Текст книги "Досточтимый Беда — ритор, агиограф, проповедник"

Автор книги: Мария Ненарокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

4. Сравнения

Для того чтобы описать объяснение некоего понятия путем сопоставления его с другим понятием, в риторике употребляются два термина – «comparatio» и «similitudo»[163]163
  Lausberg. H. Handbuch der Literaturischen Rhetoril. V. 1, P. 232. V. 2, P. 944. MOnchen, 1960.


[Закрыть]. «Comparatio» – «сравнение» – происходит от глагола «comparo» -«сличать, сопоставлять, сравнивать» – и указывает на определенное равноправие сопоставляемых предметов. «Similitudo» образован от прилагательного «similis», имеющего значение «подобный, похожий, сходный». Его можно перевести как «уподобление, аналогия». При этом подразумевается некоторое неравенство, подчиненность одного сравниваемого предмета другому.

Беда не включил сравнение как троп в свой риторический трактат, однако проблема сопоставления мимо него не прошла. В «De orthographia» есть рубрика, включающая два глагола «comparo» – «сравнивать» и «compono» — «сополагать»[164]164
  Beda Venerabilis. De orthographia. PL. V. 90. P. 129.


[Закрыть].

Сравнений в «Житии св. Феликса» немного. Два из них связаны с образом главного героя. Беда использует одно из сравнений, характеризуя духовный облик Феликса и показывая его значения для христианской общины Нолы. Феликс «quasi maxima post eqiscopum urbis arx» (c. 790) – «словно величайшая после епископа города крепость», которую тщетно пытаются победить враги. «Arx» переводится как «укрепленный замок, цитадель, акрополь», самое неприступное и надежное место в городе, обычно располагавшееся на высоком холме. Во время осады туда сходилось мирное население, не участвовавшее в военных действиях: старики, женщины, дети. Сравнивая святого с такой крепостью, Беда, с одной стороны, изображал его как человека, которого нельзя было никаким образом заставить отречься от своих убеждений, с другой – как защитника слабых. Этот взгляд на святого развивается в эпизоде, рассказывающем о том, как повел себя Феликс после гонений: он «утешал и укреплял словом поучения души тех людей, которые были смущены жестокостью предпосланной бури» (с. 792). Сам Феликс показан как человек, которого буря гонений не устрашила.

Второе сравнение описывает Феликса, «словно приходящего из Рая» («quasi a paradiso veniens» (с. 794)). Скрываясь от гонений, Феликс вел в течение шести месяцев жизнь, подобную жизни монаха – затворника. Согласно Беде, он «находил удовольствие в благодати Божественного присутствия» (с. 793), был «отделен от человеческого общества, но никогда не оставлен скорым посещением Вышних сил» (с. 794). Возможность общения с «Вышними силами» указывает на высокий духовный уровень Феликса, что отражается и на его облике. Сравнение помогает понять, каким увидели Феликса жители Нолы: они смотрели на него, как на воскресшего праведника, человека с «сияющим лицом» (см. § 6. Топика образа героя).

Два сравнения относятся к образу епископа Максима. Престарелый епископ был вынужден скрываться от гонений, в то время как его верный ученик Феликс был схвачен и брошен в темницу. Феликс испытывал физические мучения: его сковали по рукам и ногам и положили на острые черепки. Максим терпел точно такие же муки: «quam si ferro vinctus aut testis superpositus, vel flammis esset datus urendus» (c. 790) – «как если бы он был закован в железо, или положен на черепки или предан пламени на сожжение». Это были духовные страдания за всех христиан Нолы, которых преследовали во время гонений. Перечисляя все мучения, которым подвергли Феликса, Беда показывает, что страдания духа столь же сильны, сколь страдания плоти, и даже сильнее, так как они не только мучают, как оковы и черепки, но могут и уничтожить, как огонь.

Когда Феликс находит своего духовного отца в горах, тот предстает перед ним «instar mortu i «, то есть «omni sensu et cordis et animae carens» (c. 791) – «словно мертвый», то есть «лишающийся всего ощущения, мысли и души». Беде показалось недостаточным краткое сравнение, и он добавил разъясняющее описание. Интересен предлог «instar» – «наподобие, вроде». Существительное «instar» имеет значение «равновесие, равенство». Употребляя такой предлог, агиограф подчеркивает сходство двух сравниваемых предметов во всех мелочах.

«lnstar» встречается еще раз в тексте «Жития св. Феликса». Ангел, который явился Феликсу, заключенному в темницу, и вывел его на свободу, был «instar columnae Mosaicae» (с. 791) – «словно Моисеев столп». Этот пример можно рассматривать как сравнение, а не как уподобление потому, что предметы сополагаются в горизонтальной плоскости, хотя и относятся к области вечного. Значение предлога «instar» указывает на то, что ангел, выведший Феликса из темницы, своим видом был похож на огненный столп, упоминающийся в книге Исход, в главах, посвященных начальному этапу выхода народа Израильского из Египта. Господь вел евреев «ночью в столпе огненном, светя им» (Исх 13:21). Чуть ниже находим рассказ об ангеле Божием, который сопровождал беглецов при переходе через Красное Море: он «был облаком и мраком для одних [для египтян] и освещал ночь для других, и не сблизились одни с другими во всю ночь» (Исх 14:20). Сравнение указывает на повторяемость чудес: праведник Феликс был выведен из темницы, как народ Израильский из Египта, причем стражи, как некогда и войско фараоново, не смогли ничего увидеть.

Еще одно сравнение находим в описании чуда о пожаре. В Ноле, поблизости от старой Церкви блаж. Феликса начался пожар, который никак не могли потушить. Епископ Павлин взял щепочку от Креста Господня и бросил ее в огонь, который погас, «velut exustus» (с. 797) – «словно сожженный». Здесь сравнение указывает на сверхъестественность происходящего: огонь и дерево меняются природой.

Все рассмотренные примеры из «Жития св. Феликса» являются сравнениями. Уподобления в тексте жития отсутствуют.

В «Жизнеописании» Беда употребил сравнение всего один раз, однако оно несет большую смысловую нагрузку. Сравнение появляется в тексте, когда необходимо передать идею единства Веармута и Ярроу в виде легко запоминающегося образа. Беда следует здесь уже упоминавшейся рекомендации св. Григория Великого объяснять неизвестное через известное, беря материал для сравнения из реальной жизни. Единство двух домов одного монастыря сравнивается с целостностью человеческого организма, когда «corpus acapite per quod spirat non potest avelli, caput corporis sine quo non vivit nequit oblivisci» (c. 718) – «тело не может быть отделено от головы, посредством которой оно дышит, голова не в состоянии забыть тело, без которого она не живет». Необходимость единства головы и тела для жизни человека была хорошо понятна англосаксам, имевшим практическое представление о военных действиях. Подобное сравнение должно было запечатлеть в сознании читателей Беды идею неразрывной связи двух частей монастыря и гибельности разделения общины.

Произведением, в котором в большом количестве встречаются как сравнения, так и уподобления, является «Житие св. Катберта».

Если соотнести употребление сравнений и уподоблений в тексте написанного Бедой жития со средневековой картиной мира, то в пространственном отношении «comparatio» – «сравнение» – отражает сопоставление предметов, расположенных в горизонтальной плоскости, относящихся к миру земному, а в случае «similitudinis» – «уподобления» – предметы располагаются по вертикали, по принципу иерархичности, передающему взаимное отношение Небесного и земного, Вечного и временного. При этом тот член уподобления, с которым сопоставляется рассматриваемое явление или предмет, более значим, принадлежит к области вечного.

То, как искусно Беда использует этот троп в написанном им житии, обнаруживается при сопоставлении его текста с анонимным житием.

Сравнения отсутствуют в житии анонима. У Беды они многообразны. Некоторые из них подсказаны ему окружающей природой. В 3 главе, где рассказывается о чудесном спасении монахов, унесенных на плотах в открытое море, мы встречаем одно из таких сравнений. Беда предоставляет своему читателю увидеть происходящее глазами тех, кто стоит на берегу. Оттуда плоты кажутся очень маленькими:

...et quasi quinque aves parvulac, quinque enim rates undis insidentes apparerent (гл. 3).

... и пять плотов, находившихся «букв. сидевших» на волнах, казались пятью малыми птицами.

Сходство плотов с птицами подчеркивается глаголом «insido», при помощи которого можно описать, как пчелы садятся на цветы. Создается образ, знакомый тем, кто живет у моря: плоты сравниваются с чайками, сидящими на волнах и покачивающимися вместе с ними.

В 22 главе Беда сравнивает козни «древнего врага» с «паутиной».

... insidias adversarii Domino auxiliante quasi casses transiret arancac (гл. 22).

... козни врага она «душа», с Божией помощью, разрывала, словно паутину.

Сходство козней «врага» с паутиной, а, соответственно, самого его с пауком, основано на том, что «лукавый враг» расставляет везде свои «insidiae» – сети, стараясь уловить тех, кто, совершая грех, удаляется от Бога. Однако тот, кто полагается на помощь Божию, легко минует эти «засады», «transit» – проходит сквозь них невредимым, так как сотворенное не может быть сильнее Творца.

Не только природа, но и повседневная жизнь людей подсказывают Беде сравнения, тонко передающие его мысль и одновременно становящиеся знаками, которые останавливают на себе внимание читателя, готовя его к дальнейшему развитию действия. Мальчик Катберт, победив в единоборстве всех своих сверстников, ликует, «quasi victor» – «как победитель» (гл. 1), а «младенец», через которого к нему воззвал Бог, вдруг начинает увещевать Катберта «quasi senili constantia» – «серьезно, словно старец» (гл. 1). Исцеленная Катбертом женщина, «quasi gravi experrecta de somno surrex it continuo» – «поднялась, словно проснувшись от долгого и тяжелого сна» (гл.15). Незнакомец предлагает хромому мальчику оказать ему «какую-нибудь услугу» – «quasi per jocuim – словно в шутку» (гл. 2). Все перечисленные здесь сравнения занимают в тексте жития ключевые позиции: они либо предваряют описание чуда, приглашая читателя сосредоточиться, либо ставятся автором сразу после подобного описания, подчеркивая, таким образом, необычность происходящего.

В тексте жития, написанного Бедой, встречаются сравнения, традиционные как для текстов Св. Писания, так и для всей европейской литературы[165]165
  Curtius E.R. Op. cit. P. 138.


[Закрыть], а также для фольклора.

Рассказывать о чудесах, совершенных святым, «melle dulcius» – «слаще меда» (гл. 25); хлебы, которые Катберт получил от ангела (гл. 7), «et lilia candore, et rosis odore, et mella praecellunt sapore» – «превосходят лилии белизной, розы запахом, мед вкусом» (гл. 7) (в первом житии в этом случае речь идет «о трех теплых хлебах» – «tres panes calidi» (анон. житие, кн. 2, гл. 3)). Смерть у Беды сравнивается со сном: монахи, открывшие гробницу Катберта через одиннадцать лет после его смерти, обнаружили, что он «похож более на спящего, чем на усопшего» («multo dormienti quam mortuo similius» (гл. 42)); это евангельская аллюзия (Мф 9:24, Ин 11:11).

Жизнь часто сравнивается с морем[166]166
  Ibidem.


[Закрыть]. У Беды читаем:

... fragulis est et more freti volubilis saeculi status ... (гл. 8).

... приходяще и сходно с бушующим морем непостоянное положение всего земного ...

Подобное сравнение, с одной стороны, восходит к литературной традиции, как античной, так и новозаветной. С другой – источником его может быть реальное наблюдение человека, живущего у моря.

Если сравнения, родственные метафорам[167]167
  Античные теории языка и стиля. С. 219.


[Закрыть], создают яркие, запоминающиеся образы, привлекая тем самым внимание читателя к настоящему, то уподобления помогают ему соотнести происходящее с вечностью, то есть с событиями и лицами Священной Истории, со святыми, жившими ранее[168]168
  Св. Григорий Великий. Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души. С. 11, 12.


[Закрыть]. Уподобления характерны для текстов обоих житий, но необходимо отметить, что Беда более последователен в их использовании. В написанном им житии уподобления встречаются почти в каждой главе.

Уподобления, употребленные в тексте жития, написанного Бедой, можно разделить на ветхозаветные и новозаветные. Жизнь Катберта в миру соотносится с Ветхим Заветом, историей «ветхого человека» (уподобление Самуилу (гл. 1), Валааму (гл. 1), Товиту (гл. 2), пророку Илии (гл. 5), Самсону (гл. 6)); достижение определенной степени духовного совершенства подчеркивается уподоблениями лицам Нового Завета и святым: св. апостолу Павлу (гл. 7), св. Бенедикту Нурсийскому (гл. 14, 19), св. Антонию Великому (гл. 19), Блаженному Августину (гл. 38). Катберт стал «новым человеком», следуя Христу и его ученикам, что и подчеркивается параллелями с Новым Заветом и житиями святых.

В 40 главе жития Беды мы находим развернутое уподобление. События, происходящие в Линдисфарнской диоцезе после смерти Катберта, по мысли Беды, имеют параллель в Псалтири. После целого года смуты на Линдисфарнскую кафедру был рукоположен епископ Эадберт, восстановивший мир. Состояние Линдисфарна при Эадберте Беда уподобляет происходящему при «созидании Иерусалима»:

... lit scripturae verbis Loquar, «acdifica'vit» Ierusalem» id est visioncm pasic «Dominus, et dispersiones Israel congregavit. Sana'vit» contritos corde et alligavit conlritiones eorum ...» (гл. 40).

... как сказал бы я словами Писания: «Господь соз'дал» Иерусалим», что есть образ мирного жития, «соб'рал» изгнанников Израиля. Он исце'лил» сокрушенных сердцем, и «у»враче'вал» скорби их» (Пс 146:2, 3).

«Созидание Иерусалима», упоминаемое в приведенных Бедой стихах из Псалтири, является аллегорией мирного времени. «Изгнанникам Израиля», чьи скорби ««у» враче'вал»» Господь, Беда уподобляет тех монахов, которые во время церковной смуты «пожелали скорее покинуть это место «Линдисфарн», чем подвергаться столь великим опасностям» (гл. 450), а при Эадберте возвратились в родной монастырь.

В житии анонима мы также находим уподобления, но в отличие от Беды, у него здесь нет никакой определенной системы в обращении к тексту Священного Писания. Однако необходимо отметить, что большее количество уподоблений взято из Ветхого Завета. Иногда аноним, проводя параллели между эпизодами жития и Священного Писания, учитывает только их поверхностное сходство, тогда как по сути своей эти эпизоды не могут быть сопоставлены. Так, в обоих житиях рассказывается, как некий монах тайком наблюдал за тем, как Катберт всю ночь молился в море. Поведение этого любопытного брата не осталось неизвестным святому. Аноним уподобляет Катберта св. апостолу Петру, который узнал «в духе» об обмане Анании и Сапфиры (Деян 5:1–10). Беда посчитал это уподобление неуместным, так как сходство эпизодов основано только на «духовном зрении» Катберта и св. апостола, а различие между этими эпизодами гораздо больше, чем сходство: монахом двигало «благочестивое любопытство», а Ананией и Сапфирой – корыстолюбие. В своем житии Беда делает акцент на смирении Катберта, который не упрекал монаха за любопытство, но просил его не рассказывать никому об увиденном. Беда пишет: «В этом намерении Катберт несомненно следовал примеру Того, Кто, явив на горе ученикам величие своей славы, сказал: “Никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых (Мф 17:9)”», выбирая, таким образом, в качестве образца для своего героя не прозорливость апостола, а более важное качество, считающееся основой спасения души, – смирение самого Спасителя.

Сравнения и уподобления не так часто встречаются в исследуемых произведениях Беды, как метафора и антономасия. В ранних его сочинениях мы находим только сравнения, причем в «Жизнеописании», относящемся к историческому жанру, автор пользуется этим художественным средством только один раз. В «Житии св. Катберта» появляются обе разновидности этого тропа. Функции сравнений и уподоблений в житии Беды различны. Сравнения привлекают внимание читателя к настоящему, к явлениям земного мира. Часто они играют роль знаков, готовя читателя к повороту сюжета. Уподобления соотносят описываемые события с вечностью; их место – в заключительной части главы, они подытоживают повествование. В отличие от Беды, аноним пользуется только уподоблениями, что в литературном отношении обедняет его житие.

5. Эпитет

Эпитет как художественное средство также способен отразить иерархичность мироздания. С одной стороны, он раскрывает некое качество, отражающее скрытую сущность определяемого предмета, то есть неизменное, вечное (определение, качественный эпитет – epitheton necessarium); с другой, используется для украшения повествования, обогащая его в эмоциональном и смысловом отношении и создавая настроение, которое должна вызывать у читателя описываемая в данный момент ситуация, то есть отражает сиюминутное, преходящее (собственно эпитет, изобразительный эпитет – epitheton ornans).

В трактате Беды эпитет определяется как «речение, предпосланное имени», которое «никогда не бывает без имени» (с. 181). Двойственность эпитета выражается в описании его функций: при помощи этого тропа мы «либо являем» что-то (качественный эпитет), «либо украшаем» (изобразительный эпитет) (с. 183).

Как уже говорилось выше, составляя «Житие св. Феликса», Беда переводил текст с поэтического языка на язык прозы. При этом изобразительные эпитеты первоначального текста часто исчезали и лишь иногда заменялись другими, более соответствующими стилю прозы.

Так, описывая чудесное спасение Феликса от преследователей, среди развалин некого здания, Беда почти полностью использует текст Павлина Ноланского. Изменен лишь порядок слов. Эпитет «sordidus» при слове «agger» (с. 793) – «вал, насыпь» – опущен. Среди значений «sordidus» есть такое, как «жалкий, убогий» (по внешнему виду). Поскольку вал, за которым в развалинах скрылся Феликс, возник «трудом Божественной руки» (с. 793), эпитет с подобным значением мог противоречить общему настрою эпизода: по мысли Беды, Бог не может создать ничего «жалкого». «Nutantes telas» (с. 793) – «качающиеся сети», которыми паук немедленно затянул вход в развалины, непосредственно взяты у Павлина (XVI, с. 478)[169]169
  St. Paulinus Nolanensis. PL. V. 61. Paris, 1861. С. 472.


[Закрыть].

Эпизод, в котором ангел выводит Феликса из темницы, пересказан Бедой близко к стихотворному тексту. Беда сохраняет качественный эпитет в словосочетании «ferra vincula» – «железные оковы» (с. 791). Этот нейтральный по стилистической окраске эпитет, а также эпитет «tenebrosus» (с. 791) -«мрачный», относящийся к темнице, Беда перенес в свое житие из соответствующего стихотворения Павлина[170]170
  Ibidem. P. 472–473.


[Закрыть] (XV, с. 472–473). Описывая ангела, Павлин употребляет эпитет «micans» (XV, с. 473)[171]171
  Ibidem. P. 473.


[Закрыть] – действительное причастие настоящего времени от глагола «muco» – «сверкать, блистать, искриться», а также «трепетать, пульсировать». Беда заменяет этот эпитет на более сложный: ангел явился Феликсу, «luce splendens corusca» (с. 791) – «сияющий мерцающим светом», где «splendeo» переводится как «сиять, сверкать, блестеть», a «coruscus» – «дрожащий, трепещущий, сверкающий». Таким образом, Беда раскрыл значения глагола «muco», возможные в этом контексте.

Увидев ангела, Феликс испугался. Чтобы передать степень испуга своего героя, Павлин выбирает эпитет «excussus» – «потрясен» (XV, с. 473)[172]172
  Ibidem.


[Закрыть] от глагола «excutio «, одним из контекстных значений которого является «потрясти», однако этот глагол обычно употребляется, чтобы передать физическое действие. Беда заменяет «excussus» на «mo tus» от «moveo» с контекстным значением «волновать, потрясать» (эмоционально).

Рассказывая о возвращении Феликса в Нолу после шестимесячного отсутствия, Павлин пишет, что соотечественники смотрели на него как на «redivivus»[173]173
  Ibidem. P. 481.


[Закрыть] (XVI, с. 481) – «воскресшего». Подобный эпитет подчеркивает тот факт, что из-за долгого отсутствия Феликса не ожидали увидеть живым. Беда снимает этот эпитет, заменяя его сравнением, имеющим глубокий богословский смысл (см. § 4. Сравнения).

Большинство эпитетов в «Житии св. Феликса» относится к так называемым качественным эпитетам. Так, преследователи гонятся за Феликсом с «strictis gladiis» (с. 792) – с «обнаженными мечами». Тайник, где скрывается святой, характеризуется как «locus secretior» (с. 793) – «тайное место». Епископ Максим страдает в пустынных горах от «gelidae rigoris hiemis» (с. 790) – от «ледяного холода зимы». Роль качественных эпитетов в «Житии св. Феликса» заключается в характеристике не столько персонажей, сколько обстоятельств, в которые они попадают, посредством добавочной информации.

Что касается «Жизнеописания», выбор одной из двух разновидностей эпитета определяется жанром этого произведения. Историческое повествование должно сообщать точные и достоверные сведения о жизни героев, поэтому Беда отдает предпочтение качественным эпитетам, которые могут подтвердить достоверность сообщаемого.

В двух качествах эпитет встречается в «Житии св. Катберта», написанном Бедой. Сравнивая жития обоих авторов, можно убедиться в том, что Беда сознательно вводит изобразительные эпитеты в текст там, где это необходимо для воздействия на воображение и чувства читателя.

Так, рассказывая о видении, явленном юноше Катберту, аноним представляет читателю происходящее как некую информацию:

... vidit visionem quain ei Doniinus revelavit, hoc est coelo aperto non reseratione eleinentorum ... (анон. житие, кн.1, гл. 5).

... видит видение, которое явил ему Господь, то есть небо, открытое не действием стихий ...

Мы не находим здесь описания видения как некоей картины, предстающей внутреннему взору человека. Аноним ограничивается тем, что отмечает необыкновенность события: небо «открылось» не в результате какого-то атмосферного явления, а по воле Божией.

Беда описывает последовательность событий, тем самым позволяя читателю стать свидетелем чуда и пережить впечатление от него вместе с героем жития. Эффект со участия читателя в происходящем достигается при помощи изобразительного эпитета, который открывает описание видения.

... viclit subito fusum de coelo Lumen medias Longae noctis interrupisse tenebras ... (гл. 4).

... он внезапно увидел, что мрак долгой ночи расторгнут пролившимся с неба светом ...

Страдательное причастие «fusum» образовано от глагола «fundo», имеющего значение «литься, проливаться», но и «метать «дротик»». Посредством этого эпитета Беде удается передать направление движения (с небес на землю), быстроту распространения и форму светового столба (он подобен дротику, летящему в воздухе) и одновременно показать его Божественную природу. Свет, который описывает Беда, исходит от Бога, Творца мировой гармонии, вечно пребывающего в покое и в то же время в действии. Такой свет может походить на молнию только внешне, на самом деле он распространяется плавно, «льется».

Контраст внезапно явившегося нетварного света и долго тянущейся темной ночи сосредоточивает внимание читателя, подготавливает его к восприятию дальнейшего видения: ангелов и души некоего святого мужа, которую те возносили в Небесные чертоги.

Таким образом, в этом случае изобразительный эпитет играет роль знака, указывающего на развитие действия.

В другом случае Беда заменяет эпитеты, употребленные анонимом, и достигает этим большей лаконичности и точности. Ни один из авторов не может обойти молчанием тот факт, что Катберт был вовсе не рад своему избранию на епископскую кафедру. Более того, он очень горевал, покидая Фарн. Аноним пишет:

... invitus et coactus lacrimans et flens, abstractus est ... (анон, житие, кн. 4, гл. 1).

... не желающий, но вынужденный, плачущий и рыдающий, он был насильно уведен «с Фарна»...

При чтении этого отрывка перед мысленным взором читателя возникает образ человека, не умеряющего своих эмоций, своевольного, не желающего подчиниться решению церковных властей. Такое поведение полностью противоречит представлениям Беды о святом, ни в коей мере не может служить образцом для подражания читателю. Беда переделывает этот отрывок, сокращая его и вводя эпитет, который помогает создать совершенно иной образ:

... ipsum quoque lacrimis plenum dulcibus extrahunt latebras ... (гл. 24).

... самого «Катберта», также полного слез, вывели из сладкого «ему» убежища ...

«Plenuis lacrimis» – «полный слез» – также отражает состояние человека, лишающегося того, что ему дороже всего на свете. Но здесь предполагается гораздо большая сдержанность, чем в приведенном выше отрывке из анонимного жития. Эти слезы есть, но они не выплаканы. Именно такое поведение, а не «плач и рыдания», приличествует аскету, победившему свои страсти. Беда также указывает причину слез подвижника: он плачет, расставаясь со «сладким «ему» убежищем», с отшельнической жизнью.

Иногда изобразительные эпитеты вводятся Бедой для достижения большей наглядности при выражении какой-либо идеи. Катберт говорит о необходимости нерассеянного внимания во время проповеди. В анонимном житии эта мысль передается как: «vostamen stabilis estote» – «однако, вы будьте тверды» (анон. житие, кн. 2, гл. 6). Аноним пользуется цитатой из заключительного стиха 15 главы 1 Послания св. апостола Павла к Коринфянам (1Кор 15:58). Так как содержание этой главы представляет собой краткое изложение христианского вероучения, то мы можем узнать, о чем проповедовал герой жития. Однако, по мнению Беды, содержание проповеди Катберта может быть интересно читателю более с познавательной точки зрения. Цель Беды в том, чтобы читатель мог извлечь себе духовную пользу из прочитанного. Поэтому он опускает новозаветную цитату, отдавая предпочтение дидактике перед информативностью. Введение двух изобразительных эпитетов объясняет, как нужно слушать любую проповедь:

«... intento corde ... et sensu ... vigilantissime ...»

«...ревностным сердцем ...и бодрствующим умом ...» (гл. 13).

Поскольку Беда не только переделывал, но и дописывал первое житие, многие места, содержащие изобразительные эпитеты, не имеют соответствий в тексте неизвестного автора. Так, Катберт, молясь ночью в море, проводит время «undisonis in laudibus» (гл. 10) – «в хвалах, созвучных шуму волн», молитва его сопровождается «ferventibus lacrimarum rivulis» (гл. 14) – «горячими ручьями слез», простой народ отличается «rustico et animo et ore» (гл. 3) – «грубой речью и духом» («rusticus» — «деревенский, простой, неловкий, грубый»).

В житии Беды много качественных эпитетов, отсутствующих у анонима, например: «religiosus» – «благочестивый» в словосочетании («religiosus frater» — «благочестивый брат» (о некоем монахе), «religiosa mater familias» – «благочестивая мать семейства» (гл. 5); «fraternus» – «братский»: «fraterna assensio» – «братское согласие»; «angelicus» – «ангельский»: «angelicus visus et affatus» – «ангельское видение и утешение» (гл. 2), «angelica opitulalio» – «ангельская помощь» (гл. 3)). Качественные эпитеты менее эффектны, чем изобразительные. В житии Беды они используются для характеристики персонажей или явлений, указывая на черту, наиболее важную для раскрытия смысла происходящего или создания образа.

Иногда качественные эпитеты используются Бедой для формирования определенного отношения к происходящему, но, в отличие от изобразительных эпитетов, обращенных к чувству и воображению читателя, они информативны и апеллируют к его уму. И аноним, и Беда рассказывают о том, как по молитве Катберта на Фарне появился источник питьевой воды. Беда заменяет словосочетание «terra saxosa» – «каменистая земля» (анон. житие, кн. 3, гл. 3), употребленное анонимом, на «aridisima ас prius durissima terra» (гл. 18), употребляя прилагательные в превосходной степени: «в высшей степени сухая и твердая прежде земля». Излагая этот эпизод, и Беда, и аноним употребляют так называемый тавтологический эпитет: оба автора говорят о том месте острова, где появилась вода. Словосочетанию «rupes petrina» (анон. житие, кн. 3, гл. 3) в житии анонима соответствует «rupes saxosa» (гл. 18) у Беды. Оба словосочетания имеют одно и то же значение: «каменная скала» с той лишь разницей, что эпитет, употребленный в тексте анонима, является греческим заимствованием, может быть, воспринимался как вычурный и потому требовал замены. Замена одних качественных эпитетов другими, более подходящими для воплощения замысла автора, использование тавтологического эпитета помогают Беде подчеркнуть необыкновенность происходящего.

В произведениях Беды изобразительные эпитеты, обращенные к чувству и воображению читателя, играют роль указателей, помогающих сосредоточить внимание на важных моментах происходящего, тогда как качественные эпитеты сообщают некую добавочную информацию, знание которой формирует отношение читателя к описываемым событиям. Наличие обоих типов эпитетов характерно для житий, составленных Бедой, тогда как в «Жизнеописании», относящемся к историческому жанру, подавляющее большинство эпитетов является качественными.