Текст книги "Зов топи (СИ)"

Автор книги: Майя Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Что нам делать? – встревоженный голос Томаса вывел из забытья.

– Уходить. Белый берег станет могилой, если мы не поторопимся.

– Чудовище, засевшее в крепости, от нас не откажется! – в сердцах сплюнул барон. – Оно двинет за нами войска?

– Он не зря их здесь собрал. Что скажешь, Марек?

– Йохан собирается выступать, как только потеплеет, – признался тот. – Обращенные прибывают быстро. Ты был последней надеждой все решить миром.

– Не обольщайся, все было понятно до встречи. Ульвар не отказал бы себе в удовольствии помериться со мной силой.

Сможет ли он выйти победителем из этой схватки или они обречены и их бегство лишь отсрочит неизбежное?

– Со временем все образуется, – туманно пообещал герцог.

– Так что: в топь возвращаемся? – вопрос, вызвав приступ безудержного кашля, дался Томасу с трудом.

– В самое сердце. Дана, ты помнишь, как выйти на дорогу, по которой прошла через мои земли в первый раз?

– Да, господин, но сейчас там воды по пояс. Весна же на пороге! – она осеклась, заметив насмешливую улыбку Рихарда.

– Вечная топь – лучшее место, чтобы оттуда наблюдать, как пожар насилия сжигает земли вокруг. Дома меня уже заждались, – глаза герцога зловеще блеснули. – Мне еще есть чем неприятно удивить врагов.

– Я пойду за тобой, хоть в чертоги Солнечного бога, но… – Томас развел руками, – как же Фридо?

– Мне тоже не по себе, оттого что мы так просто уходим, – вставил барон и в поддержку ему промычал Готрик.

– А разве это не был замысел Фридо – отправиться к Ульвару с голым задом и плести интриги с его сыном? Что он посулил ему – мои земли, меня? Итог переговоров был не в моих интересах, раз он так упорно скрывал их, – Рихард оскалился. – Пускай сам выкручивается. У него в крепости есть люди.

– Это невозможно! – удивленно воскликнул Марек.

– Все-таки вы, жители островов, очень наивны. Род Фридо веками строил козни – это их ремесло. Не открытая война, не честные союзы, а заговоры, вражда, предательство – вот опора королевской власти. Я за него спокоен, он выкрутиться. А нам нужно уходить. До рассвета осталось лишь несколько часов. Воспользуйтесь ими с пользой.

Рихард дал понять, что более продолжать разговор не намерен и последовал собственному совету, устроившись спать на еловых лапах. Вальд лег слева, Дана справа – уткнувшись в бок герцога. Казалось, после таких испытаний сомкнуть глаза невозможно, но усталость взяла свое. Разговоры стихли, беглецы забылись тяжелым болезненным сном.

* * *

Белый плотный туман мягко стелился по земле, бесформенными щупальцами охватывая на своем пути каждое дерево, куст или травинку. Холодная влажная пелена бесшумно расползалась подобно болотной змее. Самые говорливые лесные обитатели притихли, замерев в тревожном ожидании. Пройдет немного времени и туман, чье вязкое аморфное тело бессилен рассеять солнечный свет и развеять ветер, покинут животные, бросив недостроенные гнезда и уютные теплые норы.

Обнаженный мужчина, погруженный по пояс в мягкую влажную землю, был едва заметен в тумане. Он не двигался уже несколько часов. Его спутник, устроившийся между стопкой аккуратно сложенных вещей и мечом, терпеливо ждал. Пожевывая травинку, он зорко посматривал в сторону застывшей подобно каменному изваянию бледной фигуры, чьи очертания становились размытие с каждым часом. Страж был расслаблен, но не терял бдительности.

Неожиданно ему на грудь взбежала лесная мышь. Она приподнялась на задних лапках, принюхалась и уставилась на главу стражей черными глазами-бусинками. Нивар не терпел мышей и если б наткнулся на нее в замке, мыши бы не поздоровилось, но в лесу он сам был гостем. Словно решив подразнить человека, мышь устроилась поудобнее и принялась усердно умываться, едва не касаясь его подбородка. Губы стража невольно растянулись в усмешке.

– А при мне твое лицо темнее грозовой тучи, – сказал герцог, наблюдая за этой идиллией. Мышь стремительно ретировалась.

– Рихард! Ты уже закончил? – Нивар удивленно заморгал. – Я не слышал…

– Теперь я не тяжелее тумана, – перебил герцог, осторожно опускаясь рядом, – ступаю так мягко, что даже траву не приминаю. Нужно согреться. Нет, оставь! – приказал он, видя, что Нивар потянулся за плащом. – Сначала обсохну. Сейчас выйдет солнце.

Не успел он договорить, как солнце появилась из облаков, осветив поляну. Герцог устало потянулся, подставляя спину лучам. Нивар задумчиво уставился на белую плотную стену впереди. Она колыхалась, струясь в разные стороны, но не двигалась с места.

– Хочешь посмотреть? – с серьезным видом спросил Рихард, догадавшись о его мыслях.

– Ни в коем случае! – Нивар отрицательно замотал головой.

– Опытный воин, глава стражей и настоящий силач к тому же, боится тумана?

– Если туман способен остановить войско, собранное со всего Белого берега, то – да, боится. На то он и опытный. Или ты хочешь сказать, что я не должен верить словам своего господина? – он ухмыльнулся.

– Нечем крыть, – развел руками герцог. – Только для тебя туман и то, что там обитает, – он неопределенно пожал плечами, – ничуть не опасно. Я бы не стал подвергать своих людей риску.

– Что же ты приготовил чужакам?

– Сильный противник достоин уважения и теплого приема. Войско Ульвара ожидает все самое мерзкое, что есть в Вечных топях.

Солнце припекало. Лето только началось, но в полдень даже в лесу становилось жарко. Рихард нехотя оделся, закатав рукава и штаны повыше. Перепачканный засохшей грязью, он мало отличался от добытчика торфа. Нивар разложил на платке обед. Вечно голодный здоровяк таскал с собой провизии на целый отряд. Рихард жевал вяленое мясо нехотя, лишь бы не расстраивать друга. Его мысли путались – он слишком долго был в бесплотной форме витая над землей вдоль северной границы своих владений. Не раз им были замечены обращенные, крадущиеся по оврагам. Он их не тронул, позволив разведчикам беспрепятственно углубиться в чащу. Пусть считают до поры до времени туман досадной безделицей, не несущей опасности. Он проявит себя, когда вторгнуться основные силы.

Нивар следовал за Рихардом как докучливая наседка, соревнуясь в назойливости с Дадвином. Они оба словно сговорились никогда не терять его из виду. Как только долг вынуждал рыжего великана вернуться к подготовке обороны Города, место подле герцога занимал старый слуга. Сопровождать Рихарда сегодня должен был Вальд, но Нивар соблазнил его тренировкой со стражами, передал в опытные руки Сигрима и как ни в чем не бывало поехал вместо него. Нивар не мог позволить никому другому охранять Хозяина теперь, когда топь перестала быть безопасной.

После возвращения Безмолвного герцога домой, в жизни края произошли немалые перемены. Рихард первым делом открыто объявил, что мирное время подошло к концу и вскоре им придется защищаться от полчищ островитян. Дороги на север перекрыли, количество патрулей увеличили, жители приграничных поселков перебрались поближе к Городу. Обозы с провизией стройными рядами двинулись в замок на случай осады. Нивар вместе с Сигримом без устали тренировали новых стражей. Пришедшие вместе с Рихардом люди короля Фридо оказывали посильную помощь, хоть Нивар и не скрывал, что не доверяет им.

Весна прошла в тревожном ожидании, но вторжения орд обращенных островного короля не произошло. Лишь в конце весны шпионы доложили Рихарду, что войско, возглавляемое Йоханом, медленно двинулось в направлении Вечных топей. Герцог тотчас отправился к границе, чтобы возвести стену из живого тумана. Белесая пелена скроет жителей болот и станет саваном для чужаков. Хоть Ульвар и обладал всей мощью морских вод, это ему не поможет избежать ловушки.

Затрещали ветки. Продираясь сквозь заросли показался хромой тощий мужчина, прижимающий к груди охапку свежих трав. На бедре у него болтался большой мешок, из которого торчали молодые побеги, но в нем уже не хватало места. Мало кто узнал бы в этом человеке бывшего королевского дознавателя. В окружении летней зелени, с ароматными цветами в руках, Ланс выглядел совершенно безобидно.

Палач нагрянул в Город месяц назад. У него было время, чтобы как следует поразмыслить над своей судьбой, взвесить все риски. В итоге он решил сменить хозяина, пока не стало слишком поздно. Ведь еще его бабка – мудрая женщина, любила повторять «Короли приходят и уходят, а топь вечна».

Лансу повезло застать герцога в замке. Бросив в грязь расшитый солнцем плащ, он упал на колени перед Рихардом, смиренно умоляя простить его и принять. В палачах город не нуждался, а вот безупречное знание человеческого тела ввиду предстоящей войны было не лишним. С легкой руки герцога с колен Ланс поднялся не дознавателем, а Старшим лекарем. Среди предков Ланса были жители болот – это облегчило муки принятия клятвы. Уже на следующий день он был готов служить Хозяину.

В Вечные топи бывший палач приехал не с пустыми руками. В распоряжении Рихарда оказались все тайны королевского двора: от постыдных мелких грешков до настоящей жемчужины – секрета красного порошка. Ланс признался, что это была идея Роны. Еще до пленения Рихарда, одержимая уговорила короля отдать на пытки два десятка несчастных: детей и молодых женщин. Лансу было приказано пытать их как можно дольше, чтобы кровь капля за каплей стекала на установленные под телами подносы. Засохшую кровь мешали с растертой охрой, пропуская через жернова. Частицы порошка растворились в теле Ульвара. Прочувствовав на себе ужасы, творимые с пленниками, тот впал в кратковременное безумие.

Старший лекарь сложил собранные травы подле Нивара и деликатным жестом протянул спутникам широкой лист, на котором лежала горка ароматной земляники.

– Нашел кое-что…

– Время зря не терял, – одобрил Рихард, принимая подарок.

Поднеся землянку к лицу, он сделал глубокий вдох, наслаждаясь ароматом. Маленькое лесное чудо лежало на ладони. Рихард сделал новый вдох и закрыл глаза, бросая в рот одну ягоду за другой. Вкус их был прекрасен, хоть и странно было есть то, что прежде было твоей плотью. Лесные растения, каждая капля воды, питающая болото, весь пепел от сожженного торфа, развеянный ветром – его тело. Выходит, он регулярно пожирает самого себя. Эта мысль заставила его громко рассмеяться.

– Очень заразительный смех. Неужели я ему причиной? – вежливо поинтересовался Ланс.

– Если расскажу, вас стошнит, – честно ответил герцог. – Да, даже тебя. Можешь тешить себя надеждой, что бывшего палача ничего не может взять за живое, но ты ошибаешься.

– И давно тебя веселит то, что вызывает у людей вроде нас тошноту? – Нивар неодобрительно сверкнул глазами из-под густых рыжих бровей. – Ты здоров?

– Бодр, весел и полон сил, – не заметить издевку в голосе Рихарда было невозможно.

– Что сейчас не так-то?

– Сущая мелочь – у меня появился действительно опасный враг. Будь моим противником король Фридо, тогда стражи, тактика, ловушки, знание леса и болот уничтожили бы его войско. Только Ульвара этим не одолеть. Это не человек и люди его не остановят. Справиться с чудовищем может только чудовище, а я слишком долго был одним из вас. – Рихард с досадой поморщился. – Меня это, скажу как есть, тяготит. Человеческое обличье сделало меня в людских глазах кем-то вроде заурядного колдуна… Я прав, Ланс?

– Ходят об этом слухи, – дипломатично ответил тот.

– Уже не одно столетие… И всегда одни и те же. Мол, Безмолвный герцог, прежде был неплох, когда-то давно, да только это все в прошлом. Земля у него дрянная, людей мало, городок всего один. Будь он посильнее, то взял бы себе земель получше.

– Если мы тебе мешаем, чего ты с нами возишься? – обиделся Нивар. – Зачем Безмолвному герцогу ничтожные и раздражающие люди? Забудь о нас и сам воюй с Ульваром – он же за тобой явился.

– Дерзкие слова, но не лишенные мудрости. Зачем мне люди? – задумчиво спросил сам себя Рихард и осмотрелся, словно впервые увидел это место.

Ланс предостерегающе замотал головой, призывая Нивара умолкнуть. Бывший палач не раз встречался с безумными, потерявшими рассудок от его рук в королевской темнице. У многих из них был схожий взгляд – скользящий куда-то в неизведанное, полный скорби. Герцог неожиданно поднялся и ни слова не говоря, ушел, не приминая травы. Туман сомкнулся за ним как занавес. Ни Ланс, ни Нивар не решились отправиться следом.

– Мой поганый язык виноват! – признал Нивар хмурясь. – Нужно было смолчать. Рихард столь добр, что я забываюсь… Ничего, – он вздохнул. – Все образуется. С нами или без нас.

– Так и есть.

– Однако дурной же ты час выбрал, Ланс, чтобы сменить господина. В Золотом городе был бы целее.

– Я сделал то, что был должен. Признаюсь честно, меня всегда тянуло в топи. Эта земля никого не отпускает насовсем. Предкам не стоило уезжать.

– Это из-за твоей родни Рихард все о тебе знает? Или вы встречались прежде?

– Встречались прежде.

– А когда и где? – глава стражей мог быть очень дотошным.

– В подвалах Высокого замка. – Ланс выразительно посмотрел на Нивара. – Я был на службе.

– Искусно зашитая рана на его груди прямо над сердцем – твоя работа? – спросил великан словно невзначай.

– Спроси Хозяина. Я болтать не буду.

Тема была слишком щекотливая. Ланс принялся перебирать травы, связывая их в пучки, но его невозмутимость не могла обмануть Нивара. Он знал, что мучает бывшего королевского дознавателя: не страх за свою судьбу, а тревога за господина. И только потому Нивар был готов простить ему вред, нанесенный Рихарду.

– Мы пойдем за ним? – спросил Ланс.

– Подождем. Сейчас если встретим, то только разозлим.

– Ты же против того, чтобы оставлять его одного.

– Пока он хочет быть человеком. А теперь он желает другого. Если чужаки к нему сейчас сунуться им же хуже… – Нивар потянулся, меняя позу. – Не удивлюсь, если он сам ищет встречи, дабы пустить врагам кишки.

– Когда я был сопляком, бабка Мелена рассказывала о Хозяине.

– Страшное что-то? Бабы обожают такие истории.

– Как посмотреть. Бабка любила повторять, что огонь жжет не потому что жесток, а Безмолвный герцог карает не потому что люди виноваты – это его суть.

– На своей земле он в своем праве творить все, что угодно. Если скажет, чтобы мы себе животы вспороли и в землю легли – так тому и быть. Я первым вскрою себе брюхо.

– Но ты же уверен, что такого не будет.

– Не знаю, – пожал плечами Нивар. – В хорошем настроении Рихард справедлив, добр, но в дурном… – он скорчил гримасу.

– В Высоком замке хранится занятная вещица: хроника королевства. Ее ведут беспрерывно. Говорят, что уже больше тысячи лет, и я в это верю. В ней сказано, что Вечные топи становятся безлюдны каждые несколько веков. Неведомая хворь губит все живое, болото ширится и топит плодородные земли.

– Со скуки писцы и не такое напишут! – фыркнул глава стражей. – А я знаю, что город стоит много веков целехонький. Может приключилась в прошлом какая болезнь, реки вышли из берегов, а они и приукрасили.

– А перед этим земли от людских глаз скрывал туман, – добавил Ланс, всматриваясь в плотную, цвета молока стену на краю поляны. – Не думай, будто я завел об этом речь, потому что страшусь будущего, – его губы тронула легкая улыбка. – С радостью приму любой исход, клянусь. Только вот вдруг Хозяин не в первый раз встречает Ульвара или кого-то вроде него?

– И топит чужака как шелудивого пса в болоте вместе со всеми жителями? – Нивар скептически поднял бровь.

– Как знать. Если в хронике написана хоть толика правды, этому должна быть причина.

– Обильные паводки – вот причина. Много дождей, растаявший снег в горах. Оглянуться не успеешь, как реки выходят из берегов, а урожай гниет на корню. А дождливое лето и осень? Грязища по пояс, – глава стражей задумчиво прикрыл глаза. – Ты нашел в хрониках что-нибудь о врагах Хозяина?

– Последний раз на него войной пошел юный король Фарлаф, дед Фридо. В хронике об этом говорится одной строкой, но Фридо и сам не раз рассказывал. Смаковал подробности.

– Это чепуха. Ты же слышал, что сказал Рихард – с королями мы и сами справимся. Его беспокоит чудовище такое же, как он сам.

– Хозяин не чудовище, – Ланс неодобрительно скривился. – Чудовищем был Фридо с легкостью отправляющий людей на ужасную смерть в мои руки. Я мог бы не причинять лишних страданий, но ему нравилось, когда люди мучаются. Окружение он подбирал себе под стать.

– Ты оттого ушел от него?

– Это была одна из причин, – поколебавшись ответил Ланс.

Он хотел бы рассказать Нивару, что последней каплей для него стал вид Фридо, тайком поедающего пропитанную медом плоть Безмолвного герцога, надеясь, что это придаст ему сил, но не мог.

– Вместе с Хозяином вернулись люди короля. Я им не доверю, хоть они из кожи лезут, чтобы быть полезными.

– А Хозяин им верит?

– Не знаю. Он может держать их для потехи. Дана, дочка Агнара, рассказывала, что им довелось увидеть Ульвара в его истинной сути. Взрослая женщина, а плакала словно дитя, когда вспоминала об этом.

– На что же тот похож?

– На громадного, словно гора, змея. Настолько мерзкого, что прямо глаз не оторвать.

– Надо же… – удивился Ланс. – И впрямь чудовище. А истинную суть Хозяина ты видел?

– Нет, – глава стражей напрягся, – и не желаю.

Рихард следил за ними, скрываясь в тумане. Туман искажал звуки, голоса звучали непривычно гулко. Слежка вскоре наскучила, ведь ничего нового он не узнал – все те же сплетни, что и всегда. Его люди не были избавлены от извечной человеческой слабости: легкомысленно болтали о вещах, в которых ничего не смыслили.

Туман странно влиял на герцога. Скопившееся внутри раздражение было похоже на клубок рассерженных ядовитых змей. Не имея сил больше терпеть, он побежал, не разбирая дороги, надеясь в беге найти успокоение. Ветки немилосердно хлестали по лицу, острая трава путалась в ногах, резала икры, но он только ускорил бег. Ничто не могло удержать его в стремлении убежать от ненависти к себе. Из-под ног выпорхнула маленькая испуганная птица, за ней выбежал потревоженный заяц. Задыхаясь, утирая рукавом стекающий по лицу едкий пот, Рихард упрямо продолжал бессмысленный бег по лесу.

Лиственницы, сосны, ели сменились прогалинами заросшими осокой. Туман почти рассеялся, открыв необъятные заросли багульника. Кустарник вступил в пору цветения и насытил воздух одуряющим ароматом. Мелкие белые цветки, освещенные солнцем, были повсюду. Рихард с разбегу вбежал в белое пахнущее царство и остановился.

Опустошенный, лишенный не только мучившей его злобы, но и иных чувств, он упал в зеленые заросли. Прохладная земля показалась мягкой и податливой, словно взбитая перина. Умиротворенно жужжал сонм насекомых, навевая удивительные сновидения. Вдыхая дурманящий воздух, Рихард потерял счет времени. Мгновения растягивались как вязкий нектар и наконец, застыли совсем. Это особенное место пробудило в нем смутное воспоминание: освещенный летним солнцем, он брел сквозь подобные заросли, протянувшиеся без конца и края.

Воспоминание было очень старым, расплывчатым, похожим на грезу, потому что принадлежало тому, кто без сожаления принес себя в дар топи. Он помнил, как цветы теряли невинный белый цвет, превращаясь в ярко-красные от легкого прикосновения. Рихард желал вернуть им прежний вид, но не мог. Покрасневшие соцветия осыпались одно за другим. Вид преображенных цветов причинял физическую боль, словно от погружения в раскаленное железо. Очень скоро вокруг колыхалось только безбрежнее поле красного багульника. С каждым порывом ветра по кустарнику пробегали волны, словно оно стало настоящим морем. Мгновенье – и последний белый цветок исчез в его пучине.

Не в силах вынести этого, Рихард горько заплакал.

Глава 6

Общий зал был заполнен просителями, на лицах которых застыло одно и то же угрюмое выражение. Под каменными сводами носился приглушенный шепот. Собравшиеся обсуждали разгоревшуюся войну. Людей было слишком много, телами они напирали на стражей, преграждающих путь к возвышению, где стояло кресло, вырезанное из цельного куска мореного дуба. В нем восседал Безмолвный герцог, с раннего утра выслушивающий просьбы и донесения, лившиеся на него бесконечным потоком. Стоявший на столике у кресла кувшин медового напитка почти опустел.

Рихард зажмурился, поморгал воспаленными красными веками. На миг ему показалась, что люди в толпе слились воедино, став исполинским зверем, распластавшимся у ног – сказывался недостаток сна. Герцог чувствовал себя больным, но в столь сложное для всех время не мог пренебречь прямыми обязанностями.

С возвышения зал был как на ладони. Толпа как всегда собралась разношерстная: горожане, селяне, торговцы, воины. Разного возраста и достатка расположившиеся под одной крышей. В других владениях знать упразднила обычай выносить споры на суд господина, но в Вечных топях многое любили делать по старинке, поэтому Рихард проводил сборы регулярно. Лишь с началом войны от обычного распорядка было решено отступить. Мелкие споры и склоки отложили до мирных времен, посвящая все время вестям с границ.

Эсвик – смотритель Общего зала, вытолкал вперед мужичка средних лет, одетого в потрепанную, но добротную одежду. Он отвесил герцогу быстрый, но глубокий поклон и затараторил:

– Я Тос, сын старосты селения Черный пруд. Туман задел краешком наше хозяйство. Мы ушли, как было приказано, – он перевел дух, набираясь смелости. – А теперь в поселке островитяне хозяйничают. Заняли дома. Ждут чего-то. Мой племянник видел.

– Сколько их?

– Пока не больше сотни, но к ним приходят еще. Много покалеченных – без рук, без ног. Из тумана выползают изрядно потрепанные.

– Вооружены?

– Да. Мечи, луки. Но с доспехами неважно – одни огрызки.

– Держитесь от них подальше, – приказал Рихард. – Теперь это не ваша забота. – Он знаком велел Тосу ступать прочь и вопросительно посмотрел на рыжеволосого великана, стоящего по правую руку. – Рядом с Черным прудом у нас есть сейчас кто-то?

– У Голубого ключа два десятка.

– Далеко, – поморщился герцог. – Пока они доберутся, в поселке уже будет три сотни обращенных. Даже покалеченные, они задавят стражей числом. Нет, – он покачал головой, – пускай остаются на месте, охраняют подходы к Голубому ключу. Вечером я сам туда наведаюсь.

Это означало, что с наступлением сумерек Рихард примет бестелесную форму и понесется быстрее ветра к Черному пруду, чтобы казнить незваных гостей. Чем ближе к Городу подходили войска Ульвара, тем чаще ему приходилось прибегать к крайним мерам. Это плохо сказывалось на его самочувствии.

Нивар не скрывал своего неодобрения, но перечить при всех страж не смел. Он был уверен, что его люди, к тренировкам которых он приложил столько сил, вполне смогли бы справиться с истерзанными обращенными, которым задали трепку приграничные чудовища. Не обязательно было вступать в драку – достаточно дать обнаружить себя, спровоцировать островитян и завести в ближайшее болото.

Эсвик подвел следующего просителя – молодую девушку из торгового сословия. Она была очень взволнованна, ее худенькие руки мертвой хваткой вцепились в испачканный грязью передник.

– Мое имя Ольгера, господин. Помогите, молю! Избавьте от кровососов на тракте! Они жрут добрых людей прямо среди бела дня, а ведь до Города всего три дня пути!

– Как же ты ушла от них? – удивился Рихард.

– Моя семья, господин, – ее нижняя губа задрожала. – Отец и братья… остались биться с нечистью, а я побежала за помощью. Только когда вернулась со стражей, никого не нашла. Только следы, ведущие в лес. Они же могут быть еще живы, господин? – в ее взгляде застыла робкая надежда.

– Стражи их поищут, но кровососы, выходящие днем, часто прибирают за собой, – жестко ответил Рихард. – Твоих родных нет в живых. Молись, чтоб их останки оказались в топи, а не сгинули полностью в желудках чудовищ.

Эсвик передал расстроенную девушку в руки сочувствующих женщин. Не быть захороненным после смерти в болоте – страшная участь. Поданные Безмолвного герцога справедливо считали, что есть прямая связь между осведомленностью Хозяина о прошлом каждого жителя этого края и тем, что их останки растворяются в болотной жиже.

Следующим был пожилой разведчик – низкорослый щуплый мужчина невзрачной наружности, закутанный в серо-зеленый маскировочный плащ. Он не в первый раз бывал в Общем зале с донесением. Эсвик знал его в лицо, поэтому тут же дал слово вне очереди. На согнутом локте стража сидел ворон, а в перчатке была зажата горсть тонких травяных браслетов с донесениями. Разведчики, не зная грамоты, плели браслеты, оставляя на них узелки, смысл которых понять мог только его товарищ по оружию.

– Господин, на севере враги захватили дозорную башню и селение Веселое. Островитяне изрядно битые, пробудут там не меньше трех дней. Жители ушли оттуда, как было приказано.

– Продолжайте наблюдать, но не приближайтесь близко. Что-то еще?

– Прилетел ворон от смотрящего за побережьем. Смотрящий утверждает, что видел корабли. Много кораблей.

– Интересно… – протянул Рихард, прищурившись. – Была высадка?

– Нет, они поплыли дальше на юг.

– В Край золотых полей… – понимающе кивнул герцог, попытавшись изобразить удивление, но не слишком в этом преуспел. – Восточное море славится коварством, но благодаря покровительству Ульвара кораблям островитян больше не угрожают рифы. Как давно прилетел ворон?

– Два дня назад. Я спешил со всех ног, – в голосе разведчика слышались извиняющиеся нотки. – Присланный ворон был жестоко заклеван и умер у меня на руках, отчего думаю, летел он ко мне дольше обычного.

– Чайки! Чтоб их холера взяла! – раздраженно буркнул Нивар, догадавшись, что Рихарду давно известно о флоте, отправленном в земли Фридо. – Пернатые твари повсюду на побережье. Спасу от них нет.

Эсвик привел следующих просителей. Кровососы, напавшие на семью Ольгеры, не были единичным случаем. Многие жаловались на разгулявшихся чудовищ. Потревоженные людьми Ульвара, чудовища покинули привычные места обитания – глухие мрачные уголки лесной чащи. Встреча с ними уже стала роковой для пятерых торговцев, сгинувших вместе со всеми подводами, четверых стражей, посланными на их поиски, для семьи добытчика торфа, для множества одиноких путников, которых просто некому было искать.

Безмолвный герцог сдерживал кровожадные порождения болота, но ему не хватало времени, чтобы уследить сразу за всеми. Усталость брала свое. Глядя на бесконечную толпу просителей, он все чаще мысленно был на стороне чудовищ, которые действовали в соответствии со своей природой, не делая выбора между своими и чужими.

Неожиданно вместо очередного просителя, перед герцогом предстал изрядно потрепанный связанный светловолосый пленник. Стражи не церемонясь волочили его по полу и бросили под ноги герцогу.

– Это разбойник, господин. Грабил бедняг на тракте.

– И зачем он мне здесь? – нахмурился Рихард.

– Мы хотели его вздернуть, но он клянется, что у него послание от сына короля Ульвара – Берриса.

– Хорошо, пусть говорит.

– Сохранишь мне жизнь?! – спросил разбойник с надеждой, приподнимаясь с пола. – И я расскажу все как есть.

Рихард наклонился к пленнику, смотря на него словно на забавного земляного червя. Стражи невольно сделали шаг назад. Толпа заволновалась.

– ГОВОРИ НЕМЕДЛЕННО.

Сила Голоса прижала разбойника к полу. Он забился в конвульсиях, беззвучно глотая ртом воздух. Когда же снова получил возможность говорить, слова полились из него неудержимым потоком.

– Беррис идет сюда. Его не остановить никому – ведь он любимый сын своего отца, морского змея. Под его началом непобедимая армия: множество преданных воинов, с каждым днем их становится больше. Беррис Великий уже захватил побережье, а вскоре подчинит себе всю землю Золотых полей. Как только падет Золотой город, сын змея отправится в топи, чтобы соединиться со своим братом. Они станут пировать на останках твоих людей и заставят тебя на это смотреть. Это все… все, что он хотел передать тебе… – у разбойника от напряжения пошла носом кровь.

– Ты не врешь?

– Во имя Лунной богини – это правда! Но все эти дерзкие слова не мои, а его. Я даже не собирался приходить к тебе! Хотел лишь переждать бурю.

– Как вы встретились?

– Меня и товарищей застали врасплох. Их пытали: вливали воду без счета, словно они рыбы, а мне повезло, я складно врал, что особая персона и мне нет равных в переговорах. Так убедил их, что буду полезней живым. Предводитель островитян – бритоголовый верзила, покрытый татуировками, сообщил, что его зовут Беррис. Он приказал мне делать, как он велит. Сказал, что я его гонец в Вечные топи. Заставил заучить эти слова, а потом проследил, чтобы я отправился в твои земли, только… я ведь был босой, в одних штанах. И чтоб выжить брал немного у тех, кто слишком жадный, чтобы нанять охрану. Клянусь, я не душегуб. И в мыслях не было!

– Почему же ты не пришел и не передал послание, как положено гонцу?

– Хотел еще пожить…господин.

– Жалкий слизняк! – Рихард брезгливо поморщился. – Будь у тебя хоть толика смелости, ты бы сделал как велено. В моих землях гонцу обещана неприкосновенность, чего не скажешь о разбойниках.

Стражи потащили прочь воющего от страха пленника. Толпа глумливо засвистела. Трусов ненавидели не меньше грабителей. Разбойник отчаянно брыкался, кусался, выл как животное, чувствуя, что жить ему осталось считанные минуты.

Эсвик предусмотрительно заменил пустой кувшин полным и налил герцогу медового напитка. Рихард пригубил прохладный кисло-сладкий мед из кубка, размышляя, а не сделать ли перерыв, но вот новый проситель склонился в глубоком поклоне… Отдых пришлось отложить.

После собрания Нивар не дал Рихарду сбежать и таким образом избежать неприятного разговора. Рыжий великан, скрестив на груди руки, преградил выход, как только просители покинули зал. Страж буравил герцога тяжелым взглядом. Даже четверка быков не смогла бы сдвинуть его с места.

– Ты знал о Беррисе? О флоте, высадке?

– Да, – просто ответил Рихард.

– И когда ты собирался мне рассказать? – насупился Нивар.

Рихард в молчании развел руками.

– Мы все силы стянули на север, – с укоризной напомнил глава стражей, – а теперь нам нужно защищать еще и юг.

– У нас слишком мало людей, чтобы их разделять. Пусть стоят на севере, сдерживая Йохана, а войско Берриса встречу я… – герцог старался, чтобы его голос звучал уверенно. – На юге места подходящие, если помнишь. Рыжая топь. Была, есть и будет могилой для многих.

– А что собираются делать знатные господа Золотых полей? Все эти наглые бароны, вскормленные Фридо? Неужели они вручат свои земли островитянам?

– Даже если они дадут хоть какой-нибудь отпор, Ульвар только увеличит войско. Я же рассказывал тебе, как он превращает бывших врагов в своих сторонников. Гонец от Берриса упомянул, что его подельников пытали водой – уверен, вода была морская, предусмотрительно привезенная из Холодной крепости.