Текст книги "Сувенир с Мирассы (СИ)"
Автор книги: Марлона Брандеска
сообщить о нарушении
Текущая страница: 69 (всего у книги 72 страниц)
– Сочувствую. Эктор, а вы с Карией будете на свадьбе? – обратилась я ко второму стратегу.
– Обязательно. Всё-таки брат-близнец у меня один.
– Да уж. А, кстати, что решили с внешностью остальных ваших братьев и сестёр?
Этот вопрос очень живо интересовал меня уже несколько месяцев. С того момента, как ГИО-люди начали прилетать на Мирассу, их одинаковость грозила нам всем нешуточными проблемами, особенно это касалось стратегов. Одного брата императору простили, но не девять же?!.
– Ну, мы подумали и решили, что красота – это малая плата за возможность жить свободно. Поэтому ребята прямо там, на базе, делают небольшие косметические операции тем, кто летит сюда, чтобы у каждого было своё, индивидуальное лицо.
– О… – несколько растерянно произнесла я. – И они согласились? В смысле, стали теперь некрасивыми?
– Ну, почему сразу некрасивыми? Вполне себе нормальными, просто не похожими друг на друга.
Я попыталась представить, что можно было бы «подправить» в лице Эдора, без потери привлекательности. Увы! Ни курносый нос, ни более массивная челюсть, ни оттопыренные уши, ни пухлые щёки не стали бы «изюминкой» его новой внешности. Или я была совершенно необъективна?.. К слову, сами генноизменённые относились к своей внешности достаточно прозаически и без пиетета, даже девушки, поэтому, думаю, для них вопрос о «потере красоты» вообще не стоял.
– И всё-таки жаль… – пробормотала я.
– Ну, что поделать, теперь уже ничего не изменишь. Придётся тебе любоваться исключительно на нас с братом.
– Значит, те, что прилетели, уже прооперированы?
– Угу.
– И как они теперь выглядят? – не удержавшись, полюбопытствовала я.
– А вот выберись в столицу и посмотри, – усмехнувшись, посоветовал самодержец.
– Времени нет совсем, лучше бы они к нам…
– Ну, тогда увидишь их на свадьбе Эдора, – поддразнивая, вздохнул стратег номер два. – Они будут очень рады встретиться с тобой…
Я невольно поморщилась: присутствовать на этой церемонии совершенно не хотелось!
– Нет-нет-нет, слышать ничего не хочу! – предостерегающе заявил мачо, увидев моё перекосившееся лицо. – И обсуждать ничего не буду! Там соберутся все, включая императора и императрицу, и даже наш отец прилетит! А ты собираешься пропустить это событие века?! Только попробуй!
Я скорчила ещё одну гримасу. Радости от лицезрения семейства Скроссов мне, конечно, не испытать, но можно утешиться тем, что в толпе приглашённых легко затеряться, и можно будет общаться только с теми, с кем захочется.
– Надеюсь, Маугли ты тоже пригласишь? – прищурившись, уточнила я у красавчика.
– Само собой. И план рассадки гостей покажу, сама выберешь место, где вы будете сидеть в храме, могу даже персональное меню тебе гарантировать!
Я невольно улыбнулась.
– Ладно, приду. Только, чур, не присылай ко мне своего садиста-стилиста. И никаких платьев!
– Поздно! – сообщил неисправимый манипулятор. – Вильюнга не послал бы, даже если б ты попросила, он теперь нарасхват, а вот платье уже куплено, как и украшения.
Я насупилась.
– Не ворчи, Жужелица, ты всё равно не сможешь позволить себе драгоценности того класса, который требуется для гадюшника, собирающегося на свадьбу, поэтому расслабься и смирись. Думай о том, что это – в последний раз.
Замечание Эдора пресекло мои возражения на полуслове. Действительно, такие непомерно щедрые подарки я получаю в последний раз. Больше муж Линны мне ничего не сможет подарить… Странно, но сердце опять царапнуло что-то.
– Ладно, договорились. Всё в последний раз, и потом ставим точку, – громко заявила я, стараясь заглушить внутренний голос, шептавший о том, как мне жаль, что Эдор решил именно так… Пришлось резко менять тему. – А что с расследованием? Удалось его завершить?
– Да-а, удалось, – с удовольствием ответил мачо, явно предвкушая возможность поведать о своих подвигах. – Конечно, не сразу, и не с налёта, но удалось. Я убедил следователя, что злого умысла не было, никто не собирался нарушать зону безопасности вокруг Джорбы, а произошло роковое недоразумение. Если совсем коротко, то суть сводится к тому, что мы крупно подставили здешнего начальника Космопорта. Дескать, это по его вине была допущена чудовищная ошибка, и наш пилот отправился по совсем другому маршруту, и погиб. Разумеется, на самом деле начальник выполнял прямой приказ императора и не мог ему отказать, но мы договорились повторять всем, что это была именно ошибка. Он согласился взять на себя вину, ну и принять некоторую сумму в качестве компенсации.
– Ага, понятно, – хмыкнула я. – Компенсация, видимо, была достаточно большая?
– Достаточно, – улыбнулся Эдор. – Даже более, чем. От него ведь ещё потребуется молчание… Но мы объяснили, что он скрывает тайну императора, который был болен и неадекватен. Так сказать, жертва ради сохранения лица империи перед инопланетниками. В конце концов, начальник Космопорта проникся. Опять же, льготная аренда хорошенького домика в столице на девяносто девять лет…
– Ты умеешь быть убедительным, – одобрила я.
– Не я, но идея была моя, – скромно признался мачо. – Так что доказательства мы предоставили, принесли извинения, виновного посадили…
– Посадили?!
– Ну, ненадолго. Сейчас какая-нибудь амнистия подвернётся, через годик, глядишь, он и выйдет на волю. И все будут довольны.
– Ну, да… Наверное. Значит, дело закрыто? Окончательно?
– Да. Всё, конец, финиш, баста. Можешь забыть об этом.
– Забыть не смогу, но попробую… – пробормотала я, некстати вспомнив умирающего императора, который бесстрастно рассказывал мне о смерти ГИО-пилота. – Хорошо, что удалось избежать лишних подозрений.
– Возможно, и не удалось, но доказательств-то никаких. Если Грасс и планировал как-то подтвердить, что мы, якобы, подбираемся к вирусу, то не успел этого сделать.
– И слава Всевидящему, – торопливо ответила я. – Ну, с курортом, наверняка, всё превосходно?
– Угу, всё движется, как мы и планировали, даже немного лучше. Ты слышала о нашей идее использовать гостей на свадьбе, как бесплатных рекламных агентов?..
И, к моему большому облегчению, призрак Грасса снова отодвинулся в темноту забвения, где ему и было самое место. Больше мы о нём не вспоминали до самого конца встречи. Зато обсудили наши с Маугли успехи в освобождении и воспитании Вайятху.
– Знаешь, мне тут кое-что пришло в голову, в связи с этими твоими лягушатами, – задумчиво сказал Эдор. – Ведь в каждом из них сидит Проводник, так?
– Так.
– Во-от, – удовлетворённо кивнул мачо. – Значит, теоретически, каждого из них можно сделать вторым Маугли?
– Ну… теоретически – да, – осторожно подтвердила я.
– Так почему бы им не заняться делом, которое подходит им больше всего?
– Ты о чём?
– Об общении с планетой, конечно. Помнишь, твой Вайятху как-то упоминал, что Мирасса недовольна людьми и грозится разными катаклизмами?
– Да, помню, – ответила я, нахмурясь. Понять, к чему гнул мачо, никак не удавалось.
– Ну-ка, ну-ка, давайте поподробнее! Что это ещё за катаклизмы, которые грозят нам? – вмешался обеспокоенный император.
– Маугли утверждал, что планета «голодает» в эмоциональном смысле. Дескать, люди – слишком сдержанные существа, по сравнению с Вайятху, и Мирассе не хватает чувств со стороны населения. Вроде бы, это грозит катастрофами и стихийными бедствиями в ближайшем будущем, если мы не найдём способ удовлетворить её.
– Та-ак, вот не было печали, – озадаченно протянул самодержец. – И что теперь делать?
– Да ничего, пока не получим ясного и недвусмысленного намёка на то, что чувств Мирассе, действительно, мало. А потом можно будет подыскать местечко, наподобие того, с камнем, и поселить там толпу новоявленных жрецов, чтобы они гармонизировали пространство, или как там это делается. Короче, пусть тоже спасают мир, не одним же нам этим заниматься?
– Подождите, каких жрецов? – с недоумением спросил Эктор. – Мне кажется, вы, друзья мои, что-то скрываете от меня. Ну-ка, делитесь информацией!
Я послушно поделилась сведениями о том, кто скрывается на задворках сознания каждого из лягушат, и каковы его возможности. Выслушав меня, император присвистнул от неожиданности.
– Вот это номер, – пробормотал он, мгновенно погружаясь в чисто стратеговскую сосредоточенность. – Значит, говорите, могут помочь…
И замолчал, прокручивая что-то в голове.
Мы тоже молчали. Эдор снова воздавал должное прекрасному вину, а я пыталась представить, что могут натворить сто Проводников, если их выучить и дать волю. Получалась довольно устрашающая картина. Ведь раньше, насколько я понимала, такими способностями обладали единицы из племени, а теперь у нас получилось мини-племя, состоящее сплошь из шаманов. И, не дай Всевидящий, хоть кто-то из них узнает, как именно тот, самый первый шаман в своё время повлиял на судьбу Вайядхау! Неизвестно, что может прийти им в голову после такого известия…
– А почему их нужно селить только в одном месте? – задумчиво спросил, наконец, император. – Почему не в нескольких? Или, если в одном, то, почему бы не в самом опасном? Я имею в виду, с точки зрения прорыва катаклизмов.
Мы все обдумали эту идею и нашли, что она заслуживает всяческого внимания.
– Тогда не надо нам пока выделять участок в лесу под строительство поселения, – подытожила я. – Теперь надо сначала найти то самое, опасное место. Или наоборот, место, лучше всего подходящее для успокоения Мирассы…
– Да, надо притормозить, возможно, вам придётся вообще на другой материк лететь жить, – ответил император.
– О, Всевидящий, я как-то и не подумала… Надо попросить Маугли поискать что-нибудь подходящее. Может, на самом деле, оно где-то совсем рядом? – с надеждой сказала я.
– Будем надеяться. К вам сюда-то неудобно добираться, а уж на другой континент… Вообще видеться перестанем.
– Ладно, не надо каркать и жаловаться раньше времени, – вмешался Эдор, – погоди, настанет день моей свадьбы, вот тогда ты поймёшь, что такое настоящие трудности…
Так, со смешками и шутками, мы и распрощались со стратегами. Императору позвонила Кария, чтобы сообщить, что он может возвращаться, и самодержец с братом улетели обратно в столицу, к государственным и частным проблемам, которые каждый из них решал на свой лад.
Тем же вечером, когда мы легли в постель, я пристроилась на любимом плече, тут же расцветившемся сиренево-голубыми разбегающимися спиралями, похожими на круги по воде от упавшей капли, и принялась рассказывать Маугли о предложении Эктора включить наших Вайятху в круговорот эмоций на Мирассе. Мой собственный жрец тоже крепко задумался, а потом сообщил, что не может сказать, помогут ли лягушата умиротворить планету.
– Понимаешь, Тэш, они ведь постоянно испытывают какие-то чувства, а уровень эмоциональных выбросов у них и сейчас на порядок выше, чем у людей. Зачем его ещё усиливать? – спросил он, осторожно целуя мою ладонь.
– Совершенно незачем, если Мирасса довольна, – ответила я, крепче прижимаясь к Вайятху и переплетая наши пальцы. – Но вспомни, ты ведь сам говорил, что она «голодает», значит, надо использовать любую возможность выровнять её поле, или что там требуется ровнять… Возможно, если все Вайятху станут похожими на тебя, степень их влияния на планету увеличится в сотни раз! Ведь в этом может быть наше спасение?
– Может. А может и не быть, – с сомнением ответил мой лягушонок, перетягивая меня на себя. – Всё-таки, надо сначала поговорить с Мирассой. А для этого найти место силы, и хорошо бы где-нибудь рядом…
Я молчаливо согласилась, выразив это поцелуем, который, начав с лёгкого, как пёрышко, прикосновения, всё углублялся и углублялся, пока не поглотил нас обоих, и мы не забыли на время обо всём на свете…
К проблемам мы вернулись на следующий день, и начали с поисков места силы. Оно нашлось, причём почти рядом с резиденцией, всего-то нужно было пройти каких-то два километра влево. Правда, дорога шла сплошь по горкам, буеракам и чащобам, но когда это нас останавливало? По крайней мере, моего Вайятху – никогда. Он отправился туда вечером, один, а вернулся уже утром, когда я собиралась идти к нашим воспитанникам.
Пока изрядно перепачканный лягушонок принимал душ, я ждала его, чтобы выспросить подробности его похода. Отмывшийся Маугли рассказал, что этот источник энергии расположен в куда более дикой местности, чем поляна с камнем, на которую мы ходили, но зато он более «чистый», потому что людей там нет, и не было. Камня, правда, тоже нет, зато есть дерево.
– И что надо делать с этим деревом? – подозрительно спросила я, пытаясь представить себе, как мы всё то, что проделывали на камне, пытаемся повторить на дереве. Даже в мыслях это получалось очень так себе…
– Ничего не надо. Возможно, обнять придётся, – отрывисто заметил лягушонок и со вздохом облегчения вытянулся на кровати. – Потом, если мы решим ходить туда чаще, можно будет расчистить заросли вокруг. Хотя для нас это и не важно. Главное, что есть возможность попытаться поговорить с Мирассой. Я пока только настраивался на потоки силы. Они такие… необычные. Лес переплетается с прудом, да ещё множество птиц вокруг. И ручейки… С одной стороны, эти потоки текучие, упругие, лёгкие, а с другой – плотные, пахучие, густые, и много жидкого серебра, холодного, разлетающегося длинными струями… Нет, я не могу это описать, это надо чувствовать!
Глядя на мечтательное выражение лица Вайятху, я, в который раз, поняла, что рано или поздно, но переехать на постоянное житьё в лес нам, всё-таки, придётся. Грех разлучать тех, кто созданы друг для друга.
Укрыв своим одеялом улыбающегося лесного принца, я спросила:
– И когда ты пойдёшь теперь туда снова?
– Завтра ночью. Зачем тянуть? Вот только посплю пару часов, если можно. Вы справитесь?
Заверив лягушонка, что всё будет прекрасно, я поцеловала засыпающего Маугли и ушла к нашим подопечным, полностью погрузившись в повседневные дела: организовать завтрак, проследить, чтобы все Вайятху сели за стол, а не на пол; раздать им таблетки; распределить детей и лягушат по комнатам на время обучения – нам пришлось разделить их, уж слишком разным вещам приходилось обучать ребятишек и бывших рабов. Смешанной оказалась только одна небольшая группка, в которой и те, и другие познавали таинства чтения и письма. А ещё надо было занять малышей на то время, пока их няньки уходили учиться… Трагедия каждый раз разыгрывалась – обрыдались бы даже наши древние предки!
В-общем, скучать мне было некогда, поэтому и появление Маугли я заметила не сразу, а точнее, пока не столкнулась с ним нос к носу. Вайятху выглядел настолько цветущим, что я заподозрила его в том, что он воспользовался своей способностью брать энергию из окружающего мира. Ничего особенно плохого в этом не было, но он сам говорил как-то, что можно пристраститься к этому и стать кем-то, вроде энергетического пьяницы. Слишком легко, слишком просто, а это вредно, со всех точек зрения. Впрочем, возможно, дело было в том, что лягушонок действительно устал. Помнится, связывать струны – непростое занятие, наверное, ловить их – тоже.
Поздним вечером я проводила Маугли в лес и вознамерилась ждать его возвращения, но уснула, даже не погасив ночника. Вайятху вернулся только под утро, разбудив меня нежным поцелуем.
– Ну, что? Получилось? – нетерпеливо спросила я, как только окончательно стряхнула сон.
– Да, вполне. Мне даже удалось увидеть эмоциональное поле Мирассы, – поведал лягушонок, присаживаясь на кровать рядом со мной.
– Ого! – поразилась я. – И как оно? Всё, действительно, плохо?
– Ну, не очень хорошо. Конечно, последние события всех встряхнули – смерть двух императоров подряд, смена династии, волнения, страх, – люди немного подпитали планету, хотя и не самыми лучшими чувствами. На год или два этого хватит, чтобы никаких катастроф не произошло, но потом надо что-то срочно придумывать. Если посмотреть на Мирассу сверху, видно несколько тёмных пятен над областями, где особенно не хватает энергии.
– И где это?
– Одно большое пятно здесь, а второе – на другом материке. Есть ещё один «голый» островной архипелаг и дырка над океаном.
– А над океаном-то почему? – озадачилась я.
– Ну, наверное, потому что подводных жителей нет, и моря в этом смысле пусты.
– И что же делать? Откуда нам взять новых русалок?!
– Ниоткуда, конечно, но, видимо, остальные жители должны стараться в два раза больше, за себя и за тех, кого уничтожили.
Я скептически покачала головой.
– Не думаю, что мы за год сможем убедить всех в том, что надо срочно усиленно любить планету. Или наоборот, ненавидеть…
– Ну, ненавидеть точно не стоит, а вот усиливать эмоции придётся. Вы с Эдором были правы, возможно, Вайятху надо расселять вдоль «мест силы» на суше, чтобы их чувства умножались.
– А где эти места, ты не увидел?
– Пока нет, но их точно надо будет искать в районах «пятен».
Я поёжилась. Похоже, выражение «дырка в небе» приобретало на Мирассе совершенно особое и пугающее значение.
– А какие они, эти пятна? Ты их просто видишь или чувствуешь?
– Они… как пустое место посреди леса, где ничего не растёт. Пустыня, только чёрная или серая. По крайней мере, я их вижу именно так. И там нет ничего, понимаешь? Тебе ни грустно, ни радостно, ни больно, ни приятно… никак. Ты приближаешься к пятну, и сам становишься таким же серым и скучным. Бррр… Как будто выцветаешь, что ли. Это надо исправлять, Тэш, обязательно надо!
Я погладила Вайятху по коротко стриженным волосам и невольно вздохнула. Вот так впряжёшься в лямку спасителя мира, и шиш потом выпряжешься. А некоторые живут себе, ничего не зная, и думают, что их спокойствие незыблемо и вечно… Ну, ладно, у нас ведь есть стратеги, которых специально создавали для решения подобных задач. Авось, справимся и на этот раз.
Сувенир 81
Следующие двадцать дней Маугли провёл опять вдали от меня: вместе с Джелли он облетал на флайере тёмные «пятна» Мирассы и, заодно, определял места силы, которые находились в их пределах или поблизости. Сначала Вайятху хотел лететь один, но оказалось, что невозможно одновременно уходить в транс, чтобы увидеть эмоциональное поле планеты, управлять флайером и включать специальный геодезический прибор, записывающий требуемые координаты. Поэтому понадобился помощник, а никого лучшего, чем безотказный и никогда не устающий гвардеец, найти было невозможно.
Занимаясь делами приюта, я постоянно ловила себя на мысли, что жду окончания дня – мы договорились созваниваться вечерами, чтобы не отвлекать друг друга от дел. Но почти сразу я пожалела о нашем договоре: легче было бы знать, что можешь услышать любимый голос в любой момент, узнать, где они и чем заняты. Тем более, что изыскания не ограничивались только нашим континентом. Император, извещённый о состоянии дел с эмоциональными провалами, попросил обследовать все области с дырами, нанести их границы на карту и найти то самое место (или несколько тех самых мест), куда следовало бы поселить потом наших Вайятху.
Как бы то ни было, мой лягушонок снова отсутствовал, и мне было очень неуютно без него. Спасали, как всегда, дела, которых было по горло: мы, наконец, закончили полностью перепрограммирование и перевозку остававшихся в Цитадели Вайятху, так что теперь у нас собралась вся сотня. Точнее, все сто четыре лягушонка. Последняя группа пережила переезд тяжелее других, то ли из-за того, что они дольше всех оставались под действием привязок, то ли потому, что слишком долго нервничали из-за своего неопределённого положения. В-общем, мне пришлось прожить целые сутки вместе с ними, не отходя ни на шаг, снова и снова убеждая, что они в безопасности, их тут любят, и всё будет хорошо.
На следующий день решила дать им посмотреть на игры уже адаптировавшихся к новой жизни соотечественников и приютских детей, надеясь, что малыши, как всегда, очаруют пугливых лягушат. И действительно, все зеленокожие постепенно перекочевали к высоким дверям-окнам, следя за беготнёй во дворе, только переливами красок на коже выдавая обуревавшие их чувства. В конце концов, решившись, один из них попросил у меня разрешения выйти наружу, что само по себе было неслыханно: ведь перестройка произошла только-только, и они не успели даже осознать, как сильно изменились их возможности.
Я с радостью поддержала нарушение навязанных им правил и выйти позволила. А через два часа уже все новички стояли во дворе, сбившись в кучку, но явно пребывая в восхищении от того, что видели. Приютские сироты, до того державшиеся поодаль, получив от меня незаметный сигнал, ринулись к прибывшим и забросали их вопросами:
– Ты кто? Как тебя зовут?..
– А почему ты такой бледный?
– Любишь играть в догонялки?
– Вы к нам насовсем приехали?
– А когда вас привезли?
Обалдевшие от такого обилия внимания, лягушата сначала только испуганно таращили глаза на новоявленных «следователей», но потихоньку расслабились и принялись отвечать детям. Следом за человеческими сиротами подошли и остальные мои подопечные-Вайятху, чтобы тоже ободрить и поддержать соплеменников.
Вообще, надо сказать, что объединение детей и бывших рабов сказалось на всех самым лучшим образом: и те, и другие стали смелее, живее, непосредственнее и внимательнее. Я ждала времени, когда прекратится приём любых лекарств, и лягушата раскроются, наконец, во всей своей красе. Мне казалось, что после этого развитие двинется семимильными шагами.
День завершился всеобщим братанием и совместным ужином на полу, поскольку уговорить новичков сразу усесться за столы было невозможно. Памятуя собственные мытарства, я и не настаивала: в деле перевоспитания Вайятху выигрывал тот, кто никуда не торопился.
Через пару дней я получила радостное известие: Вигор, наконец, согласился начать подготовку к изменению физического облика лягушат. Их нужно было обследовать по одному, чтобы потом составить модели для будущих изменений, и это тоже требовало внимания: зеленокожие, в точности, как Маугли когда-то, с подозрением относились к любым медицинским процедурам, и впадали в панику от самого невинного осмотра. Не помогала и возможность свободного общения с ними (каждый лягушонок был мною лично перенастроен на пользование лингвой). Они слушали объяснения и уверения в собственной безопасности, и… пугались до обморока. Поскольку таскать их в лабораторию викинга в Цитадели было совершенно нереально, пришлось ему привезти свой аппарат к нам, а заодно и второго генетика, чтобы показать ему, как надо снимать «мерки» с лягушат. Я впервые увидела «живьём» ещё одного генетика, и была сражена наповал тем, насколько он отличался от Вигора. Просто настоящий антипод!
Начать с того, что брата морского разбойника превратили в брюнета, с чёрными же бровями и ресницами. Плюс та самая косметическая операция (а может, и не одна), о которой говорил Эдор – и, в результате, из сногсшибательного золотоволосого северного бога получился достаточно заурядный, хотя и симпатичный парень.
Всё время, пока он пробыл у нас, я почти невольно продолжала искать сходство с Вигором. Постепенно, приглядываясь, обнаружила, что глаза у новоприбывшего такие же синие, и профиль своей чеканностью очень напоминает брата, но разрез глаз, подбородок и даже фигура – всё разительно отличалось! Как генно-изменённым это удалось – знал один Всевидящий.
Его имя, естественно, тоже начиналось на «В» – Вайнор, но, словно чтобы сделать генетиков ещё более непохожими, этот эскулап был невероятно милым и вежливым. С первых секунд встречи он вогнал меня в краску, поцеловав руку и засыпав комплиментами и благодарностями за мои мифические отвагу, стойкость и способность служить всем путеводной звездой.
Я даже растерялась, потому что давно уже не чувствовала себя ни вдохновительницей, ни примером для того же Вигора или Эдора. Скорее уж, я ощущала себя неким багажом, который тащили за собой ГИО-изменённые, особенно в последнее время… К счастью, хвалебные оды прервал блондинистый бог варваров, который слишком сильно ценил своё время, чтобы терять его на всякие пустяки. Он решительно призвал нас не отвлекаться, и мы занялись делом, так что сгореть от смущения я не успела.
Не будучи ещё испорченным частым общением с людьми, Вайнор выказывал столько доброжелательности и готовности помогать, что не поладить с ним было просто невозможно. Он и с Вайятху довольно легко нашёл общий язык, так что они зеленели, теряли дар речи, но послушно выполняли всё, что он им говорил. Предводитель морских разбойников, убедившись, что брат вполне справляется, через день улетел обратно в столицу, но предупредил на прощанье, что времени у нас не так много, и вообще, кроме моих лягушат, на этой планете есть ещё куча проблем, для решения которых тоже нужно это оборудование и внимание обоих генетиков.
Дальше мы справлялись вдвоём с Вайнором, и надо сказать, справлялись неплохо. Опять-таки, в отличие от нетерпеливого Вигора, второй генетик с удовольствием долго и подробно рассказывал мне о процедурах, которым подвергались Вайятху, описывал, чего следовало ждать, а чего стоило опасаться, какие лекарства можно было отменять, а какие – продолжать давать, причём, расписывал всё это для каждого лягушонка.
И именно он, в первый же день нашего совместного труда, уже без надзора блондинистого варвара, усадив очередного дрожащего пациента в кресло и включив медицинский диагностический модуль, как бы невзначай спросил:
– Тэш, ты так беспокоишься, что иногда запах твоей тревоги перекрывает даже панику этих бедолаг. У тебя что-то случилось?
– Ничего. – Я попыталась взять себя в руки. Получилось не очень хорошо. – Видишь ли… Я жду звонка от Маугли, он должен вот-вот связаться со мной.
– Маугли? Это тот самый Вайятху? – заинтересовался Вайнор.
– Да, тот самый, из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор. Он тут исследованиями занимается…
Слово за слово, и я незаметно рассказала о миссии, которую выполнял лягушонок, внимательно слушающему меня брюнету.
– Вот так так… – пробормотал он задумчиво, набирая команды на кибере. – Какая удивительная раса эти Вайятху.
– Да, они уникальны… были, – ответила я. – И мне до сих пор стыдно за то, что Грасс, уничтоживший их, был человеком.
– Ну, уже не совсем, если я правильно понял Вигора, – возразил второй эскулап. – Кажется, он тоже не брезговал генными изменениями?
– Да.
– Неудивительно. Рядом с такими красавцами легко можно получить комплекс неполноценности. Даже мы так не умеем, хотя нас специально совершенствовали.
Удивительно, но генетик говорил о своём происхождении совершенно спокойно, без малейшего смущения или горечи. Помнится, Вигор в своё время был в куда более растрёпанных чувствах.
– Ну, видимо, он и завидовал, если уж так поиздевался над лесным народом, – заметила я.
– Возможно, он просто передумал их уничтожать.
– Ну, строго говоря, он их всё-таки уничтожил, – тихо возразила я. – Те Вайятху, которых ты здесь видишь, это результат работы генетиков Грасса. Они отличаются от настоящего Лесного народа. И какими были те, кого истребил арх-генерал, в точности никто не знает.
– Понимаю, – задумчиво ответил Вайнор. – Они – последние, после них никого больше не будет, верно? Вы же не будете конструировать новых Вайятху?
Я энергично помотала головой.
– Нет, ни за что. Никогда бы не стала уподобляться Грассу. Если бы был шанс возродить полноценный народ, возможно, и стоило подумать об этом, но не теперь. Нет ни одной женщины-Вайятху, и все мальчики бесплодны. Безнадёжная затея…
– Тебя это очень печалит? – пытливо глядя мне в лицо, уточнил генетик.
– Да, очень… – Какой был смысл скрывать? Тем более от эмпата. – Знаешь, сейчас исполнились почти все мои мечты, даже самые безумные, кроме одной, но уж совершенно невозможной. Я хотела бы ребёнка от Маугли, но…
– Да, это, действительно, из разряда невозможного, – согласился Вайнор. – Боюсь, даже если бы он мог иметь детей, ничего не вышло бы. У вас генетическая несовместимость процентов на шестьдесят, если не больше. Ты просто не смогла бы выносить его ребёнка, даже если б каким-то чудом забеременела.
Я молча кивнула и отвернулась, скрывая слёзы. Да, всё знала, с самого начала, но продолжала верить в какое-то чудо. В конце концов, ведь это Мирасса, тут кругом чудеса, вдруг бы одно из них досталось и мне? Тем более, что, помнится, я понравилась капризной планете…
– Можно пойти другим путём, – продолжил черноволосый брат Вигора. – Например, усыновить ребёнка. Или попробовать искусственное оплодотворение. Насколько я понял, Вайятху обожают детей, в том числе, человеческих. Значит, и твой Маугли тоже будет прекрасным отцом любому ребёнку. Вы не думали об этом?
Я покачала головой.
Говорить не хотелось, потому что тема детей была слишком болезненна для меня. Наверное, требовалось время, чтобы смириться с мыслью, что общих детей с Вайятху у нас не будет. Никогда. И начать думать о том, как обойти все эти многочисленные «нет» и «нельзя». Но пока я ещё не была готова…
Чуткий Вайнор почувствовал моё настроение и перевёл разговор на другую тему. И больше мы это не обсуждали до самого его отъезда.
Обследовать всех Вайятху оказалось совсем не просто, и, несмотря на нечеловеческую работоспособность генно-изменённых, мы закончили только через три недели. Примерно половину персональных моделей Вайнор построил здесь же, трудясь ночами, вместо того, чтобы спать. Оставшиеся собирался делать уже в лаборатории, а потом, с готовыми фантомами, снова прилететь, установить оборудование и начать облучение. В перспективе он надеялся обучить меня или кого-то ещё пользоваться аппаратурой, иначе ведь ему пришлось бы поселиться здесь. И надо было выработать графики процедур, индивидуальные для каждого пациента. Короче, расписать свою жизнь года на четыре-пять вперёд. Торопиться с изменениями в этот раз мы не собирались, лягушата должны были расти плавно и, по возможности, безболезненно.
Дел действительно, было невпроворот, и всё-таки, каждый вечер, падая в кровать, я думала о Маугли и отчаянно желала, чтобы он оказался рядом. Он уверял меня, что вполне справляется, у них с Джелли всё прекрасно и замечательно, но я-то видела, что лицо у него становится всё более осунувшимся и уставшим, хотя глаза вспыхивают радостью каждый раз, когда он видит меня на экране вифона.
В день его возвращения я не находила себе места с самого утра, то и дело роняя что-нибудь и не слыша обращённых ко мне вопросов. Когда Маугли предупредил, что будет через полчаса, я не выдержала, оставила приют на своих помощников и сбежала к посадочной площадке. Там и ждала появления знакомого флайера с императорским гербом на боку.
Когда из машины выпрыгнул мой любимый – похудевший, с запавшими глазами и заострившимися скулами – я заплакала от облегчения, и долго висела на нём, не желая выпускать его из объятий. Впрочем, он ничуть и не рвался освободиться, и тоже стискивал меня, лихорадочно скользя губами по щеке, лбу, шее, плечам, рукам, словно не мог поверить, что я вправду стою рядом.
