Текст книги "Зов топи (СИ)"

Автор книги: Майя Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

С верхушки мыса столица казалась умиротворенной. Погода улучшилась, из просветов в тучах выглянуло солнце, опустив на темную водную гладь широкие лучи. Все корабли и лодки стояли в порту. Море до самого горизонта было чистым и спокойным. Глубоко вдохнув резкий просоленный воздух, несущий запахи побережья, Рихард ощутил укол вины за оставленные без присмотра земли: Нивар не справится без него. Войско обращенных шаг за шагом углубится в болота, доберется до самых глухих чащ, возьмет штурмом Город. Глава стражи задержит их, но остановить не сможет. Конечно, он не вернется с дурными вестями к Хозяину, обязательно падет в неравном бою, защищая родной край… Рихард не желал ему такой судьбы. Зачем же он рисковал, отправляясь в паучье логово? Если бы его люди знали, что он подвергает их жизни смертельной опасности из простого любопытства, отреклись бы они от него?

Герцог со свойственной ему придирчивостью обдумал этот вопрос, но не пришел к единому ответу. Его мысли подобно волнам, накатывались на берег памяти, одна за другой, без остановки, и виной тому была возвышающаяся впереди Холодная крепость, из которой он так малодушно сбежал. Наверняка, она по-прежнему кишмя кишит «мышами» Фридо, раз уж им удалось выкрасть его тело из-под носа у Ульвара… Нельзя забывать, что внук Фарлафа пошел по стопам своего деда. Рихард решил, что ему определенно не нравится Фридо и весь их род в придачу. Подлость и хитрость – не те качества, которые он желал видеть в королях. Всем станет только лучше, если на трон в Высоком замке сядет старший сын Гибо. В доблести и отваге нынешнего герцога Тысячи холмов он был уверен, а яблоко от яблони…

Стоило подумать о Фридо плохо, как проклятый червь с остервенением принялся за дело. Чтобы не упасть, Рихард уцепился за гриву. Вовремя подоспевший Марек поддержал его.

– Что случилось? Ты ранен? – он осмотрелся, словно окруженный невидимыми врагами.

– Нет! – через силу выдавил герцог, хватая ртом воздух. – Сейчас пройдет.

– Ты очень бледен.

– Пустяк. Ох… Где твой кнут?

– Сломал об возницу. Не знал, что быков так тяжело развернуть. Дорога узковата.

– В телегах мертвецы. Пополнение войска?

– Да, – признался Марек. – Это ужасно. Отец прежде с уважением относился к мертвым.

– Может, они нужны ему для других дел?

– Ну не хоронить же их везут в крепость?! Павшие должны обрести покой, а не служить вечно. Рихард, в твоем войске есть мертвецы?

– Мне и живых хватает с избытком.

– Очень рад этому, – он облегченно перевел дух.

– Когда ты в последний раз виделся с отцом?

– Полторы луны назад. Снова повздорил с братьями. Мы ссоримся при каждой встрече. Я забрал своих людей и отправился на юг.

– За полторы луны многое могло измениться. Тебя не удивляет, что путь к крепости пустует? Где подводы с провизией, гонцы, несущая службу охрана?

– Защитники перебиты, прислуга разбежалась. Припасов в крепости на годы вперед хватит, а гонцы отцу не нужны. Раньше здесь было многолюдно?

– О, да… – кивнул Рихард. – Видишь, как стерлись и просели камни по центру дороги? Больше всего людей я видел на свадьбе Альрика Медведя, деда Агнара. Вот это действительно была толпа… Только представь: лето подходит к концу, жители из самых дальних уголков Белого берега приезжают на торжество. От столицы и до самой крепости по обеим сторонам дороги протянулась живая цепь зевак. Праздник начался в Хельмехе и закончился торжественным въездом новобрачных в их новую обитель. Молодожены, облаченные в прекрасные наряды, важно шагали по дороге, взявшись за руки. Особенно выделялся на плечах Альрика алый плащ, расшитый золотой нитью, а на невесте – платье из тончайшего синего полотна. Красивая была девушка… Ее коса была такой длинной, что она ею подпоясывалась. Всюду, где проходили молодожены, ликующий народ приветствовал их радостными криками, бросая под ноги рожь и цветы… – Рихард умолк, размышляя о дальнейшей судьбе невесты.

Из юной красавицы она стремительно превратилась в мучимую отдышкой зрелую женщину, отягощенную множеством детей. Неотвратимо увядала, теряя не только красоту, но и рассудок. Она пережила своего мужа на тридцать лет, старшего сына на десять. В последний раз Рихард видел ее сморщенной подслеповатой старухой, дремлющей у окна на ворохе одеял. Ее коса истончилась и едва доставала до плеч.

– Я словно увидел их наяву, – восторженно прошептал Марек. – Продолжай, прошу тебя.

– Праздничная процессия пестрой змеей медленно извиваясь ползла по мысу. За женихом и невестой ступала родня Альрика, за ними – знать, воины, приглашенные гости из далеких земель… Все в лучших нарядах, дорогих, пестрых.

– А в чем был ты?

– Как обычно: льняная рубашка, темно-серый плащ, – пожал плечами герцог.

– И все? Не очень-то празднично, – удивился Марек, – это же твой нынешний наряд!

– Но плащ-то был расшит листьями по кромке и перехвачен серебряной цепью, – возразил Рихард. – Очень красиво смотрелось. И я же не жених, чтобы блистать… Так вот, за гостями несли корзины, полные подарков, украшенные цветочными венками. А следом ехали телеги с бочками, полными светлым медом и темным элем. Слуги наливали напитки всем желающим без счета – достаточно было протянуть пустую кружку или сложенные ладони. Выглянуло солнышко, а к полудню вовсе стало припекать. Все изрядно набрались… Пришли ряженые музыканты. Они отплясывали, играя простые мелодии. Все как-то сами собой подхватили свадебную песню, она понеслась дальше и вот уже ее слова многократным эхом разошлись по округе. Гуляли несколько дней. Выпивка, угощение, объятия красавиц, музыка, песни… – Рихард мечтательно вздохнул. – Твои люди любят веселиться?

– Конечно! Для этого мы построили пиршественный дом, где собираются мужчины. Празднуем всю ночь.

– А женщины?

– Жены смотрят за детьми и хозяйством.

– Я не о женах.

– Мы не пускаем туда женщин, чтобы не навлечь несчастье.

– Какое же веселье без женщин? – хмыкнул Рихард.

– Мы веселимся иначе… Мы закрываем вход, затыкаем щели, разводим огонь пожарче. Раздеваемся, бросаем в пламя ароматные травы. От нее видится и слышится много удивительного. Как все окутывается дымком, выпиваем. Первый кубок – милость богов, второй – спокойное море, третий – процветание рода. А дальше все творят, что пожелают… Всегда найдется хороший рассказчик, много знающий о морских тварях или умельцы, ладно играющие на дудках и барабанах.

– Интересно рассказываешь, даже хочется попробовать… Или это не для чужаков?

– Достойный гость может остаться с нами. Двери моего пиршественного дома всегда открыты для тебя, Безмолвный герцог, – Марек кивнул со всей учтивостью на какую был способен.

– Спасибо за приглашение.

– Этим ты окажешь мне честь. И быть может, спустя много-много лет на пепелище пиршественного дома кто-то спросит тебя о его прежних обитателях, а ты расскажешь ему о нас, и картина пира встанет у него перед глазами как живая, даря нам краткий миг бессмертия.

– Вот это да… – Рихард с подозрением уставился на него. – А ты не так прост. Умеешь читать и писать?

– Только читать, храню это в тайне, – напрягся Марек. – Отец не одобряет. Считает, что чтение для слабых духом – для тех, кто боится делать. Но сказителей он и сам послушать не прочь.

– А как думаешь ты?

– У нас долгие, холодные, темные зимы. Когда снег валит беспрестанно десятый день кряду, – он вздохнул, – пойдешь на что угодно, лишь бы не скучать. Для пытливого ума вроде моего скука сродни отраве.

– Этого не стоит стыдиться. В чтении нет ничего дурного.

– А тебе бывает скучно, Рихард?

– Бывает, но иногда выдается такой день как сегодня, когда не знаешь чего от него ждать, томишься в предвкушении, и скука отступает. – Рихард поднял глаза, обозревая темную крепостную стену.

Бывшая резиденция герцога Белого берега встретила гостей не слишком приветливо. Через ров, утыканный кольями, мост был опущен, но ворота наглухо закрыты. Рихард понял, что не хочет возвращаться в крепость, зная, что никого из прежних обитателей там больше нет, но выбора не было. В дозорной башне мелькнули чьи-то силуэты. Марек привлек внимание, помахав рукой. Ждать долго не пришлось: тяжелые створки ворот медленно распахнулись, пропуская гостей. Проезжая под сводом Рихард привычно зажмурился, но напрасно – островитяне не осыпали новоприбывших освященной золотой пыльцой. Видимо, целиком полагались на обереги.

Внутренний двор поразил герцога чистотой. Вокруг колодца насыпали свежего гравия, башенную кровлю подлатали, хозяйственные постройки привели в порядок, избавившись от годами накопленного мусора. Однако оставшись без прежнего количества слуг, караульных, заезжих торговцев и знатных господ, это место стало напоминать ухоженный могильник. При въезде во двор Рихард понял, чего недостает больше всего. Не хватало привычного возбужденного лая. Прежде не меньше десятка сторожевых псов выбегали навстречу. Род Агнара очень гордился своими большими нескладными собаками с длинной серой шерстью. Неоднократно Рихард увозил из замка щенка – крупного и неказистого, выраставшего в преданного друга.

Теперь вместо лая их приветствовало недовольное блеяние из загона с овцами. У стены сарая лежали пустые плетенки из лозы для переноски птиц. Вокруг колодца стояли трое обращенных островитян-простолюдинов. Они размеренно крутили ворот. Их лица были безмятежны.

Марек легко спрыгнул на землю, отдав поводья пожилому конюху. Рихард с удивлением узнал старого знакомого. Конюх служил еще у Агнара, считался отменным знатоком животных. Заговаривал любого норовистого коня с первого раза. Очевидно, будучи не в состоянии сами как следует позаботиться о захваченных лошадях, а Агнар держал прекрасных скакунов, островитяне решили оставить при них прежнего работника.

Слуга с удивлением встретился с Рихардом взглядом. Пригладив скудные космы на затылок, угодливо поклонился. В отличии от псов, не предавших хозяев и перерезанных островитянами, конюх был готов служить кому угодно, лишь бы сытно есть и заниматься любимым делом.

– Господа Йохан и Беррис отдыхают в большом доме. Король Ульвар, да даруют ему боги долгие года, вместе с ними. Господин Керан отправился в Хельмех, – скороговоркой протараторил конюх, усердно изучая грязь под ногами. – Намеревался к ночи вернуться.

– Передай им, что я не один – со мной важный гость, – сказал Марек.

– Обязательно скажи, – Рихард демонстративно потянулся, – что Марек Полдень привел не просто гостя, а самого Безмолвного герцога.

Обращенные тотчас повернули головы в их сторону, смотря пустыми, ничего не выражающими глазами. Гримаса отвращения на мгновенье появилась на лице конюха. Он уткнулся в конскую шею, чтобы не выдать себя.

– Я жажду встречи с королем Ульваром, – громко объявил герцог.

Ведро воды со стуком полетело обратно в колодец, облив водоносов. Обращенные молча зашагали к хозяйскому дому.

– Они передадут как велено, – пояснил конюх, нежно поглаживая морду животного, и тихо добавил, чтобы слышал только Рихард. – Доброму человеку здесь опасно оставаться, господин.

– Кроме тебя в крепости еще есть кто-то из прежних обитателей?

– Нас осталось пятеро, – слуга пожал плечами. – Идти нам, старикам, некуда. Да мы и не можем. Мы теперь вроде как рабы, но господин Йохан очень добр. Помиловал великодушно, не попрекает куском хлеба и работой сверх меры не нагружает.

Среди этих пятерых наверняка есть шпионы Фридо. Им хватит изворотливости обвести вокруг пальца кого угодно, хоть Агнара, хоть Ульвара. Герцог ощутил себя лакомой мухой в центре прочной паутины интриг. Любое его решение приводило паутину в движение, вызывая натяжение звенящих нитей.

Большой каменный дом – родовое гнездо Агнара, напоминал крепость в миниатюре. Вросший в землю, он скрывал в своих глубинах выбитые в скале многочисленные залы. Его узкие, высоко расположенные окна давали мало света, но отлично подходили для стрельбы. Единственный вход был утоплен и спрятан за массивной дубовой дверью. Над крышей, между двух башен, располагалась смотровая площадка, откуда, в случае прорыва врагов во двор, можно было залить нападавших кипящей смолой. Как обычно бывает, ничего из этих ухищрений Агнару так и не пригодилось.

Рихард поднимался по каменным ступеням, когда дверь медленно открылась. Из темноты проема выглянул угрюмый бородач, одетый как слуга, за исключением расшитого широкого пояса искусной выделки. Он был крупнее Марека и старше лет на десять. Правая кисть бородача была искалечена дробящим ударом. Он невозмутимо стал в дверях, перекрыв проход.

– Йохан! – Марек нахмурился.

– Твое везение ничего не изменит, – проворчал бородач, пожимая плечами вместо приветствия. – Безмолвный герцог, – он отвесил поклон Рихарду, – для меня честь говорить с тобой. Мой отец, король Ульвар, чрезвычайно рад твоему прибытию.

– Взаимно. Нет смысла более откладывать знакомство.

– Он хочет встретиться, но сможет сделать это только ближе к полуночи, – Йохан сделал шаг навстречу. – В прошлый раз произошло трагическое недоразумение. Мои люди вели себя непростительно. Уверяю, виновные уже заплатили за это своей жизнью.

– А ты заплатил? – насмешливо поинтересовался Рихард. – Разве они выполняли не твое поручение?

– Мой приказ неверно поняли, я понес наказание. – Йохан, ненавидящий признаваться в ошибках, не стал углубляться в подробности. – Если ты считаешь, что этого недостаточно, поговори с отцом. Он все уладит.

– На самом деле меня это не заботит. Чтобы обо мне не говорили, я не так злопамятен, как должен.

– Тогда пройдем в пиршественный зал. В нем всем будет удобно. Ступай осторожно и держись позади меня.

– Мне не нужен провожатый. Крепость строилась на моих глазах.

– С тех пор мы многое изменили, – заметил Йохан, придерживая дверь, чтобы герцог мог пройти. – Не советую отставать.

Островитяне времени не теряли: внутренние помещения были перестроены. Старые лестничные пролеты заложили камнем, пробили новые, выложили стены, ступеньки – часто в самых неожиданных местах. Потирая стесанный об угол локоть, герцог Вечных топей невольно вспомнил о дороге в малый зал совета в Высоком замке. Конечно, этот лабиринт значительно уступал тому, но все же чувствовалось, что их создавали с одной целью. Йохан любезно провел их по безопасному пути мимо примитивных, но весьма надежных ловушек. Несколько раз им встречались обращенные, занятые стройкой.

К большому облегчению Рихарда пиршественный зал захватчики не тронули. В центре по-прежнему стоял длинный стол, отполированный руками многочисленных гостей. В огромном закопченном очаге пылали толстые поленья. На стенах красовалась фреска со сценой охоты: в дремучем еловом лесу большие серые собаки вечно гнали исполинского вепря. Мастер, как было оговорено, сначала нарисовал медведя, но хозяин крепости передумал, решив, что медведь получился мелковат и недостаточно грозен. Тогда его превратили в кабана, в котором с каждым годом все явственнее проступали медвежьи черты.

За большим столом скучал крупный мужчина – наголо выбритый молодой островитянин, целиком, включая лицо, покрытый татуировками. С грохотом отодвинув лавку, он поднялся.

– А ты не ошибся? – в его голосе послышались нотки сомнения. – Что-то он ничуть не страшен.

– Мой брат Беррис, – сухо пояснил Йохан. – Боги одарили его силой, но были скупы на прочие подарки. Беррис, перед тобой Безмолвный герцог, гость нашего отца.

– О… – Беррис застыл, обдумывая ответ. – Рад встрече, – он неловко поклонился. – Прости, я решил, ты будешь как отец… – он в смущении умолк почесывая бритый затылок.

Этот зал не просто так назвали пиршественным, – намекнул Рихард. – Неплохо было бы…

– Я и сам хотел предложить, – обрадовано перебил Йохан, толкнув в бок замечтавшегося брата. – Поторопи бездельников на кухне! А что до тебя… – он повернулся к Мареку. – Куда ты дел сопровождающих? Оставил в нашем лагере?

– А у нашего отца рождались дураки?

– Так ты до сих пор недоволен, – криво усмехнулся Йохан, обнажив щербатый рот без передних зубов. – Мы же семья, у нас общее дело. Десяток-другой воинов, ставших обращенными – малый вклад, тебе он вполне по силам.

– Если бы речь была только об этом! – возмутился Марек. – По дороге сюда я видел телегу полную мертвецов! Как ты мог разрешить подобное?

– Прихоть отца. Он решил попробовать.

– Ты это одобряешь? На нас падет проклятие!

– Ха! Это просто тела. Их жрут рыбы, звери, но проклятье на них отчего-то не падает. Я не трус.

Марек хотел кровью стереть издевательскую ухмылку с лица старшего брата, но присутствие гостя мешало. Сжав кулаки, он в угрюмом молчании подошел к очагу, сделав вид, что заинтересовался горящим поленом. Йохан сразу заскучал. Обладая от природы язвительным нравом, он нередко оттачивал мастерство на младших братьях, но Беррис был слишком туп, чтобы понять его издевки, а Марек сразу бросался в драку. Йохану не хватало равного собеседника. Как только вернулся Беррис в сопровождении слуги, несущего объемный бочонок мицуса, Марек невзначай заметил:

– Беррис, твой обожаемый Йохан не сдержал обещание. Это я, а не он, отыскал Безмолвного герцога и уговорил его посетить Холодную крепость.

– Правда? – Беррис не скрывал удивления. – Йохан, но ты же сказал, что этого никогда не случиться…

Рихард с невозмутимым видом сел спиной к огню и заставил слугу до краев наполнить стоящий рядом кубок. Мицус был теплым, совсем чуть-чуть горчил, но имел приятный аромат летних трав. Тело мягко обволакивало тепло идущее от очага, медовый напиток – разум. Этого хватало, чтобы с интересом наблюдать за словесной перебранкой братьев. Взрослые мужчины вели себя как дети, что не могут поделить игрушку. Что было их игрушкой: власть, наследство, одобрение строго отца?

Появление кухонных работников охладило страсти и братья, наконец, опомнились. Беррис с довольным видом набросился на запеченного поросенка. Марек взял себе жареную куропатку, а Йохану демонстративно подвинул тарелку с паштетом. Рихард ел жесткое пережаренное мясо, с легкой печалью вспоминая роскошную стряпню при Агнаре. Покойный хозяин знал толк в еде, но островитян, казалось, все устраивало.

Заметив, с каким мастерством Рихард нарезает мясо, братья тревожно переглянулись. Нож порхал в его руках как бабочка. Герцог успокаивающе кивнул, добродушно улыбаясь. Он мог зарезать их в любой момент, но не в его привычках было приближать смерть тех, кто и так скоро встретиться с нею.

– Беррис, у тебя интересные татуировки. – Рихард прищурился, разглядывая изломанный, местами поплывший рисунок. – Они старые. Тебе сделали их в детстве?

– Да, мне пять зим было, когда первая появилась, – важно кивнул он.

– Зачем?

– Из-за вещих снов, мучивших нашего Сказителя. Он в них увидел, что я – священное дитя, предназначенное богам.

– А такие долго не живут, – пояснил Марек.

– Татуировки защитили меня. В каждой вписано имя бога. Уже, правда, не вспомню, где чье… Вот это точно Иномах – Морской Змей. – Беррис открыл шею, показав переплетение извилистых линий. – А вот здесь, – он закатал рукав, – Ар – Солнце. У нас у каждого татуировки, но у меня их больше всех. А свои покажешь?

– У меня нет ни одной, – пожал плечами Безмолвный герцог.

– На болотах такое не в почете? – удивился Беррис.

– Кожа человека недолговечна. У нас их редко делают.

– Жалко-то как, – вздохнул Беррис. – Это ведь красиво.

– Ты и так пятнистый как тюлень, – поморщился Йохан. – Белой осталась только задница. Не будь это место нечистым, ты бы и там нашел уголок для десятка богов.

Беррис пропустил его слова мимо ушей, с хрустом разгрызая хрящик. Сила татуировок каким-то чудом защитила не только его жизнь, но и зубы, которые до сих пор были в отличном состоянии. Йохан с мрачным видом продолжил ковырять паштет.

Стемнело быстро, слуги зажгли свечи. Рихард маялся от скуки, односложно отвечая на вопросы и не делая попыток поддержать беседу, но с прибытием Керана обстановка оживилась. Закутанный в меха худощавый невыразительного вида человек, показался Рихарду самым опасным из братьев. В Керане он распознал беспринципного, гибкого интригана, способного строить сложные планы и терпеливо выжидать. Властолюбивый человек, обладающий подобными качествами, может достичь больших высот. На лице Керана словно маска застыла мягкая добродушная усмешка, но желто-зеленые глаза смотрели холодно. Он обращался к гостю уважительно, с вежливым интересом. Поинтересовался, удобно ли его устроили, понравилась ли комната. Узнав, что об этом еще не было и речи, возмутился, отругав Йохана за негостеприимность, и вызвался проводить Рихарда. Свое представление он разыграл мастерски, Марек даже не предложил свою помощь.

Оставшись с Безмолвным герцогом наедине, Керан сбавил шаг, словно неспешная прогулка по серым узким коридорам была его любимым делом.

– Что ты думаешь о нашей семье? Наши нравы тебя не шокировали?

– Пока что, – пожал плечами Рихард, – я не увидел и не услышал ничего необычного. Все семьи похожи. Есть надежда, что твоей отец не подведет и удивит меня.

– Уж отец постарается… Нет ничего странного в том, что Марек, а не Йохан добрался до тебя первым. Он всегда был сообразительным, не лишенным гибкости, житейской хитрости. Если бы не его вспыльчивость и нетерпение, он мог бы быть полезен.

– Тебе нравятся подобные качества в людях?

– Да, – признал Керан, неловко поправляя огарок свечи и пачкая воском рукав. – Буду откровенен: узнать, что на свете есть некто, способный тайно руководить королями, управлять их жизнью, будучи прямо на виду и в тоже время сотни лет оставаясь незамеченным… – он прикрыл глаза, глубоко вздохнув, – было восхитительно. Я и не мечтал, что мне доведется встретиться с тобой.

Керан не скрывая сожаления, замедлил шаг. Они остановились у порога спальни, прежде принадлежавшей сыну Агнара. Мало заботившиеся о комфорте островитяне, для которых сон в лодке или на голых камнях между набегами был рутиной, специально оставили эту комнату нетронутой, беспокоясь об удобстве гостя. Облокотившись о балку, Рихард выжидал, пока самый осторожный из сыновей Ульвара не перейдет к главному.

– Единение семьи не продлится долго, – признал Керан. – Скоро мы окажемся по разные стороны. – Он наклонился к гостю, шепча. – Отец опасен. Даже для такого как ты. Не сейчас, не сегодня и даже не завтра, но…

– Уверен, мне понравится этот поворот судьбы, даже если он станет для меня последним.

Рихард отобрал у Керана свечу и захлопнул дверь перед носом у интригана, оставив того ни с чем в темноте коридора. Послышалось возня и скрежет задвигаемого засова. Это было ожидаемо. Никто из братьев не захотел бы, чтобы он разгуливал по дому.

До полуночи оставалось время. Герцог упал на широкое ложе, застеленное шкурами. С наслаждением потянулся, расправив затекшие мышцы. Коварство мицуса давало о себе знать: он захмелел достаточно, чтобы его начало клонить в сон. Комната была маленькой, теплой. Потолочные балки расписаны белыми волками, бегущими за зайцем. Единственное окно закрыто ставнями, но до Рихарда все равно доносился рокот прибоя, разбивающегося в водяную пыль у подножия мыса.

– Хорошо, что есть окно, – пробормотал он сонно. – Есть куда отступить…

Задремав, Рихард вскоре проснулся от неприятного ощущения чужого тяжелого взгляда. Вокруг ложа недвижимо стояли обращенные, держа множество свечей. Их одежда была мокрой, от тел неприятно пахло кислятиной. Заметив, что он проснулся, они отошли в сторону, приглашая встать. Рихард не заставил себя упрашивать. В коридоре его уже ждали четверо взволнованных братьев.

– Пора! Отец готов встретиться. – Йохан протянул зажженный медный светильник. – Тебя проводят. И не пытайся избавиться от его провожатых – это ни к чему хорошему не приведет.

– Разве вы не пойдете со мной? – удивился Рихард.

– Отец хочет встретиться с тобой один на один, – пояснил Марек. – Мы лишние.

Обращенные обступили Рихарда, слаженно оттеснив от братьев. Долгожданного гостя аккуратно взяли под руки, мягко подталкивая в нужном направлении. Рихард дал себя увести. Они прошли мимо перестроенных залов, стен, нашпигованных ловушками, спустились в погреб, потом на нижний уровень, углубляясь в каменный мыс. Последний затяжной спуск по винтовой лестнице казался бесконечным. Наконец, вместо узких гладких ступенек под ногами зашуршала крошка каменного пола.

Рихард оказался в слабо освещенной пещере с озером в центре. Агнар использовал его для разведения рыбы. Невидимыми подземными путями оно сообщалось с морем и сейчас, во время прилива, затопило большую часть пещеры. Как только Рихард шагнул к воде, обращенные оставили его одного. Мерно капала вода, во влажном воздухе потрескивали факелы. Их пламя причудливо дергалось, тысячи раз отражаясь в кристаллах соли проступивших на стенах. Озеро лежало перед герцогом как гигантское зеркало, зачем-то брошенное на землю.

– Ульвар, ты сам искал встречи со мной… – мягко напомнил Рихард.

Звук его голоса многократно отразился от сводов пещеры, пронесся над водой легкой рябью, разойдясь широкими кругами по поверхности. Неожиданно озеро пришло в движение. Образовался водоворот, из которого вытянулся водяной столб. Он двигался от центра к берегу, постепенно принимая форму человеческого тела. Рихард зачарованно наблюдал за этим превращением. Морская вода загустела, приняв облик крупного пожилого человека. На голове у него словно корона лежала копна густых белых волос. Короткая борода округляла и без того круглое лицо. Нижняя часть тела Ульвара по-прежнему оставалось полупрозрачной, но верхняя поражала своей реалистичностью.

Король островитян открыл полные боли и безумия глаза. Расширенные бездонные зрачки почти скрыли собой золотистую радужку. Он криво улыбнулся, подняв руку в архаичном приветственном жесте. Немного помедлив, Рихард ответил, как было принято, и шагнул прямо в ледяные воды озера. Он стал на что-то скользкое, но удержался от падения. Золотистые глаза Ульвара заблестели. Рихард ожидал необычную встречу, но предполагать и видеть воочию – разные вещи.

– Чего ты хочешь? – хрипло спросил герцог, всматриваясь в чудовище.

– Помощи. – Беззвучно прошептал Ульвар, умоляюще протянув руки. – Я искал тебя.

– Зачем?

– Скажи, что я такое?

– Только ты можешь ответить на этот вопрос.

– Я не знаю наверняка. Во мне жив человек по имени Ульвар, где-то в глубине. – Он зажмурился, по поверхности воды прошла рябь. – Человек то спит, то бодрствует, границы между нами стираются… Он пытался убить то, чем стал… – король умолк, печально качая головой. Слезы, текущие по щекам, тут же впитывала кожа.

– Я понимаю твои страдания. Когда-то я тоже прошел через это.

Рихард внимательно вглядывался в безумные глаза короля. Неужели вначале он тоже был таким?

– Ты слышишь голоса, видишь чужими глазами, пребывая везде, где течет вода и… – король невнятно забормотал, покачиваясь. Его борода стала жидкой и стекла на грудь вместе с подбородком. – Мне трудно сохранять один облик. Кто я? Или правильно говорить – мы? Мы – капли, соленые капли, мы – океан капель… – Он бросился к Рихарду и, схватив за плечи, попытался встряхнуть, но в его руках не было силы. – Это прекратится? Голоса утихнут? Молю, ответь!

– Станет легче. Со смертью приходит облегчение.

– Я не могу… – покачал головой Ульвар. – Я пытался, но как может умереть вода? Даже испаряясь под солнцем, я слышу шепот и помню все…

– Ты не познал забвения? – внутренне ужаснулся Рихард, с жалостью глядя на несчастное создание.

– Лишь мечтаю о нем. Но… – король медленно выдохнул со свистом, – мой разум переполнен знанием, а я полон вопросов к тебе.

У меня тоже есть вопросы. Как ты обрел силу?

– Не помню. Это не было моим выбором. Сыновья были при мне, они могут рассказать. Удивительно, что такой важный миг в моей памяти стерт…

– Это временно, – успокоил Рихард, – память обязательно вернется. Даже если на это понадобятся годы.

– Лучше бы не вспоминать. Не хочу… – Ульвар закрыл лицо полупрозрачными ладонями. – Я не желал стать тем, чем стал. Человеком мне больше не бывать. Или есть способ? – в море безумия блеснул огонек надежды.

– Я принял себя, – пожал плечами Безмолвный герцог. – Спустя сотни смертей, я отыскал в себе силы для этого.

– Тебе известно о других подобных нам? Я ощущаю только тебя, но не может же быть так, что кроме нас нет никого?

– Никогда о них не слышал. Честно признаюсь, твое появление ошеломило меня. Я потерял всякую надежду на то, что когда-либо встречу другого обладающего силой.

Рихард внезапно со всей ясность осознал, что отныне Ульвар будет всегда. Рядом с ним бессмертное существо, которое может стать верным другом и союзником. Или непримиримым врагом, если он допустит ошибку. Герцог пытался понять, какие чувства испытывает при этом. Радость, восторг, грусть, сожаление, скуку? Должно быть, ему просто нужно больше времени, чтобы разобраться к себе.

– Как странно… Ты должно быть здесь очень давно, а говоришь, что я первый, кого ты встретил… Должен ли я тебе верить? А если все же были другие и ты расправился с ними?

– Мы бессмертны, – возразил герцог с огорчением. – Никому не дано погубить бессмертного.

– Я холоден и пуст. – Король погрузил правую руку себе в живот, левую он положил на грудь Рихарду. – Ты – теплый. Сердце бьется. Почему мы столь отличны друг от друга?

– У тебя нет тела. Ты – сущность. Не мешай силам природы. Ты должен позволить себе обновиться.

– Тогда у меня будет человеческое тело?

– Да. Из плоти и крови как у меня.

– Хорошо. Я помню, что иметь тело было приятно. – Ульвар проплыл вокруг Рихарда, едва задевая его. – Кто мы? Боги?

– Наша сила имеет границы, но для людей… – Рихард пожал плечами. – Для них мы может быть, кем пожелаем.

– Ты отличаешься от меня не только телом… – прошипел Ульвар, заглядывая в глаза гостя и прижимаясь боком – холодным и вязким, как болотная грязь. – Твоя суть иная. И я… – он оборвал себя на полуслове, расплываясь, утрачивая облик. – Увы, я не могу больше быть здесь… сил не осталось. Увидимся позже, друг мой.

И он внезапно распался на тысячи мелких брызг, окатив Рихарда солеными каплями. По поверхности озера закрутились маленькие водовороты, исчезая один за другим. Герцог еще постоял в ледяной воде, прислушиваясь, но Ульвар действительно оставил это место. Рихард с трудом, едва переставляя ноги, выбрался на берег. Островной король случайно или с умыслом, лишил его жизненных сил. Было трудно дышать. Покоряясь обстоятельствам, герцог опустился на камни, дрожа от озноба. Стуча зубами, он сжался в комок, прижав колени к груди, и потерял сознание.

* * *

Рихард очнулся. Кто-то раздел его, заботливо завернув в мягкую овечью шкуру. Он чувствовал себя выспавшимся и полностью отдохнувшим. У стены стояла горячая жаровня, полная тлеющих углей. Солнечные лучи пробивались сквозь закрытые ставни. Рихард не сразу заметил Марека, дремлющего на лавке. Сын Ульвара встрепенулся, услышав свое имя. На носу у него красовалась свежая ссадина.