Текст книги "Изучающий мрак (Дарвей)"

Автор книги: Майя Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

  – Ты видел, что случилось?

  – Вы пропали. Исчезли. Я успел только заметить, как мелькнул ваш плащ.

  – Странно.

  – Как вам это удалось?

  – Я и сам не понимаю, – ответил Дарвей. – Но теперь я здесь, в городе. Попробуй и ты пройти. Может стена только кажется настоящей? – он на всякий случай отошел в сторону. – Ну, как, получается?

  – Я пробою, – отозвался маг. – Нет, ничего не выходит. Вы точно не говорили никаких заклинаний, ничего не нажимали?

   Было слышно, как Клифф простукивает камни, в надежде найти скрытый механизм. Дарвей подождал, пока он закончит осмотр, и вынес неутешительный вердикт:

  – Не знаю зачем, но это город впустил меня. Это его рук дело, если у него, конечно, есть руки.

  – Мне это не нравиться... – глухо сказал Клифф. – Вы говорите так, словно он живое существо.

  – Я уже не знаю, что говорить и думать... Горячая стена – это очень подозрительно, верно?

  – Что будем делать?

  – Понятия не имею... Приходится констатировать факт – я здесь, а ты нет. Но отчего так случилось?

   В воздухе повисло неловкое молчание.

  – Клифф? Ты что, не веришь мне?

  – Верю, – голос мага был напряжен как натянутая струна.

  – Неправда, – вздохнул монах. – Ты считаешь, что я надул тебя и специально оставил снаружи.

  – А разве это не так? Говорите, что уж теперь скрывать?

  – Я здесь ни при чем. Странно, что ты не доверяешь мне...

  – Констатирую факт, – подражая ему, ответил Клифф. – Вы из той породы людей, которая нигде не пропадет. Поэтому легко могли обмануть меня. Я ничего не знаю о вас, не знаю, что вами движет. Вы и убийца, и искатель приключений, и охотник за сокровищами, но кто вы? Работаете на орден или на себя?

  – Ох, Клифф... Полез бы я сюда по своей воле? Я еще не сошел с ума.

  – Но я же полез! – с вызовом воскликнул юноша.

  – Вот только не надо провокаций. Я осмотрю здесь все и вернусь за тобой. Обещаю. Никуда не уходи.

  – Как будто у меня большой выбор. Кругом столько мест, куда может отправиться маг вроде меня, – если бы сарказм мог разрушать, злополучная стена давно бы превратилась в руины. – Удачного пути, Дарвей! Кстати, вам лучше поторопиться, если не хотите, чтобы я умер от голода.

  – Буду иметь в виду, – сказал монах, невольно усмехаясь.

   Все-таки у Клиффа в силу его молодого возраста был очень строптивый характер.

   Дарвей огляделся и пришел к выводу, что он, похоже, оказался в каком-то подвальном помещении с очень высоким потолком. В воздухе чувствовалась большая влажность. Коричневые камни стен были мокрыми, перекладины лестницы оказались изъедены ржавчиной. С потолка капало.

   Мужчина задрал голову. Выход из подвала был только наверху. Там, на высоте десяти метров виднелся люк.

   Монах начал подъем, мысленно молясь, чтобы лестница его выдержала. Если он упадет, то разобьется насмерть. Но лестница, несмотря на леденящий кровь скрежет, не подвела. Дарвей откинул в сторону крышку люка, вылез и удивленно огляделся.

   Он очутился в настоящей приемной. Здесь находился большой дубовый стол на толстых ножках, бюро с множеством ящичков, лампа. Медные ручки на ящичках блестели так, что было больно смотреть. На столе лежал толстый журнал, а рядом стояла чернильница с воткнутым в него пером.

  – Добрый день, – на всякий случай сказал Дарвей, решив, что вежливость не помешает.

   Но ему не ответили. Приемная была пуста. Монах подошел к журналу и распахнул его. Тот оказался абсолютно чист. В нем не было ни строчки.

   На краю стола лежал маленький колокольчик. Дарвей повинуясь внезапному импульсу, взял его в руки и позвонил. Раздалась приятная мелодия, столь нехарактерная для такого простого инструмента. В тот же миг двери за его спиной гостеприимно распахнулись, приглашая войти.

   Мужчина поставил колокольчик обратно. Стоило ему сделать шаг, как на стенах зажглись светильники.

  – Опять магия?!.. Определенно, у этого места есть хозяин. Почему он не показывается? К чему вся эта игра в прятки?

   Тишину нарушили звуки флейты и скрипки. Дарвею показалось, что он узнал мелодию. Она звала его, манила за собой, сулила покой и исполнение всех желаний. Мужчина как завороженный сделал шаг, потом еще один, углубляясь в лабиринт коридоров. Он не знал, куда идет. Почему выбирает один поворот, а не другой. Дарвей позабыл всякую осторожность. Он не прятался, в его руке не было ножа. Монах целиком подчинился неведомому голосу идущему из глубин собственного сердца.

   Огромные залы с мраморными колонами, картины в золотой оправе, величественные гобелены, статуи богов и героев. Перед ним открывалась невиданная доселе роскошь, но монах не останавливался. Его взгляд не задержался ни на столах, заставленных изысканными яствами и винами, ни на сундуках, полных драгоценностей. В тронном зале он прошел мимо оббитого красным бархатом кресла и императорской мантии. Оружейная комната заставила бы побледнеть от зависти самого императора, но Дарвея оставила равнодушным. Он любил хорошее оружие, но не преклонялся перед ним.

   Музыка уводила его все дальше и дальше в глубь дворца. В зеркальном зале по стенам заскользили неясные тени, и монах оказался окружен десятком молодых девушек. Они всячески выражали ему свою благосклонность, призывно улыбаясь. На них практически не было одежды, и Дарвей невольно замедлили шаг.

  – Пойдем к нам, не пожалеешь... – услышал он тихий шепот. – Мы так истосковались без мужского внимания.

  – Кто вы?

  – Нас зовут... Как ты хочешь, что бы нас звали? Мы выполним все твои желания...

  – Кхм, что-то здесь не так, – его смутило количество девушек.

   В один миг их число с десяти сократилось до трех. Остальные просто растворились в зеркальных отражениях.

  – Ну, что же ты... Не бойся. Разве ты не мечтал об этом?

  – Но там, – он неопределенно махнул рукой, – звучит музыка.

  – Забудь о ней, – вкрадчиво прошептала синеглазая блондинка, наклонясь и медленно проводя рукой по его груди. – Мы подарим тебе другую. Она будет чудесна.

  – Спасибо, – Дарвей мягко, но уверенно убрал ее руку, – но не надо. Как-нибудь в другой раз.

  – Если ты сейчас уйдешь, то будешь жалеть все жизнь. Подумай над этим.

   Но Дарвей уже не слышал ее. Его существом целиком завладела щемящая душу мелодия флейты. Он отвернулся, и девушки растаяли, словно их никогда и не было. Зеркала потускнели.

   Музыка становилась все громче. Она была необыкновенна. По ее воле возникали зеленые луга, на которых паслись тучные овцы и голубое небо с белыми пушистыми облаками. Звон ручья сливался с пением пастушьей свирели. По лугу были разбросаны большие серые камни, покрытые мхом и влажным зеленым лишайником. Яркие цветы тянулись к солнцу, а над ними с гудением летали мохнатые шмели.

  – Где-то здесь заблудился ветер... – негромко сказал Дарвей.

   Видение луга побледнело и исчезло, уступая реальности. Перед ним снова отворились двери, и он попал в библиотеку. До этого момента монах никогда не видел столько книг разом. Бесконечные стеллажи уходили вверх и терялись во мраке.

  – Здесь вся память человечества, – сказал он задумчиво.

   В ответ раздался тихий шелест. Книги звали его, умоляли взять себя в руки и прочесть. Дарвей подошел к одной из полок и, наклонив голову, попытался разобрать тисненные на корешках названия.

  – "Жизнь животных"... "Классификация драгоценных камней". Для гнома интересно, наверное... "Мифы и сказания севера", "Жизнеописание Кармисса магистра ордена Истины". О, Господи! – он невольно отшатнулся. – Но ведь эта книга еще не написана! Она не может здесь быть!

   Он оттер рукавом мгновенно выступивший холодный пот и закрыл глаза, пытаясь успокоиться.

  – Здесь не только уже существующие книги, но и вообще все, что только будут написаны. И прошлое, и будущее... Голова кругом идет. – Он опустился на пол. – Только не хватало еще найти книгу о себе самом и прочесть некролог. – Монах нервно расхохотался. – И что же там будет написано? Умер в загадочной библиотеке от разрыва сердца, читая о собственной кончине?! Нет, я этого не хочу. Это ловушка, как и все остальные. Меня хотят поймать, и навечно оставить в этом городе. И кем я стану – еще одной книгой?

   Дарвей вскочил и побежал вперед, запрещая себе смотреть по сторонам. Под ногами поплыли клубы белого тумана. Стеллажи темнели, и превращались в плоские тени. Светильники гасли один за другим. Зал погрузился во мрак.

   Монах остановился в нерешительности. Он боялся, что пришел его черед и сейчас он тоже исчезнет. Никто не узнает о его незавидной судьбе.

  – Вот это влип... – пробормотал он, переминаясь с ноги на ногу. – Ох, Гаер! Вот выберусь отсюда, и лично тебя навещу, как бы ты от меня не прятался. Выскажу все, что думаю о тебе и о твоем задании. Копи Химер, озерный город... Лучше бы убийц подослал. Они, по крайней мере, из плоти и крови. Если не всех, то уж нескольких я бы точно забрал с собой в могилу.

  – Дарвей...

   Монах замолчал. Он затаил дыхание, испытывая большие сомнения насчет того, стоит ли ему отзываться.

  – Дарвей, я все равно знаю, что ты здесь. Я вижу тебя. Сделай милость, перестань вести себя как ребенок, – проворчал голос. – Тебе ничего не угрожает.

  – Кто вы?

   Темноту озарил теплый желтый свет. Пламя свечи в простом дешевом подсвечнике запрыгало от чьего-то дыхания. Седая старушка, чью лицо было покрыто сеткой неглубоких морщин, поставила свечку на столик и доброжелательно улыбнулась Дарвею.

  – Ну, великий и ужасный Призрак, почему стоишь? Садись.

   Он обернулся и увидел позади себя мягкое кресло. На месте библиотеки теперь была маленькая гостиная. Это была совершенно обычная комната. Она была просто, если не сказать бедно, обставлена, но от вещей веяло особой теплотой и домашним уютом. Это чувствовалось во всем от цветочных горшков на полках, до вязаных салфеток на столе.

   За окном лил сильный дождь, капли агрессивно барабанили по водостоку. Ураганный ветер ломал ветви деревьев. А в гостиной царило спокойствие.

   Мужчина, увидев все это, только тяжело вздохнул и опустился в предложенное кресло. У него уже не было сил удивляться. Если он все-таки сошел с ума, то это еще не самый плохой кошмар. Здесь ему не приходится сражаться с воображаемыми чудовищами.

  – Хочешь чаю? – старушка придвинула поднос поближе, и не дожидаясь его согласия, ловко разлила чай по чашкам. – Конечно, ты бы сейчас предпочел чего-нибудь покрепче, но в моем возрасте это лишнее. – Она негромко рассмеялась.

  – Откуда вы знаете мое имя?

  – Я все о тебе знаю. Так уж получилось... Да ты не волнуйся, в этом нет ничего плохого. Я вижу тебя насквозь, ну и что с того? Разве тебе есть что скрывать?

  – Я ничего не понимаю из того, что со мной происходит.

  – Молодец, что признал это. Скажи, ты слышал музыку? Такая милая мелодия...

  – Да. Она показалась мне знакомой, – монах, отбросив всяческие предубеждения, с наслаждением сделал большой глоток горячего ароматного напитка.

   У чая был горький, но вместе с тем приятный привкус.

  – А ведь никто не играл, – заметила старушка. – Она всегда существовала лишь в твоем сердце. Как чай?

  – Хорош.

  – Ты голоден. Мужчины всегда голодны, в любом возрасте. Попробуй мой пирог. Он немного подгорел, но ты же у нас не из гурманов, правда?

   Дарвей послушно взял кусок капустного пирога. Тесто было совсем свежее, даже горячее, словно его только что вынули из духовки.

  – Все что ты видишь глазами – это тень, прах, ничто. Только сердце, только душа никогда не ошибаются. Они знают истину. Понимаешь?

   Он отрицательно покачал головой.

  – Ты ждешь от меня откровений, но я всего лишь маленькая слабая старушка.

  – Неправда, – возразил он с набитым ртом. – Заурядной старушке, коей вы пытаетесь казаться, здесь просто нечего делать. Вы повелительница озерного города, ведь так? А я человек, решивший узнать его тайну. Магов, попытавшихся проникнуть в город, вы убили, а меня – агента ордена Истины впустили. Почему?

  – Эти маги... Их слабенькие души почернели из-за бесконечных мечтаний о власти. Магия дает возможность возвыситься, и не просто возвыситься самому, а втоптать в грязь и тьму других. Будто бы если кругом будет мрак, они сами засияют... Безумцы. Нечего о них жалеть.

  – Но вы мне не ответили.

  – Если я скажу, что так надо, тебя такой ответ удовлетворит?

  – Нет. Я имею право знать, зачем вы меня испытывали. Все эти залы, полные несметных сокровищ, полуобнаженные девушки... Хм. И библиотека. Сначала вы взывали к низменным инстинктам, но, потерпев неудачу, решили подвергнуть испытаниям мою жажду знаний?

  – Но ты же слышал музыку сердца, а тот, кто ее слышит, без труда найдет путь ко мне.

  – А если бы я поддался соблазну?

  – Ну, конченый результат тебе бы все равно не понравился.

  – Тогда не говорите, – он покачал головой. – Не хочу его знать.

  – Эти испытания – не более чем шутка. Я знала, что ты пройдешь.

  – У вас очень своеобразное чувство юмора.

  – Видишь ли, я не просто властительница этого города, я и есть город. Во всяком случае, та видимая его часть, которую ты принимаешь за него. Хотя все – лишь иллюзия... Люблю это слово... Оно наполнено необыкновенной гармонией. Как оно будет звучать в твоих устах? Произнеси-ка его.

  – Иллюзия... – послушно повторил Дарвей.

  – Замечательно. Ты предал ему оттенок мрачности, неотвратимости. Наверняка, ты больше остальных любишь черный и синий цвета. Но не обращай внимания... Пожилым людям свойственно менять тему разговора. – Она заговорщицки подмигнула ему. – Какое-то время я находилась в глубоком забытье. Вы зовете его сном. Но вы вынуждены спать, чтобы восстанавливать силы, а я, полная сил, порвала с реальностью специально. Я ждала, ждала...

   Монах поставил на столик пустую чашку. Точно такой же сервиз – расписанный синими цветами он видел в доме стекольщика, который был его приятелем. Тот сервиз достался ему от прадеда и был фамильной ценностью их семьи. Прадед стекольщика был оригинальным человеком: успел побывать и пиратом, и торговцем, и даже ловчим зверей для императорских игр.

  – Невероятно! Я раскрываю ему тайны мироздания, а он думает о каком-то старом беспринципном пирате!

  – Простите, я нечаянно отвлекся.

  – Да, Дарвей, я в тебе не ошиблась. Тебя мне послало само проведение, подарок, от которого глупо отказаться.

  – Мне тяжело мыслить столь масштабно: провидение, живой город, принявший образ старушки... – монах потер виски. – Не могу сказать, будто в моей голове что-то прояснилось.

  – Ты веришь в Создателя, Дарвей? Или нет? Ты должен быть откровенен.

  – То есть как это – верю или нет? Верю, конечно.

  – И что он для тебя такое? Золотой идол? Звезда в небе? Где он?

  – Везде, – пожал плечами монах. – Я никогда не видел бога, но мне достаточно его проявлений – это я сам, люди, что меня окружают, животные, растения, весь мир.

  – А ведь у мира две стороны. Видимая и невидимая. Последняя более важна, потому что только в ней есть Создатель. А этот мир – всего лишь слабое отражение мира настоящего, коего не увидеть глазами. Люди несут в себе частички невидимого мира, его память.

  – Душу? – рискнул предположить Дарвей.

  – Угадал. Всякий раз, когда тело умирает, душа возвращается обратно. А затем души снова приходят в этот непостоянный мир теней.

  – Зачем?

  – Чтобы совершенствоваться. Всем дается шанс, но не все его используют. Многие погибают, становясь тленом, в который они верят. Я рассказываю тебе все это не просто так... Во всем есть смысл – явный и скрытый. Ты боишься смерти?

  – Ну, да, – неуверенно сказал Дарвей. – И смерти и боли ей предшествующей.

  – А вот и нет. Тебя не она страшит. На самом деле, если бы ты хорошенько подумал, то понял, что боишься не смерти, а того, что придется начинать жизнь сначала. Новое рождение, первые, такие робкие шаги, познание мира, взросление, выбор ремесла... Только представь: ты снова ребенок, снова и снова...

  – Так и есть... – ошеломленно сказал Дарвей. – Я вспомнил. Это действительно очень страшно: все время начинать жизнь заново.

  – Сколько раз ты уже рождался, а? Почему никак не успокоишься?

  – А разве это от меня зависит? – растерялся монах.

  – Стремишься к совершенству, но всякий раз тебе что-то мешает. Вечное беспокойство снедает тебя изнутри. Мечешься, словно в горячке, пытаясь отыскать правильную дорогу, но все напрасно. Путь идет по кругу. Твоя душа подобна мутной воде – когда страсти стихают, верх ее кристально чист, а низ полон мутного ила.

   Монах не спускал с нее глаз. Он был в смятении. После ее слов, все, что он знал до этого, казалось ему ничтожным. Вся его нынешняя жизнь не имела значения.

  – Не переживай. Я помогу тебе.

  – Не надо, я не хочу ничего менять, – внезапно севшим голосом попросил он. – Пусть все идет так, как идет. Лучше путь по кругу, чем путь в никуда.

  – Оставь пустые страхи. Неужели тебе не хочется разобраться со всем раз и навсегда? Очистить свою душу, как это сделали каны?

  – А они здесь при чем?

  – Взяв от этой жизни все возможное, в духовном смысле, разумеется, они ушли. Их народ оставил хрупкие человеческие тела и отправился в невидимую вселенную. Можно сказать, что каны поднялись на следующую ступень в бесконечной лестнице бытия.

  – Но мой друг говорит, что видел их...

  – В загробном мире? – перебила старушка. – Не смеши меня. Он видел только то, что ему показали. Иллюзию и ничего больше. Хозяйка вод, с которой вы так неожиданно завязали знакомство, не любит раскрывать свои тайны. Клифф похож на чистый лист и его легко обмануть. Ты бы, скорее всего, увидел иную картину.

  – Почему вы не позволили нам обоим пройти сквозь стену?

  – Твой спутник мне неинтересен, поэтому я и оставила его за оградой.

  – Чем же интересен я?

  – Многим. Я давно ожидала человека вроде тебя. Когда каны уходили, свою главную драгоценность, то есть меня, они заключили в специальную сферу и похоронили на дне озера. Сначала я была просто хранилищем знаний, но впоследствии обрела собственный разум. Забавно... Не знаю, зачем это нужно Создателю, но я стала особым третьим миром. Миром полным символов, знаков, вхожий в первый и второй. Похоже на радужный мост, соединяющий две вселенные: истинную и ее тень. Я не хочу пропадать мертвым грузом, в этом нет никакого смысла. Я хочу быть полезной. А от знаний есть толк только тогда, когда их используют.

  – И тут на сцене появляется некий Дарвей, – пробормотал монах. – Подозрительный тип с сомнительным прошлым.

  – Соединившись с тобой, я обрету желаемое, а ты получишь редкую возможность различать невидимое за обманной тенью телесного мира.

  – Соединившись со мной?! – с ужасом переспросил мужчина. – Как это понимать?

  – Ничего страшного с тобой не случится. Я всего лишь поселюсь в дальнем уголке твоей души, и время от времени буду напоминать о себе. Размер не имеет значения, – старушка развела руками, – маленькое может быть большим, а большое – маленьким. Все зависит от точки зрения.

  – А город? Что станет с ним?

  – Город исчезнет, как только пелена обмана спадет с глаз магов. Его по большому счету никогда не существовало.

  – А я могу отказаться от вашего замечательного предложения?

  – Нет. В том-то вся и прелесть, – старушка потерла руки. – С какой стати мне упускать столь ценный экземпляр?

  – Господи, да на что я вам сдался? Помилуйте! Вы же сами знаете, что я закоренелый убийца и моя душа неподходящее пристанище для столь ценного дара. Вы сами сказали – она полна ила.

  – Это уж мне решать, – ворчливо отозвалась старушка, кутаясь в пуховой платок. – Нечего на себя наговаривать, тем более что сам ты так не считаешь. Не ради ила ты живешь, а ради чистой воды. Хочешь ты того или нет, но ты – хороший человек. Ты не убийца, а лекарь. Человеческое общество подобно телу, у него тоже бывают опухоли, которые нужно вырезать, чтобы тело не погибло. Или, если тебе не нравиться сравнение с лекарем – пускай вместо него будет садовник. Он обрезает сухие ветви, чтобы дерево росло и процветало. Не забывай, что я все знаю о твоих поступках и, что важнее, мыслях. Да и невозможно быть плохим после стольких перерождений.

  – Что же мне делать? – Дарвей опустил голову. – После этого проклятого источника памяти я сам не свой. Все происходит слишком быстро, я ничего не понимаю. Это похоже на кошмарный сон. Но разве сон может быть полон сомнений?

  – Кстати о снах. Тебе и в самом деле лучше поспать. Видишь, глаза уже сами закрываются.

   Монах непонимающе посмотрел на нее. И тут же сладко зевнул.

  – Ну, давай, ложись вот сюда, – старушка взбила подушку и похлопала по спинке старого потертого диванчика. – Крепкий сон поможет тебе смириться с действительностью.

   С каждой секундой его веки тяжелели. Сознание окутал сладкий серый туман. Словно опоенный дурманом он стал послушной куклой в ее руках. Дарвей медленно лег на диван. Женщина накрыла его клетчатым пледом и благожелательно улыбнулась.

  – Все будет хорошо, – пообещала он. – Вот увидишь.

   Эти слова – последнее, что он помнил.

  Дарвей открыл глаза и глубоко вздохнул. Больше он ничего не мог сделать. Его тело ему не подчинялось. Он лежал, съежившись, на плоском белом камне среди таких же белых кристаллов.

  – Кто ты такой?

   К нему подошел высокий старик в синей мантии мага. У него были колючие глаза неопределенного светлого цвета, пристально смотрящие из-под густых бровей.

   Судя по властным ноткам в его голосе, этот человек привык повелевать. Но после того, что Дарвей пережил, ему были безразличны чужие привычки. События недавних часов или дней – он не имел ни малейшего понятия, сколько прошло времени, основательно испортили ему настроение.

  – Я не могу пошевелиться. Это ваша работа? – сухо спросил монах.

  – Ты не ответил на мой вопрос, – неодобрительный взгляд старика прошелся по грязной одежде Дарвея и порванному плащу.

  – Я буду говорить только с Флеем.

  – С монахом? С чего ты решил, что мы позволим тебе говорить с ним?

  – А почему нет? Освободите мне руки.

   К старику тут же подскочил маг помоложе и Дарвей различил его взволнованный шепот:

  – Я ему не доверяю. В ключе последних событий нужно проявлять повышенную осторожность. Скорее всего, он готовит нам ловушку.

  – Как будто мне больше нечего делать, – презрительно перебил его монах. – Вы же сами видите, что я не маг, но все равно боитесь.

   Старик нахмурился и, отмахнувшись от помощника как от надоедливой мухи, произнес заклинание. Как только отзвучало последнее слово, Дарвей обрел возможность двигаться.

  – Давно бы так... – он размял затекшие кисти и достал печать.

  – Ты посланник великого магистра? – удивился маг, рассмотрев ее как следует.

  – Рад, что недоразумение прояснилось. Теперь вы дадите мне переговорить с Флеем или нет?

  – Сначала объясни нам, что произошло. Как ты здесь оказался?

  – Вы не имеет права задерживать меня, – сказал Дарвей. – Маги вы или нет, но я вам не подчиняюсь. Понятно?

  – Ты ведешь себя неоправданно дерзко, незнакомец. Орден Истины далеко, а мы рядом. Я могу раздавить тебя как эту соль, – маг топнул ногой и раскрошил кристалл.

  – У ордена очень длинные руки, – тут Дарвей невольно усмехнулся, – уж я-то знаю. Вы всерьез хотите вызвать его гнев?

   Маг дал знак своему помощнику.

  – Найди Флея.

  – Но Раун... – он просительно посмотрел на старика.

  – Пускай он говорит с ним, но в нашем присутствии.

   Пока помощник разыскивал человека Гаера, Дарвей пытался вспомнить, что с ним произошло. Сначала он проник в город, потом блуждал по волшебному дворцу, где его окружали роскошные вещи, затем разговаривал с милой старушкой, которая на самом деле не была старушкой. Она поила его чаем... А что было дальше, он не помнит. Они о чем-то разговаривали, о чем-то очень важном. Или ему все это приснилось?

   Хорошенькое дело, он добивается встречи с Флеем, но что он ему скажет?

   Надо успокоиться и вспомнить, что произошло. Дарвей задумчиво посмотрел на кристаллы соли себя под ногами и поднял один из них. Соль... Высохшее соляное озеро... Город...

   Внутри монаха все похолодело, и он выронил кристалл. Скрытые знания канов – вот ключ ко всему. Она обещала соединиться с ним и тогда город исчезнет. Вот, города нет, а он сидит на дне высохшего озера. Но если города нет, то...

  – Господи, – простонал Дарвей и схватился за голову. – Неужели это все-таки произошло?

   Он крепко зажмурился. Монах попытался отыскать внутрь себя что-то новое, но не обнаружил никаких изменений. Если в его душе теперь и обитает мудрость целого народа, то она поселилась там очень аккуратно. А может, это всего лишь кошмарное видение, плод его воспаленной фантазии?

  – Тебе плохо? – маг с интересом наблюдал за его мучениями.

  – Что-то голова разболелась...

   Дарвей вспомнил о своем спутнике и почувствовал угрызения совести.

  – А вы не находили здесь молодого парня? Он еще ученик, один из ваших. Его имя Клифф.

  – Что тебе о нем известно? – старик подозрительно прищурился.

  – Я встретил его по дороге в копи Химер, – признался Дарвей. – Но потом, хм... потерял из виду.

  – Да, он здесь. Мы нашли его за теми камнями, – маг махнул рукой. – Юноша не в состоянии разумно объяснить, как он там оказался.

  – С ним все в порядке?

  – Пока – да.

  – Что это значит?

  – Ученик, ослушавшийся наставника и самовольно прервавший обучение без уважительных причин, будет строго наказан.

   Дарвею это не понравилось. Если уж маг подчеркнул последние слова, значит, Клиффу действительно не поздоровится. Конечно, после стольких бесплотных попыток проникнуть в тайну города, маги раздражены и ищут только бы на ком-то сорвать злость. Беззащитный ученик, не имеющий влиятельных родственников и знакомых – отличная кандидатура. Надо будет обязательно разыскать Клиффа и помочь ему.

  – Вы хотели меня видеть? – голос новоприбывшего был Дарвею знаком.

   Он поднял голову и с удивлением посмотрел на монаха в серой дорожной рясе. Флей поклонился магу, но чувствовалось что его почтение напускное. Это был низенький пожилой мужчина, с живыми черными глазами. Дарвей не раз видел его в храме, во время совместной молитвы. Он неизменно крутился подле Просвещенных. Должно быть, этот человек обладал немалым весом в ордене. А раз он служит Гаеру, то его значимость после назначения того великим магистром только возросла. Скорее всего, он здесь для негласного присмотра за волшебниками. Последним никогда нельзя было доверять.

   Маг показал печать, доставшуюся ему от Дарвея. Флей мельком взглянул на нее и вернул обратно.

  – Вы знаете этого человека? – старик не сводил с его лица пристального взгляда.

  – Да. И я прошу оставить нас одних.

  – Это невозможно. Я желаю знать, что произошло.

  – Это дело ордена Истины. Если хотите, допросите этого человека потом. Уверен, он не станет от вас ничего скрывать.

   Это была дерзость. Маг нахмурился, но решил повременить с выяснением отношений.

  – Когда закончите, пусть он придет ко мне, – сухо сказал он и, бросив на Дарвея прощальный, полный неприязни взгляд, удалился.

   Флей подождал, пока он скроется из виду, и сказал:

  – Не ожидал увидеть именно тебя, Призрак.

  – Мир полон неожиданностей. Я вот не ожидал, что мое прозвище известно всем и каждому.

  – После смерти Кармисса, мир праху его, кое-что изменилось, – он присел рядом. – Некоторые тайны перестали быть тайнами. Не для всех, конечно, – добавил Флей поспешно.

  – Это уже неважно, – махнул рукой монах. – В последний раз я послужил ордену.

  – Тебя отпускают?

  – Гаер обещал. При условии, что я выполню это задание.

  – Повезло, – кивнул Флей. Его сосредоточенное лицо было серьезно. – Но давай перейдем к делу: что тебе удалось узнать?

  – Я побывал в копях. Между ними и озерным городом действительно есть сообщение. Пожалуй, никому не интересны мои злоключения там, поэтому я не буду на них останавливаться подробно.

  – Они и в самом деле так ужасны, как говорят?

   Вместо ответа Дарвей демонстративно вздохнул.

  – Понятно.

  – В копях я нашел дорогу к озеру. И оказался внутри города. – Дарвей решил немного исказить действительность.

  – Как же ты преодолел преграду?

  – Не было никакой преграды.

  – А стена?

  – Исчезла на глазах. Это сложно объяснить. Туннель, начавшийся в копях Химер, в итоге привел меня в роскошный дворец с множеством комнат. Я долго бродил по нему, но скоро понял, что все это иллюзия.

  – Каким образом?

  – Залы таяли прямо за моей спиной.

  – А как же обитатели дворца?

  – Не знаю, я никого не встретил. Дворец был пуст. Весь этот город – просто обман и ничего больше. Залы были похожи один на другой: полны богатства, но совершенно безликие. Я уже думал, что навечно застрял в этом иллюзорном мире. Утомленный путешествием, я почувствовал сильную сонливость и прилег на диван, стоящий в одной из комнат. А когда проснулся, то очутился здесь под надзором Рауна. Вот и все.

  – Ты говоришь правду? – недоверчиво спросил Флей.

  – А зачем мне врать? Какой в этом смысл?

  – В том-то и дело, что я не вижу смысла в иллюзорном городе, который никого не подпускал к себе, а потом просто растаял как болотный туман.

  – Надо смотреть в лицо фактам: город исчез, нравится нам это или нет.

  – Находясь там, ты ничего не трогал?

  – Я же не самоубийца, – проворчал Дарвей, – и хорошо помню печальную судьбу магов. Если желаешь, можешь обыскать меня, но найдешь только личные вещи. Да и то не все: сумку я еще в копях потерял. Хорошо, хоть жив остался.

   Флей задумался. Он подпер щеку рукой и, приподняв камешек, бросил вперед.

  – По правде, говоря, я ожидал больше. Гаеру не понравиться такой рассказ.

  – Что же мне делать? – пожал плечами Дарвей. – Я, конечно, мог придумать что-нибудь более захватывающее, но думаю, великого магистра интересует реальное положение вещей, а не сказки на ночь.

  – Почему город позволил тебе войти? – Флей был не так прост, как казался.

  – Я и сам думал над этим... Причин может быть немало. Мне повезло найти уязвимое место, или просто время подошло... А может город-иллюзию раздражали только маги? Откуда мне знать? Да, кстати, чуть не забыл. Он имеет отношение к канам. Между ними определенно есть связь.

  – Продолжай.

  – Среди многочисленных дворцовых сокровищ, я видел немало оружия как две капли похожего на то, что храниться в музее. Полагаю, оно принадлежало правителям канов.

  – Никогда не бывал в музее. Доступ в музейные хранилища разрешен только Просвещенным.

  – Ну да, как и в зал собраний, – кивнул Дарвей.

   Они понимающе переглянулись и рассмеялись.

  – Больше ничего не забыл?