Текст книги "Досточтимый Беда — ритор, агиограф, проповедник"

Автор книги: Мария Ненарокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Начало рассказа об отъезде Кеолфрида в Рим также отмечено сдвигом во времени. Кеолфрид быстро собирается в путь, ибо он чувствует приближение смерти и боится не доехать до Рима. Беда пишет – «Ибо он боялся того, что случилось» (с. 726).

Движение монастырского времени по прямой продолжается. «Когда он «Кеолфрид» отбыл со своими спутниками» (с. 726), провожавшие с плачем вернулись в монастырь. Община не может оставаться без главы, поэтому «немного позже, прочтя псалмы третьего часа, они собрались вновь» (с. 726).

Следующий промежуток времени, определенный Бедой, представляет собой трехдневный пост, моления и псалмопения (с. 727). Беда точно указывает день избрания нового настоятеля, Хвэтберта, но определяет дату, пользуясь церковным календарем. Благодаря этому, мы узнаем, что Кеолфрид отправился в путь на праздник Св. Троицы, проведя со своей общиной и Пасху, и весь пасхальный период. Собрание монахов обоих монастырей состоялось «в третий день по Пятидесятнице» (с. 727).

В характеристику пятого отца настоятеля, принявшего на себя управление монастырем, включен срок его пресвитерского служения – двенадцать лет (с. 727).

После избрания Хвэтберт с несколькими спутниками «тотчас» (с. 727) отправился на поиски Кеолфрида, чтобы получить его благословение, а затем вернулся в монастырь. Беда не пишет, сколько времени заняло путешествие, но отмечает, что важное для монастыря событие, утверждение Хвэтберта на посту настоятеля епископом Аккой, произошло, «когда Хвэтберт возвратился домой» (с. 728). История Хвэтберта завершается рассказом о перенесении, его стараниями, мощей Эостервине и Сигфрида в церковь св. Петра и помещении их в раку. Беда указывает «день рождения Сигфрида «в жизнь вечную», то есть одиннадцатый день сентябрьских календ» (с. 728).

Время в истории Кеолфрида и Хвэтберта течет параллельно. Чтобы рассказать о путешествии Кеолфрида, Беде приходится возвращать время вспять, напоминая читателю о главном герое: «как было сказано выше» (с. 728–729). Кончина Кеолфрида – последняя дата «Жизнеописания»: «в седьмой день октябрьских календ, в год от Воплощения Господня 716, в пятницу, после девятого часа» (с. 730). На следующий день Кеолфрид был похоронен, днем похорон заканчивается период времени, о котором говорит «Жизнеописание».

Время в восприятии Беды отсчитывается по разным шкалам отсчета. Самые важные, с точки зрения автора, даты приводятся по шкалам Вселенского времени – от рождества Христова. Это дата основания монастыря св. Петра в Веармуте и дата смерти Кеолфрида, духовного наставника и друга Беды. События, связанные с историей Англии и Английской Церкви, определяются по срокам правления королей разных династий. Даты не называются. Автор сообщает, что событие произошло в правление того или иного короля[375]375
  В тексте Беды мы находим имена королей, правивших в Британии с 40-х гг. VII века по второе десятилетие VIII века: Освиу (642 – 670), его сыновья Альхфрид, Эгфрид (670 – 685), Альдфрид (685 – 706), его внук Осреди (706 – 717). Каждый из них так или иначе сыграл какую-то роль в жизни Бенедикта: при дворе Освиу Бенедикт, будучи еще мирянином, познакомился с римскими обычаями и захотел посвятить себя монашеской жизни. Трое сыновей Освиу покровительствовали основанному Бенедиктом монастырю. Альхфрид оказал, вероятно, большое влияние на духовную жизнь Бенедикта. В тексте «Жизнеописания» встречается и имя короля западных саксов Кенвалха (годы правления 641 – 672). Он был другом и помощником Бенедикта. История отношений Бенедикта и Кенвалха объясняет желание главного героя отправиться сначала в Вессекс. Кенвалх задолго до повсеместного распространения римских церковных обычаев был их приверженцем и даже убедил своего близкого друга Альхфрида, наследника Нортумбрийского престола, о котором говорилось выше, в их правильности. Альхфрид настолько ревностно принял римский обряд, что как уже говорилось выше, едва не уехал в Рим навсегда. Вернувшись в Англию, Бенедикт хотел навестить Кенвалха. Вероятно, он надеялся сначала основать свой монастырь под покровительством старого друга. Узнав о его смерти, он отправился в Нортумбрию, где правил младший брат другого его близкого друга, Альхфрида. На характер отношений монастыря и короля Осреди (706 – 717) косвенно указывает тот факт, что Хвэтберт, последний из пяти отцов настоятелей, о которых говорится в «Жизнеописании», был вынужден возвращать «бесчисленные права монастыря» (с. 728). Осреди остался в истории Нортумбрии как «дурной» король, любящий бесчинства и не уважавший прав Церкви.


[Закрыть]. События, соотносящие историю всей Церкви Англии или историю монастыря с событиями вне страны, вводят имена римских пап, которые также служат временными ориентирами[376]376
  Несмотря на постоянное упоминание о почитании св. ап. Петра, Беда практически ничего не пишет о событиях в Риме, хотя они, конечно, влияли на жизнь Древнеанглийской Церкви. В течение того времени, которое охватывает «Жизнеописание», в Риме сменилось шестнадцать пап, начиная со св. Мартина Исповедника (649 – 655) до Григория И (715 – 731). Беда упоминает имена только тех пап, с которыми встречались или вели дела отцы настоятели и их доверенные лица: св. Агафон (678 – 682, Сергий (687 – 701), Григорий II (715 – 731). Исключение сделано лишь для папы Виталиана (657 – 672), потому что его решение сыграло важную роль в судьбе Бенедикта Бископа и привело к основанию монастыря.


[Закрыть]. Наконец, история монастыря начинается со времени его основания, и эта дата тоже становится точкой отсчета. Церковный календарь связывает земное время с вечностью.

Не только история одного монастыря, как она видится Беде, присутствует в «Жизнеописании». С одной стороны, к ней подходит история Древней Англии и других стран, с другой, вечность.

Реальная, земная история присутствует в «Жизнеописании» постольку, поскольку она влияет на жизнь общины или связана с личностью одного из героев. В восприятии Беды она линейна; события, о которых он рассказывает, находятся между собою в причинно-следственной связи, которую автор старается обнаружить и довести до читателя. Иногда одно событие становится отправной точкой в цепи событий, в итоге происходит нечто неожиданное, но вполне объяснимое. Так, король Кантии Экберт посылает Вигхарда в Рим, чтобы тот был рукоположен во архиепископа Кентерберийского. Действия короля мотивированы:

... он весьма желал, чтобы Вигхард был рукоположен во архиепископа, рассчитывая, что, если у пего будет архипастырь из его собственного парода, говорящий на его языке, то он и его подданные смогут глубже постичь учение и таинства своей веры, получая наставления от своего сородича и соплеменника и слушая их не через переводчика, а на своем родном языке (с. 715).

После кончины Вигхарда папа предлагает своего кандидата, «не пожелал, чтобы это благочестивое посольство верных закончилось неудачей из-за смерти посланных» (с. 715). Выбор проводника также неслучаен: «он увидел, что досточтимый Бенедикт мудрый, усердный, благочестивый и славный муж» (с. 715). Эта цепь событий привела, в конце концов, к основанию монастыря, к событию, для автора самому важному в его повествовании.

Среди событий, о которых говорит Беда, есть и такие, которые проецируются в будущее. Они не взаимосвязаны с происходящим, имеют последствия, которые автор не может засвидетельствовать. Так, Бенедикт отправил гонцов в Галлию, чтобы они нашли и привезли в Британию стекольщиков для завершения отделки церкви св. Петра, так как англосаксы не владели этим ремеслом:

... но они не просто выполнили порученное; они помогли англам самим узнать и научиться искусству стеклоделания. Это искусство оказалось бесценным для изготовления лампад и многих других церковных сосудов (с. 717).

Беда не может обойти вниманием важное событие с участием исторических лиц: подтверждение монастырских привилегий королем Альхфридом и синодом. Подобная процедура, судя по всему, имела место всякий раз, когда сменялся настоятель монастыря. Новый настоятель посылал в Рим за грамотой, дающей привилегии для защиты монастыря от вмешательства в его дела. Когда грамоту привозили, она (с. 725)

... представлена была перед синодом, собравшиеся епископы и благородный король Альхфрид подтвердили се своими подписями таким же образом, как, так как это хорошо известно, прежняя грамота была публично подтверждена в синоде королем и епископами прежнего времени (с. 725).

Несмотря на то, что монастырь, основанный Бенедиктом Бископом, является частью церковной структуры Древней Англии (настоятель, избранный братией, должен получить и благословение епископа (с. 728)), в «Жизнеописании» церковная иерархия фактически не упоминается. Может быть, Беду интересовал лишь монастырь и его жизнь во времени; с другой стороны, известно, что монастырь Бенедикта подчинялся непосредственно папскому престолу. Отношения с синодом епископов (с. 725) ограничивались, возможно, их подтверждением независимости монастыря. Более тесная связь у общины была с епископом Аккой (с. 728), который был приглашен для утверждения Хвэтберта на пост настоятеля монастыря. Беда был очень хорошо знаком с Аккой, но не дает ему никакой характеристики, так как по отношению к монастырю его старший друг и наставник является человеком из внешнего мира.

Обычно исторические сочинения раннего Средневековья рассказывают историю мира от его Сотворения. Пример тому «Церковная история англов», написанная Бедой. «Жизнеописание» не является столь всеобъемлющим произведением, однако и в нем можно обнаружить упоминания о событиях древности, которые связывают историю монастыря с историей Церкви и мира. Рассказ о событиях древности предваряет обычно слова автора или героев, служа положительным или отрицательным примером. Так, устами Бенедикта Бископа автор предупреждает об опасности внутренних разделений. В пример приводится история Царства Израильского, которое долго оставалось непобедимым, но

... и когда – как следствие их дурных прошлых поступков – оно само в себе разделилось под действием недружественной борьбы, оно постепенно погибло и, коль скоро его устойчивость поколебалась, пришло к своему концу (с. 724).

Вместе с ветхозаветным примером упоминается новозаветный – цитата из Евангелия от Матфея (Мф 12:25).

Вспоминаются в «Жизнеописании» времена апостольские и недавнее прошлое. Бенедикт Бископ решает назначить себе препозитов, которые помогали бы ему в управлении монастырем и полностью брали бы на себя настоятельские функции в его отсутствие. Чтобы читатель не усомнился в правильности действий основателя монастыря, Беда немедленно предлагает ему обратиться к истории Церкви, в частности к авторитету св. ап. Петра, в честь которого был основан монастырь в Веармуте:

История повествует, что в Риме блаженный апостол Петр назначил двух епископов управлять Церковью вместо пего, как требовала того необходимость; и сам великий св. Бенедикт, как говорит нам папа Григорий, посчитал необходимым назначить двенадцать наместников над своими учениками вместо себя, и эго, далекое от уменьшения братской любви, сделало много, чтобы увеличить ее (с. 719).

Упоминание имени св. Бенедикта Нурсийского, по уставу которого, как пишет Беда, жил монастырь, должно было полностью уничтожить все сомнения и подтвердить правильность действий отца настоятеля.

Сведения о возникновении Древнеанглийской Церкви также появляются в «Жизнеописании». В характеристике Вигхарда, умершего в Риме от чумы, говорится, что он был воспитан миссионерами, учениками св. Григория Великого, присланными им в Британию (с. 715).

Беда вспоминает и период гонений на христианство, когда рассказывает о похоронах Кеолфрида. Его гробница находилась в Лангре, в церкви Трех Братьев Мучеников, погибших в этом городе во время гонений при императоре Марке Аврелии (161–180). Тогда пострадала Галлия, особенно ее города Лион, Лангр, Вьенн. Два последних находились на пути из Англии в Рим, поэтому читатель должен был знать хотя бы немного о святых, почитаемых в этих городах. Автор расшифровывает посвящение храма:

Три мученика, в монастыре которых он «Кеолфрид» похоронен, – Спевсипп, Элевсипп, Мелевсипп. Они тройняшки и не только произошли из одной утробы, но и снова рождены вместе в одной вере Церкви, они и их бабка Леонилла, с ними. Они оставили по себе памятник своего мученичества, достойный сего места (с. 730).

Исторические аллюзии в «Жизнеописании» не идут друг за другом; хронология их не соблюдается. Все события прошлого относятся к вечности, где нет привычного, земного течения времени.

Согласно блаж. Августину, вечность отличается от времени отсутствием какого-либо «изменения»[377]377
  Блаж. Августин. О граде Божием. Т. 2. С. 182.


[Закрыть]; как только изменения прекращаются, время переходит в свою противоположность – в вечность.

Хотя, по требованиям жанра, Беда сосредоточивается на изображении земных вещей, тем не менее, вечность присутствует в «Жизнеописании». Изображения и предметы, украшающие церковь, делают ее местом вне времени и вне пространства, где небо сходит на землю. Бенедикт Бископ, много потрудившийся над украшениями главного храма Веармута, привез из Рима «образ ... блаженной Богородицы и Присно девы Марии и образы двенадцати апостолов» (с. 718), которые были помещены в алтаре. Южную стену украшали «образы евангельской истории» (с. 718), а, обернувшись к северной стене, можно было созерцать «образы из видения Страшного Суда блаженного евангелиста Иоанна» (с. 718). Вероятно, картины на темы Ветхого Завета были расположены на западной стене церкви. Так, входившего в церковь св. Петра окружали сразу и разновременное прошлое, и будущее. В церкви Пресв.. Богородицы вошедший переносился в пласт прошлого, охватывающий тридцать три года, созерцая «картины из жизни Господа» (с. 720). Церковь монастыря св. Петра, по словам Беды, была украшена священными изображениями с таким расчетом, чтобы собрание картин «о согласии Ветхого и Нового Завета, расположенных по искусному плану» (с. 720), служило к наставлению приходящих:

... например, изображение Исаака, несущего дрова, на которых его должны были сжечь как жертву, было помещено непосредственно под изображением Христа, несущего крест, на котором Он должен был пострадать. Сходно образ Сына Человеческого, распятого на кресте, соединялся в паре с изображением змея, поднятого Моисеем в пустыне... (с. 720).

Св. Сосуды, которые и Бенедикт, и Кеолфрид старались собирать в монастыре, участвовали в церковных службах, символизируя те, что стояли на столе во время Тайной Вечери. С вечностью приходящих соединяли и «Таинство Господня Тела и Крови» (с. 723), и сами службы. Так, Кеолфрид, предчувствуя свою скорую кончину, «ежедневно, после того как была пропета служба, он делал приношение жертвы Господу» (с. 730) в течение почти всего путешествия, чтобы быть в любой момент готовым к переходу в иной мир.

Вечность встречает человека после окончания его земного времени. Именно так воспринимал свою кончину Бенедикт Бископ: он «ожидал ухода смерти и начала жизни» (с. 723).

Беда особенно внимателен к датам кончины своих героев. Они получают символическое значение. Он указывает «дни рождения «в жизнь вечную»» по церковному календарю, тем самым, подчеркивая их сакральное значение. Эостервине умирает «в Мартовские Ноны, ночью, в то время как братия пели псалмы утрени» (с. 720). Беда подчеркивает обстоятельства, при которых умер его герой: скорее всего, это происходит во время 148 – 150 псалмов, в которых говорится о том, как все мироздание хвалит своего Творца. Душа праведника в сопровождении ангелов вошла в это время в Царство Небесное и присоединилась к общему хору. Это самые торжественные и радостные псалмы всей Псалтыри.

Кончина Кеолфрида также отмечается Бедой с большой точностью. Приводится не только день по церковному календарю, но и год, и день недели, и час: «он умер вскоре после девятого часа в пятницу, в седьмой день Октябрьских календ в семьсот шестнадцатом году от Воплощения Господня» (с. 730). Важно в дате кончины упоминание пятницы и девятого часа. Пятница – день крестной смерти Христа; в молитвах девятого часа вспоминается это же событие. Для человека, всю жизнь стремившегося идти крестным путем, это достойное завершение его подвигов, а для его биографа и читателей еще одно доказательство правильности избранного Кеолфридом пути.

Год смерти Кеолфрида назван неслучайно. Кеолфрид – последний из основателей монастыря, с его смертью заканчивается начальный этап истории Веармута и Ярроу; он принял монастыри тогда, когда его предшественники не успели еще сделать многого; «он позаботился о скорейшем доведении до конца всех значительных дел благочестия, начатых его предшественником» (с. 725). Хвэтберт, последний из отцов настоятелей, упоминаемых Бедой, принадлежал уже к новому поколению, к тем, кто вырос уже в организованной монашеской общине. Поэтому Беда и завершает повествование рассказом о кончине и похоронах Кеолфрида и молитвенным призыванием Трех братьев Мучеников: «Да поможет и защитит нас, недостойных, и отца нашего, «Кеолфрида», их доброе заступничество и защита» (с. 730). Так повествование, начавшееся с упоминания земного, конкретного события – основания монастыря, завершается обращением к тем, кто уже окончил свое земное странствие и чье имя принадлежит вечности.

В «Жизнеописании», составленном Бедой, указания на время играют большую роль для создания правдоподобия, которого по правилам античной риторики, должен добиваться автор произведения. Однако Беда вовсе не стремится точно записывать «время года, день и час», когда произошло то или иное событие. Когда речь идет о путешествиях главных героев, автора интересует не временная протяженность поездки, а ее результат. Не указываются и годы правления англосаксонских королей, но Беда обязательно сообщает, при каком правителе событие имело место. Вероятно, отношение королей к монастырю не менялось на протяжении их жизни; имя короля говорило читателю гораздо больше, чем даты его правления.

Время в «Жизнеописании» является важным элементом повествования. Благодаря указаниям на время ощутимо движение сюжета, выстраивается последовательность событий. Словосочетания, описывающие отрезки времени, и наречия времени вводят новые темы в повествование, являясь элементами композиции произведения. Ориентируясь на них, «Жизнеописание» легко разбить на главы.

Отсутствие точных дат позволяет избежать чрезмерной дробности текста, сходства с хроникой; употребление наречий времени, подчеркивающих повторяемость событий, помогает сжато изобразить большие периоды времени, когда действия героя были однообразны.

Время в «Жизнеописании» линейно, но в отличие от исторических произведений других жанров, собственно «историй» или хроник, Беда гораздо более легко возвращается к событиям прошлого и тут же рассказывает о том, каковы были последствия этих событий, или заставляет время течь параллельными потоками. Повествование становится живым и интересным и легко удерживает внимание читателя. Таким образом, указания на время не только подтверждают реальность описываемых в «Жизнеописании» событий, но и становятся важным элементом художественной системы читателя.

3. Пространство в «Жизнеописании»

Историческое произведение, «содержащее в себе истинные деяния»[378]378
  Там же. С. 19.


[Закрыть], рассказывает о прошлом, учитывая не только различия «по времени», но и «по месту»[379]379
  Там же. Т. 4. С. 3.


[Закрыть]. Поэтому автору следовало сосредоточиться на изображении земной реальности. Здесь ему также могли помочь правила риторики. Среди признаков, подтверждающих истинность повествования, к изображению пространства относятся два: признаки места и пространства. Когда Беда описывает монастырские земли, он руководствуется именно этими правилами. Так, говоря о местоположении монастыря, Беда отмечает, «какого рода места к нему прилегают»[380]380
  «Ad Herennium» М. Tullii Ciceronis Opera. L. I, IV. 7. P. 2.


[Закрыть] (признак места). Земля, принадлежащая монастырю, характеризуется по признаку пространства: «достаточно ли она ... обширна»[381]381
  Ibidem.


[Закрыть]. Поэтому в тексте «Жизнеописания» появляются названия поселений и рек, находящихся вблизи монастыря.

Оба признака, относящихся к пространству, учитываются, когда речь идет об увеличении монастырских владений. Земли, принадлежавшие монастырю, представляли собой уменьшенную модель мира, аналогичную «пределам Римского мира» (с. 717), поэтому для автора важно все, что относится к их описанию. Начало «монастырским пределам» положил король Эгфрид. Его пожертвования характеризуются с точки зрения пространства – «земли в семьдесят фамилий из своего богатства» (с. 716) и сорок фамилий (с. 718), прибавленные позже. С точки зрения места монастырские владения начинают определяться только тогда, когда на пожалованных землях начинают возводиться здания (с. 716). Так, о монастыре св. Петра говорится, что он основан «на северном берегу реки Веар, ближе к ее устью» (с. 713, с. 716). Место монастыря св. Павла не определяется, так как все земли принадлежат «единому монастырю блаженных апостолов Петра и Павла, расположенному в двух местах» (с. 724–725).

При Кеолфриде, возглавившем монастырь после Бенедикта, границы монастыря раздвинулись. Беда рассказывает об удачной покупке земли, осуществленной Кеолфридом, отмечая и пространство («три фамилии» (с. 721)) и место («на южном берегу реки Веар, против ее устья» (с. 721)). Так же Кеолфрид приумножал владения монастыря св. Павла (с. 725), причем первоначальные приобретения, расположенные далеко от монастыря, были недостаточны для монастырских нужд.

Кеолфрид обменял эту землю, добавив достойное количество денег, на двадцать фамилий в месте, называемом на языке населения тех мест поместье Самбук, потому что этот новый участок был ближе к монастырю (с. 725).

Создание «монастырского мира» завершилось так же, как и началось: крупным земельным пожертвованием. Некий Витмер, поступивший в монастырь Веармут и Ярроу в преклонных годах, упоминается по имени как приумножитель монастырского имущества. Он «передал монастырю в вечное владение десять фамилий земли, которые король Альфрид дал ему в окрестностях поместья Далтон» (с. 725).

В описании пространства Беда выходит за пределы рекомендаций «Риторики к Гереннию». Так же, как история Небесного Града у блаж. Августина включает в себя краткую историческую справку о землях, по которым странствует его население[382]382
  Блаж. Августин. О граде Божием. Т. 3. С. 173.


[Закрыть], текст «Жизнеописания» содержит различные географические названия. Беда не ставит себе задачу описывать места, связанные с жизнью и деятельностью его героев, ибо для этого существуют «географические трактаты» (с. 725), он только упоминает их. Мы встречаем у Беды названия многих городов, земель, рек, моря, которые везде равно называются «океан». Только по контексту можно догадаться, где герой пересекает водное пространство между Британией и Галлией (современный Ла-Манш), а где корабль несет его по Средиземному морю. Описываемое Бедой пространство обширно. Оно охватывает большую часть Европы. Если посмотреть на него из любого места, принятого за центр (для Беды таких мест два: Рим и его монастырь), оно определяется как «пределы Римского мира» (с. 717). Иногда автор выбирает в качестве центра свой монастырь и оглядывает пространство из-за его стен. В этом случае он видит «заморские страны» (с. 717) или свою родную Британию.

Пространство «Жизнеописания», как бы помещенное между двумя центрами – монастырем и Римом, – преодолимо. Герои Беды все время двигаются: пересекают на кораблях реки (с. 726) и моря (с. 715, 727), едут верхом (с. 726), больные путешествуют «на конных носилках» (с. 730).

Прибыв в Рим, который чаще всего является целью их путешествия, они «вновь ходят пешком» (с. 715) по городу. Путешествуют и посланники, а не только главные герои. Так, решение о том, что выборы нового настоятеля после отъезда Кеолфрида будут предприняты через три дня, посвященные посту и молитве, было сообщено братии монастыря св. Павла двумя группами посланцев:

через тех, которые присутствовали (на проводах Кеолфрида), а также и некоторых своих братий (с. 727).

Британия упоминается Бедой в тексте «Жизнеописания» довольно часто, но для читателя она остается лишь географическим названием, кроме местности, прилегающей к монастырю.

По ходу повествования упоминаются три ее области: Кантия, королевство Западных Саксов и Нортумбрия. Как уже говорилось выше, нортумбрийские названия встречаются в связи с местоположением монастыря. Интересно, что в тексте «Жизнеописания» нет упоминания Кентербери, где находилась кафедра архиепископа. Когда Бенедикт Бископ возвращается в Британию, сопровождая Феодора, новопоставленного архиепископа Кентерберийского, и его спутника Адриана, то о путешественниках говорится, что они «прибыли в Кантию» (с. 716). Феодор «взошел на архиепископский престол» (с. 716). Кантия и ее главный город, Кентербери, уравниваются. Кантия как область Британии становится символом архиепископской власти. Подобное произошло с Римом. Однако, если Рим стал символом Вселенской Церкви, то Кентербери, символ архиепископской власти в Британии, у Беды был вытеснен названием всей области, Кантии.

Если путешественник отправляется в Рим, то, пересекая «океан», он попадал в «заморские страны» (с. 717). Беда не дает подробного описания маршрута, которым обычно пользовались паломники, но по упоминаниям отдельных городов можно заключить, что это был обычный путь, начинавшийся на галльском берегу современного Ла-Манша, в городе Квентовик (недалеко от Кале), и проходивший через Вьенн до Марселя. В «Жизнеописании» Беда упоминает античное название «Галлии», Когда Бенедикт Бископ ищет каменщиков, чтобы построить церковь «по обычаю римлян, который он всегда любил» (с. 716), он «пересек океан и устремился в Галлию» (с. 716). Связи между Галлией и Британией исторически были прочны. События V века, когда коренное население Британии, кельтское племя бриттов, было большей частью изгнано переселившимися в Британию англосаксами и бежало в Галлию, еще больше их упрочили. Спустя почти двести лет Бенедикт, англосакс, христианин, несколько раз пересекает Галлию, направляясь в Рим и возвращаясь обратно, и предпринимает как минимум два путешествия специально в эту часть Европы, покупая для монастыря «украшения или покровы» (с. 717). Неоднократно он приглашает из Галлии мастеров, за каменщиками едет сам, а за стекольщиками «послал доверенных людей» (с. 717).

На пути в Рим паломники или гонцы могли делать много остановок, но Беда называет только два города. Один из них Лингона (ныне Лангр), находящаяся примерно в двух третях пути до Рима. Об этом городе читатель узнает немного больше, чем об остальных упоминаемых в «Жизнеописании» городах. Причина этого печальна: недалеко от Лингоны умер Кеолфрид, четвертый настоятель Веармута и Ярроу, друг и духовный наставник Беды. По благочестивому обычаю, весьма распространенному среди англосаксов, Кеолфрид собирался остаток своих дней провести в Риме, но «пораженный болезнью» (с. 729), умер «в лугах упомянутого города» (с. 730). Беда дважды упоминает место погребения Кеолфрида: тот был похоронен «в церкви Трех блаженных братьев мучеников» (с. 729); чуть далее дается более подробное описание: «к югу от этого же города, у первого путевого столба, в пределах монастыря Трех братьев мучеников» (с. 730).

Примерно на середине пути находится город Вьенн. Именно там один из героев «Жизнеописания», Бенедикт Бископ, оставляет друзьям на хранение книги, приобретенные по пути в Рим, «купленные по сходной цене, либо щедро отданные в дар» (с. 716).

По дороге домой он забрал во Вьенне ранее купленные книги, вверенные заботам его друзей (с. 716).

Беда упоминает еще одно место, связанное с паломническим путем от Квентовика до Рима. Это остров Лерин (с. 715) вблизи города Массилии (Марсель), в этом городе паломники обычно садились на корабль и морем добирались до Рима. Таким, вполне обычным способом – на «торговом судне» (с. 715), однажды путешествовал и Бенедикт Бископ.

Рим, наряду с монастырем, наиболее часто упоминаемое место в «Жизнеописании». Там побывали практически все действующие лица. Бенедикт Бископ посещал этот город пять раз; о Кеолфриде говорится:

В изнеможении старости он благочестиво устремился достичь еще раз порога блаженных апостолов, «гробницы которых», как он с удовольствием вспоминал, он посещал, видел и поклонялся им в юности (с. 723).

Вигхард (с. 715) и Хвэтберт, последний из пяти настоятелей Веармута и Ярроу (с. 727), также приезжали в Рим, причем последний жил в Вечном Городе продолжительное время, собирая материалы для своих ученых занятий.

По делам в Рим могли ездить и доверенные лица настоятелей; некоторым было предписано исполнить важное для обители поручение: Кеолфрид

... послал монахов в Рим в правление блаженной памяти папы Сергия, чтобы получить грамоту, дающую привилегии для защиты монастыря, схожую с той, которая была пожалована папой Агафоном Бенедикту (с. 725).

Текст «Жизнеописания» сохранил и восприятие англосаксов в Риме. С римской, официальной, точки зрения, они просто «саксы». Кеолфрид, отправляясь в Рим, увозит с собой рекомендательное письмо к папе от Хвэтберта, который начинает послание как «настоятель киновии блаженнейшего первоапостола Петра в Саксонии» (с. 727). Вероятно, Нортумбрия – название, связанное с географией Британии, имело смысл только в самой Британии; за ее пределами область называлась по населявшему ее народу. Англосаксы осознавали себя как отдельный народ и противопоставляли себя другим по языковому, самому легкому и очевидному признаку. Так, те англы, которые сопровождали Кеолфрида в Рим и решили после его смерти остаться в Галлии, поселились в Лингоне «среди тех, чей язык был им непонятен» (с. 729).

Притом, что Рим весьма часто упоминается в тексте «Жизнеописания», мы почти не видим никаких подробностей в изображении реального города. Только вскользь мы встречаем упоминание собора св. Петра и монастыря св. Мартина, да и то по той причине, что некий Иоанн, канонарх главного собора Рима и настоятель упомянутого монастыря, по просьбе Бенедикта Бископа и с разрешения папы Агафона отправился в Веармут в качестве регента. Рим воспринимается Бедой не как реальный город, место на географической карте, а как символ, духовный центр. Единственно значимая характеристика Рима состоит в том, что это «Дом апостолов» (с. 714), ставший хранилищем «мест, «где упокоились» тела “блаженных апостолов”» (с. 714), город, «освященный присутствием мощей св. Петра» (с. 715). Символическое значение Рима заменяет собой реальный город.

Монастырь как пространство должен был напоминать о Риме и Римском мире. Веармут, основанный Бенедиктом Бископом в честь св. ап. Петра, подчинялся непосредственно папскому престолу, а не Архиепископу Кентерберийскому; любовь Бенедикта к Риму была общеизвестна. Даже храмы монастыря строились по римскому образцу, а не по местному, кельтскому.

Из текста «Жизнеописания» известно, что в монастыре св. Петра было как минимум две церкви – св. Петра и Пресвятой Богородицы (с. 726), построенные в традициях Рима. Так, в церквях Рима алтарь был поднят по отношению к полу остальной части церкви. В Веармутской церкви св. Петра в алтарь вели ступеньки. Читатель узнает об этом только потому, что Кеолфрид стоял на этих ступеньках в конце своей последней службы в монастыре.

Вообще пространство конкретизируется только тогда, когда оно связано с главными героями, с какими-либо их действиями. Вне связи с человеком пространство не существует. Так, интерьер церкви св. Петра в Веармуте практически не описан, но благодаря тому, что отцы настоятели были погребены в этой церкви, для читателя ее пространство становится немного более различимо сквозь века. Последний из отцов настоятелей, Хвэтберт, добился права перенести мощи прежних отцов настоятелей, ранее лежавшие под спудом «в крытой галерее при входе в церковь» (с. 728) (мощи Эостервине) и «против ризницы к югу» (с. 728) (мощи Сигфрида), и, «положив мощи обоих «авв» в одной раке, разделенной внутри перегородкой» (с. 728), поместил их внутри этой же церкви рядом с гробницей Бенедикта Бископа «близ алтаря» (с. 724).

Территория монастыря описана по пути следования процессии, когда братия провожает Кеолфрида в его последнее паломничество в Рим. Согласно Беде, Кеолфрид в бытность свою настоятелем построил в монастыре несколько «часовен» (с. 725). Одна из них – часовня блаженного мученика Лаврентия – стояла напротив церкви св. Петра на пути к кельям братии (с. 726). Можно предположить, что монастырь закладывался как духовная икона Рима. В нем воспроизводились посвящения римских храмов, например, редкое посвящение первомученику Лаврентию.

Пространство сжимается до «братской келлии» (с. 726), до отдельной комнаты – «низкой кровати» (с. 723), на которой лежит один из больных отцов настоятелей, и даже до «подушки» (с. 723). И однако, мы не можем составить себе представление о монастыре как о реальном комплексе зданий. Это некий неясный фон, отдельные детали которого имеют значение для автора потому, что с ними связаны жизнь и деяния его героев.