Текст книги "Король ворон (ЛП)"

Автор книги: Мэгги Стивотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Ты не хочешь, чтобы я тебя нашёл? – прошептал он. – Ты здесь?

Тоннель остался тих, раздался разве что слабый шлепок воды, капающей с потолка на каменный пол.

Им завладел страх. Страх, когда это касалось Гэнси, приобретал очень специфическую форму. И, в отличие от ямы под Борден Хаусом, в таком месте страх имел силу.

Он осознал, что тоннель больше не был тих. На расстоянии уже начал формироваться звук: чрезвычайно знакомый звук.

Рой.

Это было не путешествие одинокого насекомого ниже по коридору. Не робопчела. Это был вибрирующий вой сотен тел, отражающийся от стен при их приближении.

И даже несмотря на тёмный тоннель, Гэнси ощущал тьму, что сочилась из дерева в Энергетическом пузыре.

Гэнси мог видеть, как вся история раскинулась в его голове. Он был спасён от смерти после укусов немногим более семи лет назад, когда умер Ноа. А теперь, так как дух Ноа разлагался, Гэнси бы снова умер от укуса. Возможно, не было никогда у всех событий другой цели, кроме как возврата к статусу кво.

Гул приближался. Теперь зазоры в жужжании оттенялись почти не слышными шлепками, насекомые рикошетили сквозь темноту по направлению к нему.

Он помнил, что сказал Генри, когда положил пчелу в ладонь Гэнси. Он говорил не думать о ней, как о чём-то, что может его убить, а скорее как о чём-то прекрасном.

Он мог так сделать. Он думал, что мог так сделать.

«Что-то прекрасное, – повторял он себе. – Что-то замечательное».

Жужжащий гул-шлепок-гул от стен приближался к нему. Он стал отвратительно громким.

Они были тут.

– Что-то, что мне не навредит, – вслух произнёс он.

В его глазах всё покраснело, затем почернело.

Покраснело, затем почернело.

Потом только почернело.

– Листья, – раздался полный умысла голос Ронана Линча.

– Пыль, – подхватил Адам Пэрриш.

– Ветер, – сказала Блу Сарджент.

– Дерьмо, – добавил Генри Ченг.

Свет исполосовал Гэнси и ушёл в сторону, в глазах покраснело и снова почернело. Фонарь.

При первом освещении Гэнси решил, что стены трепетали от шершней, но при втором он увидел, что там были только листья, пыль и лёгкий ветерок, который заставлял их бежать вниз по тоннелю. А в этом новом свете Гэнси обнаружил своих друзей, дрожащих в тоннеле, где были листья.

– Ты безмозглый засранец, – объявил Ронан. Его рубашка выглядела очень неопрятной, а на лице сбоку засохла кровь, хотя невозможно было определить, принадлежала ли она ему.

Гэнси не смог сразу обрести дар речи, а когда умудрился, то произнёс:

– Я думал, ты остался.

– Ага, я тоже, – ответил Генри. – А потом я подумал: «Я не могу позволить Гэнси Третьему бродить по таинственной яме в одиночку». У нас в запасе имеется несколько таких старых сокровищ; было бы так безответственно дать им разрушиться. Плюс, кто-то должен был привести остальную часть твоего двора.

– Почему ты ушёл один? – спросила Блу. Она обняла его, и он ощутил её дрожь.

– Я пытался быть героем, – признался Гэнси, крепко её сжимая. Она была реальной. Они все были реальными. Они все пришли сюда за ним посреди ночи. Полнота его шока указала, что даже часть его в действительности не полагала, что они бы сделали что-то подобное ради него. – Ребята, я не хотел, чтобы вы больше страдали.

Адам выдал:

– Ты безмозглый засранец.

Они беспокойно, неловко засмеялись, потому что им это было нужно. Гэнси прижался щекой к макушке Блу.

– Как вы меня нашли?

– Ронан чуть не умер, создавая что-нибудь, чтобы выследить тебя, – сказал Адам. Он указал, и Ронан открыл ладонь, где удобно устроился светлячок. В тот момент, когда его пальцы перестали служить клеткой, светлячок перелетел к Гэнси и уткнулся тому в свитер.

Гэнси осторожно вытащил его из ткани и бережно удержал в собственной руке. Он взглянул на Ронана. Он не сказал: "Я сожалею". Хотя сожалел, и Ронан это знал. Вместо этого он поинтересовался:

– Что теперь?

– Скажи мне попросить робопчелу найти твоего короля, – тут же ответил Генри.

Но Гэнси умел приказывать только магии и никогда не умел приказывать людям. Не так Гэнси велели кому-нибудь что-нибудь делать. Они просили и надеялись. Делали другим и молча надеялись, что те сделали бы что-то для них.

Они пришли сюда ради него. Они пришли сюда ради него.

Они пришли сюда ради него.

– Пожалуйста, – произнёс Гэнси. – Пожалуйста, помоги мне.

Генри подбросил пчелу в воздух.

– Я уж думал, ты никогда не попросишь.

Глава 56

Гэнси не знал наверняка, сколько они прошли, прежде чем он, в итоге, нашёл его.

Вот как это выглядело в конце: каменная дверь с вырезанными на ней вóронами и пчела из грёз, ползающая по плющу. Тоннель позади них вёл к дому из немагической юности Гэнси, не к лесу из удивительного настоящего Гэнси. Всё совершенно не походило на то, как он себе это представлял.

Это казалось очень правильным.

Он стоял перед орнаментом, чувствуя, как время вокруг ускользает, ощущая свою неподвижность в его стремительном море.

– Вы чувствуете это? – спросил он остальных. «Или это чувствую только я?»

– Подойди ближе с фонариком, – попросила Блу.

Генри отстал. Он был новичком в таком поиске, поэтому вежливо ждал. Вместо того, чтобы толпиться с ними, он просто вручил ей фонарик. Блу поднесла свет близко к камню, освещая мельчайшие детали. В отличие от предыдущей найденной ими гробницы, на которой было вырезано подобие рыцаря, на этой изображались вóроны над вóронами. Предыдущую обнаруженную могилу Ронан пнул, но с этой они обращались бережно. Адам смотрел на неё издалека, сцепив будто замёрзшие руки. Гэнси потянулся за сотовым, чтобы сделать обычное фото для своего архива, а потом вспомнил, что тот мёртв, и задумался, был ли в этом смысл, если это, и правда, могила Глендовера.

Нет. Это мгновение принадлежит только ему, не широкой общественности.

Он опустил руку на дверь, прижав растопыренные пальцы, исследуя поверхность. Дверь слегка качнулась, давая понять, что открыть её будет просто.

– Без шансов же, что этот парень – зло, да? – поинтересовался Генри. – Я слишком молод, чтобы умирать. Очень, очень молод.

У Гэнси было достаточно времени за семь лет, чтобы рассмотреть все возможные варианты для короля за этой дверью. Он прочёл достаточно описаний жизни Глендовера, чтобы знать, что Глендовер мог быть как героем, так и негодяем, в зависимости от того, с какой стороны на него взглянуть. Он уже вытащил дочь Глендовера из могилы и обнаружил, что это свело её с ума. Он прочёл легенды, обещавшие милость, и легенды, обещавшие смерть. В каких-то из них Глендовер был одинок, в других его окружали десятки спящих рыцарей, которые проснутся вместе с ним.

В некоторых историях – в их истории – был демон.

– Ченг, можешь подождать снаружи, если боишься, – бросил Ронан, но его удаль была такой же тонкой, как паутина, и Генри смахнул её так же легко, как и всё остальное.

Гэнси произнёс:

– Я не могу гарантировать ничего относительно того, что находится по ту сторону. Мы все согласились, что милостью будет убить демона, верно?

Да, они согласились.

Гэнси надавил руками на мертвенно-холодный камень. Тот легко сдвинулся под напором, какой-то мудрёный механизм позволил камню повернуться. Гэнси подумал, что, возможно, это был и не механизм вовсе. Может, какая-та нагреженная штука, нечто причудливое, не следующее законам физики.

Фонарик осветил убранство гробницы.

Гэнси вошёл внутрь.

Стены гробницы Гвенллиан были богато расписаны, птицы над птицами, преследующие ещё птиц, в красных и синих невыгоревших от света цветах. На самих стенах висели доспехи и мечи, в ожидании, когда же спящие будут разбужены. Гроб был поставлен на постамент и украшен замысловатой резьбой на крышке, изображавшей Глендовера. Вся гробница соответствовала королевской семье.

Эта гробница, напротив, была обыкновенной комнатой.

Потолок был низким, высеченным из скалы: Гэнси пришлось немного наклониться; Ронану пришлось сильно наклониться. Стены были голым камнем. Лучик фонарика обнаружил широкую тёмную миску на полу, а в ней стояла еще более тёмная сфера. Гэнси уже знал достаточно, чтобы распознать гадальный шар. Блу провела фонариком дальше. В центре помещения находилась квадратная плита; на ней лежал рыцарь в доспехах; непогребённый и неприкрытый. В левой руке он держал меч, в правой – кубок.

Это был Глендовер.

Гэнси видел это мгновение.

Время ещё более щедро ускользало вокруг него. Он ощущал вихри вокруг лодыжек, утяжеляющие ноги. Никакого шума. Нечему было шуметь, за исключением пяти бдительных подростков в комнате.

Он не чувствовал себя особенно настоящим.

– Гэнси, – прошептал Адам. Помещение поглотило звук.

Свет фонарика Блу скользнул мимо человека в доспехах к полу за ним. Там было второе тело. Они все обменялись мрачными взглядами, прежде чем начать медленно подползать к нему. Гэнси был гипер осведомлён о скрипе своих подошв, и все как один замерли и бросили взгляд на дверь гробницы. В нормально мире было бы довольно просто уговорить себя не бояться, что дверь захлопнется. Но они уже давно не жили в нормальном мире.

Блу продолжала освещать тело фонариком. Они увидели сапоги, кости и фрагменты истлевшей одежды неопределённого цвета. Тело раскинулось, частично прислонившись к стене, склонив череп так, будто смотрело на собственные ноги.

«Что я делаю?» – подумал Гэнси.

– Может, они умерли, пытаясь сделать то же самое, что и мы? – спросил Адам.

– Только если будить королей было такой забавой в давние времена, – ответил Генри, – потому что этот парень упакован средневековым оружием.

Гэнси и Ронан присели на колени возле костей. На тело был надет меч. Ну, надет – это громко сказано. Меч пронзал грудную клетку. Кончик оружия выразительно торчал из лопатки.

– Точнее, времён Глендовера, – сказал Гэнси, скорее для того, чтобы почувствовать себя больше самим собой.

Наступила тяжёлая тишина. Все смотрели на Гэнси. Казалось, он должен произнести речь перед толпой.

– Хорошо, – произнёс он. – Я делаю это.

– Только быстро, – предложила Блу. – Мне очень не по себе.

Вот он, этот момент. Гэнси приблизился к телу Глендовера, одетому в доспехи.

Его руки направились к шлему. Сердце колотилось так, что ему никак не удавалось перевести дыхание.

Гэнси закрыл глаза.

«Я готов».

Он аккуратно высвободил кожаный ремешок на подбородке из холодного металла, а потом осторожно снял шлем.

Адам жадно втянул воздух.

Гэнси не стал. Он вообще не мог дышать. Он просто стоял, застыв, сжимая в руках королевский шлем. Он говорил себе вдохнуть, но не вдыхал. Он говорил себе выдохнуть, но не выдыхал. Он не шевелился и не говорил.

Глендовер был мёртв.

Глава 57

Кости.

Прах.

– Это... это так он должен был выглядеть? – спросил Генри.

Гэнси не ответил.

Глендовер должен был выглядеть не так, и всё же это не ощущалось ложью. Всё этим днём чувствовалось так, будто было прожито ранее, нагрежено, переделано. Сколько раз Гэнси боялся, что найдёт Глендовера, только чтобы обнаружить, что тот мёртв? Единственное, Гэнси всегда боялся, что найдёт Глендовера слишком поздно. На минуты, дни, месяцы после смерти. Но этот мужчина был мёртв веками. Шлем и череп оказались просто металлом и костями. Гамбезон[42] под кольчугой был нитками и прахом.

– Мы... – начал Адам и неуверенно остановился. Он положил руку на стену гробницы.

Гэнси прикрыл рот ладонью, ему казалось, его дыхание сметёт останки Глендовера прочь. Остальные всё ещё стояли в шоке. Ни у кого не было слов. Для него всё длилось дольше, но они были столь же обнадёженными.

– Мы должны пробудить кости? – спросила Блу. – Как скелеты в пещере костей?

Адам произнёс:

– Это то, что я собирался сказать, но...

Он снова затих, и Гэнси знал почему. Пещера костей была завалена скелетами, но ещё она была изначально наполнена жизнью. Магия и возможности потрескивали в воздухе. Идея пробудить те кости казалась невероятной, но не невозможной.

– У меня нет моего усилителя грёз, – заметил Ронан.

– Пробудить. Его. Кости, – эхом повторил Генри. – На самом деле, я не хочу тут выглядеть скептиком, так как вы все явно в таком эксперты, но...

Но.

Ронан сказал:

– Тогда давайте это сделаем. Давайте это сделаем быстро. Ненавижу это место. Кажется, оно съедает мою жизнь.

Такая горячность помогла Гэнси сфокусировать свои затуманенные мысли.

– Да, – согласился Гэнси, хотя не чувствовал даже отдалённой уверенности. – Давайте сделаем так. Возможно, пещера костей была пробной попыткой именно для этого, и поэтому Энергетический пузырь привёл нас сюда.

Кости в той пещере не остались живыми надолго, но он предполагал, это не имело значения. Им только нужно, чтобы Глендовер пробудился на такое время, какого бы хватило, чтобы одарить их милостью.

Сердце Гэнси запнулось от мысли о попытке вырвать и милость, и цель своего существования, прежде чем Глендовер обернётся прахом.

Лучше, чем ничего.

Итак, молодые люди попытались собраться, как делали в пещере костей, Генри стоял позади, любопытный и настороженный. Адам растопырил пальцы на стенах гробницы, чувствуя какое-то подобие энергии, которую можно было бы проецировать. Он двигался и двигался вокруг могилы, очевидно нерадостный от того, что обнаружил. В конце концов, он остановился там, откуда начал, и положил руку на стену.

– Здесь хорошо, как и в любом месте, – сообщил он, но не казался при этом полным надежд. Блу взяла его за руку. Ронан скрестил свои руки. Гэнси осторожно положил ладонь Глендоверу на грудь.

Всё казалось притворством. Чепухой. Гэнси попытался собраться со стремлениями, но чувствовал себя опустошённым. У него стучали колени, не от страха или гнева, а от какой-то более обширной эмоции, которую он отказывался признавать горем.

Горе означало, что он уже сдался.

– Пробудись, – сказал он. А затем опять, стараясь немного больше: – Пробудись.

Но это были просто слова.

– Пробудись, – снова повторил он.

Голос, и ничего больше. Vox et praeterea nihil[43].

Первый момент осознания уступал место второму и третьему, и каждая новая минута открывала перед ним некоторые аспекты, которые Гэнси не позволял себе пока обдумывать. Не будет никакого пробуждения Глендовера, так что не будет никакой милости. Нельзя будет вымолить жизнь Ноа, нельзя поторговаться против демона. С Глендовером, наверное, никогда не была связана магия; возможно, его труп доставили в Новый Свет, только чтобы похоронить вне досягаемости англичан; вероятно, Гэнси нужно уведомить об этой находке историческое общество, если бы она была обнаружена обычным способом. Если Глендовер всегда был мёртв, он не мог быть тем, кто оставил Гэнси в живых.

Если Глендовер не спасал жизнь Гэнси, то он не знал, кого благодарить, кем быть или как жить.

Никто ничего не говорил.

Гэнси коснулся черепа, провёл пальцем по скуле, по лицу своего обещанного и погубленного короля. Всё было сухим и серым.

Всё кончено.

Этот человек никогда не собирался чем-либо быть для Гэнси.

– Гэнси? – позвала Блу.

Каждая минута уступала место другой, а затем следующей, и медленно погружалась в его сердце вплоть до самого центра.

Всё кончено.

Глава 58

Гэнси уже и забыл, сколько раз ему говорили, что ему предначертано величие.

Это всё, что было?

Они вышли на солнце. Коварная энергетическая линия украла у них часы, а они даже не ощутили этого, и теперь они сидели в драном Грин Хаусе всего в нескольких сотнях ярдов от того места, где умер Гэнси. Он уселся в зале, прислонившись к стене, он весь поместился в квадрате солнечного света, проходящего сквозь грязные окна со многими стёклами. Он провёл рукой по лбу, хотя не устал – он был таким бодрым, что был уверен, энергетическая линия как-то тоже повлияла на это.

Всё кончено.

Глендовер мёртв.

«Предначертано величие», – говорили экстрасенсы. Один в Штудгарте. Один в Чикаго. Один в Гвадалахаре. Двое в Лондоне. Тогда где же оно? Может, он его уже истратил. Вероятно, величие всегда являлось только способностью находить исторические безделушки. Возможно, величие проявлялось лишь в том, чем он мог быть для других.

– Давайте убираться отсюда, – предложил Гэнси.

Они отправились назад в Генриетту, две машины следовали близко друг к другу.

Всего несколько минут потребовалось телефону Гэнси, чтобы восстановить заряд, после того, как его подключили к прикуривателю, и всего несколько секунд потребовалось сообщениям, чтобы на него посыпаться – все сообщения, которые приходили, пока они были под землёй. Жужжание сообщало о каждом; мобильный не переставал жужжать.

Они пропустили благотворительный вечер.

Энергетическая линия забрала у них не часы. Она отняла у них день.

Блу зачитывала ему сообщения, пока он не смог больше этого выносить. Они начинались с вежливого вопроса, подрулит ли он несколькими минутами позже. Блуждали в беспокойстве, размышляя, почему он не отвечает на телефон. Опускались до раздражения, не определившись, почему он полагал, что было уместно опаздывать на школьное торжество. А затем перепрыгивали на гнев и направлялись к обиде.

«Я знаю, что у тебя есть собственная жизнь, – произнесла его мать на голосовой почте. – Я просто надеялась стать её частью на несколько часов».

Гэнси чувствовал, как меч сквозь его рёбра выходит с другой стороны.

До этого он снова и снова проигрывал в голове неудачу в пробуждении Глендовера. Теперь же он не мог остановиться и не прокручивать картину, как его семья ожидает его в Аглионбае. Мать, думающая, что он просто припозднился. Отец считающий, что он ранен. Хелен... Хелен, знающая, что он занят чем-то для себя. Её единственное сообщение пришло под конец ночи: «Полагаю, король всегда будет побеждать, не так ли?»

Ему бы надо им позвонить. Но что он скажет?

Вина возрастала в его груди, горле, за вéками.

– Знаешь что? – в итоге заявил Генри. – Останови. Вон там.

Гэнси молча приблизил Фискер к площадке для технических остановок, куда тот указал; БМВ последовал за ними. Они припарковались на соседних местах напротив броского кирпичного здания, содержащего туалеты; их автомобили были там единственными. Солнце уступило место облакам; похоже, будет дождь.

– А теперь выметайся, – велел Генри.

Гэнси взглянул на него:

– Что, прости?

– Заглуши автомобиль, – пояснил Генри. – Я знаю, тебе это надо. Тебе это нужно с тех пор, как мы поехали. Выметайся.

Гэнси собрался было возразить, но обнаружил, что слова на языке казались довольно ненадёжными. Точно так же, как вибрация в коленях в гробнице; к нему подкрадывалась дрожь.

Поэтому он ничего не сказал и вышел. Очень тихо. Он думал отправиться в туалеты, но в последний момент свернул к месту для пикника рядом с площадкой для технических остановок. Вне поля зрения автомобилей. Очень спокойно. Он дошёл до одной из скамеек, но не сел на неё. Вместо этого он медленно опустился напротив и обхватил руками голову. Слегка склонившись, лбом коснулся травы.

Он бы не смог припомнить последний раз, когда плакал.

Он оплакивал не только Глендовера. Он оплакивал все версии Гэнси, которыми он был последние семь лет. Гэнси, который подгонял его своей молодостью и целеустремлённостью. И Гэнси, который подгонял его своим повышенным беспокойством. И именно того Гэнси, который должен был умереть. Потому что это имело своего рода роковой смысл. Чтобы спасти Ронана и Адама, требовалась смерть. Поцелуй Блу, как предполагалось, был смертелен для её настоящей любви. Смерть Гэнси в этом году была предсказана. Это он. Это всегда был он.

Глендовер был мёртв. Он всегда был мёртв.

А Гэнси вроде как хотел жить.

В конце концов, Гэнси услышал шаги, приближающиеся по листьям. Это тоже было ужасно. Он не хотел вставать и показывать им своё заплаканное лицо и принимать их жалость; мысль об этой доброте из самых лучших побуждений была почти столь же невыносима, как мысль о его скорой смерти. Впервые Гэнси прекрасно понял Адама Пэрриша.

Он развернулся и встал с таким достоинством, какое только смог собрать. Но это оказалась только Блу, и почему-то было совсем не унизительно, что она видит, как он сорвался. Она просто наблюдала за ним, пока он стряхивал с брюк сосновые иголки, а затем, когда он сел верхом на стол для пикника, она опустилась рядом, пока остальные покидали автомобили, чтобы посмотреть, чем они заняты.

Они встали полукругом возле его стола-трона.

– По поводу жертвы, – начал Гэнси.

Никто ничего не произнёс. Он даже не смог понять, сказал ли он это вслух.

– Я что-нибудь сказал? – уточнил Гэнси.

– Ага, – ответила Блу. – Но мы не хотели об этом говорить.

– Я прошу прощения за элементарный вопрос, – вставил замечание Генри, – будто я опоздал на урок. Но я не думаю, что твой отец-дерево дал нам иной демоноубивающий совет.

– Нет, только про жертву, – сказала Блу. И робко добавила: – Думаю... он, должно быть, знал о Глендовере. Может быть, не всё целиком. Он мог разобраться во всём, когда болтался вокруг, после того, как сблизился с мамой, или, может, с самого начала. Но я считаю, он был одним из магов Глендовера. Наверное, так же, как тот... другой парень.

Она имела в виду другое тело в гробнице. Было не сложно следовать за историей, которую она придумала, историей про Артемуса, пытающегося усыпить Глендовера и делающего какую-то ошибку.

– Итак, мы остались с жертвой, – нажимал Гэнси. – Разве что у вас есть идеи получше, Адам?

Адам, нахмурившись, смотрел на разбросанные сосны, отделяющие площадку для пикника. Он ответил:

– Я пытаюсь придумать, что ещё бы удовлетворило магию энергетической линии, но добровольная жизнь за недобровольную жизнь не предполагает замены.

Гэнси ощутил укол страха.

– Ладно тогда.

– Нет, – вмешался Ронан. Это не прозвучало в виде возражения, злости или расстройства. Он просто сказал «нет». По факту.

– Ронан...

– Нет. – По факту. – Я не для того приехал вытаскивать тебя из этой дыры, чтобы ты намеренно умер.

Тон Гэнси соответствовал его тону.

– Блу видела мой дух на энергетической линии, так что я уже знаю, что умру в этом году. Лезвие Оккама[44] предполагает, что простейшее объяснение является верным. Мы решили, что это я.

– Блу что видела? – потребовал ответа Ронан. – Когда ты собиралась мне рассказать?

– Никогда, – ответила Блу. Это не прозвучало в виде возражения, злости или расстройства. Просто «никогда». По факту.

– Не смотри на меня так, – продолжал Гэнси. – Я не хочу умирать. Вообще-то, я в ужасе. Но я не вижу других вариантов. И правда в том, что я хочу сделать что-нибудь от себя перед тем, как умру, и я думал, это что-то, связанное с Глендовером. Очевидно, нет. Так что я мог бы с таким же успехом сделать что-то значимое. И... королевское. – Последнее слово было немного мелодраматичным, но ситуация была мелодраматичной.

– Думаю, ты путаешь королевское с мученическим, – вмешался Генри.

– Я открыт для других вариантов, – сообщил Гэнси. – На самом деле, я бы их предпочёл.

Блу резко проговорила:

– Мы твои маги, верно?

Да, его маги, его двор, ему, их королю, нечего предложить, кроме своего пульса. Как правильно ощущался каждый момент, когда он всех их встретил. Как неизбежно, что они погрузились во что-то большее, чем даже этот момент.

– Да, – согласился он.

– Я просто... Мне кажется, должно быть что-то, что мы вместе можем сделать, как в пещере костей, – продолжила она. – Это не сработало в гробнице, потому что там не было жизни, с которой можно было начать. Или чего-то ещё. Там не было энергии. Но если у нас будет больше правильных частей?

Гэнси произнёс:

– Я не достаточно хорошо понимаю магию.

Ронан вставил:

– Пэрриш понимает.

– Нет, – возразил Адам. – Не думаю, что понимаю.

– Лучше, чем кто-либо из нас, – настаивал Ронан. – Подкинь нам идею.

Адам пожал плечами. Он сжимал вместе руки так крепко, что костяшки побелели.

– Может быть, – начал он, затем остановился. – Может быть, ты сможешь умереть, а потом вернуться. Если мы используем Энергетический пузырь, чтобы убить тебя каким-нибудь образом, не повредив твоё тело, это бы спровоцировало задержку времени, как 6:21. Минута проигрывается снова и снова, так что, не знаю, ты бы не ушёл слишком далеко от тела. Не стал бы слишком мёртвым. А потом... – Гэнси слышал, что Адам выдумывает, пока продолжает рассказывать правдоподобную сказку для Ронана. – Это должно происходить в Энергетическом пузыре. Я мог бы войти в транс в пространстве грёз, пока Блу бы всё усиливала, и во время одного из порывов времени мы могли бы велеть твоей душе вернуться в тело, прежде чем ты действительно погибнешь. Таким образом ты бы выполнил требования к жертве и умер. Ничего не говорит о том, что ты должен оставаться мёртвым.

Повисла долгая пауза.

– Да, – сказал Гэнси. По факту. – Это кажется правильным. Достаточно по-королевски для тебя, Ронан? Не мученичество, Генри?

Они не выглядели взволнованными, но они выглядели готовыми, а это всё, что имело значение. Они просто должны были желать верить в это, а не действительно верить в это.

– Давайте поедем в Энергетический пузырь, – предложил Гэнси.

Они только двинулись назад к машинам, когда Адам напал на Ронана.

Глава 59

У Ронана ушло слишком много времени, чтобы осознать, что Адам его убивал.

Руки Адама сомкнулись на шее Ронана, давя на его артерии большими пальцами так, что костяшки побелели, глаза закатились. Ронан видел происходящее вспышками; его тело уже минуту находилось без воздуха, и это сказывалось. Он чувствовал пульс в глазных яблоках.

– Адам? – требовательно окликнула его Блу.

Часть Ронана всё еще думала, что произошла ошибка.

Он урвал глоток воздуха, пока они вдвоём отступали к соснам, окружающим место для пикника. Остальные кружили вокруг, но Ронан не мог сосредоточиться на том, что они делали.

– Борись, – прорычал Адам Ронану, тонко, отчаянно, словно животное, которое схватили за горло. Однако в то же самое время, когда его голос протестовал, тело прижало Ронана спиной к стволу сосны. – Ударь меня. Сбей с ног.

Демон. Демон действовал его руками.

Каждый удар сердца Ронана был шарниром в поезде, сходящем с рельс. Он схватил Адама за запястья. Они показались ему хрупкими, окостеневшими, холодными. Выбор стоял между смертью и причинением вреда Адаму, то есть выбора не было вообще.

Адам неожиданно потерял равновесие, упал на колени, но быстро поднялся на ноги. Генри отскочил назад, когда Адам попытался вцепиться ему в лицо, что казалось ужасающе неправильно. Ни один человек так бы не дрался, а это существо, владеющее его руками и глазами, не было человеком.

– Остановите меня! – умолял Адам.

Гэнси схватил Адама за пальцы, но тот легко их высвободил. А потом вцепился ими в ухо Ронана, пытаясь оторвать его, а другой рукой ударил Ронана в челюсть, рванув её в другую сторону. Его глаза пристально смотрели налево, в ожидании неожиданностей, которые могли бы его остановить.

– Остановите меня...

Страдания представляли собой разорванную на кусочки бумагу. Ронан думал о том, насколько это больно, а затем он позволил себе погрузиться в болевые ощущения ещё глубже, и высвободился из захвата Адама. Блу, воспользовавшись возможностью, бросилась вперёд и схватила Адама за волосы. Адам мгновенно развернулся и, нанеся быстрый, острый удар, заставил разойтись её швы.

Блу выдохнула от шока, когда с века снова чернотой закапала кровь. Гэнси оттащил девушку, прежде чем Адам успел бы ещё раз её оцарапать.

– Просто врежьте мне, – жалобно просил Адам. – Не позволяйте мне это делать.

Казалось, должно быть просто: их было четверо на одного Адама. Но никто из них не хотел вредить Адаму Пэрришу, и неважно, насколько злобным он стал. А демон придал конечностям Адама суперсилу: его не заботила ограниченность возможностей человека, которому они принадлежали. Ему было плевать на боль. Ему было плевать на последующую жизнь. Поэтому костяшки Адама пролетели мимо Ронана и без малейшего колебания врезались в ствол сосны, в то время как сам Адам ахнул от боли. Общее дыхание окружило их белой пеленой, напоминающей облако пыли.

– Он собирается сломать Адаму его чёртовы руки, – сказал Ронан.

Блу схватила Адама за одно запястье. Раздался ужасный треск, когда Адам развернулся в противоположном направлении и выхватил у неё из просторного кармана свитера складной нож. Лезвие обнажилось.

Он привлёк их полное внимание.

Его закатившиеся глаза, контролируемые демоном, сосредоточились на Ронане.

Но Адам – настоящий Адам – тоже сосредоточился. Он оттащил своё тело подальше ото всех, уронив себя на лавку для пикника, а потом проделал это ещё раз, пытаясь попасть по руке, держащей нож. Когда он успешно прижал её своим весом, другая рука карабкалась наверх. Быстро, словно кошка, она царапала-царапала-царапала его собственное лицо. На коже в мгновение ока бисером выступила кровь. Рука вонзалась сильнее. В наказание.

– Нет, – произнёс Гэнси. Он не мог этого вынести. И побежал к Адаму. Когда он подоспел к нему, схватив за озлобленную руку, Генри уже был у него за спиной. И как только Адам замахнулся на Гэнси ножом, Генри перехватил правое запястье Адама, давя всем своим весом на его руку. Адам глазами рвал и метал, взвешивая свой следующий шаг. Следующий шаг демона.

Всё, что волновало Адама, это его независимость.

Пока Адам дёргал запястьем в руках Генри...

– Остановись, идиот, ты же сломаешь себе руку!

…и бил кулаком по зубам Гэнси…

– Адам, всё в порядке, мы знаем, что это не ты!

…Ронан обнял Адама за плечи, прижав их к себе.

Он был обезврежен.

– Forsan et haec olim meminisse juvabit[45], – сказал Ронан Адаму в слышащее ухо, и Адам, тяжело дыша, обмяк. Его руки всё ещё дёргались, готовые к насилию.

Он выдохнул:

– Ты засранец. – Но Ронан расслышал, насколько тот был близок к слезам.

– Давайте-ка свяжем ему руки, пока во всём не разберёмся, – предложила Блу. – Ты не могла бы... ой, какая же ты умница, спасибо.

Это было обращено к Девочке-Сиротке, которая уже поджидала завершения потасовки и протягивала длинную красную ленту неизвестного происхождения. Блу приняла её и втиснулась между Гэнси и Генри.

– Дайте мне немного пространства... сведите вместе его запястья.

– Нет, Президент, – вмешался Генри, тяжело дыша, – скрести их вот так. Ты разве не видел ни одного процедурала?

Блу скрутила пальцы Адама, что потребовало ловкости, так как те всё ещё жили собственной жизнью, а затем связала его по-прежнему буйные запястья вместе. Она намотала на них ленту целиком и перевязала её. Плечи Адама всё ещё дёргались, но он не мог расцепить переплетённые и связанные пальцы.

Наконец-то стало тихо.

С глубоким вздохом Блу отступила назад. Гэнси заботливо коснулся её окровавленного лба, а потом посмотрел на костяшки пальцев Генри, которые так или иначе пострадали в этой потасовке.

Руки Адама перестали дёргаться, когда демон понял, что они надежно связаны. Адам выглядел жалко. Его голова покоилась на плече Ронана. Он весь трясся и не упал лишь потому, что Ронан не позволил. В нём прорастал новый ужас. Длительность этой одержимости, испорченность Адама Пэрриша, мертвенность Глендовера.