Текст книги "Досточтимый Беда — ритор, агиограф, проповедник"
Автор книги: Мария Ненарокова
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
3. «Narrafto» – «повествование» как часть проповеди: способы организации текста
3.1. ГомилииПоскольку гомилия по определению является построчным комментированием текстов Св. Писания и прочих, единицей членения текста может быть законченный отрезок текста, включающий в себя комментируемую строку и комментарий. Таковы гомилии Оригена и св. Григория Великого, которые названы Лайстнером в числе прочитанных Бедой произведений[447]447
Ciceron. De Г invent ion. P. 75.
[Закрыть].
Первая проповедь, которой Беда открывает свой сборник, полностью отвечает определению гомилии, то есть представляет собой построчное комментирование отрывка из Евангелия (Лк 1:26). Иногда разбору одного стиха посвящается несколько абзацев, внешне не связанных друг с другом логикой комментирования (илл. 21).
Стихи 26–27 I главы Евангелия от Луки не содержат в себе описания события, которому посвящена гомилия. Однако, являясь вводными, они несут много информации, которую нужно было объяснить слушателям. Разбору этих стихов Беда посвящает три абзаца. В первом описывается «подобающая первооснова человеческого восстановления» в противовес «первопричине гибели человеческой». Важное богословское положение облекается в форму антитезы, что облегчает его запоминание:
Итак, поскольку смерть вошла «в мир» через жену, подобает, чтобы и жизнь возвратилась через Жену. Та, соблазненная диаволом при посредстве змия, предложила мужу вкушение смерти; Сия, наученная Богом при помощи ангела, родила миру Устроителя Спасения (с. 9).
Второй абзац, в котором рассматривается отрывок из 26 стиха (Лк 1:26), на первый взгляд кажется отступлением от темы. Речь в нем идет об имени ангела, посланного благовестить о рождении Господа. Мы встречаемся здесь со средневековым восприятием важности имени. Имя, согласно Беде, является ключом к событию:
... даже самым именем своим, под которым они «ангелы» приходят на служение, «они» дают проникнуть в смысл происходящего (с. 9).
Беда приводит значение имени ангела: «Гавриил» означает «сила Божия». Имя ангела является «наградой» (с. 9) за служение, которое он совершил, а именно: он принес свидетельство о земном рождении Бога (с. 9). Вместе с цитатой из Псалтыри (Пс23:8) имя ангела становится доказательством того, что событие, о котором идет речь, необыкновенно и значительно для человечества.
В третьем абзаце комментируется полностью 27 стих. Беда обращает внимание читателя на три факта, которые тот должен отметить для себя: «Дева», «Иосиф», «дом Давидов» (с. 10). Ниже в этой гомилии Беда больше не останавливается на личности Иосифа, но здесь объясняет слушателю его роль в земной жизни Господа и Богородицы. В одной из гомилий на Рождество (гомилия V) Беда вернется к этой теме: вся эта проповедь посвящена необходимости обручения Иосифа и Богородицы. Беда приводит свидетельство того, что Богородица – «наивеличайшая» (с. 10), ссылаясь на «одаренных разумом отцов» (с. 10). Слушатели могли вспомнить любое прославленное имя, и сами могли процитировать строки, подтверждающие это место гомилии. В конце абзаца Беда вновь обращается к толкованию значения имени, находя в этом последний и едва ли не самый сильный аргумент в пользу своего утверждения. Ведь одно дело, когда мнение по тому или иному поводу выражают «отцы» – хотя бы и «одаренные разумом», но люди, другое, когда само имя человека, данное ему при рождении, свидетельствует в его пользу:
Не следует оставить без внимания то, что Богоблаженная Родительница в качестве необыкновенной награды произнесла свидетельство посредством Своего имени. Оно толкуется как «звезда морей». Она, словно несравненное светило, просияла благодаря особому достоинству среди бурь погибающего века (с. 10–11).
Несмотря на то, что три абзаца раскрывают один стих из Евангелия, три комментария не связаны друг с другом по содержанию, что вполне отвечает определению гомилии вообще.
Стихи 28–38 (Лк 1:28–38) передают беседу ангела с Пресв. Богородицей. Беда то объясняет богословские положения, заключающиеся в словах ангела, то описывает поведение Богородицы. Отмечая, что приветствие ангела было «неслыханно среди обычаев человеческих» (с. 11), Беда подчеркивает его уместность по отношению к Пресвятой Деве. Задача, которую автор ставит перед собой, заключается в том, чтобы объяснить слушателю необычное обращение ангела. В словах небесного посланца заключен глубокий богословский смысл; понятия, которые стоят за этим приветствием, являются квинтэссенцией того, что христианин, в понимании Беды, должен знать о Пресв. Богородице. В тексте гомилии появляются риторические фигуры. Прежде чем приступить к изложению, Беда добивается внимания слушателей при помощи риторического восклицания.
Истинно, Она была исполнена благодати, которою Она увенчана как Божественным даром, ибо первая среди жен Она принесла Богу славнейший дар девства. Поэтому по праву удостоена наслаждаться видением и беседой с ангелом. Та, Которая старалась подражать ангельской жизни. Истинно, Она была исполнена благодати, которою Ей было даровано произвести на свет Самого Иисуса Христа, чрез Кого произошла Благодать и Истина (Ин 1:17). И потому Господь истинно был с Нею, Которую Он и прежде переносил от земного к желаниям небесным любовью нового целомудрия, и после освятил всей полнотой Божественности, когда человеческая природа стала посредницей. Истинно также благословенна в женах Та, Которая, несходно с женской природой вместе с красотой девства радуется чести материнства, Та, Которой подобало имя Девы Матери, родила Бога Сына (с. 11)
Ключевым словом комментария является – «истинно», так как цель Беды состоит в том, чтобы убедить слушателя в истинности сообщаемых ему сведений. Первое и третье предложения начинаются почти одинаково. Начало первого предложения таково: «и действительно, истинно, Она была исполнена благодати». Значение «иеге» усиливается значением «etenim» – «и действительно», «и в самом деле», так как внимание слушателя должно сконцентрироваться на начале доказательства. Начало третьего предложения почти полностью совпадает с началом первого, за исключением слова «etenim» усиление не нужно, аудитория внимательно слушает. Первые три предложения образуют причинно-следственную связь: Пресв. Богородица «истинно... исполнена благодати», так как Она первой принесла Богу «славнейший дар девства». Принесение этого дара стало причиной того, что Она удостоилась видеть ангела и беседовать с ним, так как Она подражала жизни ангелов. Оба эти предложения рассказывают о причинах, которые вызвали следствие, описанное в третьем предложении. За принесенный Богу «дар девства» и за «подражание жизни ангелов» Богородица была удостоена наивысшей награды: «... Ей было даровано произвести на свет Самого Иисуса Христа, чрез Кого произошли Благодать и Истина». В этой части комментария есть антитезы, но они только смысловые; они не поддерживаются синтаксисом. Так, в первом предложении определение «первая среди жен» – соотносится с речением «дар девства»; во втором указание на «ангельское видение и беседу» соответствует словам «ангельская жизнь». Два словосочетания объединяются прилагательным «angelicus», но и проповедник, и слушатель знают, что в первом случае «видение и беседа» прямо относятся к ангелу, а во втором имеется в виду жизнь человеческая, но по чистоте и непорочности приближающаяся к жизни неземных существ, равноангельная жизнь.
Начала двух оставшихся предложений также выражают идею благодатности Пресв. Богородицы. Она «исполнена благодати», так как «Господь истинно был с Нею» и Она «благословенна в женах». Сказанное о Богородице в первой части комментария дополняется в двух отношениях: во-первых, Господь не оставлял Ее в течение всей Ее жизни, во-вторых, Она, оставаясь Девой, одновременно является Матерью. Оба дополнения также построены на антитезах. Жизнь Пресв. Богородицы описывается в виде двух периодов: до рождения Христа («прежде»), когда Она была перенесена «любовью нового целомудрия» «от земного к небесным желаниям», и после («впоследствии»), когда Она, имея человеческую природу, освящена «всей полнотой Божественности». Сочетание девства и материнства также показано при помощи антитезы: – «вместе с красотой девства радовалась чести материнства» (два именных словосочетания, где главное слово стоит в аблативе, а зависящее от него в генитиве); – «и, что приличествует Деве Матери, произвела на свет Бога Сына» (два именных словосочетания, состоящих из двух аккузативов). В обоих случаях антитетические словосочетания одинаковы по синтаксической структуре, их значения сложно увязаны между собой.
Можно сказать, что насыщенность текста комментария риторическими фигурами прямо пропорциональна важности идей, которые Беда сообщает слушателю.
Гомилия как тип проповеди, в отличие от экземплюма, о котором будет сказано ниже, вовсе не предполагает создания красочных, зримых картин. Однако Беда все же сохраняет изображения действия, хотя эти немногочисленные отрывки не самостоятельны, а скорее являются фоном, словесной иллюстрацией к комментариям. Так, прежде чем перейти к содержанию речи ангела и чтобы снять эмоциональное напряжение, вызванное текстом, в высшей степени насыщенным риторическими фигурами, Беда впервые в этой гомилии обращается к содержательной стороне евангельского текста.
После того как Она, не привыкшая ни к созерцанию Ангела, ни к приветствию, по человеческому обычаю встревожилась, тот же Ангел, повторив свою речь, уговаривал Ее не бояться; и. более того: когда Она, привыкнув, отринула страх, Он назвал Ее ее собственным именем, словно хорошо ему знакомую, и со всей тщательностью изъяснил, почему он назвал Ее исполненной благодати (с. 11).
Использование Бедой форм настоящего времени изъяснительного и сослагательного наклонений вместо форм прошедшего времени (историческое настоящее): «hortatur» – «уговаривает», «ne timeat» – ««да» не боится», «vocat» – «называет», «edocet» – «научает» – позволяет автору при минимуме изобразительных средств представить внутреннему взору слушателя довольно-таки живую картину, где герои переходят от страха к спокойному восприятию происходящего, от повторений уже сказанного к «тщательному изъяснению» своих речей. Это описание, однако, полностью подчинено назначению гомилии как типа проповеди. Оно является своеобразной перифразой части следующего комментируемого отрывка (Лк 1:29–32).
Речь ангела является второй, главной кульминацией гомилии. Содержание речи по значимости настолько превосходит смысл необыкновенного приветствия, с которым ангел обратился к Пресв. Богородице, что Беда не призывает слушателя удивиться, как перед первой кульминацией, а прямо предписывает ему сосредоточиться и запомнить сказанное:
Следует благоразумно запечатлеть в памяти последовательность слов и столь прочнее следует всеять их в своем сердце, сколь явно открывается, что в них состоит все основание нашего спасения (с. 11).
После этого Беда приводит причину, по которой слушателю предписывается запомнить слова ангела:
Ибо Ангел открыто возвещает, что Господь Иисус Христос, то есть наш Спаситель, истинно есть Сын по Божеству – от Отца и по человечеству – от Матери (с. 11).
Поскольку строки Евангелия, в более развернутом виде содержащие эту мысль, уже были полностью приведены, Беда повторяет их, комментируя, одну за другой. Повторение этих строк и опровержение мнения еретиков и сомневающихся и есть собственно главная кульминация гомилии. Важность сообщаемого заставляет Беду использовать повелительное наклонение:
«И вот, сказал ангел, зачнешь во чреве и родишь Сына» (Лк 1:31). Признай же этого Человека, Который воспринял от плоти Девы истинное человеческое естество. «Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего» (Лк 1:32). Исповедуй же Его Богом истинным от Бога истинного и всегда Сущим Сыном Вечного Отца (с. 11).
Призвав слушателя признать и исповедать возвещенное Ангелом, Беда, однако, вовсе не забывает, что среди слушателей могут быть сомневающиеся и заблуждающиеся до такой степени, что они, может быть и невольно, соглашаются с теми, кто не верил в превечное существование Сына Божия. Подобные заблуждения нужно было, по мнению Беды, разъяснять сразу:
О том, что в будущем времени говорится: «Он будет Велик, и наречется Сыном Всевышнего», пусть никто не думает, полагая, что Господь Христос не существовал до того времени, как Он стал Рожденным Девою. Нам предпочтительнее понимать сказанное следующим образом: силу Божественного величия, которую Сын Божий имел превечно, Он же в тот час «Благовещения» принял, как Человек, по Своему рождению, чтобы Ипостась нашего Заступника и Искупителя стала одна в двух природах (с. 11).
Насколько Беда определенно выражался, требуя внимания и запоминания истины («следует отметить», «необходимо всеять в сердце» «слова истины»), столь же недвусмысленно он запрещает своим слушателям уклоняться в заблуждения, ведущие к погибели («пусть никто не думает так, полагая...»).
Вторая, главная, кульминация повествования приходится примерно на середину гомилии. Вторая половина гомилии посвящена темам священства и царства Господа и возможности их соединения в Нем. Комментарий на Лк 1разделяет отрывки, посвященные этим двум темам, и может восприниматься как третья кульминация повествования.
Тема царства для Беды разделяется на тему царства земного и небесного. В стихе 32 говорится о «престоле Давида» (Лк 1:32), который Беда толкует как царство народа Израильского. При помощи цитат из Посланий (Колосс 1:18) и Евангелий от Иоанна (Ин 12:13) и Марка (Мк 11:10) объясняется обращение ко Христу как к наследнику Царя Давида и Царю в Своем собственном праве. Однако земное, человеческое понимание царства, основанное на исторических параллелях, не должно было преобладать в сознании слушателей Беды. Поэтому, повторяя комментируемый стих, он добавляет стих, следующий за ним (Лк 1:33), и таким образом переводит внимание аудитории в область духовного:
Отсюда следует, что ангел говорит верно: «и даст Ему Господь Бог престол Давида, Отца Его» (Лк 1:33), и непосредственно после этого добавляет: «И будет царствовать над домом Иакова вовеки» (Лк 1:33) (с. 12).
Этот переход искусно разделяет комментарий на две симметричные части. «Престолу Давидову» земного царства соответствует «Дом Иакова» – «Вселенская Церковь», которая пребывает одновременно в мире видимом и невидимом. Народ Израильский, «которым Давид управлял, имея временную власть» (с. 12), населял земное, конкретное царство; Вселенская Церковь, в понимании Беды, неизмеримо шире; в ней объединяются живые и усопшие, те, кто происходит от Патриархов, и те, кто присоединен к Ней через Св. Крещение. Временная Власть Царя Давида для Беды является отражением вечной власти Христа – Царя:
Конечно, в этом Доме Он будет царствовать в вечности, и Царству Его не будет конца. Несомненно, Он царствует в Оном и в настоящей жизни, когда правит сердцами избранных, живя в них посредством Своей веры и любви, и постепенно покрывая от бед, направляет их, как добрый Кормчий, к принятию дара высшего воздаяния.
Он царствует и в будущей жизни, когда по окончании временного изгнания Он вводит тех же в жилище Небесной родины, где они, побуждаемые постоянным созерцанием Господа, оставляли все прочее и радостно посвятили себя Его восхвалению (с. 12).
Отрывок, посвященный важному богословскому понятию – Царственному служению Христа, – объединен глаголом «regno» – «царствовать», его синонимами «rego» – «править, управлять, направлять» и «guberno» – «править рулем, стоять у корабельного руля», т.е. «править кораблем». Употребление «regno» в будущем времени («regnabit») противопоставляет земное время вечности и напоминает о Втором Пришествии, когда, согласно Св. Писанию, Христос придет как Царь и Судия, «и Царству Его не будет конца». Далее различие во времени выражается не грамматически, а лексическими средствами. Христос Царь «regnat... in praesenti vita» – «царствует... и в настоящей жизни», но «regnat in futuro» – «царствует и в будущей жизни» (букв, «в будущем»). Правление Его совершается в сердцах избранных, в каждом в отдельности, в которых Он «regit» – «правит», и во всей Церкви как совокупности Ее членов, которых Он «gubernat» – «направляет, «как добрый Кормчий»». Здесь возникает образ Церкви-Корабля, характерный для раннехристианской системы образов. Путь Церкви-Корабля в земном измерении это – «temporale exsilium», «временное изгнание», оканчивающееся в «жилище Небесной Радости», что позволяет вспомнить мысли блаж. Августина о земном странствии христиан и о Вечном Граде, которые разделял и Беда.
Центральная кульминация второй части проповеди выделена двумя отрывками, описывающими действие согласно сюжету. Сначала внимание читателя обращено на поведение Пресв. Девы. Беда приводит Ее речь в виде парафраза, расшифровывая Ее слова для читателя, и затем только объясняет, почему вопрос был задан. Сразу после кульминации, требовавшей от слушателей максимума сосредоточенности, Беда вновь обращается к евангельскому сюжету.
Эпизод, ставший третьей кульминацией проповеди, представляет собой комментарий к наименее понятной слушателям и наиболее таинственной теме -Чуду Благовещения. Беда почти не пользуется риторическими средствами, когда объявляет: «нашедший на Деву Святой Дух явил в Ней действие Своей Божественной Силы двояко» (с. 12). Можно говорить лишь о гомеотелевтоне: «oslendit» – «castificavit» – «creavit» – «formavit» – «явил» – «очистил» – «создал» – «образовал», но эти глаголы слишком далеко отстоят друг от друга в тексте, чтобы можно было предположить, что формально они играют большую роль. Скорее здесь следует говорить о содержательной стороне. Беда употребляет словосочетание – «двумя способами, двояко» – и распределяет сведения, которые он должен сообщить слушателям, на две части: касающиеся «души» и «тела». Как только проповедник начинает делать какие-то обобщения, появляются риторические фигуры: антитеза, синтаксический параллелизм:
Того, Кого «Ангел» прежде открыто назвал Духом Святым, он снова прославил как Силу Всевышнего... (с. 12).
«Прежде» уравновешивается «снова» (антитеза). «Virtus Altissimi» синонимично «Spiritus Sanctus»; оно называет Св. Духа в одном из Его проявлений и имеет более узкий смысл. То же относится и к глаголам. Синонимическая пара «dixit» – «сказал» и «nominavit» – «наименовал» находится в отношениях синтаксического параллелизма и в то же время описывает действия в более широком и более узком смысле. Схождение Святого Духа, реальность этого события, подтверждается при помощи евангельской цитаты, содержащей обетование схождения Св. Духа на апостолов (Лк 24: 49).
Тема Непорочного Зачатия оканчивается выводом, в котором кратко излагается то, что Беда уже объяснил; для этого вывода проповедник использует такой прием, как градация по возрастающей:
Сила Всевышнего осенила Блаженную Богородительницу: когда Святой Дух наполнил Ее сердце, Он умертвил в Ней всякий пыл плотского похотения, освободил Ее от желаний этой временной жизни и Небесными дарами освятил одновременно и ум Ее, и тело (с. 12–13).
Кроме градации, Беда использует и другие средства так, что одно предложение объясняется на разных уровнях смысла. Действие Св. Духа передается глаголами, объединенными одинаковыми окончаниями «obumbravit» – «осенил», «implevit» – «наполнил», «temperavit» – «умерил», «emundavit» – «очистил», «consecravit» – «освятил». Но и в описании действия эти глаголы семантически связаны: значение «obumbravit» – «осенил» – раскрывается в результате этого действия: «cor implevit» – «наполнил «сердце»». Далее действие Св. Духа показано через «temperavit» – «умерил» к очищению («emundavit») и, наконец, освящению («consecravit»). «Aestus concupiscentiae» – «пыл плотского похотения» – составляет часть «desiderarum temporalium» – «желание сей временной жизни»; «aestus» и «desideria» входят в состав словосочетаний с предлогом «a / ab», и оба стоят в аблативе (синтаксический параллелизм, синонимия); антитетично им словосочетание «dona coelestia» – «небесные дары», которое также стоит в аблативе, но это ablativus instrumentalis, а не ablativus separationis, как в двух первых случаях. «Cor» – «сердце», наполняющееся Св. Духом, соотносится с «mens» – «ум» и «corpus» – «тело», освящающимися Св. Духом.
Цитата из комментируемого отрывка становится хорошим способом перейти от одной темы к другой: «Посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лк 1:35). Для лучшего понимания цитаты слушателями Беда пересказывает ее. У слушателей не может быть иного мнения о смысле евангельского стиха, чем тот, который сообщает им проповедник. Противопоставление рождения обычных людей и Сына Человеческого заставляет и проповедника, и слушателей задуматься «о таинстве Божественного воплощения» (с. 13). Таинство у Беды объясняется при помощи развернутой метафоры. Глагол «obumbro» дает к этому повод: он имеет как прямое значение («бросать тень, затенять»), так и переносное («затмевать, скрывать, защищать»). Сначала Беда рисует картину, знакомую каждому человеку:
Мы тогда говорим, что нас осеняет тень, когда, в то время как печет полуденное солнце, между нами и солнцем находится или дерево, или нечто вроде навеса, чем солнечный жар или свет делается для нас более терпимым (с. 13).
Точка зрения автора и слушателей совмещается, что помогает создавать видимые умом образы и так объяснять сложнейшие богословские истины, деликатно и в то же время запоминаемо. Беда выстраивает систему из двух развернутых метафор, причем эти метафоры логически связаны между собой. Два метафорических ряда берут свое начало в вышеприведенном отрывке: «горячее полуденное солнце» и «осеняться тенью». У солнца есть «солнечные лучи», оно производит «жар» и «свет». Христос, «наш Искупитель» (с. 14), уподобляется солнцу. Это уподобление возможно еще и потому, что Он «просвещает знанием истины» (с. 13) (соотносится с «свет») и «воспламеняет любовью» (с. 13) (соотносится с «жар»), что подкрепляется авторитетом Св. Писания. Беда приводит цитату из книги пророка Малахии, в которой Христос метафорически обозначается «Солнце правды» (Малах 4:2). Согласно Беде, «Солнце правды» расшифровывается как «божественная природа нашего Искупителя» (с. 13) или «божественная сила Христа» (с. 13) Боговоплощение стало возможным потому, что Пресв. Богородица приняла «лучи Солнца «правды»». Упоминание Пресв. Богородицы обращает нас к другой развернутой метафоре – к метафоре тени. Как от жаркого полуденного солнца нас защищает «дерево, стоящее между нами и солнцем» (с. 13), или «навесик» (с. 13), так и человеческая плоть, человеческая природа, которую Христос воспринял, родившись от Девы Матери, «окутала, словно облаком» (с. 13):
... Это же Солнце, то есть божественность нашего Искупителя, окутало Себя покровом человеческой природы, словно неким навесом для тени... (с. 13)... Божественная сила Христа... окутала Себя, словно облаком, веществом нашей немощи (с. 13).
Рассуждения Беды о Боговоплощении – единственное место в гомилии, где автор пользуется не только риторическими фигурами, но и тропами, в частности, антитетически составленной парой развернутых метафор. Боговоплощение, согласно Беде, тайна, не постигаемая человеческим умом, рассказывать о ней нужно не буквально, ибо это невозможно, но образами. Это предмет не понимания, но запоминания и веры. О необходимости прикрывать тайное и выражать его через образы Беда пишет в комментариях на Евангелие от Марка: «... человеческий глаз не может проникнуть в тайну Его воплощения. Никак нельзя исследовать, каким образом Слово одевается Плотию, каким образом Высший и Животворящий Дух обретает душу в утробе Матери, каким образом зачинается Тот, Кто не имеет начала и существует»[448]448
Ibidem.
[Закрыть]. Беда, пользуясь контекстными тропами, следует примеру первого проповедника Пришествия Христова, о котором он пишет в комментариях на Евангелие от Марка: «Слушателям, однако, словно втайне, неким образом и скрытой речью он «св. Иоанн Предтеча» объясняет, что Христос есть Истинный Бог»[449]449
Ibidem.
[Закрыть]. Поэтому и дальше, везде, где Беде нужно объяснить необъяснимое, он прибегает к «скрытой речи», к контекстным тропам.
Насыщенный метафорами отрывок уравновешивается историческим экскурсом о родословной Елисаветы и Царя Давида; единственным средством организации текста здесь является гомеотелевтон. Этот текст, более нейтральный по интонации по сравнению с предшествующим отрывком, является завершающей частью изложения. Концентрация внимания происходит не за счет риторических средств, которые, создавая определенный ритм и сложную образность, воздействуют на эмоциональную сферу и воображение слушателей, а за счет информативности. Аудитория может немного расслабиться и с новыми силами выслушать последнюю, важную для себя часть гомилии – поучение, в котором содержатся те советы, к восприятию которых проповедник готовил своих слушателей.
