Текст книги "Изучающий мрак (Дарвей)"

Автор книги: Майя Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

   Двор крепости пострадал меньше, чем они ожидали. Башни обвалились во внутрь самих себя, поэтому расколотых каменных блоков во дворе было совсем немного. Другое дело – трупы. Казалось, орки специально разложили их через определенные промежутки, чтобы полностью заполнить ими пространство.

  – Живых нет? – без особой надежды спросил Клифф. Он был бы рад применить свой дар целительства.

  – Ты шутишь? – мрачно спросил Малем. – Только посмотри, что они наделали... Все повторяется. Я уже видел подобную картину раньше.

   Грем поймал себя на мысли, что он невольно старается держаться позади гнома и как можно меньше попадаться ему на глаза. У орка не было желания участвовать в новой перепалке, тем более что сейчас для ее начала у Малема было предостаточно причин.

   Воздух главного зала был отравлен удушливым смрадом. Массивный деревянный стол был перевернут и сдвинут к стене. Под ним Дарвей обнаружил первого мага. Он лежал на спине придавленный обломками. В отличие от воинов, его тело было без видимых увечий. Лицо мага было искажено гримасой непередаваемого ужаса. Клифф наклонился и закрыл покойнику глаза.

   В следующем зале они обнаружили вход в подвал. Покосившаяся дверь с бронзовым охранным знаком по середине, висела на одной петле. Здесь было темно, и юноша без напоминаний послал вперед огонек освещать им дорогу. Вниз вела отлично сохранившаяся винтовая лестница. В ее конце они наткнулись на еще одного мага. Он лежал лицом вниз, цепляясь обгоревшими пальцами за ступеньки. Монах осторожно перешагнул через него.

   Дарвея интересовали хранилища. Пройдя дальше вглубь коридора, он остановился и заглянул в одну из камер.

  – Я так и думал... – сказал он, знаком подзывая друзей подойти.

  – Что здесь? – Малем в свою очередь заглянул в камеру. – Ого! Да она же полна золотых свитков!

  – И эта! – воскликнул Клифф, осматривая следующую.

  – Вот именно. Значит, бакеты приходили сюда не за золотом. Тогда зачем? Неужели только ради разрушения? – хмуро спросил Дарвей, считая это маловероятным. – Должна быть более веская причина.

  – Идите все сюда! – позвал Грем. – Я кое-что нашел.

   Он на коленях стоял перед квадратным люком, пытаясь открыть его.

  – Что там может быть? – недоуменно спросил Клифф. – Мы ведь уже и так в подвале.

  – Еще один уровень, – ответил гном.

  – Не получается, – с досадой выдохнул Грем. – Наверное, он заперт изнутри.

  – Попробуйте вместе с Малемом.

   Гном переглянулся с орком и тоже взялся за кольцо. Совместные усилия дали желаемый результат. Вдвоем они просто выдернули крышку из пола, погнув металлические крепления.

  – Скорее всего, он сам захлопнулся от удара, – сказал гном, бегло осмотрел замок. – Видите вот эту задвижку – она разболтана.

  – А я уже надеялся отыскать чудом спасшихся счастливчиков... – с грустью проговорил Клифф. – Мы можем спуститься?

  – Да, здесь есть лестница. – Грем притронулся к металлическим поручням и одернул руку. – Осторожно! Горячие!

   Малем смерил его презрительным взглядом, и демонстративно схватившись за поручни, нарочито медленно спустился вниз.

  – Как интересно! Здесь целая лаборатория, – раздался его приглушенный голос.

  – Ничего не трогай, – предупредил Дарвей.

   Лестницей он пользоваться не стал, а просто спрыгнул вниз.

   В небольшой комнате, освещаемой четырьмя светильниками, в которых еще оставалось масло, было несколько столов. На них стояли пузатые колбы, реторты, медные ступки и горелки. На полках теснились склянки, полные разноцветных жидкостей. Отдельно на маленьком столике была сложена стопка книг в замусоленных переплетах.

  – Для чего все это? – Малем силился прочитать названия книг.

  – Я не уверен, что в Габельне было известно об этой лаборатории... Наверняка, когда маги были живы, то попасть сюда было непросто. Вход в таких случаях искусно маскировали. Маги любят устраивать потайные комнаты подобные этой. Жаль, что мертвые не могут говорить...

   На полу лежал человек, накрытый полотенцем. Монах потянул за край и обнаружил, что это снова маг, и он связан.

  – Странно это как-то... – протянул Клифф. – Непохоже на орков.

  – Это дело рук не орков, а предателей, открывших главные ворота.

   На теле мага не было никаких повреждений, лицо было безмятежно, глаза закрыты, он казался спящим. Словно на пару минут прилег отдохнуть... Дарвей вглядывался в его лицо и не хотел верить собственным глазам. Перед ним был Орман, только лет на десять старше. Сходство было поразительным.

  – Но это должен быть хороший волшебник! Почему же он тогда не освободился от веревок и не поднял тревогу?! – с отчаянием спросил Клифф.

  – Если бы ты был немножко внимательнее, то заметил бы, что у него сломаны пальцы. А кроме того, – монах повернул голову, – его задушили. – Он указал на четкий след, проходящий через все шею.

  – Свои же! Какой ужас!

  – А до этого чем-то оглушили. На затылке есть глубокая ссадина.

  – Ну вот, а нас еще называете чудовищами, – вставил Грем. – Удушение, предательство... Мы не продаем друг друга инородцам.

  – Посмотрите, какой правильный! – ощетинился Клифф.

  – Тихо. Уважайте память покойного. Он это заслужил. – Дарвей расстегнул воротничок мантии и вынул знак гильдии с монограммой. – Я передам этот знак его родственнику. Вряд ли посланцы императора будут внимательны к подобным мелочам. Его тело, скорее всего, сожгут вместе с остальными.

  – Ты... знал его? – удивленно спросил Малем.

  – Нет, но я хорошо знаю его младшего брата. Это Орман, главный астролог ордена. А этого почтенного мага звали Марк.

  – Мир праху его, – Клифф опустил голову. – Но если он раскрыл планы предателя или предателей, почему они не убили его сразу? К чему было ломать пальцы? Зачем эта необоснованная жестокость?

  – Возможно, они хотели склонить Марка на свою сторону... Но если верить словам Ормана о брате, я не удивлен, что у них ничего не вышло.

  – Непросто будет сообщить ему такую тягостную новость, – сказал гном. – Лучше будет опустить подробности.

  – Он уже знает.

  – Откуда?!

  – Я же говор – Орман астролог. Один из лучших.

   Дарвей вздохнул, снова обвел лабораторию взглядом, но не увидел ничего такого, что приблизило бы его к разгадке. В голове монаха крутилось два вопроса: зачем оркам понадобился Барнас, и что такое они могли предложить ее защитникам, что те пошли на предательство? Конечно, у всех есть цена, но все-таки трудно смириться с мыслью, что нашлись желающие сотрудничать с бакетами.

  – Пойдемте. Если нас застанут в крепости, будет очень трудно объяснить, что мы здесь делаем.

  – Труднее всего придется мне, – заметил Грем.

  – Тебя убьют сразу, не слушая никаких объяснений.

   Не позднее чем через час друзья оставили разрушенный Барнас, успев отойти на значительное расстояние. Но хотя крепость теперь лежала позади, каждый из них уносил в душе ее кусочек – маленький потухший уголек. Он останется там до тех пор, пока не придет время расстаться с горьким прошлым. Барнас – живая легенда, символ надежды стольких поколений... Надежда, обломки которой они посетили.

   Грем не понимал, какое место он занимает в их странной компании. Его мучил миллион вопросов, на которые нельзя было получить ответ. Ответы на вопросы, заданные не вовремя – как любил говорить его отец, только вредят рассудку вопрошающего.

   Его отец Греддок был славным воином и погиб в бою, как и полагается. Но мало кто знал, что он не только отлично владел топором и метал ножи...

   Старик обожал мед и держал большую пасеку. Он обустроил ее на южном склоне горы, где каждый год вырастали и распускались синие и белые цветы. Когда Грем был еще маленький, отец брал его с собой на сбор меда. Он на всю жизнь запомнил его вкус. Вкус меда – вкус детства. И этот запах, цвет... Что может чудеснее?

   Но Грему было некогда возиться с пасекой, поэтому после смерти отца она перешла во владение младшего брата. Он уже больше десяти лет не появлялся в тех краях, но вряд ли там что-то изменилось. В полдень над цветами между светлых домиков-бочонков все так же кружат мохнатые пчелы... Приятно думать, что где-то есть место, которое не меняется. А вот эти невообразимые узоры на его куртке вышила его сестра. Ей хотелось сделать брату приятное. Оно переняла талант к вышивке от матери.

   Но если люди об этом узнают, то поднимут на смех. Конечно, ведь орки – это ревущие убийцы, без души и любви к чему-либо. Хотя, нужно признать, что у людей и гномов есть причины так считать. Да и он сам совсем недавно полагал, что ни те, ни другие не имеют права на существование. Это была ошибка...

   Все равно, он никогда не расскажет им об отце и пасеке. Обнажишь свои чувства – проявишь слабость. А он не имеет права быть слабым. Пасека – это слишком личное и о ней никто не должен знать.

   Но почему Дарвей так загадочно улыбается, когда смотрит на него? Ему известна его тайна? Возможно. Этот странный человек заглядывает прямо в душу. От него ничего не скроешь, он видит суть. Даже у бакетов не было такого пронзительного выворачивающего взгляда...

  – Мне только кажется, или я действительно что-то заметил? – озадаченно спросил Клифф, прикрывая глаза рукой от слепящего солнца.

  – Где?

  – А вон там, между холмом и рощей. Похоже на облако.

   Они стали всматриваться туда, куда показал маг. Дарвей прищурился. Он первым понял, что видит юноша.

  – У тебя хорошее зрение, Клифф. Это облако пыли, поднимаемое всадниками императора. Скоро они будут в Барнасе.

  – Предлагаю удалиться под защиту леса, – сказал Малем.

   Возражений не последовало.

   Гном был очень щедр, назвав это сборище жалких кривых елей лесом. Их тонкие стволы скрипели на ветру, а ветви роняли желтоватые иголки. Они выглядели так, словно всех их поразила неизвестная болезнь. Друзья не успели сделать и десятка шагов, как позади них прогремел взрыв и приподняв на мгновенье над землей, бросил вниз. Дарвей закрыл голову руками от камней и песка, сыпавшихся с неба.

  – Всемогущий Боже... – Клифф обернулся. – Это крепость! Она взорвалась!!!

  – Вовремя мы оттуда ушли, – сказал Малем.

   От Барнаса действительно мало что осталось. Взрыв окончательно уничтожил башни и разворотил большую часть стены.

  – Что же могло так рвануть? – озадаченно пробормотал Грем, дергая себя за ус.

  – Надеюсь, войска императора не пострадали. Как ты думаешь? – Клифф повернулся к монаху и увидел, что тот недвижимо лежит и тяжело дышит. – Что с тобой?

   Дарвей был очень бледен. Он уставился неподвижным взглядом в небо и не реагировал на его слова.

  – Малем! Гляди!

  – Его ранило? – гном бросился к Дарвею.

  – Не похоже... – взволнованно сказал Клифф. – Так уже было однажды в копях Химер. Но тогда он испил воды из источника памяти. И потом все прошло.

  – Это вроде как какое-то колдовство... – пробормотал Смотрящий. – И я не знаю, что делать. Он словно живой мертвец.

  – Только посмотри на него! Такой бледный! Моя магия бесполезна. – Клифф даже закашлялся от волнения. – Его сердце почти не прощупывается.

  – Это колдовство жрецов! Бакеты все-таки добрались до него! Подлые твари!!! – в бессильной ярости Малем одним движением превратил в смоляной факел ни в чем неповинное дерево. – Это все ты виноват! – обвинил он Грема.

   В его словах было столько гнева и отчаяния, что рука орка невольно потянулась к кинжалу. Он размышлял только о том, успеет ли он всадить его в гнома, прежде чем тот пустит в ход свой огонь.

  – Все беды от орков!

  – Даже не думай напасть на меня, – предупредил Грем. – Убью не задумываясь.

  – Я еще не умер, а вы уже режете на кусочки друг дружку ... – слабым голосом сказал Дарвей, принимая сидячее положение. – Хоть бы подождали чуть-чуть.

  – Что нам сделать, что бы тебе помочь?

  – Ничего. Мое тело здорово, – тщательно выговаривая каждую букву, ответил Дарвей. – Клифф, мне совсем не нравится твой кашель.

  – Да при чем тут мой кашель? – возмутился маг. – Твое сердце остановилось. Нельзя же нас так пугать!

  – Я не специально. И вы тревожитесь совсем не о том. Неужели вы не видите то, что вижу я?

  – Что не видим?

  – Там. Над крепостью.

   Они послушно повернули головы.

  – Ты имеешь в виду серое облако пепла? Оно что – ядовитое?

  – Значит, не видите... – монах прикрыл глаза и вздохнул. – Хорошо.

   Мужчина встал, отряхнулся и с безразличным видом пошел дальше.

  – Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Клифф гнома.

  – Нет. Дарвей! – Малем бросился вдогонку. – Объясни, что ты имеешь в виду.

  – Я знаю, куда ушли бакеты.

  – Куда?

  – Мы движемся в нужном направлении.

  – Но откуда ты все это знаешь? – не унимался гном. – У тебя было видение?

  – Можно и так сказать.

   Как объяснить им, что именно повергло его в состоянии шока? Они верят только тому, что видят. А гигантский, сотканный из тьмы столб, вырастающий из центра крепости и упирающийся в небо, видел только он.

   От столба отходили многочисленные кривые отростки. Дети мрака непрерывно росли в размерах. Они были голодны, их пищей служил вселенский порядок. Вместе с истинным пространством они съедали и его иллюзорную оболочку. Там где они прошлись, небо теряло свои краски и становилось черным.

   Это было начало конца. Первый росток хаоса, убивающий все живое.

   От крепости тянулась четкая черная линия, параллельно горной гряде. Дарвей знал, что этот след оставили за собой бакеты. Они настолько пропитались разрушительным мраком, что одним своим присутствием губили иллюзии, заставляя рассыпаться прахом и обнажать реальность. Если он хочет настигнуть их, то ему придется следовать за этой линией, куда бы она ни вела.

   После трех долгих трудных дней погони за невидимками – во всяком случае, именно так казалось друзьям Дарвея, они поднялись на холм и с его вершины увидели городок. Он носил гордое название Лубн, что означало «мельничный жернов».

   Это было небольшое поселение. С одной стороны его защищала река, там же располагался скромный речной порт, а с другой – каменная стена высотой в два человеческого роста. Город был самый обыкновенный, ничего особенного собой не представлял, поэтому и защита у него была соответствующая.

  – Нам нужно спуститься? – спросил Малем. – Неужели жрецы в городе?

  – След ведет туда, – пожав плечами, ответил Дарвей.

   За время погони он осунулся, зарос щетиной. Несмотря на то, что им ни разу не удавалось как следует поесть и отдохнуть, монах не чувствовал ни голода, ни усталости. Он вообще перестал что-либо ощущать, уподобившись бесчувственному столбу, вроде тех, что вкапывают на перекрестках дорог.

  – Но я не вижу никаких признаков разрушения или паники. Непохоже, что в Лубне побывали орки.

  – Бакеты могут быть невидимыми для человеческого глаза. Они находятся между реальностью и иллюзией, – заметил монах.

  – Жуть какая... – пробормотал Клифф, боязливо оглядываясь, словно бакеты могли притаиться за его спиной. – Как же мы их обнаружим?

  – Не мы, а я, – мягко поправил его Дарвей. – Дальше я пойду один.

  – Ты бросаешь нас здесь? Почему?

  – Вы мне мешаете. Один я быстрее добьюсь успеха.

   Малем выразительно покрутил у виска пальцем. Говорить он не мог. От негодования Смотрящий в пламя временно потерял дар речи.

  – Не обижайтесь, но так надо. Возвращайтесь обратно в Габельн и ждите меня там. Если я останусь жив, то отыщу вас.

  – А куда мы денем Грема? – спросил Клифф. – Или ты желаешь увидеть его голову на копье при въезде в столицу?

  – Я совсем забыл... – Дарвей потер переносицу и устало посмотрел на орка. – Поступай как знаешь. Оставайся здесь, или ищи своих. Ты свободен в своем выборе.

  – Сдается мне, что ты просто чувствуешь, что не выберешься из предстоящей переделки живым и пытаешься оградить нас от вероятной гибели, – сказал Грем, покусывая кончик уса.

  – Хоть Грем и орк, но иногда говорит умные вещи. – Малем смерил монаха подозрительным взглядом. – Дарвей, ты просто пытаешься от нас отделаться, да? Жрецы уже рядом?

   Тут у Дарвея лопнуло терпение.

  – Я вам не ребенок, а вы мне не няньки! – вспылил монах. – Выполните то, о чем я прошу и все! Без пререканий!

  – А если мы не послушаемся, то, что ты сделаешь? – Клифф нахмурился. – Вспомнишь веселые деньки в ордене и убьешь?

  – Нет... Зачем же... Я просто перенесу вас в императорскую тюрьму. – Дарвей выразительно приподнял бровь и щелкнул пальцами. – Это будет стоить времени и определенных усилий, но результат себя оправдает. Оттуда еще никто не убегал. Покинуть тюрьму можно только вперед ногами.

  – Тебе приходилось бывать в тюрьме Габельна? – недоверчиво спросил маг.

  – Приходилось. Ради выполнения своей работы Призрак может проникнуть даже в ее сырые подземелья.

  – Давайте не будем ругаться, – Грем умиротворяюще поднял руки. – У нас есть более важные дела.

  – Кошмар, и это сказал орк... – покачал головой Малем. – Куда катиться этот проклятый мир?..

  – Мне пора идти. Дайте слово, что не последуете за мной.

  – Нет, – хором ответили все трое. – Ради твоей же пользы.

   Дарвей в сердцах сплюнул.

  – Ну, как знаете...

   Монах пристально посмотрел на раскинувшийся город и спустя мгновенье растворился в воздухе.

  – Куда он пропал? – Клифф покрутил головой в тщетной надежде отыскать друга.

  – Он уже внизу, в городе, – проворчал Малем.

  – Пойдем за ним?

   Теперь, когда Дарвей исчез, Смотрящий в пламя стал главным в их маленькой группе.

  – Не знаю... – гнома одолевали нешуточные сомнения. – Безусловно, у него были причины не желать нашего общества. Дарвей ничего не делает просто так. И потом, куда мы денем Грема?

  – Ты беспокоишься об орке? – маг не поверил своим ушам.

  – Я чувствую ответственность за него, только и всего, – отрезал Малем и обратился к Грему. – Что ты будешь делать?

  – Мне нельзя появляться в городе. Откровенно говоря, мне вообще нигде нельзя появляться. Люди меня ненавидят. Гномы тоже. А узнав, что это я причастен у бегству Дарвея, мне с огромным удовольствием выпустят кишки и орки.

  – Значит, будем сидеть в этом лесу, и наблюдать, как разворачиваются события, – решил Малем. – О возвращении в Габельн не может быть и речи.

  – Как же оставаясь в этой глуши, мы узнаем, что происходит вокруг?

  – Разведем костер, – сухо ответил Малем. – Грем, если на нас вдруг наткнутся имперские отряды, то давай сделаем вид, что ты наш пленник.

  – Хорошо, только не переусердствуйте. Я не позволю над собой издеваться.

   Малем пошел обратно в лес. Клифф с сожалением бросил прощальный взгляд на городок и последовал за ним.

   В этот момент Дарвей сидел, опершись о столб, на деревянном настиле пристани. Он еще не совсем пришел в себя после перехода. Монах немного не рассчитал и оказался под водой. Это было довольно неожиданно. Хорошо, что до берега было всего несколько метров. Теперь он отдыхал и думал о том, что ему делать дальше. Конечно, он не собирался выполнять свою угрозу и отправлять друзей в темницу Габельна. Это было бы глупо и жестоко. Он не хотел, чтобы они последовали за ним, поэтому предпочел исчезнуть. Но станут ли они его искать в Лубне? Все возможно...

   Зачем он оставил их и пошел один? Дарвей и сам до конца не знал, что побудило его к этому. Просто иногда решения, принятые из прихоти, а не путем рациональных рассуждений являются самыми верными. Он знал, что он прав и не считал необходимым доказывать свою правоту остальным. Оставалось только надеяться, что друзья на него за это не обиделись. Уж они-то должны понимать, что ему сейчас нелегко...

   Дарвей поднялся и, оставляя мокрые следы на темных, пропахших тиной досках, направился к выходу из порта. Толстый помощник купца, занимающийся выгрузкой и подсчетом товаров, смерил его подозрительным взглядом.

  – Поскользнулся, – объяснил монах.

  – А... понятно. – Сочувственно кивнул тот, мгновенно меняясь в лице. – Да, здесь давно настил пора менять. Прогнил насквозь. А вы не из команды Рауля? – торговец задумчиво почесал рыжеватую бороду. – Мне кажется, я вас уже видел где-то.

  – Вы ошиблись.

  – Хм, ладно. – Он снова углубился в записи.

   Дарвей пошел дальше, то и дело поднимая глаза к небу. Но черная нить, приведшая его в Лубн, ближе к центру города рассеялась. Монах несколько раз пересек главную площадь, но так ничего и не обнаружил. Небо было пустым. Бакеты как сквозь землю провалились. Он потерял след.

   Монах проверил, есть ли у него деньги и пошел в трактир чего-нибудь перекусить, а заодно послушать сплетен. Если не можешь прыгнуть выше собственной головы, то не стоит и пытаться.

   Трактир был полон посетителей, и Дарвею пришлось ожидать, пока освободиться место. Официантки были совершенно задерганные и не справлялись с таким количеством народу. Им на помощь пришел сын хозяина. Было забавно наблюдать, как этот здоровяк снует между столиками в тесном для его крупной фигуры полосатом переднике.

   Безрадостная ситуация, в которой оказался Дарвей, не испортила ему аппетита. Он с наслаждением съел горячую похлебку, котлеты и запил обед холодным пивом, весьма недурным на вкус. Утолив мучивший его голод, он принялся разглядывать посетителей.

   В зале обреталась пестрая публика. В самом дальнем углу, в компании воришки, сидела парочка хмурых монахов, за ними расположились гномы, распивающий пятый кувшин пива, а рядом с ними человек с повязкой на глазу играл в кости со стражником и его подругой.

   По правую руку пьяный лавочник пытался навязать своему другу какие-то залежалые товары, а по левую – распутного вида девица заигрывала с прыщавым юношей. Его непривлекательный вид с успехом компенсировал тяжелый кошелек, который парень демонстративно вертел в руке. Своим поступком он снискал пристальное внимание не только девицы, но и двух мрачных типов, которые теперь наверняка последуют за этим глупцом, стоит ему только выйти из трактира.

   Все они жили обычной жизнью, словно не было ни войны с орками, ни разрушенной крепости, всего в нескольких днях пути. Что поделаешь – провинция. Новости в Габельне благодаря ясновидящим распространяются со скоростью пожара. А есть ли хоть один ясновидящий в Лубне?

   Небритый, потрепанный Дарвей во все еще мокрой одежде нисколько не выделялся на общем фоне. Монах практически перестал видеть, что происходит с душами окружающих его людей – видимо сказывалось неимоверное напряжение последних дней. Но это только к лучшему. Иногда полезно побыть в мире иллюзий, а не воспринимать все через черно-белую призму добра и зла. Он отдохнет, наберется сил и найдет ответ на все вопросы. Главное верить в себя, в Бога, в победу света, порядка и у него все получиться.

   Дарвей расправился со второй порцией котлет и ощутил угрызения совести. Получилось, что он покинул друзей только для того, чтобы сытно поесть в трактире. Какая ирония...

   В этот момент двери трактира резко распахнулись и в зал ворвались закованные в латы воины. На груди каждого из них был выбит красно-белый лев – герб императорского дома.

  – Выходит, что вы все-таки нагнали меня... – пробормотал Дарвей.

   Воинами командовал высокий сухой старик в отливающей серебром кольчуге. Его руки были унизаны перстнями, выдававшими его более чем благородное происхождение. Кроме того, на старике были особые браслеты, заявляющие всем знающим людям о том, что перед ними боевой маг. А Дарвей был знающим человеком.

   Старик окинул орлиным взором присутствующих. Воины, не дожидаясь приказаний, загородили своими телами дверной проем и окна, исключая всякую возможность бегства. Они обнажили мечи и выжидающе уставились на командира.

   В зале стало очень тихо. Посетители прекратили разговоры и ошеломленно уставились на непрошеных захватчиков.

  – Господи, надеюсь, они не по мою душу... – с тоской сказал Дарвей.

   Он не представлял, что делать, если его захотят арестовать. Бежать? Можно попробовать, но он сейчас не в той форме, чтобы проходить сквозь иллюзии как горячий нож сквозь масло. Сражаться? Их было слишком много. Если он и справиться с воинами, а в том, что это были отличные воины, монах не сомневался, его прикончит их угрюмый командир. Ему будет очень удобно пускать молнии в его незащищенную спину.

   Маг достал из-под плаща миниатюрную шкатулку. Недолго подержав ее в руках, он сделал несколько шагов к стойке.

  – Взять! – он указал на изможденного бедно одетого мужчину средних лет.

   Тот вскочил и, отпрыгнув назад, послал в старика мощное сковывающее заклинание. Но маг был начеку. Он нейтрализовал магию, подставив браслеты, и в свою очередь не остался в долгу, выкрикнув слово слабости.

   Но в нем уже не было нужды. Волшебник, за которым они охотились, едва стоял на ногах. Он растратил все свои силы на заклинание. К нему подбежали воины и встали с обеих сторон. Теперь им приходилось поддерживать его, чтобы не дать упасть.

  – Руки! – жестко приказал старик.

   Пленник с ненавистью посмотрел на него и не шелохнулся. Воины, преодолевая сопротивление, вынудили его протянуть вперед руки. Командир взялся за пальцы и, смотря своей жертве прямо в глаза, резко повернул. Раздался неприятный хруст, который тут же заглушил вопль пленника.

   Дарвей невольно ощутил тошноту.

  – Так-то лучше... В камеру его! – неожиданно хриплым голосом, похожим на воронье карканье, сказал старик.

   Он развернулся и, не обращая ни на кого внимания, вышел из трактира. Пленника потащили следом. Как только последний воин императора покинул зал, в трактире поднялся небывалый шум. Люди очнулись от оцепенения.

  – Ну, ничего себе! – возмущенно сказал похожий на лесоруба сосед по столику. – Как страшно стало жить! Ты сидишь, пьешь пиво, а тебя приходят и едва не убивают! Вы видели, как он сломал ему пальцы? Садист, верно?

  – Эти волшебники все чокнутые, – доверительно сказал другой. – Выясняют между собой отношения, а мы страдаем. У меня пшеничное поле было. Дождь несколько недель подряд над ним лил. Я просил у мага, чтобы он помог, да где там... Он денег хотел уж больно много. Вот все на корню и сгнило. Эгоисты, чтоб им пусто было.

  – Точно-точно. Он же дождь на твое поле и наслал...

  – Ненавижу императора и его свиту! – выкрикнул кто-то в пьяном угаре.

   На него сразу же зашикали. У магов были хорошие уши, и попасть на десять лет в тюрьму с конфискацией имущества за оскорбление его императорского величества никому не хотелось.

  – Страшно жить, – поддакнул монах. – Как выдумаете, куда его повели?

  – В камеру, ясное дело, – философски пожал плечами лесоруб. – Их начальник так и сказал. Там над ним будут чинить расправу. Этот мужичок, хоть и волшебник, да мне его жалко... Заморят его до смерти.

  – А где находятся камеры?

  – Ты что, неместный? – с подозрением спросил лесоруб.

  – Нет, – честно ответил монах.

  – Тогда понятно, почему ты не знаешь... Они в Доме стражи, который стоит на Вересковой улице. Это всего в квартале отсюда.

  – Спасибо. – Дарвей достал две монеты и, остановив пробегающую официантку, вручил их со словами. – На сдачу угостите моих друзей выпивкой.

   Его поступок был встречен одобрительными возгласами. Теперь он действительно был другом этой парочке, по крайней мере, на какое-то время.

   Монах оставил шумный, полный света и тепла трактир. На улице было холодно и по-осеннему сыро. Серые тучи, закрывшие небо, в купе с надвигающимися сумерками, лишили город света, а фонари, как было принято в Габельне, зажигать здесь никто не собирался. Дарвей спросил у случайного прохожего, где находиться нужная ему улица и пошел в указанном направлении.

   Дом стражи – большое коричневое здание с маленькими окошками на верхних этажах, он заметил сразу. Даже без вывески было понятно, что это за здание. От дома за версту несло штрафами, принудительными работами и конфискацией.

   Когда из главного входа вышла парочка воинов со скалящимися красно-белыми львами на груди, монах понял, что не ошибся.

   Теперь ему было необходимо попасть внутрь и разобраться в происходящем. Кто этот человек из трактира и чем он так не угодил императорским войскам?

   Пока он ломал голову, как лучше это сделать, время не стояло на месте, и на город опустилась ночь. Монах прошелся под окнами, пытаясь выяснить, что происходит наверху, но не слишком преуспел в этом. Ему казалось, что он слышал крик – возможно из подвала, но Дарвей не был в этом уверен.

   К счастью, ему повезло повстречать старого знакомого. Невысокий человек, одетый во все серое, пересек улицу. Заметив Дарвея, он остановился как вкопанный, несколько секунд пристально его разглядывая.

  – Флей? – удивился монах. – Что ты здесь делаешь?

  – Это я как раз тебя хотел спросить! – воскликнул помощник Гаера. – Как ты здесь оказался?

  – Это мое дело.

  – Личное? – многозначительно спросил Флей.

  – Не совсем.

  – Может, расскажешь? Иначе мне придется тебя арестовать.

  – Почему?

  – Мне не нравиться твое появление здесь, только и всего. Я не люблю неясностей.

  – Флей, тем, что на самом деле произошло с крепостью, интересуется не только орден, – решил рискнуть Дарвей. – Это дело государственного значения.

  – Ты опять на службе? – задумчиво спросил он.

   Дарвей чуть кивнул.

  – Кто на этот раз?

  – Догадайся. Я по мелочам не размениваюсь.

  – Неужели сам император?..

  – Вот видишь – догадался. Но больше я ничего не могу тебе сказать. Это не моя тайна.

  – Странно, что мне никто ничего не сообщил, хотя я работаю с его людьми... – Флей нахмурился.

  – Чего тут удивительного? Они тоже не в курсе. Никто не в курсе. Моя репутация и опыт не позволяет мне играть открыто. И это прекрасно известно моему работодателю. Не думал же ты, что я смогу остаться в стороне, когда в стране происходит такое!

  – Да, положение серьезное – тут ты прав. Но чтобы я мог тебе доверять, ты должен...

  – После разрушения Барнаса, бакеты, не взяв с собой ничего из ценностей крепости, направились сюда, – перебил его Дарвей. – След ведет прямо в Лубн.

  – Хорошо, я тебе верю, – вздохнул Флей. – Чего ты хочешь?

  – Только что в таверне люди императора схватили одного человека. Кто он?

  – Мы как раз выясняем. Давай пройдем внутрь. Улица – неподходящее место для подобных разговоров.

   Вот так Дарвей, в сопровождении агента ордена Истины беспрепятственно проник в Дом стражи. Флей сразу же повел его наверх, в маленькую комнату, где едва умещался стол, пара стульев и громоздкий шкаф, доверху набитый папками.

  – Садись, пожалуйста... Хочешь рюмку согревающего? – он достал из-под стола маленькую пузатую бутылку.

  – Не откажусь, ночи стали холодные. А вы тут неплохо устроились. Чей это кабинет?

  – Помощника начальника стражи, – усмехнулся Флей. – И это, – он с довольным видом потряс бутылкой, – тоже его.