Текст книги "Секретный рейс"

Автор книги: Майк Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Ты какие языки знаешь? – спросила вдруг Сара.

Вопрос был такой неожиданный, что Дженна захлопала глазами, сбившись с мысли.

– А?

Шаттл уже садился на астероид. Огромные двери дока начали раздвигаться. «Ранний восход» подошел к ним, по– видимому, преждевременно: на дисплее вспыхнул тревожный сигнал.

– Языки, – повторила Сара. – Нам же нужно сообщение отправить? Так, может, на каком–нибудь иностранном языке напишем?

– Я никаких не знаю, кроме английского, – созналась Дженна. – Ну, еще испанский немного, но его каждый третий в галактике знает. А еще бабушка научила меня ругаться по– гэльски – в моей семье ирландские корни, – но гэльские ругательства нас не спасут. К тому же в нашем экипаже никто этого языка не знает. – Она подняла взгляд. – А ты?

– Да, в общем, как и ты, – ответила Сара с чуть смущенным видом. – Ну, знаешь, в школе были факультативные курсы, «наши древние языки», чешский, словацкий и все такое, но их почти никто не посещал.

«Ранний восход» входил в док. Дженна успела мельком разглядеть громадный отсек, выбитый прямо в камне, гигантские вентиляторы в потолке, размером, пожалуй, с половину «Ионы» – они закачивали и выкачивали кислород, когда нужно, – и снова включила затемнение: вдруг там у кого–то как раз подходящая точка обзора, увидит и удивится – что это за две испуганные девушки, которых он только что мельком заметил в иллюминаторе?

– Можно на поросячьей латыни попробовать, – предложила Сара. – Вхосодиситесе?

На этот раз колебания гравитации оказались менее чувствительными – всего лишь мимолетное ощущение тяжести, когда поля Хайма перекрыли друг друга на долю секунды.

Дженна сердито посмотрела на нее.

– Это нам не поможет.

Ну, извини, – хмыкнула Сара. – Я же всего–навсего специалистка по наружному наблюдению с Большой Грозы, это ты у нас облетела всю галактику, и твой экипаж знает все языки па свете. Хотя мы все равно не в курсе, на каком языке говорят здесь.

У Дженны широко распахнулись глаза. Ну да, основные языки в галактике – английский, испанский, арабский, китайский и так далее – достаточно распространены, и люди, которые много путешествуют, скорее всего, понимают па них хотя бы самые простые слова, а вот многие другие наречия почти отмерли.

Но не все.

Она вскочила и порывисто обняла перепуганную Сару.

– Ты гений!

– Извини? – Сара вырвалась из ее объятий и отстранилась. На лице у нее было написано полнейшее недоумение. – Что?

– Я знаю, что делать! – просияла Дженна и тут же слегка посерьезнела. – То есть, кажется, знаю. По–моему, это самый лучший способ написать сообщение так, чтобы те, кто нас ищет, поняли, а здешние – почти наверняка нет.

– Что–то я совсем запуталась, – призналась Сара с некоторой растерянностью.

Дженна хотела объяснить, но тут последовал новый толчок: «Ранний восход» сел в доке, и через несколько секунд урчание двигателей окончательно смолкло. Девушки притихли и смотрели на дисплей, ожидая сигнала, что открывается главный люк.

– Ну вот, – пробормотала Дженна, когда он наконец высветился па экране.

В животе что–то екнуло, и ладони стали влажными от пота, пока она обдумывала то, что собиралась сделать. Конечно, можно просто сидеть тихо, не высовываться и надеяться, что Дрифт и Рурк их спасут, но вряд ли они этого дождутся, пока никто не знает, где они. Кроме того, она член экипажа, а в экипаже каждый должен выполнять свои обязанности.

– В общем, так, – сказала она, сжимая и разжимая кулаки и глядя на экран. – Сейчас я взломаю систему, которую до сих пор в глаза не видела, войду в нее по беспроводной ссылке, потом попытаюсь взять ее под контроль, потом буду стараться этот контроль удержать, отбивать хакерские атаки и одновременно следить за программными блоками в двери, чтобы никто их не переписал, не вернулся на шаттл и не пристрелил нас. Понятно?

– Не очень, – призналась Сара.

А звучит–то хоть внушительно?

– Еще как.

– Вот и ладно.

Дженна выдохнула и уставилась на дисплей, осторожно опустила пальцы на контрольную панель. «Мне бы сейчас пилотскую шапку…»

ПОСЛАНИЕ В КОСМОС

В холодных глубинах системы Олоруна, над, условно говоря, северным полюсом кремово–желтого газового гиганта с кольцами, пока что безымянного, во всяком случае, насколько известно на пару световых лет вокруг, зависли в воздухе два межзвездных корабля, соединенные между собой стыковочным рукавом. Один был грузовой, модели «Кения», и носил имя «Кейко» – судя по обшивке, ему лет тридцать, хотя системы тормозных ракет и кольцо Алькубьерре на нем либо отремонтировали, либо заменили на новые. Другой – военный корабль Европейского Содружества, «Драко» – был гораздо новее, чуть меньше но размеру и оснащен значительно большим количеством пушек. Собственно, о пушках–то сейчас как раз и шел разговор.

– Планы изменились, – твердо заявила капитан Рыбак. Для командующей европейской антитеррористической группой она оказалась очень молодой, тем более по стандартам Дрифта, и распоряжалась у себя на мостике с уверенностью, какая обычно свойственна талантливым людям, рано проявившим себя и достигшим высокого положения. В Стеклянном Городе Рурк успела пообщаться с ней один на один, после чего описывала ее капитану в основном в таких выражениях, как «упертая» и «твердолобая».

– Это неприемлемое решение, – повторила Рурк.

Лишь слегка склоненная набок голова и прищуренные глаза говорили о том, что ее терпение на исходе. Даже Дрифт, и тот с трудом замечал эти признаки, а для тех, кто плохо знал Рурк, они были и вовсе неуловимы. Дрифт снова от души порадовался, что оставил Апирану на «Кейко». Неистового маори еле удержали, когда он рвался отомстить за смерть Михея и вышибить дух из того парня, которого оглушил на рыночной площади, а уж когда Апирана услышал, что «Ранний восход» улетел вместе с Дженной, его ярости и вовсе не было пределов.

– Послушайте, агент, – сказала Рыбак, обращаясь к Рурк, мы так и не смогли установить местоположение их корабля после выхода из скачка. Мы даже не знаем, туда ли прилетели, а если и туда, то нас, вероятно, уже раскрыли. Если бы мы пришли по свежим следам и у нас остался бы шанс напасть на их базу неожиданно, я бы еще согласилась послать группу на штурм. А так – я очень удивлюсь, если наш противник еще не ждет нас в полной готовности, и не собираюсь посылать своих людей на верную смерть. Даже если мы найдем этот пресловутый астероид, я подчеркиваю – если, поскольку радиомаячок на «Раннем восходе» так и не установлен, то дверь открыть все равно не сможем. Только провалим всю операцию.

– У вас всего один корабль, и неизвестно, какой величины этот астероид, – заметила Рурк. – Это не перестрелка с неприятельским кораблем, капитан. Мне уже случалось видеть такие контрабандистские базы: она может оказаться в сотню раз больше вашего корабля. Если она оборудована достаточно основательно, чтобы внутри можно было жить, значит, скорее всего, надежно защищена от обстрела – вы им разве что иллюминаторы высадите, если они у них там есть, а сами бандиты спокойно отсидятся за шлюзовыми люками. Чтобы хоть трещину в этом камне пробить, и то нужен сверхмощный буровой лазер, а пока вы будете ее пробивать, они наверняка развернут огневые позиции и начнут отстреливаться.

Рыбак сердито посмотрела на нее.

– Вы все равно не убедите меня, что наземная операция хоть сколько–нибудь целесообразна. Если они будут отстреливаться от «Драко», то и шаттл, если мы его пошлем, точно так же расстреляют, тем более что дверь открыть мы не сможем.

– Не сможем, если они сами ее не откроют, – возразила Рурк. – Мы можем поставить «Иону» на бесшумный ход и войти невидимками…

– Бесшумный ход? фыркнула Рыбак. – Да в жизни вы не подойдете бесшумно с такого расстояния, чтобы вас не обнаружили!

– Я верю в Дженну, – твердо сказала Рурк. – Она поставит жучок, и он заработает. И мы просто пойдем по указанному курсу.

– Просто! – Рыбак скептически покачала головой. Даже с выключенными двигателями и в режиме радиомолчания вас обнаружат, как только вы выпустите тормозные ракеты. Разве что у вас есть пилот, который может рассчитать траекторию подлета вне радиуса действия датчиков, причем так, чтобы этот курс не пришлось корректировать на ходу…

– Есть. – Цзя даже головы не подняла.

Рыбак моргнула.

– Вы хотите сказать, что это просто?

– Просто? Нет. – Теперь Цзя подняла голову и с вызовом взглянула Рыбак в глаза. – Если бы это было просто, любой бы сделал.

Рыбак вопросительно посмотрела на Рурк, и во взгляде у нее отчетливо читалось: «Она что, серьезно?» Рурк только плечами пожала.

– Я набрала в экипаж специалистов. Приходится считаться с некоторыми… особенностями.

Рыбак вздохнула.

– Хорошо. Допустим, ваша выдающаяся пилотесса действительно на это способна, но все равно я не представляю, как вы собираетесь попасть внутрь без доступа к центральной системе контроля, который должна была обеспечить ваша слайсерша.

– Протараним эту фиговину, – снова подала голос Цзя.

Брови Рыбак взлетели.

– Прошу прощения?

– Входить так или иначе придется быстро, – сказала Цзя и разрезала рукой воздух, изображая полет. Меньше шансов, что нас увидят, меньше шансов, что собьют. Скорее всего, у них там оборудован внутренний ангар – почти во всех контрабандистских притонах такие есть. Мы не знаем, какого размера у них двери, но должны быть достаточно широкие, чтобы «Сей» прошел, а он вдвое больше нашего. Чем больше двери, тем меньше… Куай, ля киангду… – Она оглянулась на брата, молчаливо сидевшего в углу. – Во руе шуо?

– Предел прочности на разрыв, – перевел Куай.

Цзя кивнула и снова повернулась к Рыбак.

– Ну да, вот именно. Шарахнуть в самый центр на полной скорости, и бац! – Она шлепнула ладонью о ладонь. – Прямо насквозь пройдем.

– А… вы не думаете, что так можно повредить корабль? – спросила Рыбак таким тоном, каким Дрифт, пожалуй, заговорил бы с ребенком, если уж ему зачем–то пришлось бы с детьми разговаривать.

– He-а, у «Ионы» на носу обшивка повышенной прочности, – ответила Цзя и даже хлопнула себя ладонью по носу для выразительности. – Мы его специально укрепили, после… в общем, нам уже приходилось делать что–то подобное, – немного неловко закончила она, заметив предостерегающий взгляд Рурк.

Дрифт вздохнул с облегчением – тихо и, как он надеялся, незаметно: в последний раз они пробивали дверь таким образом на европейской правительственной продовольственной базе на орбите одного из спутников Карибу, и уж об этом–то налете капитану Рыбак точно ни к чему было знать.

Рыбак покачала головой – кажется, недоверчиво.

– Должна сказать, агент Рурк, о ГРУ каких только слухов не ходит, но такого… Она сделала неопределенный жест рукой, относящийся, видимо, и в целом к их присутствию на ее капитанском мостике, и к Рурк с ее упрямством, и к Цзя с ее легкомыслием – ко всему сразу. – Такого я не ожидала.

– Наше главное оружие – неожиданность, – бодро вставил Дрифт. – Неожиданность и страх. – Он подождал, но ни на чьем лице не увидел понимания. – Да вы что? Неужели античную литературу никто не изучал?

Рурк метнула в него взгляд, очень похожий на тот, которым только что оборвала Цзя, и он притих, как и полагается рядовому сотруднику ГРУ, на которого грозно смотрит агент.

– Прошу прощения, босс.

Рурк повернулась к Рыбак и вновь пожала плечами: – Специалисты…

На лице Рыбак было ясно написано, что она думает об этом объяснении, но она только повернулась к двум офицерам, стоявшим рядом с ней, – первому и второму лейтенантам, как догадался Дрифт.

– Джентльмены? Что вы думаете об этом… плане?

– Весьма нетрадиционно, – сказал один, тот, что повыше, почесывая верхнюю губу под аккуратно подстриженными светлыми усами.

Дрифт толком не расслышал его фамилию. Хаманн? Хармон? Что–то в этом роде.

– Борьба с терроризмом плохо согласуется с традиционными методами, – напомнил другой, постарше.

Это был первый лейтенант Яо, насколько Дрифт успел его узнать, человек надежный и верный. Дрифту даже было почти совестно думать о том, какой фонтан дерьма наверняка обрушится на эту команду, когда станет известно об их соучастии в несанкционированной военной операции. Почти. Бывает так, что одни моральные соображения перевешивают другие.

– Это большой риск, мэм, продолжал Яо, обращаясь к Рыбак, – но если мы хотим выполнить эту задачу, то теперь, когда первоначальный план отпал, выбор у нас небольшой. Наш отряд, по крайней мере, хорошо подготовлен для боя в ограниченном пространстве, а именно это и ожидает нас внутри астероида. Главное, чтобы наши люди попали туда целыми и невредимыми. Но, хотя план агента и рискованный, в нем действительно есть элемент неожиданности – это все равно что открыть дверь снаружи.

– Отлично, – сказала Рыбак, задумчиво кивнула и поскребла подбородок указательным пальцем. – Если мы будем действовать по этому… плану… и протараним дверь главного ангара, он разгерметизируется, и сила удара может оказаться разрушительной. Весь личный состав должен надеть скафандры и приготовиться. Аварийных кресел у нас нет, но магнитные ремни должны обеспечить достаточную безопасность.

Она бросила последний короткий взгляд на Рурк и выпрямилась, обращаясь к своим подчиненным:

– Лейтенант Яо, отдайте приказ личному составу надеть скафандры и приготовиться к бою при низком давлении. Все магнитные ремни безопасности перед применением тщательно проверить. Любая небрежность может иметь трагические последствия.

– Слушаюсь, мэм!

Яо отдал честь и развернулся к выходу, а Рыбак обратилась ко второму лейтенанту: – Лейтенант Хаманн, отдайте приказ штурманам экстраполировать вероятные координаты местонахождения Келсьера на навигационные данные, полученные из отчетов о последнем визите «Раннего восхода» в эту систему, и поручите тем, кто работает с датчиками, идентифицировать все небесные тела в этой зоне. Осторожно и незаметно. Если они нас все–таки не ожидают, нам совершенно ни к чему давать знать о нашем присутствии.

– Мэм.

Хаманн отсалютовал в свою очередь и стал спускаться но стальным ступеням туда, где работали за терминалами европейцы в военной форме. Мостик на «Драко» был гораздо больше, чем на «Кейко», и состоял из собственно капитанского мостика, где они и находились, и того, что Дрифт называл «деловой частью» – там, внизу, сидели специалисты, которые действительно занимались делом. Он предполагал, что сторожевой корабль должен быть оснащен более сложными сенсорами и коммуникационным оборудованием, чем грузовое судно вроде «Кейко», не говоря уже об орудиях, но все равно не очень понимал, какой смысл располагать людей так далеко друг от друга.

– Итак, агент, – негромко сказала Рыбак, оборачиваясь к Рурк, – игра началась. Мне чертовски хочется надеяться, что ваш шаттл способен на то, что предлагает ваш пилот.

– Возможности корабля, который пилотирует, Цзя изучила так, что в этом вопросе я не знаю ей равных, – твердо сказала Рурк. – Кроме того, как она уже сказала, мы не в первый раз это проделываем.

– Хотела бы я послушать про предыдущие разы, – сказала Рыбак с серьезным видом.

– К сожалению, это секретная информация, – сказала Рурк.

Она даже выдала нечто напоминающее вежливую улыбку – самую натуральную, какую Дрифт когда–либо видел на ее лице. Но глаза у нее все же не улыбались.

– Просто поверьте, Цзя не самоубийца. Если уж она намерена куда–то влететь, значит, рассчитывает вылететь обратно.

– Все, кого я когда–нибудь вела или с кем вместе ходила в бой, хотели вернуться, – тихо сказала Рыбак. – Думаю, не мне вам говорить, что это желание не всегда исполняется.

– Это нам хорошо известно.

Улыбка Рурк пропала, и Дрифту не нужно было гадать почему. Нельзя сказать, что они не понимали, на какой риск идут, когда согласились выступить в роли наживки, или что Михей дружил с кем–то из экипажа наемник был человеком равнодушным, иногда почти откровенно неприятным. Но никто не заслуживает подобного конца – захлебнуться собственной кровью по прихоти такого чудовища, как Человек, который смеется. Дрифт надеялся, что грозианской полиции удалось задержать киллера, но особенно на это он не рассчитывал. Слишком уж часто Маркус Холл выходил невредимым из самых безнадежных ситуаций, чтобы теперь потонуть в этой относительно тихой заводи.

– Итак, агент, говорила между тем Рыбак, – я должна проследить за приготовлениями и сделать все, чтобы как можно больше моих людей вернулись живыми. А вы пока, возможно, захотите принять меры, чтобы шаттл, на котором они пойдут в бой, был должным образом подготовлен?

Дрифт ясно расслышал в ее тоне приглашение на выход и шагнул вперед, оторвавшись от переборки, не успела Рурк кивнуть на прощание капитану. Цзя протянула руку Куаю. Пуля, которая попала ему в ногу, кость не задела, но сильно повредила икроножную мышцу, и, хотя медицинская помощь подоспела быстро, похоже, какое–то время ему придется похромать. После Стеклянного Города Чанги почти не ссорились, хотя Дрифт не знал, что тому причиной – рана Куая или смерть Михея. Он ожидал, что маленький механик выругает сестру за то, что решилась на такой план, но нет, Куай оперся на ее руку без жалоб и протестов, и они вчетвером («только вчетвером: Михей мертв, большой Ап торчит в своей каюте, а Дженна… бог знает где») направились к двери, что вела к стыковочному рукаву, соединявшему два корабля.

– Мэм! – послышалось снизу.

Рыбак сделала два быстрых шага вперед и взглянула вниз через перила. Рурк остановилась и чуть обернулась, будто бы для того, чтобы посмотреть, все ли в порядке у Чангов, идущих следом, но Дрифт знал – его помощнице, так же как и ему самому, любопытно узнать, что случилось.

Лейтенант Хаманн взбежал но ступенькам, и его было слышно по всему мостику.

– Мы получили сигнал, мэм: маячок сработал. Системы связи сейчас определяют координаты, но, похоже, сигнал пришел не оттуда, где мы намеревались искать базу Келсьера. Это где–то ближе, в системе колец.

Брови у Рыбак сразу же нахмурились.

– Не правится мне это.

– В каком смысле? – вмешалась Рурк, без приглашения поднимаясь обратно.

Дрифт двинулся за ней, стараясь спрятаться за ее спиной, насколько это возможно, когда ты ростом на фут выше и у тебя фиолетовые волосы. По недовольному взгляду, который Рыбак метнула в него, он понял, что маскировка не сработала.

– Мы же этого и ждали!

– Но почему именно сейчас, агент Рурк? – спросила Рыбак. – Если бы сигнал пришел сразу, как только мы прилетели, – другое дело. Но мы здесь уже… она посмотрела на свой хронометр, – семь минут. По–моему, это означает, что противник нас увидел, закончил все приготовления и теперь заманивает нас в ловушку.

– Или Дженна с этой девушкой, Ванковой, только сейчас смогли включить маячок, – ответила Рурк, и в голосе ее слышалось сдержанное нетерпение. – Возможно, это был их последний вздох, капитан.

– Слишком уж удобное совпадение, – отрезала Рыбак. – Мы пойдем по сигналу, но если нас увидели, то ваша идея с бесшумным ходом – это верная гибель. Нет, мы расстреляем их базу. А если не получится, «Драко» останется здесь и будет отстреливать тех, кто попытается сбежать, а вы с лейтенантом Хаманном вернетесь в систему Перуна и приведете еще корабли и огневое подкрепление.

– Но тогда двое наших наверняка погибнут, – возразила Рурк.

– Если нас расстреляют раньше, чем мы успеем войти, погибнет намного больше, – ледяным тоном ответила Рыбак. – Я понимаю ваши чувства, но от агента ГРУ я ожидала большего здравомыслия.

– У вас не будет никаких доказательств, что вы нашли Келсьера, – вмешался Дрифт, решив, что стоит зайти с другой стороны. – Тела опознать будет невозможно, компьютерные системы будут недоступны… вы даже сами не узнаете, выполнили вы задание или нет!

– Я его наверняка не выполню, если мой личный состав будет болтаться в вакууме, разорванный на куски, – сказала Рыбак, мельком взглянув на него, и снова скрестила взгляды с Рурк. – Как старшая по званию, я…

– Мэм! – снова раздался крик.

Лейтенант Хаманн, радуясь поводу оказаться подальше от рассерженного капитана, кинулся вниз по лестнице, обменялся парой слов с оператором систем связи и быстро вернулся, сжимая в руке листок бумаги.

– Радиограмма, которую только что приняла наша аварийная радиостанция, – сказал он и протянул листок Рыбак. – Только текст: два слова.

Рыбак взглянула на листок и покачала головой.

– Мне это ни о чем не говорит. – Она с видимой неохотой протянула листок Рурк. – Агент? Может, это какой–нибудь шифр ГРУ?

Рурк стала рассматривать листок, а Дрифт заглянул ей через плечо. Действительно, на белой полоске стояло два слова: HAERE MAI.

Рурк оглянулась на Дрифта – белки глаз ярко блестели в тени, которую поля шляпы отбрасывали на ее темное лицо. Ничего особенного оно не выражало, но Дрифт все–таки неплохо ее изучил и теперь понимал, что она в таком же недоумении, как и европейцы.

Haere mai, – попытался Дрифт выговорить незнакомые слова – если это вообще слова. – Haere mai.

Что–то вспыхнуло на задворках сознания, какое–то невыносимо раздражающее, неотвязное ощущение, что он их где– то уже слышал. Только гласные, кажется, звучали немного иначе. Он попробовал снова, с другой интонацией: Haere mai…

А, вот так больше похоже. Но на что? Он закрыл глаза, левый – физически, а правый – мысленным приказом, и попытался вспомнить. Наверняка на «Кейко» или на «Ионе», но это еще ни о чем не говорит – в конце концов, он большую часть жизни проводит на этих кораблях. Какое–нибудь голо– графическое шоу? Может быть, но, кажется, не то…

– Икабод?

– Т–с–с. – Вряд ли сотруднику ГРУ позволено вот так затыкать старших по званию, по уже поздно, вырвалось. – Я думаю.

Почему–то вспоминалось, будто, когда он слышал эти слова, у него саднила правая рука. Что бы это значило? Что с ней такое случилось? Он же не Апирана, чтобы в стены кулаком бить…

Стоп.

Он широко улыбнулся и взглянул на Рурк и европейцев.

– В этой системе ничего такого нет, откуда могут идти радиограммы?

– ФАШ заявили на нее свои права, но, насколько я знаю, у них тут пока даже аванпоста нет, – покачал головой Хаманн. – Если мы и в самом деле ищем астероид, он должен быть где–то дальше, но в системе колец на этой планете много больших глыб из камня и льда. Если бы я был любителем биться об заклад…

– Ну, так я как раз любитель, – воскликнул Дрифт, и отчаянное ликование, какого он от себя не ожидал, затрепетало в груди, – и я готов поспорить на любые деньги, что нам нужно идти туда, откуда это передали, и как можно скорее.

– Но что это значит? – нетерпеливо спросила Рурк.

– Это значит «входите», – ответил Дрифт, – а прислала это Дженна, я гарантирую. Этот язык знает один–единственный человек на три системы вокруг, и Дженна слышала эти слова каждый раз, когда стучалась к нему в каюту.

Он повернулся к Чангам – по их лицам было ясно, что до них начинает доходить.

– Цзя! Сбегай за Апираной.