Текст книги "Досточтимый Беда — ритор, агиограф, проповедник"

Автор книги: Мария Ненарокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Примечания к III главе

Тексты стихотворений Павлина Ноланского и «Жития св. Феликса» Досточтимого Беды приводятся по изданию: Migne J. – P. Patrologiae Lalinae Cursus Completus. V. 61. Paris, 1861. P. 471 – 483; V. 94. P. 789 – 798. Paris, 18C2; тексты анонимного «Жития св. Катберта» и жития Беды цитируются по изданию: Two lives of St. Cuthbert / Ed. by B.Colgrave. Cambridge, 1985.

Глава IV. Беда-историк

1. Основные характеристики повествования

Жизнеописание отцов настоятелей Веармута и Ярроу» по времени создания заполняет собой промежуток между «Житием св. Феликса» (после 705 года) и «Житием св. Катберта» (721 г.). Оно было составлено Бедой после 716 года, когда умер настоятель монастыря Кеолфрид. Беда писал в предисловии к «Комментариям на Евангелие от Марка»[343]343
  Farmer D.H. Introduction // The Age of Bede. London, 1988. P. 28.


[Закрыть], что известие о смерти Кеолфрида так потрясло его, что он несколько месяцев не мог взяться за перо. Кеолфрид был другом и духовным наставником Беды в течение тридцати пяти лет. Именно с ним Беда, будучи семилетним мальчиком, пережил эпидемию чумы в Ярроу, когда из всего монастыря выжили только Кеолфрид и он сам. Смерть Кеолфрида знаменовала собой завершение начального периода истории монастыря: он принадлежал к поколению основателей Веармута и Ярроу. Это произведение Беды явилось памятником его учителю.

Так же, как и в случае житий, Беда использовал для работы ранее написанный текст, «Историю настоятелей», составленную безымянным монахом из общины Веармута и Ярроу. Было высказано мнение, что автором «Истории» был сам Беда. К такому заключению приводят язык, стиль и тема произведения, а также метод работы автора[344]344
  «Стиль, метод и тема дают основание полагать, что автором «аноннмной «Истории настоятелей». – М.Н.» был сам Беда; возможно, он не упомянул эту книгу в списке своих произведений, потому что считал ее предварительным вариантом более обширного «Жизнеописания отцов настоятелей» (Brown G.H. Bede the Venerable. Boston, 1987. P. 81).


[Закрыть]. «История настоятелей», состоящая из тридцати девяти коротких глав, содержит ценные сведения о Веармуте и Ярроу, о работах по украшению монастыря, о связях с Галлией и Римом. Главным героем «Истории» является Кеолфрид. Согласно оценке Г.X. Брауна, это произведение «прямолинейно исторично»[345]345
  Ibidem.


[Закрыть].

Как и в случае «Жития св. Катберта», Беда использовал при составлении своего «Жизнеописания» и текст «Истории», и свои собственные изыскания, но избрал для своей книги иную организационную идею. Подтвержденная документально[346]346
  Ibidem.


[Закрыть] история земного монастыря у Беды превращается в повествование о сообществе людей, живущих «по духу», «по Богу»[347]347
  Блаж. Августин. О граде Божисм М., 1994. Т. 3. С. 8.


[Закрыть], которое может быть названо «образом Града Небесного»[348]348
  Там же. С. 68.


[Закрыть]. В подобном сообществе действуют уже не земные законы, а небесные. Поэтому цель автора должна состоять не в том, чтобы рассказать историю земного монастыря, приводя свидетельства очевидцев и документы, а «проследить судьбы»[349]349
  Там же. С. 164.


[Закрыть] малого Града Божия, где уже в земной реальности полагается начало Небесного Царства[350]350
  Там же. С. 68


[Закрыть]. Человек, уходящий в монастырь, этот малый Град, становится «по благодати странник земли, по благодати гражданин неба»[351]351
  Там же. С. 67.


[Закрыть]. Рассказывая о жизни настоятелей, автор должен подчеркнуть их роль как предводителей малого Града, облегчающих земное странствие подчиненной им части народа Божия.

Как и жития, «Жизнеописание» относится к «повествованиям»[352]352
  «Ad Herennium». М. Tullii Ciccronis Opera. V. 1. NY, 1831. L. I, III. 5. P. 2.


[Закрыть]. Согласно «Риторике к Гереннию», оно представляет собой «историю», то есть «деяние, но удаленное от времени нашей истории»[353]353
  Ibidem.


[Закрыть]. В основу «истории» полагается рассказ о «деяниях»[354]354
  Ibidem.


[Закрыть], подобное произведение излагается «для нашей пользы»[355]355
  Ibidem.


[Закрыть]. Однако, согласно Автонию, в повествовании такого рода говорится не просто о «деяниях», но и о «героях»[356]356
  Автоний. Предуготовление к красноречию. С. 274.


[Закрыть], совершивших их. Поэтому, кроме элемента «пользы», в «истории» присутствует элемент «хвалы»[357]357
  «Ad Herennium» P. 2.


[Закрыть].

Повествование как тип текста должно отличаться следующими качествами: краткостью, понятностью, правдоподобием[358]358
  Op. cit. L. I, IX. 14. P. 4.


[Закрыть].

Требование такого качества, как краткость, трудно приложимо к «Жизнеописанию» в целом. Задача этого произведения состоит в том, чтобы как можно более подробно рассказать о жизни людей, которая отличалась протяженностью, и об истории монастыря, охватывающих около семидесяти лет. Однако эта характеристика может относиться к описанию отдельных «деяний» и поступков героев. Так, например, когда Беда пишет о том, какое впечатление произвела деятельность Бенедикта Бископа по устройству монастыря на короля Эгфрида (с. 718), он руководствуется правилами, которые можно найти в «Риторике к Гереннию»[359]359
  Ibidem.


[Закрыть]. Беда начинает свой рассказ «оттуда, откуда ... необходимо», то есть с констатации факта, говорит «вообще, а не в деталях»[360]360
  Ibidem.


[Закрыть], не отклоняется от темы, «исход дела»[361]361
  Ibidem.


[Закрыть] излагает так, «чтобы могло быть известно также прежде то, что совершилось, хотя бы мы умолчали, каков «был» род «происшествия»"[362]362
  Ibidem.


[Закрыть]. Речь идет о событии или цепи событий, которые привели к тому, что монастырю были пожалованы дополнительно земельные владения, достаточные для основания второго дома обители – Ярроу. Беда не сообщает, каким образом король Эгфрид мог убедиться в достоинствах Бенедикта как основателя монастыря и разумности первого пожертвования; вероятно, такие сведения могли быть отнесены к «деталям» или отклонению от темы. Однако «исход дела» позволяет нам предположить, а современникам Беды, знакомым с обычаями англосаксонских королей, точно знать, что было предпринято Эгфридом: посетил ли он монастырь лично, послал ли кого-то из приближенных или пригласил Бенедикта для беседы. Так или иначе, в письменной истории монастыря, созданной Бедой, запись об этом событии сохраняет лишь самое важное: качества настоятеля, приведшие короля к осознанию пользы нового пожертвования и, соответственно, к следующему подобному шагу, расширившему границы монастырских владений.

Такая же краткость отличает описания трех последних путешествий Бенедикта в Рим: Беда сообщает только о результате поездки, опуская все, что не относится к монастырю и деятельности Бенедикта как его основателя. Поэтому отсутствие Бенедикта в монастыре по году и более описывается, например, таким образом:

После двухлетнего настоятельства в монастыре Бенедикт снова уехал из Британии в Рим. Это было его третье путешествие, завершившееся так же благополучно, как и предыдущее (с. 716).

Однако «краткость» не должна достигаться в ущерб другому качеству повествования – «понятности»[363]363
  Ibidem. L. I, IX. 15. P. 4.


[Закрыть]. Автору повествования, истории, нельзя «упустить того, что относится к делу, даже если мы следуем тому, что предписано о краткости»[364]364
  Ibidem.


[Закрыть]. Поэтому в описании событий, крайне важных в истории монастыря, Беда, стараясь не уклоняться от темы, все же сохраняет как можно больше деталей. Так, рассказывая о постройке первого храма обители, он располагает «порядок и дел и времени так, как деяния будут иметь место»[365]365
  Ibidem.


[Закрыть]: Бенедикт отправляется в Галлию через год после начала строительства монастыря в поисках каменщиков и привозит их в Британию. Все обстоятельства дела, важные с точки зрения Беды, излагаются «не беспорядочно, не запутанно, не двусмысленно»[366]366
  Ibidem.


[Закрыть], без повторов и возвращения назад. Беда называет место, куда отправился Бенедикт, и способ его достижения («морем в Галлию» (с. 716)), цель путешествия («в поисках каменщиков» (с. 716)), причину («которые могли бы возвести ему каменную церковь по образу любимых им римских церквей» (с. 716)). Автор находит также нужным сообщить, в честь кого строилась церковь («из любви к блаженному апостолу Петру» (с. 716)), скорость строительства («через год» (с. 716)) и результат всех этих трудов, который не описан, но его «можно вообразить» (с. 717). При соблюдении первого качества, «краткости», повествование становится в высшей степени информативным и в силу упорядоченности «понятным».

Для повествования о жизни и деятельности людей в земном измерении весьма важно такое качество, как правдоподобие. Чтобы достигнуть правдоподобия, необходимо соединение «отрезков времени, достоинств людей, перечня замыслов и расчетов, благоприятности мест»[367]367
  Ibidem. L. I, IX. 16. P. 4.


[Закрыть].

Правдоподобия в изложении фактов можно достичь, если учитывать следующие «признаки», изложенные в «Риторике к Гереннию»: «место, время, пространство в длину и ширину, случай (удобное время), замысел (надежда на совершение дела)[368]368
  Ibidem. L. I, IV. 6. P. 2.


[Закрыть]; «замысел умолчания». Шестой признак, заменяется свидетельством очевидцев: «знающих, свидетелей, помощников»[369]369
  Ibidem. L. I, IV. 7. P. 2.


[Закрыть].

2. Время в «Жизнеописании»

Время является одним из наиболее важных признаков в историческом произведении. Согласно «Риторике к Гереннию», «о времени спрашивают так: в какую часть года, в какой час, ночью или днем; в какой час дня или ночи, как говорят, дело совершилось и почему в такое время»[370]370
  Ibidem.


[Закрыть]. Кроме того, время и точность передачи событий в хронологическом порядке являются чертой, отличающей историческое произведение от прочих изложений фактов. Так, согласно блаж. Августину, сохранение всех фактов и хронологическая точность соответствуют «целям историческим»[371]371
  Блаж. Августин. О граде Божием. Т. 3. С. 147.


[Закрыть], «хронологическое повествование» о людях, «их делах и судьбах» стоит «на почве строго исторической»[372]372
  Там же. С. 220.


[Закрыть].

Название произведения показывает, однако, что Беда поставил перед собой задачу создать не «историю», а «жизнеописание» (" vita «). Перевод этого слова определяется содержанием произведения; ведь «vita «означает и «жизнеописание» и «житие». Одним из различий между этими двумя жанрами является отношение автора ко времени. «Житие» повествует, как уже говорилось выше, о событиях, происходящих на грани земной и небесной реальности, так что указания на время опускаются. «Жизнеописание», напротив, рассказывает о земной жизни героя, в которой неизбежно ощущение хода времени. Деление повествования на временные отрезки не является самоцелью для автора «жизнеописания», оно вторично по отношении к рассказу о главном герое.

Исчисление времени для Беды не отличается большой точностью. Самый длительный период времени – год, самый маленький – время молитвы, так как сутки делятся на «часы дневной или ночной молитвы» (с. 722). Протяженность времени, его ощущение героями зависит от их внутреннего настроя. Обычно Беда не останавливается на этом, но иногда, когда ощущение времени значимо, мы обнаруживаем, что период настоятельства одного из героев, Кеолфрида, воспринимается как долгий; время возвращения из путешествий Бенедикта Бископа, – как неопределенное. Когда Бенедикт заболел, его физическое состояние было причиной его бессонницы, так что он – а вместе с ним и автор – мог отметить «тяготу долгой ночи» (с. 722).

Беда строит свое повествование не в виде погодной записи, как это делали авторы хроник, а ориентируется скорее на философское восприятие времени, которое мы находим, например, у блаж. Августина: «... время не бывает без некоторой подвижной изменчивости ... моменты этого движения и изменения ..., оканчиваясь и меняясь другими, более краткими или более продолжительными, и образуют время»[373]373
  Там же. Т. 2. С. 182.


[Закрыть].

Весь период времени, о котором идет речь в «Жизнеописании», распадается на два неравных отрезка: до основания монастыря и после. Действие начинается не раньше того момента, когда Бенедикту Бископу, будущему основателю монастыря св. ап. Петра и его первому настоятелю (628 – 689), исполняется двадцать пять лет. Беда не упоминает никаких дат и чисел. Единственное, что нужно знать читателю, это возраст, когда Бенедикт был на вершине земного успеха. Это отправная точка повествования:

... когда он был военачальником короля Освиу, тот пожаловал ему во владение земли, приличествующие его положению, ему исполнилось двадцать пять лет ... (с. 713)

Мы не видим героя отроком, юношей, ничего не знаем о том, какие события побудили его оставить земную славу, богатство, семью, и обратиться всей душою к Богу. Герой появляется на страницах «Жизнеописания» как «военачальник», «служитель» короля; с этого момента его жизнь наполняется событиями, так как герой вступил на новую стезю, значимую для его биографа; он уже не воин земного короля, он готовится стать воином Небесного Владыки. Время, идущее к главной точке – основанию монастыря, начинает свой отсчет.

О первом путешествии Бенедикта в Рим известно немногое: он поклонялся мощам блаженных апостолов и «вскоре» (с. 714) возвратился на родину. Согласно Беде, первое путешествие укрепило желание Бенедикта вести монашеский образ жизни, подготовило к принятию важного решения. Второе путешествие, по мнению Беды, более значимое по сравнению с первым, может быть датировано. Конечно, Беда не приводит точной даты, однако отсылает читателя к одной из принятых им систем датировок, к списку римских пап:

...Бенедикт снова отправился в Рим; это происходило в правление блаженной памяти папы Виталиана... (с. 715)

Упоминанием имени папы Виталиана открывается новый период в жизни героя. «Уехав оттуда через несколько месяцев на остров Лерин» (с. 715), Бенедикт принимает монашество и два года проводит в знаменитом Леринском монастыре, «наставляемый в науке монашеской жизни» (с. 715). По прошествии этого срока Бенедикт снова пожелал посетить Рим. Беда довольно точно отмечает период пребывания своего героя в Леринском монастыре, но не указывает, сколько времени прошло до отъезда Бенедикта в Рим. Создается впечатление, что это не важно. Важно внутреннее состояние Бенедикта. Решив еще раз «пройти по городу, освященному присутствием мощей св. Петра» (с. 715), Бенедикт душою уже пребывает в Вечном городе. Поэтому промежуток времени, прошедший до прибытия в Рим, обозначается Бедой следующим образом:

Вскоре после этого «на Лерин» прибыло торговое судно, и Бенедикт осуществил свое желание (с. 715).

Жизнь Бенедикта проходит на фоне исторических событий, значимых и для истории культуры и церкви в Древней Англии, и для Вселенской Церкви. Однако Беда не упоминает конкретных дат, которые устанавливаются по другому его произведению – «Церковной истории англов»: если в «Церковной истории» важна хронологическая последовательность событий, то в «Жизнеописании» мы видим происходящее с точки зрения людей, принимавших в них участие. Бенедикт приезжает в Рим «в то же самое время» (с. 715), что и кандидат на архиепископский престол Древней Англии Вигхард. На некоторое время жизнь Бенедикта оказывается связанной не с личностью человека, но с саном архиепископа. Вигхард и его спутники умирают от чумы, и папа Римский, не называемый Бедой по имени, «когда был собран совет» (с. 715), избрал нового кандидата, послав его в Англию со спутниками, которых он сам указал. Что касается Бенедикта, то его попросили быть проводником и переводчиком новопоставленного архиепископа. Беде не важна была протяженность пребывания Бенедикта в Риме на этот раз. Акцент делается на одновременность событий и на тот факт, что жизнь Бенедикта на чужбине, его «паломничество, которое он предпринял ради Христа» (с. 715) – закончено. «Бенедикт сделал, как приказал Папа» (с. 716), пишет Беда. Отныне судьба героя тесно связана с родной страной.

«<Путешественники> прибывают в Кантию» (с. 716). Согласно «Церковной истории», новопоставленному архиепископу и его свите потребовался год, чтобы добраться до Кентербери. Но для Беды в жизни героя это время ничем не заполнено. Может быть, рассказ Бенедикта о семнадцати монастырях, которые он посетил в молодости (с. 721), отражает частично опыт и этого путешествия из Рима в Британию, но это лишь предположение. Для Беды один период времени в жизни героя сменился другим: впервые в своей жизни Бенедикт-монах становится настоятелем. Бенедикт-путешественник, странник, паломник, не связанный с каким-либо монастырем, для автора не существует. В его построении образа героя это был бы шаг назад. Стадия паломничества уже пройдена Бенедиктом.

Следующие два года (с. 716), отмеченные Бедой, герой проводит в качестве настоятеля монастыря в Кентербери, основанного еще миссионерами, посланными св. Григорием Великим. Эти два года – время ученичества, как и такое же время, проведенное на Лерине, но сейчас Бенедикт учится управлять монастырем, тогда как на Лерине он проходил школу монашеского послушания. Когда Бенедикт отправляется в Рим в третий раз, Беда снова не указывает ни времени отъезда, ни продолжительности путешествия, ибо в этом путешествии важно не время, а качество поездки – «благополучие» (с. 716), а также привезенные Бенедиктом книги и мощи святых (с. 716). О продолжительности отсутствия Бенедикта читатель может узнать, прибегая к одной из систем отсчета времени, употребляемых Бедой, – к срокам правления древнеанглийских королей. Беда отмечает смерть Кенвалха, короля западных саксов (с. 716), случившуюся незадолго до возвращения Бенедикта на родину, и правление Эгфрида в Нортумбрии. Возможно, этот период в жизни Бенедикта, согласно Беде, важен именно как последний подготовительный этап перед основанием собственного монастыря. С одной стороны, Бенедикт уже прошел школу настоятельства в Кентербери, с другой, он привез «книги по всем областям духовных знаний» (с. 716) и мощи святых, необходимые для основания монастыря. Время здесь важно не с точки зрения протяженности, а с точки зрения наполненности, содержательности.

Дата основания монастыря св. ап. Петра в Веармуте, – первая дата, упоминаемая Бедой:

Что и было сделано (т.е. монастырь основан – М.Н.) ... у устья реки Веар на северном берегу, в год от Воплощения Господня 674-й, второго индикта, в год же четвертый правления короля Эгфрида (с. 716).

Для Беды дата основания монастыря, членом общины которого он был, имеет такое же значение, как и начало общечеловеческой истории. Некогда был сотворен мир, «космос», началась история человечества, разделившегося на два града[374]374
  Там же. Т. 3. С. 8.


[Закрыть]. В 674 году был основан монастырь, ставший для автора центром мира, малым Градом Божиим; началась история, в которой принимает непосредственное участие и он сам, и целое сообщество людей, причем история монастыря, как и история Церкви, Града Божия, спроецирована в будущее. Поэтому Беда определяет дату основания монастыря, начала малой истории, по всем употребляемым им системам отчета времени: от Рождества Христова, по индиктам, по срокам правления королей.

Постройка главного монастырского храма также датирована, настолько точно, насколько Беда вообще приводит даты. Отсчет времени, монастырской истории, ведется от года основания монастыря. Рассказ об этапах строительства напоминает хронику, он погодный, но указываются не даты, а периоды времени. Через год после основания монастыря Бенедикт едет в Галлию за каменщиками, которые могли бы построить храм в римских традициях. Работы шли столь успешно, что еще через год церковь была подведена под кровлю (с. 717); мастера – стекольщики, также приглашенные из Галлии, изготовили стекла для многочисленных окон на хорах и в галереях. Церковь св. ап. Петра положила начало монастырю как малому миру.

Рассказывая о четвертом путешествии Бенедикта в Рим, Беда вновь делает акцент на качественном наполнении времени. Момент отъезда определен не в числах, а в состоянии монастырских дел. Бенедикт покидает обитель «после того как монастырь был устроен по уставу» (с. 717). Сходным образом определяется и время, проведенное в Риме, не датами, а результатом поездки: Бенедикт привозит множество «духовных сокровищ» (с. 717), следовательно, поездка была плодотворна.

Король Эгфрид, высоко оценив (с. 718) – «добродетели, трудолюбие и благочести» (с. 718) Бенедикта, пожаловал монастырю еще 40 фамилий земли. Упоминание об этом становится точкой отсчета времени в истории монастыря св. Павла, но дата не приводится. Ведь новооснованный монастырь не самостоятелен, а является частью монастыря свв. апп. Петра и Павла. К тому же, земля сама по себе не имела сакрального значения до тех пор, пока на ней не заложили новые храм и кельи.

...Годом позже, по совету Эгфрида, или, более точно, по его приказу, Бенедикт избрал семнадцать монахов и препозита и пресвитера Кеолфрида и основал монастырь «св. Павла»... (с. 718).

С момента основания второго «дома», монастыря св. Павла, время в «Жизнеописании» начинает течь двумя параллельными потоками. Одновременно, «в то же время» (с. 718) – Бенедикт назначает препозита и в монастырь св. Петра. История Эостервине, которого Бенедикт назначил управлять монастырем в свое отсутствие, выделена в тексте упоминанием времени. Начиная рассказ о деятельности препозита монастыря св. Петра, Беда пишет:

Итак, упомянутый муж принял управление монастырем в девятый год от его основания и оставался па своем посту до самой смерти, четырьмя годами позже ... (с. 719).

Течение времени в истории Эостервине незаметно на всем его протяжении. Беда рассказывает о его трудах так, словно они уложились в один долгий день. В жизни Эостервине нет особых событий, выходящих за рамки обязанностей препозита, нет упоминаний о том, каков он был как пресвитер. Единственное указание на время – указание на частоту повторяемости одних и тех же действий в течение четырех лет:

Часто, когда он ходил по монастырским делам, он встречал работающих братий и имел обыкновение тотчас же помогать им в труде ... (с. 719).

Время замедляется и конкретизируется к концу жизни Эостервине. Беда рассказывает о его предсмертной болезни: почувствовав приближение смерти, Эостервине еще два дня жил так, как он привык, и спал в одном дормитории с братией. Оставшиеся пять дней он провел «в более тайном месте» (с. 720). Наконец, последний день Эостервине на земле изображается автором как зарисовка из монастырской жизни:

... в каковой «свой последний» день он вышел на недолгое время из кельи и сел на открытом воздухе. Он собрал всех братий и с состраданием, которое было для него второй натурой, дал каждому из них целование мира, в то время как они рыдали и оплакивали уход столь доброго Отца и пастыря (с. 720).

Рассказ об Эостервине завершается сообщением его возраста при поступлении в монастырь, количества лет, прожитых им в общине, и сроками его пресвитерского служения и настоятельства. Чтобы рассказать об Эостервине, Беде пришлось забежать немного вперед, поэтому повествование возвращается к тому моменту, когда Бенедикт отправляется в Рим в пятый раз. В изображении Беды путешествие снова рассматривается с качественной стороны:

... через небольшой промежуток времени «после основания монастыря св. Павла» он отправился в свое пятое путешествие из Британии в Рим и возвратился, как всегда, с богатым запасом бесчисленных церковных даров ...(с. 720).

Беда, однако, оставляет в тексте указания, по которым можно представить, сколько времени прошло в действительности: отъезд Бенедикта произошел «через небольшой промежуток времени» (с. 720), после назначения Эостервине, а ниже этот срок уточняется: Эостервине был назначен со-настоятелем прямо перед отъездом Бенедикта («кого утвердил настоятелем, намереваясь уезжать» (с. 721)). Эостервине возглавлял монастырь св. Петра в течение четырех лет. О его смерти, равно как и об убийстве короля Эгфрида, Бенедикт узнает по приезде из Рима.

Упоминание о гибели короля Эгфрида появляется в весьма интересном контексте. Среди привезенных Бенедиктом из пятого путешествия ценностей были два шелковых плаща – паллия, которые послужили в качестве платы за три фамилии земли, купленных монастырем. Сделка эта была заключена после приезда Бенедикта из Рима с королем Альдфридом, поскольку Эгфрид, обещавший эту землю Бенедикту, был убит. Однако упоминание о плащах влечет за собой обращение к прошлому (смерть Эгфрида) и к будущему (совершение сделки).

Рассказав о путешествии Бенедикта, Беда вновь вынужден вернуться немного назад. Эостервине умер до приезда Бенедикта; монастырь не мог оставаться без главы. Поэтому на место умершего настоятеля выбирается новый – Сигфрид. Происходит это «вскоре» (с. 721) после смерти Эостервине.

В конце жизни Бенедикта его судьба тесно переплетается с судьбой его со-настоятеля Сигфрида. «Немного позже» (с. 721), по приезде Бенедикт заболевает. И для него, и для Сигфрида начинается период тяжелых испытаний:

Ибо и Сигфрид ... после долгого и болезненного внутреннего недуга приблизился к своему последнему дню на земле. И Бенедикт после трех лет мало-помалому усиливающейся болезни был ослаблен ... параличом ... (с. 721).

Течение времени замедляется. Беда подчеркивает повторяемость действий: Бенедикт «всегда» (с. 721) благодарит Бога и наставляет братию, даже «во время «приступов» боли» (с. 721), «часто» (с. 721) – говорит о необходимости сохранять в неизменном виде устав монастыря, о правилах избрания нового настоятеля. Читатель видит даже, как тяжело больной настоятель, некогда человек действия, теперь проводит свои дни и ночи. Страдая ночами от бессонницы, вызванной болезнью, он, призвав чтеца, просил читать ему «или историю Иова, этого образца терпения, или другое что из Св. Писания» (с. 722) – способное утешить и поддержать больного. Братия приходили к Бенедикту в положенные часы молитвы и вычитывали за него правило. Он же, если имел силы, подпевал им. Течение времени замедлилось до суток, разделенных каноническими часами. Как и во всем рассказе о последнем периоде жизни Бенедикта, повторяемость действий, их обыденность выражаются Бедой при помощи наречия «часто» (с. 722).

В этом потоке дней, похожих друг на друга, Беда выделяет один: «однажды» (с. 722) – Бенедикт и Сигфрид решают встретиться, прежде чем они уйдут из жизни. Время для автора и читателя течет настолько медленно, что мы видим каждое действие, каждое движение героев, как в замедленной съемке:

... Сигфрида пришлось нести на носилках в комнату, где Бенедикт лежал на своем ложе. Руки служителей расположили их бок о бок, так что их головы покоились на одной подушке, – зрелище, способное вызвать слезы. Хотя их лица были близко друг к другу, у них не было достаточно сил для того, чтобы повернуться и дать друг другу целование, но даже и в этом им пришлось прибегнуть к помощи братий ... (с. 723).

Этот же неопределенный с точки зрения отсчета времени, но детально изображенный день был отмечен важным событием – избранием Кеолфрида наместником обоих монастырей. Через два месяца умирает Сигфрид, еще через четыре – Бенедикт. Если о смерти Сигфрида говорится при помощи «общих мест», то в сцене кончины главного героя – Бенедикта – время так же замедляется, как и в эпизоде прощания его с Сигфридом. Братия частью находится в церкви, за вечерней службой, частью становятся свидетелями того, как для умирающего читают Евангелие, как его причащают «в напутствие» (с. 723). По контрасту с той сравнительно живой сценой, либо записанной со слов очевидца, либо, возможно, увиденной самим Бедой, историю жизни Бенедикта завершает отрывок, состоящий практически из одних цифр. Вся жизнь основателя монастыря, которая разворачивалась год за годом перед глазами читателя, сводится к нескольким сухим строчкам: шестнадцать лет управления монастырем со дня его основания, из них восемь лет – самостоятельно, еще восемь при помощи сонастоятелей, «первого – четыре года, второго – три, третьего – один» (с. 724). Этим кратким отчетом заканчивается целая эпоха в жизни монастыря и начинается новая, эпоха Кеолфрида.

Рассказ о четвертом отце настоятеле также начинается с перечисления различных периодов его жизни, но Беда сразу же переходит к его деяниям, причем в этом описании он то возвращается назад, то заглядывает в будущее:

...он прибавил три списка нового перевода Св. Писания, к списку старого перевода, который он привез из Рима. Одну из этих Библий Кеолфрид взял с собой в качестве пожертвования среди прочих «даров», когда отправился в Рим в старости, две другие оставил своим монастырям (с. 725).

Покупка земли, осуществленная Кеолфридом, также требует сначала обращения в далекое прошлое, чтобы читатель узнал, откуда взялись средства на эту сделку. Некогда Бенедикт Бископ привез из своих путешествий «кодекс сочинений по космографии дивной работы» (с. 752). Затем Беда вспоминает более близкие времена: Бенедикт при жизни своей договорился с королем Альдфридом о покупке земли, но не успел завершить начатое.

И, наконец, в будущем (по отношению к совершенной сделке), «позже» (с. 725), в правление короля Осреди упомянутый участок земли обменен на больший. Рассказ об этом охватывает четыре пласта времени, хотя мы не видим в тексте не одной даты. Действия Кеолфрида прямо соотносятся с действиями основателя монастыря, когда речь идет о монастырских привилегиях. Чтобы закрепить за монастырем определенные права, Кеолфрид посылает в Рим доверенных людей за такой же охранной грамотой, какую в прошлом «папа Агафон дал Бенедикту» (с. 725). Но время у Беды не только идет назад или вперед. «Во времена этого «настоятеля»» (с. 725), параллельно с его деяниями, живут и совершают поступки другие люди: так, в монастырь поступает Витмер, пожертвовавший общине все свое имущество.

Жизнь Кеолфрида как таковая не видна в перечне его дел на посту настоятеля. Известно, однако, что он возглавлял монастырь свв. апп. Петра и Павла в течение двадцати восьми лет. Что составляло повседневную жизнь этого деятельного и энергичного человека, Беда показывает довольно интересным образом:

Кеолфрид, после того как он соблюдал устав, который он сам, равно как и его Отец Бенедикт, предусмотрительно составил из опыта древних, после того как он проявил несравненное усердие в пении псалмов и молитв, которые он не оставлял ни на один день, после того как он показал себя замечательно ревностным в обуздании грешников и в то же время благоразумным в поощрении слабых, после того как он имел обыкновение до такой степени воздерживаться от еды и питья и не обращать внимания на одежду, что редко встречается у облеченных властью, видит, что он уже стар и достиг полноты дней ... (с. 725–726).

Читатель вместе с автором и Кеолфридом оглядывается на прожитую жизнь героя и обнаруживает, что двадцать восемь лет управления монастырем и сорок три года пресвитерства промелькнули, как один день. Герой внезапно остановился среди своих обыденных трудов и обнаружил, что он «уже стар и достиг полноты дней» (с. 725). Время замедляется. Герой не сразу решает сложить с себя обязанности настоятеля и уехать в Рим, но после того, как он провел какое-то время, «много и долго сам с собой беседуя в уме» (с. 726). Далее время начинает отсчитываться в днях и часах. Через три дня после принятия решения Кеолфрид отправляется в путь. День его отъезда указан точно – «накануне июльских нон, в пятый день» (с. 726). Вплоть до отъезда время размеривается церковными службами: рано утром была отслужена литургия в церкви Блаженной Богородицы и Приснодевы Марии (с. 726), затем все собрались в церкви св. Петра, главной церкви монастыря. Кеолфрид, помолившись и воскурив ладан, встал на ступени алтаря и дал всем целование мира. С пением литаний братия вышла из храма. В часовне св. Лаврентия все собрались снова, и Кеолфрид обратился к присутствующим с речью, в которой сказал, что прощает всех, и сам просил прощения у присутствующих. Братия проводили его до корабля. Там снова вся община помолилась вместе. Кеолфрид попрощался со всеми, снова дав всем целование мира, взошел на корабль, переправился через реку, поклонился кресту, который несли провожавшие его, и отправился в путь.