Текст книги "Восстановительное сельское хозяйство. Реальная пермакультура для фермеров"

Автор книги: Марк Шепард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Мы все едим. Мы все едим, и все мы можем взять на себя ответственность за восстановление многолетних растений, производящих продукты питания поликультуры, где бы мы ни жили.

Мы можем взять на себя личную ответственность за преобразование окружающего нас мира природы и можем растить деревья, кустарники, лозы, тростники(полукустарники), грибы, кормовые травы и животных, которые создают чистую воду, чистый воздух и создают почву. Мы можем насаждать системы, обеспечивающие обильный и недорогой урожай высокопитательных продуктов питания для человечества на все времена.

Кто снова будет делать эту работу? Ты и я.

Мы не можем больше ждать, пока университеты, правительства или любые другие «они» начнут работать. Мы больше не можем позволить себе ждать, пока будут проведены дополнительные исследования или будут разработаны окончательные супер-сорта.

Мы не можем ждать субсидий и программ разделения затрат, которые могут никогда не появиться и свяжут нас бюрократической волокитой.

Мы не можем отказаться от революционной тирании и ждать, пока сформируется ожидаемая совершенная дерьмократическая организация.

Мы те, кто должны это сделать, и мы должны сделать это, начиная с сегодняшнего дня.

Как фермеры, поселенцы или сельские землевладельцы мы теперь отправляемся в путь, который продлится всю оставшуюся жизнь. Нам необходимо превратить наши однолетние хозяйства в экосистемы многолетних поликультур. По одному дереву за раз. По одной лиане за раз.

Снова и снова, пока мы живем. (Я откажусь от своего меча Колесова для посадки саженцев, только когда они оторвут мои холодные мертвые пальцы от ручки!) Путешествие в тысячу миль начинается с одного шага. Поставьте одну ногу перед другой и продолжайте идти.

Как производители продуктов питания мы управляем большей землей, чем наши городские и пригородные собратья (в нашей культуре), поэтому у нас есть возможность производить тонны излишков еды, чтобы обеспечить питание городов. У нас есть полномочия по управлению сотнями миллионов акров земли и, следовательно, мы имеем возможность вносить широкомасштабные экологические изменения на планете.

Да, по мере того, как все больше фермеров приступают к процессу восстановления сельского хозяйства, реки, озера и ручьи Северной Америки будут в измеримых условиях становиться чище, а мертвые зоны в Мексиканском заливе, Чесапикском заливе и других местах будут значительно меньше. Морепродукты и пресноводная рыба станут более обильными и полезными. В целом по стране снизятся затраты на сельскохозяйственное производство.

Зависимость от ископаемого топлива уменьшится. У диких опылителей будет больше мест для процветания, а перелетные насекомоядные птицы найдут больше еды и безопасных коридоров для путешествий.

Например, квадратная ферма площадью 160 акров(64га) имеет периметр 2 мили(3,2км). Если бы он был разделен на четыре квадрата по 40 акров(16га), у него была бы дополнительная миля(1,6км) внутренних линий забора, которые можно было бы засеять многолетними поликультурами. Если бы все, что мы сделали, – это посадили по одному ряду многолетних поликультур на каждом участке площадью 40 акров из 95 миллионов акров(38 млн га) соевых бобов, выращиваемых в Соединенных Штатах, получилось бы почти 2 миллиона миль(3,2 млн км) многолетних систем производства продуктов питания. Два миллиона миль!

Линейные системы такого количества составят один ряд многолетней поликультуры, который пересечет Соединенные Штаты почти 650 раз. Мультипликативная сила восстановительного сельского хозяйства в сельской Америке потенциально поразительна.

Но поскольку большинство американцев не живут в сельской местности – большинство из них живет в пригородах и городах – что могут сделать горожане?

Мы – то, что мы едим. Похоже, что до сих пор большинство американцев – курицы! (И большая часть курицы сделана из генетически модифицированной кукурузы и сои.) Однако мы должны быть смелыми и бесстрашными. Мы будем сажать экологически чистые продукты питания в каждом укромном уголке наших пригородных и городских участков, и многие уйдут отсюда и посадят на пустырях, в промежутках между железнодорожными путями и закоулками, а также в любом месте, где пролезет лесной орех, грецкий орех или малина.

Даже если он не влезет, мы его посадим и дадим ему шанс идти своим путем. Когда мы повсюду окружаем себя постоянными системами производства продуктов питания, мы значительно продвинемся в направлении обеспечения большей продовольственной безопасности как нация.

Почему благонамеренные люди сидят и обсуждают, как решить проблему городских продовольственных пустынь, когда они могут выращивать пищу в тех же самых пищевых пустынях? Каждый! Везде!

Если вы не внедряете повсеместно системы производства продуктов питания, переведите свой рацион на диету из многолетних растений, особенно продуктов от фермеров, занимающихся восстановительным сельским хозяйством. То, что вы едите, – это рыночный спрос, который «подталкивает» методы производства. Сходите в местный продуктовый магазин и попросите менеджера принести многолетние продукты, особенно продукты, произведенные фермерами пермакультуры и восстановительного сельского хозяйства.

Еще лучше найти местного фермера, занимающегося природным земледелием, и покупать у него напрямую, или, по крайней мере, установить связь и познакомить бакалейщика с фермером, чтобы они могли начать танец, который изменит то, как мы едим, а также экологию планеты.

Увеличение продаж в продуктовом магазине создаст стимул для фермеров сажать больше многолетних культур.

Ваши продовольственные доллары необходимы для создания новой тенденции к многолетнему сельскому хозяйству. Вместо бобов и риса начните покупать больше фруктов, орехов, ягод, напитков из сока, орехового «молока».

Создание некоммерческой организации для привлечения внимания к нашим проблемам в области производства продуктов питания полезно только в том случае, если эта цель имеет реальную ценность на местах.

В наши дни мир перегружен некоммерческими организациями, которые существуют только для того, чтобы «говорить» о проблеме или «повышать осведомленность». У них нет реального примера того, как бы все выглядело, если бы мир действовал так, как они думают должен.

Если вы знаете какую-либо из этих некоммерческих организаций или управляете одной из них самостоятельно, сейчас самое время воплотить ее идеи в жизнь. Превратите свое видение здорового, изобильного, зеленого будущего в нечто реальное на земле. Шаг за шагом, снова и снова – вот и все, что для этого нужно.

Ярким примером «настоящей» некоммерческой организации является Growing Power, основанная Уиллом Алленом в Милуоки, штат Висконсин. Вместо того, чтобы просто обсуждать темы продовольственных пустынь и городского голода, Growing Power строит теплицы и сады, где они выращивают коз, птицу, дождевых червей, овощи и рыбу в очень тесно интегрированных системах прямо в городе.

Growing Power теперь расширилась по всей стране, и, на мой взгляд, в основном потому, что она делает что-то реальное. Они действительно выращивают продукты питания и действительно учат людей делать это в городских условиях. Они не только обсуждают, но и помогают оживлять городскую «пищевую пустыню».

Пустомели-блоггеры тоже не совсем понимают, что такое восстановительное сельское хозяйство, хотя их слова могут читаться так, как будто они понимают.

Даже многие блогеры по пермакультуре и устойчивому сельскому хозяйству не понимают этого.

Есть десятки блоггеров по пермакультуре и природному земледелию, у которых есть чрезвычайно популярные сайты, но нет реальных участков (sites, игра слов). Я знаю нескольких людей, которые даже написали книги и учебные материалы, которые являются результатом многих лет кропотливых исследований, они много читают лекции по этой теме, и все же они садятся за свой сертифицированный органический бутерброд с фаллафелем из однолетних злаков и не имеют даже многолетней брокколи(катран приморский) или лесного ореха в палисаднике.

На этой планете актуальная реальность должна иметь приоритет над виртуальной. Актуальность нашего времени призывает нас не только быть и медитировать, но и менять мир, а не просто болтать или читать.

Когда ваша система находится в земле, вам будет о чем поговорить. В любой момент времени будут люди всех уровней квалификации и на всех этапах сукцессии восстановительного сельского хозяйства, поэтому никто не останется в стороне от разговора, при условии, что они посадили свое первое дерево.

Актуальность нашего времени требует от нас повсеместного внедрения систем поликультуры и отказа от поливания идеи дер…мом, откладывания на потом, забалтывания темы до смерти или оправдания того, почему мы этого не делаем. Мы должны практиковать то, что проповедуем. Сначала сделайте это, а потом говорите об этом, а не наоборот.

Мы должны начать прямо сейчас, прямо там, где мы находимся, и с теми ресурсами, которые у нас есть. Одно дерево за раз, снова и снова, всегда.

Если после прочтения этой книги вы решите не реализовывать хотя бы некоторые из изложенных в ней стратегий, вы можете вырыть яму, бросить в нее книгу, а затем посадить карию. По крайней мере, хоть так книга принесет пользу. А еще лучше отдать эту книгу тому, кто действительно что-то из нее сделает.

Как только мы начнем, мы организуем и совместно создадим это новое сельское хозяйство в широком масштабе. Сельским производителям необходимо организовать эффективную переработку своих съедобных древесных культур и производить продукты с добавленной стоимостью, которые будут потребляться нашими партнерами в городах и пригородах.

Производители продуктов питания и едоки находятся в симбиотических отношениях в воссоздании здоровой, многолетней съедобной экологии. Да, вы можете иметь зеленую, здоровую планету и есть чипсы из фундука со вкусом сыра начос!

Было время, еще до появления письменной истории, когда в мире доминировали гигантские рептилии – динозавры.

В своей славе перед своей окончательной кончиной динозавры были поистине потрясающими. Некоторые были высотой с трехэтажное здание, а другие – длиной с вагон. Динозавр просто из-за своего огромного размера должен был ежедневно потреблять буквально тонны еды, чтобы остаться в живых. Это хороший пример линейной, нисходящей организационной системы, достигшей титанических размеров.

«Глобальная экономика» и ее правительственные «органы» действуют сегодня во многом как динозавр тогда. Очень маленький мозг, возможно, с несколькими другими маленькими мозгами, расположенными вдоль спинного мозга, управляет всем спектаклем.

Чтобы просто поддерживать работоспособность системы, требуется огромное количество энергии, а настоящие изменения происходят очень медленно.

Большинство динозавров стали специализироваться на том, что они едят и где живут. Точно так же сегодняшние правительства, похоже, видят вещи со своей точки зрения, а не с точки зрения обычных людей. Знания динозавров были ограничены их конкретной экологической нишей, а свидетельства окаменелостей показывают, что динозавры были не очень приспособлены к изменениям.

Ближе к концу правления динозавров начали появляться млекопитающие.

Эти маленькие, похожие на мышей существа, которые быстро передвигались, приспосабливались к меняющимся условиям.

Вместо того, чтобы иметь 3 тонны биомассы в одной шкуре, с одним мозгом размером с грецкий орех, 3 тонны мышей могли бы равняться 20 000 или 30 000 особей, каждая из которых обладала бы собственным мозгом, принимающим решения, которые взаимодействовали бы коллективно.

Все мы знаем эту историю. Мыши в конечном итоге взяли верх, и динозавры исчезли, за исключением нескольких реликтовых видов или, возможно, неоткрытого лохнесского чудища.

Все, что потребовалось, – это одна космическая глыба, врезавшаяся в Мексику, чтобы изменить системные условия настолько быстро, что динозавры не смогли адаптироваться.

Однако децентрализованный, распределенный сетевой интеллект роя мышей смог адаптироваться.

Мир иерархической, вертикальной, командно-административной организации подходит к концу. Дни царя, правившего всем королевством, уступили место демократии во многих местах, плутократии и клептократии – в других.

Эпоха гигантской корпорации с вертикальной иерархией, состоящей из генерального директора, управленческой команды, среднего звена, административного персонала, производства и распределения, подходит к концу. Даже когда динозавры были на пике своей мощи, величайших размеров и ярости, их гибель была обеспечена. Их правление закончилось.

Мыши победили. Снова и снова природа показывала, что гигантизм имеет ограниченную эффективность. Как только организм становится слишком большим и слишком специализированным, он становится фатально уязвимым для незначительных изменений в экологической системе, и исчезновение гарантировано.

Антропологи снова и снова доказывают, что по мере того, как иерархическая организация становится все больше и сложнее, она в конечном итоге достигает точки, когда энергия, необходимая только для поддержания себя, превышает выгоды, полученные от размера.

В этой точке находится единая «глобальная экономика». Есть много причин, почему это так, но основная тема, обсуждаемая в этой книге, заключается в том, что ни одна система не может существовать долго, если по своей сути это система разрушения, извлечения.

Текущая мировая экономика питается системой однолетнего сельского хозяйства. По необходимости такое хр…новое сельское хозяйство должно разрушать экосистемы, чтобы выращивать рис, пшеницу, кукурузу, бобы… и этот список можно продолжить.

Этот ограниченный и недальновидный, узкоспециализированный процесс всегда заканчивался коллапсом общества, которое его принимало. Утрата почвы с последующей потерей ее плодородия приводит к ухудшению качества питания населения, живущего во все более сложном обществе, для поддержания которого требуется больше энергии, чем оно получает в результате этого процесса обслуживания.

Снижаются результаты школьных тестов? У детей возрастает ожирение и диабет? (Геи и лесбиянки агитируют всех на параде за свободную извращенную «любовь»?)) Это не проблемы, вызванные консерваторами или либералами. Эти проблемы вызваны чрезмерной специализацией, гигантизмом, чрезмерной социальной сложностью и подпитываются пустыми калориями семян однолетних сорняков, выращиваемых на все более ядовитых и убитых почвах.

Это тоже пройдет… все проходит, как было написано на перстне царя Соломона. Динозавровое, промышленное, крупное, монокультурное земледелие кричит от агонии и задыхается на последнем издыхании. Будем надеяться, что его предсмертные судороги его лап не слишком ударят по нам. Упрощенная, редукционистская система однолетних культур заменяется следующей фазой сукцессии.

Как и гравитация, процесс естественной последовательности неудержим, и жизнь на Земле начинает меняться. Однолетние сорняки (дураки называют их едой) уступят место многолетним травам, на которых растут многочисленные формы жизни. Солцелюбивые кустарники, ореховые и фруктовые деревья будут вторгаться миллионами.

Лианы и полукустарники, нагруженные ягодами, начнут ползать по молодым деревьям и скалам следующего «каменного века». Прекратить череду дней невозможно.

Я знаю, что поворот повернут, старый мир закончился и рождается новая, пышная, живая планета. Я знаю это, потому что эта мышка – я… ​​Я сажаю деревья. Вы не присоединитесь ко мне?

Все начинается с вас.

Приложение

Крис Смайе – «Не будем тратить накопленное природой состояние на разгульное сельское хозяйство»: некоторые мысли о «Восстановительном сельском хозяйстве – реальной пермакультуре для фермеров» Марка Шепарда

Прекрасная цитата в моем названии обозначает слова проницательного Канзасского фермера 19 века, на которую я наткнулся в увлекательной книге Джеффа Кунфера в On The Great Plains . Я расскажу о работе Кунфера в следующем посте, но здесь я собираюсь взглянуть на другую книгу – « Реставрационное сельское хозяйство: реальная пермакультура для фермеров» Марка Шепарда (Acres USA, 2013), которую эта цитата помогает прояснить. Я отфигачу два поста о книге Шепарда – так что вернусь к буйному сельскому хозяйству в следующем.

Итак, прежде всего позвольте мне сказать, что в книге Шепарда есть много чего. У него есть действительно хороший анализ того, что не так с современным сельским хозяйством, и несколько замечательных предложений о том, как это исправить – как с помощью методов ведения сельского хозяйства, так и с помощью маркетинга.

И, в отличие от некоторых из наиболее возбудимых фантазеров быстрого обогащения в альтернативном сельском хозяйстве, он также освежающе уравновешен в отношении реалий сельского хозяйства. Итог: как бы вы ни занимались сельским хозяйством, вы не зарабатываете деньги – переживите это и занимайтесь сельским хозяйством так, как вам подсказывает сердце. Возможно, легче сказать, чем сделать, но тем не менее – это верно.

Говоря о методах ведения сельского хозяйства, о которых я упоминал, Шепард является большим поклонником многолетних поликультур. Очень большой поклонник. Мне нравится его коммерческая ориентация на выращивание растений, спрос на которые в настоящее время неудовлетворен, в частности, дуба и сладкого каштана. Я думаю, что он, возможно, преувеличивает масштабы этого неудовлетворенного спроса или недооценивает глубокие преобразования в диетах и ​​мышлении, которые необходимы, если фермеры намерены массово следовать этим путем.

Но в любом случае, суть в том, что если это многолетник, то он его садит. Ореховые деревья, фруктовые деревья, фруктовые кустарники, многолетние пастбищные травы – это хорошие парни агроэкосистемы. С другой стороны, однолетники ... ну, они отстой. «Каждое человеческое общество, которое полагалось на однолетние культуры в качестве основного продукта питания, рухнуло. Каждое.

«Каждое человеческое общество от умеренного пояса до тропиков, которое полагалось на однолетние растения, чтобы прокормить себя, погибло.»

Шепард питает, возможно, вполне обоснованное подозрение, что наше общество может быть следующим, и он не хочет умирать в недоумении:

«Актуальность нашего времени требует от нас внедрять системы поликультуры повсюду и отказываться от критики, откладывания на потом, отсрочки до последнего или оправдания того, почему мы этого не делаем. Мы должны практиковать то, что проповедуем. Сначала сделай это, а потом говори об этом »(с.296).

Что ж, я надеюсь, что в своем предыдущем посте я продемонстрировал, что мы посадили много смешанных многолетних растений в Валлис-Вег – по моим подсчетам, более 4000 деревьев и кустарников, включая сотни дубов и сладких каштанов. Так что мне хотелось бы думать, что я действительно сделал это. И теперь, ей-богу, я собираюсь об этом поговорить.

Я хочу поговорить о некоторых ловушках, в которые, как мне кажется, попадают Шепард и другие участники движения пермакультуры, когда дело касается многолетних растений. Не поймите меня неправильно: мне нравятся многолетние растения, и я думаю, что книга Шепарда действительно хороша. Я (почти) безоговорочно рекомендую ее всем, и, кроме того, мне нравятся люди, которые высовывают шею выше толпы и выдвигают смелые аргументы.

Если бы я писал взвешенную рецензию на книгу, я бы сделал что-то гораздо более равномерное. Тот факт, что я собираюсь сосредоточиться на трех областях, в которых ошибается Шепард, не потому, что мне нравится быть назойливым. Ладно, ну наверное немного. Но что более важно, это то, что он напрямую сталкивается с проблемами, которые меня интересуют, и я думаю, что движение пермакультуры слишком часто ошибается. Итак, давайте рассмотрим их один за другим – две в этом посте и одну в следующем.

Однолетние против многолетних растений

Основным аргументом против однолетних растений, у движения за альтернативное земледелие, является то, что их крупномасштабное выращивание оказывает разрушительное воздействие на почвы, и я не собираюсь с этим спорить. Но некоторые достоинства, которые Шепард находит в многолетних растениях, более спорны. Он восхищается деревьями и производительностью съедобного материала из них на основании их огромных размеров – очевидно, забывая, что большая часть этой массы – это каменная несъедобная древесина.

Вещь сама по себе, конечно, полезная, но как закусон никому не приходит в голову. И почему они вырастают такими высокими? Ну, отчасти потому, что они борются со своими соседями за свет. Принимая во внимание, что Шепард утверждает, что трехмерная древесная поликультура дает вам гораздо больше, чем акр поля, я сомневаюсь в силе этого утверждения… и я бы подвергал сомнению его еще больше для каждого более высокого градуса широты в направлении от экватора.

Так, например, Шепард говорит, что хорошо сочетать деревья и пастбище, потому что пятнистая тень способствует росту травы в жаркие летние месяцы. Что ж, без сомнения, может (и я должен сказать, что мне понравилось разрабатывать мое пастбище для ясеня / овец) – но здесь, в координатах 51 ^o22'N, нам не нравится, что наша трава слишком пятнистая.

Конечно, большие растения могут давать большие урожаи. Но получаете ли вы больше урожая от меньшего количества более крупных многолетних растений на данной территории или от большего количества более мелких однолетних растений? Как я покажу в следующем посте, последнее верно – по крайней мере, по некоторым показателям. И просто замечание по поводу тени: Шепард правильно указывает, что некоторые растения теневыносливы, а другие нет.

Посадите кукурузу под пологом леса – ничего не получите; посадите красную смородину и получите что-нибудь. Но основные законы термодинамики по-прежнему действуют. Меньше поступающей световой энергии означает меньше сахара. Красная смородина в тени не дает столько урожая, как кукуруза на солнце.

Ключевое различие между однолетними и многолетними растениями, которое я рассмотрю более внимательно, заключается в том, что однолетние растения используют подход «живи быстро, умри молодыми», при котором они вкладывают значительные средства в репродуктивную продукцию (семена, клубни и плоды).

Многолетние растения тоже вкладываются в воспроизводство, но их образ жизни отличается и более осторожен: они предпочитают собственное долгосрочное выживание, а не рискованно тратят накопленный углерод в небезопасном сексе друг с другом.

Они разумные дети растительного мира – пока эти беспомощные однолетники возятся вокруг, многолетники слушают маму и ждут, пока не придет время. Для многолетника всегда есть следующий год. А поскольку основное питание людей основано на репродуктивных частях растения, с человеческой точки зрения эта разница весьма значительна.

Шепард отмечает интересное замечание о том, что многолетние растения, будучи более укоренившимися растениями в начале вегетационного периода, чем жалкие семена, оставленные однолетними, могут быстрее выбрасывать новый лист и улавливать солнечную энергию, которую однолетние растения будут упускать, пока они сидят и ждут, чтобы прорасти и, следовательно, произведут больше годовой биомассы. Что ж, в некоторых случаях это, несомненно, так, но я не уверен, что это всегда правда (в любом случае я тщетно искал исследования, чтобы подтвердить эти утверждения).

Может быть, иногда эти смельчаки запрограммированы на раннее прорастание, чтобы обеспечить завершение своего жизненного цикла в период вегетации, в то время как благоразумные многолетники сдерживаются, не желая тратить драгоценные ресурсы на бессмысленные действия, которые из-за поздних заморозков сведутся к нулю.

Итак, в целом, хотя Шепард приводит убедительные доводы в пользу включения большего количества многолетних растений в наше сельское хозяйство, он не убеждает меня в безусловном превосходстве долгоживущих по всем мыслимым параметрам.

И его комментарий о крахе обществ, основанных на однолетних злаках, кажется столь же преувеличенным. Несомненно, можно определить истощенные ежегодные сельскохозяйственные угодья как фактор, способствовавший гибели многих великих цивилизаций – очевидным примером является Рим. Но что произошло после падения Рима?

Люди продолжали выращивать пшеницу. Конечно, им пришлось голодать и приспосабливаться. Некоторые из них пострадали – особенно элиты, чьи сочинения об ужасной трагедии их стесненных обстоятельств дошли до нас и окрашивают наше современное отношение к ужасу гибели цивилизации.

Тем не менее, мы – все еще выращиваем однолетники, все еще сталкивается с перспективой коллапса, но, несомненно, еще не «вымерли». Я не хочу сводить к минимуму тревожные уровни разрушения почвы, которые могут возникнуть в результате однолетнего земледелия, но и не думаю, что нужно обобщать или предполагать, что выращивание многолетних растений является единственным решением.

Мимикрии природы

Шепард предполагает, что его система восстановления сельского хозяйства включает имитацию природы. В частности, в то время как ежегодное земледелие напоминает ситуацию первичной сукцессии на нарушенной почве, его система работает дальше по временной шкале сукцессии. «Упрощенная система однолетних культур заменяется следующей фазой сукцессии. Подобно гравитации, процесс естественной преемственности не остановить, и жизнь на Земле начинает свой поворот… Вы не можете остановить преемственность. Вы знаете это в своем саду, потому что вам никогда не удавалось помешать «сорнякам» захватить власть »(с. 298).

Я не хочу становиться слишком фрейдистским, но я думаю, что у Шепарда, возможно, была какая-то травма в раннем возрасте, связанная с садами. Он противопоставляет жаркий, потный и неприятный труд по выращиванию однолетних овощей в саду своих родителей с прохладной и приятной тенью лесного массива, где дары природы были доступны нахаляву.

Позвольте мне начать свою альтернативную аргументацию с противопоставления другого опыта. Я прожил год, живя в хвойном влажном лесу на западе Британской Колумбии, и хотя я люблю этот пейзаж, мальчиком, после долгой сумрачной зимы и года скудных урожаев лесных грибов и ягод мысль о солнечном огороде была похожа на теплый, продуктивный Эдем. И хотя дары природы, безусловно, были доступны в лесах Британской Колумбии, в истории их собирания вместе с комарами и клещами не было ничего крутого или приятного.

Суть в том, что наиболее продуктивными наземными средами обитания для производства пищи для людей, как на самом деле признает Шепард, являются не леса, но открытая саванна. И это не какое-то стабильное, окончательное сукцессионное состояние, но оно активно поддерживается либо естественными процессами (засуха, поедание животными, лесные пожары), либо, довольно часто, человеческим трудом (животноводство, разведение костров).

Я согласен с тем, что часто есть веские причины попытаться переместить сельское хозяйство от (первичной сукцессии) однолетних полей к (вторичной сукцессии) саванне, но в агроэкосистемах нет экологического закона сукцессионного превосходства. Если вы не можете остановить наследование, что ж, тогда многим из нас суждено попытаться зарабатывать себе на жизнь в зрелых лесах, которые предоставляют скудные средства для существования людей.

Дело в том, что вы можете остановить наследование – это то, что фермеры делали на протяжении тысячелетий, но это требует работы. Неужели все эти поколения фермеров были глупы, не понимая, что они могут сэкономить много работы, позволив природе развиваться и перекусив ее щедростью? Простой ответ – нет, но мы вернемся к этому позже.

Читая между строк рассказ Шепарда о его собственной ферме в Висконсине, вы действительно можете различить очертания другой истории о мимикрии и преемственности природы. Например, вы узнали, что 6 акров были засеяны однолетними культурами как «высокодоходной товарной культурой» (стр. 273): в этом примере Шепард делает акцент на высоких производственных затратах на однолетние растения, но, по-видимому, высокая доходность окупилась.

В другом месте Шепард превозносит преимущества ежегодного обпахивания корней деревьев и щелевания валоканав (стр.192-7) и обсуждает необходимость надевания свиньям кольца на нос, чтобы они не предавались своему естественному поведению, которое испортило бы его пастбища (стр.123).

Я не сомневаюсь в потенциальной полезности таких методов, но сомневаюсь, что они соответствуют идее преемственности и имитации природы как основы успешного земледелия. Как свиньи с кольцами в носу и ежегодная пахота служат примером мимикрии природы?

Возможно, вы могли бы сказать, что не все должно быть точной копией того, что находится в природе – подражание природе – это вдохновение, а не заповедь. Хорошо, но тогда нельзя ли назвать поле ГМО-кукурузы мимикрией природы? Меня, вероятно, можно было бы убедить, что ферма Шепарда больше подражает природе, чем кукурузное поле, но вся идея начинает становиться немного скользкой и риторической. Моя ферма лучше вашей, потому что она больше подражает природе, за исключением тех мест, где это не так. Насколько полезны эти рассуждения?

Некоторое время назад я оспаривал с Фордом Денисоном и Энди Макгуайром некоторые из их критических замечаний по поводу мимикрии природы и концепций экологического баланса, используемых в движении за альтернативное сельское хозяйство. Я не хочу отказываться от этих аргументов. Я думаю, что пост Энди, в частности, заходит слишком далеко: нет естественного баланса, так что все меняется. Но в свете книги Шепарда меня меньше убеждала полезность продвижения «мимикрии природы» как золотой нити, путеводной для сельского хозяйства. Но концепция эта слишком разносторонняя.

Я действительно согласен с Шепардом, хотя бы в том, что современное сельское хозяйство следует опасным курсом, и оно могло бы многому научиться при более близком наблюдении за природой. Один урок, который мы извлекаем из природы, заключается в том, что бесплатного обеда не существует – печальная правда, которая остается правдой, даже если ее чрезмерно продвигают правые экономисты.

Основной выбор, который природа предлагает нам в нашем сельском хозяйстве, – это более естественная среда, меньше работы и меньше еды или менее естественная среда, больше работы и больше еды. Но это то, что я рассмотрю более внимательно в своем следующем посте.

Часть II: однолетние монокультуры уступают по калорийности многолетним поликультурам!

Мое внимание здесь уделяется анализу Шепарда продуктивности многолетних поликультур – предмету, дорогому сердцу многих пермакультурнутых.