Текст книги "Досточтимый Беда — ритор, агиограф, проповедник"

Автор книги: Мария Ненарокова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Земное пространство с его каждодневной деятельностью имеет параллель в невидимом мире. Родина и земные царства соответствуют в средневековой картине мира Царству Небесному. Бенедикт Бископ, решив принять монашество, присоединяется к тем «гражданам неба», о которых пишет блаж. Августин. Он

... оставил преходящее богатство, чтобы обрести вечное; презрел службу у земного правителя, чтобы сражаться за Истинного Царя и обрести венец в Его Небесном граде; он оставил свою родину и семью ради Христа и св. Евангелия, чтобы получить сторицею и наследовать жизнь Вечную; он отверг узы земного брака, чтобы, совершив славный подвиг воздержания, в Царствии Небесном следовать за непорочным Агнцем девственности ... (с. 713–714).

Одним из способов отречения от мира ради Христа был упоминаемый Бедой отказ от «родины и семьи» и отъезд на чужбину. Такая добровольная ссылка была характерной чертой кельтской, точнее, ирландской христианской культуры. Бенедикт Бископ, выросший и воспитанный в Нортумбрии, которую просвещали миссионеры-ирландцы, уезжает в «странствование», которое он «предпринял ради Христа» (с. 715). Только папа Римский имеет власть предписать ему вернуться на родину, поскольку Бенедикт может послужить Богу иным способом, принести большую пользу активной деятельностью (с. 715).

Даже возвратившись в Британию и основав монастырь, Бенедикт время от времени отправляется в продолжительные путешествия. С одной стороны, он, конечно, предпринимает их для пользы своей общины, привозя в Веармут и Ярроу книги, иконы, мощи святых. С другой стороны, эти же странствия становятся частью духовного пути Бенедикта, так как он поклоняется гробницам апостолов в Риме и посещает другие известные места паломничества в Европе. Эти земные странствия, символически изображая путь в небесную отчизну, готовят Бенедикта к восприятию вечности, которая, как было образно сказано в самом начале «Жизнеописания», началась для него на земле.

Таким образом, пространство «Жизнеописания» трехсоставно. Центром «малого мира» для Беды является монастырь. Беда в точности следует «Риторике к Герению», описывая владения своей обители. Он указывает площадь земельных участков, поселения и реки, около которых они находятся, как если бы он видел их со стен монастыря. Следующей частью пространства являются более далекие области Британии и «заморские края», центром которых является Рим. Беда не описывает их детально. Ему достаточно назвать эти области, перечислить наиболее известные города, которые лежат на пути из Британии в Рим. Читатель, опираясь на собственный опыт, домыслит остальное. О пространстве невидимого мира говорится немного, так как, согласно требованию жанра, речь идет о жизни героев на земле. Так как Царство Небесное нельзя понять человеческим разумом, его приходится описывать при помощи метафор.

Роль упоминаний «благоприятных мест» в «Жизнеописании» состоит в том, чтобы подтверждать достоверность рассказанного и сообщать добавочную информацию о главных героях повествования.

4. Образы героев в «Жизнеописании»

Само название книги – «Жизнеописание пяти отцов настоятелей Веармута и Ярроу» – указывает на то, что основное внимание автора обращено на людей. Чтобы рассказ о жизни героев отвечал требованиям правдоподобия, Беда должен был описать их «достоинства»[383]383
  Там же. С. 68.


[Закрыть] или недостатки, построив повествование по плану «похвалы», о котором неоднократно говорилось выше[384]384
  «Ad Herennium» М. Tullii Ciceronis Opera. L. 1, IX. 16. P. 4.


[Закрыть].

Среди пяти биографий отцов настоятелей только одна представляет собой замкнутое повествование. Это биография Эостервине. Две биографии – Бенедикта и Кеолфрида – доминируют в I и II книгах «Жизнеописания»; в них повествование прерывается либо упоминанием исторических событий, либо, как уже говорилось выше, краткими характеристиками героев второго плана. Биография Сигфрида скорее приближается к характеристике, так как и по монастырской иерархии он был диаконом до избрания в настоятели и фактически был со-настоятелем, помощником Бенедикта. Хвэтберт, последний из пяти, в момент создания «Жизнеописания» еще только начинал свою деятельность как настоятель. Что касается Эостервине, он, по мнению Беды (который, вероятно, хорошо чувствовал иерархичность и монастырского общества, и Вселенной), по нескольким причинам заслуживал отдельной биографии, которая представляет собой непрерывный текст. Эостервине, в отличие от Сигфрида, занявшего такое же положение (со-настоятель), был перед своим избранием пресвитером; он был назначен самим Бенедиктом; кроме того, он принадлежал к той же семье, что и Бенедикт. Эостервине был двоюродным братом основателя монастыря. Хотя сами Эостервине и Бенедикт могли не придавать этому факту никакого значения, Беда отмечает его и развивает тему знатности Эостервине, имея для этого в качестве основания следующие слова блаж. Августина: «... известные многим – многим поддержка на пути к спасению, и многим, за ними следующим, вожди.»...» Крепче поражается враг от человека, которого он крепко держал. Сильнее держит он великих мира ссылкой на их знатность, а через них еще большее число – ссылкой на авторитет знати»[385]385
  Блаж. Августин. Исповедь кн. 8, IV. С. 196.


[Закрыть]. Вероятно, именно потому Беда довольно пространно пишет о том, что Эостервине, как и Бенедикт, не ценил знатность и мирскую славу. При этом в изображении Беды они оба были достойными «вождями многих».

История Эостервине, «возлюбленного соратника» (с. 718) Бенедикта, начинается с указания срока его настоятельства. Таким образом, читатель сразу узнает, что описываемый период жизни героя охватывает всего четыре года (с. 719). По отношению ко всему остальному тексту это сообщение о сроке правления Эостервине становится «вступлением».

Согласно автору «Риторики к Гереннию», хвалу необходимо начинать «из вещей внешних, тела, духа»[386]386
  «Ad Herennium» М. Tullii Ciceronis Opera. L. Ill, VI. 10. P. 24.


[Закрыть]. К «внешним вещам» относятся «род, образование, богатство, власть, славные деяния, дружеские связи и общество, в котором «герой» вращается»[387]387
  Ibidem.


[Закрыть]. Составляя хвалу, Беда начинает с указания на знатность Эостервине, но сразу характеризует его как образец знатного человека, ушедшего от мира. Попутно осуждаются те, кто поступает иначе. Высокое положение Эостервине после его отречения от мира обернулось высотой его души:

... муж знатный, но в отличие от некоторых он не допустил, чтобы его высокое положение обратилось в надменность и презрение к другим, но использовал его, как подобает слуге Божию, как ступень к дальнейшему благородству души (с. 719).

Беда уточняет сведения о «роде» своего героя: «он был двоюродным братом по отцу своего аввы Бенедикта» (с. 719). То, что автор «Риторики к Гереннию» рекомендует рассказывать об «образовании», у Беды показано как результат процесса формирования личности: «обоих образ мысли был «столь» высок, они «настолько» ни во что ставили высокое положение в мире» (с.719). Беда подчеркивает, что в момент решения своей судьбы Эостервине уже достиг духовной зрелости, так что ни в чем не хотел отличаться от прочих братий:

...когда Эостервине поступил в монастырь, ему никогда не приходило на ум использовать свое происхождение или свое родство с настоятелем к своей выгоде; и никакого предпочтения ему не оказывал Бенедикт (с. 719).

Упоминая о том, что Эостервине «был служителем короля Эгфрида» (с. 719), носил оружие, то есть был военачальником, Беда дает читателю ключ к жизни Эостервине до монастыря.

Знатность обеспечивала высокое положение при дворе, воинские успехи вознаграждались богатыми дарами. Таким образом, выполняется условие для составления похвалы, а именно: читатель, опираясь на свой жизненный опыт, может представить себе «богатства, власть, славные деяния, дружеские связи и общество», к которому принадлежал в миру Эостервине. Однако Беда составляет хвалу не военачальнику, а монаху. Поэтому все, что требуется упомянуть в похвале от «внешних вещей», читателю приходится домысливать, ибо «Жизнеописание» адресовано не приближенным нортумбрийских королей, а новым поколениям общины Веармута и Ярроу:

Осознав, что монашество уравняло его и братий, этот молодой человек решил, что его единственная гордость должна быть в стремлении соблюсти монастырское правило во всех мелочах (с. 719).

Беда указывает на самое важное качество, необходимое для хвалы «от «свойств» духа»[388]388
  Ibidem.


[Закрыть], смирение, и объясняет, что оно выражалось в отношении Эостервине к окружающим: герой вел себя смиренно, «и во всем был похож на других братий» (с. 719). Столь полное смирение выразилось в том, что Эостервине, «послушный и веселый, радостно принимал участие во всех делах монастыря» (с. 719).

Согласно требованиям построения «хвалы», центральная часть произведения должна быть посвящена описанию «деяний» героя. Беда разделяет «деяния» Эостервине на две части, относящиеся соответственно к двум периодам его жизни в монастыре. Как простой монах Эостервине должен был вместе с братией «молотить ... и веять зерно, доить овец и коров, «трудиться» в пекарне, в саду и на кухне» (с. 719). Когда Эостервине был избран настоятелем, он «оставался по отношению ко всем душою таков, как и раньше» (с. 719). Действительно, согласно Беде, изменяется только круг обязанностей героя; к послушаниям, в которых он все равно время от времени участвовал, прибавилась необходимость исправлять согрешивших, (с. 719). С духовной точки зрения герой остается таким, каким он пришел в монастырь. Если раньше Беда подчеркивал смирение Эостервине, его полное отождествление себя с братией, то теперь он указывает на «светлейший свет его лица» (с. 719). Как уже говорилось во II главе, «светлое, сияющее лицо» в житийном каноне обычно входило в описание людей, ведущих высокую духовную жизнь, достигших святости. О его характере Беда говорит словами Св. Писания. «Если поставят тебя старшим на пиру, не вознесись, будь между другими, как один из них, кроток, любезен и добр ко всем» (Ис. Сир. 25:1). Эостервине воплощает собою идеал правителя монастыря также, как ранее он был идеальным монахом. Беда сохраняет для нас то качество характера Эостервине, которое соответствует канонам изображения святого:

... когда это было необходимо, он имел обыкновение исправлять согрешивших, согласно предписаниям Устава, но он более предпочитал следовать своей обычной склонности к приветливости и усердно наставлять их словом уст «своих», так что ни один не мог думать о грехе, ибо тогда сияющий свет его лица омрачался бы облаком беспокойства за них (с. 719).

Беда отмечает, что Эостервине продолжает выполнять монастырские послушания, хотя это и не обязательно для него как настоятеля. Однако есть разница в том, как Беда описывает участие своего героя в трудах монастыря в разные периоды его жизни. Эостервине-монах не выделяется из общей массы, и Беда только называет действия. Иное дело Эостервине-настоятель. Читатель может увидеть, как он помогает братии в исполнении послушаний:

... берясь рукой за рукоять плуга в борозде, занимаясь ковкой металла и придавая ему молотом определенную форму, держа в руках лопату для веяния зерна или делая что-нибудь подобное (с. 719–720).

Частью хвалы являлась характеристика «со стороны тела и духа»[389]389
  Ibidem.


[Закрыть]. Следовало описать «свойства, которыми природа наделила тело, доставляющие удобство ..., «такие», как проворность, сила, благородная внешность, здоровье»[390]390
  Ibidem.


[Закрыть]. Свойства души, которые также необходимо описать в похвальной речи, «основываются на нашей мудрости и размышлении»[391]391
  Ibidem.


[Закрыть]. В характеристике Эостервине соединяются черты внешности и духовного облика:

Он был молодым человеком замечательной физической силы; он был кроток в речи, весел душою, щедр на благодеяния и выдающейся внешности (с. 720).

Из пяти элементов, составляющих характеристику Эостервине, два относятся к «хвале со стороны тела»: «доставляющие удобство». Но если для автора «Риторики к Гереннию» «сила и благородная внешность» идут рядом, то Беда их разводит. Физическая сила ставится Бедой на первое место. Объяснение этому можно найти в «Житии св. Катберта». Рассказывая о молодом Катберте, Беда особо отмечает его необыкновенную физическую силу, благодаря которой герой мог выполнять тяжелейшие монастырские послушания. Приятная внешность помещается Бедой в конец характеристики. Кротость и веселость являются, с точки зрения Беды, важными чертами характера, отражающими высокий настрой души его героя. Кротость речи до некоторой степени отражает мирное и радостное состояние души, которое в повседневной жизни выражается в желании и стремлении приумножать доброе вокруг себя. Беда говорит о своем герое: «щедр на благодеяния» (с. 720). «Щедрость» неслучайно возникает в характеристике героя Беды. Щедрость является добродетелью, наиболее часто восхваляемой в древнеанглийской поэзии. В «Рунической поэме» она определяется следующим образом: «Щедрость для мужей то, чем они должны гордиться и за что их следует хвалить; она приносит им помощь и честь: это имение и поддержка всех бездомных людей, у которых больше ничего нет»[392]392
  Shippey T.A. The poems of Wisdom and Learning in Old England. Cambridge, 1976. P. 81.


[Закрыть]. Щедрость после храбрости в битвах была самой важной добродетелью в системе ценностей англосаксонского общества. Глава дружины должен был щедро награждать воинов, членов своей дружины. Эостервине перестал быть военачальником, но стал духовным вождем, поэтому он, глава монастыря, и глава дружины могут оцениваться в сходных понятиях.

В характеристику Эостервине входят и сведения о том, как он нес посты и бдения:

Он ел ту же пищу, что и остальные монахи, и всегда ел в одном здании с ними, и спал в общем дормитории, как это делал он, прежде чем стал настоятелем ... (с. 720).

Беда рассказывает об «обычаях» героя, как это требовалось правилами составления хвалы. «Обычаи» являются реализацией в повседневной жизни уже упомянутых черт личности Эостервине. С одной стороны, это – физические силы, позволявшие герою нести двойную нагрузку – исполнять обязанности настоятеля и вести строго монашеский образ жизни, не делая себе никаких послаблений. С другой стороны, это такие качества, как смирение, терпение, кротость.

Беда меняет порядок элементов, составляющих рассказ о периоде деятельной жизни героя. Если ритор Эмпорий (V в.) предписывает отмечать, «каковы обычаи «героя», внешность и деяния»[393]393
  Curtius E. Op. cit. P. 156.


[Закрыть], то Беда строит свой рассказ в обратном порядке, делая акцент на «деяниях» Эостервине. «Внешность» становится элементом похвалы постольку, поскольку она является отражением христианских добродетелей. «Обычаи» упоминаются в том случае, если они, соответствуя монашеским идеалам, все же являются чем-то необычным в данной ситуации. Так, строгое постничество Эостервине, соблюдение правил монашеского общежития, стремление ничем не выделяться из среды братий являются нормой для монаха, но не характерны для настоятеля монастыря.

«Третье время» похвальной речи, по традиции, посвящено кончине героя. Согласно определению Эмпория, следует рассказать, «каков сам исход его жизни, каково мнение об усопшем»[394]394
  Ibidem.


[Закрыть]. Это же требование находим в «Риторике к Гереннию»[395]395
  «Ad Herennium» L. Ill, VI, 10. P. 24.


[Закрыть] и у св. Исидора Севильского[396]396
  S. Isidori Hispalensis Episcopi opera. Paris, 1850. PL, V. 82. P. 125.


[Закрыть]. Рассказ о «третьем времени» Эостервине включает упоминание о его поведении во время болезни и последнем дне его жизни. Болезнь Эостервине длилась неделю, из которой два дня герой стойко переносил страдания и продолжал следовать тому жизненному распорядку, который он установил для себя ранее. Он, как пишет Беда, продолжал жить в общем дормитории. Последние пять дней, когда, вероятно, ему было легче находиться в одиночестве и готовиться к переходу в мир иной, Эостервине провел «в более тайном месте» (с. 720). В биографии Эостервине Беда не пишет, как именно готовился тот к уходу из жизни, но по «Житию св. Катберта», где тема кончины святого разработана очень подробно, можно представить, что Эостервине наложил на себя особенно строгий пост и выполнял большое молитвенное правило. Согласно традиции, зафиксированной в патериках, Эостервине перед смертью вышел к братии и попрощался с каждым. Беда приводит и «мнение об усопшем»: монахи плакали «об уходе столь великого Отца и пастыря» (с. 720). Биография Эостервине завершается таким же образом, как и начинается: несколькими цифрами. Однако в начале биографии приводятся цифры, определяющие время настоятельства Эостервине, то есть относящиеся к его общественному служению. Биография заканчивается цифрами, касающимися Эостервине как человека:

Он поступил в монастырь двадцати четырех лет «отроду» и прожил там двенадцать лет, семь из них как пресвитер, а четыре как настоятель ... (с. 720)

История Эостервине является единственным жизнеописанием в составе исследуемого произведения, в котором присутствуют все элементы похвальной речи, и равновесие между отдельными ее частями соблюдается автором. Иначе выглядят истории других отцов настоятелей.

Сигфрид, управляющий Веармутом в качестве наместника, сменил на этом посту Эостервине. Несмотря на то, что и тот и другой формально находились в одном и том же положении и несли одинаковые труды, биография Сигфрида разительно отличается от биографии его предшественника. Она фактически состоит из характеристики Сигфрида. Беда опускает рассказ о «первом времени» Сигфрида, в самых общих выражениях говорит о его предсмертной болезни и кончине. Из элементов «второго времени», посвященного деятельной жизни героя, Беда останавливается только на «свойствах тела и души»[397]397
  «Ad Herennium» L. Ill, VI, 10. P. 24.


[Закрыть], причем отмечает не только положительное, но и отрицательное. Первыми в характеристике идут сведения об образовании Сигфрида, однако не говорится, где он обучался. Тем не менее, первое требование к настоятелю заключается в том, чтобы он был «муж, в достаточной степени наученный знанию Писания» (с. 721). О его личных качествах мы узнаем лишь самое общее: «украшенный высочайшими добродетелями» (с. 721). Говоря об «обычаях» Сигфрида, Беда останавливается на «удивительном подвиге воздержания» (с. 721), из чего следует, по крайней мере, что Сигфрид, как и Эостервине, был строгим постником. Однако, обратившись к «свойствам тела», Беда не находит чего-либо достойного похвалы, как в случае с Эостервине. Сигфрида скорее отличают «свойства, ... доставляющие неудобства»[398]398
  Ibidem.


[Закрыть]. Однако Беда не следует слепо правилам риторики, для которой существует либо хвала, либо хула[399]399
  Op. cit. P. 22 – 24; Автоний. Предуготовление к красноречию. С. 274 – 392.


[Закрыть]. Для автора невозможно подвергнуть осуждению несовершенства человека, коренящиеся не в его грехах, а в физическом нездоровье. Поэтому Беда не произносит слов осуждения, но скорее с сочувствием объясняет, что братия видела перед собой человека, в высшей степени достойного,

... но ему весьма мешало защищать его духовные добродетели физическое нездоровье, так как он старался сохранить чистоту сердца, страдал от неизлечимого недуга легких (с. 721).

Необходимо отметить, что введение в характеристику героев «свойств тела» происходит только в случае отцов со-настоятелей. У Беды было, очевидно, отчетливое представление об иерархии героев. То, что может раскрывать личность персонажа, менее значительного среди главных героев, не входит в характеристику центральных персонажей. Сходную картину можно наблюдать в «Житии св. Катберта». Страдания героя, причиненные его предсмертной болезнью, описываются свидетелем, героем второго плана. Сам святой стяжал такое смирение и терпение, что, по канонам жанра, ему не полагается жаловаться и рассказывать о своих недомоганиях. Указания на «свойства тела» отсутствуют в характеристиках Бенедикта и Кеолфрида; их положение в монастыре говорит о праведной жизни, о высоком уровне духовности. В раскрытии их образов внешность не может играть никакой роли, ибо они сами более дух, чем плоть.

Говоря о главных героях среди настоятелей, о Бенедикте Бископе и Кеолфриде, Беда в общих чертах придерживается схемы «похвальной речи», которую столь явным образом он отразил в истории Эостервине. Однако в отличие от Эостервине, которого Беда изобразил среди безымянных братий, Бенедикт не ограничен в своем общении стенами монастыря. Вся его жизнь показана во взаимодействии с жизнью и судьбами других людей. Беда рассказывает о Бенедикте как о человеке, изначально равном по положению людям, облеченным властью. Так, упоминается, что Кенвалх, король западных саксов, был старым и добрым другом Бенедикта. Мы видим героя, произносящего монолог перед другим королем, Эгфридом, правителем Нортумбрии. Беда рисует их отношения как близкие и доверительные, возможные между людьми, равными по положению:

Он рассказал королю все, что он делал с тех пор, как юношей покинул родину; он не скрыл от короля желания, к которому побуждала его пылкая вера: «основать в этих местах монастырь» он изложил все, что он узнал в Церкви и монашеской жизни, живя в Риме и других местах; он поведал королю, сколько священных книг и св. мощей блаженных апостолов и мучеников он привез в Британию (с. 716).

Бенедикт является единственным героем «Жизнеописания», который свободно вступает в беседу с королем. По своей значимости для истории Вселенской Церкви и монастыря, основанного им, Бенедикт единственный удостаивается характеристики, которую автор дает от лица папы Виталиана. Когда требуется найти проводника новопоставленному архиепископу Кентерберийскому, выбор делает сам папа. Он избирает Бенедикта, так как знает его как «мудрого, усердного, благочестивого и славного мужа» (с. 715).

Говоря о «первом времени» жизни Бенедикта, Беда упоминает и его высокое происхождение, и склонность к благому, и положение при дворе короля Освиу. Однако среди элементов, входящих в структуру «первого времени», автор обращает особое внимание на образованность Бенедикта. Беда подчеркивает, что Бенедикт не только узнавал нечто новое в своих странствиях (включая и самое первое), но по возвращении домой старался передать эти знания другим:

Вернувшись домой, он искренно посвятил себя тому, чтобы сделать известными насколько возможно широко те обычаи церковной жизни, которые он узнал, полюбил и привык исполнять в Риме (с. 714).

«Второе время» рассказа о Бенедикте посвящено не столько его личности и не его деятельности как главы монастыря, а результату этой деятельности. В «Жизнеописании» он предстает перед читателем как собиратель монастырских богатств, материальных и духовных. Сначала он приобретает знания. Во время своего второго путешествия он провел несколько месяцев в Риме, прежде чем поступил в братию монастыря Лерин, и «немало, как и прежде, насладился приобретением спасительного знания» (с. 715). Позже, когда Бенедикт становится настоятелем монастыря, он начинает собирать «все, что необходимо для службы в церкви и в алтаре, св. Сосуды или облачения» (с. 717), а также книги по всем отраслям знания, иконы, св. мощи. Результаты этой собирательной деятельности косвенно раскрывают личность Бенедикта как приверженца римской церковной культуры. Беда особенно отмечает тот факт, что Бенедикт ввел в Веармуте и Ярроу греко-римское пение. Пристрастие основателя монастыря ко всему римскому отразилось и в эпизоде, рассказывающем о строительстве монастырской церкви. Бенедикт не был удовлетворен постройками в местном стиле и захотел возвести церковь «согласно римскому обычаю, который он всегда любил» (с. 716). В изображении Беды Бенедикт мало занимается хозяйственной рутиной. Несмотря на то, что автор позже отмечает, что Бенедикт начал в монастыре много благочестивых дел, включая строительство часовен, создается впечатление, что вся его деятельность связана с миром вне монастырских стен.

Оценка деятельности Бенедикта-настоятеля дается не самим автором: Беда приводит мнение о нем короля Эгфрида. Увидев процветание монастыря, король был «немало обрадован ... добродетелями, трудолюбием и благочестием» (с. 718) Бенедикта.

Наиболее подробно разработана у Беды тема «третьего времени» жизни Бенедикта. Согласно Беде, его герой лишен возможности даже покидать свою келью из-за нездоровья. Единственный род занятий, который доступен Бенедикту, кроме молитвы, – поучения братии. Это тоже активная деятельность, но не на материальном, а на духовном уровне. Переход к оседлой жизни в преклонном возрасте не исключает физических испытаний. Труды и страдания дальних странствий сменяются перенесением болезни. Аскетические подвиги Бенедикта, а вместе с ним и Сигфрида, кончаются только со смертью. Сама болезнь, которую они оба стойко переносят, имеет такой же смысл, как посты, бдения, перенесения лишений в юности.

Чтобы доказать их великую ревность в вере посредством дальнейшего подвига, а именно, терпения в страданиях, Божественное Милосердие позволило им обоим быть брошенными на короткое время на одр болезни, так что, когда их болезнь была бы побеждена смертью, Оно могло бы освежить их вечным покоем мира и света на Небесах (с. 721).

Согласно Беде, Бенедикт был наполовину парализован, «его нижние конечности были уже как мертвые и только жизненно важная верхняя часть его тела, от которой зависит продолжение жизни, оставалась живой, чтобы дать возможность проявиться его силам терпения» (с. 721). Духовная активность Бенедикта резко контрастирует с физической немощью. Несмотря на приступы жестокой боли, он постоянно молится и воодушевляет братию. Беда пишет, что монахи часто приходили навещать своего больного настоятеля (с. 721) и проводили время в беседах с ним. В подобном состоянии Бенедикт находился в течение трех лет. Темы его бесед с братией могли быть самыми разнообразными, но Беда выбирает три: устав монастыря, его библиотека и выборы нового настоятеля. Первая и третья темы вполне объяснимы. Они соответствуют представлению о том, что должен завещать братии основатель монастыря, собравший общину и руководивший ею долгое время. Бенедикт старался «укрепить в сохранении устава, который он утвердил» (с. 721), братий, навещавших его. В традиции раннего монашества, в частности, ирландского, было составление устава вновь основываемого монастыря тем подвижником, который его основывал. Поэтому монашеская жизнь Кельтской Церкви была довольно пестрой. Устами Бенедикта Беда возводит в закон устав св. Бенедикта Нурсийского, хотя и с добавлениями. Главное для Беды – подчеркнуть, что правила, записанные Бенедиктом для братии, не были, как говорит герой, «плодом моего рассуждения» (с. 721). Напротив, все лучшее, что Бенедикт нашел в семнадцати монастырях в течение своих частых и долгих странствий, он предложил своей братии «для соблюдения с пользой» (с. 721). Ниже Бенедикт, говоря о выборах нового настоятеля, вновь делает выбор между кельтской, местной, церковной традицией и уставом св. Бенедикта, принесенным из Рима (с. 721–722). В отличие от традиций кельтского, в частности, ирландского монашества, где настоятели монастыря часто принадлежали к одной семье и выбирались по степени родства и богатству, Бенедикт просит братию никогда не руководствоваться положением в обществе или влиянием знатной семьи при выборе настоятеля. Критериями выбора могут быть лишь добродетельная жизнь и истинность вероучения кандидата. Беда вставляет в речь Бенедикта пересказ 3-й и 64-й глав бенедиктинского устава и поэтапно описывает выборы настоятеля. Таким образом, читатель может не сомневаться в том, как надо избирать нового настоятеля. Следует только обратиться к «Жизнеописанию», к авторитету основателя обители. Братия, согласно поучению Бенедикта, должна собраться вместе и общим советом решить, кто наиболее достоин возглавлять общину. Затем необходимо призвать епископа и попросить его утвердить ставленника в служении настоятеля. У Беды Бенедикт становится стойким приверженцем Рима, проводником римских обычаев и бенедиктинского устава. В ситуации противостояния кельтской и римской традиций Беде было необходимо подчеркнуть верность монастыря победившей традиции от самого его основания.

В условиях существования двух традиций выборы настоятеля были для общины вопросом первостепенной важности. В изображении Беды Бенедикт скорее согласен увидеть на месте монастыря пустошь, чем узнать, что община отступила от римского обряда. Поэтому Беда вводит в повествование сцену выборов нового настоятеля. Читатель, таким образом, не только узнает, каких правил надо придерживаться, но и получает наглядное представление о том, как надо действовать. Незадолго до смерти Бенедикт решает встретиться с Сигфридом. Оба они были так слабы, что Сигфрида пришлось нести в келью Бенедикта на носилках. Бенедикт, посоветовавшись с Сигфридом и присутствовавшими монахами, назвал имя нового настоятеля для обоих монастырей, – Кеолфрида. Хотя Беда и пересказывает устав св. Бенедикта, реальность выглядит немного иначе. Бенедикт советуется со своими помощниками и окружающими, но решающее слово остается за ним. Кеолфрид был избран, так как он был близок Бенедикту «не семейными узами, а общностью добродетелей» (с. 723). Именно Бенедикт решил, что монастыри будут управляться одним настоятелем «для сохранения мира, единства и согласия» (с. 725) в общине. И хотя Беда постоянно подчеркивает, что эти действия и решения имели место по совету с братией, с ее одобрения, Бенедикт похож скорее на настоятеля кельтского монастыря, чем бенедиктинского. Упоминание о семнадцати монастырях, опыт которых был присоединен к правилам бенедиктинского устава и к установлениям, «которые содержат наши привилегии» (с. 722), также подтверждает, что Бенедикт, как и все его поколение, стоял на стыке двух культур – кельтской, местной, и средиземноморской, римской, общехристианской. Беда же поставил перед собой задачу как можно больше смягчить кельтские черты в образе первого настоятеля монастыря.

На протяжении всего жизнеописания Бенедикта Беда подчеркивает его любовь к знаниям, его книжность. Однако увлечение Бенедикта книгами не является самоцелью, не служит ему забавой. С самого начала Бенедикт не только получает знания в своих путешествиях, но и передает их. Из каждой поездки в Рим он привозит книги для монастырской библиотеки. Наряду с заботой о соблюдении устава и о законной преемственности власти в монастыре Бенедикт беспокоится о библиотеке, которая должна служить не только общине, но и всей Английской Церкви:

Он предписал, чтобы прекраснейшее и обширнейшее собрание книг, которые он привез из Рима, и которые были столь Необходимы для улучшения образования в Церкви, было заботливо сохранено как единая библиотека, и не допускать, чтобы оно погибло из-за небрежности или было бы разделено на части (с. 721).

Предписание Бенедикта о библиотеке приводится Бедой в косвенной речи как второстепенное по отношению к сохранению верности уставу и управлению монастырем, но это вторая по важности из трех тем, которые Беда выбирает для бесед настоятеля с братией. Бенедиктинский устав делал акцент на духовное развитие монашествующих, поэтому сохранение библиотеки давало возможность выполнять устав. Избрание настоятеля обеспечивало исполнение устава и, следовательно, использование книг братией. Таким образом, при соблюдении этих трех важных условий, о которых, согласно Беде, не уставал говорить его герой, жизнь монастыря, главная забота Бенедикта, текла бы без неприятностей и препятствий.