Текст книги "Возвращение Крестного отца"

Автор книги: Марк Вайнгартнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

– Пусть погостят у нас подольше.

– Да нет, они же решили путешествовать! – воскликнула Кей. – Итак, что ты придумал? Чем займемся в Тахо?

– Как насчет ужина и кино?

– Еще нет и одиннадцати!

– Тогда обед и дневной сеанс! На него мы наверняка успеем!

– Отлично! О боже, Майкл, посмотри! Какая красота!

Окруженное кольцом гор озеро оказалось больше, чем представляла Кей. У самого берега раскинулась сосновая роща. С высоты поверхность озера казалась гладкой, как полированная крышка стола.

– Никогда не видел места прекраснее! – восторженно сказал Майкл и посмотрел на жену. Кей вертелась на сиденье, пытаясь получше рассмотреть восхитительный пейзаж Тахо. Она казалась такой счастливой!

Гидроплан пошел на снижение и вскоре опустился на поверхность озера недалеко от причала. Вокруг не было ни души, только девственный лес и полоска пляжа.

– Что-то не вижу ни одного кафе, – осторожно проговорила Кей.

– Я знаю отличное место для ленча. Здесь, неподалеку.

Гидроплан приблизился к пристани, и из леса вышли трое в темных костюмах.

Затаив дыхание, Кей вжалась в сиденье. Мужчины были уже на причале, и она негромко окликнула мужа. Майкл покачал головой, что означало: «Не бойся, они работают на меня!»

Незнакомцы в черном на плотах подплыли к гидроплану и привязали его к причалу. Командовал ими Тони Нери, племянник Альберта Нери. Того самого, который разрядил целую обойму в грудь дона Эмилио Барзини и, выпотрошив телохранителя Татталья, помочился на кровоточащую рану. Тони заведовал охраной всех принадлежащих клану отелей. Как и Альберт, он когда-то был полицейским. Все трое казались совсем молодыми. Убедившись, что гидроплан надежно закреплен, они без слов скрылись в лесу.

Оставшись наедине с мужем, Кей вопросительно на него посмотрела. Неужели он ничего не объяснит?

– Подожди меня здесь! – велел Майкл и погладил себя по щеке. Левая часть лица была когда-то изуродована, и теперь, когда волновался, он бессознательно гладил щеку. Лишь ради жены он согласился на пластическую операцию. Следы, естественно, остались, и все же Кей старательно убеждала мужа, что он выгладит даже лучше, чем прежде!

Они подошли к купальне, и Майкл, пошарив над карнизом, взял ключ, открыл дверь и исчез внутри.

Кей очень хотелось узнать, чья это купальня, но она боялась. Боялась не ответа, а того, что Майкл будет недоволен, если она спросит.

Через секунду он вернулся с букетом бордовых роз. От неожиданности Кей даже отступила на шаг, затем подошла к мужу и взяла цветы.

– Поздравляю с годовщиной! – проговорил он, целуя жену.

– Я думала, ты даришь мне поездку!

– Это только часть подарка!

Майкл снова исчез в купальне и вернулся с клетчатым пледом и большой плетеной корзиной, из которой, словно скрещенные мечи, торчали два батона.

– Вуаля! – проговорил он. – Ленч на берегу! – И показал на полянку недалеко от пляжа.

Кей положила розы на песок и расстелила плед. Вскоре все было готово для ленча, а свежий ветер пробудил в обоих зверский аппетит. Утолив первый голод, Майкл помахал виноградной гроздью перед лицом Кей.

– Ладно, – согласилась она, – только один раз.

– Отлично, – похвалил Майкл, когда она откусила виноградину.

Кей огляделась по сторонам, но охрану не увидела.

– Послушай, – неуверенно начала она, – просто хочу спросить… – Почему она так волнуется, ведь вопрос не относится к его делам? Сегодня их день, Майкл сам пригласил ее на свидание. – Откуда взялась эта корзина?

– Я заказал, – спокойно ответил муж.

– Чья это собственность?

– Земля и озеро?

Кей напряженно кивнула.

– Ну, вообще-то твоя.

– Что значит «вообще-то»?

– Это твоя собственность! – Он встал и вытащил из кармана какой-то листок. Это оказалась ксерокопия купчей. Как и вся их собственность, земля была приобретена на ее имя. – Поздравляю с годовщиной!

Кей притворилась, что рассматривает розы. Муж может себе позволить такой подарок сразу после покупки дома в Вегасе! От этой мысли ей стало страшно и радостно одновременно.

– Ты знаешь, как произвести впечатление на девушку!

Майкл понял, что зря назвал это подарком к годовщине свадьбы – он перестарался и напугал Кей.

– Это последний подарок! – сказал он. Положив руку на воображаемую Библию, он продолжил: – Клянусь, больше никаких сюрпризов.

Кей попробовала клубнику.

– Ты купил землю, даже не поставив меня в известность?

Майкл покачал головой:

– Мне принадлежит часть компании, которая купила этот надел. Так что это своего рода инвестиция. Пусть надел принадлежит семье!

– Семье?

– Именно.

– Что ты подразумеваешь под «семьей»?

Майкл угрюмо посмотрел на озеро:

– Кей, пожалуйста! Сейчас мы переживаем не лучшие времена, но разве между нами что-то изменилось?

«Еще как изменилось», – подумала Кей, хотя вслух решила этого не произносить.

– Ты перевозишь нас в Лас-Вегас, а не успели мы распаковаться, как ты уже переселяешь нас в Тахо!

– Фредо ведь заранее подготовил наш переезд в Вегас! Да только в конечном итоге на озере Тахо нам будет лучше! Нам, Кей! Если хочешь, руководи архитектором и дизайнером сама. Пусть это будет дом твоей мечты! Это может занять год или даже два. Торопиться некуда! Дети будут расти у озера, гулять по лесу, кататься на лыжах, ездить верхом. – Майкл заглянул жене в глаза. – Когда я делал тебе предложение, то пообещал, что через пять лет наш бизнес станет законным.

– Я помню, – отозвалась Кей, хотя они давным-давно об этом не говорили.

– Свое слово я сдержу. Правда, пришлось внести кое-какие коррективы, и не все пошло, как я планировал. Я не предполагал, что отец так внезапно погибнет. Были и другие обстоятельства. Не получается неукоснительно следовать плану, если в нем задействованы другие люди. Но, – он поднял указательный палец, – мы близки к цели. Несмотря на все неудачи, с каждым днем все ближе. – Майкл улыбнулся и встал на колени. – Лас-Вегас имеет сложившуюся репутацию, и при любом исходе событий отель и казино останутся за нами. С озером Тахо иначе: здесь мы сможем делать то, что захотим. Дом будет таким, каким пожелаешь ты. С нами могут жить мама и твои родители. Кто угодно, места хватит всем!

Сестру и брата Майкл не упомянул, и, хорошо зная мужа, Кей понимала, что это не случайно.

– Я буду летать на гидроплане, а обычные самолеты могут приземляться в Рино, до него отсюда рукой подать! Карсон-Сити в часе езды, Сан-Франциско – в трех.

– Карсон-Сити?

– Столица Невады.

– Я думала, что столица Невады – Рино.

– Все так думают, но на самом деле это Карсон-Сити.

– Уверен?

– Я ездил туда по делам и видел резиденцию губернатора. Хочешь, докажу?

– Хочу.

– Поверь, Кей, это Карсон-Сити. Как мне это доказать?

– Ты же сам захотел.

Майкл взял яйцо и, держа его словно дротик, бросил в жену. Кей поймала и собиралась швырнуть в мужа. Она промахнулась, и, несколько раз отскочив от воды, яйцо упало в озеро. Майкл захохотал.

– Мне нравится видеть тебя таким, – сказала Кей.

– Что ты имеешь в виду?

– Не могу объяснить.

Майкл присел рядом с ней.

– Кей, я тоже многого не могу объяснить. Но у меня есть мечта, и сейчас она близка к воплощению, как никогда раньше. Хочу, чтобы наши дети росли, как ты, а не как я, чтобы они стали настоящими американцами, которые могут достичь любых высот. Ты ведь сама выросла в маленьком городке и училась в хорошем колледже. Пусть с детьми случится то же самое.

– Ты тоже учился в колледже, причем гораздо более престижном, чем мой.

– Но диплом так и не получил. Энтони и Мэри не придется бросать учебу. По крайней мере, для того, чтобы помогать мне. Я не стану на них давить, как на меня – отец. Для этого я и хочу перевезти вас в Тахо. Мы оградим семью…

Кей снова вопросительно изогнула бровь.

– Слушай, не надо цепляться к словам! Я имею в виду нашу семью, нас с детьми. Мы отдаляемся от… – Он схватил бутылку с молоком и выпил залпом. – От всего, связанного с Нью-Йорком. Так что наша жизнь сильно изменится. Собственность в Неваде (а население здесь пока небольшое) позволит реорганизовать и поднять бизнес до уровня, который в Нью-Йорке был просто недостижим. Самый сложный этап работы уже позади. Запомни мои слова: через пять лет бизнес семьи Корлеоне должен стать таким же легальным, как «Стандард Ойл».

– Должен стать, – эхом отозвалась Кей.

Майкл вздохнул. Если она станет так же придираться к ученикам, то их стоит пожалеть!

– Прости, но стопроцентной гарантии дать не могу. Знаешь, что для меня главное?

– Наверное, семья.

Корлеоне старался не замечать сквозившую в словах жены иронию.

– А что я должен сделать? Отойти от дел? Поступить в вечернюю школу, потом в колледж, а по ночам работать в магазине? Я несу ответственность и за других людей: в первую очередь это ты и дети, потом Фредо, Конни и мама, и это только самые близкие, деловых партнеров не считаю. Мы продали фирму по импорту оливкового масла, чтобы получить крупную сумму «чистыми», и тем не менее остаются вполне легальные компании, где мы владеем контрольным пакетом акций: заводы, строительные фирмы, десятки ресторанов, кафе, закусочных, разные газеты, радиостанции, букмекерские конторы, даже инвестиционная группа на Уолл-стрит. Мы сможем заниматься игрой на бирже и ростовщичеством, когда бизнес станет легальным. Финансирование предвыборных кампаний ничем не отличается от того, чем занимаются крупные корпорации и профсоюзы. Конечно, я мог бы отойти отдел и смотреть, как рушится наша империя. Или, – Майкл поднял указательный палец, – или можно провернуть несколько рискованных операций и привести в исполнение план, который, собственно, уже на восемьдесят процентов выполнен. Ты понимаешь, что я не могу посвятить тебя во все подробности. Просто поверь мне, и через пять лет мы будем сидеть на этом же месте и смотреть, как плещутся в озере наши дети – Мэри, Энтони, а может, и еще парочка, мой брат Том станет губернатором прекрасного штата Невада, а фамилия Корлеоне – такой же уважаемой, как Карнеги и Рокфеллер. У меня огромные планы, Кей, можно сказать, наполеоновские. Но больше всего мне бы хотелось, чтобы ты и дети были счастливы.

Они собрали остатки ленча в корзину. Майкл свистнул, и из леса появился Тони Нери. Вообще-то они с ребятами уже поели, да почему бы лишний раз не перекусить?

Майкл показал жене навес для лодок. Внутри был катер цвета морской волны с еловыми панелями. Корлеоне помог Кей забраться в лодку. Женщина ждала, что к ним присоединится Тони Нери, однако он остался под навесом.

– Слушай, что дарят на пятую годовщину свадьбы? – поинтересовался Майкл, толкая лодку в воду.

– Подарки из дерева. Кстати, чуть не забыла! – Она порылась в сумочке и вытащила открытку.

– Там что-то деревянное?

– Открой и посмотри!

Майкл улыбнулся и показал на лесистые берега озера.

– Дерево вокруг нас!

– Открытку посмотри!

Из открытки выпала брошюра.

– Смотри, там тоже дерево.

Это был карт-бланш из гольф-клуба Лас-Вегаса.

– На пятую годовщину свадьбы дарят предметы из дерева и металла. Я заказала тебе набор клюшек для гольфа, – объявила Кей, похлопав мужа по правому бицепсу. – Тебе остается только выбрать подходящие.

– Значит, клюшки?

– Тебе не понравилось? Ты не пойдешь их выбирать?

– Конечно, пойду, – пообещал Корлеоне, потирая левую щеку. – Отличный подарок! Буду играть в гольф, как все американские бизнесмены!

Майкл завел мотор, и они понеслись по озеру в сторону Рино. Кей села поближе к мужу, и он нежно обнял ее за талию. Лодка стремительно рассекала озерную гладь, и все двадцать минут до Рино голова Кей покоилась на плече Майкла.

– Спасибо! – неожиданно сказала она, когда оба вышли из лодки. – Мне нравится твой план и будущее, которое ты для нас придумал.

Кей нежно прильнула к его губам и тут же отстранилась – Майкл не любил, когда она выставляет напоказ свои чувства. Но на этот раз он притянул ее к себе, и страстный поцелуй догнал теплые губы Кей.

Когда наконец они насытились друг другом, то услышали аплодисменты. На берегу стояли два щуплых подростка с девочками.

– Пожалуйста, не обижайтесь, – покраснев до слез, извинялась одна из девочек. – Они просто идиоты! Не знаю, что с ними делать!

– Не расстраивайся, – успокоил ее Майкл. – Лучше скажи, есть здесь поблизости кинотеатр?

Перебивая друг друга, девочки объяснили, где находится кино. Мальчишки прятались за спинами подруг и корчили забавные рожи.

– Хочу сказать… – начала Кей.

– Что ты меня любишь!

– Ты не лучше, чем те мальчишки! – возмутилась жена. – Ты тоже меня любишь!

Кинотеатр оказался закрыт. Вообще-то в нем шел фильм, снятый киностудией Джонни Фонтейна, шестьдесят процентов которой принадлежали делаверской корпорации, контролируемой семьей Корлеоне. В какой-то момент Майкл хотел выкупить киностудию, но вовремя выяснил, что она давно не приносит прибыли. В этом фильме, равно как и в большинстве последних, Джонни Фонтейн уже не снимался. Майкл постучал в окно кинотеатра.

– Закрыто, Майкл!

Корлеоне лишь покачал головой и постучал еще раз. В коридор вышел лысоватый мужчина в джинсах и клетчатой рубашке и закричал, что они закрыты. Майкл забарабанил в дверь.

– Простите, мистер, по воскресеньям у нас только вечерний сеанс.

Майкл жестом попросил хозяина открыть дверь.

– Я все понимаю, – начал он, – но мы с женой решили сходить в кино, а э-э-э, – он взглянул на афишу, – Дирк Сандерс – ее любимый актер. Правда, милая?

– Да, самый любимый!

– Приходите вечером, к семи тридцати!

Майкл посмотрел на левую руку мужчины.

– Видите ли, в семь тридцать мы уже должны быть дома. Сегодня пятая годовщина нашей свадьбы! Вы ведь можете показать нам фильм прямо сейчас?

– Я владелец, а не механик!

– Тем более! И вы умеете обращаться с проектором?

– Да, конечно!

– Можно вас на пару слов? С глазу на глаз?

Владелец раздраженно закатил глаза, но Кей чувствовала, что он смущен холодным уверенным взглядом Майкла. Он все-таки позволил Корлеоне войти. Они о чем-то пошептались, а через секунду Майкл и Кей сидели в центре зала. Начинался фильм.

– Что ты ему сказал?

– Оказывается, у нас общие знакомые!

Главные герои фильма едва успели встретиться на улицах Парижа, а хозяин уже принес содовую и теплый поп-корн. Фильм оказался дрянным, и Майкл с Кей начали тискаться в темноте, словно подростки. Уйти они не могли, ведь фильм показывали специально для них.

– Смотри, – прошептала Кей, показывая на член мужа. – Настоящее дерево!

Майкл захохотал.

– Ш-ш-ш, – зашипела Кей.

– Мы же одни, – успокоил ее Майкл, – совсем одни.

Всего год назад один из двух мужчин, важно расхаживавших у выхода 10 Б аэропорта Детройта, был парикмахером на Корт-стрит, а из-за страстной любви к тотализаторам стал шестеркой Клеменца. Второй когда-то владел козьей фермой на Сицилии, около Прицци. Впоследствии верность боссу и острая нехватка рабочей силы в США позволили им навсегда забыть о бедности и голоде. Парикмахер был иммигрантом в третьем поколении, плохо говорившим по-итальянски, а вот бывший козопас почти не владел английским. Посадка на рейс в Лас-Вегас уже началась, а Фредо Корлеоне так и не появился. Козопас кивнул в сторону телефона-автомата. Парикмахер тяжело вздохнул. Разве у него есть выбор? Он снял трубку и начал бросать в телефон монетки.

– Дежурный оператор – ответил приятный женский голос из Вегаса. Ходили слухи, что обе операторши – эта и девушка в Бруклине – племянницы Рокко Лампоне, настоящие красотки и жуткие задаваки.

– Беспокоят из парикмахерской!

– Да, сэр, я поняла. Оставьте сообщение.

– Багаж потерян, – неуверенно проговорил парикмахер, опасаясь, что слово «потерян» поймут как «убит». – Мы не сможем отправить его вовремя.

– Я записала, сэр. Это все?

Это все? Когда дон Корлеоне узнает, что новые телохранители потеряли Фредо в дебрях Детройта, он им покажет «все»!

– Передайте, что я и мистер… э-э-э… – Парикмахер замялся, как же по-итальянски «коза»? Он прикрыл трубку ладонью. Козопас пил кофе.

– Сото si dice [3]3
  Как сказать (итал.).


[Закрыть]«коза»?

– La capra [4]4
  Коза (итал.).


[Закрыть]– недовольно ответил козопас.

Будто на Корт-стрит козы ходят стадами! Разве он виноват, что не знал чертово слово?

– Передайте, что я и мистер Капра постараемся найти багаж и отправить его следующим рейсом!

– Хорошо, сэр. Спасибо за звонок!

Сандра Корлеоне остановила трейлер прямо на лужайке возле университетского общежития.

– Мама! – с упреком воскликнула Франческа, надевая новый плащ. – Неужели нет другого места?

Все остальные машины стояли на парковке и подъездной аллее.

– Думаю, сегодня меня никто штрафовать не станет, – спокойно ответила Сандра, поворачиваясь к заднему сиденью, чтобы разбудить Кэтти. Дурной пример заразителен, и на лужайке остановились еще две машины. – Надо же где-то парковаться!

Открыв багажник, Кэтти стала вытаскивать вещи, упакованные в коробки из винного магазина, принадлежащего маминому жениху. У других первокурсников тоже были фирменные коробки и чемоданы. Нагрузив сестру и маму, сама Кэтти взяла лишь настольный вентилятор и радио.

– Должен же кто-то открыть вам дверь! – заявила она.

Парадные двери общежития были распахнуты настежь, и Кэтти вызвала лифт. Мама уже вспотела и, войдя в лифт, опустила коробки на пол кабины.

– Все в порядке, – единственное, что она смогла сказать. Сандре исполнилось тридцать семь, но из-за лишнего веса она выглядела намного старше.

– Глазам своим не верю, ты заставляешь маму поднимать тяжести! – негодовала Франческа.

– Глазам своим не верю, ты надела плащ! – съязвила Кэтти.

– Разве можно доверять синоптикам, – отозвалась Франческа. В университете существовал «одежный код», о чем Кэтти отлично знала. На Франческе были капри, а на инструктаже сказали, что следует одеваться женственно и элегантно. Что может быть элегантней плаща? Девушка не знала, распространяется ли код на день приезда, но предпочла не рисковать. Зачем лишние неприятности?

Они нашли комнату Франчески, и, поставив вентилятор и радио на стол, Кэтти тут же упала на кровать, скрючилась и застонала.

Франческа закатила глаза. У нее колики случались крайне редко. Зачем Кэтти привлекает к этому столько внимания? Говорить с ней об этом бесполезно, особенно сегодня.

– Где простыни? – спросила Сандра.

– На другой кровати, – ответила Франческа.

– Нет, не эти! – С помощью пилки для ногтей Сандра начала вскрывать коробки.

Франческа спустилась к машине, а когда вернулась, кровать была застелена розовым постельным бельем, а Кэтти с мокрым компрессом на лбу возлежала среди подушек, потягивая колу и слушая радио.

– Откуда кола?

– Начальница общежития принесла. Она приходила с тобой познакомиться. Пришлось сказать, что Франческа – это я.

Франческа пришла в ярость, но тут же взяла себя в руки. Это ведь только кола, а Кэтти скоро уедет…

– Спасибо! – только и сказала она.

– Не за что.

– Может, угостишь колой?

– Тш-ш-ш, играет Чарльз Мингус!

– Прекрасно! Так как насчет колы?

Кэтти протянула ей бутылку.

– Как можно думать о коле, когда играет Чарльз Мингус?

Франческа вытащила соломинку, чтобы побольше выпить, но чуть не подавилась. Шипучка попала в нос, и девушка поспешно отдала бутылку сестре.

По дороге за очередной порцией багажа Сандра заглянула в общую гостиную и, схватив стул, потащила Франческу к черному входу. Занятия начинались во вторник, а благодаря маме девушка уже нарушила два правила устава: «Не оставлять черный вход открытым» и «Не брать мебель из гостиной». Естественно, другие девушки и родители тут же последовали их примеру.

Сандра взяла целых три коробки и шла с огромным трудом. Опустив свою ношу на ступеньки у черного входа, Франческа стала ждать, пока мать ее нагонит.

– Ну почему ты не выбрала женский колледж? – воскликнула Сандра Корлеоне, показывая на здание, возле которого толпились парни и их родители. – Почему не захотела учиться с Кэтти?

Светлое платье Сандры промокло насквозь, так что просвечивало черное белье. Мать Франчески не была тучной, но лифчик и трусы казались огромными.

– Как же ты одна будешь носить вещи Кэтти?

– Все будет в порядке, не беспокойся. Слушай, нам ведь не говорили, что спальни мальчиков будут напротив! Не нравится мне это! – Сандра говорила громко, и люди начали оборачиваться.

Франческа едва сдержалась, чтобы не поправить: не «спальни мальчиков», а «мужские спальни».

В следующий раз Сандра взяла коробки полегче и все равно чуть не задохнулась, пока дошла до двери. Пришлось сесть на несчастный стул из гостиной, и он обреченно скрипнул. Вообще-то жительницы Флориды, где много солнца и фруктов, должны быть стройными, чтобы носить купальники и белые теннисные юбки! А вот Сандра Корлеоне полнела с каждым годом, и еще в прошлом месяце Франческа подсмотрела, как Стэн из винного щиплет маму за зад и говорит, что ему нравится ее попка! Черт знает что!

– Как же ты не потеешь? – изумилась Сандра.

– Не знаю, мама.

– Тебе нездоровится?

Франческа посмотрела на мать, задыхающуюся на краденом стуле:

– Все в порядке.

– Мальчишки прямо под окнами! – возмущалась Сандра, показывая пальцем на мужское общежитие. – Где это видано? Ну и порядки в этом университете!

Боже, отчего она кричит так громко!

– Ну почему ты не пошла в женский колледж?!

Наверное, это слышали даже парни в своем общежитии!

– Мама, это отличное место, понятно? – Девушка протянула руку, помогая Сандре подняться. – Пойдем!

Когда они попадут в Барнард, мама начнет причитать: «Ну почему ты уехала так далеко?!» Мать искренне считала, что Франческа и Кэтти просто обязаны жить, думать и вести себя одинаково. В прошлом году перед осенними танцами Сандра оттащила дочь в сторону и стала расхваливать ухажера Кэтти. Красавец, умница, из хорошей семьи! А Франческа почему отстает? Через несколько дней Кэтти и парень-мечта расстались. Пришлось Франческе проявлять инициативу и приглашать красавца на вечеринку к подруге. На следующее утро мать начала ее пилить: «Не стоит тратить на него время! Бабник, это и слепому видно!»

В последний раз Франческа спустилась к трейлеру одна. Только тут она заметила, что большинство дверей общежития украшены греческими буквами. Хотела же она приехать на неделю раньше, чтобы обзавестись подругами, но мама и Кэтти ее отговорили. Мама – потому что ей не хотелось развозить дочерей по отдельности, а Кэтти без конца повторяла, что девичьи компании нужны только протестанткам, потаскушкам и безголовым блондинкам. А у Франчески есть семья, так что подобная компания ей совершенно ни к чему. Франческа пыталась возразить, что с подругами будет веселее, но все же позволила себя убедить. Результат налицо – за неделю девушки перезнакомились, а она осталась одна, лишняя, чужая…

Вернувшись в комнату, Франческа обнаружила, что мать выложила вещи из чемоданов и раскладывает их по местам. У изголовья кровати был прикреплен образ Мадонны и красные бычьи рога. Ладно, как только мама уйдет, она запрячет все это подальше.

– Мам, я сама разберусь, – пробовала возразить Франческа.

– Ничего, мы не спешим, – отозвалась Сандра.

– Я лучше сама…

Кэтти захихикала:

– Почему ты честно не скажешь, что не хочешь, чтобы она шуровала в твоих шмотках?

– Мам, я не хочу, чтобы ты шуровала в моих шмотках!

– Дома я частенько шуровала в твоих шмотках! Что за язык?! Надеюсь, хоть в университете тебя научат нормально разговаривать. Ты что-то от меня прячешь?

– Ничего я не прячу! И мы уже не дома!

Сандра посмотрела на дочь так, будто та ее ударила. Затем она грузно опустилась за будущий стол Франчески и разрыдалась.

– Ну, что теперь делать? – накинулась на сестру Кэтти.

– А сама можешь хоть что-нибудь предложить?

– Разве я к тебе обращаюсь?

Слово за слово началась ссора, которая закончилась слезами. Под конец все трое лежали на кровати Франчески, прижавшись друг к другу. Для их семьи этот год стал настоящим испытанием. Сначала похороны дедушки Вито, в смерть которого девочки долго не могли поверить. Затем таинственное исчезновение дяди Карло. А потом отличился малыш Чип. Один из приятелей обозвал его «макаронником», и Чип в отместку разбил ему голову термосом. Но лишь семь лет назад они рыдали все втроем. Девочки были в школе на математике, когда их вызвали к директору, ничего не объяснив. В кабинете их ждала мать, ее лицо опухло от слез: «Ваш папа попал в аварию и погиб!» Тогда они упали на шикарный оранжевый диван директора и рыдали целую вечность. Теперь на узкой университетской кровати они вспоминали тот день, сильнее прижимаясь друг к другу.

Наконец они успокоились.

– Я просто хотела… – начала Сандра.

Договорить она не успела – в дверь постучали.

Франческа резко села, испугавшись того, что подумает начальница общежития. Но это была не она, а высокий мужчина в сине-зеленом костюме и коротко стриженная кудрявая женщина. У обоих на груди приколоты значки с именами.

– Извините, – сказал мужчина, которого, судя по значку, звали Боб, – это комната 322?

Номер комнаты был четко написан на двери, причем указательный палец Боба почти упирался в надпись.

– Простите нас, – вмешалась женщина, на значке которой красовалось «Барбара Сью (Бэбс)». Она, как и супруг, говорила с сильным южным акцентом. Заметив образ Мадонны, женщина нахмурилась. – Может, нам зайти попозже?

– Почему, это же ее комната! – возразил мужчина, проталкивая через порог смуглую девушку, которая угрюмо смотрела себе под ноги.

– Кажется, мы мешаем.

– Мы мешаем? – поинтересовался мужчина.

Сандра Корлеоне высморкалась. Кэтти промокнула слезы о чистую наволочку.

– Нет, что вы! – первой нашлась Франческа. – Входите, пожалуйста!

– Чудесно! – обрадовался мужчина. – Я преподобный Кимболл, это – моя жена миссис Кимболл и, наконец, наша дочь Сюзи. Пишется через «з», это полное имя, а не сокращение от «Сюзанны». Сюзи, поздоровайся!

– Здравствуйте! – отозвалась Сюзи, внимательно изучая туфли.

– Мы баптисты, – объявил Кимболл и покосился в сторону Мадонны. – Католики у нас живут в соседнем городке Фоли. Однажды я играл в гольф с их пастырем, отцом Роном.

Франческа представила себя и сестру с матерью, а когда назвала фамилию (Корлеон вместо Корлеоне), стала ждать неминуемого вопроса. Его не последовало.

Сюзи растерянно смотрела на сестер.

– Да, мы близнецы, – не вытерпела Кэтти. – Ты будешь жить с ней. А я еду в другую школу.

– Вы совершенно одинаковые?

– Конечно, нет! – съязвила Кэтти.

Сюзи выглядела совсем несчастной.

– Она шутит, – пожалела ее Франческа. – Мы одинаковые!

Заметив рога, Кимболл решил их потрогать. Естественно, они оказались настоящими!

– Сюзи – индианка, как и вы, ребята! – радостно объявил он.

– Мы ее удочерили, – добавила Бэбс.

– Но не из «Семинолов»! – заявил Боб и засмеялся так, что все, кто был в комнате, подпрыгнули.

– Не поняла, – тихо сказала Сандра.

Вздохнув, Кимболл перестал смеяться. Сюзи присела за свой будущий стол и молча уставилась на его пластиковую крышку.

– Во Флориде есть такая команда, «Семинолы». – Он пнул ногой невидимый мяч, а затем снова громко рассмеялся.

– Про «Семинолов» я слышала. Я имела в виду – мы не индейцы, а итальянцы.

Кимболлы многозначительно переглянулись.

– Интересно, – проговорил Боб. – Очень интересно.

Франческа извинилась, сказав, что маме и сестре пора ехать. Она скоро вернется и, если угодно, поможет Сюзи раскладывать шмотки.

Услышав слово «шмотки», Сандра поморщилась, но решила не отчитывать дочь при Кимболлах.

Держась за руки, Франческа и Кэтти молча спустились к машине.

– Мама, давай я поведу!

Открыв сумочку, Сандра достала носовой платок и ключи, которые бросила дочери.

– Постарайся не залететь! – сказала Кэтти.

Мама пропустила это мимо ушей, даже не поморщилась и не скривилась.

«Я не стану ни протестанткой, ни тупой блондинкой, ни чьей-то сестрой», – про себя пообещала Франческа.

– Не читай слишком много! – сказала она вслух.

– Не делай ничего такого, что не сделала бы я! – проговорила Кэтти.

– Может, ты и есть я?

Старая шутка! Девушки всегда удивлялись, как мама различала их с самого раннего детства. Другие родственники их путали до тех пор, пока сестры не выросли.

Они поцеловались, и Кэтти села в машину.

Франческа обняла маму.

– Как жаль, что вас не видит папа! – Сандра отступила на несколько шагов, любуясь дочерьми. – Его девочки стали студентками! – Мать громко высморкалась.

– Папа не любил слез, – возразила Франческа.

– Кому нравится, когда плачут жена и дети?

– Сам он тоже плакать не любил, – проговорила Франческа, вытирая слезы рукавом плаща.

– Ты шутишь? – воскликнула Сандра. – Санни не любил плакать? Да он рыдал больше всех! И фильмы, и итальянские песни могли растрогать его до слез. Неужели не помнишь?

Прошло семь лет, а Франческа отца почти не помнит…

Трейлер медленно поехал по обсаженной пальмами подъездной аллее и свернул за угол. «До встречи!» – прошептала Франческа. Девушка была уверена, что сестра сделала то же самое.