Текст книги "Беглянка (ЛП)"

Автор книги: Мэри Элизабет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 21

Лидия

Как я и помню, офис Таланта такой же гостеприимный и открытый. Аромат ванили и дуба мгновенно успокаивает волнение, шевелящееся внутри меня, укутывая мои плечи, как теплое одеяло, только что высушенное в сушилке. Он стоит перед большими окнами от пола до потолка, внимательно просматривающий толстую папку документов на своем столе с телефоном, лежащим между его ухом и плечом.

Глаза, похожие на гранит, смотрят вверх и теряют свою жесткость, смягчаясь, когда он пробегает по мне взглядом с головы до ног. Талант откидывается на спинку своего огромного стула и шепчет ты прекрасна, а я сажусь на один из меньших стульев напротив его стола. Я скрещиваю ноги и качаю лодыжкой взад-вперед, надеясь, что яростное биение моего сердца не разобьет оконные стекла.

– Слушай, мне нужно идти. Мы можем закончить это позже? – Талант говорит в трубку. Он смотрит, как мой каблук с красной подошвой раскачивается взад-вперед, словно загипнотизированный.

Проведя кончиками пальцев по ключице, я прикусываю нижнюю губу и улыбаюсь.

Талант меняет осанку и раздвигает ноги, проводя рукой по великолепным темным кудрям.

– С файлом все нормально. Я сказал, что мне пора идти.

Я осторожно натягиваю черный шелк на колено и вверх, вверх, вверх по бедру. Используя свое тело, чтобы дразнить его, кажется, будто я беру верх над эмоциональным штормом, нарастающим внутри. Я могу общаться таким образом часами, говоря ему все, что мне нужно, не произнося ни единого слова.

– Звучит отлично, – говорит Талант, пододвигая стул к своему столу. Прежде чем повесить трубку, он говорит, – Я позвоню тебе утром.

– Ты, должно быть, очень хорошо справляешься со своей работой, если можешь так разговаривать со своими клиентами, – говорю я, медленно двигая лодыжкой по кругу.

Несколько мужчин в этом городе платят хорошие деньги за то, чтобы я их оскорбляла, но у нас с Талантом совсем другая клиентура. Не думаю, что клиентам Таланта нравится, когда на них ругаются.

Щеки Таланта горят, и он прочищает горло.

– Это был мой брат.

Подняв бровь, я спрашиваю.

– Что бы подумал твой брат, если бы узнал, что я здесь?

Черные от похоти глаза Таланта встречаются с моими, и озорная ухмылка изгибает уголки его рта вверх. Я люблю трахаться с этим мужчиной, но то, как он пристально смотрит на меня, заставляет меня хотеть использовать слова, а не тело. Если он поклянется никогда не переставать смотреть на меня с таким желанием, я прочитаю весь проклятый алфавит.

Я подготовлю чертову речь.

– Хочешь узнать? – спрашивает Талант. – Он дальше по коридору.

Я соблазнительно облизываю уголок рта и говорю.

– Верно. Его офис лучше.

Смех Таланта заполняет все офисное пространство, и звук имеет прямое отношение к моему сердцу. Моя работа – заставлять мужчин унижаться и стонать. Иногда я довожу их до слез, но всегда заставляю кончать. Смех никогда не был в списке того, что я вызываю у клиентов, но Талант смеется легко и часто, когда мы вместе.

Талант не клиент.

Талант – это совсем другое.

– Хочешь пойти пообедать? – он спрашивает. Хорошее настроение сохраняется в его спокойной позе и лукавой улыбке.

– Не-а.

– Мы можем заказать еду сюда.

– Нет, – я распрямляю ноги и раздвигаю колени, чтобы показать ему, что на мне нет нижнего белья.

Он откидывает голову назад и кокетливо стонет, тяжело сглатывая, прежде чем снова взглянуть на меня.

– Что ты хочешь сделать?

Снова скрестив ноги, я говорю.

– Повторить.

Талант откатывает свой стул назад, пока тот не врезается в окно с фоном Тихого океана. Он раскинул руки по бокам, как вызов, и выражение его лица говорит, что я весь твой.

– Ты ждешь новых посетителей сегодня днем?

Он качает головой.

– Никто не войдет сюда, если сначала не постучит.

– Надеюсь, ты прав.

Бретелька платья соскальзывает с моего плеча, но я не поправляю ее и медленно иду к его стороне стола. Я упираюсь в край перед Талантом, как и в первый раз, когда мы были вместе в том же самом месте. Время суток, движение моря и наши предстоящие отношения – это не то, на чем различия заканчиваются. Как бы мне ни нравилось лежать на столе, чтобы позволить ему вести себя со мной, я не залезаю на его колени, чтобы говорить ему на ухо грязные слова, как в прошлый раз.

Я опускаюсь на колени и провожу руками по его бедрам к пряжке ремня.

Талант проводит ладонями по лицу и шепчет.

– Детка.

Взглянув на него из-под ресниц, я чувствую себя сильной в этой позе. Талант может сидеть надо мной, но я все контролирую, несмотря на свое положение на полу. Он твердо прижимается к внутренней стороне штанов, тает в своем кресле и шире раздвигает колени для меня, когда я наклоняюсь ближе, чтобы расстегнуть его ремень. Одним движением моей руки его штаны расстегиваются, и я медленно спускаю молнию.

– Было бы очень неловко, если бы кто-нибудь вошел, пока мы этим занимаемся, – я просовываю пальцы под пояс и стягиваю его брюки.

Член Таланта свободно выпрыгивает, и я облизываю его кончик.

Он берет свой настольный телефон и нажимает несколько кнопок, прежде чем сказать впечатляюще спокойным голосом.

– Если кто-нибудь позвонит, меня нет в офисе.

Держа его член в руке, я двигаю его вверх и вниз, вверх и вниз.

– Мне встать и запереть дверь?

Талант наблюдает за мной сквозь полуприкрытые глаза и покрасневшие щеки.

– Не смей, блять, уходить от меня.

– Я никуда не уйду, – обещаю я, перекидывая волосы через левое плечо, скрещиваю лодыжки и дую на кончик его члена, прежде чем полностью взять его в рот.

Меня мгновенно захватывает то, как голова Таланта запрокидывается, а его грудь вздымается и опускается, пока он изо всех сил пытается не застонать слишком громко. Он напрягается, но одновременно расслабляется, цепляясь за спинку стула, а затем за подлокотники, словно не зная, что делать с руками.

Сосать член никогда не было чем-то, что мне нравилось делать, поэтому я научилась уловкам, чтобы это закончилось быстро. Но с Талантом я хочу растянуть удовольствие как можно дольше. Я хочу запомнить, как приоткрываются его губы, как двигается его кадык, когда он глотает, и как он медленно моргает.

Я облизываю нижнюю часть его члена, прижимая головку его члена к небу и сжимая рукой основание. Его бедра двигаются вверх, загоняя его глубже в меня, и беру снова и снова. Я чувствую, как он сжимается между моими губами, и вкус спермы касается моего языка.

Как бы мне не хотелось, чтобы это закончилось, если он готов, я могу подарить ему лучший гребаный опыт, который у него когда-либо был. Удерживая головку его члена между губами, я толкаю кончик языка в маленькое отверстие, где головка соприкасается с членом, и жду, пока он застонет, прежде чем принять его как можно больше.

Рука Таланта скользит мне за шею в волосы, и я готовлюсь к тому, чтобы меня трахнули в рот. Опыт подсказывает мне, что это никогда не бывает нежным, поэтому от предвкушения у меня слезятся глаза, а рот наполняется слюной.

– Помедленнее, – говорит он хриплым тоном, – Двигайся медленнее, Лидия.

Медленно вдыхая через нос, я закрываю глаза и заглатываю всю его длину. Мое сердце стучит так громко, что отдается эхом в ушах, и мои колени начинают болеть на деревянном полу.

Большой палец Таланта мягко гладит меня по вискам. Он говорит.

– Посмотри на меня.

Я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня с такой искренностью, которая стирает любой дискомфорт, который я испытываю, оставляя только нежность. Темный и прекрасный взгляд его глаз увлекает меня, и я замедляюсь, как он просит. Он больше не отрывает от меня взгляда, осторожно водя моим ртом вверх и вниз по его длине. Его пальцы запутались в волосах у меня на затылке, а большие пальцы очерчивали маленькие круги за моими ушами.

Его близость ощущается так, что если его не будет рядом, я умру.

Вставая на ноги, я натягиваю платье на талию, оседлав его ноги. Талант хватает меня за зад и перебрасывает к себе на колени, где его член с легкостью входит в меня. Держась за спинку стула, мои волосы действуют как занавес между нами и всем остальным. Я задыхаюсь у его рта и медленно кружу бедрами в виде восьмерки, уверенная, что это ненадолго ни для одного из нас.

По мере того, как безумие набирает обороты, развивается и что-то еще. Оно растет внутри меня, обвивая мои кости и переплетаясь с мышечными волокнами. Это преданность, нежность и уважение, все вместе и все сразу, вытесняющие старые чувства разочарования и одиночества. Это слово прямо на кончике моего языка, горько-сладкое и пышное.

Я целую Таланта, надеясь, что он попробует его во рту и расскажет, что это такое.

Он держит меня в своих руках и давит меня, как он мог бы. Пока его тело трогает мои маленькие синяки, которые он оставил на мне вчера, слова на кончике моего языка почти обретает звук. Но когда я пытаюсь его вытолкнуть, все, что происходит, это тяжелое дыхание и мычание. Талант щиплет мою нижнюю губу, размазывая помаду, и мой рот открывается. Я облизываю его пальцы, гадая, сможет ли он это увидеть и сказать первым.

Он может сказать это вслух, а я озвучу.

– Лидия, – шепчет он как тайну.

Близко, но это не то слово, о котором я думаю. Но формы моего имени на его губах достаточно, чтобы сбить меня с толку, и я теряю сознание. Теперь я запрокидываю голову назад и раздвигаю ноги настолько, насколько могу, чтобы ввести его настолько глубоко, насколько это возможно. Талант прижимается губами к пульсирующей точке на моей шее и уносит меня вверх и прочь.

Я падаю, как перышко на ветру.

Слово распространилось с кончика моего языка вниз по горлу, в желудок, легкие и почки. Оно течет через мою кровь, течет по венам и пульсирует в моем сердце. Оно на кончиках пальцев рук и ног и за тяжелыми веками.

Между моими ногами, на моей груди, и целуя часть моего лица.

– Я еще не готова вставать, – тихо говорю я. Накручивая его волосы между пальцами, я прислоняюсь к его голове и наблюдаю, как волны разбиваются о берег из окна его офиса.

– Нам негде быть, кроме как здесь, – говорит он. Талант проводит руками вверх и вниз по моим бедрам, стараясь не свернуть стул с поля зрения.

Через час мы выходим из офиса Таланта, взявшись за руки, свежеоттраханные и сияющие. Мое платье помято, а волосы уже не такие вьющиеся, какие были, когда я приехала. Галстук Таланта в заднем кармане, пиджак расстегнут, но мы вполне сносны, как обычная пара, идущая на обед.

Уайлдер Ридж сидит у стойки регистрации, когда мы выходим. Я колеблюсь доли секунды, прежде чем он замечает нас вместе, размышляя, не спрятаться ли мне в офисе, пока Уайлдер не отвалит. Когда глаза серого оттенка смотрят вверх и сужаются, все мысли о том, чтобы залечь на дно, пока он не уйдет, исчезают. Талант помешал мне стереть помаду с моей губы, не заботясь о последствиях, которые может вызвать огласка. Даже если это только его старший брат и портье.

Предупреждение Уайлдера на гала-концерте все еще свежо в моей памяти, но я никогда не позволяла чужому мнению останавливать меня. И я не начну сейчас. Притворюсь, пока не сделаю это.

– Он будет проблемой? – спрашиваю я таким тихим голосом, что слышит только Талант.

– Нет, – уверенно отвечает он.

Я не хочу быть причиной напряженности на семейных обедах, но я не буду терроризирована его суждением. Выравнивание игрового поля можно организовать. Одна случайная встреча с коллегой, даже такая быстрая, как работа рукой со стороны эскортницы из «Молчания», гарантирует, что вмешательство Уайлдера закончится разочарованными хмурыми взглядами и жестким языком тела.

Никто не отказывается от ручной работы.

И я не выше шантажа.

На шаг впереди Таланта, я не позволю, чтобы годы, проведенные в роли Кары Смит, пропали даром. Я сама суть уверенности. Стоя прямо, я держу плечи расправленными, выражение лица смелое, способное контролировать ход этой встречи, потому что я самый плохой человек в комнате.

Старшего брата Риджа нелегко поколебать, но он прислоняется к стойке регистрации, засунув руки в карманы и улыбаясь. Он и Талант обмениваются долгим взглядом, который на несколько секунд превращается в безмолвный разговор, который я с удовольствием подслушиваю.

Он говорит, ты сукин сын.

И, не шути со мной.

– Я буду дома завтра, – говорит Талант. Он сжимает мою руку.

Уайлдер усмехается и говорит.

– Ты собираешься познакомить нас со своей девушкой?

Секретарша получает удар хлыстом, переводя взгляд с братьев Ридж, прежде чем ее любопытство сосредоточится на мне. Она женщина, поэтому замечает, как изменилась моя внешность с момента моего появления, и, наверное, догадывается, почему я больше не накрасила губы помадой. Она краснеет, и я подмигиваю.

– Мы встречались, – я говорю Уайлдеру немного запоздало, – Или ты забыл наш разговор на гала-концерте?

– Конечно нет, Кара, – Уайлдер отходит от стола и протягивает руку для рукопожатия, – Я просто удивлен, увидев тебя здесь.

Талант шагает вперед с дьявольским взглядом в глазах, как будто он готов задушить собственного брата за то, что он оскорбил меня. Мой рот расплывается в улыбке, которая останавливает Уайлдера прежде, чем Талант успевает это сделать. Его рука колеблется в пространстве между нами, неуверенная в себе.

– Ты, должно быть, меня с кем-то спутал, – говорю я, пожимая ему руку. Он физически сильнее меня, но Уайлдер Ридж никогда не встречал женщин моего калибра. Я позволила его метанию силы остаться без ответа на гала-концерте, но это совершенно новый день, – Я Лидия Монтгомери, и ты больше никогда не будешь проявлять ко мне неуважение.

Секретарша с придыханием смеется, но выпрямляется и сбрасывает улыбку, как только Уайлдер, Талант и я смотрим на нее. Она поднимает руки в знак капитуляции и извиняется, прежде чем заняться складыванием бумаг и снятием трубки, которая не звонила.

– Я просто проверю голосовую почту, – она отмахивается от нас, – Здесь пусто.

Она мне нравится.

– Ты закончил? – Талант спрашивает своего брата. Мышцы его челюсти напряжены, и он перекрывает кровообращение в моей руке.

Уайлдер неодобрительно качает головой.

– Ты собираешься позволить этому случиться? Если не те люди узнают, кто она такая, Талант…

– Позволь мне разобраться с этим, – резко отвечает Талант.

– Этого не произойдет, – говорит Уайлдер, но борьба покидает его тело, – Ты мой брат.

Как ни раздражает Таланта отказ Уайлдера заниматься своими делами, я завидую крепким отношениям между ними. Семья для меня неизвестна не только потому, что я родилась единственным ребенком или потому, что моя мама умерла десять лет назад, но и потому, что я давно ни с кем не делилась уязвимой связью.

Инес делает все возможное, чтобы я чувствовала себя ее дочерью, но мы одинокие скитальцы, которые построили неожиданный союз на основе удобства. Мне нужно было руководство, а ей нужен преемник. Наши отношения дороги мне, но они натянуты по краям и уязвимы. Я доверяю Инес свою жизнь, но я не могу довериться тому, кто продает мое тело всем сердцем.

Она не может быть моей матерью и моим сутенером.

Но Талант может стать началом чего-то нового.

Если он сможет переварить меня после того, как узнает всю правду о том, кто я.

– Не переадресовывай мои звонки, Соня, – говорит Талант девочке за стойкой, занятой голосовыми сообщениями.

Уайлдер отступает с нашего пути, засовывая руки обратно в карманы. Он тепло относится к своему брату, но выражение его лица становится ледяным, когда он поворачивается ко мне.

– Скажи ей, во что она вляпалась, Талант. Это единственный способ не допустить, чтобы все испортилось, – кричит он, когда мы проходим через двойные стеклянные двери, – Если ты ей доверяешь, ты ей скажешь.

Мы стоим по разные стороны лифта на пути вниз, без остановок и наедине вместе благодаря обходному коду Таланта. Пришло время прояснить ситуацию, и мы оба знаем, что не можем больше продолжать танцевать вокруг правды.

– Талант, даже если я сейчас остановлюсь, это не изменит меня.

– Я могу защитить тебя.

– Ты не можешь защитить меня от самой себя. Ты сам так сказал, – я напоминаю ему о том вечере, когда он появился в моей квартире с моей любимой китайской едой, и я ему отказала, – Я такая, какая я есть.

– Я не позволю тебе саботировать то, что у нас есть, Лидия, – раздраженно говорит он. Игнорирование правды должно быть похоже на постоянную беготню.

– Почему твой брат видит, к чему все идет, а ты нет? – нет ничего, чего я хотела бы больше, чем прикрыть рот руками, чтобы сохранить реальность нашей ситуации за стиснутыми зубами. Мои руки остаются по бокам, и я говорю, – Давай, скажи мне, что меня ждет. Нам придется держать наши отношения в секрете, чтобы я не разрушила все, ради чего ты работал? Твоя семья никогда не примет меня, потому что, если Уайлдер знает, кто я, мы можем предположить, что твой отец тоже. Он назвал меня Карой, Талант.

Выдохнув, Талант закрывает глаза и нетерпеливо почесывает затылок.

– Мой брат знает о тебе все, Лидия, но он имел в виду не это. Он больше беспокоится о твоем благополучии, чем ты думаешь.

Ошарашенная, я спрашиваю.

– Что, черт возьми, это значит?

Прежде чем Талант успевает объяснить, лифт резко останавливается, и двери главного вестибюля открываются. Группа людей, ожидающих посадки в лифт, сразу узнает Таланта и прокладывает ему путь. Он жестом зовет меня идти впереди него, и масштаб этого не превосходит любого, ожидающего входа в лифт.

Словно смертельный вирус, их сплетни будут распространяться по всему зданию с беспрецедентной скоростью, и не существует вакцины, которая заткнет им рот.

Талант кладет руку мне на поясницу и следует за мной, и это все, что нужно, чтобы представить себя миру.

Я разочарована тем, что Талант сегодня приехал в офис на своем BMW, но я больше разочарована в себе, потому что мне грустно от того, что мне больше не удастся покататься на Lamborghini.

Я не узнаю себя.

Открывая передо мной дверцу со стороны пассажирского места, Талант сжимает губы, а его взгляд серьезен. Лучшего человека напугало бы его очевидное несчастье, но, видимо, я из тех людей, которые пренебрежительно относятся к BMW, потому что предпочли бы судьбоносный спор в Lamborghini.

– Расслабься, Ридж. Это всего лишь распутывание твоей жизни, – говорю я, опускаясь на сиденье. Он пытается закрыть для меня дверь, но я хватаюсь за ручку и сама захлопываю ее.

Водитель наблюдает за нашим обменом и не задерживается достаточно долго, чтобы взять чаевые, давая Таланту достаточно места, чтобы спокойно сесть в машину. Пусть этот кусочек сплетен тоже пройдет через здание. С таким же успехом мы можем дать им что-нибудь хорошее для разговора.

– Отвези меня домой, – говорю я.

Талант водит машину, держа одну руку на руле, а другой упирается в центральную консоль с таким стилем и щегольством, что я почти требую, чтобы он забыл мою первую просьбу и пригласил вместо этого отвести меня к себе в постель. Не теперь, когда я заперта в его машине, он не отрывает глаз от дороги и полностью меня игнорирует.

Мы едем не в сторону моей квартиры или его, и я спрашиваю.

– Куда мы едем, Талант?

– Я голоден, – коротко отвечает он, – Я не ел весь день.

Мы заходим в Макдоналдс и заказываем достаточно еды, чтобы заесть наши чувства. Я не ела куриных наггетсов уже много лет и хватаюсь за свою упаковку с десятью штуками после того, как Талант роняет пакет с горячей едой мне на колени.

– Я сказала, что хочу мед и горчицу. Не медовую горчицу, – я держу крошечные чашки медовой горчицы, как боевые гранаты.

Мы слишком далеко от окна, чтобы вернуться, но все еще на стоянке Макдоналдс, чтобы исправить эту несчастную пародию. Талант засовывает соломинку в свою большую кока-колу, стонет и подъезжает на машине к входу в ресторан. Он берет у меня медовую горчицу и открывает дверцу машины, широко распахивая ее ногой, но та также быстро захлопывается обратно. Он возвращается с медом, горчицей и ванильным рожком.

– За твои проблемы, – говорит он.

Мы улыбаемся.

Мы ничего не можем с собой поделать.

И мы делим рожок мороженого по дороге на пляж.

Стоянка относительно пуста, а погода стоит идеальная: послеполуденная жара уступает место прохладному вечеру. Талант собирает наши сумки с едой, а я расстегиваю туфли, прежде чем выйти из машины босиком. Он открывает багажник и просит меня взять одеяло, которое все жители пляжного города с автомобилями держат под рукой для импровизированных поездок на пляж.

Черное платье миди – не лучший наряд для пляжа, особенно если под ним нет нижнего белья, но Талант смягчил меня ванильным мороженым, и я отпустила его. Кроме того, я пойду за этими куриными наггетсами куда угодно, одетая во что угодно.

Талант снимает куртку и кладет ее, сверху он раскладывает нашу еду и забирает у меня одеяло. Он встряхивает его, позволяя морскому бризу развернуть его в воздухе, прежде чем осторожно расстелить его на песке, чтобы мы сели. Он нелеп в своих брюках от Armani и кожаных ботинках, теперь покрытых песком, и я не могу не думать, что это та сторона Таланта, которую мало кому удается увидеть. И вот я вижу ее.

Он запихивает в рот десять картофелин фри за раз и может съесть двойной чизбургер за три укуса, и это самое честное, что я когда-либо видела за всю свою жизнь.

– Что не так с горчицей? – спрашивает он, кивая на небольшую кучку не открытых пакетов с горчицей.

Глядя на них с извинением, я признаюсь.

– Мне нравится мед и соус барбекю. Не мед и горчица.

С полным желудком и сахарным кайфом от пакетиков меда и половинки ванильного рожка я ложусь на одеяло и зарываю пальцы ног в теплый песок. Талант опирается на локоть рядом со мной, и мы не упускаем из виду, что умеем отвлекать себя от тяжелых разговоров, будь то секс, алкоголь или жирная еда. Это привычка, которая может быстро выйти из строя.

– Талант, – я прикрываю ладонью глаза, чтобы защититься от солнца и увидеть его ответное выражение, – У нас нет будущего, если ты не поймешь мое прошлое. Крикет – это только половина дела.

Не сводя глаз с океана, он кивает и говорит.

– До тех пор, пока ты не поймешь, что все, что ты говоришь, ничего для меня не меняет.

– Почему ты так готов рисковать своими средствами к существованию ради проститутки, о которой никогда не просил?

– Проституция – это то, чем ты занимаешься, а не то, кто ты есть, Лидия, – говорит он, щурясь от солнечного света, – Я веду дела с людьми хуже, чем тот, кто продает свое тело, чтобы выжить. По крайней мере, ты чертовски честна в этом.

– Это будет только вопросом времени, когда кто-то, с кем ты работаешь, узнает меня, Талант. Я изо всех сил старалась сохранить свою личность в секрете, но никто не забывает лицо женщины, которой платят две тысячи долларов за час секса. И когда они поймут, что ты не платишь мне за мое время, они могут ничего не сказать тебе в лицо, но тебе лучше поверить, что они говорят это за твоей спиной.

Угрожающая ухмылка искривляет его губы.

– Позволь мне побеспокоиться об этом, детка.

– Я посещаю шесть разных клиентов, в шести разных офисах, шесть дней в неделю и три недели в месяц. Я придерживаюсь этого графика уже восемь лет, Талант. Я не похожа на шлюх, подбирающих пьяных в барах, потому что я элитная. Моим клиентам есть что терять, если их соглашение со мной раскроется. Это люди, с которыми ты бежишь, и последствия будут преследовать нас вечно.

Сланцево-серые глаза находят мои, и его угрожающая ухмылка становится очаровательной.

– Значит, ты признаешь, что мы будем вместе навсегда?

Я бросаю в него песок и закрываю лицо руками.

– Почему тебя это устраивает? Ты чертов Талант Ридж. Во всем этом городе – во всем мире нет ни одного человека, которого бы ты не мог иметь. Почему я? Почему ты не можешь меня отпустить?

Талант вдруг перекатывается на меня сверху, загораживая солнечный свет всем телом. Он держит мои запястья над моей головой и медленно, страстно целует меня со вкусом океана на губах. Вес наших тел тонет в песке, и наше одеяло сбивается под коленями и локтями, заполняя углубления теплым песком.

– Я люблю тебя, – шепчет Талант мне в губы, – Я не отпущу тебя, потому что люблю тебя, и думаю, что ты тоже любишь меня.

Он говорит это, а я произношу это в своей голове.

Потому что эти слова были все время.

На кончике моего языка.

– Я люблю тебя, – говорю я со вздохом облегчения. Но больше всего, – Я тебе доверяю.