Текст книги "Река Джима"

Автор книги: Майкл Фрэнсис Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

– Какого дьявола тут происходит?

– Это я и хотел спросить, – сказал Грейстрок.

Хью взял арфистку за руки.

– Мы волновались за тебя. Если… ты знаешь.

– Значит, в этот раз ты не сбежал, Донован? – осведомился Грейстрок.

– Если за нами шли с Арфалуна? – спросила Мéарана у Хью. – Маловероятно.

– Но вполне возможно. В обочинах дорог остаются окаменевшие изображения. Умный сможет отследить корабль, а по смещению синего спектра понять, где он вышел. Поэтому…

– Поэтому, – сказал Грейстрок арфистке и человеку со шрамами, – не пришло ли время рассказать нам все и передать работу профессионалам?

– Пока вас не поймали конфедераты, – добавил Хью.

Донован хлопнул Билли Чинса по голове.

– Прекрати или я действительно освобожу тебя! Жизнь, проведенная в пресмыкательстве, не стоит ломаного гроша.

Билли Чинс отпустил лодыжки Донована и поднялся на ноги.

– Простите, хозяин. Я не служить хорошо? Я еще служить вам?

– Служи, если должен. Но не теряй достоинства! Что я здесь делаю?

– Ты ходил во сне, – сказала Мéарана.

– Ладно, – бросил Грейстрок. – Каков твой ответ?

Донован кивнул на Мéарану.

– Ответ должна дать она. – И добавил, обращаясь к арфистке: – Это разумный ход. Я говорил тебе это с самого начала.

– Знаю. Но… Профессионалы искали ее два года и бросили охоту.

Маленький Хью вздернул подбородок.

– Грейстрок и я не бросили. И никогда не бросим, пока не узнаем, где и как она…

Щен помедлил и закончил другим голосом:

– Пока не узнаем.

– Тогда ты должен понять. Я не могу просто сидеть на Дангчао и ждать.

– Вспомни ювхарри с Арфалуна, – сказал Хью.

– Я помню. И это еще одна причина, почему я не могу уйти. Я в долгу перед ней.

Хью подавил улыбку.

– Тебя припугнули, но не спугнули?

Донован покачал головой.

– Мы все устали. Сейчас глубокая ночь – а ночи на Даме необычайно долгие. Давайте выспимся, и утром… – Он не сказал, что могло принести с собой утро.

Все разбрелись по номерам. Донован обернулся, чтобы закрыть дверь, и увидел, что Грейстрок стоит в его комнате. Он покачал пальцем.

– На две вахты, да?

– Я неотступно следую за тобой.

– Ты знаешь, что это. Поэтому давай с этим покончим.

Гончий прошел к рабочему столу и умостился в кресле, махнув Доновану на кресло для чтения в углу.

– Она не понимает, – сказал Грейстрок, когда человек со шрамами тоже сел. – Она не знает, насколько опасно дело.

– Именно молодые ловят скользящую змею.

Грейстрок наклонил голову.

– Перестань вести себя как загадочный терранин.

– Терранская пословица. Молодые совершают опасные поступки в своей невинности.

– Итак, какое у нас оправдание? Забудь. Это больше не просто вынюхивание у Лафронтеры. Не просто случайное везение в диких переселенческих мирах и проживание в дорогих отелях за счет Своры. Это больше не хренова шутка!

– Она понимает.

– Ты думаешь? Здесь рыщет агент Названных. Это не банда ’лунской деревенщины. Это… да судьба его подери! Она ведь ее дочь!

– Тогда, возможно, ты понимаешь, почему она не сдается.

Грейстрок собирался что-то сказать, но передумал и скрестил руки.

– Когда я вспоминаю то, что случилось двадцать лет назад…

Его глаза загорелись при виде голограммы на зеркале туалетного столика.

– Что ж… – Гончий помолчал. – Ты останешься с ней?

– Я пообещал Зорбе.

– Нет, это он пообещал тебе. Я знаю его методы. Но я не хочу, чтобы ты помогал лишь потому, что под угрозой твоя шкура. Такой человек, скорее всего, испарится, как только сочтет, что для него это безопаснее. И что тогда ждет ее?

– Есть и другие, – сказал Донован, – которые не могут бросить ее оттого, что не помогли первыми.

На невзрачном лице Гончего вспыхнул гнев.

– Она пришла к тебе, – произнес он.

И Донован задался вопросом, что же стало причиной гнева – его насмешка или ее выбор.

– Не волнуйся, Гончий, – сказал Донован. – Все зависит от того, как решат боги.

– Боги, – бросил Грейстрок, – просто деспотичны. Но за богами стоит судьба, а вот она смертоносна.

– Как она могла прийти к тебе или к Призраку за помощью? Она нуждалась в ком-то… необремененном.

Грейстрок фыркнул, подумал, достал из кармана накопитель и бросил его Доновану. Человек со шрамами поймал устройство, посмотрел на него, затем на Грейстрока.

– Здесь один из моих личных кодов, – объяснил Гончий. – Если я тебе понадоблюсь, зашифруй сообщение с помощью этого устройства и отправь в Свору. Они передадут его мне по Кругу, где бы я ни был. Мы с Ринти прибудем так быстро, как только сможем.

Донован ничего не сказал, но лишь посмотрел на Гончего. Грейстрок отвел взгляд.

– Мы скоро отправляемся на Юберг. На задание.

– Это была не уловка?

– Нет. Наши пути действительно пересеклись.

Донован изучил карманный накопитель, повертев его между пальцами. Потом резко сжал в кулаке.

– Зачем?

– А ты как думаешь? – Грейстрок кивнул на голограмму. – Двадцать лет назад мы четверо были партнерами. Ты мне не нравишься, а я не нравлюсь тебе. Прошу, избавь меня от своих льстивых терранских оправданий. Но тебя и Ринти связывали обязательства, а теперь они появились и у меня с ним. И все мы связаны с ней, конечно же. Но между тобой и мной звено отсутствует. Просто ответь мне. Скажи, что не бросишь ее.

Теперь наступил черед Донована гневаться.

– Думаешь, я так поступлю?

Молчание Грейстрока было красноречивее всяких слов.

Наконец Донован махнул рукой, и Фудир ответил:

– Нет, сахб. Я не поступать так.

– Потому что если поступишь…

– Да, я знаю. Ты будешь защищать Мéарану до последней капли моей крови. Моя борода горит, а ты греешь руки у жара.

Грейстрок опустил руки и рывком поднялся.

– Я думал, что, возможно, я… Но нет, мне хватило одного взгляда на нее. По крайней мере, в одном мы согласились. Мы оба хотели бы, чтобы с ней отправился кто-то другой.

Донован принялся тянуть время.

– Разве может нам встретиться что-то опаснее Арфалуна? Бангтоп, Сигги О’Хара, другие миры… Я умею бронировать места на маршрутных лайнерах и номера в отелях. А когда мы достигнем Хита и след угаснет, возможно, она сдастся.

Грейстрок хотел что-то сказать, но только пожал плечами и отвернулся.

Когда дверь закрылась, Донован еще долго сидел в кресле, уставясь в пустоту, и вертел в руке карманный накопитель Грейстрока. Он взглянул на голограмму, заметил, что она немного сдвинута, и задался вопросом, кто ее трогал – Грейстрок или Хью.

– Я становлюсь тростником в отжимном прессе, – сказал он самому себе, процитировав пословицу своего народа, – и соломинкой на морских волнах.

Утром Грейстрок и Маленький Хью ушли, их комнаты выглядели так, словно в них никто и не ночевал. Отчего-то Мéарана расстроилась. В их компании она не чувствовала себя такой одинокой. Билли едва ли стоило принимать во внимание, а от Донована оказалось меньше пользы, чем она ожидала. От человека мало проку, когда у него два мнения о проблеме, а у Донована их семь – или десять, если она правильно поняла Силача. Гончий и Щен на время подарили ей иллюзию, будто у нее есть союзники, и еще большую иллюзию, что они снимут ношу с ее плеч.

Разве из-за этого ее можно считать плохой дочерью? Или это означало лишь, что она боялась потерпеть неудачу? Иногда она вспоминала, что ей всего двадцать метрических лет. «Отчаяние – единственный непростительный грех, – твердила мать, – ибо только оно одно не ищет прощения». И все же Мéарана ощущала, что оно вот-вот накроет ее.

Впервые мать поведала ей эту максиму, когда маленькая Люсия бросила детскую арфу, обозлившись на неподатливые струны. Она плакала, но мать поддержала ее, и она выдержала и в итоге обрела определенную славу на Старых Планетах. Она выдержит и сейчас.

Она даже не помнила, что встречалась с Грейстроком раньше. Но она помнила Хью и как расцветала мать, когда он приезжал. Она сделала из этого определенные выводы, которые теперь выглядели совершенно фантастическими. Хью всегда был доброжелательным и немного грустным. Спустя некоторое время его визиты прекратились.

А теперь он бросил ее снова. «Зов долга», – сказал Донован, но долг – холодная и неверная любовница.

– Это так? – спросил Фудир. – Не по той ли причине пытаетесь обрести вы матерь свою?

– Это любовь, а не долг, – пояснила она.

– Любовь, – заметил Донован, – тот же долг, притом тяжелый.

Они собрались за столом в гостиной, Билли Чинс принес из кладовой тарелки с яйцами и колбасами, томатный сок, даал, и бобы, и собственноручно приготовленное блюдо, которое назвал «пюре». Он заварил калвах, по вкусу напоминавший обычный дамовский кафф, вот только он был горьким и мутноватым.

– Билли смекнуть дело, – сказал слуга, заняв отведенное хозяином место. – Дело, я, сахбу Доновану.

– Ты можешь передумать, – сказал Донован. – Давай обсудим планы. Нет, Билли, останься. Ты имеешь право узнать, во что ввязываешься. И можешь решить, что лучше убить себя прямо сейчас.

– Он пошутил, Билли.

Донован разорвал ломоть наана надвое.

– Думаешь? За нами идет курьер Конфедерации. Почти наверняка. Мы не можем позволить себе полагать, что он остановится здесь. Если он узнает, что мы покинули Арфалун вместе с Грейстроком, то через другие контакты сможет выведать, что Гончий отправился на Юберг. Поэтому он спустится по Винтовой лестнице к Танцующей Даме. В этой точке, если он отслеживает окаменевшие изображения в обочинах, он увидит синее смещение спектра и догадается, где мы остановились. Отслеживание – дело неспешное, поэтому мы опережаем его где-то на день. Курьер может уже ползти по системе. Поэтому давайте заканчивать и, как говорят терране, «линять отсюда». Если улетим до его появления, он не будет знать, куда мы отправились дальше, и мы оторвемся от него.

Билли Чинс быстро закивал.

– Хатт, хатт, идти гилди! Одну секунду, мне.

Он начал подниматься, но Донован задержал его.

– Перед отбытием нужно проверить еще кое-что. Отправимся завтра.

– О, Фудир, – сказала арфистка, – мы потратили недели на Арфалуне.

– Тогда, – произнес Донован, бросив салфетку на стол, – нельзя терять ни секунды. Билли! Это сильно-дело. Мы идти, госпожа арфистка и я, но быстро вернуться. Не отвечать, если только не постучать так. – Он постучал по столешнице. – Слышать это, отвечать вот так, – (еще один стук), – но только если все пукка. Если все дхик, не стучать в ответ. Смекаешь, ты?

Он заставил Билли повторить пароль и ответ несколько раз.

– Нет особого стука – не отвечать в дверь. Ни «обслуживание номеров», ни горничных. Ничего-ничего вообще.

– Я с вами, – сказал Билли. – Вот посмотреть. Я идти с вами кудахошь. На Окраину? Я идти. На Разлом. Я идти. Ваше кудахошь-место плохо, Билли Чинс там. Я – хороший парень, посмотреть.

Неимоверно растроганный, Донован протянул руку, как равный равному, и Билли, после мимолетного колебания, пожал ее.

Они выбрали легкий путь.

– Возможны только две причины, почему Свора не почуяла ее, – объяснил Донован арфистке после того, как на Пошлинных вратах проверили их визы и за денежный взнос выдали зеленые карты. – Или она вошла в Восточный Мыс тайно – в этом случае нам не взять ее след, – или она назвалась именем, которое они не догадались проверить. Обычно в официальных делах она использовала служебное имя – бан Бриджит, – а в неофициальных – свое, личное.

– Значит, Виллги проверил, входила ли в Восточный Мыс бан Бриджит, а она вошла как Франсин…

Донован уставился вдоль коридора здания. Стены были покрыты светлой плиткой с фризом на уровне головы, украшенным рельефными гирляндами и завитками.

– Виллги не дурак. Он проверил оба имени. Мы знаем, что на Арфалуне она работала как Франсин Томпсон.

– Значит… что?

– У бан Бриджит достаточно имен. Виллги проверил все, какие знала Свора.

– Значит…

– Свора могла не знать всех. Как-то ты упомянула, что твоя мать верила в четыре достоинства. Храбрость…

– Храбрость, рассудительность, справедливость, сдержанность.

Донован кивнул.

– Если верить в богов, то эти всухую победят Дружественных Грейстрока.

– Да, четыре к трем.

Донован бросил на нее удивленный взгляд.

– Ты выглядишь жизнерадостнее, чем прежде.

– Солнце встало. Жизнерадостной быть легче при свете дня.

– Даже при зимнем свете? Забудь. Рассудительность. Ведьме хватало храбрости идти на риск, тут сомнений нет.

Иначе она бы уже вернулась домой. Но она была достаточно рассудительной, чтобы оставить… хлебные крошки.

– Хлебные крошки?

– Старая терранская легенда. След из подсказок. Об этом догадался Ищейка. Пришлось напоить его, чтобы выудить информацию. Временами помогает, когда мы устраиваем попойки. Но потом Педант ушел, и мы все забыли… А-а-а, ты не хочешь все это знать. Послушай, и маллум бат. Твоя мать не ждала проблем. Она сказала тебе, что скоро вернется. Но проиграла. Она сообщала Своре, где она, но молчала о том, чем занимается. Она не была готова рассказать, что ищет. Если бы это оказался дикий гусь, она бы выглядела глупо, а – ты уже успела оценить политику Своры – этого не хочет ни один Гончий. А если бы то оказался гусь, который несет золотые яйца, она хотела забрать первые.

– Гусь? – непонимающе спросила Мéарана. – Яйца?

– Вот и пришли.

Они зашли в офис, который, как большинство офисов во всем Спиральном Рукаве, с утра кипел деятельностью. Клерки заполняли бумаги, хмуро пялились в экраны, читали твердые копии, вводили данные с помощью голоса, ключей или прикосновений.

– Вот если бы у них был искусственный интеллект Старой Терры, – сказал Фудир.

Мéарана лишь рассмеялась в ответ.

Он помахал карточкой Своры; должно быть, на Даме чаще имели дело с агентами Лиги, чем на Чертополоховом Пристанище и Арфалуне, поскольку клерк за стойкой лишь взглянул на нее, протянул комплект бланков и указал на ближайший столик, где их можно заполнить.

– Многовато бумаг, как для таинственной Своры, – пробормотал Донован.

– Пока мы их заполним, – пожаловалась Мéарана, – конфедерат догонит нас.

Бланки представляли собой «умные формы», или глугарди на диалекте Восточного Мыса. Они походили на пару мембран толщиною в несколько волосков, зажимавших между собой процессор. Встроенная логическая система была стандартной электронной таблицей, куда в соответствующие ячейки требовалось ввести нужные данные, после чего они автоматически копировались. Донован опробовал три световые ручки, прежде чем нашел работающую, потом стал рыться в документах, чтобы отыскать бланки, которые ему действительно необходимы, – запрос Лиги о неестественной чужеродной личности и запрос Лиги на записи использования карточки чужеродной личности. Была даже графа для ввода номера карточки Своры.

– Неестественной? – спросила Мéарана.

– Не натурализованной здесь. – Донован приготовил ручку, но заколебался.

– В чем дело? Забыл номер карточки?

– Он крутится у меня в голове, – пожаловался Донован. – Но Педант все еще не в духе.

Он оттянул ремешок, к которому под рубашкой крепилась карточка, и прочел светящийся номер на обратной стороне.

Когда бланки были заполнены, клерк сказал:

– Вы не вписали номер карточки чужеродной личности для использования запроса на регистрацию.

– Я не могу ввести номер карточки до того, как вы обработаете запрос о личности.

Клерк отдал второй бланк и, взяв первый, отправился к считывателю бланков и вставил его в сканер.

– Какое имя ты проверяешь? – спросила арфистка у Донована.

– Леди Жульен Мелисонд. Она использовала это имя, когда мы разведывали подступы к поместью Далхаузи на Старом Сакене. Это выстрел во тьме. Если он попадет в цель…

Он попал. Леди Жульен Мелисонд почти три метрических года назад вошла в круг Восточного Мыса с документами Верховной Тары и вышла в тот же день. Значит, номер карточки чужеродной личности. Донован скопировал данные во второй бланк и протянул клерку, который провел его через считыватель.

– Откуда ты узнал? – спросила Мéарана.

– «Шепот прелестницы слышен дальше, чем рев льва». Но я знал это ее имя, а Виллги мог не знать. Она использовала его лишь единожды. А, вот и развязка…

Клерк протянул ему распечатку.

– Неестественные чужаки должны открыть депозит в ган-зардском банке, чтобы доказать, что не обременят общественный бюджет за время своего пребывания. Потом они пользуются карточками для покупок, бронирования номеров, еды, посещения общественных зданий… этот список должен сказать нам, куда она ходила, с кем встречалась… Вот и оно… А! Она посетила два места: ювелирную биржу «Гросс Шмуггери» и планетарный банк тканей.

Мéарана взяла у него листок и прочла сама.

– Ювелирная биржа. Значит, она все еще пыталась отследить медальон. Но почему банк тканей?

Директор планетарного банка тканей по имени Шмон ван Рвегасира-и-Гасдро был широкогрудым мужчиной с угольночерной кожей; казалось, его глаза и зубы парят в воздухе перед лицом. В бесцеремонной, но сердечной ганзардской манере он пожал руки гостям и провел в гостиную, обшитую панелями из темного дерева и украшенную массивными растениями на высоких пьедесталах. Книжные шкафы перемежались с нарисованными пером нечеткими изображениями анатомических препаратов. Он попросил кувшин каффа и развлекал их беседой, пока его не принесли. Ганзарды считали главной добродетелью уют, который они называли гемоот, и ван Рве-гасира был настоящим его знатоком.

Когда дружелюбие достигло предела, директор спросил, что привело Свору в банк тканей. Донован ответил:

– Мы расследуем деятельность леди Жульен Мелисонд с Верховной Тары. Она посещала банк тканей семнадцатого гербсмоната, одиннадцать семьдесят шесть по местному времени. По метрическому времени…

Директор лишь взмахнул рукой. Голоэкран уже отображал календарь.

– Да, что ж… я помню ее. Иномиряне обычно сюда не заходят. Но получить сразу двух посетителей, одного за другим, – это неслыханно.

– Двух, – повторил Донован, переглянувшись с Меара-ной. – Кто второй?

Ван Рвегасира скривил пухлые губы и провел пальцем по парившему перед ним экрану.

– Где же он? А, вот и он. Другого звали Софвари из Ккунтусульфалуги. – Он удивленно моргнул. – Они ведь не попали в неприятности? Вы не охотитесь за ними?

Его лицо одновременно выражало ужас и любопытство. Свора успела обрести популярность в массовой культуре.

– Нет. Наоборот. Им может грозить опасность, и нам нужно предупредить их.

Директор встревоженно кивнул.

– Банк тканей хранит образцы практически всех жителей круга Восточного Мыса и трех других кругов, с которыми мы поддерживаем связи. Это обеспечивает наше правительство ресурсами, как для системы здравоохранения – для замены клонированных тканей посредством ретрогрессии, так и для поддержания правопорядка – для сравнения со следами на месте преступления. Наши ключи для кросстабуляции лучшие в своем роде, а архивы иногда используются регсваллерами – как их у вас называют? Право-валлахами? Законниками? Точно, законниками, для установления права наследования имущества. Всего пять лет назад было дело лже-Хьюберта из Миггелталли, который заявил права на коммерческую империю ван Йаттарйее, и мы…

Донован оборвал его пылкую речь:

– Но что насчет этого Софвари и леди Мелисонд? Зачем они приходили? Они были вместе?

Ван Рвегасира часто заморгал, потом покачал головой.

– Нет. Профессор доктор Софвари пришел третьего ли-стопадомоната и шесть недель пробыл с нашим менеджером, он нанес множество визитов. Генеалогические исследования, как говорится в моих записях. Это поиски предков.

Директор пожал плечами, словно удивляясь, на какие безумства способны иномиряне.

– А леди Мелисонд? – спросила М барана.

Директор пожевал губами, изучая записи.

– Похоже, с той же целью. Мина – тогда она была моим менеджером – записала, что леди Мелисонд спрашивала о Софвари. Она передала ей копию его анализа. – Ван Рвега-сира оторвался от чтения. – Это было недопустимо, верно? У нас нет права передавать исследования одного человека другому. Естественно, Мина была наказана за нарушение.

– Значит, нам вы его не покажете? – спросила Мéарана.

– Это совсем другая пара ботинок! Мы всегда сотрудничаем с властями. Я немедленно заполню накопитель. – Он субвокализировал, и на экране загорелся огонек. – Можем ли мы еще чем-то помочь Своре? Нет? Тогда могу я сказать, какое удовольствие вы мне доставили? Возможно… – И он спросил с преувеличенной робостью: – Возможно, я могу упомянуть о помощи вам перед коллегами?

Чтобы поднять свой престиж среди друзей. Донован представил, как он постепенно набирает очки. «Как я объяснял агентам Своры, когда они консультировались со мной…» Он снял кипу, так чтобы директор увидел его шрамы.

– Это было бы неразумно, сэр.

Директор был слишком черным, чтобы побледнеть, но его глаза округлились, и он кивнул.

– Да, конечно, – сказал он, проведя пальцем по губам. – Ни слова об этом.

– Более того, хорошо было бы удалить все сведения о том, что эта встреча вообще имела место.

– Конечно.

– Это ради вашей же безопасности.

Рвегасира вспотел.

– Ага, понял.