Текст книги "Сувенир с Мирассы (СИ)"
Автор книги: Марлона Брандеска
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 72 страниц)
Под общие вздохи облегчения и нетерпеливые возгласы, он прошествовал к шезлонгу, который тут же освободил для него Эктор, упал туда и обвёл нас глазами.
– Хочу сказать, что очень рад видеть всех вас. Не представляете, как я соскучился! – сообщил он нам.
– Мы тоже, можешь поверить, – хмыкнул бесчувственный бог варваров. – Так какие новости ты привёз: хорошие или плохие?
– Непростой вопрос, знаешь ли… С одной стороны – хорошие. Мне удалось пробить разрешение на строительство, и даже воочию увидеть место будущего курорта. Ещё рад сообщить, что Мирасса – совершенно дивная планета, я сам в этом убедился. И не надо морщиться, Жужелица, ты и сама знаешь, что ничего более красивого, наверное, во Вселенной нет.
Я нехотя кивнула. С этим спорить было бесполезно, особенно, если человек только что вернулся оттуда, и впечатление от прелестей Храиссы, чтоб ею Плорад не подавился, не потускнело и не стёрлось в памяти, как у меня. Впрочем, возможно, всё дело было в постоянных сожалениях о том, что моя нога вообще ступила на её почву.
– Так вот, Мирасса, безусловно, стоит того, чтобы побороться за право жить на ней. И нашему отцу там бы очень понравилось, – продолжил новоиспечённый поклонник красоты. – Если говорить о людях, то тут всё куда сложнее и неоднозначнее. К хорошим новостям можно отнести, пожалуй, только то, что у нас в союзниках – мать одного из императорских наследников. Предвосхищая ваши вопросы, сразу поясню: их двое.
– Двое? Но император один? – уточнил Эктор.
– Угу, император всегда один, а наследников всегда двое, – подтвердил первый стратег. – И семья одного из них активно поддерживает идею строительства курорта на Мирассе. Те самые друзья Альдора, о которых я говорил.
– Хорошие новости закончились? – спросила я. – А что у нас плохого?
– Плохое заключается в том, что эта семья наследника не относится к фаворитам гонки, так сказать. Второй претендент принадлежит к куда более влиятельному клану местной знати, более того, предыдущий император происходил из этой же семьи, а по местным меркам это очень сильный аргумент в их пользу. И вот они-то как раз не заинтересованы в расширении контактов Мирассы с внешним миром.
Вигор присвистнул, Лавиния сжала губы, и только Эктор не шевельнул ни единым мускулом, весь превратившись в слух, как это водилось у стратегов при сильной концентрации. Я же почувствовала что-то вроде разочарования и облегчения одновременно. Если идеи Скросса поддерживает не самая сильная сторона, да ещё и имеющая влиятельных противников, значит, наша миссия, скорее всего, обречена на провал. А это значит, что статус-кво сохраняется, по крайней мере, ещё какое-то время, и лягушонок остаётся здесь…
Впрочем, Эдор ещё не закончил, так что торопиться с выводами не стоило.
– Чтобы вы лучше представляли себе расклад сил, я просто опишу всё, что мне удалось узнать за эти дни от разных людей на Мирассе. Кстати, мы себе в корне неправильно представляем отношение мирассцев к жителям других планет. Кто там предполагал, что они чувствуют себя обделёнными и изолированными? Ничего подобного! Каждый мирассец свято убеждён в том, что он является любимчиком Всевидящего, поскольку творец поселил его в настоящем раю, оставив остальным куда более суровые и неприспособленные для жизни места. И знаете, глядя на окружающее великолепие, начинаешь думать, что эта идея не так глупа.
– Зачем же тогда они позволяют чужакам вторгаться в этот земной рай? – поинтересовался Вигор. – Если они избранные, – а ведь мирассцы-люди считают себя избранными? – зачем им вся эта канитель с курортами, потоком туристов и прочим?
– А это, понимаешь ли, особый род благотворительности и альтруизма, продиктованный жалостливыми сердцами мирассцев, горячо сочувствующих несчастным обитателям других планет, и желающих хоть как-то дать им возможность приобщиться к райской жизни, – любезно пояснил Эдор.
Мы дружно уставились на ухмыляющегося стратега.
Я, конечно, знала, что Мирасса дурно влияет на своих жителей, но чтоб так… Значит, опять теория богоизбранного народа, только теперь на отдельной планете? Анахронизм, как есть анахронизм, с самого начала и до конца. Эх, наших бы университетских студентов-философов туда, хотя бы на полгода… Они бы живо прочистили мозги всем «возлюбленным чадам Господа нашего».
– Не верите? А зря. Именно так они в общей массе и думают о нас: несчастные и обделённые, – продолжил Эдор, вдоволь насладившись нашими вытянутыми физиономиями. – И «партия прогресса», как мы её называли, на самом деле является чем-то вроде течения «Милосердие».
Я, не удержавшись, фыркнула. Упомянутое общество, пустившее корни на множестве планет нашей системы, прославилось своей любовью к домашним питомцам, которых изымало у нерадивых хозяев и передавало в более подходящие и заботливые руки. Ничего не скажешь, дело благородное и заслуживающее уважения, но оказаться в роли спасаемых животных… Это было уж как-то чересчур.
– Таким образом, напоминаю расклад сил: во главе абсолютно всего стоит император. Он управляет армией, силами поддержания порядка, экономикой, политикой – словом, всем. Но, разумеется, не единолично, а с помощью узкого круга своих родственников и единомышленников, занимающих основные посты. Вся эта банда, кроме всего прочего, пользуется какими-то привилегиями, какими точно, мне не удалось узнать, но можно предположить, что немаленькими, если уж все рвутся стать родственниками правителя. Но! Всем этим они могут пользоваться, пока у власти стоит «их» император. И этот срок очень чётко оговорён: двадцать пять стандартных лет. Ни больше, ни меньше.
– Почему? – тут же поинтересовался Вигор.
– Не знаю. Местным жителям такой порядок вещей кажется совершенно нормальным, они даже не задумываются о том, почему смена императоров происходит именно так, и почему каждый из них правит только двадцать пять лет. И почему предыдущий император, после передачи титула и власти, удаляется на некий остров Отдохновения, где, как говорят, заканчивает свои дни в тишине и забвении.
– Так эта должность у них не пожизненная? – поразилась я. – Очень странно… А императрицы?
– Нет у них императриц.
– То есть, император вообще не женится?
– Нет. Насколько я понял, мать наследника – вовсе не жена действующего императора.
– А кто же? Официальная любовница, что ли?
– Не знаю, Жужелица, не знаю… Видишь ли, местные жители совершенно не рвутся расписывать каждому встречному о том, как у них всё устроено. То, что я вам рассказываю – выжимка из моих собственных наблюдений, обрывков разговоров, недомолвок, случайных слов. Мирассцы своих тайн не выдают, искренне считая, что чужаки спят и видят, как бы пополнить ряды счастливчиков, живущих в раю.
– Ну, в данном случае они не слишком далеки от истины, – мягко улыбнулась Лавиния. – Будь у меня столь прекрасный дом, я, возможно, тоже беспокоилась бы о грабителях и квартирантах…
– Вот и они беспокоятся, практически ничего не рассказывая о себе. Всё, что мне удалось понять из отдельных замечаний и светской болтовни, что семьи у императора нет, но есть два, условно говоря, принца, которых рожают женщины, тщательно отобранные каким-то специальным Комитетом по наследованию. Они должны быть непременно аристократками по происхождению, и удовлетворять неким обязательным требованиям. Затем один из юношей, по достижении всё тех же двадцати пяти лет, становится очередным императором, а второй бесследно исчезает, чтобы больше никогда не появиться.
– Всевидящий, они что же, убивают их, что ли? – ужаснулась я.
– Понятия не имею. Возможно, что нет, просто изолируют, как и отошедшего от дел правителя. Я думаю, что вряд ли будущие матери соглашались рожать сыновей, если бы знали, что они обречены на смерть.
– Не знаю, не знаю, – проворчала я. – В истории человечества имеются примеры и пострашнее, а эта Мирасса – просто скопище нелепостей и отживших обычаев, начиная с самого императора, и заканчивая их представлениями о мире.
Эдор пожал плечами.
– Точных сведений у меня нет, а строить предположения на пустом месте я не люблю, поэтому рассказываю лишь то, что узнал. Так вот, император правит двадцать пять лет, его родственники наслаждаются жизнью в течение этих же двадцати пяти лет, и, одновременно, растут следующие два претендента на трон.
– Получается, как только император коронуется, он тут же… эээ, предпринимает меры, чтобы у него появилось двое сыновей? – уточнила я. – М-да… Вероятно, глупо задаваться вопросом, как именно они регулируют количество и пол наследников.
– Конечно, глупо, учитывая то, что они ухитрились сделать из Вайядхау. У меня вообще возникли подозрения, что наш рьяный борец с генетикой в своё время некоторых генетиков сначала спрятал, а потом пригрел на Мирассе, заставив работать на себя. Я как раз только что пытался выяснить, куда делись самые талантливые представители этой профессии, когда началась «охота на ведьм», и мне это не удалось! То есть, в списках тысяч погибших, посаженных в Дома содержания преступивших закон, отрёкшихся от своей профессии и «заблуждений» отсутствует с десяток самых известных имён. Их судьба просто неизвестна, как будто они канули в воду. Думаю, теперь мы можем догадаться, куда они делись.
– Мерзавцы… – вырвалось у меня.
ГИО-изменённые дружно повернули ко мне головы, и я почувствовала себя неуютно под их взглядами.
– Извините, – я виновато улыбнулась. – Просто подумала об этих учёных… Сначала они считали себя почти спасителями человечества, потом стали изгоями, в полном смысле этого слова, а потом, спасая свои жизни, ломали чужие в угоду всесильному маньяку.
Лавиния грустно улыбнулась:
– Да, печальная история… Но теперь у нас есть шанс переписать её, и сделать более счастливой. Ведь есть, брат?
Эдор развёл руками.
– Шанс есть. Вернее, был. Когда я улетал с Мирассы, он ещё был, но есть ли он сейчас – вопрос. Дело в том, что в самый день отлёта я должен был встретиться, наконец, с самим наследником. До этого целых семь дней меня гоняли от одного аристократа к другому, выясняя, видимо, степень моей надёжности и благодарности за оказанное мне внимание. Накануне я увиделся с матерью этого самого наследника, и она, в свою очередь, разрешила мне увидеться с её дочерью, с которой «принц», по слухам, очень близок… Эта девушка, кстати, одна из самых рьяных альтруисток, ратующих за приобщение туристов к красотам Мирассы, и именно она представляла проект строительства императору. Так вот, мне удалось побеседовать с ней, и она пообещала свести нас с братом. Но в самый последний момент всё сорвалось: мне сообщили официально, что назначенная аудиенция отменяется. И всё – ни новой даты, ни объяснений, ничего! Поскольку продлевать разрешение на моё пребывание на планете никто не стал, мне пришлось улетать в назначенный срок, так и не узнав, что стряслось. А что-то стряслось несомненно, потому что меня провожала только Линна, даже Альдора не было, он, как уехал утром во дворец императора, так и не вернулся. Вот поэтому я предупреждаю: возможно, моя миссия провалилась, и нам придётся начинать всё с начала.
Все помолчали.
– И как теперь узнать, что делать дальше? – спросила я. – Линна может что-то знать?
– Вряд ли. Насколько я понял, её не интересуют подробности закулисных игр императорского двора. Она увлечённо просвещает местных бездельниц относительно разнообразных развлечений, принятых за пределами Мирассы, пытается менять моду и ратует за право замужних женщин иметь свой отдельный дом. Альдор старается как можно реже выпускать её в высший свет, да и там её считают выскочкой и не слишком часто приглашают.
Я кивнула, – очень похоже на мою дорогую подругу: пытаться подмять под себя любое общество, не взирая на интересы членов этого самого общества.
– Что касается Альдора, то он тоже находится в несколько обособленном положении. Вроде бы, это была инициатива матери наследника, – послать одного из верных ей людей учиться на другую планету, чтобы завязать новые контакты, но выбор посланца оказался не очень удачным. С одной стороны, он сумел привлечь внимание самого Скросса и даже женился на его дочери, но с другой стороны, Альдор охладел к Мирассе, вкусив прелестей жизни в другом обществе, и теперь не слишком рвётся помогать планам своих покровителей. Он с удовольствием занял бы пост директора или управляющего в каком-нибудь Фонде своего тестя, чтобы не утруждаться работой, но получать деньги и весело их проматывать. Ты ведь в курсе, что его семья практически разорена? Ещё недавно их род был достаточно обеспеченным и уважаемым, недаром самому Альдору удалось войти в круг друзей наследника, но теперь их звезда почти закатилась, и мужу Линн почти не на что надеяться, останься он на Мирассе. Пока он был связующим звеном между внешним миром и матерью «принца», он ещё был нужен, но теперь, когда появился я, скорее всего, Альдора спишут.
– Но ты же сказал, что там что-то произошло. Возможно, планы поменялись, а Альдор в любом случае местный, свой, не то, что ты, – заявил Вигор. – Догадайся сам, кого выберут, если возникнут проблемы? Худо-бедно, но он выполнил свою задачу, а тебя они видели всего один раз. Ты не слишком торопишься с выводами?
– Думаю, что нет. Я ведь не только погоду с ними обсуждал, я старался показать себя с самой лучшей стороны. А кроме всего прочего, я понравился сестре наследника.
– Эдооор… – простонала я. – Ты что, соблазнил местную принцессу?!
– Фу, Жужелица, что ты такое говоришь, – ненатурально возмутился стратег номер один. – Мы всего лишь побеседовали с ней. И потом, почему ты считаешь, что это я непременно должен соблазнять? Иногда, знаешь ли, бывает и наоборот…
– То есть, это принцесса тебя соблазняла? – уточнила я.
– И не только она, – промурлыкал Эдор. – Собственно говоря, там было много женщин, желающих познакомиться со мной поближе… Но я сопротивлялся.
– Неужели? – проворчала я.
– Конечно. Во-первых, нужно было поддерживать свою репутацию, а во-вторых – произвести правильное впечатление на твою подругу. Как бы я это сделал, интересно, если бы флиртовал со всеми подряд?!
– И что, твоя репутация осталась незапятнанной?
– Абсолютно. Я был недоступным, как горные выси. Но ведь тем интереснее борьба между претендентками…
– Борьба?! – я подозрительно уставилась на самодовольного мачо. – Эдор, признавайся, сколько девушек ждут твоего возвращения?
– О, ну, человек семь-восемь, не больше. Что же я, зверь какой-нибудь, подавать надежды всем подряд? – скорчив невинную физиономию, ответил сердцеед. – И вообще, я использовал их только в целях подстраховки!
– Всевидящий, помоги этим несчастным, – пробормотала я, невольно представив, как все девицы разом штурмуют стратега. – А Линн входит в их число?
– Нет, она стоит особняком, но пока не догадывается об этом.
– Эдор, ты что, собираешься заставить её добиваться твоего внимания? – давясь от смеха, спросила я. – Это чревато, знаешь ли… При её темпераменте и эгоизме она и на принцессу не посмотрит.
– Ничего-ничего, я проконтролирую и её темперамент, и её поведение, – пообещал мачо. – А для страждущих у меня ещё семь совершенно свободных братьев имеется, всем хватит! Вот, кстати, Эктор, хочешь познакомиться с сестрой возможного императора?
– Хочу, – спокойно ответил второй стратег, улыбнувшись. – Расскажешь о ней?
– Обязательно, только позже. Тебе она должна понравиться, очень эмоциональная девушка.
– Ладно, давайте вернёмся к делу. Какими теперь должны быть наши действия? – встрял, как всегда практичный, Вигор. – Есть возможность выяснить, что там произошло перед твоим отлётом?
– Думаю, надо подождать, – пожал плечами бывший контрабандист. – Если ничего фатального не произошло, кто-нибудь да появится. У нас была назначена через десять дней ответная встреча с одним аристократом, но уже здесь. Если он не появится, будем заново налаживать официальные контакты. Сегодня я отдыхаю, а завтра у меня рандеву со Скроссом, надо обдумать, что именно и как ему сказать. В конце концов, даже если я старался впустую, останется ещё Линна… Но я надеюсь, что всё не так плохо.
Мы покивали вразнобой. Наверное, сейчас всем хотелось верить, что затруднения временные, и скоро всё наладится.
Эдор объявил, что всё самое главное он рассказал, и его принялись закидывать вопросами о том, что он видел, какова Мирасса, правда ли там цветные деревья, встречался ли он с нашим знакомым полосатым бугаём, и чем питаются мирассцы, что мачо вернулся таким голодным…
Я тихонько встала и вернулась в дом. Большую часть того, о чём сейчас повествовал стратег, мне довелось увидеть собственными глазами, и вспоминать об этом заново не слишком-то хотелось, особенно под восхищённые охи и ахи. Гораздо больше хотелось проанализировать его рассказ об императоре и тех, кто ему наследовал.
Вся эта история казалась мне донельзя дикой и бессмысленной: отсутствие семьи у правителя, два претендента на престол, подковёрные игры семейств матерей наследников… Что-то было в этом, ускользающее от меня, мешающее правильно увидеть всю картину, которая пока рассыпалась на отдельные фрагменты. В конце концов я плюнула и решила подождать, пока у меня будет больше информации. Если эта несуразная система просуществовала не менее четырёхсот пятидесяти лет, значит, она была не настолько глупа, как мне казалось.
Поднявшись на второй этаж, я спугнула Маугли, который увлечённо показывал сыну Вигора, как можно управлять двумя игрушечными флайерами сразу, разыгрывая настоящий воздушный бой. Моё внезапное появление привело к крушению обоих летательных аппаратиков одновременно, и перепугано-виноватому взгляду лягушонка, конечно, опять забывшего о моей просьбе не слишком-то явно демонстрировать свои способности. Не то, чтобы я не доверяла ГИО-изменённым, но ребёнок вполне мог по незнанию где-нибудь поделиться впечатлениями о «волшебстве», творимом Вайятху, и неизвестно, чем бы это кончилось для нас. Я всегда помнила, что за нами следят люди Скросса.
Отправив малыша вниз, к отцу, я прочла очередную лекцию Маугли о необходимости соблюдать осторожность и сдерживать желание управлять всем подряд. В последнее время заморыш действительно несколько злоупотреблял своими способностями, вмешиваясь в работу домашней кибер-системы, и заставляя механизмы выполнять несвойственные им функции. Только пару дней назад я застукала его и Лавинию, хихикающих над роботом-садовником, неуклюже вальсировавшим под музыку, которую транслировала Деона.
– Тэш, гости собираются уходить, – проинформировала меня кибер-консультант, и я снова спустилась вниз.
ГИО-изменённые уже рассаживались по флайерам. Первыми улетели Вигор с сыном, отчаянно махавшим нам в окошко, а потом и Эктор с Лавинией поднялись в алое чудовище мачо.
– Извини, Тэш, мне пока придётся остаться здесь, – сообщил радостно стратег номер один. – Сама понимаешь – было бы странно, если бы мы расстались сразу, как только я прилетел.
Да, конспирация, Вограны её побери, требовала, чтобы мы поддерживали легенду о своей влюблённости. Слава Всевидящему, устраивать прилюдных выступлений пока не требовалось, но в особых случаях, как сейчас, Эдору приходилось ночевать у меня. Что ж, сегодня это было на руку, – я собиралась выяснить кое-какие дополнительные подробности его поездки. Только сначала следовало подготовиться.
Тяжело вздохнув, я отправила Маугли спать, а сама пошла готовить кофе: чтобы добиться от стратега каких бы то ни было уступок, приходилось ублажать его литрами этого божественного напитка.
Мачо ничего против моего намерения не имел, так что через двадцать минут мы оба расположились в кабинете с чашками в руках.
– Эдор, а скажи, пожалуйста, ты видел хоть одного Вайятху? – начала я.
– Нет, я же не был ни у кого в доме. Мы встречались всегда на нейтральной территории или в каких-нибудь учреждениях. Откуда там возьмутся домашние сексуальные рабы?
– Да, понятно… Просто хотелось узнать что-нибудь о соотечественниках Маугли.
– Увы. Я даже не могу тебе подтвердить, что они там есть. Зато я понял отношение мирассцев к ним. Они воспринимают коренных жителей, как некий ненужный, но терпимый фрагмент пейзажа.
– А они знают историю своей планеты? – спросила я.
– Настоящую? Конечно, нет. Я пытался почитать там местные учебники, книги… Очень странное ощущение: как будто ты попал в мир кривых зеркал. Вроде бы все понятия знакомые, но вывернуты, словно наизнанку.
– Например, как?
– Например, самым лучшим способом управления представлена абсолютная власть диктатора. Лучшим способом защиты – нападение. Вполне приемлемым считается деление населения на некие подразделения, типа каст. Угадай, кто при этом самые загруженные и ответственные? Аристократы! Вся планета молится на императора, но нигде нет его портретов, даже в самых официальных местах. А, казалось бы, их там должно быть полно на каждом шагу, – но ничего подобного! Спрашиваешь у местных жителей, – они недоумевают: мы, мол, и так прекрасно знаем, как выглядит наш император, зачем нам ещё картинки? Или вот ещё: все до одного, города, которые строились на Мирассе, имеют один и тот же план. Он никогда не меняется, – я специально проверил несколько раз. Конечно, есть некоторые отличия, но в целом впечатление такое, что Мирассу застраивал один и тот же безумный архитектор, помешанный на одном-единственном плане застройки!
– Что ж, он так хорош, этот план? – осторожно поинтересовалась я.
– Вовсе нет, – возразил стратег, запуская пальцы в свою шикарную вьющуюся шевелюру. – Ничего особенно удачного или красивого в этом плане нет, он достаточно подробно описан в рекламных проспектах. Это так называемый генеральный план, и в нём есть несколько кварталов, которые не изменяются вообще никогда. Так вот, я искал хоть какое-то объяснение этому, и нашёл знаешь что?
– Что?
– Что это – часть городка, в котором вырос Лемон Грасс. Точнее, копия района, где он жил в детстве.
– Ничего себе… Вот это памятник! – поразилась я.
– Угу. Простенько, но со вкусом. Никто и не догадается, где искать приметы такой мании величия. Или вот ещё: простые люди на Мирассы верят, что император у них один-единственный, который правит аж с незапамятных времён.
Я поперхнулась кофе.
– Как – один? Они что, не знают ничего про цикл смены власти каждые двадцать пять лет?!
– Не то, чтобы не знают… Но это какая-то местная легенда, что ли. Я жил в специальном гостевом домике при дипломатической службе Мирассы, и вечерами разговаривал с девушкой, которая убиралась там. Совершенно обычная девушка, не слишком образованная, но со всеми местными особенностями, понимаешь?
– Всего лишь разговаривал? – с сомнением уточнила я.
Стратег мученически закатил глаза.
– Да! Только разговаривал!
Я жестом показала, что свято верю.
– Ну, вот, – продолжил мачо. – Именно она дала мне самые интересные сведения о своих соотечественниках. Например, что император у них, дескать, всегда один. Только это тайна, известная исключительно мирассцам. И что чужаки, прилетающие извне, мечтают отобрать у местных жителей планету и самим поселиться на ней. И что цивилизация за пределами Мирассы отстаёт от неё на сотни лет…
Я вторично поперхнулась и закашлялась. Эдор похлопал меня по спине.
– Да, я тоже был, мягко говоря, удивлён. Мне совершенно не показалось, что мы хоть в чём-то отстаём, скорее уж наоборот… Но факт остаётся фактом – воздух Мирассы просто пропитан легендами об их особом происхождении, исключительности, избранности и прочая и прочая.
– То есть, они не знают о том, как Грасс зачищал планету от аборигенов?
– Конечно, нет. Наш генерал всегда предстаёт эдаким спасителем и защитником.
– Ну, в-общем, ожидаемо, – пробормотала я. – Вот тебе и несчастное население, мечтающее об освобождении…
– Ты это о чём, Жужелица? – удивился стратег.
– Ни о чём. Это я расстаюсь со своими иллюзиями, – тряхнув головой, ответила я. – И почему всегда оказывается, что читать о чужих подвигах и приключениях куда интереснее, чем совершать их самому?!
– Не бойся, Жужелица, ты ведь не одна. На самом деле любая проблема решаема, надо только найти правильную точку приложения сил.
Я скептически хмыкнула:
– И ты видишь там какую-то точку?
– Ложь, Жужелица. Горы лжи, которые Грассу пришлось наворотить, чтобы построить свой закрытый, но уязвимый мирок. И вот в этих напластованиях лжи я и собираюсь покопаться, чтобы найти способ эту ложь сокрушить.
Я покачала головой:
– И открыть Мирассу всем проходимцам, которые ринутся туда, как только запреты будут отменены? Получить массу людей, проклинающих тебя за разрушение их мира? Не думаю, что это хорошая идея.
Эдор неожиданно рассмеялся.
– Иди-ка ты отдыхать, безрадостная моя! Вот не думал, что будущее кажется тебе таким апокалипсическим… Или ты по-прежнему не веришь нам?
– Я верю, верю. Просто не вижу выхода и боюсь возможных последствий.
– Не бойся. Я же пообещал аборигенам, что буду ювелирно осторожен… Кстати, ты знаешь, чем занимаются наши полосатые друзья?
– Чем же?
– Молятся Мирассе об удачном и мирном разрешении нашей задумки.
– Ух ты… И давно молятся?
– Ну, с момента возвращения домой нашего знакомого, вероятно.
Не удержавшись, я фыркнула.
– О, да. Это очень, очень ценный вклад. Я тронута их стараниями…
– Эх, Жужелица, сразу видно, что ты не привыкла полагаться на кого-то, и все проблемы пытаешься решать только сама и только по-своему. Ни ты, ни я не знаем, к какому результату могут привести их молитвы… Я не склонен их недооценивать.
– А я – переоценивать. Ну, хоть молятся об успехе, а не о провале, и то хлеб…
Стратег покрутил головой, словно расписываясь в собственном бессилии переубедить меня, и встал. Я поднялась следом, прихватив пустые чашки. Всё, как обычно, – взобравшись на холм, мы увидели впереди гору. М-даа…
– Кстати, нынешний император правит уже двадцать три года, – притормозив в дверях, сообщил мачо. – А это значит, что через два года у нас будет очень реальный шанс добиться всего, чего мы хотим, надо только правильно разыграть наши карты и помочь нужному наследнику занять престол.
– Всего-то, – грустно пробормотала я. Помнится, именно этот вариант уже приходил мне на ум как-то. – Главное, чтобы действующий император не вмешался и не запретил тебе появляться там. Впрочем… у нас всегда есть великая и непобедимая Мирасса, будем уповать на неё.
– Ехидина, – буркнул мачо, улыбаясь, и на этом мы разошлись спать, каждый в свою спальню.
Сувенир 44
На следующий день стратег улетел на встречу со Скроссом. Мы договорились, что он не будет пока рассказывать будущему тестю о наших опасениях из-за сорвавшейся аудиенции. Мачо собирался дождаться прилёта (или неприлёта) мирасского аристократа с ответным визитом, и только потом что-то предпринимать. Зная Эдора, я не сомневалась, что у него имелось уже, по крайней мере, с десяток планов для любого развития событий. Но столпу экономики предназначался исключительно бравурно-радостный отчёт.
Вечером, к нашей с лягушонком радости, вернулась Лавиния, и мы снова зажили втроём, старательно делая вид, что ничего особенного не происходит, и никто не мучается от неизвестности. Конечно, я и златовласка потихоньку обсуждали новости, пытаясь угадать, что же произошло на Мирассе, и чем это нам грозит, но, вполне ожидаемо, попали пальцем в небо со всеми своими догадками.
Столь страстно ожидаемый аристократ так и не появился, зато вместо него через десять дней примчался Альдор, собственной персоной, с уже готовыми приглашениями для мачо и Скросса, сроком на пять суток. Лететь нужно было настолько срочно, что папаша Линны и ГИО-стратег отбыли буквально на следующий день, а нам досталась только запись их беседы с Альдором, второпях пересланная бывшим контрабандистом. Мы прослушали её вместе с Лавинией, поздно ночью, когда уснул лягушонок.
Животрепещущий вопрос: «Что ж там случилось?» наконец-то прояснился. В предыдущий визит Эдор не смог встретиться с наследником, потому что второй «принц», принадлежавший к конкурентной семье, внезапно умер. Погиб на охоте, как сообщил Альдор. Несчастный случай, роковое стечение обстоятельств... Я даже не знала, чем была шокирована больше: то ли тем, что на Мирассе до сих пор практиковалось убийство диких зверей, то ли тем, что и в наше время на охоте оказалось возможным погибнуть.
Как выяснилось, прежде такое уже случалось: однажды, пару сотен лет назад наследник тоже скоропостижно скончался, и это чуть не поставило под удар всю систему передачи власти. Взбудораженный Альдор непривычно многословно и цветисто объяснял, что именно после этого тогдашний император постановил, что впредь претендентов на престол будет двое, во избежание, так сказать, проблем с наследованием. Потом эта мера долго казалась излишней, самодержцев даже втайне порицали за их упрямство, но вот теперь оказалось, что всё было не напрасно, – трон не опустеет, слава Всевидящему.
Более того, произошедшее несчастье обернулось подарком судьбы, потому что «наш» претендент остался единственным. Стало быть, со временем, трон должен был занять вполне лояльный к нам император! А ещё это означало, что все работы, связанные со строительством курорта, можно было начинать в самое ближайшее время, поскольку противодействовать стало некому. Члены «партии прогресса-общества милосердия», как мы их окрестили, дружно ликовали, но, разумеется, втайне, и усердно готовились к кардинальным переменам через два года. Именно поэтому Эдор и Скросс должны были как можно скорее появиться пред светлыми очами наследника престола, дабы получить последние разрешения и высочайшие подписи.
Я, правда, тут же задалась вопросом, насколько действующий император сам поддерживал идею альтруизма по-мирасски, и не поторопилась ли без пяти минут августейшая семья со своими прожектами, но понадеялась на чутьё и хватку господина Скросса и ГИО-стратега, вместе стоивших целой команды управленцев.
Поскольку все эти дни противоположный лагерь и императорский двор переживали глубокий траур, как, впрочем, и остальное население Мирассы, оплакивавшее смерть «принца», бизнес-визиты намечались почти тайные и почти неофициальные, но от этого не менее важные.
Прослушав всю запись три раза, мы с Лавинией облегчённо вздохнули. По крайней мере, на некоторое время можно было сосредоточиться на своих проблемах, не столь глобальных, но тоже требовавших внимания. Я с головой ушла в учёбу, златовласка с удвоенной энергией принялась тренировать заморыша, и у нас воцарились мир и покой.
Бизнес-посланцы вернулись уже через три дня, вполне довольные поездкой и преисполненные надежд на будущее. Скросса мы, конечно, не видали, а стратега удалось залучить к нам довольно быстро. Всего лишь по шесть звонков от каждой из нас на вифон, – и мачо сдался. Тем же вечером мы имели удовольствие лицезреть его у нас в домике.
