Текст книги "Сувенир с Мирассы (СИ)"
Автор книги: Марлона Брандеска
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 72 страниц)
Я вскинула голову и посмотрела Скроссу прямо в глаза. Он и не подумал отвести взгляд. Значит, и впрямь считал меня способной солгать и украсть. Замечательно! Просто-таки воодушевляет, когда тебя принимают за свою. М-дааа… Хотя, если заглянуть немножко вперёд, и вспомнить мои планы… Так, ну, будем считать, что Скросс предупреждён. Но на душе всё равно мерзко, несмотря на то, что я сейчас отчётливо поняла: если бы компания, прилетевшая с Лоном, увидела гуманоида, начала трепаться о нём, и возникла бы даже теоретическая угроза репутации Скросса, лягушонок уже сегодня оказался бы в закрытой больнице. А я… Ну, нельзя сомневаться, что и для меня папашка Линн заранее приготовил какой-нибудь схожий вариант. Бррр…
– И что теперь?
– Пока – ничего. Завтра я ещё раз слетаю к дочери и постараюсь донести до неё всю недопустимость подобных действий. Надеюсь, что вы продолжите действовать так, как мы договорились, и в дальнейшем недоразумений не возникнет.
– А что будет с этими, которых Линн попросила прилететь ко мне? И как она им вообще объяснила свою просьбу?
Поколебавшись, господин Скросс вынул из кармана сложенный в несколько раз листок «бумажного» пластика.
– Полагаю, вы имеете право знать. Разумеется, никаких координат здесь нет, как и имён. Просто содержание, – и папашка подруги протянул мне эту несусветную архаику.
Сообщение оказалось довольно коротким.
« Привет, …….!
Надеюсь, ты хорошо провёл лето? Я вообще замечательно, ко мне прилетала Тэш, мы облазили все наши чудеса природы. Кстати, – я ввела тут моду на вэлко, представляешь? Всем нравится! Вот по этому поводу у меня к тебе огромная просьба: проберись в дом к Тэш и сделай там пару снимков: один – парня, с которым она живёт сейчас, а второй – чего-нибудь из его белья или одежды. Если поможешь мне – гарантирую премию, которая тебе понравится.
Хочу сделать Тэш сюрприз, уже заранее смеюсь. Надеюсь, ты по-прежнему в десятке лучших в вэлко? Смотри, не подведи! Прилечу через пару-тройку недель, тогда всё обсудим. Кстати, снимки отдай моей маме, она знает, как переслать их мне.
Авангадеши! (Это мы тут так прощаемся!)
Твоя далёкая подруга ….»
Когда я дочитала, захотелось выругаться вслух. Дура, глупая курица! Но теперь хотя бы было понятно, чем занимались разлюбезные гости. Неудивительно, что у меня смутно что-то брезжило!
Вэлко было любимой игрой целого поколения «золотой» молодёжи, выросшей в достаточно тепличных условиях, и таким способом пытавшихся внести в свою жизнь риск, азарт и приключения. Суть игры сводилась к тому, что кто-то назначался «шпионом», а кто-то – «банкиром». Причём, банкир мог знать о своей роли, а мог и ничего не подозревать, как я. Шпион должен был выполнить определённое задание, – как правило, проникнуть в дом к банкиру и выкрасть что-то «ценное», или подбросить какую-то вещь, или сделать снимок чего-то. На роль «ценности» обычно выбирали недорогой пустяк, но чтобы добыть его, надо было очень постараться. Например, бельё хозяина дома, которое было на нём в определённый день, – это не так уж просто! Были фанаты игры, которые заходили так далеко, что переигрывали: мне доводилось слышать о краже ожерелья, стоимостью в пол-планеты, или о внезапной страсти студента к пожилой матроне… Но большинство игроков всё-таки были вменяемыми и жизнь с развлечениями не путали.
Я об этом не знала, но, видимо, вся четвёрка увлечённо играла в вэлко, и небезуспешно. Поэтому Линн и придумала такой «гениальный» план, сделав меня «банкиром», и не сообразив, что при этом подвергает опасности своего ненаглядного «Долло». Теперь восстановить картину произошедшего было не так сложно. Компания, похоже, собралась специально, чтобы навестить меня, а Лона они притащили, чтобы вообще попасть в дом. Пожалуй, если бы не он, я их просто не впустила бы.
– Но зачем ей понадобилось целых четверо игроков? Неужели не хватило бы кого-то одного?! – не удержалась я от вопроса.
– Если говорить начистоту, она просила отправлять письма по очереди, если не отвечал первый адресат, то отсылать сообщение следующему. Но… моей жене это показалось слишком сложным. Она не стала заморачиваться такими подробностями, а просто отправила сразу всё.
Я кивнула. Глупость у Линн, похоже, была наследственная.
«Он испытывает досаду и злость», – информировала меня Деона.
Это что! Я бы на его месте просто отослала таких родственниц на какой-нибудь необитаемый остров, где у окружающих меньше всего было бы шансов пострадать от их кретинизма. Линн вон ухитрилась напортачить даже с изолированной планеты!
Я передала листок обратно Скроссу и сказала:
– Что теперь делать с игроками? Они же думают, что выиграли?
– Не будем их разубеждать. Я позабочусь о том, чтобы каждый из них, кто смог выполнить условия Линны, получил от неё обещанное вознаграждение.
Я кивнула. Разумно, зачем заставлять их задавать лишние вопросы? И так неизвестно, какие будут отдалённые последствия у этой выходки дорогой подруги. Вон, как Ванда с Бадрой сцепились из-за Эдора, – как бы эти баталии не переросли во что-то большее. Или, не дай Всевидящий, не переместились ко мне в дом!
– Итак, Тэш, я рад, что мы с вами прояснили ситуацию.
– Да, я тоже. Кстати, господин Скросс, мне пришло в голову, что надо бы как-то поменять забор вокруг дома. Сделать его повыше, что ли… Если уж нам и тут не гарантировано уединение.
– Хорошо. Вам что-то требуется от меня?
– Нет, ничего. Я просто сообщаю вам об этом, во избежание каких-нибудь недоразумений. Я собираюсь защищать свою территорию всеми способами, что бы никто Маугли не навредил.
Крокораус внимательно посмотрел на меня, пожал плечами и ответил:
– Пожалуйста. Ничего не имею против. Возможно, так будет лучше всего.
Прощаясь, папаша Линн напомнил о грядущем корпоративном празднике, и снова повторил своё приказание мне там быть. Ну, а я опять ему сообщила, что одна не приду. По сообщению Деоны, Скросс «испытал досаду», но согласился. Распрощались мы вполне доброжелательно.
– Ах, да! Совсем забыл! – вдруг заявил столп экономики, притормозив у своего флайера. – Я кое-что привёз вам.
Открыл боковую багажную панель, вытащил оттуда большой ящик и поставил прямо на площадку.
– Спасибо, – ошарашенно пробормотала я.
– Не за что, – любезно ответил крокораус и лихо стартовал. Пара мгновений – и элегантный диск растворился в голубизне неба.
Только тогда я перевела глаза на подарок, оставшийся сиротливо стоять на земле. Подошла ближе, наклонилась и прочла на красочной упаковке: «Лучшее коровье молоко! Представьте себе, что у вас есть настоящий домик в земной деревне!». Не удержавшись, опустилась на корточки, – что-то сил внезапно не осталось, – и глупо захихикала. Потом громче, потом ещё, – кажется, у меня началась истерика. Впервые в жизни!
Сувенир 33
Долго предаваться разгулу расшатавшихся нервов мне не дали. Через несколько минут Деона сообщила, что кикиморыш рвётся ко мне, и она уже с трудом его удерживает. Пришлось срочно брать себя в руки. Через «не могу», через «чтоб все провалились», через острое желание лечь на траву и не вставать сутки…
Вместо этого я вытерла глаза и разрешила Деоне позвать лягушонка. Он примчался тут же, встревоженный, зелёный и перепуганный.
– Сагите, сагите… Вам плохо?..
Как ни странно, когда я обняла худенькое тело и прижала его к себе, мне сразу стало легче. Что-то всё-таки было в Вайятху такое, что заставляло неосознанно желать его тискать, как игрушку. Гладить, прикасаться, щекотать… Я это особенно хорошо поняла сейчас. Вот только что мне было ни до чего, – и на тебе, явился кикиморыш, и мне уже хочется подёргать его за ухо, подразнить, взъерошить волосы… Чудеса!
От моих шалостей Маугли расслабился и охотно включился в игру. Мы немножко повозились на траве, не слишком усердствуя, – всё-таки, после операции он ещё не оправился. А потом пошли в дом, старательно делая вид, что всё хорошо. И не так уж сильно притворялись.
Я вспомнила, что надо поблагодарить заморыша за помощь в переговорах с господином Скроссом. В ответ он прижался ко мне сильнее и снова поёжился.
– Он такой… холодный, этот сагат. У него внутри – как в холодильной камере. Мороз, снег… – пожаловался он. – Очень тяжело дотронуться, сагат не любит, когда его трогают…
Я подняла брови. А ведь и правда, – никогда за все эти годы я не видела, чтобы Скросс кого-нибудь обнял или даже просто прикоснулся! Я не обращала на это внимания, но он всегда держал дистанцию, даже когда это казалось невозможным. Например, дочь он тоже при мне не обнимал ни разу… Хм, если так, то странно, что он вообще ухитрился её зачать. Неужели тоже искусственно?..
Я встряхнула головой, отгоняя неуместные мысли. Неважно, что любит или не любит папаша Линн, важно, чтобы это не отражалось на нас с кикиморышем.
Позвонила Эдору, чтобы сообщить о наших новостях, причём оказалось, что о визите господина Скросса он уже знал. Не иначе, как охранная система ему первому сообщала о том, что тут творится. Он молча выслушал мой отчёт о причинах появления у нас моих сокурсников и выразился коротко и энергично, правда не на лингве, но сомневаться в содержании его речи не приходилось.
– Да, вот так-то. Линна решила напомнить о себе, – резюмировала я. – Надеюсь только, что её папаша сумеет объяснить ей всю опасность и глупость такого поведения.
– Да, будем надеяться… – рассеянно ответил стратег, вдруг впадая в глубокую задумчивость. – Будем…
Разговор окончился сам собой, – мачо заявил, что сегодня не появится, а, может, не появится и завтра, так что я могла спокойно заниматься своими делами. Легко сказать! В свете последних событий я бы, наоборот, попросила охрану…
Тем не менее, послушно пошла заниматься своими делами, и занималась ими до самого вечера, прервавшись только на ужин в компании кикиморыша. Зато мне удалось почти полностью отмыть дом, навести порядок в кладовках, продезинфицировать воду в бассейне, полить и подкормить растения, растущие вокруг него, и, в очередной раз, поменять постельное бельё в спальнях. Очень хотелось выкинуть все те вещи, которые осматривали наши визитёры, но я удержалась от таких радикальных мер, и просто сунула их в чистку.
К концу вечера дом и участок уже не производили впечатления необитаемых или недавно обжитых. Я с удовольствием вышла на балкон с чашкой травяного чая, чтобы полюбоваться на низкие яркие звёзды. Небо казалось плотным и бархатистым, как чёрный театральный занавес. Лягушонок пока не рискнул выйти следом, хотя этот момент был явно не за горами, а просто стоял в дверях, вытянув шею, словно принюхиваясь.
– Тебе здесь нравится, Маугли? – тихо спросила я его.
– Да, сагите.
– Ты хотел бы здесь жить всегда?
– Нет, сагите… – почти прошептал он.
– Нет? Почему? – Вот удивил! А я-то думала, что ему здесь хорошо!
– Я бы хотел… домой.
– Обратно, к сагату Альдору?
– Н-нет, не к сагату… – Ну, слава Всевидящему! Хоть по старому хозяину не скучает. – Я бы хотел туда с вами… если бы вот этот дом перенести, и вы тоже… там, в лесу…
Ага, теперь понятно, какие мечты у лягушонка. Всего лишь перетащить этот домик на Мирассу и поселиться в одном из заповедников. Сущий пустяк! Осталось власти волшебной планетки уговорить.
– Да, это было бы здорово… Но невозможно.
– Совсем-совсем? – Уууу, опять своими блюдцами прямо душу вынул! – Никогда-никогда?..
– Ну… дом-то тут стоит. Как ты его отсюда заберёшь? Не получится. Про бассейн и не говорю, поэтому невозможно.
– А вы, сагите? Туда, когда-нибудь?..
– Может быть, посмотрим.
Лягушонок кивнул успокоенно. А я вздохнула: знал бы он, как сложно выполнить его простое пожелание. На какую-то другую планету мы могли бы слетать хоть завтра, но только не на Мирассу…
К полному моему удивлению, целых две недели прошли совершенно спокойно, – можно было подумать, что все про нас забыли. Два раза слетали к Вигору, он убедился, что никаких осложнений после операции не возникло, провёл ещё пару сеансов облучения заморыша и снабдил меня подробными инструкциями, когда и что ему давать. Количество препаратов, которые принимал кикиморыш, увеличилось: и обезболивающее, и витамины, и минеральные вещества. А ещё – успокоительное и снотворное, потому что именно к ночи боли усиливались, как и предупреждал эскулап. Плюс на этом этапе преобразования заморышева тела генетик собирался увеличить объём грудной клетки и внутренних органов, в ней расположенных, за исключением тех, что и так были нормального размера, так что Вайятху должно было стать очень «весело». Суставы ныли, внутренности тоже не отставали, по словам Маугли: то его кололо, то резало, то распирало…
При всём при этом, обучение никто не отменял, и Деона продолжала гонять лягушонка по программе развития детей четырёх-пяти лет, восполняя его знания обо всём на свете. Даже непонятно, что расстраивало заморыша больше, – физический дискомфорт или необходимость впихивать в свою голову столько информации. Он постоянно пытался улизнуть, словно предчувствуя осознание на собственном опыте мудрости: «Во многия знания многия печали». Но я не сдавалась, хотя и понимала теперь, что будет даже труднее, чем думалось. Мне казалось, что самым сложным будет восстановить физический облик лягушонка, но даже в голову не приходило, что сам заморыш будет сопротивляться обучению! Видимо, количество сведений так его пугало, что он вполне серьёзно мечтал вернуться под кровать.
По здравому размышлению, я решила слегка притормозить процесс и дать кикиморышу больше возможностей привыкать к новой жизни так, как он мог. После этого всё более-менее наладилось. Единственным маячившим невдалеке тёмным пятном на горизонте оставался грядущий корпоратив у господина Скросса. Эдор, появившийся у нас всего два или три раза за эти недели, от моих опасений по поводу праздника у крокорауса не то, чтобы отмахнулся, но посоветовал не ломать голову над тем, чего мы знать не могли. Нет, никто, конечно, не собирался идти с бухты-барахты, у нас был план. Вернее, не план, а так, – набросок того, чего мы хотели добиться в результате посещения бизнес-сборища. Мне не слишком-то верилось, что получится, но Эдор снисходительно фыркал и утверждал, что он точно справится. Они с Вигором продолжали разрабатывать детали, но меня к этому не привлекали. Только обещали посвятить во всё, в своё время.
На этом фоне почти незаметно начались занятия в Университете. И смена преподавательского состава, и новые предметы, и подготовка к практике – всё то, что волновало меня ещё два месяца назад, что казалось жизненно важным и необходимым, – всё прошло мимо. Главным стало воспитание лягушонка, его обустройство на время моего отсутствия, и ещё тысяча больших и маленьких проблем, с которыми мы сталкивались каждый день.
Вопрос с пребыванием кикиморыша в одиночестве решался не самым простым образом: Маугли сначала просто боялся оставаться один, причём, до такой степени, что забивался в угол за кроватью в моей спальне и сидел там, пугая меня ощущением дежавю времён самого начала нашего знакомства. Потом он начал потихоньку вылезать из комнаты и ждать моего возвращения на ступеньках лестницы, ведущей со второго этажа на первый. Ещё через день лягушонок осмелился спуститься в кухню и даже что-то поискать в холодильной камере. Только тогда я выдохнула: процесс пошёл в нужном направлении.
К концу первой учебной недели я перестала звонить Деоне каждые полчаса, а заморыш смирился с тем, что меня не будет дома большую часть суток. Зато вечера превращались в нечто, подобное тому, что я наблюдала когда-то на борту своего катера при переговорах заморыша и Линн: восторженные крики, слёзы и фонтаны эмоций. Каждый раз я давала себе слово, что не буду больше устраивать эти душещипательные спектакли, и каждый раз это слово нарушала. Лягушонок так искренне радовался моему возвращению, что у меня не поворачивался язык приказать ему вести себя более цивилизованно. Впрочем, я надеялась на благотворное влияние Эдора, – вот он точно поставил бы заморыша «в рамки». Оставалось только подождать, когда у мачо появилось бы на это время.
Стратег прилетел к нам накануне эпохального события. Я успела сто раз объяснить кикиморышу, как именно мы проведём следующий день, где буду я, где будет он, где будет сагат Эдор, и почему нельзя остаться в доме. Вроде бы, Маугли всё понял, хотя трястись не перестал. Прилёт контрабандиста заморыша не успокоил, но как-то примирил с неизбежным. Он молчал, кивал и только вздыхал тяжко.
Накормив ужином красавчика, который явился откуда-то уставшим, как батраки, сажающие фангуа на водяных террасах в горах Третьей, я дождалась, пока он устроился с чашкой кофе в кресле в кабинете и устремил на меня слегка насмешливый взгляд.
– Ну? – нетерпеливо спросила я.
– Что – ну? – поддразнил меня этот несносный манипулятор.
– Ты обещал мне рассказать, что вы придумали!
– Мы много чего придумали, Жужелица. Но, главным образом, мы придумывали, как обезопасить тебя и твоего гуманоида.
– Так ты не будешь налаживать контакты со Скроссом? Ты же хотел воспользоваться случаем!
– Буду, буду, но не напрямую. Гораздо эффективнее получится, если к этим контактам его приведёт кто-то другой.
– Но не я?
– Нет, не ты. Кто-то, кому он верит, или к кому хотя бы вынужден прислушиваться.
– Это кто же?
– Линна, конечно, – невозмутимо ответил Эдор.
– Ты с ума сошёл? – возмутилась я. – Ты что, собираешься приударить за ней? Прямо при муже?!
– Ну, свечку его держать я просить не буду, но… Ты же говорила, что они не слишком близки.
– Вроде бы, нет, – осторожно ответила я. – Но учти, это только поверхностные впечатления, никаких гарантий я тебе не дам!
– И не надо, – пожал плечами стратег. – Я буду действовать по обстановке. Но мне, в любом случае, нужен ключ, который может открыть путь на планету. Почему бы и не Линн?
– Ну… смотря, как далеко ты согласен зайти. Линна одними обещаниями никогда не удовлетворялась, ей понадобится много больше.
– Я рассчитываю именно на это, – широко улыбнулся ГИО-стратег, словно это и вправду было его заветной мечтой.
В груди что-то неприятно царапнуло. Я знала, что это глупо, бесполезно, да и не нужно мне ничего от него, но – всё равно царапало. М-да.
– Ну, допустим, ты от неё добьёшься внимания, и что? Чем она сможет нам помочь? Глупо рассчитывать, что ради тебя она пойдёт против мужа и отца.
– Против не пойдёт, да этого и не потребуется. Достаточно, если она станет весомым аргументом в разговоре с её отцом. Нам, видишь ли, в первую очередь нужно, чтобы Скросс вообще захотел с нами говорить. Или придётся искать не менее влиятельного человека на самой Мирассе. Но, и в этом случае нам нужна будет Линна. Или её муж. Или ещё кто-то из тамошних аристократов. Проще начать с твоей подруги.
– Ясно, – я надеялась, что моё разочарование останется для Эдора незаметным, но стратег, конечно, всё понял.
– Жужелица, жадность – это грех, слышала? – невозмутимо спросил он.
– При чём тут?..
– При том. Ты ни сама меня не трогаешь, ни других подпускать не хочешь. Как собака на сене. Определись уже всё-таки!
Я мгновенно покраснела. Чтоб его Плорад слопал… Пытаться соврать было бессмысленно, – эмпат не хуже меня знал, что я чувствовала. А что я чувствовала? Как определить? Сказать, что хотела быть с ним, забыв о лягушонке, – нельзя. Что оставляла мачо на «чёрный день», когда заморыш должен был уйти? Нет, неправда, я не рассчитывала на такую преданность Эдора.
Так почему мне было больно от одной мысли, что у него может быть что-то с Линн?..
Ответ пришёл неожиданно, довольно печальный и неприглядный для меня: я испытывала ревность без любви. И, как будущий психолог, прекрасно знала, что это не такое уж редкое явление: парень не нужен, но и «отдавать» его кому-то совершенно не хочется, как будто он твоя собственность. А это не так. Вот Эдор и давал понять, что я перегибала палку.
– Не обращай внимания, – сказала я, наконец, решив, что честность будет лучше всего. – Это… видимо из старых времён, мы всегда с Линн слегка соревновались. Делили парней, поскольку во всём остальном мы были настолько неравны, что соперничать было глупо. Слава Всевидящему, это случалось нечасто, потому что мне очень мало кто нравился в её окружении, но пару раз подруга пыталась отбить у меня предмет воздыханий. Вот и сейчас такое ощущение, что я опять вынуждена уступить ей. А, между прочим, мне кажется, что ты заслуживаешь кого-то, намного более достойного. Вот и всё.
Эдор кивнул, словно подтверждая свои мысли, и ответил:
– Не переживай. Всё будет нормально.
Оставалось только смириться, принимая, что обсуждать мои неуместные чувства мы больше не будем.
– Так что нужно будет делать? – осведомилась я, меняя тему.
– Тебе? Самое главное: не наделать глупостей. Не восстановить Скросса против вас, не подписаться на что-то такое, что невозможно будет выполнить. Не поставить нас всех раком.
Я демонстративно тяжело вздохнула. Слишком многого он от меня хотел. Обставить Скросса? Ой-ёй-ёй…
– Не бойся, я же буду рядом, – принялся успокаивать ГИО-стратег, видимо, проникшись моей «радостью». – Кроме того, у нас есть и тайное оружие. Вот, смотри.
И он вынул из кармана крохотную коробочку.
– Что это? – удивлённо спросила я, открывая крышку.
– Микропередатчики. Один для тебя, другой – для меня.
– И что с ними надо делать? – спросила я, рассматривая бусинку телесного цвета. – Тоже глотать?
– Нет, поместить в ухо. Этого хватит.
– И мы будем друг друга слышать? Если вдруг потеряемся на вечеринке?
– Не только. Мало ли, что-то понадобится сказать, но не для чужих ушей. Предупредить, подсказать, обменяться мыслями.
– Думаешь, нас будут подслушивать?
– Даже не сомневаюсь. Корпоратив – прекрасная возможность для сбора компромата на каждого участника вечеринки.
– Бррр… – я передёрнула плечами.
– Не бррр, а нормальная кадровая политика, – поддразнил меня Эдор. – Эх, Жужелица, Жужелица, не выйдет из тебя бизнесмена.
– И слава Всевидящему! Так что? Я уворачиваюсь, ты подбиваешь клинья к Линн, а как же наша неземная любовь? Меня, между прочим, сватать собираются!
– Ну, для всех мы будем продолжать игру во влюблённых, а лично для твоей подруги я составлю отдельную программу развлечений. Хорошо?
– Не хорошо. Но тебя же это не остановит?
– Не-а, – лучезарно улыбнулся стратег. – Меня вообще ничто… ну, почти ничто не остановит. Кстати, прихвати с собой на вечер диопикчер. И сделай на него несколько снимков Маугли.
– Зачем?
– Что – зачем? Это самая обычная практика, попадая на какие-то интересные события, брать с собой пикчеры. Вы что, не любите фотографироваться?
– Ну, почему, любим… А Маугли-то при чём?
– Не при чём, но может пригодиться. В-общем, – сделай и сохрани в памяти. Хорошо?
– Да, – я недоумевала, но пошла выполнять просьбу.
Обрадовавшийся передышке в обучении чтению, Маугли позировал охотно и с удовольствием. Сделав пару десятков снимков заморыша в разных позах и с разными гримасами, я сняла ещё и Эдора. Он не возражал, но каких-то интимных или особенных снимков, как у влюблённой женщины, не получилось, – он постоянно что-то обдумывал, сверяясь со своим блокнотом. Впрочем, и то, что получилось, выглядело вполне неплохо.
Я закончила возиться с диопикчером, когда, наконец, стратег вынырнул из глубин размышлений и заявил:
– Ладно, давай теперь перейдём к более приятным вещам.
– Это каким? – мрачно спросила я. – К мини-бомбам? Или микро-минам, которые мы возьмём с собой на вечеринку?
– Не думаю, чтоб тебя пропустили с чем-то подобным. Нет, я имел в виду всего лишь твоё платье.
Я закатила глаза. По этому поводу мы успели поругаться ещё по вифону. Мне хотелось связаться с кибер-помощницей Скросса, как и предлагал крокораус, чтобы переложить поиск одежды и аксессуаров на неё, но ГИО-красавчик неожиданно встал на дыбы и заявил, что это «совершенно неприемлемо». Я уже знала, что, когда он переставал дурачиться и начинал выражаться, как Парламентский секретарь по протоколам, – значит, дело дыра.
Контрабандист заявился к нам с большой коробкой-футляром, которую тут же, только войдя, аккуратно поставил в кабинете. Похоже, вот теперь пришёл её черёд. Я до последнего момента надеялась, что громоздкая упаковка не имела ко мне отношения, но…
– Ты только посмотри! – преисполненный энтузиазма стратег самолично принялся с треском отрывать клапаны-застёжки. – Я сегодня полдня добывал это…
Распечатав футляр, он полюбовался содержимым, а потом отступил в сторону, давая полюбоваться и мне. Глянув на то, что покоилось внутри, я невольно ахнула и прижала ладони ко рту. Красавчик привез мне последний писк сезона: украшение из драгоценных камней на молекулярной основе!
Суть новинки заключалась в том, что камни в подобной вещи соединялись между собой электронными замочками, позволяющими придавать украшению не один, раз и навсегда зафиксированный, вид, а несколько, запрограммированных заранее. Покупатель мог менять их по собственному желанию. Например, то ожерелье, что выбрал Эдор, могло располагаться на плечах и шее пятнадцатью способами.
Стратег сунул в кибер прилагавшийся к покупке кристалл с диоснимками и инструкцией, и я, затаив дыхание, изучила, как можно было это роскошество носить, повторяя вслух названия, словно пробуя на вкус: «Сеть», «Цветы», «Солнечные лучи», «Комета», «Дождь»… Выглядело необыкновенно красиво. Украшение было выполнено из голубых, белых и чёрных бриллиантов, с вставками из крупных изумрудов и сапфиров, размером с ноготь большого пальца.
Молекулярная основа позволяла крепить ожерелье к платью или непосредственно к телу, и обещала, что ни один камешек не покинет своего места и не сдвинется ни на миллиметр, пока хозяйка сама не снимет его. В комплект входили баллончики со специальным покрытием и составом для снятия этого самого покрытия.
Пока я восхищенно таращилась на эту фантастическую красоту, Эдор принялся открывать клапаны с другой стороны коробки, и на свет появилось невообразимое пепельно-чёрное платье, словно составленное из отдельных кусков шелковистой ткани, непонятным образом удерживаемых вместе. На мой недоумевающий взгляд стратег ответил, что он всё учёл: платье нужной длины, нужного цвета и от нужного дизайнера. Кроме того, стоило оно, примерно, столько же, сколько треть моего гардероба. Но это всё было пустяками, по сравнению со стоимостью ожерелья. Оказалось, что сверкающее радужными огоньками великолепие стоило столько, сколько три моих катера!
Когда я продышалась и смогла выдавить из себя что-то, похожее на членораздельную речь, мачо покровительственно похлопал меня по плечу и заметил:
– Расслабься, Жужелица. Не всё так плохо. Это же не подарок тебе, это стратегическое вложение средств. Такая штучка всегда будет стоить недёшево, а со временем, я уверен, цена удвоится. Так что, ты наденешь завтра часть моего капитала.
– Ээээ… – начала было я, но мне не дали слова.
– Учитывая, что в перспективе у меня соблазнение дочери господина Скросса, нечто необыкновенное мне очень даже пригодится, – продолжал стратег. – Такую вещь не каждый способен преподнести своей дочери или женщине!
Я, опять же молча, кивнула. Не хотелось что-либо говорить после того, как я узнала, что и эта красота тоже достанется Линн. Правда, первой в этот раз буду я… Но всё равно, неприятно.
– Причёску и макияж тебе завтра сделает Вильюнг, мой парикмахер. Он же привезёт с собой всё, что для этого потребуется. Мы должны будем произвести правильное впечатление, Тэш!
– Правильное?
– Да, то-есть, сногсшибательное! Мне уж точно надо будет блистать.
Я представила себе блистающего Эдора и фыркнула. Он в любом виде, даже после бессонной ночи, вызывал крайне неоднозначные желания и стремления, а уж «блистающий», – я даже боялась представить себе последствия… Ну, Линн купится, это точно. Главное, чтобы ей или мне не пришлось отгонять от красавчика других страждущих.
– И нечего смеяться! – обиженно заявил стратег. – Я, можно сказать, делюсь с тобой своим достоянием, а ты хихикаешь. Погоди, я же ещё тебе туфли не показал…
В результате примерок и обсуждений спать мы легли после полуночи, когда лягушонок уже давно сопел, свернувшись калачиком и обняв подушку. Мою.
Засыпая, я всё думала о предстоящем дне, который мог нас продвинуть вперёд, мог уничтожить, а мог просто пройти незаметным. И, пожалуй, больше всего мне нравился именно третий вариант…
На следующее утро мы встали поздно, и тут же начали готовиться. Даже завтрак был посвящён обучению тому, как следует вести себя на банкете. Как ни пыталась я убедить стратега, что бывала на великобизнесских мероприятиях, он не успокоился, пока не уставил стол на кухне всевозможными закусками, которые сам же и приготовил, но нормально есть их мне не дал. Противный ГИО-зануда заставил меня демонстрировать сдержанность и аристократизм в манерах.
Через полчаса этого издевательства и всего трёх маленьких кусочков чего-то обалденно вкусного я озверела и, весьма аристократично улыбаясь, послала стратега в даль космическую, за семь комсеков киселя хлебать. Несмотря на то, что пословицы он явно не понял, виду не подал, а отомстил тоже вполне светски: налил крохотную чашечку кофе, чуть больше, чем напёрсток, и предложил мне. Я сделала глоток и чуть не умерла: это был не кофе, а какая-то термоядерная смесь для заправки космических дисколётов! Но мерзавец не позволил мне вылить пойло, а заставил выпить, приятно улыбаясь, и при этом уверял, что такие подставы на корпоративах – самое обычное дело, и надо быть ко всему готовой!
Я фыркала и плевалась ядом, но переубедить вошедшего в раж мачо не смогла. Пришлось травиться, продолжая сохранять самое счастливое выражение лица. Мысленно я пообещала Эдору месть, страшную и скорую, но вслух ничего, естественно, не сказала.
После неудавшегося завтрака к нам явился обещанный парикмахер, оказавшийся невысоким, вертлявым человечком, тощим и чернявым, отчего он напоминал хорошо прокопченного пропта. Лягушонка загодя спрятали, и мастер занялся Эдором. Когда через два часа двери второй спальни открылись, я была уверена, что опять увижу стратега в золоте или, скажем, пурпуре. Но, оказалось, парикмахеру не чуждо ничто человеческое: он только довёл красоту ГИО-стратега до её высшей степени, и сделал вполне подходящую для бизнес-собрания причёску: аккуратный хвост, и пару прядей, небрежно спадающих на лоб. Чёрная шевелюра мачо была обработана каким-то средством, заставлявшим её при каждом движении вспыхивать миллионами крошечных искорок. Выглядело просто волшебно!
Улыбающийся мастер, дав время полюбоваться на неотразимого контрабандиста, направился ко мне с таким видом, словно прикидывал, сколько килограммов отбеливающих и смягчающих средств понадобится, чтобы сделать из меня что-то, хоть немного соответствующее такому невероятному кавалеру. Оказалось, что реально много.
