Текст книги "Зов топи (СИ)"

Автор книги: Майя Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

В высоком худом человеке, чья рука бесцеремонно задрала передник банщицы, Рихард узнал барона Орда, оруженосца короля. Рядом стояли его кузены, один держал девушку за плечи, а второй стаскивал длинную юбку. Они были изрядно на подпитии и увлеченные банщицей, не сразу обратили на Рихарда внимание.

– Господа, буду благодарен, если вы уступите мне место. Под местом, я имею в виду эту парную.

– О, мы не одни… Не ожидали встретить здесь кого-то в такое время.

– Взаимно, но мне совершенно нечего делать, а мытье, говорят, полезно для тела.

– А ведь есть кое-что еще полезнее для тела, – барон с ухмылкой кивнул в сторону девушки. – Разделите этот приятный подарок судьбы с нами? Его стоит немного отмыть сажи, но в нужных местах, уверяю, он вполне чист, – барон демонстративно вынул руку из-под передника.

– Заманчиво, но я предпочитаю все же просто мытье, – возразил Рихард, принимаясь раздеваться. – Не поймите меня неправильно, но я очень замерз. И мне бы не хотелось растапливать печь лично.

Фридо не стал рассказывать окружению подробности сложных взаимоотношений с герцогом, потому в глазах остальных Рихард по-прежнему оставался полноправным правителем Вечных топей. Он не мог напрямую приказать людям короля убираться восвояси, но его просьба имела значительный вес. Мужчины разочарованно переглянулись и отступили. Не было резона ссориться из-за такого пустяка с герцогом, особенно перед путешествием через его земли.

Когда кузены с ворчанием, не скрывая недовольства, удалились, Рихард бросил сапоги в предбанник. Он мягко отобрал у оцепеневшей банщицы кадку, вложив вместо нее в руки ворох грязной одежды. Она избегала смотреть в его сторону.

– Помоги с мытьем, постирай вещи и иди. Больше ничего не потребую.

Девушка молчала. Рихард повернул ее подбородок к свету, чтобы рассмотреть получше. Она была жительницей Белого берега: ее волосы были мягкими и светлыми, почти белыми, глаза ярко голубыми. Банщица показалась Рихарду знакомой.

– Как твое имя?

– Дана, господин, – ее шепот был едва слышен.

– Поторапливайся, Дана. Я не привык повторять.

Она бросилась выполнять приказ, словно лишь его и ждала. Рихард сел, расслабленно вытянув ноги, прикрыл глаза, слушая, как на растопленную печь с лязгом стал чан, полный талого снега. Банщица бросила на гладкие горячие камни хвою, взяла красные от жара угли, опустила их в воду – те зашипели, остывая. Одежда Даны, которую она постеснялась снять, промокла и прилипла к телу, стесняя движения.

Девушка принялась растирать тело Рихарда мыльной глиной, то и дело смачивая кожу теплой водой. Делала она это не слишком умело, но старательно, осторожно обходя стороной свежий шрам. Как только вода в чане нагрелась, она щедро окатила герцога с ног до головы. Было приятно чувствовать на себе горячие потоки, особенно зная, что за стеной бушует ночная метель. Осторожно, чтобы не упасть со скользкой лавки, он обтерся травяным порошком.

В облаках горячего пара Рихард видел лишь силуэт девушки, склонившийся над ним, но именно эти очертания всколыхнули в нем забытое. Его осенило. Он схватил Дану, и рывком насильно усадил рядом с собой.

– Что-то не так, господин Рихард? – Она оторопела от неожиданности. – Слишком горячо?

– А, так тебе известно, кто я такой… – тон его голоса не предвещал ничего хорошего.

– Д-д-а… – Дана не на шутку испугалась.

– Откуда?

– Услышала… Кто-то назвал имя.

– Ложь. С самого приезда никто из нас не называл имен.

На этой предосторожности настоял Фридо, желая как можно дольше сохранять поездку в тайне. Он не исключал, что Ульвар наводнил его земли своими шпионами.

– Но я…

– Не лги или я сломаю твою руку, – пообещал Рихард, крепко держа ее запястье. – Поняла?

– Да, господин.

– Отвечай, откуда ты меня знаешь!

– Видела прежде, – она перевела дух, набираясь смелости. – В гостях у герцога Белого берега.

– А ты-то что там делала?

– Это мой дом. Я дочь главы рода, герцога Агнара. Мое полное имя Данавара.

– Хм, дочь, значит? – такой поворот судьбы удивил его. – Ты действительно можешь быть его дочерью, есть сходство. – Рихард немного ослабил хватку. – Хотя я видел подле Агнара только сыновей.

– Моей матерью была простая женщина, но герцог был добр, позволив остаться у него, когда я подросла. Он был не против того, что я считала его своим отцом.

– Что ты делала в конюшне, когда я заметил тебя?

– Хотелось бы мне забыть ту ночь, господин.

– Я должен знать! – Рихард был неумолим и сжал пальцы.

– Ой! – она вскрикнула от боли. – Я расскажу! Была поздняя ночь и лошадей что-то испугало. Они разбудили меня. Я спала на сеновале наверху… Услышав шум, выглянула. А там трое тащили что-то.

– Ты узнала троицу?

– Я никогда не видела их прежде, – Дана отрицательно покачала головой. – Они были одеты как слуги, но двигались как воины. Уверено. Когда я поняла, что тащат человека, а не мешок, ты вдруг посмотрел на меня… Ты был гостем отца и я узнала тебя, несмотря на побои. Очень испугалась, что кто-то осмелился поднять руку… – ее голос задрожал. – А потом… Из твоего рта хлынула кровь да так сильно, что все вокруг было залито ею! Поднялся крик, тебя потащили прочь. Они решили, что ты умер, господин. – Дана умолкла, потрясенная собственными словами.

– Вот как… – задумчиво пробормотал Рихард, нарушив долгое молчание. – Спасибо за честность.

– Что со мной будет? – она была готова ко всему, невольно представляя, как герцог смыкает руки на ее шее.

– Пока говоришь правду, ничего дурного с тобой не случится. Допустим, я верю тебе. Хоть мне и непонятно, что дочь Агнара делает в этом селении? Отсюда до Холодной крепости долгий путь.

– Когда я поняла, что на нас напали островитяне, эти падальщики поганые, – Дана плюнула со злостью, – я пыталась отыскать отца. Не знала еще, что он погиб. Его убили ночью, как и моих братьев. Их головы, нанизанные на пики, я увидела на рассвете. Еще вечером они были живы, а утром… – девушка нахмурилась, ей было тяжело говорить. Рихард терпеливо ждал. – Защитники крепости гибли один за другим. Они были слабы, не могли стоять на ногах и держать оружие. Их словно одурманили.

– Вероятно.

– Те, кто не пил и не ослаб, побежали к воротам. Их расстреляли лучники.

– Ты видела предводителя нападавших? Короля Ульвара?

– Нет, господин, – она покачала головой. – Когда предрассветная дымка, стоявшая над морем, развеялась, я заметила вражеские корабли островитян, идущие к берегу. Много-много кораблей. – Дана вздохнула. – Мне хотелось броситься с крепостной стены, но не хватило духа. Я убежала.

– Не женское это дело – умирать там, где мужчины потерпели поражение. Но как ты сбежала? Я хорошо помню крепость. Уйти из нее незаметно невозможно. Есть тайный ход?

– Все тайные ходы берут начало во внутренних покоях – туда мне было не добраться. Я спустилась по стене со слугами, которым хватило ума спрятаться во время резни. На ней есть место, защищенное от ветра. Нас не было видно ни с моря, и с суши. Мне об этом месте рассказал Дерек, – ее глаза невольно наполнились слезами.

Когда Рихард гостил у Агнара, среди сыновей тот не без гордости указал на юношу с таким именем. Дерек был широкоплеч, крепок, учтив и приятен в обращении. Агнар возлагал на него большие надежды. Должно быть, Дана много времени проводила в обществе брата, если у нее была схожая с Дереком манера щурить глаза.

– Как Хельмех пал, на Белом берегу не осталось безопасных мест. Корабли островитян прибывали один за другим. В порту ими кишело. Весной и летом я скиталась по селениям, но любители рыбьих потрохов продолжали искать меня. Вместе со слугами я отправилась дальше. В твой край, господин.

– Осенью? Когда дожди льют один за другим?

– Да, господин. Это было безрассудно, но один из слуг знал о малохоженой дороге и был уверен, что сможет провести нас. Мы доверились ему, но вскоре потеряли тропу. А потом мои спутники один за другим заболели черной лихорадкой.

– Почему же вы не остановились в каком-нибудь поселке? Моя земля – это не только леса и болота.

– Мы забрели в глухомань и ни разу не встретили и следа людей. Всю осень блуждали по одним и тем же местам окруженные топью. Заболевшие ослабли и не могли идти. Я оставалась с ними до конца, но ничем не могла помочь. Когда умер последний, я просто пошла вперед, положившись на судьбу.

– Отчего же ты не заболела?

– Я молилась духам топи, чтобы они пощадили меня. Иной раз мне казалось, что смерть близка. Было страшно, – призналась Дана. – Страшнее, чем в крепости, захваченной врагами. Жуткие лесные твари с наступлением темноты кружили вокруг. Они не пересекали границу света от костра, но я слышала их дыхание, а утром находила невиданные следы. Я почти отчаялась, как вдруг мне удалось снова отыскать дорогу. Выйдя из леса, я увидела это селение и осталась здесь. После осени, проведенной среди болот, господин, у меня не было сил идти дальше.

В этот миг фитиль в светильнике с шипеньем догорел и погас. Дана на четвереньках поползла к нему, цепляясь передником за мокрые доски. И вдруг услышала то самое страшное дыхание и звуки, преследовавшие ее в заболоченном лесу.

– Г-г-господин… – девушка замерла, не желая верить ушам.

– Почему никому не рассказала, чья ты дочь? – голос Рихарда звучал глухо после устроенной забавы. – Зачем влачить жизнь безродной простолюдинки? У такой жизни один конец – побои и рабство.

– Здешние жители были добры ко мне, дали кров. – Она на ощупь торопливо меняла фитиль. – До этой ночи мне ничего не угрожало. Да и заяви я, кто мой отец, мне нечем это подтвердить.

– Достаточно моего слова и ты вернешь свое положение.

– Ах! – Дана высекла искру, огонек осветил ее испуганное лицо.

После невинной шалости устроенной Рихардом, она избегала поворачиваться к нему спиной. Неловко убрав волосы с мокрого распаренного лица, Дана отошла к печке. Рихард все больше обнаруживал черт, роднивших ее с погибшим герцогом. Она вполне могла быть его дочерью. Если сыновья Агнара мертвы, то ребенок Даны от брака со знатным человеком, мог бы претендовать на Белый берег, а это открывало интересные перспективы…

– Господин, а что с вами случилось той ужасной ночью?

Он проигнорировал ее, продолжив расспросы. Помалу, вытягивая из девушки сведения, Рихард узнал много интересных деталей о жизни Холодной крепости. Вспоминая прошлое: родной дом, семью, отца, Дана мало походила на простолюдинку. Хоть ее манеры и были далеки от идеальных, она быстро научилась смотреть Рихарду в глаза и он это оценил. В тот миг, когда Дара забывала о выпавших на ее долю страхах, в ее облике проглядывало горделивое достоинство, свойственное жителям Белого берега.

Покинув парную, герцог с удивлением заметил, что с неба на него смотрят блеклые звезды. Изводившая их метель, наконец, утихла.

Глава 3

Фридо в лесу было неуютно. Его раздражал пронизывающий ветер, сумрачное небо, хриплое карканье ворон, треск веток. Он привык быть главным, но когда они переступили невидимую границу, отделяющую край Золотых полей от болот, управление над их маленьким отрядом перешло к Рихарду. Безмолвный герцог не навязывал своего мнения, но когда он что-то советовал, к нему прислушивались.

Шел седьмой день как они оставили поселок на краю леса. Путь оказался труднее, чем Фридо рассчитывал. Замерзшие участки были заметены снегом, от дороги, прежде петляющей между деревьями, не осталось и следа. Часто приходилось спешиваться, ведя коней за собой. Под зловеще трещащей ледяной кромкой могла оказаться, как и безобидная, промерзшая до основания лужица, так и бездонная топь.

Первым испытал на себе коварство болот барон Орд. Ему приспичило обойти заросли ломкого колючего кустарника. Один неверный шаг и он провалился, увязнув по грудь в ледяной жиже. От неожиданности барон выпустил поводья. Конь в испуге попятился. Умное животное не пожелало повторить участь хозяина и оставило того тонуть. Когда барона, грязного, окоченевшего с трудом вытащили, желающих ослушаться наставлений Рихарда не было. Теперь Безмолвный герцог, ведомым особым только ему известным чутьем, везде шел первым, а за ним ступали след в след остальные.

Ослабевший, одурманенный болотными испарениями, червь почти перестал беспокоить. Рихард почувствовал себя лучше, с удовольствием вдыхая холодный воздух. Кейль, верный помощник герцога, тоже повеселел. Он родился в похожем месте, ему все время казалось, что за этим или следующим пригорком покажется его родное селение. Кейлю поручили следить за Даной. Девушка не горела желанием снова ехать через болота, из которых выбралась едва живой, но выбора у нее не было. Будучи свидетельницей вторжения Ульвара, Дана могла быть полезна, хотя уговорить короля ее взять стоило большого труда. Фридо не без оснований считал, что единственная женщина в отряде будет мешать. Лишь лично удостоверившись, что Дана знает Холодную крепость, он нехотя согласился.

Темнело в лесу рано, поэтому место для ночлега приходилось искать заранее. Рихард с удовольствием шел бы дольше – топь была ему по душе в любое время, но остальным с наступлением сумерек становилось не по себе. Истории о голодных болотных чудовищах, просыпающихся ночью, знал каждый. Только король был спокоен и презрительно усмехался, слыша рассказы об лесных тварях. Перед тем, как покинуть Высокий замок, он спросил Рихарда, правдивы ли слухи о том, что его болота кишат жуткими тварями из легенд. На что получил честный ответ:

– Да. И они опаснее, чем принято считать.

– Но ты сможешь с ними справиться? Сможешь предоставить нам безопасный проход?

– Если я буду с вами, чудовища станут смирными как ягнята.

Услышав его ответ, Рона скривилась. Она считала Рихарда более опасным, чем твари топи. И в этом герцог был с ней полностью согласен.

Кейль отыскал пригорок, окруженный разросшейся ольхой. На пригорке было сухо, а густой кустарник защищал от ветра – хорошее место для лагеря, осталось только поставить навесы и собрать хворост. Никто не отходил далеко. Картина беспомощного барона, тонущего в черной жиже, все еще стояла у них перед глазами. Темнота, полная тяжелых запахов сгнившей прошлогодней листвы, обволакивала и не желала отступать даже перед ярким светом костра. С наступлением вечера вокруг лагеря раздавались зловещие звуки, пугающие лошадей, вынуждающие внимательно всматриваться в мелькающие тени.

– Скоро у нас закончится мясо, – заметил Эльмар, маленький невзрачный мужчина, не имеющий титула, но определенно бывший на особенном счету у Фридо, так как тот поручил ему провизию.

– А как же лошади? – невозмутимо поинтересовался Рихард. – Можно съесть их.

– Я помню, что ты был против поездки верхом, – поморщился король, придвигаясь к огню. – Но мы не потащим поклажу на себе. Да, лошадь, несущая всадника тяжела, но спешившись, мы легко преодолеем опасные участки.

– Легко не будет. Только на тракте это не было бы проблемой.

– Ох, мы бы могли заехать на постоялый двор, – пробормотал мастер меча Томас, зябко кутаясь в плащ. Он потянул спину, вытаскивая Орда из трясины, и мечтал о теплой постели.

– Не сомневаюсь, что такой большой знаток болот как ты, Рихард, все же найдет дорогу, – ухмыльнулся король. – Или придется спросить Дану, она ведь проделала большую часть пути в одиночку.

Услышав свое имя, девушка сжала голову в плечи. Ей было не по себе от необходимости путешествовать в компании столь высокородных господ. Барон Орд, узнав, что она дочь герцога Белого берега, так и не принес извинений и делал вид, что ее не существует. Король относился к ней с подозрением, не веря в удивительные случайные встречи. Только Рихард был к ней добр и неизменно вежлив. Прочие смотрели на нее как на помеху, хотя она никому не доставляла хлопот, не жаловалась и в седле сидела не хуже барона. Хорошо хоть Кейль, приставленный герцогом к Дане в качестве соглядатая и помощника, относился к ней по-дружески.

– Поразительно, что девушка в одиночку смогла пройти через топь, не зная дороги, – продолжал размышлять Фридо, макая зачерствевшую лепешку в горячую похлебку. – Что скажешь? Тебя это не удивляет? – он повернулся к Рихарду.

– В одиночку дойти куда угодно проще, чем в компании. Один меньше привлекает внимания.

– Зато группа может выставить часовых, – возразил Томас.

– Да, я представляю, как часовые стоят на страже, а к ним ползет густой, вязкий туман. Вот он у их ног – холодный, липкий… Они будят товарищей, обнажают оружие и… – герцог невозмутимо с хрустом откусил от лепешки, – беспомощно наблюдают, как туман поглощает их одного за другим. Ведь оружие бесполезно – туман нельзя ранить.

– Ты шутишь? Такого не может быть! Какая тварь способно на это?

– Заметили в низинах густо переплетенные колючие ветви, туго свернутые в шар? Скрытые туманом, ветви разворачиваются, нащупывают добычу, жалят ее шипами, лишая возможности сопротивляться, а потом тащат к своему хозяину, скрытому в глубине под водной гладью. Все происходит очень быстро.

– Почему же они не напали на нас?

– Зимой их хозяин спит.

– Мерзость какая… – проворчал барон Себерн. – Эти земли всегда были полны всякой жути. Почему ты не выведешь ее?

– А зачем? Людям в поселках ничего не угрожает. Здесь, в глухих местах, твари служат надежными стражами. – Герцог улыбнулся. – И если найдется глупец, решивший с войском пройти через болота без моего согласия, он пожалеет об этом.

– Мне рассказывал летописец, что твой прадед, Рихард, именно так и утопил всю армию молодого короля Фарлафа. Завел ее в туман.

– Не будем ворошить прошлое, – проворчал Фридо. – Нам бы самим не утопиться.

– Что было, то прошло, – Рихард пожал плечами. – А хотите узнать, что еще за твари обитают в моих землях?

– О, страшные истории! – обрадовано воскликнул Томас. – Никто ведь не боится, верно? – В ответ раздались смешки.

– Я больше опасаюсь людей, – заметил король, принимая из рук Эльмара чашу с горячим отваром. – Но рассказ может и правда выйти поучительным.

– Есть чудища, похожие на диких зверей, – не спеша начал Рихард, – не нападающие на людей, пока те не забредают в их логово. Например, лесные оборотни. Их тело грузное, покрытое медвежьей шерстью. Голова – лосиный череп, увенчанный гигантскими рогами. Если в полнолуние утонет крупный зверь, то уже следующей полной луной из топи на сухое место выползет оборотень.

Соратники Фридо с открытыми ртами внимали каждому его слову, позабыв об ужине.

– Он устроит себе убежище в кустарнике и будет скрываться там от дневного света, а ночью поджидать неосторожных зверей, чтобы убить их. И если охота будет удачной, он много съест и вырастет втрое. Но срок жизни оборотня недолог. Как бы ни был он огромен и страшен, он сам развалится, словно гнилое дерево, спустя год или два.

– Слава Солнечному богу! – не удержавшись, воскликнул Томас. – Ты встречал оборотня?

– Да. Если оборотня не тревожить, он безобиден. И даже разъяренный, он неповоротлив, от него легко убежать.

– Хорошая новость, – обрадовался Себерн.

– Для тех, кто умеет ходить по болоту, – уточнил Рихард. – Чудища, близкие к диким зверям, не так опасны, как те, что обладают разумом. Поселкам особенно досаждают кровососы. Они похожи на завернутых в серое тряпье худых стариков и старух.

– Я видел кровососа, прежде чем его забили камнями, – вставил Эльмар. – Он жил в овчарне и портил скот. Мерзкая тварь.

– Так поступают новорожденные. Старые кормятся только спящими людьми. Чем дольше кормятся, тем больше становится похожи на свою еду. Древние даже разговаривать могут.

– Ох, теперь нищих придется обходить… – пожаловался кто-то.

– И не зря. Днем они могут прятаться среди них, а ночью кормиться. Древний кровосос, хитрый, изворотливый, принявший облик человека, чьей крови он испил последним, без числа плодит себе подобных и способен привести к упадку целый город. Но к счастью, по-настоящему древних уже перебили, они стали очень редки. Кровососы вырождаются.

– Я бы за это выпил! – предложил Томас, поднимая чашу с отваром. Его предложение единодушно поддержали.

– А какая тварь тут самая опасная? – спросил Себерн.

– Хочешь получить ее голову? – рассмеялся Фридо. – Ты всех волков и медведей у себя извел и никак не успокоишься.

– Не так-то просто выбрать… – Рихард задумался и вопросительно взглянул на помощника. – Кейль, что в нашем краю страшней всего?

– Навь, – сразу отозвался тот.

– Соглашусь. Навь не имеет тела. Тварь может принимать любой облик, – он развел руками. – Воину навь явиться в облике погибшего друга. Матери, потерявшей дитя, в облике ребенка, а осиротевшему ребенку в облике матери. Перед охотником промелькнет желанным зверем…

– А если это будет слепая старуха? – перебил заинтересовавшийся король. – Для слепых навь не опасна?

– Слепая услышит дивной красоты пение и голос друга детства. Каждый получит то, чего желает. Навь может настигнуть путников в любой момент и днем, и ночью. Она появиться, увлечет их за собой и, заведя в топь, устроится рядом, наблюдая, как беспомощные люди тянут к ней руки из омута. А навь жиреет, впитывая надежду, разочарование, страхи своих жертв.

– Умеешь нагнать жути… Неужели от нее нет защиты?

– Нельзя сворачивать с намеченного пути. Кто бы и что бы ни обещал, как бы ни звал, не просил. Каким бы заманчивым не казался раненый олень или сладким голос юной девицы, попавшей в беду.

– Похоже, ты точно знаешь, о чем говоришь. Навь являлась тебе? – король был уверен, что червь воли не позволит солгать на его прямой вопрос.

– Да.

– И чего же желал Безмолвный герцог?

– Горячего питья и мягкой постели, – вздохнул Рихард. – Моя лошадь убежала с поклажей, я три дня шел пешком под проливным дождем. На рассвете совсем продрог. И вдруг рядом со мной возникла навь. Она приняла вид удобной лежанки и кубка с медовухой. На миг я решил, что заснул прямо на ходу.

– И что ты сделал? Прошел мимо? – затаив дыхание спросил Томас.

– Нет, лег на лежанку и умер… – возразил Рихард. Раздался смех.

Хоть нутро Рихарда и горело от яда червя, сердце болело, он сумел солгать. Королю незачем было знать, что навь являлась на его пути в облике могучего дерева, чья густая крона полна серебряных листьев, а узловатые, крепкие корни, напоминают скрюченные жадные пальцы.

– Постой, если навь принимает образ того, что тебе нужно, то… – Себерн нахмурился, – если ты ищешь путь, как выйти к лагерю, а она вдруг показывает тебе отблеск костра, ты идешь туда и тонешь?

– Верно.

– Ох, скверно! В этих местах нельзя ничему верить. Как местные-то выживают?

– Привыкли. И обереги у них есть.

– А они помогают?

– Те, кто их носят, верят, что помогают. Но если навь совсем уж разгулялась, селяне берут с собой малышей и несут их к ней, чтобы…

– Скормить ей? – ужаснулась Дана.

– Нет, чтобы отыскать навь. Совсем малые дети не подвержены ее чарам и видят мир таким, каков он есть. Чтоб уничтожить навь, ее нужно найти.

– А как же навь уничтожить, если у нее нет тела?

– Нужно заточить в каменном сосуде ее сущность. День за днем она будет пожирать сама себя… – его слова заглушил громкий треск веток в отдалении. Что-то большие медленно двигалось по лесу.

Рихард замолчал, знаком призывая к тишине. Часовые переглянулись. Вскоре треск повторился.

– Пожалуй, осмотрюсь. Кейль, никто не должен отходить от костра. Это для вашего же блага, – добавил Рихард, пресекая их недовольство. – Не двигайтесь и не шумите.

– Подожди! Не иди один! – Томас взялся за меч. – Я с тобой.

– Нет!

– Но ты безоружен!

Герцог лишь махнул рукой и быстро спустился с пригорка. Шум повторился. К треску веток прибавилось хриплое дыхание и всхлип. Дана до боли в пальцах сжала рукоять кинжала, полученного в подарок от Дерека. Простенький кинжал – последняя вещь, связывающая ее с домом.

– Кейль, что это? – шепотом спросил Томас.

– Не знаю, но зверь большой.

– Зверь – это не так страшно, – облегченно выдохнул мастер меча. – Главное, чтоб не нечисть.

– Эльмар жаловался, что у нас мало мяса. Сейчас это можно будет поправить, – оживился Себерн, бывший заядлым охотником.

– Ночная охота в этих местах? Ты не в своем уме? – возмутился Фридо.

– А что такого, если зверь сам идет в наши руки? Я точно слышал хрюканье. Вот опять!

И в самом деле, до них донеслось характерное похрюкивание, словно близ лагеря паслось стадо диких свиней. Люди короля приободрились – свиней они не боялись. Тем временем Рихард направлялся прямиком к исполинскому зверю, чей горбатый силуэт вырисовывался на фоне низкорослых деревьев. Герцог шел по тонкому льду, способному выдержать разве что лисицу, внутренне радуясь, что никто за ним не наблюдает.

Огромный зверь с фырканьем сворачивал болотные кочки в поисках съестного, то и дело смачно чавкал, разгрызая заледеневшие сладковатые стебли и луковицы. Рядом с ним сновало его многочисленное потомство, подбирая пропущенные куски. Они часто терлись боками о великана, пробегали у него под брюхом, мешая, но болотный вепрь лишь довольно похрюкивал, не выказывая ни малейшего недовольства. Он был чернее ночи, жесткая щетина топорщилась в стороны как иглы. Массивные клыки, каждый размером с человеческую руку, агрессивно торчали в стороны. Черно-белым поросятам, носящим защитный окрас, еще только предстояло обзавестись этим роскошным украшением.

Рихард не дошел до вепря всего десяток шагов. Тот беспечно развернулся, подставляя бок. Поросенок размером с волка, сверкая любопытными глазками, подбежал поближе, желая изучить странное шагающее дерево. Рожденный этой осенью он еще не видел людей. Рихард негромко присвистнул, привлекая внимание. Болотные вепри обладают плохим зрением, но отличным слухом. Животное встревожено хрюкнуло и повернуло голову в направлении звука. Поросята бросились врассыпную. Вепрь пару раз с шумом втянул воздух, принюхиваясь. За свою длинную жизнь вепрь не раз встречался с людьми, но от Рихарда человеком не пахло. До зверя донеслись запахи влажной земли, шишек и сухой пыльной листвы. Подойдя к герцогу вплотную, он выдохнул ему в лицо облако горячего пара.

– Красавец… Давно не встречались с тобой. Не гуляй здесь, не надо, – ласково попросил Рихард, поглаживая зверя по клыку. – Иди на юг. Там раньше наступит весна.

Вепрь задумчиво изучал странное существо. На него нахлынуло небывалое спокойствие, подобного он не испытывал давно. Даже голод, вечный спутник вепря, исчез.

– УХОДИ! – приказал герцог. Сопротивляться силе голоса вепрь не мог – спокойствие сменилось жгучим желанием перемен.

Зверь медленно обошел человека. Отвернувшись, он сразу забыл о его существовании, полностью отдавшись желанию отправиться в южные земли, где теплее и растет много сочных вкусных кореньев и грибов. Рихард наблюдал, как он трусит при свете молодой луны прочь от лагеря, оставляя глубокие следы, заполненные ледяной водой. За ним веселой гурьбой семенили непоседливые поросята.

Неожиданно пронзительный полный боли визг нарушил спокойствие ночи. Так громко и несчастно мог кричать только смертельно раненный зверь. Вепрь тотчас стряхнул овладевшее им наваждение и понесся на помощь. Болотные вепри – ответственные родители, не знающие страха и не отступающие ни перед чем, если их потомству грозит опасность. Визг доносился со стороны лагеря, а это не предвещало ничего хорошего. Рихард бросился за вепрем, полный недобрых предчувствий, но тот бежал куда быстрее и раньше него оказался в лагере. На мгновение яркий свет костра ослепил его, он замер, едва успев подняться на пригорок. Заколотый поросенок лежал прямо у ног.

Глухо хрипя, вепрь осторожно понюхал мертвого поросенка. Запах крови ударил ему в голову. Касаясь клыками земли, он бросился бегать по пригорку, ломая узловатые стволы ольхи как тростинки. Безумная скорбь овладела им. В лагере поднялся гвалт. Мотая клыками из стороны в сторону, вепрь сносил хлипкие преграды на пути. Истошные крики людей смешались с ржанием лошадей. Зверь уже успел разгромить стоянку, когда подоспел Рихард. На земле валялись растоптанные пожитки, хворост, лошадь со сломанным хребтом. Вепрь насадил на клык воина, защищавшего короля и отбросил в сторону как сухой лист. Фридо с обнаженным мечом приготовился принять смерть.

– СТОЙ! – крикнул Рихард вепрю, подняв обе руки.

Вепрь резво развернулся и побежал на него. Герцог не двигался с места. Что-то заставило зверя остановиться. Животное в остервенении визжало, хрипело, вспахивая землю мощными копытами, но не могло коснуться Безмолвного герцога.

– ТИХО! Успокойся, – Рихард положил руки на голову вепря и тот затих. – У тебя есть еще поросята… – он заглянул в черный затуманенный глаз вепря. – Забудь запах крови… ИДИ.

Животное качнулось, переминаясь с ноги на ногу, и задевая ветки деревьев, как ни в чем ни бывало, пошло прочь, не замечая растоптанного им же самим поросенка. Рихард на прощание погладил горячий тяжело вздымающийся бок зверя.

– Хозяин… – Воин, отброшенный кабаном, пытался приподняться, прижимая к разорванному боку выпавшие внутренности. У него был распорот живот и проколото легкое. На губах выступила кровавая пена.

– Кейль! – герцог бросился на помощь.

– Не смог… Я… – страж пытался говорить, но сил не осталось.

– Кейль, – герцог склонился над ним, обхватив за плечи.

– Холодно…

– Ты умираешь.

– Хозяин? – в воздухе повис невысказанный важный вопрос.

– Ты хороший человек, Кейль. Я запомню тебя.

– Спасибо…

Успокоенный страж улыбнулся, услышав самое главное. Теперь ему было не страшно. Рихард крепче сжал руку воина, наблюдая, как жизнь стремительно угасает в нем, утекая вместе с горячей кровью. Герцог смотрел, как стекленеют его глаза и думал о том, что ему предстоит вернуть его туда, откуда пришло все живое – в стоячую мутную воду родных болот. Кейль ушел раньше, чем следовало, но такова жизнь.

Рихард пробудился от забытья и услышал брань, стоны раненых, голос Фридо, зовущего его по имени. Люди приходили в себя после устроенного болотным зверем разгрома.

– Жди здесь, – безразличным тоном бросил Рихард королю, поднимая тело Кейля.

Фридо что-то эмоционально говорил ему вслед, но был проигнорирован. Герцог ушел в темноту и вернулся в скором времени уже без тела. Стражей всегда хоронили быстро и без церемоний, без сожалений отдавая топи то, что ей принадлежало.

– Кто это сделал? – Рихард с плохо сдерживаемым недовольством пнул растерзанную тушку поросенка. – Кто нарушил приказ?!

– Себерн, – нехотя признался Томас. – Свинья вышла прямо к костру, он и не удержался. Он-то думал, что это взрослая свинья… Если бы знать, что этот великан только поросенок…

– Таково ваше оправдание?! – перебил Рихард.

– Себерн уже наказан. Он тяжело ранен, – поспешно добавил мастер меча, указывая на неудачливого охотника, – может не выжить.