Текст книги "Секретный рейс"

Автор книги: Майк Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

СХВАТКА ВСЛЕПУЮ

Путь по прямой оказался коротким, метров двадцать, а потом тоннель свернул направо. Дрифт пошел по нему и обнаружил еще одно ответвление влево – сейчас там, к счастью, никого не было, но все равно хорошего мало – значит, выход, который сторожит Апирана, не единственный. Вскоре неподалеку от этого перекрестка путь преградила еще одна дверь, на этот раз повышенной прочности, из толстой стали. Он постоял, подумал и включил коммуникатор. Интересно, сюда приемные линии протянуты? Если нет, то сигнал сквозь камень, пожалуй, не дойдет.

– Дженна?

– Слушаю.

Он облегченно вздохнул.

– Хорошо. Тут еще одна дверь. Подскажешь что–нибудь? – Код тот же самый, насколько я вижу.

Дрифт на всякий случай снова проверил ружье, вдохнул поглубже пару раз и набрал код на маленькой панели, вмонтированной в камень слева. Лампочка загорелась зеленым, створки разъехались в стороны, и он с оружием на изготовку ворвался в…

В спальню. Или, скорее, в будуар. В общем, как ни назови – ему открылась комната, освещенная снизу, на полу роскошный толстый ковер, а прежде всего бросалась в глаза большая кровать с пологом, из темного полированного дерева, застеленная красными простынями, кажется, атласными.

Другой примечательной фигурой в комнате была ее обитательница с большими темно–карими глазами и скуластым лицом – назвать его красивым, по понятиям Дрифта, немножко чересчур, но и просто симпатичным – как–то маловато. Кожа у нее была золотисто–смуглая, почти того же оттенка, что и у него самого, и в каком–нибудь другом месте она выглядела бы вполне обычно, хотя и привлекательно, если бы не одно «но»: вся задняя часть черепа, от основания лба до затылка, или покрыта, или вообще заменена сверкающим металлом. Волосы на голове отсутствовали, не считая бровей – очень темных, почти черных, высоко взметнувшихся в испуге.

Она уставилась на него широко распахнутыми глазами и прошептала:

– Кто вы?

Дрифт, держа ее на мушке, быстро оглядел комнату. Вроде бы никаких темных углов и вообще ничего такого, за чем или под чем можно спрятаться. Похоже, они здесь только вдвоем, хотя из спальни вели куда–то еще две двери: с виду обычные, пластиковые, под дерево, не такие, как та, металлическая, в которую он только что вошел, или как вот эта, напротив, в дальней стене спальни.

Он снова перевел взгляд на девушку, вскинув ружье, чтобы дать ей понять, что не шутки шутит:

– Где Келсьер?

Девушка ничего не сказала, только мотнула серебристой головой в сторону металлической двери. Дрифт кивнул на остальные две:

– А там что?

– Кухня, – прошептала она. – И ванная.

Дрифт обошел кровать, стараясь не выпускать из вида девушку и в то же время поглядывать вокруг. Наконец он толкнул ногой ту дверь, за которой, по ее словам, была кухня. Сделал грозное лицо:

– Не двигаться.

Она послушно кивнула. Он резко распахнул дверь, повел стволом вокруг. Это действительно оказалась маленькая, но хорошо оборудованная кухня. Он подумал, не открыть ли шкафчики – вдруг это только маскировка, а за ними тайное укрытие, – но не стал. Это самая обыкновенная кухня, а Келсьер в его представлении как–то мало походил на параноика, способного устроить себе убежище в кухне, посреди сети тоннелей в центре одинокого астероида. Всему есть предел, в конце концов.

Девушка не двигалась, но он все–таки посматривал за ней, когда шел проверять ванную. Там тоже все выглядело как обычно, никакого потайного лаза под сверкающим кафелем и хромом не просматривалось. Он попятился обратно в комнату и немигающим взглядом уставился па девушку. Она смотрела на него: выражение лица непонятное, но определенно не враждебное.

– Что там? – спросил он, показывая на металлическую дверь, которая теперь была у него за спиной.

Девушка пожала плечами:

– Не знаю. Мне не разрешают выходить из этой комнаты.

Дрифт задумчиво кивнул.

– Как тебя зовут?

На этот раз она ответила едва слышным шепотом:

– Эмили.

– Вот что, Эмили, – сказал Дрифт, насколько мог, успокаивающе, осторожно протягивая руку, – ты только ладони держи так, чтобы я их видел. Я сейчас сниму эти простыни – мне нужно убедиться, что ты там не прячешь оружие.

Девушка прижала простыню к груди еще крепче.

– Но…

– Мне просто надо знать, что ты не выстрелишь мне в спину, – сказал Дрифт. – Больше ничего, обещаю.

Нс дожидаясь ответа, он взялся за простыню и потянул. В первую секунду девушка сопротивлялась. Затем ткань выскользнула из ее пальцев, и Дрифт сдернул простыню с кровати. Там не оказалось ничего, даже отдаленно напоминающего оружие, если только кто–то не изобрел смертоносные подушки. Его глазам открылось тело Эмили – стройное, смуглое, кое–как прикрытое бельем, служащим скорее для красоты, чем для тепла, и ноги – длинные, красивой формы.

И целиком металлические, от самого бедра.

Дрифт удивленно заморгал, потом вновь посмотрел на лицо девушки и, конечно, на ее сверкающий череп.

– Что за…

Вот теперь лицо у нее стало совсем другое: оно вспыхнуло от гнева и сделалось почти диким.

– Не смейте меня жалеть!

Она вдруг рывком подтянула ноги под себя и села, скорчившись, на кровати. Что–то еще блеснуло у нее на затылке: что–то вроде металлической оплетки, идущей вниз от основания черепа.

Дрифт медленно покачал головой.

– Я не… слушай, я не с тобой пришел разбираться. – Чего–чего, а такого взрыва он точно не ожидал. – Мне нужен Келсьер.

Лицо Эмили снова переменилось: гнев сменился настороженностью.

– Вы его убьете?

– Скорее всего.

– А мне можно посмотреть?

Дрифт постарался удержаться от гримасы. Он не знал, что Николас Келсьер сделал этой девушке, но где–то в сознании уже копошились догадки, о которых даже не хотелось думать. «Ее ноги…» Он отогнал от себя промелькнувшие в голове картинки. Что бы там ни было, он не намерен тащить эту девушку за собой к Келсьеру. Не хватало ему только усердной не по разуму дилетантки – обрадуется, что представился случай отомстить, и сунется под руку в самый неподходящий момент.

– Нет, – сказал он, – тебе надо отсюда уходить. – Он показал на дверь, через которую вошел. – Этот астероид берут штурмом европейские войска. Или их ищи, или иди в ангар. В любом случае – как только кого увидишь, кричи, что тебя послал Икабод Дрифт.

– Икабод Дрифт?

Он постарался выдавить усмешку.

Не забудь!

Она молча смотрела на него, и он мысленно пожал плечами.

– Серьезно, уходи давай. Да, и если свернешь налево, там будет сидеть здоровенный маори с пистолетом и скверным характером. («Надеюсь. Если Апирана еще не истек кровью, не потерял сознание или с ним еще чего–нибудь не случилось».) Так что, пожалуй, лучше направо. Меньше объясняться придется.

Она смотрела на него еще несколько долгих секунд темными, широко распахнутыми, изучающими глазами, потом медленно кивнула и поднялась с кровати, все так же не сводя с него глаз. Вытащила откуда–то белый халат, накинула и шагнула в сторону двери, ведущей в тоннель. Дрифт заметил, что ее ступни, на которых даже пальцы были сделаны, «обуты» во что–то темное – должно быть, резина, чтобы не скользили.

– Давай, – сказал он, видя, что она колеблется. – Иди.

Эмили ничего не сказала. Коротко кивнула с серьезным видом и нажала кнопку. Панель отъехала в сторону, девушка шагнула за порог, а затем мелькнул серебристо–белый вихрь, и она исчезла почти без звука. Дверь за ней с тихим скрипом закрылась, и Дрифт остался один в пустой спальне.

– Ну вот, – пробормотал он, – и ничего тут странного нет.

Он подошел к двери и ввел все тот же пятизначный код, который до сих пор его не подводил. Не подвел и на этот раз. Створки раздвинулись, и он оказался в самом сердце келсьеровского логова.

Честно говоря, ничего особенно внушительного оно собой не представляло. Размером примерно в половину грузового отсека «Ионы», несколько терминалов в разных местах, вдоль стен какие–то гудящие трубы. Дисплеи не показывали ничего, кроме помех, – спасибо Дженне, которая изменила маршрут сигнала с камер наблюдения. Еще одна закодированная дверь в другой стороне комнаты, напротив той, куда он только что вошел. На стене слева, в дальнем конце, висел непонятный знак: прямоугольник из гладкого черного камня, должно быть, обсидиана, фута два в высоту и примерно полфута в ширину, расчерченный золотыми полосками, образующими геометрический рисунок. Под ним, спиной к Дрифту, сидел и лихорадочно бегал пальцами по клавишам Николас Келсьер.

– В чем дело? рявкнул он, не оборачиваясь.

–Hola,senorKelsier,отозвалсяДрифт,направляянанегостволружья,—seacabo[11]11
  Здравствуйте,сеньорКелсьер,всекончено(исп.).


[Закрыть].

Тут он вспомнил, что Келсьер никогда не блистал знанием испанского, и, не желая, чтобы эффектная фраза пропала даром, повторил по–английски:

– Все кончено.

Келсьер замер, услышав его голос. Седая голова чуть повернулась, и взгляд светло–голубых глаз остановился на нем.

– Икабод. Я мог бы догадаться, что именно ты окажешься вишенкой на этом торте из дерьма.

– Ты, кажется, забыл, как трудно меня убить, – заметил Дрифт. – Нет, не оборачивайся.

Держа Келсьера под прицелом, он вытащил свободной рукой из поясной сумки Дженнин диск и вставил, тихо и незаметно, в дисковод ближайшего терминала.

– Признаю, это было довольно глупо с моей стороны – послать тебя в ловушку и ждать, что ты явишься туда с грузом вовремя, – процедил Келсьер. – Ты, похоже, самую простую работу делать разучился.

– И это я слышу от того, кто дождался на свою голову вооруженного отряда от собственного бывшего правительства. Между прочим, привел войска в это логово ваш покорный слуга. Чего ты хотел добиться, когда собирался раздолбать ядерной бомбой город, а, Николас? Это, по–твоему, адекватная реакция на увольнение?

Дрифт помолчал немного. Он понимал, как дорога сейчас для Апираны каждая минута, но не мог не задать еще один вопрос.

– И что ты сделал с этой девушкой?

Несмотря на приказ Дрифта, Келсьер обернулся, будто не замечая направленного на него ружья. Лицо у него было непроницаемое, замкнутое – таким Дрифт видел его много раз.

– С девушкой? А ты что с ней сделал?

– Не твоя забота, – ответил Дрифт. Его взгляд снова упал на символ на стене. – Это же знак киберкульта? С чего это вдруг? Состарился, организм стал сдавать? Захотелось обманывать смерть подольше? – Теперь пристрастие старика к кибернетически усовершенствованным мускулам не казалось ему исключительно утилитарным, как до сих пор. – Стал предпочитать живым людям механизмы?

– На механизмы можно положиться, – твердо ответил Келсьер, но в хриплом голосе проскальзывала усталая нотка учителя, растолковывающего что–то на редкость непонятливому ученику. – Механизмы логичны, в отличие от моих бывших начальников. Я по их заданию поставил пиратство на широкую ногу, я занимался этим десять лет подряд, а то и больше, и им ни разу в голову не пришло, что, когда дойдет до получения жалованья, я предпочту исключить из цепочки посредников? Подняли бучу, обвинили меня в коррупции а как можно обвинять человека в том, что он что–то украл у тебя, когда он давно ворует для тебя? Люди – отвратительные лицемеры. Если машина исправна, ей нужно только отдать команду на понятном ей языке, и она всегда выполнит приказ. А вот о человеке, который стоит передо мной, я такого сказать не могу.

– Да уж, тут тебе не повезло, – хмыкнул Дрифт. – Ну ладно, хватит болтать. Подними руки за голову и топай к двери, старик. Там нас ждет много вооруженных до зубов людей, и им просто до смерти не терпится с тобой встретиться.

– А когда я им скажу, что нанял тебя, чтобы доставить эту бомбу? Тогда что? – спросил Келсьер, не спеша поднимать руки. – Убить меня ты не можешь – они хотят взять меня живым, чтобы отдать под суд…

– Ну, тут бы я так уверенно не говорил, – перебил Дрифт. – Ты объявил им войну, Николас. Или совершил теракт, по меньшей мере. Европейцев ты сам хорошо вышколил. Может, они и правда захотят тебя допросить сначала, а может, сразу пристрелят. Но пусть это сделают они, а не я. – Он шевельнул стволом. – То есть и я могу, конечно, если повод дашь. Давай, шевелись.

– Но ты сам окажешься в очень уязвимом положении, – задумчиво проговорил Келсьер. А ты не из тех, кто жертвует собой, чтобы уничтожить противника, ты из тех, кто бежит, прячется и отсиживается в кустах…

– И много ты здесь кустов видишь? – спросил Дрифт, поднимая ружье. – Я не шучу, сволочь старая, – если надо будет, я тебе ногу прострелю и силой уволоку.

– Тебе придется доказывать, что в этом деле был замешан не твой корабль, – продолжал Келсьер, – а доказательств у тебя нет. – Взгляд светло–голубых глаз вдруг стал жестким. – Если только твоя слайсерша не подделала мои записи!

– Хватит фантазировать, Николас. Или ты идешь со мной, а там посмотрим, что с тобой сделают европейцы, или, клянусь твоим машинным богом, я в тебя выстрелю и утащу силой. Выбирай.

Старик ухмыльнулся.

– Твоя ошибка, Икабод, в том, что ты охотно используешь машины для своей выгоды, а вот понимать их даже не пытаешься. – Он медленно поднял руки, и пальцы настоящей руки соприкоснулись с механической. – К примеру, знал ли ты, что почти все кибернетические усовершенствования делаются по одной и той же спецификации? Вот, смотри… хотя тебе будет нечем.

Он что–то нажал на тыльной стороне своей механической руки, выставив вперед костяшки пальцев, и Дрифт моментально ослеп на один глаз.

– Что…

Дрифт рефлекторно, бессознательно потянулся к механическому глазу, и ружье дрогнуло на долю секунды. Он тут же спохватился, но все равно опоздал: Келсьер схватил первое, что попало под руку, – датапад, насколько Дрифт мог разглядеть, – и изо всех сил швырнул в него. Дрифт попытался его отбить, но чувство расстояния пропало – он промазал, и снаряд врезался ему прямо в висок. Он пошатнулся, в натуральном глазу тоже помутилось, и он нажал спусковой крючок, целясь куда–то приблизительно в сторону Келсьера.

Послышался звон – пули угодили во что–то металлическое, но, что бы это ни было, старика они не задели. Дрифт старался сфокусировать зрение, но тут что–то твердое ударило в челюсть справа, с невидящей стороны. В первый миг он ничего не почувствовал из–за шока, а потом все нервы взвыли от жгучей боли, и только через секунду–другую он осознал, что лежит на полу.

– Безмозглый ты засранец, – прошипел ему в ухо Келсьер, и холодные металлические пальцы сжались на горле, – непременно тебе надо порисоваться, поразглагольствовать. На мое счастье, конечно. Заметь, когда будешь испускать дух, – я‑то злорадствовать начал только тогда, когда и в самом деле стал тебя душить, не раньше!

Старик был прав. Эти пальцы куда сильнее, чем на обычной человеческой руке, и Дрифт чувствовал, что они вот–вот раздавят ему горло. Он отчаянно пытался разжать мертвую хватку, но свет в глазах померк, и в этот раз, кажется, окончательно. На миг старик отпрянул, когда Дрифт ткнул ему в глаз, и хватка чуть ослабла, но Келсьер отбил удар другой рукой.

Дрифт уже почти ничего не видел, пульс отдавался в ушах все громче, чаще – мозгу требовалась кровь, а Келсьер перекрыл ей доступ.

Бум…

Вот сейчас он потеряет сознание. И тогда старик докончит дело – раздавит ему горло, и он больше никогда не очнется.

Бум… Бум…

ДЕЛО СДЕЛАНО

Бум!

Он почувствовал на лице что–то теплое и мокрое. Что это – сосуд в носу лопнул от напряжения?

Нет.

Погоди–ка…

О–о–о…

Кровообращение восстановилось так внезапно, что он опять чуть было не потерял сознание, но, хотя что–то все еще давило на горло, ощущение металлических пальцев пропало. Еще секунда – и вернулось зрение: вначале просто возникло что–то яркое, а потом стали видны полосы света на потолке. И слух начал возвращаться тоже, когда в ушах перестало звенеть от ударов собственного сердца. Он услышал гул голосов, а справа – чьи–то приближающиеся шаги.

Он с трудом повернул голову – шея и челюсть отчаянно протестовали, – и левый глаз различил какой–то силуэт. Пальто и шляпы, разумеется, не было, но знакомый «Крусей– дер‑920» сразу выдавал своего владельца.

– Живой, значит, – сказала Тамара Рурк, склоняясь над ним.

Она сняла шлем скафандра, и Дрифт почувствовал легкое дуновение – это она фыркнула:

– Ты идиот, ты это знаешь?

– Мне уже говорили, – ответил Дрифт.

Вернее, попытался ответить: не успел он и первое слово выговорить, как свело челюсть, и он только жалобно замычал от боли. С опаской провел рукой по лицу и взглянул на свои пальцы. Они были в крови.

– Да вставай ты, плакса, – сказала Рурк без капли жалости.

Дрифт кое–как повернул голову в другую сторону и тут же пожалел об этом: в каких–нибудь трех шагах от него лежало то, что осталось от черепа Николаса Келсьера, и более или менее целое на вид тело. Дрифт оглянулся на Рурк, показал на нее пальцем, а потом сделал жест, как будто стреляет.

Она кивнула.

– Дженна вызвала меня по радио. Ей, видимо, показалось, что вы с Апираной выбрали себе орешек не по зубам, вот она и попросила меня поглядеть, как вы там, и подсказала, где искать ближайший вход. Ну и картинка тут была, когда я дверь открыла. Может, и лучше бы, если бы не пришлось его убивать, но… – Она пожала плечами. – Не могла же я допустить, чтобы он задушил владельца корабля, на котором летает агент Рурк, верно? – Она огляделась, и лицо у нее стало озабоченным. – А где же Ап?

Дрифт осторожно сел и показал за спину, на дверь, в которую вошел, а затем налево, обозначая нужный туннель. Снова изобразил рукой пистолет и ткнул себя в ребра.

– Черт, – пробормотала Рурк.

Она обратилась к женщине из европейских военных:

– Пошлите бригаду медиков, прямо и налево, живее! В моей команде раненый!

Тон у нее был такой повелительный, что, не успела она договорить, рука женщины дернулась к коммуникатору. Надо отдать ей должное, она не забыла выдержать паузу и оглянуться на лейтенанта Хаманна за подтверждением, но тот только махнул рукой – мол, делай, что говорят, и через несколько секунд команда из десяти человек уже открывала металлическую дверь двум медикам. Дрифт надеялся, что они не задержатся слишком надолго, разглядывая спальню, по пути к великану–маори.

– Давай–ка поднимайся, громко сказала Рурк, протягивая ему руку.

Он ухватился за нее, и Рурк помогла ему встать, подхватила, когда он покачнулся на дрожащих ногах, и наклонилась к самому уху:

– Подключил?

Он перевел взгляд туда, где, никому не бросаясь в глаза, стоял Дженнин диск, все еще подключенный к терминалу. Рурк с непринужденным видом подошла ближе – насколько можно сохранить такой вид, переступая через труп с развороченной головой, – встала у терминала и огляделась. Европейцы прочесывали комнату в поисках несуществующей угрозы.

– Итак, лейтенант, – громко объявила Рурк, – думаю, вам придется прислать своих экспертов, пусть взглянут на эти данные.

Дисковод у нее за спиной опустел, и Дрифт был уверен, что только он один и заметил, как ее пальцы на миг скользнули к поясной сумке.

Хаманн прищурился: он что–то заподозрил.

– Я думал, ГРУ тоже заинтересует содержание этих записей.

– Не сомневаюсь, что заинтересует, – небрежным тоном ответила Рурк, – но это не в моей компетенции. Перед моей командой стояла задача устранить угрозу в лице Николаса Келсьера. Уверена, мое руководство будет вам благодарно, если вы проинформируете его о том, что найдете на этих серверах, по обычным каналам, но у меня, откровенно говоря, нет ни ресурсов, ни специальных знаний, ни терпения, чтобы прочесывать их самой, когда один из моих людей убит на Большой Грозе, а сегодня еще двое ранены. – Она вздохнула. – Если руководству нужно знать все в деталях, пусть присылают специалистов.

– Согласен, – усмехнулся Хаманн.

Видимо, эта вечная практика – сваливать ответственность на других – развеяла его сомнения. Он повысил голос:

– Внимание всем! Если непосредственной угрозы нет, кончаем с этим делом. Капитан уже дочищает остатки этой пиратской швали, так что давайте–ка пройдемся еще разок до отсека и поглядим, не упустили ли чего–нибудь!

Пока европейцы заканчивали осмотр, Рурк оттащила Дрифта в сторону.

– Ты уверен, что все сработало?

Дрифт только плечами пожал, а потом с жалобным видом показал на свою челюсть. Он был стопроцентно уверен, что она вывихнута, и, стоило ему только подумать, что сильнее болеть не может, как тут же выяснилось, что он ошибался.

– Даже не надейся, – сказала Рурк, и едва заметная улыбка тронула уголки ее губ, – таким ты мне больше нравишься.

Долгий путь к ангару был совершенно кошмарным – каждое движение отдавалось острой болью. Наконец Тамаре надоел скулеж, и она остановила Дрифта, дернув за руку.

– У тебя два варианта, – сказала она, – или ты ждешь, пока европейские медики закончат со всеми тяжелыми случаями, а это куча раненых, включая Апирану, и ждешь молча, или… или я тебе ее вправлю прямо сейчас, на месте.

До сих пор Дрифту не приходилось выражать испуг одними бровями, но, похоже, пришло время потренироваться.

– Не думай, я проходила медицинскую практику, – вздохнула Рурк, прислонила «Крусейдер» к стене и размяла пальцы. – Правда, это было давно. И, надо сказать, обычно это делается с обезболиванием, но мне что–то кажется, с ним тут будет туговато. Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше. Готов?

Дрифт все еще пытался придумать, как бы выразить несогласие, если не можешь ни говорить, ни качать головой, а Рурк уже взялась за его челюсть, сжала покрепче и…

– А–а–а!!!

Один миг невыносимо жгучей боли – и вдруг оказалось, что его челюсть снова в рабочем состоянии, во всяком случае, в относительно рабочем, и для проверки он первым делом разразился богохульствами:

–Jesus,Maria,MadredeDios[12]12
  Иисус,Мария,МатерьБожья(исп.).


[Закрыть]!

– Полегче, – невозмутимо посоветовала Рурк, когда он согнулся пополам, держась за лицо: боль опять вернулась. Будешь слишком рот разевать, еще раз вывихнешь. А это, пожалуй, лишнее.

– Это ты мне так мстишь за то, что не сказал про… про это дело, да? – кое–как простонал Дрифт сквозь стиснутые зубы и зашагал дальше в ногу с Рурк, которая подобрала ружье и направилась дальше к ангару.

– Не знаю, о чем это ты…

В ангаре царило оживление. Отсек успели разгерметизировать, чтобы впустить два шаттла с европейского сторожевого корабля, потом загерметизировать снова, и теперь по трапам двух сверкающих близнецов поднимались вперемешку и здоровые, и раненые – их было не так много, как боялся Дрифт, – и пленные – тех тоже оказалось меньше, чем он ожидал. Перед глазами мелькнуло что–то белое, Дрифт увидел, как двое военных ведут Эмили, и снова задумался, что же за история у этой девушки. Ну, европейцы наверняка выяснят.

– А где Ап? – спросил он, чувствуя, как внутри заскреблось беспокойство.

– Уже на борту, – утешила его Рурк. – Ему, очевидно, постарались оказать помощь одному из первых. Похоже, те, кто работает на ГРУ, имеют кое–какие привилегии. Никому не хочется с нами ссориться.

– Если бы Келсьер это знал, – хмыкнул Дрифт, чуть понизив голос, – может быть, и вовсе не пришлось бы расхлебывать эту кашу.

– Посмотри–ка на это, Икабод, – так же тихо ответила Рурк, показывая на раненых и на разбросанные вокруг мертвые тела. – Вот что случилось из–за того, что ты принял заказ, не посоветовавшись с остальными. Это того стоило?

Дрифт огляделся, чувствуя едкий привкус желчи во рту, и устало покачал головой.

– Нет.

– Тогда вот что…

– Я хочу сказать – это случилось не из–за меня, – продолжал Дрифт. – Это случилось, потому что я убедил вас всех, что это в наших силах. Что семеро отчаявшихся бродяг и одно ржавое ведро смогут сделать это.

Впервые на его памяти Тамара Рурк опешила.

– Я не говорю, что такое стоит проделывать для собственного развлечения, – поспешно добавил Дрифт, – но сама подумай, если бы я предложил тебе такую аферу, когда нашим жизням ничего не угрожало, ты бы что сказала?

– Сказала бы, что ты сошел с ума, – ответила Рурк.

– Вот именно! – просиял Дрифт и сморщился от боли. – И была бы неправа!

– То, что на этот раз пронесло, еще не значит, что это не сумасшествие! – вздохнула Рурк. – Серьезно, Икабод, – я сегодня видела, как умирали люди. И ты тоже, если уж на то пошло. Хочешь сказать, тебя это нисколько не волнует?

– Волнует, конечно, – согласился Дрифт, – но меня бы волновало гораздо больше, если бы на их месте был я. Или ты, или Дженна, или…

– Я не об этом…

– Знаю, а я именно об этом. Видишь ли, в этом и есть суть войны – кто–то посылает других сделать то, чего сам делать не хочет, потому что это слишком рискованно. Эти люди – солдаты, они сами выбрали воевать. Мы послали их взять террориста, который хотел сбросить на них ядерную бомбу. Единственное, что от них утаили, – кто были те несчастные, которых обманом заставили притащить эту бомбу к ним. Это я как–нибудь переживу. И не говори, что ты не переживешь, мисс агент ГРУ.

– Ты, может быть, удивишься, но я поэтому и ушла из агентства, – тихо сказала Рурк. – Даже моя совесть не все может вынести. Ну ладно. Выбора у нас большого не было, мы сделали глупый ход, но, кажется, он все–таки принес нам удачу в игре – почти всем.

– Хм. – Дрифт посторонился, чтобы дать дорогу машине европейской медпомощи. – Я так понимаю, за Михеем мы не вернемся?

– У грозианских полицейских остались его документы, и я сказала им, чтобы его кремировали. Может, и родственников каких–нибудь найдут, если они у него есть. Но нет, я не думаю, что нам стоит туда возвращаться.

– Да, пожалуй, в европейские системы нам лучше пока не соваться, на случай если там получили еще какие–нибудь сообщения из министерства обороны. Вот Апирану пускай подлатают, а потом назначим им встречу на Грозе, а сами смоемся?

Они подошли к «Ионе» – тот выглядел невыразимо жалко на фоне двух европейских военных шаттлов.

– Неплохой план, – кивнула Рурк и включила коммуникатор. – Цзя, впустишь нас?

– Ясное дело. – Трап заскрипел и начал опускаться. – Дженна прибежала пару минут назад. Мы военных–то обратно повезем?

– Нет, – сказала Рурк, – они, как ни странно, предпочитают лететь со своими пилотами. И почему бы это?

– Да пошли вы все…