог. Максим открыл глаза. Хорошо хоть глаза не завязали. Его, оказывается, несли. Двое разбойников несли его, привязав к длинной и толстой жерди.

   "Как в кино, – прикинул Максим. – Сейчас принесут, и будут жарить на костре. Потом съедят, как капитана Кука. ^[35]Хотя нет, это людоеды съедают, а у нас сегодня разбойники. Разбойники грабят, пытают, потом отрубают голову. Где же остальные?" – Ему удалось немного приподнять голову, и он увидел, что впереди несут еще двоих. А несли ли четвертого члена команды сзади, он увидеть не мог, но понадеялся, что несут. – «Кто-то кричал, чтобы всех вязали, значит, всех и несут. Развязать бы сейчас руки. Ближайших разбойничков можно разбросать в два счета, а потом освободить Агофена. Вдвоем быстро управились бы с бандой. Но спеленали так, что только дышать можно, а более ничего». – И все же, пленение свое Максим не особенно переживал. Был уверен, что позже, когда разбойники успокоятся и хоть немного ослабят путы, все остальное будет для него с Агофеном не так уж и сложно.

   Максима принесли на какую-то поляну и бросили на траву. Невдалеке еще что-то шлепнулось, и раздался недовольный голосок Дороши:

   – Нельзя что ли поосторожней!? Бросают как куль! Растяпы полорукие!

   – Заткнись, коротышка! Что хочем то и делаем, на то мы и разбойники, – ответил ему такой же противный голос.

   Дороша смолчать не мог.

   – Меньше хотеть надо, – посоветовал он. – А то хотелку сломаешь.

   – Это ты, хилый фраер, у меня скоро сломаешься, – пригрозил разбойник.

   – Какой отчаянный мне сегодня попался... – Дороша вел себя так, будто не он связанный лежит, а его противник. – Таких грозных как ты, в наших лесах, кошки едят. Сырыми. По три штуки за раз. Чего ты на меня уставился, чувырло косорожее?

   Потом раздался звонкий шлепок. Кажется, лепрекона стукнули.

   – За мной долг, – сообщил Дороша. – Ты не вздумай слинять никуда, пока я тебя не найду.

   Противник Дороши не ответил. Очевидно ему надоело перепираться с настырным лепреконом.

   – Дороша, не спорь с этим, неучтивым и неразумным типом, – посоветовал Агофен. – А когда будешь раздавать долги, непременно позови меня, мой целеустремленный друг. Мы сделаем это красиво и убедительно.

   – Там видно будет, – Дороша собирался сам разобраться с обидчиком.

   Максим, насколько смог, повернул голову вправо – рядом с ним лежал Агофен. С другой стороны, так же плотно спеленатый сетью и веревками находился Эмилий.

   А баритон и здесь не умолкал.

   – Какой идиот так закрутил на драконе сеть, что сумку с монетами достать нельзя? – вопрошал баритон. – Я спрашиваю вас, умники, монеты нам нужны или не нужны? Мы что, отдадим его вместе с монетами?

   В ответ раздался гул голосов, утверждающий, что монеты нужны. И отдавать дракона вместе с монетами нельзя.

   – Как вы теперь эти монеты добудете? – вопрошал баритон. – Я вас спрашиваю, как вы теперь эти монеты добудете? Есть среди вас умные и находчивые? Хоть один? Пусть отзовется!

   "Наверно, сам атаман Загогульский, – прикинул Максим. – Ну, заяц, погоди! Зря ты с нами связался".

   Между тем, среди разбойников объявился умный и находчивый.

   – Мы сеть разрежем и достанем сумку с монетами, – предложил умник. – В натуре.

   – Посмотрите на этого придурка! – призвал разбойников атаман. – Он хочет освободить дракона. А хвостом по роже, ты тоже хочешь? Первым и получишь. А ногой по печени хочешь?!

   Находчивый молчал. Это могло означать только одно: он не хочет ни хвостом по роже, ни ногой по печени, и от своего предложения отказывается.

   "А у Баха неплохая репутация" – порадовался за дракона Максим.

   – У кого еще есть идеи? Выдайте! Хоть одну маленькую идейку на всех... Но умную. Я этого человека расцелую!

   Разбойники безмолвствовали.

   – И правильно делаете, что молчите. Нет у вас никаких идей, и не может быть. Идеи есть у меня, поэтому я ваш атаман и я здесь самый умный, – провозгласил сочный баритон. – Без меня вы пропадете!

   Снова раздался гул голосов, на этот раз, восхвалявших атамана и его мудрость.

   – Штырь, подойди ко мне! – приказал атаман.

   Следовало полагать, что Штырь незамедлительно подошел.

   – Возьми нож и сделай маленькую дырочку в сети, – приказал Загогульский. – Чтобы только два пальца просунуть. Потом сделай такую же дырочку в сумке у дракона. И спокойно вынимай монеты, все, одну за другой. Ну, как вам моя идея?

   Разбойники снова восторженно загудели. А Загогульский перешел к Максиму и остановился возле него, разглядывая связанного парня.

   Максим впервые увидел атамана.

   "Около сорока лет, – прикинул Максим. – Рост сто восемьдесят, упитанный, одет в зеленую куртку, зеленые брюки и высокие сапоги. – Атаман ничем не выделялся среди своих разбойников. Только лицо у него было одутловатое, чуть-чуть более сытое чем это положено и глаза нахальные с хорошо выраженной сумасшедшинкой. Держал он себя по-хозяйски, постоянно подчеркивая свое превосходство. – А вообще – заводной, и трепло!"

   Максим атаману тоже не понравился.

   – Мальчишка! – презрительно отозвался он о Максиме и скривил губы. – Что вы напели мне про амбалов!? Это же не амбал, а шпендрик. Я такого шпендрика одним щелчком из нашего леса вышибу.

   Максим не претендовал на роль амбала, но и шпендриком обзывать его не следовало.

   – Велика Федора, да дура, – отозвался Максим поговоркой. – Еще неизвестно, кто кого щелчком вышибет, – добавил он.

   – Ты мне грозишь!? – взвился атаман. – Ты кто такой? – уставился он на Максима совершенно бешенными серыми глазами. – Ты кто такой, я спрашиваю!? А когда я спрашиваю, надо немедленно встать по стойке "смирно" и отвечать!

   – Кто, кто? Конь в пальто!

   – Вот, слышали!? – пожаловался своим разбойникам моментально сменивший тон атаман. – Этот шпендрик хочет показаться умным. Он мне грубит. Мне, атаману Гвадигору Загогульскому. Не смей мне грубить, нахал! Если будешь грубить, я отрежу тебе уши и тогда все увидят, какой ты есть на самом деле.

   Отчитав Максима и припугнув его, Загогульский перешел к Агофену и так же презрительно оглядел джинна.

   – Еще одного амбала мне притащили... Меня от таких амбалов уже в сон клонит. Посмотрите на него: он же из психбольницы сбежал, прямо в халатике, тапочках и с полотенцем на башке. Ты кто?

   – Верблюд в пальто, – в тон Максиму ответил Агофен и очень довольный этим, улыбнулся.

   До атамана дошло, что эти двое его не боятся, более того, они надсмехались над ним. Атаман опять взбеленился.

   – Хамишь! Я из тебя сделаю настоящего верблюда! Трехгорбого! – заорал он. – Ты у меня будешь ходить по жаркой пустыне и жевать саксаул! Я из тебя, морда твоя нахальная, мираж вылеплю!

   К Загогульскому подошел разбойник и что-то вполголоса сказал ему. Атаман нетерпеливо отмахнулся. Разбойник сказал еще что-то, на этот раз более настойчиво. Атаман подозрительно поглядел на него.

   – Не врешь?

   – Не вру.

   – Откуда знаешь?

   – Сам слышал. – в подтверждение истинности своих слов, разбойник ощерился и коснулся зуба ногтем большого пальца правой руки: – Зуб даю!

   – Они всегда врут.

   – Врут, – согласился разбойник, – но это точно он. Оба одно и то же каркали.

   – Проверю, – атаман умел мгновенно впадать в ярость и так же мгновенно успокаиваться. Сейчас он опять был совершенно спокоен. – Я человек справедливый. Если правду говоришь – расцелую, если ошибаешься – накажу. Этого, – он ткнул пальцем в сторону Максима, – ко мне в дом. Быстро! – Повернулся и ушел.

   Максима тут же подхватили и понесли вслед за атаманом. Дисциплинка в банде была отменной. Приказы выполнялись незамедлительно.

   Внесли Максима в деревянный дом. Довольно грубой постройки, просторный и прочный. Комната, в которой оказался Максим, была больше всей квартиры в которой он жил со своими родителями, а квартира у них была двухкомнатной. Принесли и небрежно бросили на пол.

   – Вы что делаете, болваны! – заорал на соратников атаман. – Я вам что сказал?! Разве я приказал вам бросать? Я вам сказал принести! На кровать его надо положить. Быстро! На мягкую постель!

   Разбойники подхватили Максима и потащили на постель, правда, дернулись они, при этом, в разные стороны. Максим вскрикнул и атаман снова разорался:

   – Куда понесли?! Вы что, не видите где кровать стоит?!

   Разбойники уложили Максима на мягкую постель.

   – Не так, идиоты! Кто так кладет? Головой на подушку!

   Идиоты мгновенно исправились и положили Максима головой на подушку.

   – Теперь разрежьте веревки, и сеть разрежьте... Все-все-все... Быстро-быстро! Чего вы копаетесь!?

   Разбойники выхватили ножи и умело стали кромсать веревки. Максим подумал, что так же умело и быстро они лишили бы его ушей, если бы атаман этого потребовал.

   – Свободны, можете идти! И забирайте этот мусор, – Гвадирог пнул остатки искромсанных веревок. – Чтобы мы их больше не видели.

   Разбойники вышли, атаман подмигнул Максиму и уселся. Он поместил свое драгоценное тело во что-то вроде кресла. Но кресло столь обширное и величественное, что его можно было принять и за небольшой трон, сооруженный для местного правителя.

   Максим тоже сел на постели. Теперь другое дело. Теперь можно было разобраться с тем, кто кому уши отрежет.

   Атаман смотрел на Максима и улыбался. Смотрел долго и радостно, словно выиграл миллион по трамвайному билету.

   Максим хотел спросить атамана, чего он уставился, но тот заговорил первым:

   – Я тебя сразу узнал, Максим, покоритель краснохвостых скрейгов. Я сразу тебя узнал, хотя ты прекрасно замаскировался, – неподдельное счастье видеть Максима светилось в глазах атамана. – Разреши представиться: Гвадирог Загогульский, командующий этим отрядом храбрых молодцов. Можешь называть меня просто – Гвадирог. Какие церемонии могут быть между друзьями и единомышленниками. Давно хотел встретиться с тобой. Рад, что ты, наконец, посетил мое скромное жилище, мои скромные владения.

   "Вот так фокус – оказывается мы друзья и единомышленники, а в сеть меня закатали и по башке стукнули от радости, что я, наконец, посетил эти скромные владения. Ладно, друзья так друзья, хорошо хоть целоваться не лезет, – решил Максим. – Посмотрим, что дальше будет".

   – А как же с ушами? – спросил он.

   – Шутка! У нас здесь места глухие, развлечений никаких, так что все шутят. Да ты и сам сразу понял, что я пошутил. Понял ведь, правда?!

   Максим сообразил, что разбойник, шептавший атаману на ухо, видел и слышал крокаданов. Он и просветил атамана. Наконец и от этих нахальных птиц польза произошла. И сразу стало понятно, почему он из пленника превратился в почетного гостя и друга.

   – А как же! Когда твои разбойнички на нас сети набросили, я сразу так и подумал: "Так это же Гвадирог шутит! Его манера! Никто больше так остроумно пошутить не сумеет". Ты себе не представляешь, как я обрадовался.

   Атаман пристально уставился на Максима, пытаясь понять: ехидничает тот или просто врет. Ехидства в свой адрес атаман не переносил даже от близких друзей. Простоватый вид, который Максим напустил на себя, позволил атаману посчитать, что парень искренне врет. Это было нормально.

   – Я за твоими славными делами давно наблюдаю, – Загогульский широко улыбнулся и почему-то погрозил Максиму пальцем. – Откровенно говоря, давно хотел встретиться. Между прочим, хорошая идея отрывать у скрейгов хвосты. Одобряю. Я бы то же самое сделал, но времени нет. У меня же почти целая армия, и все мы как одна большая семья. Ты не представляешь себе, сколько забот. Они все беспомощные, простодушные и наивные, как дети. Если о них не позаботиться, пропадут. Большие дети и я им всем родной отец. Ни одной свободной минуты. Но я бы тоже пару хвостов скрейгов повесил у себя в приемной. Непременно красных. Ты правильно сделал, что начал с красных. Красное – цвет победы, цвет власти. Пока у меня приемной нет, но будет. Большая приемная, как у барона или банкира. Я понимаю, хвосты – это сейчас дефицит, но, надеюсь, у тебя найдется для друга пара хороших хвостов. Я отплачу, не беспокойся, кто со мной дружит в накладе не остается.

   Максим слушал его и думал о том, что эта дурацкая история со скрейгами дошла и сюда, в Хавортию, и наверно еще более приукрашенная. Хотя и польза от этого есть. Теперь разбойники будут относиться к ним с почтением. А, может быть, даже и помогут добраться до бабушки Франчески.

   – О подвигах твоих мы наслышаны, – продолжал между тем атаман. – И про скрейгов, и о том, как ты герцога поддержал в трудную минуту. Герцог, это тебе не барон. Герцогами должны становится самые умные, вроде меня. А что, из меня бы вышел очень неплохой герцог. Как ты считаешь?

   – Неплохой, – согласился Максим.

   – Как там Ральф поживает? – поинтересовался Загогульский.

   – Нормально, у него все в порядке. Я тебе все подробно могу рассказать. Только сначала надо моих спутников освободить.

   – Конечно, – атаман поднялся с кресла. – Ну, мы, прямо, об одном и том же. Я только что тоже об этом подумал. Сейчас и освободим. Только ты это... Объясним им, что ошибка произошла. Ну, чтобы ничего такого не подумали...

   – Конечно, – согласился Максим. – Все объясню, они никого не тронут.

   – А я о чем?! Мои без приказа тоже никого не тронут. А вообще, здесь народ суровый и закаленный, слабаков не держим, – постарался утвердить престиж разбойников атаман. – Ну, раз мы, наконец, встретились, то заключаем союз о дружбе и взаимопомощи. Давай свою мужественную руку!

   Они пожали друг другу руки и оба сделали вид, что довольны.

   – Мне с ними поговорить надо. Посоветовать, чтобы хорошо вели себя. Дать кое-какие указания.

   – Конечно, – согласился Загогульский. – И чтобы это... Без агрессий...

   – Конечно. Только лишние уши убери.

   – Нет проблем. Прикажу всем удалиться. Инструктируй. Да, – вдруг вспомнил атаман. – У тебя нечем веревки резать. На, прими! – он снял со стены небольшой кинжал в красиво разукрашенных ножнах. – Скромный подарок, из сокровищницы королевского дома, – явно приврал атаман. – А теперь пойдем, мне тоже надо с народом потолковать. Потом вернемся сюда, ко мне в штаб, пообщаемся.

   Только теперь Максим смог оглядеть большую поляну, на которой расположились разбойники. Обосновались они капитально. Кроме дома, в котором проживал атаман, здесь стояло еще четыре избы, поменьше атамановой, но срубленные так же умело и прочно. А еще Максим насчитал с десяток землянок. Специальные места были отведены для костров, имелась и площадка для воинских упражнений. Все было обустроено добротно, капитально, со знанием дела. Это был стационарный лагерь, в котором люди проживали постоянно. А перед домом атамана стоял столб, повыше чем на границе и не полосатый, а выкрашенный в приятный голубой цвет. На вершине столба сидел сам Четырехрогий Мухугук. Всезнающий, Всевидящий и Всеслышащий. Но когти у него были короче, и зубки поменьше, и не красные, налитые кровью глазища, а уверенные серые глаза, как у атамана Загогульского. Само лицо Мухугука было не злым, а снисходительным, прощающим. Для разбойников такой бог подходил больше, чем тот, пограничный. Но рога, и у этого, были острыми и грозными. Рога предостерегали. Понятно, Мухугук, как и атаман Загогульский, мог рассердится, и тогда уж... Что "тогда уж..." – каждый, очевидно, должен был сообразить сам.

   Невдалеке от дома атамана лежали на траве друзья Максима, по-прежнему крепко связанные.

   – Мы ждем, пока о нас вспомнят, – сердито встретил Максима лепрекон, – а некоторые с атаманом чай пьют, разными мнениями обмениваются. Где уж о нас вспомнить. Мне некоторые старые лепреконы говорили, что слава портит людей, а я не верил.

   – Не сердись, Дороша. Обстановка того требовала, – объяснил Максим.

   – Обстановка требовала, чтобы у меня башмак украли?! – таким сердитым Максим лепрекона никогда не видел.

   – Украли башмак? Я как-то этого и не заметил, – признался Максим.

   – А то!? Ни башмака, ни ранца. Если там хоть одно шило пропадет, я этого так не оставлю! – пригрозил лепрекон.

   – Вернут, – заверил лепрекона Максим. – У нас с атаманом Загогульским теперь стратегический союз. Все вернут.

   – Понял, – отозвался Агофен. – Вы теперь, как два верблюда, что везут одну арбу. Только идете в разные стороны. Развязывай нас. Первым делом мы вернем Дороше ранец, потом заделаем бессовестным разбойникам козу.

   – Загогульский разбойник и самозванец. Он не имел права задерживать поданных герцога Ральфа Гезерского и воровать у лепреконов ранцы с башмаками! – заявил Эмилий. – Я требую, чтобы ранец вернули а нас немедленно отпустили.

   – Все высказались? спросил Максим.

   – Я еще недостаточно высказался, – сообщил Агофен. – Должен тебе сообщить, мой суровый друг, что кроме ранца наши стратегические союзники свистнули у Эмилия все монеты, – он пошевелил пальцами ног и добавил, – мои прекрасные малиновые туфли тоже тю-тю, и чалма. У этих разбойников нездоровый интерес к чужим вещам. Старейший и умнейший джинн, куратор курсов по повышению квалификации Кохинор Сокрушитель Муравейников неоднократно втолковывал нам, что джинн, без чалмы подобен безрогому барану. Ты как хочешь, а я свои вещи тоже должен получить обратно. И я их получу даже если для этого мне придется испортить настроение самому атаману с дурацким прозвищем Загогульский.

   – И халву, – напомнил Дороша. – Халву они тоже стащили.

   – Все вернут. Загогульский прикажет, и все вернут.

   – Раз так, то режь наши путы, спаситель, и продли просвещающие нас речи. Послушаем, что мудрого ты скажешь нам, – приключение Агофена не рассердило, и даже позабавило. При всем желании разбойники не могли сделать джинну ничего плохого. Он просто ждал своего часа, чтобы разобраться с обидчиками.

   – Тогда слушайте, – Максим осторожно, чтобы не задеть малыша, начал резать веревки и сеть удерживающие Дорошу. -Боятся они нас, как огня. Один из разбойников слышал рассказ крокаданов о том, как мы с краснохвостыми разделываемся и все остальное. Крокаданы, конечно, наболтали, чего не было, но это в нашу пользу.

   – Если про твои подвиги с отрыванием хвостов у скрейгов, тогда, конечно, в нашу пользу, мой отчаянный друг, – не удержался Агофен.

   – А если кое-кто будет ехидничать, то не я стану кое-кого развязывать – пригрозил Максим. – И ужинать некоторые не будут. Потерпят до утра, ничего с ними не станется, они и так слишком упитанные.

   – Старый и мудрый джинн, куратор курсов по повышению квалификации, Кохинор Сокрушитель Муравейников, учил нас, что самое отвратительное преступление это шантаж, – вспомнил Агофен. – И шантажистов ждет такой ужасный конец, что даже боги содрогаются, когда вспоминают об этом. Мне искренне жалко тебя, о мой несчастливый друг.

   – Если ты так обеспокоен моим будущим, то сообщаю тебе, мой заботливый друг: все что я сейчас делаю, это для нашей пользы. А для пользы можно иногда и немного шантажнуть. Боги вмешиваться не станут.

   – Откровенный шантаж, и завуалированные угрозы, – Агофен скорчил недовольную гримасу. – С содроганием думаю о том, что будет дальше.

   – Содрогайся сколько угодно, но дальше будет хорошо. Если понял, то я тебя развяжу. Если не понял, опять стану рассказывать, – пригрозил Максим.

   – Ты очень понятно объяснил, мой красноречивый друг, – сдался Агофен. – Я все понял. Развязывай.

   Максим осторожно, чтобы не поранить товарищей, продолжил резать веревки и сети.

   – Так мы заделаем им козу? – спросил Агофен стряхнув остатки пут. – Мне кажется, твоему Загогульскому и кое-кому из его помощников это принесет пользу. Давай устроим им детскую "кучу малу" на зеленой лужайке.

   – Ни в коем случае!

   – А выпадение волос? – продолжал уговаривать джинн. – Из бород и с голов. Это нисколько не повлияет на здоровье разбойников, но, учитывая, что среди них много пышнобородых и лохматоголовых, произведет хорошее впечатление.

   – И не думай, они пока еще нужны нам. От них мы постараемся узнать, кто охотиться за Эмилием.

   – Жаль, а так хочется сделать что-нибудь доброе...

   – Я все равно насыплю им в кашу слабительного, – пробурчал Дороша.

   Едва освободившись от веревок, он вынул трубку и стал набивать ее табаком.

   – Мы, лепреконы, народ мирный, – продолжал Дороша. – Но когда нас связывают, бросают как куль, и угощают затрещинами, нам этого не нравится. У меня тут кулек слабительного есть. Одна знакомая ведьма дала. Говорит – действует безотказно.

   – Непременно подсыпь, – поддержал лепрекона Эмилий. – Он поднялся, прошелся, разминая ноги и крылья. – А я, когда вернемся в герцогство, направлю по дипломатическим каналам жалобу королю Хавортии, и потребую взыскать с этого разбойника компенсацию за нанесенный нам всем физический и моральный ущерб.

   – Надо вернуть лепрекону ранец, – потребовал Максим.

   – Ранец? – удивился Загогульский. – Не знаю я ни о каком ранце. Ранец... Неужели ты думаешь, что я вникаю в такие мелочи?

   – Гвадирог, у тебя могут быть крупные неприятности.

   Но атаман, действительно, ничего не знал о ранце.

   – Какой ранец? В нем драгоценности?

   – В ранце башмак и инструмент.

   – И кто-то из моих взял его?

   – Да.

   – А этот лепрекон?.. Он какой-то особенный?

   – Знается с потусторонними силами. А потусторонние силы, – Максим сделал неопределенный жест рукой, – сам понимаешь... С лепреконом лучше не связываться. Последствия могут быть непредсказуемыми. Поверь.

   Атаман Гвадирог Загогульский поверил. Непредсказуемых последствий он иметь не желал.

   – Штырь!

   Штырь немедленно возник. Это был акселератистый парень, длинный, костлявый, с большими сильными руками. Он исполнял при Загогульском роль адъютанта и денщика.

   – Какой-то дурак взял у лепрекона ранец с барахлом. Все вернуть! До единой нитки! И близко к этому лепрекону больше не подходить! Понял?

   – Понял.

   – И остальным все барахло вернуть! Они наши друзья! А у друзей мы ничего не берем. Объяви! Пусть знают, что это я сказал!

   – Понял, – повторил Штырь и скрылся.

   – Слушай, а этот дракон Бах?.. Он правда, такой свирепый? – спросил атаман.

   – Правда, – подтвердил Максим. – По виду – тихий ботаник, но это высокопрофессиональная маскировка. В Герцогстве он проживает под именем Эмилия Баха, а сюда пришел Петей Чайковским. Это все липа. Настоящего его имени я и сам не знаю. А подпольная кличка "Костолом".

   – Тайный агент! – догадался Гвадирог. – Работает под прикрытием.

   – Я тебе ничего не сказал, – Максим оглянулся, как бы проверяя, не подслушивают ли их. – Бах занимает в Герцогстве должность библиотекаря. Работает тихо, спокойно. Но иногда на него находит... Невменяемым становится. Пока все, что вокруг не перекалечит, не остановится.

   – Почему на него находит?

   – Никто не знает. Баха с герцогом Ральфом связывает что-то тайное. К нему герцог лучших медиков приглашал. Консилиум за консилиумом. Они у Баха каждую косточку прощупали, в каждый нерв иголкой потыкали, и зашли в полный тупик: ничего, говорят, сделать не можем. К нему, говорят, гены свирепости от первобытных драконов перешли. От огнедышащих. Весь этими генами набит, от хвоста, до ушей. Единственное средство – не раздражать его. А то может дойти и до того, что он станет огонь извергать. Тогда, вообще, свет тушить придется.

   Услышав характеристику дракона, атаман несколько поувял и задумался.

   – Меня, понимаешь, в одну неприятную авантюру втянули, – пожаловался он, – теперь выпутываться надо. Хорошо, что ты подоспел. Вдвоем мы горы свернем. Кстати, а парень, который идет вместе с тобой, в старом халате с петухами... Который верблюд, он что – псих, или тоже что-нибудь из себя представляет?

   Максиму и врать не пришлось.

   – Агофен! Этот не из наших мест. Откуда-то с Востока. Появился странным образом: возник из безвоздушного пространства. Он из джиннов. Слышал наверно, джинн за одну ночь может город разрушить и все деревья в лесу повыдергать. Он с твоим Ласковым Лесом часа за два управиться может. Ты ребятам скажи, чтобы держались от него подальше. И без всяких шуточек, без подковырок. Чувство юмора у него полностью отсутствует. Шуток не понимает. Как до кого дотронется, считай – покалечит.

   – Придурок?

   – Нет, жесток и очень опасен.

   – А посмотришь, ничего особенного.

   – Он специально вид на себя такой напускает. Халат и тапочки для маскировки. Будто он слабый и добродушный. Заманивает жертвы, чтобы потом поиздеваться над ними.

   – Хорошо, что предупредил. Надо будет всем сказать, чтобы ни к дракону, ни к этому твоему верблюду...

   – Его зовут Агофен Маленький, Повелитель петухов. Петухи на его халате – настоящие, но замаскированы. По его указанию выскакивают из халата, бросаются на противника и долбят голову. С третьего удара достают до мозгов. И кранты. Но когда вокруг него все тихо и спокойно, он и сам спокойный. Его тогда можно просто Агофеном называть, он не обижается. Кстати, чалмой и тапочками очень дорожит.

   – Все вернут и будут называть его только Агофеном.

   – Правильно. Мы же у тебя почетные гости и союзники. Это у нас была военная игра: отрабатывали захват участников неожиданного вторжения. Всем можно выразить благодарность в приказе.

   – Ты прямо мои мысли читаешь. Я, только что, то же самое хотел сказать, – атаман помолчал немного, обдумывая что-то важное. – Команда у вас неслабая подобралась. А мы вас взяли! Такую отчаянную команду – и взяли! – Гвадирог Загогульский гордо посмотрел на Максима.

   – Вам просто повезло, что мы в кучку собрались, и вы сумели всех одновременно сетями накрыть. Шел бы кто-то в сторонке и оказался свободным, от вашей шайки только брызги полетели бы, – Максим постарался добродушно улыбнуться атаману, а сам подумал, что действительно взяли их очень просто. Впредь нельзя собираться в тесную группу, и ворон ловить нельзя.

   – А все-таки взяли. Я лично план разрабатывал. Тактика и стратегия – мой конек. Здесь мне равных нет.

   – Учение по нашему захвату ты провел умело...

   – Талантливо!

   – Талантливо. А мы проворонили.

   – Теперь вы наши друзья и почетные гости...

   Атаман задумался, прикидывая, как дальше быть с друзьями, которых он неожиданно приобрел. Кажется, решил, что самое разумное – поскорей сбыть их с рук.

   – Вы к нам на долго? – Максим уловил в тоне вопроса надежду, что друзья не задержатся.

   – Нет. Поужинаем, переночуем, а утром в путь-дорогу.

   – Куда идете?

   Куда они идут и зачем они идут? Это, кажется, интересовало атамана более всего.

   – Куда вы такой интересной компанией направляетесь? – повторил атаман. – Я ведь тебя знаю. Ты такой, что без серьезного повода путешествовать не станешь. Было бы у меня свободное время, пошел бы с вами. Но, видишь, сколько у меня забот. Извини, не могу.

   Максим давно решил, что правду говорить атаману не стоит. Легенда о том, что они идут осматривать исторические места, для дотошного Загогульского тоже не годилась. Надо было срочно придумывать что-то новое, подходящее авантюрному характеру атамана.

   – Понимаешь, Бах не только библиотекарь, он еще и тайный советник герцога Ральфа.

   Загогульский кивнул в знак того, что это ему известно и, вообще, он многое понимает.

   – А герцог у нас молодой и ему в голову разные фантазии приходят. Недавно он захотел узнать, как другие народы живут? Он и отправил своего советника выяснить это. А тот взял меня с Агофеном в сопровождающие. Агофен заведует у герцога Ральфа охраной. И только самому узкому кругу известно, что джинн и разведкой герцога заведует. Он многие науки знает, специалист по фортификации. А меня по вопросам изучения опыта организации вооруженных сил.

   Вот такого прозрачного тумана напустил Максим. Но ясней говорить Загогульскому о цели путешествия и не следовало.

   – Шпионы, значит! – обрадовался атаман. – Он вскочил с кресла-трона и пробежался по комнате. – Я сразу понял!

   – Что ты, Гвадирог, какие мы шпионы. Так, изучаем экономику, военное дело, топографию местности.

   – Правильно делаешь, что держишь все в секрете, – дружески похлопал Максима по плечу атаман. – Никому не говори. Узнают, схватят, и пытать станут. Никому! Мне можно.

   – Я тебе и сказал, всю правду, – Максим хитро подмигнул Загогульскому. – Интересуемся историческими местами, памятниками старины и другими достопримечательностями. Особенно архитектурой. Мы ничего не скрываем, – он еще раз подмигнул атаману.

   – О чем разговор! – Загогульский тоже хитро подмигнул. – В целях повышения культурного уровня интересуетесь памятниками старины. А знаешь, кто-то из наших военных об этом догадывается. Мне бумагу прислали, но это секрет.

   – Да уж какой там секрет, – небрежно бросил Максим. – Знаю я эти секреты. Тебе приказали схватить Баха, – он решил завести атамана, и это получилось удивительно легко. Атаман заводился, как хорошо отрегулированный дизель, с полуоборота. – А приказы надо выполнять.

   – Мне приказали! – возмутился Гвадирог. – Кто это может мне приказать!? Я человек независимый. Мне никто приказать не может! Это я могу приказывать! Меня народ поддерживает. У меня свои вооруженные силы!

   – Так ведь нажали все-таки, чтобы ты Баха схватил.

   – Никто не нажимал. Выразили просьбу. Вежливо. Конечно, обещали некоторое вознаграждение. А монеты на дороге не валяются. Если тебе их дают, надо брать. Только дело это, между нами говоря, темное. Понимаешь, просьба анонимная. Проситель своего имени раскрыть не пожелал.

   – Но тебя обвести вокруг пальца никому не удастся, ты конечно догадался!

   – Еще чего, меня обвести! – атаман расправил грудь. – Тот, кто попытается меня обвести и дня не проживет. Подумаешь – секрет. Не на того нарвались. Я анализирую. Взять, к примеру, саму бумагу, на которой изложена просьба. Она высокого качества, такую только большое начальство использует. Даже у меня пока такой бумаги нет. Что это значит?

   – Что это значит? – переспросил Максим.

   – Это значит, что писал кто-то из военных. Крупный чин.

   – Почему ты думаешь, что из военных? Почему крупный чин?

   – Потому, что писал форменный дуб! Нормальный человек написал бы: "Просим поймать преступника по имени Бах и выдать нашему представителю. За поимку выделяется вознаграждение". И размер вознаграждения. Так?