Текст книги "Беглянка (ЛП)"
Автор книги: Мэри Элизабет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Чтобы понять, что я была неправа, все должно было измениться.
Это цена, которую я все еще плачу сегодня.
Я размазываю весь тюбик помады туда-сюда по зеркалу, пока мое отражение не исчезает за красной вуалью, и отодвигаю стул, чтобы оставить свою комнату и память о Крикет позади, чтобы исполнить ее наследие.
Когда я возвращаюсь домой ночью, я сплю с ножом под подушкой и комодом, придвинутым к моей двери.
Надеюсь, Камилла знает, во что ввязывается.
На следующее утро я на беговой дорожке, когда Камилла появляется из своей спальни. Подняв палец вверх, я наблюдаю за тем, как мой сердечный ритм увеличивается на моих часах, и последние несколько секунд моего бега набирают силу, пока я не достигну своего целевого пульса. Я хлопаю рукой по кнопке остановки без периода заминки и спрыгиваю с беговой дорожки, наслаждаясь приливом дофамина, который попадает мне прямо в голову.
– Как дела? – я вытаскиваю наушник, вдыхаю через нос и через рот. От моих щек исходит жар, а в глаза капает пот.
– Я не хотела мешать…
Вытирая лицо полотенцем, я говорю.
– Камилла, что такое?
– Ничего, если я сварю кофе?
Медленно опуская полотенце с лица, я недоверчиво смотрю на нее.
– Тебе не нужно мое разрешение, чтобы приготовить себе чашку кофе. Тебе ни на что не нужно мое разрешение. Я не твоя мать.
Глаза Камиллы опускаются в пол, а руки свисают по бокам, как у ребенка, которому сделали выговор за плохое поведение. Это сильный уровень самосознания, из-за которого я сомневаюсь в суждениях Инес. Что в этой девушке напоминает Инес обо мне и что заставляет ее думать, что Камилла может пойти по моим стопам? Я немногословна, но в моем теле нет застенчивости.
– Инес предупредила меня не трогать твои вещи, – отвечает она, – Она дала мне деньги на покупку вещей первой необходимости до… до того, как я заработаю свои собственные, но…
Щелкнув пальцами перед ее лицом, я говорю.
– Смотри мне в глаза, когда говоришь со мной, Камилла.
Жар согревает щеки Камиллы и увеличивает золотые хлопья в ее глазах, разбросанные по радужной оболочке тени между оранжевым и коричневым цветом. Они напоминают мне осень и растопленный шоколад, и эта мысль сразу же утихает. Как только мы встречаемся взглядами, она разворачивается, демонстрируя натянутую уверенность. Она размыта по краям, но это хорошее начало.
– Если ты не можешь смотреть на кого-то, когда разговариваешь с ним, об этом вообще не стоит говорить, – я перекидываю полотенце через плечо и иду на кухню, чтобы включить кофеварку, – У меня не сложилось впечатление, что ты застенчивая в «Молчании». Что изменилось?
– Ты не хочешь, чтобы я была здесь.
Ухмыляясь, я не утруждаю себя возражением, и начинаю искать кофейные капсулы в шкафах. Кофеин не мой любимый наркотик, но отдел кофе в продуктовом магазине всегда пахнет так хорошо и успокаивающе. Иногда я импульсивно хватаю коробку, но я из тех, кто заваривает чашку и никогда не пьет ее.
Этот кофе пахнет затхлостью по сравнению со свежесваренным кофе в кафе в центре города, где я встретила Таланта.
Закрыв глаза от воспоминаний о Таланте, сидящем напротив меня со своим украшенным капучино, и острой тоски, которую я испытываю к нему сейчас, я протягиваю Камилле ее кружку и смотрю, как она вдыхает аромат.
Ее глаза встречаются с моими, и она говорит.
– Спасибо.
– Инес очень много значит для меня, – признаюсь я, – Хочу я тебя здесь видеть или нет, не имеет значения, потому что хочет она, и поэтому ты здесь. Ты вольна делать все что хочешь, Камилла, я не твой опекун и не твоя мать.
Она вздрагивает при упоминании матери, и мне интересно, не у меня ли одной проблемы с мамой.
– Две вещи: не заходи в мою комнату и не мешай мне в те дни, когда я работаю. Нам нужно многое обсудить, прежде чем ты придешь на первую встречу, но мои клиенты – мой приоритет номер один. Уважай мое пространство, и все будет хорошо. Если ты не подчинишься моим просьбам, я прослежу, чтобы Инес отправила тебя собирать вещи.
Глава 13
Лидия
Я скучаю по Таланту больше всего в темноте.
Хуже, когда я выключаю свет и ложусь вниз головой, когда мое тело и разум замедляются, а веки тяжелеют. Я тоскую по нему, когда единственные звуки, которые сопровождают меня – это мое ритмичное дыхание и барабан моего сердца. Колыбельная песня моего усталого тела тянет меня на край сознания, но боль его отсутствия остается в смутном пространстве перед сном.
Ничего из этого не имеет смысла.
По чему здесь скучать?
Талант и я были не чем иным, как недопониманием, какими-то односторонними текстами и несколькими разговорами, которые крутились вокруг чего-то слишком глубокого. Но прошла неделя с тех пор, как он покинул мою квартиру, и я скучаю по нему.
Устроившись поудобнее в своей комнате, Камилла насыщает помещение своими запахами и звуками. Ей нравятся марокканские гобелены, ароматические свечи, и она слишком громко смеется над телевизором, который смотрит в одиночестве в своей комнате. Инес занимала ее большую часть недели, давая ей краткое изложение того, что происходит за кулисами, прежде чем она узнает на практике со мной.
До сих пор мы жили параллельными жизнями в одном и том же пространстве, на одном пути и двигались в одном направлении, но это было безлично и раздельно. Мы пересекаемся только тогда, когда приходим и уходим, обмениваясь вежливыми приветствиями и прощаниями. Пес проводит дни с Камиллой, а ночи со мной, деля время между нами, словно продукт разведенных родителей.
Несмотря на то, что у меня есть собака и соседка по комнате, я совершенно одна.
Текстовые сообщения Таланта, возможно, были односторонними, но это было товарищеское общение, которого я не испытывала в ином случае. Наш разговор за кофе был напряженным, и возможно, я выпила слишком много в баре и выставила себя идиоткой, но это было человеческое общение вне моей обычной рутины. Талант был отделен от Кары Смит и «Молчания» – моя собственная снисходительность.
Когда он брал трубку в одно и то же время каждую ночь, он искал мой номер. Пока он печатал слова, предназначенные только для моих глаз, он представлял себе мое лицо. И когда я не отвечала, он решил снова попытаться привлечь мое внимание следующей ночью.
В мире нет ни одного человека, который знает, каково это сидеть напротив меня в слабо освещенной кофейне, кроме Таланта. Он единственный, кто танцевал со мной под живую музыку. Он знает мою любимую китайскую еду и хотел поделиться ею со мной.
По большому счету, это может быть тривиально для кого-то с друзьями и семьей. Но для человека, живущего столь же изолированно, как и я – девушки, которая редко слышит вслух свое настоящее имя, проводит время в одиночестве и единственного человека, которого я считаю членом семьи, ради наживы продающего мое тело – одно текстовое сообщение несет в себе много смысла.
Я тоже скучаю по нему после сна без сновидений.
Когда мой разум пробуждается, но мое тело должно наверстать упущенное, одиночество хандрит в парализованные секунды, прежде чем мои глаза двигаются из-за закрытых век. Отсутствие Таланта сжимает мышцы и сухожилия, пока я не вытягиваю пальцы ног и не подтягиваюсь на мягких простынях. Я скучаю по Таланту, когда переворачиваюсь на спину и моргаю от тусклого света, проникающего в окно, так же сильно, как скучаю по нему в темноте.
Мои первые мысли – серые глаза, идеальные губы и осознание того, что я приговорила себя к одиночному заключению. Талант дал мне взглянуть на жизнь со стороны, и я отвернулась от него, осужденная жить в этом мире одна.
Но теперь я знаю, чего мне не хватает.
Я трахаюсь с пятью или шестью мужчинами в неделю, но серьезно недооцениваю важность настоящего человеческого взаимодействия.
Один человек в этом городе знает мою историю.
Двое знают мое настоящее имя.
Талант прав. Единственное, от чего мне нужно спастись, это от себя.
К счастью, я могу превратить гремящее внутри меня одиночество в низкий гул в течение дня и продолжать свою нормальную жизнь.
– Камилла, я могу войти? – я дважды стучу в ее дверь и жду. – У меня есть пара слов.
Порыв растительного аромата доносится из ее спальни, атакуя мои чувства, как только она открывает дверь. Я ошеломлена количеством свечей, которые она зажгла на таком маленьком пространстве. Но вскоре она будет нести большую ответственность, чем когда-либо. Если я не могу доверить ей несколько свечей, мне нечего делать, помогая ей стать проституткой.
Если она сожжет жилой комплекс, у нас будут проблемы.
Ее глаза встречаются с моими, прежде чем она бросается к кровати, чтобы схватить пульт и выключить телевизор.
– Мне жаль. Я не знала, что это было слишком громко.
– Наша машина будет здесь меньше чем через час. Ты успеешь подготовиться?
Ее золотые глаза расширяются, но она приглаживает волосы и кивает, не опуская взгляда в пол.
– Да.
– Расслабься, Камилла. Мы не трахаем мужчин за деньги по воскресеньям. У меня есть несколько заданий, и поскольку теперь ты живешь здесь, мы можем выполнить их вместе.
– Отлично, – отвечает она, – Я надену туфли.
Наш водитель – тот, с кем я ездила раньше. Он зарекомендовал себя как человек, который уважает личное пространство своих пассажиров и не заглядывает слишком близко без приглашения. Я попросила его, потому что хотела бы избежать хлопот по исправлению водителя, который не может контролировать себя перед красивыми женщинами. Сегодняшний день будет достаточно изнурительным и без дополнительных контактов.
Эль, наш водитель, открывает передо мной дверь и только кивает, когда я сажусь во внедорожник. Я ожидаю, что Камилла последует моему примеру, но ясно, что она учится словесно, и все нужно будет говорить вслух.
– Спасибо, что забрали нас, – говорит она Элю с очаровательной улыбкой, – Мне нравится ваша шляпа.
Он смотрит на меня, чтобы узнать, как действовать дальше, и я коротко качаю головой в ответ. Если и есть что-то, что я узнала о Камилле за то короткое время, что мы вместе, так это то, что она умеет устраивать шоу. Настоящая Камилла – это человек, который не смотрел бы на меня, когда разговаривал неделю назад, но которая проецирует фальшивую личность на посторонних, таких как водитель. В конечном итоге это сыграет ей на руку, но ей нужно совершенствовать свое ремесло и отдавать свою энергию только нужным.
– Первый урок, – я закрыла перегородку между Элем и нами, – Не разговаривай с водителями, Камилла.
– Я просто была вежлива.
Ее смущение ощутимо. К сожалению, поскольку Камилла учится на словах, мне придется чем-то жертвовать, чтобы регулярно использовать свой голос. Я не привыкла объяснять или формулировать то, что у меня на уме, и мне трудно говорить без резких тонов. Это не то, чего я хочу. Я не желаю, чтобы она боялась меня.
Как будто слова застряли у меня в горле, я выковыриваю их по одному и говорю.
– Мы не разговариваем с помощниками, потому что не хотим, чтобы они обращали на нас слишком пристальное внимание. Выбранная нами профессия незаконна, Камилла. Крайне важно, чтобы ты держалась подальше от неприятностей, и лучший способ сделать это – скрыться с радаров и быть незаметной для всех, кто не платит за твою компанию. В противном случае они становятся любопытными и суют свой нос куда не следует. Если не те люди смотрят слишком долго, они заметят то, что мы не хотим, чтобы они видели.
– О, – шепчет она, но ее глаза не отрываются от моих.
– Мы не работаем на углах улиц. Мужчины не могут нанять нас, позвонив по номеру телефона на движущемся рекламном щите. Мы не торчим в барах ради возможности сделать какому-нибудь случайному мужику минет под столом за сотню. Если ты решишь работать с Инес, ты первоклассная – ты чертовски золотая. Не отдавай ни одну часть себя бесплатно. Даже водителю.
Мы не бесценны, но мы дороги.
Камилла понимающе кивает и отворачивается, чтобы обдумать то, что она узнала.
– Кара, – уточняет она, – Здесь нет «если» я решу работать с Инес. Здесь «когда» она позволит мне. Я сделаю это.
У меня нет сил снова говорить, и остаток пути мы едем молча.
Наша первая остановка – парикмахерская. Я никогда не чувствовала необходимости менять цвет волос – они экзотические и соблазнительные от природы, но один и тот же стилист подстригает их каждые восемь недель, как по часам. У меня не складывается впечатление, что Камилла всю свою жизнь стриглась где угодно, кроме как в салоне сети скидок. У нее естественная красота, но она станет неотразимой, когда ее мышиные волосы осветлят и придадут им новую форму.
– Добро пожаловать в салон «V», – приветствует нас администратор при входе. Как только она понимает, что это я, она тепло улыбается, – Добро пожаловать, мисс Смит, я вас зарегистрирую.
– Встреча назначена на двоих, – напоминаю я ей. На прошлой неделе Инес позвонила и записала Камиллу на то же время, что и меня.
– Кара, – шепчет Камилла, когда мы усаживаемся в приемной, – Я не могу позволить себе сделать здесь прическу.
Это не допускает реакции. Все, что нужно Камилле до того момента, когда она начнет ходить на приемы, оплачивает Инес. Наш босс списывает это как инвестиции, и Камилла вернет ей это в стократном размере. Она собирается заработать Инес Риччи больше денег, чем может себе представить, и как только она это сделает, то сразу привыкнет к роскоши, такой как стрижка за триста долларов в салоне, которая подарит ей лучший фурор в ее жизни, пока она потягивает дорогое шампанское.
Когда-то я сидела рядом с Инес в этом же самом салоне и чувствовала себя такой же ничтожной, как сейчас Камилла. Она гораздо более собрана, чем я тогда. Я еще не поняла, из какого дома Камилла, но у меня вообще не было жилья. Я жила на улице, когда меня нашла Инес, и это проявилось не только в состоянии моих волос.
– Я бы хотела одеться получше, – жалуется Камилла. Она дергает концы своих рваных шорт и поправляет язычок своих конверсов, – Когда ты сказала, что у нас есть задания, я думала, что ты запланировала поездку в продуктовый магазин, а не то что мы собирались в сверхбогатую часть города. Я чувствую себя атакованной.
Легкая улыбка изгибает мои губы.
– После этого мы пойдем в продуктовый магазин.
– Я бы надела обувь получше, – ворчит она, – Ты выглядишь исключительно, конечно.
Нас снова вызывают вместе, и я следую за Камиллой и администратором к стойке на противоположной стороне комнаты, где мне нужно подстричься. Моя протеже ищет уверенности в себе, прогуливаясь по салону так, как будто она одета в наряд за тысячу долларов, а не в обрезанные шорты и потертые туфли. Она приветствует своих стилистов короткой улыбкой и садится в белое кожаное кресло.
– Меня зовут Калла, – представляет себя стилист, накинув на плечи Камиллы накидку, – Я не верю, что мне выпала честь работать с вами, но пожалуйста, скажите мне, что сегодня я могу поиграться с вашими волосам.
Калла взъерошивает волосы Камиллы, но она следует указаниям, которые я дала ей по дороге, и не колеблется. Она не грубая, а равнодушная.
– Осветлите цвет вокруг ее лица с помощью натурального блонда – ничего слишком светлого. Уменьшите длину на три дюйма, сделайте длинные слои по бокам и сзади, а также обрамите лицо спереди, – говорю я, – Пожалуйста, покажите ей, как пользоваться круглой щеткой, и добавьте в мою карточку продукты, которые вы порекомендуете ей для ухода.
Мой парикмахер Флора знает, чего от меня ожидать, и отвечает соответствующим образом, пропуская светскую беседу и предлагая простое приветствие, прежде чем вести меня к чашам с шампунем. Она намыливает шампунь с ароматом ванили и клевера на мои волосы, и мои глаза закрываются, открывая образ Таланта за веками.
Оказывается, я также скучаю по нему, когда отдыхаю.
Мое сердце сжимается в кресле, и мне интересно, как долго это может продолжаться. Что такого в Таланте, что так повлияло на мою жизнь, когда я почти не знаю его, и почему я не могу избавиться от ощущения, что все испортила, отпустив его? Конечно, он не мог хотеть от меня большего, чем секс. Когда я успела настолько отчаяться, что секс без контракта стал приемлемым?
– Ты сегодня в порядке, Кара? – спрашивает Флора. Она расчесывает спутанные волосы.
Сжав губы, я киваю и улыбаюсь ее отражению в зеркале перед нами.
– Просто устала.
Мы больше не разговариваем, поскольку она подстригает мои кончики ровно на полдюйма, как делала это во время каждой встречи после самой первой, когда она отрезала мне волосы до плеч – не только избавляя меня от ломких и секущихся волос, но и помогая облегчить вес последних нескольких лет, которые я провела на улицах.
Я надеюсь, Калла сделает то же самое для Камиллы.
Калла, в отличие от Флоры, навязывает Камилле светскую беседу, в конце концов смягчая ее. Я подслушиваю их разговор, чтобы не зацикливаться на Таланте, но все равно думаю, не позвонить ли мне ему. Возможно, я сломала одноразовый телефон с его личным номером, записанным там, но я запомнила его, читая его ночные сообщения снова и снова. И я всегда могу позвонить в его офис в «Ридж и Сыновья».
Камилла вдруг громко смеется, и я оборачиваюсь и вижу ее с головой, полной фольги, и с бокалом шампанского в руке. Она прикрывает рот, чтобы скрыть смех, но опускает его, чтобы оживленно заговорить с Каллой. Я завидую легкости, с которой она разговаривает с другими людьми. Контраст между ее истинной личностью и человеком, обращающимся со своим стилистом так, будто она единственная на планете, впечатляет. В отличие от меня, которая полностью воплотила Кару и где-то потеряла Лидию. Если Камилла собирается нарушить правила, я надеюсь, она никогда не потеряет способность разделять две стороны своей личности.
– Она твоя сестра? – спрашивает Флора. – Вы похожи.
– Нет, – отвечаю я и не вдаюсь в подробности.
Моя стрижка заканчивается задолго до преображения Камиллы. Я жду в приемной и листаю журнал, который не читаю. Единственное, о чем я думаю, это Талант Ридж, и чем дольше это продолжается, тем больше я разочаровываюсь в себе. Если бы я набралась смелости позвонить ему, что бы я сказала?
Эй, Талант. Готов ли ты к отношениям со шлюхой – буквально?
Если он согласится, и мы попытаемся вести себя как нормальная пара, последствия, если кто-то узнает меня и откроет рот, будут катастрофическими для нас обоих. Или если мы продолжим небрежно трахаться, когда это закончится? Когда он повстречает кого-то, кого полюбит? Кого-то, с кем он сможет нормально жить? Лидия два месяца назад была достаточно холодна, чтобы согласиться на такое соглашение, но я не думаю, что сейчас у меня хватит духу.
А что я? Готов ли Талант принять идею делить свою женщину с шестью разными мужчинами в неделю?
Сколько еще во мне осталось этой жизни? Я чувствую, как она ускользает.
– О чём ты думаешь? – Камилла сияет передо мной, делая круг, чтобы я могла рассмотреть ее волосы со всех сторон. Она проводит пальцами по своим концам и говорит, – Я не думаю, что мои волосы когда-либо были такими мягкими. Не могу поверить, что они мои.
Светлые блики вокруг ее лица усиливали теплоту данного Богом цвета волос, а тональный контраст был естественным и ошеломляющим. Она выглядит старше, выше ростом, и она уже на пути к тому, чтобы поставить этот город на колени.
– Выглядит неплохо, – говорю я, слегка улыбаясь.
– Хорошо? – она цокает языком, взъерошивая волосы у корней. – Кара, я больше похожа на тебя, чем на себя. Кто знал, что немного цвета может изменить так много? Посмотри на весь этот объем, который у меня сейчас есть.
Эль везет нас из парикмахерской в «Молчание» для следующей части трансформации Камиллы. Инес сегодня нет в офисе, но ее лучший косметолог знает о нашем визите и готов принять нас, когда мы приедем. Она ведет нас в отдельную комнату и вручает Камилле плюшевый халат и пару тапочек.
– Пожалуйста, разденьтесь полностью и прикройтесь этим, – спокойно просит косметолог. Комната пахнет эвкалиптом и освещена теплым оранжевым светом, – Я вернусь через несколько минут.
Камилла ждет, пока косметолог договорит, прежде чем спрашивает.
– Что происходит?
– Воск, – говорю я и сажусь в угол.
Она снимает туфли по одной.
– Что? Типа мои брови?
Я киваю.
Стянув через голову рубашку, она бормочет.
– Мне никогда раньше не делали восковую депиляцию бровей. Я не знала, что для этого мне нужно раздеться. Должно быть, это причуды богатых.
Я изо всех сил пытаюсь скрыть ухмылку с лица, предпочитая оставаться равнодушной как можно дольше, чтобы не предупредить бедняжку. Она никогда не делала восковую депиляцию бровей, и теперь она в нескольких минутах от своей первой бразильской депиляции.
Справедливости ради, ее брови будут начищены воском после ее киски…
– Тук-тук, – косметолог приоткрывает дверь, чтобы заглянуть внутрь. Как только она замечает Камиллу, закутанную в халат, она полностью входит, – Мы познакомились, когда ты была нашим администратором, но, если ты забыла, я Джессика, старший косметолог в «Молчании». Инес поручила мне хорошо позаботиться о тебе. Я уверена, что Кара подтвердит, что я очень мягка и сделаю этот опыт максимально приятным. Делала ли ты бразильскую депиляцию раньше?
Камилла смотрит на меня мимо Джессики. Она нерешительно говорит.
– Я не знаю, что это такое. Я проработала здесь недостаточно долго, чтобы понять суть всего этого.
– Это совершенно нормально и не редкость, – говорит Джессика, – Бразильская депиляция – это удаление волос между верхней частью бедер, со всех сторон в области бикини и на ягодицах. Мы также можем удалить волосы перед лобковой костью, оставив тебя совершенно гладкой.
Скрестив ноги и сжав бедра вместе, я вновь вспоминаю свой первый интимный сеанс восковой депиляции. Инес тоже не предупредила меня о боли. Если бы она сказала, я вероятно, выбежала бы из комнаты и рискнула бы выйти на улицу. Все эти годы спустя я не привыкла к этой боли, и я никогда не жду своих сеансов восковой депиляции с нетерпением.
– Гладкой? – спрашивает Камилла. Она тяжело сглатывает, плотно закутываясь в халат, – Я думала, что пришла сюда на восковую депиляцию бровей.
– О, мы и туда доберемся. Мне проще сначала сделать бразильскую, потому что там больше кожи, – Джессика похлопывает по мягкому столу, приглашая Камиллу сесть, – Я использую твердый воск, который менее травматичен, чем стрип-воск. После очистки мы начнем с внешних областей, а затем перейдем к более чувствительным частям. Теперь все, что мне нужно от тебя, это лечь на спину и раздвинуть ноги.
Прижав ладонь к груди, Камилла признается
– Мое сердце бьется так быстро. Я никогда не делала ничего подобного за всю свою жизнь.
Джессика успокаивающе улыбается.
– Это закончится, прежде чем ты всё поймешь, и ты будешь благодарна, что была достаточно храброй, чтобы попробовать это хотя бы один раз.
Тревога щекочет мне горло, и слова ускользают, прежде чем я успеваю их остановить.
– Не делай этого, если не хочешь.
– А ты? – спрашивает Камилла. Она сидит на столе, но не откидывается назад, – Это то, что ты делаешь?
Моему голосу нельзя доверять, поэтому я киваю и стискиваю зубы, чтобы не дать больше непрошеным предложениям сорваться с моих губ. Я разочарована тем, как быстро теряется мой самоконтроль, но я уже не в силах восстановить его обратно. Единственное, что я могу сейчас сделать, это не дать ему запутаться.
– Давайте сделаем это. Я уверена, что это будет здорово.
Я думаю, не выйти ли мне из комнаты. Камилла не стеснялась раздеваться, но это не значит, что она готова к тому, чтобы я увидела ее широко раскрытую, пока Джессика убирает волосы с ее самых интимных мест. Но она снова удивляет меня и откидывается назад, подтягивая халат вокруг талии. Джессика разводит ее колени и показывает, как ставить ноги, чтобы у нее не было проблем с нанесением воска.
Цвет лица Камиллы становится теплее, но я не уверена, робеет она или нервничает. Она прикрывает глаза сгибом локтя и прикусывает нижнюю губу. Но она не издает ни звука, когда Джессика наносит воск на линию бикини и одним быстрым движением убирает его.
– Как это было, милая? – спрашивает Джессика. Она прикладывает давление к области, которую она только что отчистила воском.
– Я думаю, что моя тревога хуже, чем боль, – признается она. Она открывает глаза, стряхивая нервозность с рук.
– Это изменит твою жизнь. Быть женщиной достаточно сложно, когда ты не беспокоишься о порезах от бритвы, – Джессика туго натягивает кожу Камиллы и снова намазывает воск, работая эффективно. Камилла старалась изобразить мертвеца как можно лучше, – Ты видела Инес, когда входила, Кара?
Поправляя осанку, я в замешательстве наклоняю голову и спрашиваю.
– Я думала, что ее сегодня не было в офисе.
– Обычно она не приходит по воскресеньям, но появилась Наоми и не уходила, пока Инес не согласилась с ней увидеться. Это было некрасиво. Ты, должно быть, соскучилась по ней.
Я проверяю свой телефон, нет ли у меня пропущенного звонка от Инес, но она вообще не пыталась со мной связаться. На самом деле, сегодня я ни разу о ней не слышала. Я не настолько в бреду, чтобы предполагать, что Инес включает меня во все приходы и уходы в «Молчании», но недовольная бывшая сотрудница, которая обманом заставила меня переспать с Талантом Риджем, кажется проблемой, в которую я должна быть включена.
– Она устроила сцену?
Джессика закатывает глаза и фыркает, и до меня доходит, что она знает. Когда Инес рассказала ей?
– Она была относительно спокойной, пока не появилась Инес, а потом она начала кричать. Инес удалось заманить ее в офис. Мы сделали музыку погромче, чтобы приглушить звуки их ругани и чтобы клиенты не услышали это. Не знаю, о чем речь. Мы не видели Наоми здесь несколько недель. Если кто-то из клиентов и замечал что-то необычное, то не поднимал этого вопроса. Я просто подумала, что все это было странно. Я знаю, что Наоми какое-то время была ее личным помощником, но у нас сложилось впечатление, что отношения испортились. Кричать на бывшего начальника – это не способ вернуть работу.
Через час мы с Камиллой идем в продуктовый магазин. Мой разум кружится, гадая, что заставило Наоми столкнуться с Инес спустя столько времени. «Молчание» запрещен и существует с единственной целью отмывания денег для услуг эскортниц. Что бы ни задумала Наоми, она знала, что перешла черту, вызвав сцену в спа-салоне.
Между бразильской депиляцией Камиллы и воском для бровей я извинилась и позвонила Инес, чтобы получить ответы. Она не брала трубку, поэтому я отправила ей сообщение. Она не ответила. Я беспокоюсь, потому что она не любит держать меня в неведении.
– Скажи мне правду, Кара. Не лги, – Камилла поворачивается ко мне лицом. Я поднимаю взгляд от телефона, – Я все еще действительно красная?
Это преуменьшение. Все ее лицо было начищено воском, и теперь она напоминает помидор, но дуга ее бровей выглядит безупречно.
– У тебя раздраженная кожа, – честно говорю я, – Все вернется к норме через пару часов. Это не имеет большого значения.
Она опускается на свое место, похлопывая себя по щекам.
– Тебе легко говорить, ты все еще выглядишь как проклятая богиня. Я не хочу ходить по продуктовому магазину в таком виде. Все будут смотреть.
– Пусть смотрят.
– Моя кожа такая странная, – продолжает она, – Так больше не будет, верно?
– Тебе понравится.
– Как бразильцам?
– Да, – говорю я, – Как бразильцам.
Дважды в месяц я езжу в один и тот же продуктовый магазин на другом конце города. Ближе к моей квартире недавно открылся рынок, но ради рутины захожу сюда, потому что знакомо. Пункты в моем списке редко меняются, и я так хорошо ориентируюсь, что вхожу и выхожу меньше чем за час.
Так почему же я не могу найти чертову заправку для салата?
Где-то в течение последних двух недель, управляющие решили переставить весь продуктовый магазин, и я в середине своего кризиса. Проход с хлебом теперь является международным отделом продуктов питания, а отдел консервов теперь превратился в отдел газированных напитков и воды. Они переместили алкоголь в другой конец магазина, где раньше были яйца, и я не зашла достаточно далеко, чтобы узнать, где они сейчас.
– Мы можем разделиться, чтобы сэкономить время, – предлагает Камилла, сжалившись надо мной, – Назначь мне несколько пунктов из твоего списка, и мы вместе соберем все.
– Мой список совпадал с планировкой магазина. Ничто из этого сейчас не имеет смысла. Я должна заново узнать, где все находится, чтобы скорректировать свой список в следующий раз. Нет смысла нам обоим бегать в поисках чертовой итальянской заправки.
Камилла имеет приличие выглядеть понимающей.
– Мы можем поговорить с менеджером.
Посмеиваясь, я говорю.
– Хорошо, Камилла.
Мы обнаруживаем, что ходим вверх и вниз по каждому проходу более одного раза, чтобы найти пункты в списке. Проблема с покупками таким образом заключается в том, что в нашей корзине оказывается намного больше, чем я ожидала. Прибавьте к этому тот факт, что мы не ели весь день, и теперь у нас есть отдел с печеньем, к которому я обычно не приближаюсь.
– Тебе нравится нутелла? – спрашивает Камилла. Она взяла на себя обязательство вычеркивать предметы из нашего списка, когда мы находим их на полках. Она отлично справляется с изменением порядка в списке, и я благодарна ей за помощь.
– Я не ем такое дерьмо.
– Моя мама никогда не разрешала сахар в доме, когда я росла, – говорит она резко, и я ловлю себя на том, что внимательно слушаю, – Нет соку. Нет содовой. Никаких веселых закусок. Так что, когда я ушла, первым делом я побежала в круглосуточный магазин, чтобы съесть шоколадный батончик. Это разрушило мой желудок, но это не помешало мне съесть всю нездоровую пищу, которую я могла достать от Южной Каролины до сюда. Нутелла – моя любимая.
Мое представление о жизни Камиллы до того, как она оказалась за стойкой регистрации в «Мочлание», неясно. Но я понимаю, что это было нелегкое существование, и у нас может быть больше общего, чем я предполагала.
– Кажется, я видела ее здесь, – говорю я, поворачивая тележку, – Хочешь взять баночку?
Мы объезжаем тележку до прохода с арахисовым маслом, где я видела пасту с лесным орехом, и мой желудок резко сжимается, когда я вижу, что мы не одни. Застигнутая врасплох, я чуть не врезаю нашу тележку в полку с клубничным желе, и Камилла врезается мне в спину.
Она бьет меня носом в затылок и кричит.
– Черт возьми.
Талант читает ингредиенты на коробке пирожных, как будто это что-то, что может серьезно навредить его здоровью, но его глаза поднимаются на меня и притягиваются, как магниты, когда он слышит шум в другом конце прохода от себя.
Вот почему я придерживаюсь чертового списка.
