Текст книги "Река Джима"

Автор книги: Майкл Фрэнсис Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

ДЖАЛА (ДРУТ)[8]8
  Джала (друт) – в индийской классической музыке кульминация раги, отличается быстрым темпом и преобладанием мелодической составляющей.


[Закрыть]

За годы скитаний по Периферии капитан торгового корабля «Одеяла и бусы» Мэгги Барнс сталкивалась с множеством поводов для злости и с не меньшим числом поводов для гнева. Опыт научил ее, что с большинством проблем можно справиться при помощи терпения. Зачем переживать, если в результате получаешь только новую порцию тревог? Иные неприятности походили на грибок. Если не бороться с ними, они будут лишь разрастаться. Или становиться «все хреновее и хреновее», как в таких случаях обычно говорили на Ме-граноме.

Но как поступить с той задачей, которую только что обрушил на нее Пеппер?

Она сидела в своем кабинете вместе со старшим помощником, изучая декларации, когда Март Пеппер приперся с ходячим грузом, заявлявшим о том, будто он вправе реквизировать ее корабль. Она взглянула на удостоверение пассажира и повернулась к старшему помощнику ад-Дину.

– Похоже, это настоящая карточка Своры, Д. 3.

Полное имя старшего помощника было Далапати Затартан ад-Дин, но, к вящей радости остальных членов команды, он отзывался и на свои инициалы. Мужчина почесал бороду.

– Бот уходит обратно на Гат через половину оры, – задумчиво произнес он. – Там найдется местечко для нежелательных пассажиров. В ином случае… наша первая остановка на Акраманапиче. Обычно те, кто попадают туда, больше не возвращаются в Лигу.

Барнс изучила карточку внимательнее. Конечно, сияние угасло, когда она взяла ее в руки, но она точно светилась. Раньше ей не доводилось слышать об удачных подделках карточек Своры, впрочем, как и о том, что подобное невозможно.

– Она значит только то, что у тебя неограниченный счет, – сказала она посетителю. – Она означает, что ты можешь воспользоваться моим кораблем, но не распоряжаться им.

Она вернула карточку и заметила, что та вновь засияла.

Метки на путеводных карточках светились, когда их владелец находился в активирующих коридорах. Они не умели распознавать, кто их держал. Этот секрет Свора стерегла особо тщательно.

Неохотно Мэгги пришла к выводу, что этот Донован действительно тот, за кого себя выдает: специальный агент Своры. Следующий вопрос заключался в том, какими полномочиями этот «специальный агент» обладал на самом деле.

– Мы с радостью доставим тебя на Эньрун. Мы все равно планировали остановиться там.

– Мы знаем, – ответил Донован. – Мы встретились с вашими владельцами в доме Чендлера перед вылетом бота.

«Мы?»

– Наши владельцы спят в это время, – заметил Д. 3.

– Мы их разбудили.

– Так вот почему бот опоздал?

Догадка удивила Барнс, но она не позволила нахлынувшим чувствам отразиться на лице. Это могло лишь означать, что людей, разбуженных посреди ночи, проще запугать.

Донован протянул ей бумаги и накопитель.

– И вот почему у нас чартер.

Бумаги объявляли «всем и каждому», что торговая компания Госпендера и Рокета передает корабль «Одеяла и бусы» Своре для совершения чартерного рейса, которым может напрямую воспользоваться Донован-буиг, ее агент, либо Люсия Томпсон, также известная как Мéарана с Дангчао.

Барнс передала накопитель Д. 3., который провел его через дезинфектор, прежде чем вставить в считыватель. Она поднесла бумагу к свету. На ней был водяной знак «ГиР», тут все верно, и знакомая подпись Кимми Госпендера. Мэгги подумала, что, даже если накопитель окажется поддельным, они не смогут это определить – либо потому, что он не подделка, либо потому, что он слишком хорошая подделка. Она отдала бумагу старшему помощнику.

– Получи подтверждение у Кимми – голосовое и визуальное, – прежде чем мы войдем на дороги.

– Будь оно проклято, Барнеи! У меня груз до Акраманапиче и Женгу Шуайя! И он весь взят в рассрочку.

– Спорь с владельцами, Д. 3. Похоже, они нас продали с потрохами. – Она сжала кулаки и уперлась ими в стол. – И тебе следует знать, Донован, что все мои офицеры вложили деньги в этот рейс. Официально ты можешь делать все, что угодно, но я подумала, что тебе стоит знать.

А если неофициально – мало ли, что может случиться? Донован весело улыбнулся, и его улыбка показалась Барнс смутно знакомой.

– Мы ценим это, капитан, но не будь дело крайне важным для всей Лиги, мы отложили бы чартер до тех пор, пока не нашелся бы свободный корабль. Мы можем подсластить пилюлю двумя способами. Первый: когда высадите нас на Энь-руне, сможете заключить свои сделки на Ораме и Женгу Шуайе, а потом вернуться и забрать нас. К этому сроку мы должны закончить дело. Если нет, мы пробудем там чуть дольше. Свора обеспечит вас премиями. На обратном пути вы сможете провести прочие торговые операции на КанТу, Акраманапиче и остальных планетах. Так что все, что вы теряете, – это немного времени на возврат к Эньруну.

– Откуда тебе знать, что мы не бросим тебя на Эньруне? – спросил Д. 3. – Не самый лучший мир, на котором можно застрять.

Барнс метнула в него раздраженный взгляд. Ей ничуть не хотелось усугублять положение.

– О, все очень просто, – ответил Донован. – Я перестраховался. Копии чартера отправились Гончему Грейстроку и его Щену, а также Зорбе де ла Сусе на Верховную Тару. Все трое имеют личный интерес в этом предприятии.

Барнс хотела было сказать, что прежде не слышала о Грейстроке, но остановилась. О де ла Сусе ей приходилось слышать.

– Я думала, старый Гончий ушел в отставку.

– Ради этого дела он из нее вышел. В нем участвует его крестница. Мы гарантируем, что Грейстрок и Ринти будут ждать на Гатмандере, когда «Одеяла и бусы» вернутся, и, хотя они особо не опечалятся, если нас не окажется на борту, им будет крайне интересно, где Мéарана с Дангчао. Капитан Барнс, мы вам не враги. По тому же следу идет агент Конфедерации, и вряд ли кому-то придется по душе, если до конца он доберется раньше нас.

– А что со вторым подсластителем? – спросила Барнс. – Надеюсь, он лучше угроз.

Донован развел руками.

– Мы можем свести вас с консорциумом на Танцующей Даме, который заинтересован в приобретении определенных товаров, которые вы закупаете на Эньруне.

Барнс вскинула брови. Соглашение с ганзардским торговым домом дорогого стоило.

– Что им нужно?

– Мы договорились поделить прибыль со всех стояночных камней, шестьдесят на сорок. Поможете нам – и половина нашей доли ваша.

Барнс наморщила лоб и переглянулась со старшим помощником, который чуть заметно качнул головой.

– Половина от сорока? – уточнила она.

– Половина от шестидесяти.

Барнс и Д. 3. расслабились. Если Донован говорил правду, всякий, кто сумел урвать для себя большую долю в сделке с ганзардами, был прирожденным борцом, с которым стоило вести дела. Но отчего-то ее не покидало чувство, что она раньше знала этого человека и знакомство закончилось не лучшим образом.

Билли Чинса устраивало развитие событий. Донован с искалеченным разумом выбыл из игры, так что оставался лишь Дикарь-тугодум. Нужно было только следовать за арфисткой, и вскоре он обретет славу и почет, а может, даже и власть, если он верно понял намеки, которые попадались на пути. Было не совсем ясно, что же нашли арфистка и человек со шрамами, – возможно, они и сами не понимали. Чем бы оно ни было, оно сгубило Гончую, а это само по себе немалое достижение. «Огонь с неба» – эта фраза могла означать что угодно, но в любом случае – что-то опасное.

Но пока он оставался обычным слугой, и «Спуд» де Виис, корабельный стюард, желал его видеть. Прислуживать арфистке, которая ему даже немного нравилась, было не так уж плохо, но иногда довольно хлопотно. Он шагал по коридорам, а затем по трубе в пятый купол и наконец нашел дверь склада продовольствия. Она отъехала в сторону, и…

…Войдя, он обнаружил пустую комнату. Всего на долю секунды Билли заколебался. Как он мог заблудиться? И тут дверь закрылась.

Попался! Но в чью ловушку? Слишком умно для Теодорка, слишком коварно для арфистки. Он попятился в угол, достал стилет и, изготовившись, стал ждать.

В дальнем конце открылась еще одна дверь, и в комнату шагнул Донован.

Билли метнул нож, но Донован стремительно отступил в сторону и поймал его за рукоять. Взглянув на оружие, он улыбнулся, и эта улыбка Билли совсем не понравилась.

– Следовало быть осторожнее, мальчик, – произнес он.

Билли плюхнулся на колени.

– О, сахб! Сахб! Билли бояться много-сильно! Дверь закрыться, и я думать: будмаш-ловушка на Билли. Я подумать: агент, что идти за нами, поймать нас недолгое время. Но хозяин просто сделать сюрприз для бедного Билли. Такая радость видеть сахба! Много-сильно грустить, если нож попасть в сердце хозяина!

Донован покачал головой.

– Я говорил не о ноже. А о твоем произношении.

– Произношении, сахб?

– В отеле на Танцующей Даме. Ты сказал «на Разлом», а ни один лигиец так не сказал бы. Мы говорим «в Разлом». Только конфедерат говорит «на» по отношению к Разлому. Долго мы не могли сложить два и два, но… накачать меня наркотиками ты придумал? Тогда мне стоит поблагодарить тебя.

Билли покрылся липким потом. Такого Донована он прежде не видел.

– Нет, сахб! Ты ошибаться насчет Билли. Билли Чинс твой хитмутгар!

– Да, ты хитро все обстряпал. Мы не знаем, сумели бы разгадать головоломку, даже если бы все это время оставались цельными.

– Нету что разгадывать! Ты защитить Билли от ‘луни! Ты просить меня пойти с тобой!

– Хитро, как я и сказал. Но я думаю: ты подкупил ту банду и все было спланировано. Не вы ли эвенсо терри?

Последнее было сказано на языке конфедератов. Билли вздохнул, сдаваясь.

– Как вы и гласите.

Донован фыркнул.

– Итак. Многие терране носят ошейник нашего угнетателя. Следующий вопрос: что нам с тобой делать? Ты убил ту женщину на Арфалуне? – Он повертел нож в руке.

– Нет. Моя тень.

– О!

– Вам знакомы сии тени. Имена отправляют нас парами, дабы второй действовал, когда первый потерпит поражение. Верность второго агента неизменно сильнее.

– Доверие не значится в списке многочисленных добродетелей Названных, – заметил Донован. – Да, нам знакома эта система. Когда-то мы имели дело со Второй.

– Равн Олафсдоттр.

– Да. Ведома ли сия дева вам?

– Только по репутации. Дозволено ли мне встать, о лучший?

Донован махнул ножом и, пока Билли тяжело поднимался на ноги, успел поменять нож на парализатор.

– А теперь объяснись, достойный. Многое зависит от сих ответов.

Билли поклонился.

– Меня отправили допросить женщину в парке. Она была тем, кого мы называем «мьян жан шибанг» – спящий агент…

– Нам известен конфедеративный маньярин, – оборвал его Донован. – Говори скорее и тем самым удлинишь свое бытие.

Билли снова поклонился.

– Я обнаружил, что ее сильно встревожил визит арфистки. Она хотела инструкций. Я унял ее страхи и отправился узнать, что предзнаменовал собою тот визит. Я легко нашел дочь Гончей, и она привела меня к вам. Я полагал, вы будете… Сумеете победить сей недуг. Но мою тень оскорбило то, что ювхарри хранила посылку Гончей, не доложив о ней.

– Глупец! То ей было неведомо.

Билли пожал плечами.

– Теперь моя тень охотится и на меня, ибо я не сделал ничего, чтобы покарать ювхарри. По этой причине я присоединился к вам и под вашей сенью бежал с Арфалуна. Послушайте – и я молвлю нечто важное. В Пасти Льва идет борьба. «Лампа зажженная воссияла вновь». Агент преследует агента. «Имена, что не были забыты, были призваны».

– И что нам с того, кроме повода поаплодировать обеим сторонам?

– Женщина в парке питала симпатию к тем воспоминаниям. Как и я. Моя тень – нет. Если она найдет вас, то убьет.

– Она попробует. – Донован занес нож для броска. – Как почти удалось тебе.

Билли закрыл глаза и выдохнул. Кажется, сегодня он выживет.

– Я боялся ловушки и метнул нож без раздумий. Кто еще знает обо мне?

Донован рассмеялся.

– Я разве дурак? Все знают. Капитан Барнс. Команда. Я рассказал им, прежде чем устроить эту встречу.

– И какое тогда будет решение?

– Вы истинно отвергли Названных?

– Истинно.

– И все их чаяния?

– Да. Я прочесывал Лигу в поисках сочувствующих, чтобы отправлять их в Конфедерацию, помогать в Их свержении. Но теперь пользы от меня чуть и я бегу, спасая свою жизнь.

Донован кивнул.

– Так вознеси же хвалу тем богам, что благословили тебя выжить в этот день.

– Не буду спрашивать о своей удаче и искушать богов, но зачем продлевать мне жизнь хотя бы на час? Разве не гласит пословица: «Лучше перебдеть, чем недобдеть»?

Донован ухмыльнулся.

– Мы в Глуши, мальчик. А другая пословица гласит: «Враг моего врага – мой друг». Еще одни зоркие глаза и пара умелых рук – не лишние, если, конечно, глазам можно верить, а руки не обратятся против нас. И доверие это будет подкреплено не твоим словом, но личным интересом. Ибо в Глуши мы либо держимся вместе, либо висим порознь.

Когда Теодорк Нагараян вернулся в каюту, он почувствовал в комнате еще кого-то и упал на пол, высматривая чужого среди теней.

– Просто скажи мне вот что, Тедди, – произнес знакомый голос.

Теодорк ухмыльнулся и спрятал «девятку» назад в кобуру.

– Ты напугал меня, босс.

Парализатор в руке Донована встревожил его, но человек со шрамами держал оружие нацеленным в потолок, поэтому Теодорк беспокоился не слишком сильно.

– Просто скажи мне вот что, Тедди, – повторил Донован. – Это ты достал наркотик?

– Верно. Мы пьем это зелье, дабы познать свое «я».

Донован хмыкнул.

– Оно помогло. – Он поставил оружие на предохранитель и спрятал. – Твои ответы слишком бесхитростны. Ты и впрямь думал, что оказываешь нам услугу?

Теодорк пожал плечами.

– Я не мог отпустить ее в Свободные Миры только с ним.

– Ты преданный человек, Тедди.

Он вновь пожал плечами.

– Она играет мной.

– Тедди, у нас есть еще одно дело. Свяжись с Софвари и скажи ему, что команда встретится через половину оры.

– Сказать это и Билли тоже?

– В этом нет необходимости.

Важное качество в искусстве игры на арфе – способность не сбиваться с ритма. Но когда Мéарана с Дангчао, освежившись, вышла из будуара в гостиную и увидела Донована в синем мягком кресле, которое она считала своим любимым, ей потребовалось все мастерство, чтобы не сбиться.

– Ты постоянно возвращаешься, – заметила она, – как фальшивый дукат.

– А ты постоянно нас бросаешь, так что счет уравнивается.

– Со временем устаешь волочить, толкать и понукать. Разве ты не устал…

– Даже не предложишь выпить? Я думал, у тебя отыщется бутылочка вискбеаты.

– Арфа, одежда, оружие и виски. Четыре столпа.

– Я обойдусь и без арфы. В крайнем случае, даже без одежды.

Мéарана достала из холодильника бутылку гатмандерской вауги под названием «Сияющая луна».

– Сойдет? Она стояла по меньшей мере с прошлой недели.

– Лучше будь осторожнее, – заметил Донован. – Кто-то мог подмешать в нее бог весть что, а ты этого даже не узнаешь.

При этих словах Мéарана пролила напиток на стойку.

– Так нечестно.

– Потому что я попал в яблочко?

– Нет. – Она вытерла пятно краем одежды. – Потому что не стоило вспоминать.

Она протянула стакан Доновану. Человек со шрамами поднял его, словно для тоста, но Мéарана просто повертела свой в руках.

– За поиск! – провозгласил он.

– Ни к чему издеваться.

– Кто издевается? Где еще, как не в безнадежном поиске, стоит ободрять? Разве не это ты всегда твердила? Любой способен подбадривать победителя.

Он залпом осушил половину стакана. Мéарана сделала глоток и больше не пила.

– Тогда это казалось здравой мыслью.

– Бросить меня на Гатмандере? Мы уверены, именно так ты и считала. И как оказалось, ненапрасно.

Арфистка склонила голову.

– Ты изменился. – Она нашла стул и присела. – Не знаю, почему это должно меня удивлять. В тебе больше противоречий, чем во всех, кого я знаю. Конечно же, ты прибыл на грузовом челне.

– Конечно. Пилот неслабо удивился. Ведь обычно багаж не разговаривает.

Мéарана не смотрела на него.

– Лучше бы ты не попал на борт.

Донован не ответил, и она повернулась к нему.

– Потому что тогда я смогла бы забыть. А теперь всякий раз, когда вижу тебя, вспоминаю, что сделала.

– У всех свои грехи, – произнес человек со шрамами. – Иногда их нужно помнить.

Он помолчал и продолжил:

– Я припоминаю и хорошие поступки.

Ей не удалось сдержать смех. Но это была уловка, и она разозлила арфистку.

– Зачем ты пришел? Путешествие достаточно тяжелое и без твоего пессимизма.

– Не нужно прихлебывать это, – сказал Донован, глядя в стакан. – Ни к чему думать о вкусе. Здесь его нет. Просто проглоти, и пусть напиток ударит в голову как молот.

– У тебя странные представления о веселье, – сказала она и сделала, как посоветовал Донован.

– Ты запаслась этим добром. Мы можем предположить, что для обезболивающего эффекта.

– Тебе и предполагать не надо, – напомнила она, отставила стакан и скрестила ноги. – Ты не сказал мне, почему пробрался на борт «Одеял и бус».

– Есть… много разных причин.

– Назови хотя бы пару.

– Например, чтобы узнать, что стало с твоей матерью.

– Не подходит. Ты вернулся не ради этого. Найти ее или то оружие, которое искала она, – это требовалось с самого начала, а ты еще тогда хотел выйти из дела.

– Мы обещали Зорбе, что присмотрим за тобой.

– Так, значит, ты здесь не по своей воле?

Донован закрыл глаза и медленно выдохнул. Тишина давила, Мéарана начала слышать слабый шорох вентиляции и бормотание отдаленных голосов в парке. Наконец он сделал глубокий вдох и сказал:

– Потому что… я твой отец.

Выражение лица арфистки не изменилось.

– И я теперь должна кинуться тебе на шею?

– Мы не надеялись, что ты воспримешь новость так хорошо.

– Это не новость. Как думаешь, почему я пришла на Иегову? Мать рассказала мне об отце все, только не назвала его имени. «Он был сильным, – говорила она, – и мудрым, а глубоко внутри – хорошим человеком». Можешь представить мое потрясение, когда в итоге я нашла тебя?

– Она не упоминала, что мы были еще и красивы?

– Не своди все к шутке, Донован! Не стоит!

– А чего ты ожидала спустя двадцать лет? Мы даже не знали о тебе. Она обрезала все нити.

– А чего ожидал ты? Ты сбежал от нее, прихватив с собой Танцора. Как думаешь, что она чувствовала?

– Ты знаешь, почему я сделал то, что сделал.

– Но она не знала. Она отправилась на последнее задание с мыслями, что человек, которого она любила, предал ее. Ты не появлялся на Дангчао.

– Ты видела, что Названные сделали с нами. Ты бы обрадовалась такой развалине?

– Я видела, что ты сам сделал с собой. Если Названные сломили тебя, ты помог им в этом.

Донован в сердцах ударил по подлокотнику кресла. Пустой стакан подпрыгнул и скатился на пол.

– Тогда зачем ты пришла на Иегову? Зачем втянула в это безумное приключение?

Гнев прошел, и Мéарана откинулась на спинку стула.

– Потому что я хотела вернуть отца и мать. Или хотя бы кого-то из них. Не чтобы растить меня. Боже, для этого слишком поздно. Но найти человека, которого когда-то любила моя мать…

Донован поднял стакан и поставил его на стол.

– Ты нашла его?

– Я заметила его в Закутке Иеговы, возле старого фонтана. Я угостила его дешевой едой.

Человек со шрамами улыбнулся воспоминанию.

– Ты никогда не найдешь того, чего не было.

– Я не настолько глупа. Я всегда искала то, что могло остаться.

Она склонила голову.

– Твои глаза, – произнесла она. – Они успокоились.

– Да.

Она молчала, скрестив руки под подбородком и пристально глядя на него. Она долго не решалась назвать его отцом, сначала из-за неопределенности, потом из-за еще более обоснованной неуверенности. Теперь же арфистка была решительно настроена выжидать. Звание следовало заслужить.

Негромкий стук нарушил тишину, и, когда Мéарана велела двери открыться, в проеме показалась голова Теодорка Нага-раяна.

– Они ждут нас, босс.

Донован кивнул на Мéарану:

– Она босс.

Теодорк перевел взгляд с Донована на арфистку. Мéарана поднялась.

– Не будем заставлять их ждать.

Теодорк кивнул и исчез. Донован встал и протянул руку дочери.

– Пошли, – сказал он. – Давай найдем твою мать.

XII
НА РУИНАХ ИМПЕРИИ

Когда «Одеяла и бусы» вышли на стационарную орбиту Эньруна, Мéарана собрала команду в конференц-зале и капитан Барнс рассказала, как обстоят дела внизу. Д. 3. развернул на столе голокарту, и они обступили возникшее топографическое изображение. Крошечные горы вздымались над зелеными поймами рек. Деревянные городки стояли на глиняных холмах. Капитан Барнс протянула уховертки.

– Hoop йессен, – пояснила она, – когда-то правили всем этим регионом.

Она обвела рукой намывную равнину, соседние леса и северные предгорья.

– Так что большинство людей южнее гор Кобберджоббл знают лоора ноор йессер. Мы загрузили местный язык в уховертки, так что вас должны понимать без труда аж до этих мест. – Она указала на предгорья. – Когда окажетесь на холмах, придется нанять тамошних переводчиков. Эньрунии не принимают дукаты и гладиольские векселя, но, если дадите местному резиденту твердую валюту, он выделит вам на расходы достаточно серебра и золота.

– Вас высадят здесь, – сказал Д. 3., указав световой ручкой, – в Нуксрьес’ре, нашей торговой точке. Название буквально значит «место, где можно пересечь реку». Можете называть его «Речным Мостом» или «Ноор Йессер», если не горите желанием выкашливать мокроту, чтобы произнести его настоящее название. Это самая южная точка, где местные жители способны построить мост через реку. Здесь пересекаются караваны, идущие с востока на запад, и корабли, что движутся с севера на юг. Нуксрьес’ры разбогатели на взимании пошлин и создали империю. Затем она стала слишком жадной, или слишком заманчивой – смотря кто рассказывает, – или и то и другое, и варвары отправились на юг из Коб-берджоббла и на восток с Обожженной Бадьи. К тому времени как «Бонрегарде» нашел дорогу в Выжженный регион, старая Нуксрьес’рская империя распалась на десяток госу-дарств-преемников, которыми правили вожди варваров или самозванные советы, в зависимости от дня недели. Приземление челнока с «Бонрегарде» отодвинуло постимперские склоки на второй план. Вожди и советы заключили перемирие и решили, что Речной Мост станет нейтральным городом, которым будет править Совет дуков и где все будут дружелюбными к иномирянам.

– Это случилось три поколения назад, – сказала капитан Барнс. – Пока перемирие вроде бы соблюдается, хотя состав Совета может внезапно меняться. Я бы сказала, они перенесли борьбу со двора в дом. Но торговый консорциум недвусмысленно дал понять, что, если проблемы выйдут из-под контроля, мы перестанем прилетать. Так что местный резидент – беспристрастный судья. Он устанавливает торговые положения, договаривается насчет сделок и разбирает споры между дуками.

Теодорк сказал:

– Будь это мой родной мир, под гладью кипело бы неслабое негодование. Не знаю, ведают ли эти ноор йессеры честь или нет, но, судя по увиденному в Варуккияме, они будут целовать ваши задницы или резать глотки, а может, и то и другое.

Старший помощник направил световую ручку на Тедди.

– Послушайте его, – сказал он. – Его народ более продвинут, чем эньрунии, но у них схожий образ мыслей. Внизу будут расплываться перед вами в улыбках, но все зависит от того, что, по их мнению, они смогут получить от вас. И чем дальше на север и запад, тем меньше будет улыбок.

– Сначала вы встретитесь с резидентом, – добавила капитан Барнс. – Его зовут Оодало Бентсен. Он поможет вам подготовиться к путешествию.

Она провела ручкой по северным горам.

– Hoop йессеры говорят, что драгоценности из стояночного камня приходят с «верховья реки», что означает вот эти горы. Кобберджоббл.

Голографическая проекция отобразила высокие утесы и глубокие долины, по которым, словно голодный удав, вилась лента Арииднукс’ра.

– Hoop йессеры зовут этот отрезок реки Мультавии, что, по их словам, значит «вьющаяся».

– Почему бы не высадить нас там, откуда родом эти драгоценности? – спросила Мéарана.

Д. 3. указал на карту.

– Потому что мы не знаем, где это. Мы ведем дела только с дуками в Речном Мосту. Они не говорят, откуда драгоценности.

Пилот, Дикий Билл, фыркнул:

– Как будто у нас есть время порхать по планете.

– Люди, привычные к предательству, видят его повсюду, – сказал Д. 3..

Взоры присутствующих обратились на Билли Чинса, который вспыхнул и стал оправдываться:

– Когда Билли так делал? Назовите хотя бы раз! Спросите у Донована. Я пришел к вам, чтобы спрятаться от тени.

– Испугался собственной тени, – пробормотал Тедди.

Билли повернулся к нему и помахал пальцем.

– Ты бы тоже бояться, если знать их, тени. Может, теперь она не догнать нас, но кто знает? Билли хороший друг, хороший человек в бою. Стоять вместе с вами. Вы увидеть!

Софвари поднял руку.

– Как насчет эвакуации? Если вы не знаете, куда мы отправимся…

– У вас будут маячки, – ответила Барнс. – Они связаны с нашими спутниками и будут отслеживать ваши передвижения. После того как закончим дела, мы направимся к Ораму и Женгу Шуайю. Вас подберем на обратном пути. Главное – не потеряйте маячки, а то мы вас не найдем.

Потом они обсудили снаряжение, местные обычаи и ландшафты. Наконец Д. 3. выключил световую ручку и спрятал ее в карман куртки.

– Есть что добавить, капитан?

Барнс медленно покачала головой.

– Нет. Донован, не останешься на пару минут?

Все потянулись к выходу. Мéарана собрала свои заметки, закрыла планшет, но осталась сидеть. Барнс перевела взгляд с нее на Донована.

– Что бы ты ни хотела сказать мне, можешь говорить это при ней.

Капитан пожала плечами.

– Как хочешь. В кабинете есть бутылка меграномерской курутакки пятилетней выдержки в дубовой бочке. Я приберегала ее для особого повода.

Донован, решив, что это просьба принести напиток, привстал.

– А это особый повод? Потому что ты не ожидаешь увидеть нас снова?

– Не буду лгать и говорить, что я настроена оптимистически. Удача и прочее, но… как мы говорили вам, племена с холмов не особо дружелюбны. Плесни всем троим, Калим, и не скупись.

Донован опустил горлышко бутылки к первому стакану, но выпрямился и ухмыльнулся.

– А я все гадал, узнаешь ли ты меня.

– Сначала нет, но потом до меня дошло. Или мне следует звать тебя Фудиром?

Мéарана внезапно тоже поняла.

– Мэгги Барнс! Ну конечно! Ты была астрогатором Января.

– Он тебе рассказал? Словно другая жизнь. Тогда у меня еще не было серебряных полосок, не говоря уже о капитанских кольцах. Но насколько я помню, этот человек явился на борт «Нью-Анджелеса» с липовыми бумагами. Мы могли лишиться лицензии, поэтому я бы не сказала, что это встреча старых друзей! Втихомолку доставить О’Кэрролла на Новый Эрен, чтобы снова развязать гражданскую войну, – это мне тоже не особо нравится.

– Все было не совсем так, – заметил Донован.

– Разве? Что ж, прошло почти двадцать лет, и это уже не важно; поэтому давайте выпьем. Не буду спрашивать, по какому липовому предлогу вы здесь. Я бы сказала, что ты лжешь насчет дела Гончих, но, если Мéарана говорит, что это так, я верю.

Донован протянул дамам стаканы, поднял свой и провозгласил:

– За Амоса Января!

– Боги подери старика! – согласилась Мэгги Барнс.

Они залпом выпили, и Донован со вздохом опустил стакан.

– Хорошо пошла. Курутакки… «Кроваво-красные глаза»?

– Почти угадал. Один приятель держит завод возле Тил-лайнатанских равнин и рощу дубовых клонов, что растут в форме бочек. Можешь представить! Выдерживается в живых деревьях.

Она поставила опустевший стакан на стол перед собой.

– Ты знаешь, что мы десять лет добирались до известного космоса? Да, сэр, именно так. После того как Январь покинул Новый Эрен, двигатель взорвался и нас снесло на Короткий путь солнца Гесслера. Чертов мощный новый движок, отремонтированный на гладиольских верфях, и… – (Щелчок пальцами.) – Вот только Короткий путь оказался односторонним, и мы угодили на Нижний Ярус. Не так плохо, как в Глуши, а может, это она и есть. А, ты не хочешь слушать о старых злоключениях, но… десять лет! А Микмак Энн все еще дожидается на Иегове.

Мéарана сказала:

– Я бы не отказалась послушать эту историю.

И ее пальцы легли на струны воображаемой арфы.

– Мы повидали немало странного, это точно. Может, на обратном пути. Времени будет предостаточно. Но я не хочу, чтобы ты, Донован, или как там тебя зовут, спустился туда и дал себя убить, прежде чем я скажу, каким ты был исключительным сукиным сыном.

Донован кивнул:

– Спасибо. Надеюсь, мы не потеряем связь.

– А теперь проваливай, пока я не арестовала тебя.

Мéарана остановилась по пути к выходу и внимательно посмотрела на проекцию дороги на голографической карте.

– По реке Джима, – произнесла она.

Донован замер.

– Что это значит?

– Река Джима. Дикая река в моем родном мире. Она неспешная в низовьях, но чем выше поднимаешься по течению, тем более необжитой становится местность. Болота, пустыни, горы, быстрины, дикие звери – я говорю об одичавших зверях Нолана. Не все возвращаются назад. Когда дангчаоры говорят: «Я иду по реке Джима» – или: «Он на реке Джима» – это означает большие неприятности. – Она указала на Ариид-нукс’р и горы за ним. – Похоже, мы как раз идем по реке Джима.

Донован рассмеялся.

– Мéарана, мы идем по этой реке с тех пор, как покинули Верховную Тару.

В ночь их прибытия с орбиты резидент компании «ГиР» организовал банкет на «Звездном рынке» в честь М бараны и ее людей, на который пригласил нескольких дуков из города. Резидент обитал во дворце из белого мрамора, возведенном без использования бетона. Пол и внутренняя отделка были из ароматного дерева, похожего на кедр, а крыша сложена из красной полукруглой терракотовой плитки под названием «ракушка».

В эту пору года в Речном Мосту тепло, и Оодало Бентсен был одет лишь в простую белую эньрунскую «мармеладку» – юбку, сходную с терранским дхоти. Торс его оставался обнаженным. Таким образом он выставлял напоказ свою волосатость и пристрастие к чревоугодию. Похоже, он предпочитал считать себя скорее крутым, нежели грубым, и скорее добродушным, чем заносчивым.

Одного из гостей звали Чук Лафеев, он был райсом Джебельсанмееша и контролировал торговлю драгоценностями. Местные сидели, скрестив ноги, на полу вокруг большого ковра, уставленного чашами и тарелками из чеканной меди. Оодало познакомил приглашенных с пассажирами «Одеял и бус» и усадил Лафеева между Мéараной и Донованом. Мéарана нашла дука довольно остроумным. Он с интересом выслушал историю арфистки о поисках ее матери.

– Ну конечно, – сказал он, – я помню ее. Она пришла семь пересечений лун назад… Постой. Друг Оодало, как пересечения переводятся в «годы»? Сахар и джаз.

Уховертка Мéараны перевела «сахар и джаз» как «большое спасибо». Слуга, стоявший за спиной Лафеева, торопливо что-то черкнул на красной бумаге и протянул ее райсу, тот бегло взглянул на вычисления.

– Ага, больше года по вашему времени. Мы встретились лишь единожды, и то ненадолго, но воспоминания о ней не меркнут до сих пор. – В знак уважения он коснулся лба кончиками пальцев. – Она тоже искала источник драгоценностей из стояночных камней и отправилась в верховья на летающей машине. Боюсь, она отправилась туда на свою беду. Одинокая женщина, и в землях эмрикиев!