Текст книги "Александрийская поэзия"

Автор книги: Мария Грабарь-Пассек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Стройный порядок блюдя, ударяют быстрой ногою,

540Так и они под кифару Орфееву веслами били

По ненасытного моря равнине, и волны плескались.

Пеной то здесь покрывалось, то там темноцветное море,

Страшно кипя и бушуя под силой мужей многомощных.

Несся корабль, и сверкали под солнца лучами, как пламя,

Снасти, и след его вдаль бороздою белой тянулся,

Словно заметная глазу тропинка на луге зеленом.

С неба высот в этот памятный день все боги глядели

И на корабль, и на мощь богоравных мужей, что по морю

Плыли тогда, словно все на подбор. Пелионские нимфы

550Также с горных вершин, удивления полны, взирали

И на созданье Афины итонской, 309и на героев,

Как налегали они на весла могучей рукою.

Даже Хирон Филирид с горы высокой спустился

К самому морю, и здесь, где волна разбивается в брызги,

Ноги свои омочил и, подняв тяжелую руку,

Слал уезжавшим привет и желал им возврата без скорби.

С ним и супруга была, она на руках поднимала

Сына Пелея, чтоб был Ахиллес родителю виден.

Только лишь сзади остался изогнутый берег залива,

560Только лишь вывел Арго искусно Тифис разумный,

Тифис, Агния сын, который рукою умелой

Гладко отесанный руль держал, чтобы править им твердо,

Сразу высокую мачту в гнезде они утвердили

И закрепили ее, с двух сторон натянувши канаты,

И паруса распустили, до верха мачты их вздернув.

Ветер шумящий на парус подул; на помостах шипами

Гладкими в разных местах канаты они закрепили.

Тут, покуда они Тисейский мыс 310огибали,

Сын Эагра запел под кифару стройную песню,

570Дочь всеблагого отца прославляя в ней, Артемиду,

Что об утесах прибрежных печется этих и вместе Землю

Иолка хранит. Меж тем из глубокой пучины

Всплыли дельфинов стада, вперемешку огромных и малых,

Прыгая, вслед за ладьей понеслись они влажной дорогой.

Как по следам пастуха-селянина несчетной чредою

Тянутся овцы к закутам, травой насытившись вволю,

Он же идет впереди, играя на звонкой свирели

Дивно звучащую песнь пастушью, – так же дельфины

Вслед кораблю поспешали, гонимому ветром попутным.

580Вскоре пеласгов земля многонивная скрылась в тумане.

Вот миновали герои уже Пелионские скалы,

Вдаль уносясь непрестанно; сокрылся и мыс Сепиадский;

Вот показался средь моря Скиаф, и за ним – Пересия, 311

Там, где уже материк, где Магнесии берег безбурный.

Вот и Долопов 312курган завиднелся; к нему, уступая

Ветра противного силе, пристали под вечер герои.

Здесь, величая Долопа, они среди мрака ночного

В жертву овец принесли, ибо волны на море вздымались,

И пребывали на бреге два дня, а на третий в дорогу

590Вновь устремили корабль, распустив на нем парус огромный.

(Брег тот еще и поныне «Арго отпустившим» зовется.)

Дальше оттоле отплыв, миновали они Мелибею, 313

Берег приморья крутой, обдуваемый ветром, проехав.

А на заре увидали они пред собою Гомолу, 314

Близко лежащую к морю, но мимо проплыли и вскоре

Устья Амира-реки 315на ладье миновали герои.

Тут Евримены узрели они и омытые морем

Скалы Олимпа и Оссы; потом до склонов Паллены,

Что по ту сторону мыса лежат Канастрейского, 316ночью

600Быстро вперед уносясь, под дыханием ветра домчались.

А поутру перед ними Афона фракийского кручи

Вздыбились, что наивысшей вершиной своей затеняют

Лемнос до самой Мирины, 317настолько от них отстоящий,

Сколько пройдет лишь к полудню ладья с хорошей оснасткой.

Весь этот день и всю ночь крепчал на пользу героям

Ветер попутный, и был на судне парус распущен.

С первым же солнца лучом тот ветер утих – и на веслах

К скалам Лемносским подплыл Арго, к берегам Синтеиды. 318

Там, на острове, был весь народ беззаконием женщин

610Жестокосердно в минувшем году истреблен поголовно.

Жен законных мужья там отвергли, возненавидев,

И полонянок они возлюбили горячей любовью,

Коих добыли, предав разорению землю фракийцев,

Против лежащую, ибо преследовал гнев Афродиты

Женщин за то, что они ее долгое время не чтили.

Жалкие! Ненависть их ненасытная меры не знала,

Ибо не только мужей и наложниц, ими любимых,

Предали смерти они, но весь мужеский пол, чтоб в грядущем

Не понести никакой за убийство жестокое кары.

620Только одна изо всех пощадила родителя-старца —

Дочь владыки народа, Фоанта-царя, Гипсипила.

В ящике полом его она в море спустила, чтоб мог он

Так хоть от смерти уйти. И его рыбаки невредимым

Вскоре пригнали на остров, что прежде звался Ойнеей,

После же был наречен Сикином – по имени сына,

Коего в браке с Фоантом родила наяда Ойнея.

Бычьи стада ли пасти, носить ли медные шлемы,

Плугом ли нивы взрыхлять хлебородные – все это было

Легче для женщин, чем труд Афины, вверенный прежде

630Их попеченью. И все же любая из них то и дело

Моря широкую гладь обводила взором тревожным,

В страхе жестоком пред тем, что фракийцы напасть на них могут.

Вот почему и теперь, увидав, что на веслах подходит

К острову быстро Арго, все они за ворота Мирины

Бросились к брегу, надев на себя боевые доспехи,

На кровожадных похожи фиад. 319Они полагали,

Будто фракийцы пришли. Среди жен Гипсипила явилась,

Дочь Фоанта, одетая в отчий доспех. Растерявшись,

Молча стояли они: столь силен был томивший их ужас.

640Тою порой с корабля в свой черед послали герои

Быстрого вестника к ним, Эфалида, которому были

Вверены и передача вестей, и жезл Гермеса, —

Был отцом ему бог и дал нетленную память:

Ведь и поныне еще, хоть герой отошел к Ахеронта

Водоворотам ужасным, забвенье души не коснулось,

Ибо навеки судьбой решено, чтобы в разное время

То под землей пребывала она, то в мире под солнцем

Между живущих жила… Но какая нужда меня нудит

Речь так подробно вести, сказанья о нем излагая?

650Вкрадчивым словом склонил Гипсипилу он, чтобы прибывшим

Женщины дали приют, ибо день уж смеркался, они же

Не опускали причала с зари, при ветре попутном.

Тут лемносские жены ко граду пришли, чтоб на вече

Место занять, ибо так приказала сама Гипсипила.

После того как они собрались густою толпою,

К ним обратилась царица с такой ободряющей речью:

«Надо, подруги, мужей одарить в изобилье дарами,

Теми, что на корабле им возить подобает с собою, —

Пищей и сладким вином, – чтоб они за чертой пребывали

660Стен городских и чтоб, к нам приходя то за тем, то за этим,

Точно про все не прознали, – боюсь, что далеко худая

Слава о нас разнесется. Мы злое дело свершили.

Им по душе не будет оно, коль о нем разузнают!

Вот наш совет – он таков… А теперь пусть из вас мне на смену

Встанет другая, коль лучшее что придет ей на разум.

Я ведь для этого вас созвала сюда на собранье».

Молвила так и воссела на каменном отчем престоле.

С места тогда поднялась Поликсо, ей любезная няня,

Старая, – сильно на ноги кривые она припадала

670И опиралась на палку, но все ж говорить ей хотелось.

С нею бок о бок сидели четыре нетронутых девы,

Каждой из них обрамляли чело золотистые кудри.

Встала она средь собранья, и шею с трудом распрямила

Над искривленной спиной, и такое промолвила слово:

«Что до даров, то, как это угодно самой Гипсипиле,

Надо гостям их послать, – ведь подарки на пользу послужат!

Ну, а помыслили ль вы, что придется изведать вам, если

Или фракийцев нагрянет толпа или войско иное?

Так ведь не раз и не два среди смертных бывает! Вот так же

680К нам неожиданно ныне явилась и эта дружина!

Если же кто из блаженных от этой спасет вас напасти,

Тысячи бед ожидают вас впредь, тяжелей, чем сраженья.

После того как угаснем мы, старые, вы ж, молодые,

К старости, всем ненавистной, придете, детей не имея,

Как тогда станете жить злополучные? Или на тучных

Нивах быки, впрягаясь для вас по собственной воле,

Плуг повлекут в бороздах, глубоко взрезающий землю,

И, чуть лишь кончится год, сожнут созревшие злаки?

Я-то, хотя от меня отступаются Керы пока что,

690Все же, – так мыслится мне, – с наступлением нового года

В землю сойду, получив от судьбы, как положено смертным,

Чин погребальный, и бедствие ваше меня не коснется.

А молодым я советую всем вот о чем поразмыслить:

Чуть что не в руки дается сейчас вам защита и помощь,

Если вручить захотите дома и все ваше именье

Вы чужеземцам, а также дадите и городом править».

Молвила так – и ответило гулом собранье: пришлося

По сердцу слово ее. За ней поднялась Гипсипила

И, прерывая других, такое промолвила слово:

700«По сердцу если вам всем пришлось Поликсо предложенье,

То к кораблю я могла бы и вестницу сразу отправить».

Молвила, и Ифиное, к ней близко сидевшей, сказала:

«Встань, Ифиноя, иди и проси к нам пожаловать мужа,

Что возглавляет дружину, прибывшую к острову нынче,

Дабы могла передать я приятную волю народа:

Также и прочим вели, чтоб сошли, коль желают, на землю,

В город вступили бы наш без страха и мысля благое».

Молвив, собранье она распустила и встала с престола,

Чтобы вернуться домой. Ифиноя ж к минийцам помчалась.

710Те ее спрашивать стали, за делом каким к ним явилась,

Им же на все их расспросы она отвечала немедля:

«Я к вам пришла потому, что прислала меня Гипсипила,

Дочь Фоанта, вождя корабля к ней позвать, кто б он ни был,

Дабы ему передать приятную волю народа.

Также и прочим велит сойти, коль угодно, на землю,

Чтобы в наш город вступить без страха и мысля благое».

Молвила… Им по душе было это ко времени слово,

Про Гипсипилу же мыслили все, что, как отрасль Фоанта,

После кончины отца, им любимая, стала царицей,

720И торопили Язона идти и готовились сами.

Он же, на плечи надев Тритониды-богини изделье,

Плащ пурпурный двойной, застегнул его. Плащ тот Паллада

Выткала в дар для него, когда остов Арго возводила

И научила скамьи для гребцов вымерять по правилу.

Было бы легче тебе устремить на всходящее солнце

Взоры свои, чем в упор смотреть на плаща багрянистость.

Ведь середина его отливала ярким багрянцем,

Темно-пурпурными были края, и вдоль каждого края

Были картины разбросаны, тканные с дивным искусством.

730Вот киклопы на нем, за нетленной работою сидя,

Зевсу-владыке куют перун. Он почти уже кончен

В блеске своем – одного лишь луча у него не хватает,

И, воздымая железные молоты, ныне киклопы

Луч тот куют – всепалящего пламени дымную струйку.

Было там двое сынов Антионы, Асоповой дщери,

Зет с Амфионом… 320От них недалеко, пока что без башен,

Фивы стояли – им только еще основание клали братья.

Зет подхватил вершину утеса на плечи

И потащил, как тащат мужи, напрягши все силы.

740Шел за ним Амфион, на златой форминге играя,

Большая глыба за ним сама собою катилась.

А невдали Киферея была пышнокудрая дивно

Выткана, с легким Ареса щитом. От плеча и до локтя

Левого, грудь обнажая, хитон у нее распустился.

А со щита глядел ей в лицо точь-в-точь повторенный

Образ ее, отраженный лощеной блистающей медью.

Выгон там был травянистый для стад. На нем телебои 321

Битву за стадо вели с сыновьями Электриона,

Те – защищая себя, а тафийцы-добычники – мысля

750Скот увести. Их кровью уж луг обагрился росистый,

Все же немногих они пастухов числом одолели.

И колесницы там две состязавшихся вытканы были.

Той, что неслась впереди, управлял Пелоп, сотрясая

Вожжи, а место бойца Гипподамия в ней занимала,

Правил другою Миртил, она вдогонку летела,

В ней Эномай уже руку занес, копье направляя, —

Но с колесницы упал, ибо ось подломилась в ступице,

Прежде чем в спину Пелопа успел он вонзить наконечник. 322

Выткан там был и Феб Аполлон, стрелами разящий;

760Малый ребенок, он ими в огромного Тития 323метил,

Ибо Латону посмел за одежду схватить он, рожденный

Дивной Эларой, но Геей взращенный и снова рожденный.

Также и Фрикс был миниец – как будто и вправду барана

Слушал он, тот же и впрямь словно только что вымолвил слово.

Глядя на них, ты бы смолк и в душе своей обманулся,

Мня, что разумные речи от них возможно услышать.

В этой надежде на них неотрывно смотрел бы ты долго!

Вот был подарок каков Тритониды, богини Афины.

Было в руке у Язона копье, ему Аталанта 324

770Эту далекоразящую пику дала на Менале,

Гостя приветливо встретив, с которым в дорогу пуститься

Ей бы хотелось, но он удержал от этого деву,

Ибо боялся, что ради любви к ней начнутся раздоры.

К городу в путь он пошел, со звездою сияющей схожий,

На каковую, когда она всходит над домом, взирают

Девы, замкнувшись в своей возведенной недавно светлице;

Взор им чарует она, среди темного неба ночного

Дивно сверкая. Но рада звезде и юница, тоскуя

По жениху, что вдали среди чуждых людей пребывает

780И для кого, как жену, берегут ее в доме родные.

Этой подобный звезде, шел герой по дороге ко граду.

После того как вступили они в городские ворота,

Жены-гражданки, вослед им идя, с одобреньем шумели,

Радуясь гостю. А он, глаза уставивши в землю,

Шел неуклонно, пока не достиг Гипсипилы чертогов

Пышных. Лишь он показался, пред ним распахнули служанки

Тотчас же створы дверей, что друг к другу прилажены ловко.

Тут Ифиноя сама провела через горницу быстро

Гостя и после его посадила в роскошное кресло

790Против своей госпожи. Та потупила ясные очи,

Девичьим щеки ее залились румянцем. Но все же

Хоть и смутилась, ему она ласково вот что сказала:

«Гость мой, почто за стеной городской пребывали так долго

Вы понапрасну? Ведь град не мужчины у нас населяют!

Все они ныне Фракийской земли поселенцами стали

И хлебородные нивы там пашут. Про наше несчастье

Все расскажу откровенно, чтоб стало и вам то известно.

В пору, когда мой родитель Фоант был владыкой народа,

Здешние люди к фракийцам, что насупротив обитают,

800Плавать повадились и, с кораблей на них нападая,

Грабить жилища, сюда привозить и дев, и большую

С ними добычу. Так воля сбывалась грозной Киприды,

Что наслала на них безумье, губящее душу.

Стали гнушаться они законных жен и преступно

Гнать из чертогов их вон, чтобы ложе делить невозбранно

С теми, кого они в плен забирали, сражаясь с оружьем.

Жалкие! Долгое время терпели мы это, надеясь,

Что переладят свой разум они наконец. Но несчастье

Шло, удвояясь, вперед. По всем домам в униженье

810Дети законные были, в чести же – дети наложниц.

Так и безбрачные девы, и матери с ними вдовицы —

Все в небрежении полном по городу скорбно скитались,

И ни отец ни на миг о дщери законной не пекся,

Хоть бы и видел воочию он, как жестоко терзает

Мачеха дерзкой рукою ее, ни сыны своей кровной

Матери не защищали, как прежде, от низкой обиды,

И о сестре не лежала на сердце у брата забота.

Отдано девам одним полонянкам внимание мужей

Было везде: в хороводах, в дому, на пирах и в собранье.

820Так все и шло, пока бог не вложил в нас безмерную смелость,

В город мужей, возвратившихся вспять от Фракийских пределов,

Не допустить, чтоб они или мыслить, как следует, стали

Или ж куда-нибудь прочь с полонянками вместе отплыли.

Ну, а они из детей только мальчиков выпросив, сколько

В городе их оставалось, туда удалилися с ними,

Где среди снежных полей обитают и ныне фракийских.

Вот почему средь одних очутились вы женщин. Но если

Хочешь ты здесь обитать и тебе это по сердцу будет, —

Власть ты получишь Фоанта, отца моего, и я мыслю,

830Что не осудишь ты здешней земли. Ведь она плодородней

Всех островов, сколько их ни рассеяно в море Эгейском.

Ныне ж ступай к своему кораблю и товарищам точно

Речи мои передай и за стенами не оставайся».

Молвила так, но о том, как погибли мужи, промолчала.

Он же на это в ответ с таким обратился к ней словом:

«Помощь принять, Гипсипила, твою мы рады душою,

Ибо в тебе нам нужда и в том, что ты нам предлагаешь.

В город к тебе я обратно приду, но сперва по порядку

Я обо всем друзьям расскажу. Твой остров и царство

840Пусть за тобой остаются; но верь, я их отвергаю

Не из презренья: меня торопит труд мой тяжелый».

Молвил, к деснице ее прикоснулся рукой и в обратный

Путь он пошел, а вокруг толпились радостно девы,

Сотнями с разных сторон подходя, пока за ворота

Не удалился он. Вслед на прекрасноколесных повозках

Прибыли к брегу они, привезя подарков немало,

После того как Язон успел подробно поведать

Все, что сказала ему, пригласив к себе, Гипсипила.

В гости мужей без труда увели по домам своим девы,

850Ибо жажду любви в сердца их Киприда вложила,

Тем угождая Гефесту премудрому, дабы в грядущем

Снова, как встарь, заселился мужами Лемнос безмужный.

В царский чертог Эзонид к самой Гипсипиле поднялся,

Прочие все разбрелись, куда кого случай направил,

Кроме Геракла, который по доброй воле остался

При корабле, и немногие с ним, от других отделившись.

В городе сразу веселье пошло – пиры, хороводы.

Дымом душистым наполнился град. Из богов присносущных

Паче других фимиамом и песней к себе преклоняли

860Геры преславного сына 325они и богиню Киприду.

Так они день ото дня отлагали все дальше отплытье,

И, оставаяся там, они бы промедлили долго,

Если б героев Геракл не собрал, оторвав их от женщин,

И, порицая друзей, им не бросил такого упрека:

«Жалкие, иль соплеменников кровь нас вдали от отчизны

Держит? Иль только затем, чтоб жениться, сюда мы приплыли,

Женщин, своих соплеменниц презрев? Уж не здесь ли угодно

Вам обитать и пахать плодородные Лемноса нивы?

Славы нам здесь не стяжать, если мы с чужеземками долго

870Здесь проживем, и руна не добыть: ведь его добровольно

Бог нам не даст никакой, снизойдя на наши моленья!

Что же, вернемся каждый к себе, предоставив Язону

Целые дни проводить с Гипсипилой на ложе, пока он

Лемнос детьми не наполнит и славу тем не стяжает».

Так упрекал он дружину. Никто не посмел из героев

Очи поднять на него и на речь его словом ответить.

Сходку покинув, немедля они собираться к отплытыо

Стали. Тут Лемноса жены, проведав про это, сбежались.

Словно как пчелы, гудя, вкруг цветущих носятся лилий,

880Из ульевидной скалы вылетая, а окрест росистый

Им улыбается луг, они же одна за другою

Сладкие соки вбирают в себя, – так точно и жены,

Громко стеная, мужей окружали толпой неотступной,

И кто рукой, кто словами привет посылали им нежный

И умоляли блаженных богов о возврате счастливом.

А Гипсипила молилась, сжимая руки Язону

И пред разлукой в тоске проливая горькие слезы:

«В путь свой плыви! Пусть царю тебя и товарищей боги

Всех невредимо вернут, везущих руно золотое,

890Так, как угодно тебе. Но все ж на острове этом

Жезл отца моего ожидать тебя будет на случай,

Если ты к нам на обратном пути пожелаешь вернуться.

Здесь из других городов наберешь народу без счета

С легкостью ты для себя; но, увы, желанья такого

В сердце не будет твоем, и не сбыться такому, я знаю.

Но и вдали находясь, и вернувшись, ты помни, однако,

О Гипсипиле и дай мне наказ, чтоб могла я с охотой

Выполнить все, если боги родить сыновей мне даруют».

Сын Эзона, дивясь на нее, в свой черед ей ответил:

900«Пусть, Гипсипила, все будет, как должно, по воле блаженных!

Что ж до меня, то к лучшему мысль обо мне измени ты, —

Знай, что довольно с меня, коль на то будет Пелия воля,

В отчей земле обитать! Лишь бы боги труды с меня сняли!

Если же мне не судьба в Элладу вернуться обратно,

В дальний отправившись путь, ты же сына родишь той порою,

Вышли его, когда он возрастет, в Иолк пеласгийский,

Дабы отцу моему был и матери в горе утехой,

Если застанет еще их в живых, и в отлучку владыки

Дабы, в чертогах своих находясь, они были в почете».

910Молвил, и первым взошел на корабль, и другие герои

Поднялись следом за ним и взялись тотчас же за весла,

Все по местам по порядку усевшись. Тут Арг им причалы

От омываемой морем скалы отрешил, а герои,

Длинные весла подняв, по воде ударили с силой.

Вечер пришел, и пристали они, по совету Орфея,

К острову дщери Атланта, Электры, 326чтоб к тайнам священным

Чрез посвящение там приобщиться и впредь безопасней

Путь совершать по пучинам соленого страшного моря.

Больше об этом не след говорить. Благодать да почиет

920Вечно на острове том, на богах, там живущих, для коих

Таинства те совершаются, – петь же о них нам не должно!

Шли оттуда на веслах они по глубинам Меланским; 327

Фракии слева земля, а справа, за водным простором,

Имброс средь моря лежал; и как раз при заходе светила

Близко подплыли они к Херсонесу, что выдался в море.

Нот проворный с кормы им подул, и, поставив по ветру

Парус, в глубокий проток, Афамантовой дщери носящий

Имя, вошли они: верхнее море за ними осталось 328

Рано, а за ночь они миновали ту часть, что в пределах

930Брега Ретейского, справа Идейскую землю имея.

Город Дарданов покинув, пристали они к Абидосу,

Мимо Перкоты и вдоль берегов Абарниды песчаных

Дальше проплыли, минув Питиею священную также; 329

За ночь одну, хоть корабль и кренили у них с боку на бок

Водовороты, прошли до конца Геллеспонт они бурный.

Остров утесистый 330есть в Пропонтиде, от нивообильной

Фригии недалеко выступающий в море, – зовется

Островом он потому, что порой перешеек, идущий

К суше, скрывает волна. С двух сторон берега в нем доступны

940Для кораблей, а лежат те брега над рекою Эзепом.

Гору «Медвежьей горой» именуют окрестные люди,

А обитает на ней жестокое, наглое племя

Землерожденных – они для соседей великое диво!

Ибо каждый из них по шесть рук вздымает надменно.

Две из могучих плечей растут, а другие четыре

Ниже к мощным бокам всем на страх прилажены крепко.

На перешейке ж самом и в равнине мужи долионы жили.

Властителем их был сын могучий Энея, Кизик, рожденный

Энетой, Евсора славного дщерью. 331

950И никогда землеродные, как они ни были люты,

Не обижали их – им Посейдон всегда был защитой,

Ибо свой род долионы вели от него изначально.

К брегу помчался Арго, подгоняемый ветром фракийским,

И приняла бегущий корабль прекрасная гавань.

Тут-то как раз отвязали служивший якорем камень,

Слишком легкий они, как Тифис велел, положивши

У родника Артакии его, и взяли тяжелый,

Более годный взамен. Но речению вняв Аполлона,

Взяли, как должно, его ионийцы, потомки Нелея,

960И водрузили святыней во храм язонийской Афины. 332

Все, как один, долионы и с ними Кизик радушно

Вышли навстречу героям, едва про поход услыхали;

Кто они родом, узнав, гостей встречали радушно

И преклонили к тому, чтоб, на веслах вперед продвигаясь,

В гавани к городу ближе они причалили судно.

Там Аполлону они, хранителю высадки, сразу

Соорудили у моря алтарь, позаботясь о жертвах.

Сладкого дал им вина, в котором нуждались герои,

Дал и овец им царь, ибо было ему предсказанье:

970Если к нему приплывет дружина славных героев,

Кротко пусть примет ее и вступать не думает в битву.

Первый пушок у него пробивался, как у Язона,

И не судил ему рок красоваться покуда потомством:

Мук родовых еще не познав, молодая супруга

В доме у мужа жила, – дочь Меропа, владыки Перкоты,

Клита прекраснокудрявая; деву пред тем незадолго

Кизик привез от отца, отдав богатое вено.

Все же с гостями теперь он, оставив и терем и ложе

Юной жены, пировал, изгнав тревогу из сердца.

980И вопрошали посменно они друг друга, – о цели

Плаванья спрашивал царь и о Пелием данном приказе,

О городах же окрестных они задавали вопросы

И обо всем Пропонтиды широкой заливе. Но мало

Об отдаленном он мог сообщить, как того им хотелось.

Встала заря. На высокий Диндим 333поднялись они, чтобы

Моря пути рассмотреть, между тем как другие из прежней

Гавани перевели корабль в просторную гавань.

(Путь, которым прошли они, назван «Дорогой Язона».)

А землеродные, с гор по другому склону сбегая,

990С моря обломками скал безмерной гавани устье

Загородили, поймав Арго, будто зверя, в ловушку.

Но при ладье оставался Геракл и те из героев,

Что помоложе. Изогнутый лук натянул он и груду

Тел распростер по земле. Но в ответ землеродные стали

Скал щелистых куски отрывать и метать их в героя.

(Этих ужасных чудовищ сама вскормила богиня

Гера, супруга Зевеса, труды умножая Гераклу.)

Тут, воротясь, и другие на помощь к нему поспешили

И, вершины еще не достигнув, всею дружиной

1000Вместе с Гераклом разить землеродных стали герои.

В стрелы и в копья приняв их, пока навстречу бегущих

В буйном порыве врагов поголовно не истребили.

Как дровосеки, недавно пред тем нарубив топорами

Много громадных дерев, их рядами кладут у приморья,

Дабы, намокнув, могли они крепкие выдержать клинья, —

Так у седого залива близ узкого устья рядами

Трупы убитых лежали: одни – в соленые волны

Грудь и лицо погрузив, между тем как ноги на суше

Были простерты; другие – в песок прибрежный откинув

1010Голову, ног же стопы купая в водах глубоких,

Чтобы и тем и другим стать добычей рыб и пернатых.

Подвиг бесстрашный свершив, при попутном ветре герои

Быстрого судна причальный канат отвязали немедля

И меж соленых валов в дорогу дальше пустились.

Под парусами бежала ладья весь день, но с приходом

Ночи ветер свой бег изменил, и порывом противным

Неудержимо назад корабль относило, покуда

Он не пристал к долионам радушным. Ночью на берег

Вышли герои. Священной и ныне скала та зовется,

1020К коей они второпях канат привязали причальный.

Ни из героев никто не заметил, что остров знаком им,

Ни средь ночной темноты долионы не распознали,

Что воротились назад герои, но им показалось,

Будто пристал пеласгийский Арес, макрийцев 334дружина.

Быстро доспехи надев, они на приплывших напали;

Друг против друга бойцы щиты обратили и копья

С той и с другой стороны. Так быстрого пламени сила

Вдруг на кустарник сухой напав, бушует пожаром.

Страх и смятенье внезапно смутили народ долионский.

1030И самому их владыке судьба не судила из боя

Снова к супруге в чертог на ложе ее воротиться,

Ибо его Эзонид, когда тот на него устремился,

Быстро копьем поразил в середину груди, и сломалась

Кость под ударом, и царь на прибрежном песке распростерся,

Долю исполнив свою. Никому ведь из смертных не можно

Смерти уйти – распростерта высокая всюду ограда.

Мыслил и он, что ему не грозит от героев приплывших

Горькая участь, а смерть в ту же ночь его быстро сковала

С ними в бою, и немало других, что ему помогали,

1040Было убито. Сражаясь, Геракл низложил Телеклея

И Мегарбанта. Акаст смерти Сфодриса предал, Пел ей же

Дзелиса не миновал и пылкого в битве Гефира,

А Василея сразил Теламон, копьеборец искусный,

Ид Прометея убил, а Клитий убил Гиацинта,

Мегалосаккий и Флогий от рук Тиндаридов погибли,

Сын Ойнея сразил и смелого Итимонея,

И Артакея, владыку мужей… их всех и поныне

Жители помнят и честь воздают, как славным героям.

Прочие дрогнули и, трепеща, побежали. Так в страхе

1050Мчится от соколов быстрых пугливая стая голубок.

Ринулись с шумом в ворота толпой, и наполнился город

Криком бойцов, покинувших поле плачевного боя.

А на заре увидали и те и другие ошибку

Страшную, непоправимую; тяжкая скорбь охватила

Тотчас героев минийских, когда пред собою узрели

Кизика, сына Энея, в крови и во прахе лежащим.

Целых три дня напролет стенали и волосы рвали

Мужей отважных семья и народ долионов. А после

В медных доспехах они, обойдя вкруг могилы три раза,

1060С почестью должной его погребли и устроили игры,

Как надлежит, на широком лугу, где еще и поныне

Высится царский курган, и потомкам зримый далеким.

Не пожелала в живых после Кизика смерти остаться

Клита, супруга его, но к горю прибавила горе,

Петлю накинув на шею. Оплакали нимфы лесные

Гибель юной жены, добровольно расставшейся с жизнью;

Сколько слез из очей было пролито ими на землю,

Все эти слезы в родник превратили богини прозрачный,

Клитой назвавши его во имя злосчастной юницы.

1070Стал печальнейшим днем этот день и для жен долионских,

И для мужчин по воле Зевеса. Никто из народа

Пищи не мог коснуться в тот день, да и после надолго,

Скорбью объяты, они о помоле зерна позабыли,

Но на огне не сушеным его и немолотым ели.

Ведь и поныне еще, когда в годовщину свершают

Жертву там ионийцы, живущие в Кизике, – мелют

Все неизменно муку для лепешек на мельнице общей.

После того бушевали жестокие бури в теченье

Целых двенадцати дней и ночей и мешали героям

1080В плаванье выйти. В ближайшую ночь все герои, что за день

Приутомились, теперь на исходе ночи вкушали

Сладостный сон. Среди них лишь Акаст один с Ампикидом

Мопсом на страже сидели, товарищей сон охраняя.

Этой порой начала над главой белокурой Язона

Вдруг альциона порхать, предвещая голосом звонким

Бурных ветров прекращенье. Тотчас же Мопс ее понял,

Лишь услыхал он пророческий глас этой птицы прибрежной.

Тут отогнала богиня 335ее, и, взмыв, альциона

Села на верхнюю часть кормы, изогнутой круто,

1090Мопс же Язона, что спал, протянувшись на мягких овчинах,

Сразу толкнул и, от сна пробудив, сказал ему вот что:

«Друг Эзонид, тебе надо взойти на Диндим островерхий

В тамошний храм и с мольбою припасть к пышнотронной богине, 336

К матери всех блаженных богов, и тогда прекратятся

Страшные бури. Такой я недавно голос услышал —

Глас альционы морской, что, кружась над тобою, пока ты

В крепком покоился сне, обо всем мне об этом сказала.

Ведь от нее, от богини, зависят и ветры, и море,

И вся земля, и обитель покрытого снегом Олимпа.

1100И отступает пред нею, когда на великое небо

С гор она всходит, Кронион Зевес.

Равно и другие Боги бессмертные чтят наводящую ужас богиню».

Молвил, – для слуха Язона приятно слово то было.

Радостный, с ложа вскочил и спящих товарищей поднял

Всех он поспешно. Когда же они вокруг него собралися,

Им прорицанье, что Мопс Ампикид ему дал, он поведал.

Вывели младшие сразу герои быков из загона,

Прямо на самую кручу горы их погнали высокой;

Прочие вмиг от священной скалы Арго отвязали

1110И во Фракийскую гавань приплыли. Потом же, оставив

Только немногих с ладьей, поднялись они на гору тоже.

Стали им видимы тут, словно были у них под рукою,

И Макриадские кручи и за морем берег Фракийский,

Видим в тумане стал зев Босфора, видны высоты

Мизии, и на другой стороне – теченье Эзепа,

А в Адрастее и город Непей, и долина Непея. 337

Прочная там отыскалась лоза, возросшая в чаще

Леса, сухая насквозь. Срубили ее, чтобы сделать

Горной богини священный кумир из нее, и искусно

1120Аргом изваян он был, и на круче потом островерхой

Был водружен средь высоких дубов, ее затенявших,

Выше дубов остальных на корнях утвердившихся прочных.

Жертвенник после из мелких сложили камней, увенчали

Листьями дуба его и взялись за свершение жертвы,

Многовладычную мать Диндимию к себе призывая,

Что обитает во Фригии, Тития клича с Килленом,

Что лишь одни «сопрестольников» и «сопричастников» имя

Матери носят идейской из всех, сколько их не найдется,

Дактилей, многих числом, идейских и критских, которых

1130В гроте Диктейском явила на свет Анхиала когда-то

Нимфа, коснувшись двумя руками земли Ойаксидской. 338

Много и долго богиню молил отвести от них бури

Сам Эзонид, припадая к стопам и творя возлияние

При сожигании жертв. А другие по слову Орфея,

Во всеоружии, с топотом ног закружилися в пляске

И ударяли мечами в щиты так, чтоб в воздухе не был

Слышен горестный вопль, ибо все еще люди скорбели,

Похоронивши царя. (С той поры постоянно фригийцы

Бьют и в тимпаны и в бубны, когда умоляют богиню.)