Текст книги "Беглянка (ЛП)"

Автор книги: Мэри Элизабет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 22

Лидия

– Расскажи мне больше о человеке, который пытался сбить тебя на машине, – Талант распаковывает наш завтрак, чтобы подать на стеклянных тарелках, одетый только в пару хлопчатобумажных боксеров.

Черное миди-платье было испорчено между тем, как мы провели время в офисе Таланта, и после нашей вчерашней прогулки на пляже. Когда мы вернулись в пентхаус, одежда не потребовалась, а Таланту нравится, когда я в его рубашках, когда мы выходим на балкон глотнуть воздуха. На мне до сих пор нет нижнего белья, но это не будет проблемой, пока не придет время вернуться домой.

– Я не знаю, намеренно ли она пыталась сбить меня машиной, – уточняю я, засовывая в рот нарезанную клубнику, – Ее зовут Наоми. Она начала работать в «Молчании» раньше меня, но ее уволили пару месяцев назад. Мы обменялись колкими словами, но с тех пор я ничего о ней не слышала. Что касается меня, то я больше не видела ее.

Объяснить ее уход из «Молчания» увольнением на рабочем месте – грубое преуменьшение и дикая натяжка воображения. Не то чтобы ее уволили с девяти до пяти за неподчинение и она может найти новую работу или получить пособие по безработице. Девчонки-молчуны могут уйти, если они уйдут в хороших отношениях, но Наоми попала в черный список. Она больше не найдет секс-работу в штате Калифорния, если только не будет работать на стоянках для грузовиков или в барах для забегаловок.

– Талант, она – причина, по которой мы с тобой собираемся разделить этот французский тост, – говорю я, обмакивая мизинец в сахарную пудру, – Она и твой друг Филипп Фогель договорились, что в твоем офисе будет проститутка, планируя, что это будет она, но вместо этого Инес прислала меня. Наша жизнь была бы совсем другой, если бы вместо этого ты трахнул Наоми.

Талант закатывает глаза, относит наши тарелки к обеденному столу и отодвигает для меня стул.

– Я сделаю несколько звонков и посмотрю, что смогу узнать о ней.

– А как насчет Филиппа? – спрашиваю я, поливая свой завтрак сиропом. – Вы все еще друзья?

Глаза Таланта бегают в сторону, и он чешет затылок.

– Нет.

– Поэтому его не было на гала-концерте? – я нарезаю свой французский тост. – Потому что, когда я встретила тебя в кофейне, ты сказал мне, что он действовал из лучших побуждений. Теперь у «Молчания» проблемы, Наоми пыталась меня сбить, а Филипп, похоже, исчез.

– Почему ты думаешь, что они как-то связаны? – спрашивает он равнодушно, как будто эта идея смехотворна.

– Я не говорила, что они связаны, – я отодвигаю тарелку и подтягиваю колени к груди, поворачиваясь и глядя на океан четырнадцатым этажом ниже, – Инес не хочет со мной разговаривать, ты чертовски загадочен, и я чувствую, что моя жизнь выходит из-под контроля.

– Лидия, посмотри на меня, – Талант протягивает руку и кладет свою ладонь поверх моей, – Инес пытается защитить тебя от чего-то, и я думаю, ты должна позволить ей. Когда я пойду сегодня вечером в офис, я спрошу о Наоми и посмотрю, что узнаю. Если она пытается навредить тебе, я прослежу, чтобы она остановилась. И Филипп Фогель не проблема. Наша дружба испортилась, и это не имеет ничего общего ни со мной, ни с тобой, ни с «Молчанием». Он был придурком уже долгое время.

Я ищу в его глазах признаки недоверия, но ничего не нахожу и верю ему на слово.

– Воспользуйся этим временем, чтобы понять, что ты хочешь делать со своим будущим, – продолжает Талант. Он ставит мою тарелку с едой передо мной, – Ты больше не эскортница, Лидия. Теперь у тебя есть шанс стать кем угодно. Иди в колледж. Или не иди в колледж. Построй чертову империю или уничтожь ее. Ты можешь рассчитывать на мою полную поддержку.

– Это не так просто, Талант.

– Лидия, в наших отношениях будет много непростых моментов, но продавать свое тело не войдёт в их число. Никто больше никогда не тронет тебя.

– Ты кажешься уверенным в себе.

Он откидывается на свое место и ухмыляется.

– Я никогда в жизни не был так чертовски уверен ни в чем.

Жизнь, полная возможностей – это не та жизнь, о которой я когда-либо мечтала, и трудно принять удачу с изяществом, потому что удаче никогда не было дела до меня. Я упущена случайностью и проигнорирована судьбой. Борьба и беда – мои давние спутники, так с чего бы им сейчас вдруг покинуть меня?

Потому что Таланта Риджа невероятно легко полюбить?

Потому что я ничего не слышала от Инес две недели?

Потому что впервые за десять лет мое тело полностью принадлежит мне?

Мне кажется, что я провела последние четырнадцать дней, идя по замерзшему озеру, и это только вопрос времени, когда лед растает и я утону. Я не стою на твердой почве, несмотря на то, во что верит Талант.

Мы с Талантом проводим столько времени вместе, сколько можем, и я подстраиваюсь под его график, потому что он крупный бизнесмен, а я высококлассная эскортница в отпуске. Талант не согласен, но пока я не встречусь с Инес лицом к лицу, я все еще одна из ее шлюх.

– Я не знала, что адвокаты работают так много ночей, – сказала я ему однажды днем, когда мы обедали в его офисе. Большинство ночей мы проводим вместе, либо у меня, либо у него, но дважды за последнюю неделю Талант был в офисе далеко за пределами обычного рабочего дня.

– У нас есть клиент, которому нужны уникальные условия, – говорит он без дальнейших объяснений.

Камилла ходила на большее количество свиданий без происшествий, и ей не нужен мой совет, кроме того, какой наряд надеть. Без моих клиентов, направляющих Камиллу, и пока Талант на работе, я обнаруживаю, что все дальше и дальше выхожу за пределы своей зоны комфорта, не совершая ничего, что могло бы изменить мою жизнь, например, вернуться в школу.

Я начинаю с малого.

Вместо того, чтобы бегать на беговой дорожке, мы с Псом каждое утро бегаем по окрестностям и даже пробуем кофе Мамы-Собаки. Однажды днем Эль отвозит меня в торговый район, и я покупаю одежду, в которой шлюху не застанешь врасплох. А вечером Талант не торчит в офисе со своим братом и папой, он учит меня водить машину.

– Включи двигатель, сними ногу с тормоза и медленно нажми на педаль газа, – терпеливо подбадривает он, – Это автоматическая коробка передач, так что машина практически сама себя поведет.

Обе руки на руле, одна нога на тормозе, другая на газе, машина сама не едет. Мы кренимся вперед так быстро, что я паникую и забываю, какая педаль тормоза, а какая педаль газа, и нажимаю обе одновременно. BMW Таланта стонет, как от боли, и резко останавливается, но шины крутятся, пока меня не пугает запах расплавленной резины, и я убираю обе ноги с педалей.

Талант полусмеется, полукричит.

– Лидия, веди эту чертову машину.

Мы движемся не очень быстро, но направляемся прямо к фонарному столбу.

– Какая из них газ, ещё раз? – спрашиваю я, поворачивая руль, чтобы избежать столкновения.

– Детка, та, что справа, – он смеется, держась за ручку крыши.

Запах жженой резины никуда не уходит, но уже через час я знаю разницу между газом и тормозом, еду только правой ногой и не подъезжаю к другому фонарному столбу.

– О, Боже мой, – говорю я, ведя BMW из одного конца парковки в другой, – Я вожу машину. Я умею водить чертову машину.

Талант опускает окна, чтобы сменить запах раскаленной резины на соленый океанский бриз. Свежий летний ночной воздух охлаждает мою разгоряченную кожу и наполняет легкие, сметая волосы с плеч. Я переполнена благодарностью и замедляю машину до остановки, чтобы обнять Таланта за шею и прижаться губами к его губам.

– Я хочу это услышать, – умоляюще говорит он.

Талант говорит мне, что любит меня, когда мы вместе и когда нет. Он произносит это за невесомые секунды перед тем, как мы заснем, и за сонливую вечность, прежде чем мы проснемся. Он звонит мне из офиса посреди дня, чтобы напомнить о своей преданности, и признается в этом на открытке, когда посылает цветы.

Лидия, ты любима.

Лидия, ты больше не одна.

Лидия, никто никого не любит так, как я люблю тебя.

Я не так либеральна в своих словах, шепчу, что люблю его, пока он внутри меня, иногда, когда я нахожусь под его пристальным взглядом, а иногда и в тихие моменты, когда я прикасаюсь губами прямо к его уху и тихо говорю ему это, медленно. Я боюсь, что судьба может услышать, как я говорю это, и забрать его. Меня мучает любовь к Таланту – душевная, сильная, одержимая – но мне нелегко собрать слова воедино и облечь их в звук. Боясь оказаться слишком беззащитной перед кем-либо, они прилипают к моему языку, как густой мед.

– Ты знаешь, что это правда, Талант. Ты знаешь, что я чувствую то же самое, что и ты, – говорю я вместо этого.

Я эмоционально ущербна, но он не принимает это на свой счет. Я пробираюсь по замерзшему водоему, но если не упаду, то, в конце концов, встречу его на другой стороне, обмороженного и холодного. Но мы будем там.

– Я давно знаю, Лидия. Я знаю это еще с бара с музыкальной группой, – произносит он, говоря о той ночи, когда мы напились друг друга и дорогого бурбона.

– Как ты тогда узнал?

– Потому что ты мне сказала.

– Я не говорила тебе, – я выпрямляюсь в кресле и возвращаю обе руки на руль с кокетливой ухмылкой на лице.

Талант расслабляется, высунув локоть в окно, прохладный, спокойный и собранный, и говорит.

– Мы зашли внутрь с переулка, и ты сидела у меня на коленях. Я спросил, не хочешь ли ты заказать еще одну бутылку, и ты поклялась, что умрешь, если мы это сделаем.

Я поворачиваю руль машины, чтобы сделать еще один круг.

– Я помню это.

– А потом ты приблизила свое лицо к моему и спросила «Это то, на что похоже слово «влюбиться»?».

– Я была пьяна.

– Ты была честна.

Две ночи спустя Камилла сидит в конце моей кровати, скрестив ноги, одетая в мешковатые спортивные штаны и старую рубашку, пока я готовлюсь к одной из самых важных ночей в моей жизни. Мои волосы в бигудях, мой макияж нанесен только наполовину, и я примерила каждое платье, которое у меня есть, в поисках идеального наряда для частного празднования дня рождения, на которое Талант попросил меня сопровождать его.

Перекидывая ноги с пары металлических туфель на шпильке с открытым носком на черный каблук, я делаю быстрый круг для Камиллы и спрашиваю.

– Какая пара тебе нравится больше?

Она кусает нижнюю губу и указывает на металлические Том Форды.

– Надень их с золотым платьем на одно плечо, которое ты примерила перед черным коктейльным платьем. То, что с двойной стороной.

– Его папа будет там. Тебе не кажется, что оно показывает слишком много кожи?

Она качает головой и улыбается, высвобождая губу из-под зубов.

– Нет, цвет платья потрясающе смотрится на твоей коже. Ты будешь похожа на падающую звезду, Лидия. Они не смогут оторвать от тебя глаз.

Я снимаю туфли и откладываю их в сторону, прежде чем прижать золотое вечернее платье к телу и посмотреть в зеркало.

– Я не уверена, что хочу этого внимания.

Она пожимает плечами, вытягивая свободную нитку из-под края рубашки.

– Я думаю, что Талант невероятно романтичен, и это очень мило, что он хочет, чтобы ты познакомилась с его отцом всего через несколько недель. Если он достаточно уверен в себе, чтобы сделать такой большой шаг, ты тоже должна быть.

Я вешаю платье в шкаф и сижу за туалетным столиком. Снимая бигуди с волос по одной, я признаюсь.

– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Камилла вскакивает на ноги и направляется к двери спальни, быстро поняв, что я плохо справляюсь с близостью. Она колеблется, прежде чем уйти.

– Я видела, как он смотрит на тебя. Я не могу представить, что это может быть еще правдивее.

Большие кудри падают мне на плечи и вниз по спине, когда выпадают бигуди. Камилла выходит за дверь моей спальни, но я зову ее обратно. Наши взгляды встречаются в отражении зеркала, и я говорю.

– Я ужасный слушатель, но я не хочу, чтобы ты чувствовала, что тебе нужно проходить через это самостоятельно. Когда ты решишь, что готова рассказать о том, как ты здесь оказалась, дай мне знать, и я сделаю все возможное, чтобы помочь.

Она улыбается, держась за дверь.

– Можем ли мы устроить вечер для девочек и обменяться слезливыми историями о нашем испорченном прошлом за маргаритой?

– Нет.

Камилла громко смеется и говорит.

– Я заставила тебя завестись на секунду.

Я разглаживаю и придаю своим кудрям форму винтажных волн, а половину закалываю назад, закрепляя старинной заколкой. Моя крылатая подводка тяжелая, она мгновенно делает глаза темнее, а ресницы длиннее даже до нанесения туши. Скручивая тюбик темно-красной помады, я наклоняюсь к зеркалу и сжимаю губы, прежде чем подвести линию губ малиновыми румянами.

На меня накатывает нервозность, когда я надеваю длинное в пол платье и стягиваю его вверх по моему телу, застегивая его на одном плече, а другое остается обнаженным. Камилла была права, когда сказала, что золотистая ткань потрясающе смотрится на моей коже, и я не узнаю женщину, смотрящую на меня из зеркала. Я провожу руками по переду платья, касаюсь своих локонов и кончиками пальцев провожу по губам.

Надежда ужасна, но она проникает внутрь, когда я снова обуваюсь.

Талант с легким щелчком закрывает дверь и смотрит на меня так, как может только он, глубоко и пожирающе. Он высокий и красивый, в темно-зеленом костюме с двумя пуговицами, который не будет хорошо смотреться ни на ком другом, но он чертово божество, а я недостойна.

Бросив еще дюжину роз на мой комод, он прижал обе руки к сердцу и сказал.

– Ты просто сон, Лидия.

Я сажусь на край ванны и поднимаю платье до колен.

– Ты можешь помочь мне?

В своем великолепном костюме Талант Ридж становится на колени на полу в моей ванной и надевает мои туфли на мои ноги, как будто я принцесса в этой истории, а не чертова тыква.

– Ты тоже хорошо выглядишь, – говорю я, выталкивая слова из легких.

Он кладет мою ногу себе на колени и застегивает ремешок вокруг лодыжки, глядя на меня из-под длинных ресниц. Нельзя отрицать привязанность, которую я испытываю к этому человеку. Это сильнее, чем общее презрение, которое я чувствовала до того дня, когда встретила его, когда все перевернулось. Талант ощущается слишком хорошо, чтобы быть правдой, но пока я жду, что судьба поймет, что совершила ошибку, дав мне что-то хорошее, я обхватываю рукой галстук Таланта и притягиваю его ближе, чтобы прошептать.

– Я люблю тебя.

Моя нога падает с его колен, когда он наклоняется ко мне, стараясь не размазать мою помаду.

Любовь ждет, когда упадет другой ботинок.

Камилла стоит у кухонной стойки в середине перекуса, когда Талант и я выходим из моей комнаты, взявшись за руки. Она бросает ложку в хлопья и говорит.

– Черт возьми. Вы, ребята, такие красивые, и это так несправедливо по отношению к остальным из нас.

Небрежный пучок, который был у нее на макушке, падает, и она проводит руками по волосам, как будто это что-то изменит.

Мне удается слегка улыбнуться, но Талант благодарит ее.

– Не уходи. Позволь мне сделать фото, прежде чем ты уйдешь, – она бежит мимо нас в своем слишком большом спортивном костюме и босиком. Она возвращается с Псом под мышкой и мобильным телефоном в руке, – Этот уровень элегантности должен быть задокументирован. Такое чувство, будто я любящая мать перед чертовым выпускным. Не могу поверить, что ем хлопья на ужин, когда вы, ребята, выглядите так фантастично.

Камилла держит мобильный телефон, чтобы сделать снимок, и я автоматически напрягаюсь. Без фотосъемки со вспышкой. Без видеосъемки. Я не могу вспомнить, когда меня в последний раз фотографировали, и это кажется таким же опасным, как отдать свое сердце такому престижному человеку, как Талант.

Талант потирает мою поясницу, и я вжимаюсь в него, пока она делает снимок.

– Развлекайтесь, детки, – говорит она с улыбкой, – Я не буду ждать.

В машине мы с Талантом садимся на заднее сиденье лимузина и произносим тост за предстоящий прекрасный вечер. Он выпивает два бокала шампанского, за себя и за меня, но я собираюсь добровольно войти в логово льва. Как бы я ни хотела пить прямо из бутылки, чтобы успокоить нервы, я хочу произвести наилучшее первое впечатление, на которое я способна. Встреча с Дэвидом Риджем – это большое событие.

– Напомни мне, чей сегодня день рождения, – говорю я.

Талант делает глоток из своего бокала с шампанским и выдавливает улыбку, прежде чем ответить.

– Друг семьи.

– Если мы так одеты, он должен иметь большое значение.

Он кивает и говорит:

– Он имеет.

Отель «St. Francis» в Сан-Франциско – столетняя достопримечательность, стоящая в самом центре города как символ элегантности и истории. К нашему прибытию он ярко освещен, подсвечен, чтобы показать витражи с длинными прорезями, полукруглые арки и величественные колонны. Две могучие колокольни тянутся к ночному небу, словно старинный замок из другого времени.

– Мэм, – камердинер открывает заднюю дверь и предлагает свою руку.

Я выхожу на тротуар, охваченная запахом близлежащей шоколадной фабрики, вековых деревьев, окружающих город, и соленого океана. Талант обходит лимузин сзади, застегивая куртку, и ведет меня к массивному зданию, держа руку на пояснице. В отличие от гала-концерта, перед мероприятием нет папарацци или суеты. Позади нас стоит очередь из машин, ожидающих высадки гостей, но мы в основном одни на короткой прогулке ко входу в «St. Francis».

Интерьер здания так же впечатляет, как и снаружи, и я не могу поверить, что я здесь. Моя работа с «Молчанием» никогда не вывозила меня из Гранд-Хейвена, и теперь я на вечеринке по случаю дня рождения в реальном замке в среду вечером.

– Ты готова? – спрашивает Талант, переплетая свои пальцы с моими и сжимая мою руку.

Я улыбаюсь и говорю.

– Ты уверен, что это вечеринка по случаю дня рождения?

Он усмехается и говорит.

– Из-за нашей работы мы сталкиваемся с некоторыми сумасшедшими ублюдками.

Меня не меньше впечатляет большой бальный зал, но я прихожу в состояние повышенной готовности, когда мы с Талантом присоединяемся к остальным участникам вечеринки. Просканировав комнату в поисках кого-нибудь, кого я знаю из «Молчания», я была приятно удивлена, что не узнаю обычную компанию, которая посещает такие громкие мероприятия, как это, в Гранд-Хейвене. Пока мой взгляд не падает на Уайлдера Риджа, который сидит в баре и выглядит таким же измученным, как и на гала-концерте.

– Вот твой брат, – говорю я, потянув Таланта за руку.

– Где папа? – спрашивает Талант, когда мы подходим к старшему сыну Риджа. Он выдвигает для меня стул, и я сажусь, поворачиваясь лицом к вечеринке.

– Рад тебя видеть, Лидия, – говорит Уайлдер с пьяной улыбкой. Он переключает свое внимание на своего брата, когда не получает от меня никакой реакции, и говорит, – Ты знаешь не хуже меня, что в таких вещах всегда замешан бизнес. Он в первом конференц-зале по коридору справа. Они ждали тебя.

Талант щиплет переносицу.

– Иди покажись, пока тебя не начали искать, – Уайлдер просит бармена дать мне то, что у него есть, – Я буду охранять мисс-не-буду-не-уважать-снова, пока ты не вернешься.

Талант целует меня в макушку и уходит, засунув руки в карманы. Бармен ставит передо мной стакан бурбона, и Уайлдер чокается с моим.

– Мы должны перестать встречаться вот так, – говорит он по краю своего бокала.

Намереваясь немного расслабиться, я делаю глоток и говорю.

– Откуда ты знаешь, на кого я работаю?

Уайлдер расстегивает куртку, чтобы достать бумажник из переднего кармана. Он пролистывает несколько визитных карточек, прежде чем шлепнуть одну на стойку бара, чтобы я могла ее увидеть.

Это стандартная визитная карточка черного цвета со словом «Молчание», напечатанным белым цветом на лицевой стороне. Номер Инес на обороте.

– Насколько я понимаю, у Инес Риччи монополия на эскорт-бизнес в нашем районе. Эти, как правило, оставляют где попало, чтобы я всегда мог их найти.

Просто взглянув на карточку, я отворачиваюсь и говорю.

– Ты не доберешься до меня, позвонив по номеру, указанному на обороте этой карточки, Уайлдер Ридж.

Он улыбается, и я вижу в нем немного Таланта. Это уменьшает мою оборонительную позицию.

– Я никогда не звонил по этому номеру. Риджи идеальны, но ты и так это знаешь.

– Кто-то может захотеть передать Таланту визитку, – саркастически говорю я, – Я слышала, что он влюбился в проститутку.

Уайлдер давится напитком и громко смеется, вытирая бурбон с губ.

– Красивая и смешная.

Подняв палец вверх, я добавляю.

– И распутная. У твоего брата не было шансов. Я гребаное трио.

– Друзья?

Я закатываю глаза.

– Мечтай. Позвони по номеру, если тебе одиноко.

Талант появляется в другом конце бального зала с человеком, которого я сразу узнаю как отца Таланта и Уайлдера, Дэвида Риджа. Его сыновья выше его, но, как и Инес, само его присутствие требует уважения. У него нет той развязности которую перенял Талант, и Дэвид не кажется таким строгим, как его первенец. Язык его тела где-то посередине, одна рука сбоку, а другая в кармане.

Отец и сын останавливаются прямо в коридоре, прежде чем присоединиться к вечеринке, когда я понимаю, что с ними третий человек.

Мое сердце останавливается один раз, и мой желудок сжимается.

– Уайлдер, это Джованни Коппола?

– Единственный и неповторимый. Это вечеринка по случаю его дня рождения, – Уайлдер допивает остатки бурбона и хлопает стаканом. Он уходит и бормочет, – Добро пожаловать в семью.

Я не связываюсь с актерами, политиками или мафией.

Джованни Коппола – мафия.

Глава преступного клана Коппола, Джованни, приложил руку ко всему, что происходит от Гранд-Хейвена до канадской границы. Чтобы вести бизнес в своем районе, налог должен быть уплачен в начале месяца как по часам. Если только ты не Инес Риччи. Она исключение из правила, но она никогда не говорила мне, почему.

Я никогда не хотела спрашивать, потому что я. Не имею. Блять. Дел. С. Мафией.

Комната внезапно выглядит совсем по-другому, как только я понимаю, что пью бурбон на вечеринке по случаю дня рождения Джио Копполы, вероятно, в окружении торговцев наркотиками, вымогателей и убийц. Налогообложение владельцев бизнеса за право на работу находится в конце длинного списка того, чем занимается семья Коппола. Картели, банды, чиновники ничего не предпринимают без разрешения Копполы.

Что, черт возьми, общего у семьи юристов, занимающихся частными инвестициями, с мафией?

Уайлдер подходит к троице и пожимает руку Джованни, а затем похлопывает брата по плечу и что-то шепчет ему на ухо. Темно-серые глаза Таланта тут же находят мои. Если бы я не была совершенно потрясена, я бы ушла. Но я не могу заставить свои ноги идти.

– Возьми меня за руку, – говорит Талант после того, как пересек комнату, чтобы подобрать меня.

– В чем дело? – нерешительно спрашиваю я.

Его оловянный взгляд не дрожит, и он говорит.

– Лидия, это не то, что ты думаешь.

– Ты часть мафии? – резко шепчу я, стараясь говорить тише. Я не понимаю, как он мог быть, и держать это в секрете.

Талант запрокидывает голову и вздыхает.

– Нет, я не часть мафии. Я говорил тебе, что моя работа вовлекает меня в кое-какое дерьмо. Вот это дерьмо.

– Не знаю… Талант, я не…

Он делает шаг вперед и берет мое лицо в свои руки, заставляя меня смотреть на него, когда он стоит надо мной.

– Ты мне доверяешь?

Мой ответ абсолютен и без колебаний.

– Да.

Он вздыхает с облегчением и поднимает меня на ноги

– Хорошо, потому что мой папа хочет с тобой познакомиться.