Текст книги "Река Джима"

Автор книги: Майкл Фрэнсис Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Мéарана удивилась:

– Брошенные разобрали челноки в первые дни и использовали материал для постройки поселений. Двести лет назад они замостили первое посадочное поле и застроили его. Сентиментальность – не их конек. Я думала, ты сказал, что память важна.

Лицо Фудира вспыхнуло свирепостью.

– Я предпочту, чтобы прошлое замостили, чем чтобы в нем гнездились птицы.

Арфистка не стала класть ему на плечо руку для утешения – знала, что оттолкнет.

– Иногда, – сказала она, – предки пренебрегают потомками.

– Так и есть.

– И что ты выяснил, Донован, у ювхарри?

Человек со шрамами заглянул в стакан.

– Донован, он ничего не найти.

Вздох Мéараны был протяжным и уставшим.

– Значит, медальон завел в тупик. Нужно отыскать след матери каким-то иным способом. Возможно, посылка…

Фудир открыл было рот, но тут возле них раздался резкий и чуть грубоватый голос:

– Тут частная вечеринка или можно присоединиться?

Мéарана быстро спрятала посылку, а человек со шрамами обернулся, чтобы зарычать на незваного гостя, но застыл, потрясенный, и вместо этого воскликнул:

– Хью!

Словно ветер прогнал тучи десяти тысячелетий, и яркое солнце радости озарило его лицо. Но миг прошел, лицо омрачилось снова, и улыбка стала грустной. И все же арфистка была рада видеть ее, пусть совсем недолго.

Человек, обменявшийся с Фудиром рукопожатием, имел крепкое телосложение. У него была мощная челюсть и пыльно-красные волосы. На левой щеке белел едва видимый шрам.

– Должно быть, ты Маленький Хью О’Кэрролл, – сказала она, протягивая руку.

– Должно быть, – согласился Призрак Ардоу, низко поклонившись и поцеловав ей руку, – ведь больше никому не нужна такая черт’ва работенка.

Он подтянул кресло к левому краю стола. Сейчас судьба улыбнулась им в третий раз – в зависимости от того, что считать удачей.

– И как у тебя дела, Фудир? Все еще впереди закона?

– Я отошел от дел, – сказал Донован. – Закон запыхался гнаться за мной.

– Это печально, когда ты не нужен даже пасторам Иеговы.

– Донован много о тебе рассказывал, – вмешалась арфистка.

Хью ласково улыбнулся.

– Надеюсь, не только плохое. – Он ткнул в нее пальцем. – А ты, позволь угадать, маленькая Люси.

Арфистка прикрыла лицо.

– О нет! Меня так давно не называют.

– Наверняка, не слишком давно! Фудир, – произнес он, – как ты можешь пить эту дрянь? Позволь заказать тебе портер.

Он развернулся в кресле и щелкнул пальцами официантке.

– Фудир и я, – сказал он Мéаране, – корешились в старые дни. Я правильно сказал? «Кореш»? Наверное, он рассказывал об этом? В последний раз, когда я видел его, он вырубил меня и бросил у порога отеля в трущобах Чельвекистада. Я так с ним и не расплатился за это.

– Сдачи не надо, – пробормотал Фудир.

Хью рассмеялся.

– Ты не изменился.

На лице Донована последовательно отразились разные чувства. Спустя пару ударов сердца, под прикрытием слабой улыбки, он сказал:

– Хорошо выглядишь. Вел еще какие-то партизанские войны?

– Две. Нет, три.

Хью рассмеялся, увидев их реакцию, и, порывшись в карманах, достал значок.

– Все во имя добра, – произнес он. – Я теперь Щен Гончего, и два тирана с пиратским королем больше не станут нарушать мир Ардри.

Донован взял у него значок, и золотое свечение померкло, когда тот покинул руки Хью. Он передал его Мéаране.

– Я бросил тебя в дурной компании. Тебя совратили.

– О, все не так плохо. Я был чуть старше, чем предпочитала Свора, но обучение у Ориэля планетарному управлению привило мне навыки администрирования, а гражданская война на Новом Эрене дала, скажем так, тактические навыки. Кроме того, у меня была мотивация.

– Какая?

– Они пообещали, что моим первым заданием будет выследить тебя.

Фудир хмыкнул.

– Если найдешь, дай знать.

При этой шутке Méapana, всего на мгновение, положила руку ему плечо.

– Но ты не пошел, – сказала она, вернув значок. – Ты отправился на поиски приключений с моей матерью.

Хью кивнул и умолк, проведя пальцем по шраму на щеке.

– Да, так и было. В Разлом… К тому времени боль предательства притупилась. Нет, не говори мне, что это было для моего блага, старый друг. Судя по тому, что я слышал, это именно так. Но теперь оно больше не важно. Иногда… я вспоминаю те дни. Гулли Амира Нейта, скольжение с Январем и его командой – интересно, что же с ними стало, – или восстановление Нового Эрена, или… «Даешь Хадрамоо!».

Он стиснул кулак.

– Помнишь? – Хью вздохнул. – Жаль, что всего этого не вернуть, да?

Его взгляд стал печальным и далеким.

– Не знаю, – тихо сказал Фудир.

Спустя некоторое время, когда к нему вернулась толика хорошего настроения, он добавил:

– Поскольку ты больше не охотишься за мной, я желаю тебе удачи. Какое у тебя служебное имя? Не Маленький Хью. Ты больше не работаешь на Клан Ориэль и не можешь использовать их имена.

– Для тебя я все еще Хью. Но для Своры я – Ринти.

– Ринти. И кто твой песик?

Подошедшая официантка поставила четыре кружки. Хью расплатился.

– Грейстрок, – ответил он.

– Грейстрок! – Фудир рассмеялся и хлопнул по столу. – Ни один человек не умел так же хорошо растворяться в пространстве, как он. Кстати, где он?

– Здесь, – сказал Грейстрок, сидевший за четвертым краем стола.

Он вернул значок Хью, взял кружку и улыбнулся Доновану. Человек со шрамами покачал головой.

– Хотелось бы узнать, как ты это делаешь. – Он взял свою выпивку. – Я тебе не рассказывал, арфистка? Он настолько обычный, что его никто не замечает.

– Только когда он того хочет, – сказал Хью. – Иначе он может быть столь же заметным, как… да как ты.

– Вы отличная пара, – сказал Фудир. – Призрака Ардоу тоже нелегко найти.

– Это сослужило мне службу, – согласился Хью.

– Кстати, – произнес Грейстрок. – Мы только что закончили одно дело на соседнем Хлабаше и решили, что можем заскочить сюда и просеять информацию касательно бан Бриджит.

Он поочередно посмотрел на Донована, Мéарану и улыбнулся.

– Представьте только, что мы и вас тут нашли! Насколько я понимаю, вы заняты тем же.

На улице начинало темнеть, и они заказали ужин. Официантка принесла особые подушки для сидения, медные тарелки и чашечки с горьким кофе. Им подали МакЛуб – вареную курицу с жареными овощами и рисом. Иногда это называли «планетарным блюдом» Арфалуна, хоть оно пользовалось популярностью только в клифе на Мурф и соседних странах. Они вспоминали времена, когда гонялись за Танцором, и Фу-дир получил возможность объяснить, чем закончилась та история, и поведать о встрече с Равн Олафсдоттр.

– Все еще на свободе, я слышал, – сказал Грейстрок. – Надеюсь, она больше не охотится за тобой. По всей видимости, многие агенты вернулись домой. Какие-то проблемы в Конфедерации.

Гончий и Хью поведали о некоторых делах, которыми они занимались в последнее время, – тех, о каких можно рассказывать. Мéарана говорила о музыке и даже пообещала на следующий день сыграть для них. Когда Фудир сообщил, едва ли не с гордостью автора, о песенном цикле про Танцора, Хью беззаботно заметил:

– Не забудь сыграть о том, как Фудир вырубил меня.

Они говорили о матери Мéараны, восхваляя ее умения. Но Шелковистый Голос видел на лице арфистки лишь мысль, будто все они оплакивали умершую.

– Она была женщиной, в которую легко влюбиться, – сказал Грейстрок, – но одновременно и сложно.

– Да, – согласился Маленький Хью, – ее было легко любить, но ей любить было тяжело.

– Она использовала обольщение как оружие, – сказал Грейстрок.

Он поднес кофе к губам, но не отпил и вернул чашку на блюдце.

– От такого использования оно притупляется, – закончил он мысль. – Она становилась черствой, бесчувственной. Не ощущала заботы других.

Третье лицо. Прошедшее время.

– Иными словами, – произнес Фудир, – ты хотел, чтобы она любила тебя, но она не хотела.

– Или не могла, – возразил Гончий.

– Мы все трое этого хотели, – сказал Хью. – Разве не так? Мы хотели, чтобы она выбрала, а она просто желала, чтобы мы любили ее. Я не имею ничего против. Тогда я не мечтал, чтобы меня любили. Только не тогда.

– Нет, – сказал Фудир, – она хотела контроля, а не любви. Узы становятся поводком, когда они крепятся лишь на одном конце.

– Сколько в вас злобы! – вскрикнула Мéарана. – Вы треплетесь, пото’что получили от ворот поворот. Что еще она могла сделать – как Гончая? Чтоб любить кого’то, нужно отдаваться целиком. А она ня могла себе этого позволить. Крепкий поводок? Она держала его на сябе. Дома, со мной, все было иначе.

Она отвернулась и умолкла. Фудир обменялся взглядом с остальными.

– Странно, – наконец сказал он в тишине, последовавшей за вспышкой Мéараны, – это то, что я яснее всего помню о ней.

– Что же? – спросил Грейстрок.

– Вы могли бы подумать, что это… оружие, которое она испытывала на мне, – произнес Фудир. – Но яснее всего я помню тот флер, с которым она все делала. Она не всегда была веселой, но постоянно была исполнена радости. С ней ты чувствовал, что нет ничего невозможного.

Мéарана взглянула на него через плечо. Левый глаз, тот, который она могла увидеть, задрожал, и по щеке покатилась слеза.

– У меня было иначе, – сказал Хью. – Скорее, это походило на упражнение. Она расставила ловушку на мое сердце, но я увидел ее и попался по своей воле. Можно сказать, мы оба угодили в ловушку.

– Тогда, возможно, – сказал Грейстрок, – она любила каждого из нас по-своему.

Фудир поморщился.

– С Хью она отдыхала. Со мной ей могло нравиться мериться характерами. Но лишь богам известно, что она нашла в тебе, Грейстрок. Без обид, но у нее был флер и была артистичность, а они вряд ли входят в число твоих многочисленных качеств.

Гончий улыбнулся.

– Разве ты не слышал? Противоположности притягиваются.

Острота разозлила Фудира почти так же, как смешки голосов в его голове.

– Меня, по крайней мере, не поймали в западню, – бросил он. – Это я ушел от нее.

– Ты ушел не только от нее, – заметил Хью. – Но скажи мне вот что: ты ушел или сбежал?

Фудир вспыхнул и неуютно поерзал на подушке.

– Она сильно на тебя злилась, – добавил Щен, – и долго.

– А что может вызвать больший гнев, – произнес Фудир, улыбнувшись Грейстроку, – чем отвергнутая любовь? Она не привыкла к отказам.

Хью ухмыльнулся.

– Грейстрок бесился сильнее всех. Это значит, он любил тебя еще больше?

Вопрос застал Фудира врасплох, и, взглянув на Грейстрока, он понял, что его тоже. Он послал Гончему воздушный поцелуй и сказал:

– О, Серый! Я даже не подозревал.

Они рассмеялись чуть душевнее, чем того стоила шутка, и Мéарана вновь присоединилась к разговору, уже с сухими глазами.

Им подали десерт, и, когда все отведали манговый шербет и печенье МакМоул, Грейстрок спросил:

– Как продвигается поиск? Зорба передал по Кругу, что нам стоит сотрудничать, если наши пути пересекутся. Отставные агенты не могут приказывать, но вы знаете, как у нас все делается… Но я не понимаю, как вы надеялись преуспеть там, где мы потерпели неудачу.

Арфистка закрыла глаза.

– Я подумала, что, как ее дочь, замечу то, что могли упустить ты и твои коллеги. Без обид.

Грейстрок поморщился.

– Ничего. Что ты нашла?

– Немного, – ответил Донован, прежде чем арфистка успела что-то сказать. – В Закутке мне рассказали, что она встречалась с некими терранами и лидерами ’лунов. И еще она путешествовала под именем Франсин Томпсон – но это вам уже известно.

Грейстрок вздохнул.

– Еще так много предстоит узнать, – задумчиво произнес он. – Как насчет ее предпочтений в драгоценностях, к примеру?

Внутренний Ребенок вздрогнул, и человек со шрамами опрокинул чашечку с кофе. Все отшатнулись от стола, и их обступили официанты, чтобы вытереть лужицу. Человек со шрамами извинился перед всеми. Маленький Хью озабоченно посмотрел на него.

– С тобой все хорошо, Фудир?

– Я-друг тхик хай. Не волноваться, сахб.

Если Грейстрок и заметил, как они ушли от темы драгоценностей, то не подал виду.

Поднимаясь к номерам на пятом этаже, Мéарана сказала:

– Мне понравилось то, что ты о ней сказал.

Фудир с опаской покосился на девушку.

– Что такого я сказал?

– Ты сказал: «Она не всегда была веселой, но постоянно была исполнена радости». А в этом, старик, заключается сущность надежды.

Войдя в номер, человек со шрамами знаками показал ей, чтобы она молчала и сменила одежду. Мéарана собиралась спросить зачем, но Фудир вновь призвал к молчанию, и она, удивившись, сделала как велено. Пока девушка переодевалась, он болтал в соседней комнате с Хью и Грейстроком о былых приключениях на Иегове и Новом Эрене и о том, как рад их видеть.

– Из всех кафе во всех мирах Спирального Рукава, – произнес он, – вы зашли в наше.

Фудир рассмеялся, словно над ему одному известной шуткой.

Когда она снова вышла в гостиную, Фудир был в шавкёад фавсуке, который на Полустанке Дангчао назывался охотничьей курткой. В один из вместительных карманов он спрятал посылку из «Чинвеммы».

– Наверное, приятно, – сказала арфистка, разглядывая его, – встретиться со старыми друзьями.

– Встреча была поучительной, – ответил он. – А это всегда приятно.

Он достал из куртки проигрыватель и поставил на стол.

– Я не рассказывал, как работал инструментальным техником на корабле Января? Позволь объяснить тебе принципы астрогации.

Когда он включил проигрыватель, Мéарана услышала запись разговора, который они вели несколько недель назад на «Драгомире Пеннимаке». Он плавно продолжился с вопроса Донована, и, пока они беседовали о дорогах и течениях пространства, о червоточинах в космосе, он бесшумно вывел ее из комнаты.

Их кепии висели на крючках в прихожей, но он лишь махнул рукой. Дверь тихо открылась, и они вышли в коридор. Мéарана собралась спросить, что он делает, но Фудир быстро прикрыл ей рот. Его губы зашевелились: «Никаких разговоров».

Он провел ее в дальний конец коридора, затем вниз по ступеням к служебному выходу, и они шагнули под ночной ветер, сразу взъерошивший волосы и забивший нос пылью. Она закашлялась и принялась отряхиваться.

– Я буду неделю отмываться! Зачем мы оставили чаббы?

Он наклонился к ней поближе.

– Ты знаешь, что такое эймшифары?

– Микроскопические навигаторы. Отправители вставляют их в посылки, чтобы отслеживать по спутнику их местоположение… О!..

– Да. «О». Из всех кафе Спирального Рукава? Я не верю в совпадения. Они зашли в наше! Пойдем.

Они пересекли темную парковку и заглянули в галантерейный магазин на другой стороне Комфортной улицы. Там оказался большой выбор головных уборов, и они быстро разжились новыми капюшонами и пылевыми очками.

– Грейстрок из тех, кого терране зовут хитрюгами, – пояснил Донован. – Но он не глупый хитрюга. Вся встреча в кафе была тщательно спланирована. Он хотел узнать, что нам известно о твоей матери. Если не он, то Маленький Хью обязательно догадался бы насыпать эймшифары на нашу одежду во время приятного ужина.

Продавец вернулся с кепиями, и Мéарана заметила, что по внешнему виду они сильно отличались от прежних.

– Потеряли свои, ага? – произнес он с меграномерским акцентом – судя по всему, переселенец или сын переселенцев. – Частенько случается, если не подвязывать и’как надо. Ветер дует и – э-ге-гей! – летит, как’душный змей. Это будет стоить пятнадцать фунтов, восемь диннеров.

Выйдя из магазина, Донован сказал:

– Я бы прогулялся по парку.

– Ночью? На что там смотреть ночью?

Человек со шрамами усмехнулся.

– Ты будешь удивлена. По крайней мере, надеюсь, что будешь. Для меня ночь – привычная пора.

Они миновали дома, услышав только шорох песка по камням и, всего единожды, разозленные неразборчивые голоса за темным окном. Фудир остановился и огляделся.

– Талант Грейстрока – сливаться с толпой, – пояснил он. – Для этого ему нужны другие люди. Открытая местность способна победить его.

– Тогда мы…

– Но с другой стороны, талант Хью – это скрытность. Дай ему тень – и он сольется с нею.

– Но… если они установили жучки в наших комнатах, то будут думать, что мы все еще там, беседуем об астрогации.

– Я надеюсь. Но полагаться на это было бы глупо.

Они вышли на Прибрежное шоссе. По обычно загруженной дороге в столь поздний час лишь изредка проезжали авто да грузовики из поселков с продуктами для рынков. В этом фронтирном мире не было сети, поэтому машинами управляли водители.

«Почему их называют „авто“, – удивился Педант, – если ими управляют вручную?»

Парк Вардалбахр тянулся вдоль Окруженного моря – несколько рощиц и заповедник дикой природы на каменистом мысу, дальше к югу. Он опоясывал длинный пляж под названием Дюймовая полоска. Они пересекли пешеходный переход над шоссе и вышли на пляж, где уставшие волны облизывали берег.

Из-за того что Арфалун имел не очень большой спутник, приливы и отливы в Окруженном море были почти незаметны. Мéарана смотрела, как вода накатывает на песок. Землеподобные миры с крупными лунами встречались нечасто. Говорили, спутник самой Терры имел более четверти ее диаметра – результат удивительного космического события, и именно эта безумная гравитационная мельница взбалтывала ее океаны и гнала самоорганизующуюся органическую материю на землю. Арфалуну повезло меньше. Столкновение в доисторическом прошлом оставило шрам на его лике, создав глубокую впадину Окруженного моря и вырвав клок земли, который и стал Гуммар-Гуялаком. Большая луна, но не огромная.

Если бы немного больше, говорили некоторые арфалуны, «Старый Г-Г» смог бы оживить местные моря, как это удалось Луне Терры. Просто немного больше… Здесь чувствовалась мелодия для арфы – возможно, даже голтрэй. Элегия о жизни, которой никогда не было. Но плач тот был так стар, что все слезы давно высохли. Никто не думал, что на планете появится хоть что-то сложнее псевдоживых организмов – архей, бактерий или простейших, – как и о том, что они станут обмениваться генами. «Перемешанные, но разделенные» – так однажды написал Шишак сунна Пьодер, великий алабастрианский поэт.

– Ты действительно думаешь, что Грейстрок может слышать нас? – спросила арфистка. – Или это просто твоя паранойя? Внутренний Ребенок, как ты его называешь.

Донован стоял рядом, глядя на море.

– Я понимаю. Ты привел нас сюда, чтобы прибой скрыл шепот, – на случай, если они навели на нас микрофоны, верно?

Донован пожал плечами:

– Я бы именно так и поступил. Он почти наверняка прослушивает наши комнаты. Он мог следовать за нами – Грейстрок знал, что мы расспрашиваем ювелиров, но не знал почему. Но к завтрашнему дню узнает. Мне только интересно, как долго мы были под наблюдением. Будь он проклят!

– Ты ведь не думаешь, что он стоит прямо за нами?

Донован дернулся и оглянулся. Она решила, что это снова Внутренний Ребенок. Старик нахмурился.

– Ей, не смеяться над старым терри, лады? Кто бы ни баккин, лицом к океану. Кто бы ни харрин, смотреть на пляж. Вот… – Он достал из кармана посылку. – Открывай.

Она развязала тесемки и обнаружила под оберткой подарочную коробку из ювелирного магазина «Чинвемма». В коробке лежал стандартный карманный накопитель. И записка.

– Прочитай, – сказал Донован.

Возможно, это было единственное ненужное указание из тех, которые он ей давал.

Госпожа Гончая, – говорилось там, – автор полагает, что достиг Арфалуна раньше Вас. Сложности координации путешествия по дорогам. Но он провел отличные полудюжидни в Великом Зале, собрал и сопоставил образцы со всего Спирального Рукава. Улов даже богаче, чем на Иегове. Охват территории значительно увеличился, и для Вашего изучения прилагается этот обновленный чип. Предварительный анализ свидетельствует о крайне любопытной модели, которая не вписывается в предыдущие результаты. Для уточнения вопроса требуются дополнительные данные, возможно с Отважного Хода, поскольку, по всей видимости, маркеры передаются от матери к дочери. Как и было условлено ранее, для получения этой информации понадобится Ваша помощь. Автору до сих пор не ясно, при чем здесь глупая старая байка о Флоте Сокровищ.

Воистину, огонь с неба!

Мéарана свернула записку, развернула и прочла еще раз. «Огонь с неба». Опять эта фраза. Что она означает? Больше, чем казалось сначала. Арфистка протянула бумажку Доновану, но тот бросил на нее лишь мимолетный взгляд, не отводя глаз от окружавших их теней.

«Именно из таких теней, – сказала одна из его личностей, – возникли ниндзя Йенлуши».

«Давай их сюда».

«Нет!»

Человек со шрамами вздрогнул, и его взгляд заметался, пока они боролись за контроль над телом.

«Хью не нападет на нас!»

«Почему нет?» – спросил Ищейка.

– Люди меняются, – прошептал Фудир. – Я знал его тогда, но не знаю сейчас. И он был очень хорошим убийцей.

Мéарана забрала у него послание, свернула и положила обратно в коробку.

– Какие данные? – спросила она шепчущие волны.

– И кто оставил их? – произнес Донован. – Я вижу quid, но где quo?

Песок под ним как будто всколыхнулся, и разум содрогнулся от звука, напоминавшего смех. Внутренний Ребенок встрепенулся, а Силач стиснул кулаки Донована.

Мéарана коснулась его руки.

– Пойдем, старик. Здесь, на пляже, нам не прочесть чип.

Человек со шрамами повернулся спиной к теням и вгляделся в неспешные волны Окруженного моря. Прибой с шипением катился по песку. На далеком горизонте висела охряная луна. Крупнее Аштерата Иеговы, крупнее Юбилейной Луны Старого Сакена, намного крупнее «спутникового флота» Узла Павлина, но меньше Луны, которой он никогда не видел, Луны, к которой влекло его кровь, словно волны океана к берегу. Он вздохнул. Он не знал, друг или враг теперь Хью, и эта неопределенность нагоняла на него тоску.

Человек со шрамами протянул руку арфистке.

– Семьсот восемьдесят семь тчк ноль девять, – сказал он, – сто шестьдесят один тчк двадцать шесть тчк двести двадцать восемь тчк пятнадцать!

Когда они снова пересекли шоссе, Мéарана заметила группу людей, собиравшуюся возле перекрестка между ними и отелем. Около двадцати человек, по одежде и бородкам арфистка узнала «молодых ’лунов». Она рассказала Доновану о встрече с таким в Кондефер-парке.

– «Молодые ’луны», – произнесла она, – не поддерживают конформизм старших.

Человек со шрамами неодобрительно глянул на парней.

– Я бы не сказал, что старшие – такие уж конформисты.

– Они хотят изменений.

– Изменение существующего порядка – не проблема. А вот изменение его к лучшему…

Они достигли ступеней, спускающихся на улицу. Мéарана заколебалась и оглянулась.

– Думаешь, они пристанут к нам? В смысле, мы просто туристы, не переселенцы или…

– Или лоси? Боюсь, мисси, я он и есть.

– Но ты не…

– Не выгляжу как терранин? Не думаю, что для них это будет иметь значение. Они недолюбливают всех кофферов и гуллов, а не просто переселенцев и не просто терран. Они даже ненавидят остатки своей куддл-донгской аристократии, а сколько они прожили здесь!

– Но я арфистка!

– Возможно, они поинтересуется у тебя насчет этого, прежде чем изобьют нас.

Мéарана глубоко вдохнула и выдохнула.

– Может, это просто толпа молодежи, бездельничающей на углу улицы.

– Звучит безобидно… и мы можем судить о них несправедливо. Но парни, бездельничающие на углу улицы посреди ночи, не внушают доверия. – Он подтолкнул ее. – После ступеней поверни направо, потом иди к следующей улице слева. Улочки здесь запутанные, но я успел сориентироваться, и мы сможем обойти их. Пошли. Пока нас не заметили.

Арфистка и человек со шрамами поспешно спустились и свернули на следующую улицу, удаляясь от отеля. Но прежде чем они достигли проулка Тчилбеббера, как гласил указатель, со стороны перекрестка послышался окрик, быстрый топот, а следом – грохот множества ног. Донован оглянулся. К ним по Прибрежному шоссе мчался мужчина в развевающемся пыльнике. Юные ‘луны неслись за ним. Он коснулся руки Мéараны.

– Они не за нами, – сказал он.

Впрочем, они все равно нырнули за угол. Толпы, даже небольшие толпы, при встречах с вероятными жертвами любили расширять горизонты.

«БЕГИ!!!» – заорал Внутренний Ребенок.

– Торопись, – сказал арфистке человек со шрамами. – Но бежать не нужно.

– Этот бедняга! – крикнула Мéарана.

– Он направляется к пляжной полосе. Мы подождем в переулке, пока они пройдут, и вернемся к отелю.

– Разве не нужно ему помочь?

– Двое против двадцати? Трое, если бедолага остановится и поможет нам. Скорее всего, он побежит дальше, когда мы отвлечем на себя толпу. Я бы так и поступил.

– Нет, позовем полицию!

– Мéарана, это Арфалун. Полиция тут приходит под утро и подсчитывает тела… Тихо, вот и они… Черт, будь прокляты боги!

Божества, которых он проклял, не выполнили своих обязанностей, ибо бегущий человек свернул и забежал в проулок Тчилбеббера с толпой ‘лунов на хвосте.

– Убираемся отсюда, – начал говорить Донован, но бегущий человек с разбегу навалился на него.

– Прошу, прошу, ты-друг. Ты помочь бедному терри! Будмаш друзья гнать его просто так! Ай! – Он спрятался за Донованом.

Преследователи остановились, заметив арфистку, человека со шрамами и их жертву позади него.

– Натуральный лось, – произнес один. – Прячется за шонером и белой юбочкой.

– Проваливайте, кофферы, – добавил второй. – Шоран, научим этот терранский мусор манерам.

– Слышал, валад, – произнес третий.

Вокруг него хором рассмеялись подельники.

– Эта госпожа – арфистка, оллам, – заговорил Донован. – Эр иу ше? Вы не тронете ее.

Первый говоривший, которого Донован принял за главаря, сказал:

– Шоран, нам все равно на бинтов кофферов, шаунир. Просто валите, чтобы мы научили этого пса уступать нам дорогу, как хороший маленький лось.

Донован повернулся к Мéаране.

– Тебе лучше идти к отелю.

– Донован?.. – неуверенно произнесла она.

Но в душе у нее неуверенности не было. Она знала, что он собирается делать.

– Мне жаль.

Она повела плечом и почувствовала, как в руку, незаметно для толпы, упал нож. Арфистка очистила разум от всего, кроме уроков матери. Похоже, скоро она узнает, хорошо ли усвоила их. Но против двадцати?

– Валите!

– Нет, нет, прошу, – закричал сзади терранин. – Большой дхик! Ты-человек спасать меня!

Донован резко развернулся и, схватив его за воротник, вздернул на ноги.

– Я не стану спасать человека на коленях, – прорычал он.

Главарь банды ухмыльнулся и шагнул вперед.

– Хаза мунтаз! Дальше мы сами.

Донован повернулся к нему и поклонился, сложив руки перед грудью.

– Ах, нет, сахб. Он-человек на дать дакутам его. Хатт, хатт, вы, чангары. Вы, чумары!

Главарь банды замер от неожиданности. Затем его лицо расплылось в еще более широкой ухмылке.

– Ей, парни, шоран дал нам два билета! А ты, шавнира, уже одной ногой в борделе.

– Обычно я играю медиатором, – сказала арфистка, подавшись чуть вперед и балансируя на пятках.

Она взяла кинжал обратным хватом, готовая колоть или резать.

– Но я могу подергать струны твоего сердца другим способом.

Губы человека со шрамами зашевелились. Донован вздохнул и достал из кармана шокер.

– Фудир, мы согласны?

– Другого выхода нет.

– Вставай, Силач.

Силач не любил трепаться. Он ударил без предупреждения, ткнув главаря шокером так, что тот, дергаясь, рухнул на плитку. Одновременно он ударил собранными пальцами левой руки в грудину его приятеля, и тот сложился пополам. Мéарана, выгнувшись, словно кошка, махнула ножом, и парень напротив нее отпрыгнул назад. Другой терранин захныкал.

«Минус двое, – подумал Силач, – еще восемнадцать». Мéарана может порезать двоих, если пересилит себя. Но они не победят, даже если другой терранин, дрожащий сзади, поможет. Силач увидел в толпе дубинки и по меньшей мере одну пневматическую винтовку. Будет весело. Он ударил шокером второго парня, но у того лишь онемела левая сторона тела.

Прогремел выстрел. Силач дернулся, но, не ощутив боли, в панике обернулся к Мéаране. Нет! Только не она! Но арфистка тоже не была ранена. Толпа ’лунов замерла. Пришдад-ские ’луны привыкли к насилию, но лишь немногим приходилось ощутить его на себе.

Из темного проулка слева прогремел голос:

– Бросайте оружие! Вы окружены!

А затем, справа, другой голос:

– Люди на местах, капитан!

’Луны вглядывались в безликие ряды закрытых магазинов и домов по обе стороны переулка, но видели только смутные тени.

– Кофферы-копы?

– Чертов переселенческий режим!..

– Откуда они взялись?

Кто-то в гуще толпы не выдержал:

– Валим отсюда!

И банда кинулась наутек из проулка Тчилбеббера к Прибрежному шоссе.

Терранин повалился на колени и стал целовать пальцы и край куртки Донована, называя его спасителем и призывая ему на голову благословение богов. Силач чуть было не пнул его, но Донован и Фудир вовремя остановили его.

«Ага, – горько бросил Силач, – „Силач, спаси нас“, когда нужно что-то сделать, но „Силач, фу“, как только барабаны перестают бить».

Он передал контроль прежде, чем Донован или Фудир успели отнять его, и человек со шрамами пошатнулся. Мéарана и другой терранин поддержали его, схватив под руки.

– Почти успели, – сказал Грейстрок, отряхнув руки и отбросив дубинку, которую забрал у одного из банды.

– Они ушли, ку, – сказал О’Кэрролл, шагнув из теней справа. – Я проследил за ними до угла, а они все бежали. Как сам’чувствие, Фудир?

Грейстрок подошел к Доновану.

– Это была глупая затея, Донован. Мéаране могли навредить! Кто заставил тебя полезть на толпу линчевателей?

Другой терранин вернул Доновану шокер и стал отряхивать и приглаживать его одежду. Человек со шрамами отмахнулся.

– Назовем это нелюбовью к линчевателям, – сказал он Гончему. – В особенности терран.

– Этот-человек большой арул, – сказал терранин Грейстроку. – Спасать бедного Билли Чинса от акамиям. От бесчестия и унижения. Он – благословенный свет, благой. Моя атангку его. Всегда его хитмугар.

Донован застонал.

– Атангку? Вот как все будет? Вечный лось, ты?

Грейстрок непонимающе нахмурился и обернулся к Мéаране.

– Будет лучше, если с планеты ты улетишь вместе с нами.

– Мы с радостью возьмем тебя с собой, – сказал Хью.

– Ты следуешь по пути бан Бриджит, – произнес Гончий. – Отсюда она отправилась на… – он щелчком открыл карманный накопитель, – на Танцующую Даму. Тебе повезло.

– Как обычно, – заметил Донован, – но вопрос в том, к добру это или к худу.

Хью усмехнулся, Грейстрок развел руками.

– Мы можем доставить вас туда. У нас с Ринти есть дело на Юберге, Танцующая Дама как раз по дороге.

– Вы еще хотите арестовать меня? – не моргнув глазом, спросил Донован.

Грейстрок покачал головой:

– Нет.

– Тогда, полагаю, ты больше не тот назойливый педант, каким был когда-то.

Грейстрок улыбнулся.

– А ты не тот льстивый, лживый аферист, каким был в прошлом.

– Хорошо. Тогда мы можем выпить за тех людей, которыми стали.

Хью вздохнул.

– Не знаю, – сказал он, всматриваясь во тьму проулка. – Мне больше нравился тот мелкий лживый аферист.