Текст книги "Надо помочь бабушке (СИ)"

Автор книги: Михаил Исхизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц)

   – Почему не придумать, – не согласился Эмилий. – Наступит следующий этап научно-технической революции и придумают подобную машину.

   – Кто станет такие башмаки носить, если они все одинаковые?..

   На это возразить было трудно. Однако, дракону хотелось защитить научно-техническую революцию и он задумался, подбирая веские аргументы. Максим не дал ему додумать.

   – Скажи-ка мне, Петр Ильич, мосты через пропасти в ваших миражах показывают? – спросил он. – Крепкие такие мосты, с перилами?

   – Нет, в миражах у нас мосты не показывают, – сообщил Эмилий, оторвавшись от мыслей, о великом значении научно-технического прогресса. – В отношении мостов, ни одного достойного объекта у нас пока нет.

   – Значит мост, который я только что видел, не мираж.

   – Ты видел мост через провал? – обрадовался Дороша.

   – Да, я видел мост через провал, – подтвердил Максим. – Мы с вами у самой границы с Хавортией.

   – Но ты говорил, что от Тропы гномов до моста полдня пути, – обратился к Дороше Эмилий.

   – Значит Тропа выросла, – объяснил Дороша. – На прошлой неделе каждый день дожди шли, а однажды даже ливень разразился. Вот она и выросла.

   – У вас тропа и от дождей зависит? – Максим уже не удивлялся. Он просто спрашивал.

   – Так ведь живительная влага, – Дороша пожал плечами. – Тропа так настроена, что реагирует на атмосферные явления.

   – Будем собираться, – предложил Агофен.

   – Конечно, отдохнули, перекусили и пора в дорогу, – подтвердил Максим. – От границы до бабушки Франчески, дня два пути. Мы тут разлеглись, а бабушка ждет.

   Все стали собираться.

   – Так я пойду что ли... – сказал Дороша. – Мне, кажется, и обратно идти пора.

   – Как это обратно? – подошел к нему Максим. – Ты же с нами в Хавортию собрался.

   – Мало ли кто куда собирался. Вы думаете, у меня и дел других нет? Мне что, все время по вашей Хавортии бродить? Утиный пух мне достать надо. Мысль неплохая возникла: стельку для башмака из утиного пуха изготовить. Такая стелька очень полезной для ноги будет. Костоправы говорят, что утиный пух, если его к пяткам приложить, он ревматизма лечит. И еще от некоторых болезней. Так что, до встречи.

   Дороша топтался на месте, перебирал что-то в многочисленных карманах. Что-то вынимал из одного кармана и перекладывал в другой, вроде бы делом был занят. Не желал Дороша уходить. Просто по занудности характера, захотелось лепрекону, чтобы его поуговаривали. Эмилий первым догадался об этом.

   – Как же это мы без тебя? А в трудную минуту кто нам поможет? Кто совет даст? – спросил он.

   – А как же бабушка Франческа? Старушка надеется, что ты придешь, а ты по каким-то делам отправиться хочешь, – включился и Агофен. – Нельзя старушку обижать. Утиный пух – это конечно важно, но и старушку обижать не следует.

   – Думаете ждет?.. А откуда бабушка знает, что я с вами иду?

   – У старушки очень чуткое сердце, – объяснил Эмилий. – Оно ей все предсказывает. Она чувствует, что ты к ней в гости направляешься. Наверно уже и варенье приготовила, чтобы тебя чаем поить. А чай у нее из семнадцати трав. Таким чаем ни у гномов, ни во дворце герцога тебя не угостят. Нехорошо, Дороша, огорчать бабушку.

   – Пожалуй, оно так и есть, – охотно поддался на уговоры Дороша. – Придется со стелькой отложить ненадолго и идти с вами. Кстати, давно хотел вам сказать, там, у моста через провал, королевские стражники стоят, так они вымогать будут.

   – Что вымогать? – спросил Максим.

   – Монеты, чего же еще. Но они и натуральным продуктом берут. Что у нас есть, то и будут вымогать.

   – Почему? – теперь и Агофен заинтересовался стражниками.

   – За нарушения.

   – Мы никаких нарушений не совершаем. И как мы могли нарушения совершить, если мы еще границу не перешли?

   – Это неважно. Они найдут за что. Придерутся и потребуют. Непременно штрафанут.

   – Придерутся! – рассердился Агофен. – Штрафанут! Я их так штрафану, что они своих не узнают. Этих жадных коррупционеров, недостойных целовать следы ног моих мудрых учителей, я на три года лишу аппетита. И плов, и шурпа и рахат-лукум и вся другая еда будут для них безвкусными, как трава, которую не едят даже голодные козы.

   – Ого! Ты, я смотрю, жестокий, – отметил Максим.

   – Нет, сегодня я добрый, – не согласился Агофен. – Это самое малое из всех наказаний, положенных за мздоимство и вымогательство у нас, в Блистательной Джиннахурии. Пусть не вымогают!

   – Нельзя этого делать, – предостерег Агофена от подобного действия Эмилий. – Мы зачем идем? Чтобы с таинственными явлениями разобраться. А что бабушка Франческа советует? Чтобы шли мы к ней тихо и незаметно, внимание к себе не привлекали. Бабушка Франческа просто так предостерегать не станет. А если мы на границе скандал устроим, к чему это приведет?

   – И в нашем герцогстве, и в Хавортии сразу узнают, что мы идем. Тот от кого бабушка Франческа предостерегает, кто не должен знать, что мы идем, тоже узнает. Стражников трогать нельзя, – поддержал Эмилия Максим.

   – Если так... – несколько умерил пыл Агофен. – Если так, то, я их сейчас не трону. Но когда пойдем обратно, я им непременно козу заделаю. А почему мы, в таком случае, мимо этих стражников идем, давайте обойдем. Есть же здесь какая-то тропа, по которой ночами пробираются хитрые контрабандисты.

   – Нет тут такой тропы, – разъяснил Дороша. – Из Гезерского герцогства в Хавортию, в этом месте, только через мост пройти можно, другого пути нет.

   – Ты хочешь сказать, что здесь нет контрабанды? – изумился Агофен.

   – Почему нет? Есть, конечно. Но здесь в контрабандисты принимают только тех, у кого родственники на таможне работают, – сообщил Дороша. – Дальше объяснять надо?

   – Не надо! – вскинул руки Агофен. – Я понял. Таким мудрым способом здесь, на границе, добились полного спокойствия, порядка и отсутствия серьезных нарушений.

   – Так оно и есть, – подтвердил Дороша.

   – Мы туристы, – напомнил Максим. – Идем с любознательными целями: любоваться природой, историческими памятниками и другими местными достопримечательностями. Ведем себя тихо, мирно, на провокации не поддаемся, прикидываемся шлангами. Стражникам, если станут вымогать, взятку даем, но не очень щедрую, в разумных размерах. И пусть они ею подавятся. Не забудьте, что Эмилий Бах, не Эмилий Бах, а Петя. Петр Ильич Чайковский. Султанчик у тебя, Петя, сейчас другого цвета, имя другое, думаю, обойдется. Да, а кто ты теперь по профессии?

   – Библиотекарь, – подсказал дракон, который по-прежнему чувствовал себя Бахом..

   – Не пойдет. Возможно, они Заслуженного библиотекаря как раз и ищут. Надо тебе быстро освоить какую-то другую профессию.

   – Музыкант, – предложил Агофен.

   – Только не музыкант, – возразил Эмилий. – И не композитор.

   – Ладно, не музыкант и не композитор, – согласился Максим. – Что ты еще умеешь?

   – Его стихия – книги, – подсказал Агофен.

   – Хорошо, книги... Но библиотекарем ему быть нельзя. Что еще у нас связано с книгами? Читатель – не профессия. Писатель – тоже не профессия. Продавец книг? Это подходит. Профессия. Петя, будешь продавцом книг.

   – Хорошо, – согласился Эмилий. – Буду Петей и продавцом книг.

   – И еще... Врать ты, Петр Ильич Чайковский, не умеешь. Поэтому в разговорах будь осторожен и, в основном, помалкивай. А если пристанут с расспросами, то тебе придется соврать. Сумеешь?

   Эмилий задумался.

   – Ради спасения бабушки Франчески.

   – Не знаю, – признался Эмилий.

   – А придется! Не соврешь – значит бабушке Франческе мы помочь не сумеем. И, вообще, не знаю, чем наше мероприятие закончится.

   – Я постараюсь...

   – Не пойдет. Ты должен решительно настроиться и решительно врать.

   – Хорошо, я буду врать! – почти решительно заявил дракон.

   – Молодец. Ты на меня смотри. Когда надо будет соврать, я тебе моргну, правым глазом. Вот так, – Максим выразительно моргнул несколько раз. – Увидишь, что я моргаю – ври напропалую. Договорились?

   – Договорились, – подтвердил Эмилий.

   – Так кто ты?

   – Я Петр Ильч Чайковский, продавец книг! – громко отчеканил дракон.

   – Молодец! А теперь пошли выручать бабушку Франческу.

Глава шестая.

   Всемогущий Мухугук. Он же Всевидящий и Всеслышащий. Эмилий Бах врет и краснеет. Капрал Иравий действует по инструкции и проявляет проницательность. О пользе внимательного отношения к лекциям.

   Они не более двадцати минут шли по маленькой, аккуратно усыпанной чистым и теплым песочком пустыньке, что протянулась от скал, возле которых закончилась Тропа гномов, до границы с Хавортией. Потом появился мост. Большая расселина в земле, случившаяся от землетрясения, или от какого-нибудь другого несчастья, рассекла дорогу, образовала провал большой глубины и шириной не менее чем метров двадцать. Через эту расселину и перебросили мост. Неширокий, легкий, но с прочным настилом и высокими перилами, он птицей парил над пропастью. Вероятней всего мост этот создали низушки, непревзойденные мастера, умельцы по работе с деревом.

   На другом краю расселины, невдалеке от моста, стоял маленький домик. Совсем маленький. Вдвоем, втроем зайти можно. А четвертому уже не втиснуться. Над домиком, на двух жердях растянулось желтое полотнище. На полотнище лозунг: "Да здравствует СДКХ – оплот мира и счастья!" Справа от домика – полосатый столб на вершине которого распахнуло крылья зубастое, когтистое и ушастое чудище. Злыми красными глазами оно пристально разглядывало путешественников. Главным достоинством чудища были не зубы и не когти и, даже, не громадные устрашающие уши, а четыре больших рога, ^[20]которым оно готово было забодать всех. Чувствовалось, что у чудища где-то есть еще и внушительные копыта, что оно стоит на страже и, ни в коей мере, не допустит! А если потребуется – искоренит!

   – Всемогущий Мухугук, – шепнул Максиму Эмилий, указывая на рогатого и ушастого. – Местный бог, покровитель Хавортии и королевского дома.

   – Такой страшный! Они что, не могли выбрать бога посимпатичней? – Максим хотел сказать еще и о злющих глазах, но дракон предостерегающе поднял палец.

   – Очень мстительный и злопамятный – прошептал Эмилий, – ты не представляешь, что он может натворить.

   Максим, действительно, не представлял себе, что может натворить четырехрогий Мухугук и перестал критиковать его внешний вид.

   Пониже рогатого бога шестью крупными медными гвоздями приколотили широкую доску, на которой большими красными буквами, как неминуемая угроза путешествующим, сообщалось: "ПОГРАНИЧНЫЙ ПУНКТ И ТАМОЖНЯ". А еще ниже, небольшими серенькими буковками следовало вежливое приглашение: "Добро пожаловать в Счастливое Демократическое Королевство Хавортия!" ^[21].

   Слева, вплотную к домику примыкал навес, под которым можно было укрыться от солнца и дождя, а под ним стояла большая скамья с широким сидением и удобной спинкой. Возле скамейки – стол, за которым два стражника лениво играли в кости. Они тоже увидели путников, встали, подобрали длинные копья и, опираясь на них, стали поджидать гостей.

   – Пусть вымогают, – напомнил товарищам Максим. – Нам дело пройти тихо, без конфликтов. Эмилий, не забудь, ты Петя Чайковский. Продавец книг.

   – Петя Чайковский, продавец книг, – как заклинание, послушно повторил Эмилий.

   Стражники были рослым и усатыми. Один худой, поджарый и определенно голодный. Руки у него были большие с длинными тонкими пальцами, нос острый, а глаза черные, быстрые. Пока путники приближались, он всех успел осмотреть, оценил, насколько тяжелы сумки и, кажется, даже, унюхал, что в них лежит. Второй стражник был упитанным и сытым. Этот двигался медленно и веки у него были полуопущены. Как человек, которому хочется спать, он глядел на путешественников равнодушно. Его не интересовали, ни они сами, ни их поклажа. Оба стражника были одеты в просторные кожаные куртки и широкие шаровары из грубого сукна. У упитанного, куртка была новая, блестящая, а у тощего – старая: тусклая и потертая. На поясе у стражников висели короткие мечи.

   – К нам, в СДКХ? – спросил тощий.

   Максиму потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что СДКХ – это Счастливое Демократическое Королевство Хавортия.

   – К вам, в СДКХ, – подтвердил он.

   – Предъявите документы! – потребовал тощий.

   Путники, естественно, документов не имели. Максиму и в голову не пришло, прихватить с собой паспорт или студенческий билет, когда он отправлялся в параллельное пространство. Джинны, вообще, ни в каких удостоверениях личности не нуждаются, им и без документов ничего не стоило доказать, кто они такие. Бах не мог взять паспорт, потому что в Гезерском герцогстве население проживало без паспортов. В герцогстве и без паспортов все друг друга знали. Что уж говорить о лепреконе, у которого не было даже постоянного места жительства. Тут и пригодилось удостоверение, которое выдал герцог Ральф. Максим вынул из кармана лист плотной бумаги и предъявил. С таким же успехом он мог предъявить тощему стражнику любую другую бумагу, тощий стражник читать не умел. Он осмотрел удостоверение с одной стороны, затем с другой.

   – Печать на месте и подпись есть, – отметил тощий и передал бумагу упитанному.

   Тот, не спеша, прочитал документ, зевнул, осмотрел печать и подпись герцога.

   – Ну, как? – спросил тощий, не отрывая глаз от сумки с пирогами, что стояла у ног Максима.

   – А никак, – длинно и сладко зевнул сытый. – Придется будить.

   – Может сходишь? – предложил тощий.

   – Нет, – отказался упитанный, – твоя очередь.

   Тощий прислонил к скамейке копье, глянул на четырехрогого и попросил его: "Сохрани меня, Всемогущий Мухугук!". Затем он вошел в домик, и не закрывая дверь промолвил: "Господин капрал Иравий, путники пришли. С поклажей".

   Вначале в домике было тихо, потом что-то грохнуло и рассыпалось... Стражник вышел, стряхнул с куртки какую-то дрянь, подобрал копье и вернулся к путникам.

   – Можем идти? – спросил Максим.

   – Ждите, придет ран капрал Иравий, он разберется, – сообщил упитанный стражник Максиму, признав его старшим. И снова сладко зевнул.

   Потом неторопливо, с начальственной ленцой, вышел из домика сам ран капрал Иравий. Его походка была твердой и уверенной, усы превосходили усы рядовых стражников, а на кожаной куртке выразительно блестела капральская нашивка. На отдаленном пограничном посту, капрал был представителем власти, и чувствовал себя не меньше чем сержантом.

   Капрал Иравий внимательно оглядел путников, и, кажется, остался доволен. Во всяком случае, никаких отрицательных эмоций он не проявил.

   – У них бумага с печатью, – вручил ему упитанный стражник удостоверение. – Других документов нет.

   Иравий внимательно прочел бумагу и вернул ее Максиму.

   – Интересуетесь историческими памятниками? – спросил он.

   – Очень интересуемся, – подтвердил Максим. Он решил легкой беседой расположить к себе стражников. – У вас, говорят, исторических мест и памятников старины больше чем в любом другом королевстве. Вы, наверно, очень этим гордитесь?

   – Еще как гордимся, – заверил Максима капрал Иравий. – Все время гордимся. Нашему Счастливому Демократическому Королевству тысяча лет, а может быть и больше. У нас ни одного простого места нет, все исторические. Да хранит нас Всемогущий, Всевидящий и Всеслышащий Мухугук, – Иравий повернулся к уродцу и почтительно наклонив голову показал ему большие пальцы обеих рук, затем перешел к делу. – Оружие с собой несете?

   – Что вы, ран командир? – Максим даже удивился. – Зачем нам, мирным туристам, интересующимся древностями, оружие?

   – Незачем вам, в нашем Счастливом Демократическом Королевстве, оружие, – согласился капрал. – Книги сомнительного содержания имеете?

   – Никак нет, ран командир! – отрапортовал Максим и подумал: "А не напрасно ли они решили сделать Эмилия продавцом книг?" На всякий случай добавил: – У нас вообще ни одной книги нет, мы и читать не любим.

   Возможно, что Иравий поверил и этому, но допрос продолжил:

   – Имеются ли у кого-нибудь из вас мысли выражающие сомнение в величии Всемогущего, Всевидящего и Всеслышащего Мухугука, а также порочащие их Величество короля Пифия Седьмого и само Счастливое Демократическое Королевство Хавортия?

   – Разве такое бывает, что к вам, в ваше Счастливое Демократическое Королевство, находящееся под покровительством Всемогущего, Всевидящего и Всеслышащего Мухугука, приходят с подобными крамольными мыслями? – вот такое сумел выдать Максим, и очень, естественно изобразил возмущенное удивление.

   Капрал Иравий не ответил, но прищурился и стал внимательно разглядывать всю четверку. Очевидно, все же, прикидывал, не имеются ли у кого-то из них, сомнения и порочащие мысли?

   – Да что вы, ран командир, – продолжил возмущаться Максим – Разве можно?! Разве подобное допустимо?! Мы, все четверо, глубоко верим во Всемогущего Мухугука и, кроме того, махровые монархисты. С ног до головы – монархисты! Да мы за любой королевский дом, в огонь и в воду! Ни одной плохой мысли ни у кого из нас не было, нет и никогда не будет. Мы вообще, извольте знать, ран командир, без мыслей обходимся.

   – Это хорошо, – одобрил капрал Иравий. – Это правильно. Мысли ни к чему хорошему не приводят. От них только вред. Больной скот с собой ведете?

   – Никакого скота, – с чистой совестью сообщил Максим.

   – Контрабанду какую-нибудь в сумках имеете? Если есть – признавайтесь, все равно найдем.

   Тощий потер ладони и пристально посмотрел на сумки.

   – Никак нет, ран командир! – Максим рассмеялся. – Какая может быть контрабанда у туристов, интересующихся достопримечательностями?! У вас, наверно, в каждом районе есть что-нибудь историческое.

   – Конечно, есть, – подтвердил капрал. – И в районах, и не в районах, везде есть. – А что у вас в сумках?

   – Продукты. В дороге всегда хочется есть, вот мы и захватили кое-что с собой.

   – Понятно. Продукты, значит... Ну-ка, Грипс, давай сюда ориентировку.

   Упитанный вытащил из кармана куртки небольшой лист бумаги и подал его начальнику.

   – Так... – Иравий, разгладил усы, затем развернул бумагу и стал ее просматривать.

   Путники насторожились. Ориентировка! Значит, кого-то ловят. Но их разыскивать еще не могли. Они, пол дня только и прошло, как вышли из дворца, и почти всю дорогу проделали под землей. Их никто не видел. Хотя, крокаданы видели. Но крокаданы не знали, что они идут в Хавортию. Вероятно ориентировка касается кого-то другого... Но, возможно, что здесь ждали их. Бабушка Франческа прямым текстом предупреждала, что Эмилия могут подстерегать неприятности и неожиданности.

   – Дракон, – вслух прочел Иравий. – Рост средний, упитанность также средняя...

   "Значит все-таки ждали нас, точнее – Эмилия", – понял Максим.

   Иравий оторвался от ориентировки, внимательно оглядел Эмилия и убедился, что у того рост и упитанность вполне соответствуют описанию.

   – Характер спокойный... Характер у тебя спокойный?

   – Спокойный, – признался Эмилий. Надо было соврать, что характер вздорный, но дракон не сумел.

   – Это хорошо, – похвалил Иравий. – Подходишь... На голове, над правым ухом хохолок...

   Капрал глянул на дракона, отметил, что хохолок также имеется, и стал читать дальше:

   – ... напоминающий кисточку. Окрашен в небесно-голубой цвет...

   Путники облегченно вздохнули.

   – Ну-ка приблизься! – потребовал Иравий. Эмилий приблизился. – Так, теперь повернись!

   Эмилий повернулся, предоставляя капралу возможность осмотреть хохолок и самого дракона.

   – Цвет хохолка желтый, – определил Иравий и снова обратился к ориентировке: – зовут Эмилий Бах... Как звать?! – неожиданно рявкнул он.

   Эмилий растерялся и посмотрел на Максима. Максим выразительно моргнул.

   – Петя... э-э-э... Чай-ковский – с некоторым трудом выдавил Эмилий. – Для друзей можно просто – Петя.

   – Петя?

   – Петя он, – поддержал дракона Агофен. – Его с самого раннего детства так зовут. Еще когда родился, сразу Петей стали называть.

   – Значит Эмилий Бах – не ты? – капрал Иравий по-прежнему не сводил с дракона глаз.

   Максим опять моргнул. Теперь, на всякий случай, два раза.

   – Абсолютно не я, – соврал дракон, стараясь сделать это как можно убедительней. От непривычного вранья Эмилий покраснел, до самых ушей. Хорошо, что под шерстью этого не было видно. – Я продавец книг, – потом видимо вспомнил, что говорил Иравию о книгах Максим и добавил: – Сам ни одной книги не прочел. Я и продаю книги потому, что не люблю их.

   Возможно, что Иравий и сам не любил книги, поэтому поверил. Но допрос продолжил.

   – С Эмилием Бахом знаком?

   – Представления не имею... – Эмилий потер рукой грудь. От вранья у дракона начиналась изжога.

   – Жаль. Возьми Грипс, – капрал протянул ориентировку упитанному стражнику.

   Грипс не мог взять ориентировку. Грипс спал. Опирался двумя руками на копье и беззаботно посапывал носом.

   – Забодай его Мухугук! Стоя спит... – удивился Иравий.

   А что за сон стоя? Грипс тут же и проснулся, увидел капрала, выронил копье, нагнулся, поднял копье, проверил висит ли на поясе меч, вытянулся и застыл бдительно уставившись на путешественников.

   – Десять кругов вокруг караулки! – скомандовал Иравий.

   – Есть, десять кругов вокруг караулки! – повторил Грипс.

   – Ран капрал! – напомнил ему Иравий.

   – Есть, десять кругов вокруг караулки, господин ран капрал Иравий! – проорал Грипс.

   – Бегом! – рявкнул ран капрал Иравий, и когда Грипс резво сорвался с места, бросил вдогонку: – Щит не забудь, олух!

   Грипс подхватил щит и пошел на первый круг.

   – У тебя что в ранце? – спросил Иравий, у Дороши.

   – Башмак, – ответил лепрекон.

   – Покажи.

   Лепрекон снял ранец, открыл его и вынул башмак.

   – Давай-ка его сюда, – Иравий забрал у Дороши башмак и стал рассматривать его.

   Дороша обиделся. Лоб его покрылся морщинами, нос покраснел, из трубки повалили густые клубы вонючего дыма.

   Башмак был хорош. Верх из красной кожи, которая на ощупь была мягкой, теплой, и, казалось, впитывала солнечный свет. Плотная, и в то же время гибкая, коричневого цвета, подошва сливалась с верхом, на ней красовался небольшой квадратный каблучок. Ботинок был легким, как перышко, красивым, как птичка и просился, чтобы его надели. Да и размер был вполне подходящий.

   – Давай-ка сюда второй, – велел Иравий.

   Дороше захотелось сказать, что он думает о тех, которые забирают у лепреконов башмаки. И что он думает об Иравии, и его ближайших родственниках. И непременно надо было дать несколько советов, куда Иравию, следует пойти и что он должен там сделать. Но Дороша помнил уговор, что надо держаться, и держался изо всех лепреконовских сил. На самолюбии. А внутри он весь кипел, только что пар из ноздрей не шел.

   – Второго нет, – сообщил лепрекон, и посмотрел куда-то в сторону, будто Иравия и не существует.

   Иравий видел, что лепрекон готов выйти из себя, но не придавал этому значения. Он даже не улыбнулся высокомерно, хотя вполне мог это сделать. Капралу было наплевать на лепрекона. Даже если перед ним стояли бы сейчас десять лепреконов и строили недовольные рожи, Иравию было бы наплевать на всех десятерых. Потому что Иравий был капралом и начальником поста пограничной стражи. А лепрекон не был даже рядовым.

   – Зиндар, посмотри!

   Зиндар забрал у лепрекона ранец и стал шарить в нем.

   – Второго ботинка нет, – доложил он. – Здесь только барахло: обрезки кожи, ножницы, нож, шило, пара медяшек, молоток и нитки, – на всякий случай, перечислил он содержимое ранца. – Больше ничего.

   Дороша засопел чаще и трубка задымила гуще. Потому что не было у него в ранце барахла. У него в ранце лежал инструмент. А еще дратва, и медные пряжки.

   Максим почувствовал, что лепрекон не выдержит, сорвется. Надо было спасать положение.

   – Второй башмак находится еще на стадии проектирования, – объяснил он. – Сейчас создаются чертежи, и составляется необходимая техническая документация.

   Капрал Иравий не разбирался в том, зачем нужны чертежи и что такое техническая документация, но, понял главное: второго башмака нет. А один единственный башмак, по понятной причине, его не интересовал.

   – Забери, – бросил он башмак лепрекону. – И предъявите вещи для таможенного досмотра. Зиндар, осмотри.

   Подбежал красный и мокрый от пота Грипс.

   – Десять кругов сделал, ран капрал Иравий! – доложил он.

   – Спать больше не хочешь? – спросил капрал.

   – Никак нет, не хочу, ран капрал Иравий! – доложил Грипс.

   – Вот и хорошо, что не хочешь. Молодец, – похвалил его Иравий. – Раз спать не хочешь, сделай еще десять кругов.

   Грипс отправился наматывать круги, а капрал Иравий отошел, сел на скамейку всем своим видом показывая, что ему с этими туристами больше говорить не о чем. В главном он разобрался, с остальным вполне управиться Зиндар.

   Агофен предъявил сумку с пирогами, и вторую сумку, с халвой. А Максим бутылки сока.

   Зиндар потянулся к бутылкам. Он открыл полную, понюхал и с отвращение снова закрыл. Вторую, в которой оставалось меньше половины, проверять не стал. На пачки халвы с грустным верблюдом стражник вообще не обратил внимания, только пошарил в сумке под ними, не спрятано ли там чего. А пирогами заинтересовался.

   – Пироги, – сообщил он. – Много пирогов, ран капрал Иравий, – по тону можно было понять, что пироги ему понравились.

   Капрал задумался, благосклонно кивнул, потом спросил:

   – С чем пироги?

   – С чем пироги? – повторил тощий.

   – Четыре с капустой, три с рыбой и один с мясом, – доложил Агофен.

   – С мясом только один? – не поверил Зиндар.

   – Только один, – подтвердил Агофен.

   – С мясом только один, – доложил капралу Зиндар.

   – Один значит... – протянул Иравий. – И непонятно было, жалел он о том, что у путешественников имеется пирог с мясом, или о том, что пирог с мясом только один. А у нас карантин на что? – спросил он у Зиндара.

   – У нас карантин на скот, – ран капрал Иравий. – Запрещено завозить различный скот.

   – Да. У нас карантин на скот, – сообщил Максиму Иравий. – Скот в королевство завозить нельзя.

   – Разумный запрет, – согласился Максим. Он ждал, когда стражники начнут придираться и вымогать. Но пока все шло нормально.

   – Пирог с мясом конфискуем, – объявил Иравий.

   Тощий немедленно влез в сумку с пирогами, обнюхал их и безошибочно выловил пирог с мясом.

   – О, бдительный хранитель нерушимой границы и могущественный повелитель таможни, позволишь ли ты мне, рядовому члену экскурсии по историческим местам, Счастливого Демократического Королевства Хавортия, высказать мысль? – обратился к капралу Агофен.

   – Позволю, – достаточно благосклонно отнесся к просьба джинна ран Иравий.

   – До сих пор считалось, что пироги не болеют, – решил пошутить Агофен.

   – Ты что, умник? – искренне удивился ран Иравий.

   Он не разгневался, но вполне мог разгневаться и Максим толкнул Агофена локтем в бок, напоминая о том, что вести себя надо осторожно. Агофен понял.

   – Что вы, – уважаемый страж границы и надежда справедливости, да продлит Всевышний счастливые дни вашей праведной жизни. И в мыслях такого не было. Я о том, что, возможно, пироги с рыбой заразились от пирогов с мясом, – попытался исправиться джинн.

   – Это почему? – вопросил Иравий. Упоминание о праведной жизни показалось ему подозрительным и, вообще, у него создалось впечатление, что этот джинн все-таки считает себя умным.

   – Они лежал рядом, с мясным, – объяснил Агофен. – Могла произойти диффузия.

   Тощему хотелось есть, а пироги выглядели достаточно аппетитно. На герцогской кухне умели печь очень приличные пироги.

   – Вполне могла, ран капрал Иравий, – торопливо поддержал разумную идею тощий стражник.

   – Ладно, – согласился Иравий. – Конфискуем и пироги с рыбой.

   – Надеюсь, что пироги с капустой под карантин не попадают? – бросился спасать остатки провианта Максим.

   Иравий хотел нахмуриться, но передумал.

   – Не попадают, подтвердил он.

   – Спасибо, ран командир, – Максим постарался сгладить напряжение, вызванное остроумием Агофена.

   "Лепрекон всегда преувеличивает, – подумал он. – То, что стражники взяли три пирога, не говорило о придирках, лихом взяточничестве и незаконных поборах. Просто служивым тоже есть хочется, а пироги выглядели аппетитно".

   Иравий, вроде, не сердился. Смотрел на путешественников довольно добродушно.

   – Пошлина за переход через границу и пронос багажа с вас будет такая: восемь золотых монет, – объявил он. – По две монеты с личности, – посмотрел на пышные пироги и даже снизошел: – На багаж сегодня скидка, пропускается бесплатно.

   Максим и Агофен, не особенно разбирались в местной валюте и восприняли его слова спокойно, а у Эмилия, который сейчас считался Петей, от такого требования глаза стали большими и круглыми. Дороша же вообще не выдержал.

   – Сколько!? Сколько?! – переспросил он противным голоском.

   Иравий не стал повторяться. Был уверен, что в этом нет необходимости. Вместо него сумму с удовольствием повторил Зиндар:

   – Восемь золотых монет.

   – Не может такого быть, – не поверил Дороша. – За восемь золотых монет можно дом купить.

   – Так вы за эти монеты сумеете все наши исторические места осмотреть! – Зиндар бережно положил конфискованные, в связи с карантином на больной скот, пироги и, размахивая руками, стал рассказывать о преимуществах, которые получат любители исторических мест всего за каких то жалких восемь золотых монет. – У нас же одних развалин около тысячи. Есть и двухэтажные. Имеются старинные каменные развалины с упавшими балконами и остатками колон из голубого мрамора, осколки красной черепицы от бывших крыш и пеньки плодовых деревьев лучших местных сортов. Великолепно разрушенные варварами водопровод и канализация – и всего за восемь монет. Дешевле вы нигде и не найдете.

   – Мы их не покупать собираемся, а только осматривать, – возразил Петя-Эмилий.

   – Есть разрушенные памятники первым королям Хавортии, которые находятся под охраной государства. Есть дома со старинными привидениями, есть с современными домовыми. Есть живописные развалины и пустыри, усеянные историческими обломками, имеются места где вообще ничего нет и никогда не было, – продолжал стражник перечислять достоинства древностей и развалин Счастливого Демократического Королевства. – Только у нас такое сохранилось. В других королевствах, хоть год будете искать, не найдете.

   – Одну золотую монету, – предложил Дороша.

   – Где это видано, чтобы пошлина за четверых – и одна монета!? – повысил голос тощий.

   – За одну золотую монету четыре козы можно купить! А они молоко дают, и пух! – стоял на своем лепрекон.