Текст книги "Александрийская поэзия"

Автор книги: Мария Грабарь-Пассек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Только низину найти… Тот рукав его вдаль отбегает,

Этот поближе течет; много есть и таких, что бесследно

Где-то теряются, сам же поток в Неприютное море

Через немногие устья выносит кудрявую пену.

Если бы там задержались герои, пришлось бы сразиться

Им с амазонок толпой, и борьба не была бы бескровной

(Ведь амазонки не так уж добры и у них не в почете

Право, – у них, что в долине Дойантской обитель имеют.

Им по душе Ареса дела и плачевная распря, —

990Ибо род их идет от Гармонии и от Ареса: 383

Бранелюбивых дев родила эта нимфа Аресу,

В роще с ним Акмонийской, в чащобах ее, сочетавшись),

Если бы не принеслось дыханье Аргеста по воле Зевсовой…

Ветер подул, и покинут был вогнутый берег,

Где амазонки всегда фемискирские в бой снаряжались.

(Ведь не все вместе живут они в граде едином, но розно,

По племенам разделившись, в стране своей обитают.

Те, у которых царицей в ту пору была Ипполита,

Там особо живут, и особо от них ликастийки,

1000Также особо от всех – копьевержицы из Хадесии.)

К ночи назавтра они приплыли в землю халибов.

Ни к пахоте на быках тот не склонен народ, ни к ращенью

Разных плодов, что усладу даруют душе, и овечьих

Стад не пасут на лугах, обильных росою, халибы.

Железоносной земли рассекая упорные недра,

Плату они получают в обмен, – она их и кормит.

Новой зари восход без труда для них не бывает, —

Труд они тяжкий несут в дыму, среди копоти черной.

После, мыс обогнув, в честь Родителя названный Зевса,

1010Мимо соседней земли тибаренов промчались герои.

Там всякий раз, когда мужу жена рожает ребенка,

Сами мужья, распростершись на ложах, стенают, прикрывши

Головы, жены ж, о них попеченье имея, их кормят

И омовенья готовят для них те же, что для рожениц.

Гору святую и землю затем миновали герои —

Землю, в которой живут по горам моссинеки в моссинах,

И от моссин получили и сами они свое имя.

Не таковы, как у всех, их обычаи все и законы.

То, что открыто творить иль на площади, или в народе

1020Принято, это они в жилищах своих совершают.

То же, что делаем мы у себя в домах, моссинеки

Делают прямо на улице и не боятся укора;

Нет в народе стыда пред соитьем, но с женами, словно

Свиньи, нисколько людей, находящихся тут, не стесняясь,

Все на земле открыто в любви сочетаются общей.

Царь же у них живет в моссине, что прочих превыше,

Правый суд он творит над страны многолюдным народом.

Бедный! Ведь если в чем погрешит он в судебном решенье,

Весь тот день в затворе они его голодом морят.

1030Эту проехав страну, поравнявшись с Аретиадой

Островом, путь продолжали они, налегая на весла

Целый день, – ведь с рассвета спадать начал ветер попутный.

Тут увидали они над собой Арееву птицу

Из обитавших на острове, плавно парившую в небе.

Крыльями поколебав над ладьей, внизу пробегавшей,

Острое вдруг перо она скинула. Сразу засело

В левом оно плече Оилея. Из рук выпускает,

Раненый, он весло; друзья онемели, крылатый

Дрот увидав. Его тотчас извлек Эрибот, с Оилсем

1040Рядом сидевший, и рану ему завязал, отрешивши

Крепкий ремень от ножен, спускавшийся книзу. Другая

Птица вослед появилась, паря. Но Клитий проворный,

Сын Еврита, успел натянуть изогнутый лук свой,

Быструю бросить стрелу и свергнуть птицу стрелою;

Близ быстроходной ладьи она, кувыркаясь, упала,

Им же Амфидамант, Алея отпрыск, промолвил:

«Остров Аретиада пред нами, – вы знаете сами!

Птиц этих видели вы! Я не думаю, чтобы хватило

Столько для высадки стрел. Нам надо придумать иное

1050Средство какое-нибудь, пригоднее, если причалить

Здесь вы хотите, наказ, Финеем данный, припомнив.

Даже и сам Геракл, когда он в Аркадию прибыл,

Все же не мог отогнать водяных Стимфалийских пернатых

Стрелами прочь от болот – мне пришлось самому это видеть.

Медную взял он тогда трещотку и, ею махая,

Поднял шум на скале огромной, они ж отлетели

Дальше от этих мест, поднимая крик от испуга.

Надобно нам теперь придумать такое же средство.

Прежде же я бы хотел сказать о том, что придумал.

1060Шлемы себе на главу возложив с высокою гривой,

Вы, половина одна, гребите посменно, другая ж

Копьями гладкими пусть и щитами корабль обряжает.

После в порыве одном вы крик поднимите безмерный,

Все заодно, дабы птиц напугать необычным тем шумом,

Гривами шлемов притом потрясайте и копья вздымайте.

Ну, а когда к самому мы приблизимся острову, сразу

Крик поднимите и шум небывалый, в щиты ударяя».

Так он сказал. По душе всем пришелся совет тот полезный.

Медные шлемы себе на главу возложили герои, —

1070Страшно сверкали те шлемы, и гривы на них развевались

Алые. Часть храбрецов посменно гребла, а другие,

Копьями вооружась и щитами, корабль прикрывали.

Словно как дом свой порой черепицей кроет хозяин,

Чтобы украсить его и дать от ливней защиту,

И черепицы вплотную приладятся тесно друг к другу,

Так и корабль свой щитами прикрыли они, съединив их.

Крик такой же, какой долетает от полчищ враждебных

Воинов, рвущихся в бой, когда сходятся вместе фаланги,

Поднялся вдруг над ладьей и взлетел в высокое небо.

1080Птиц никаких между тем они не видали… Когда же,

К острову ближе подплыв, загремели щитами, – вдруг сразу

Тысячи птиц поднялись там и сям и в бегство пустились.

Словно как частый град, что Кронид посылает на землю

Из облаков на дома и на город, а кто проживает

В этих домах, услыхав по кровле грохот, спокойно

В доме сидит, ибо час непогоды его не застанет

Ныне врасплох, – он уж раньше свое подготовил жилище, —

Так же на них свои перья и птицы без устали слали

С неба, путь устремив через море к горам отдаленным.

1090Что же Финей замышлял, говоря, что дружине героев

Дивной здесь пристать надлежит? Иль какая в грядущем

Польза могла быть для них, чтоб сюда всей душой им стремиться?

Фрикса сыны к Орхомену из Эи свой путь направляли

Тою порой из страны владыки Эита-китейца;

Плыли они на колхидской ладье, чтоб наследье отцово

Вывезть с собой, – этот путь, умирая, отец завещал им!

Были как раз в этот день они от острова близко.

Вдруг воздвиг Зевес Борея буйную силу,

Влагой насыщенный путь Арктура 384дождем знаменуя.

1100Веял весь день Борей по горам, чуть-чуть лишь колебля

Листья на верхних ветвях своим легковейным дыханьем,

Ночью же с силой напал на море и поднял в нем волны,

В шумном порыве несясь. Все небо окуталось мраком,

Ярко блещущих звезд из-за туч уже не было видно

В небе нигде – беспросветная тьма утвердилась повсюду.

Вымокнув все до костей, трепеща перед гибелью горькой,

Волею волн носились сыны несчастные Фрикса.

Парус им ветра порыв разодрал, и корабль их, который

Волнами был расшатан уже, разломил на две части.

1110Тут по внушенью богов все они, хоть их было четыре,

Вмиг за большое схватились бревно (носилось немало

Бревен разбитой ладьи, сколоченных крепко гвоздями).

Их, на шаг на один отстоявших от смерти, помчали

К острову, скорбных душой, волна и порывистый ветер.

Хлынул дождь проливной, заливая и море, и остров,

И материк, что лежал напротив острова, – землю,

Где обитал моссинеков народ, беззаконный и буйный.

Вскоре набегом волны сыновей погибающих Фрикса

Вместе с крепким бревном на берег вынесло ночью

1120Темною. Дождь проливной, что от Зевса был послан, прервался

С первым солнца лучом… Тут они и герои друг с другом

Встретились. Первым Арг промолвил слово такое.

«Молим мы вас ради Зевса всезрящего, кто бы вы, мужи,

Ни были, к нам снизойти и помочь пребывающим в нужде.

В море настигла нас внезапно страшная буря,

И раскидала она корабля слабосильного балки,

Мы на котором, томясь, по нужному ехали делу.

Вас посему умоляем теперь: если к нам снизойдете,

Дать, сколько есть, нам покровов для тела и лаской приветить,

1130Жалость питая к мужам, вашим сверстникам, в доле их горькой.

Странников вы и молящих уважьте ради Зевеса, —

Странников он оплот и молящих, – под Зевса десницей

Те и другие, и Зевс с высоты надзирает за нами».

Тут Эзонид разумно его расспрашивать начал,

Предположив, что сбывается въявь прорицанье Финея:

«Тотчас все это мы вам предоставим с большою охотой.

Ты же скажи мне по правде, в какой стране вы живете,

Что за важное дело вас по морю плыть заставляет,

Также и род назови, и ваше славное имя».

1140Так отвечал ему Арг, потрясенный бедой пережитой:

«Вы, я уверен, и раньше слыхали о внуке Эола,

Некоем Фриксе, о том, как он в Эю попал из Эллады,

Фриксе, который до града Эита-владыки доехал,

На спину овна воссев, золотым же овна соделал

Бог Гермес, – руно посейчас еще можно увидеть.

Овна затем по его же веленью в жертву Крониду Фиксию

Зевсу Фрикс принес, самого же скитальца

Принял в чертог свой Эит и ему свою дочь Халкиопу

Отдал и вена не взял, – так юноше он благомыслил!

1150Мы от них и ведем свой род. Что до Фрикса, глубоким

Он стариком скончался в чертогах владыки Эита.

Мы же, заветы отца блюдя, немедля пустились

На корабле в Орхомен Афамантовых ради сокровищ.

Если же наши узнать имена ты желаешь, то ведай:

Этот зовется Китисор, а тот прозывается Фронтис,

Этому имя – Мелас, меня ж называйте вы Аргом».

Молвил он так. И герои, дивясь неожиданной встрече,

Радости полные, их окружили заботой. Язон же

Сразу, как то надлежало, ответил им речью такою:

1160«Вы, нам родные по крови отцовской, о помощи в бедах

Вы умоляете тех, кто поистине вам благомыслит.

Ведь Афамант и Крефей родными братьями были,

Я же, Крефея внук, вот с этими всеми друзьями

В путь из Эллады самой пустился к граду Эита…

Впрочем, об этом успеем еще обменяться речами.

Вы же оденьтесь сперва. Я мыслю, что волей бессмертных

Вы, оказавшись в нужде, теперь повстречались со мною».

Молвил и дал с корабля им одежды, чтоб в них облеклися.

После того всей толпою пошли они к храму Ареса,

1170Дабы овец там заклать, и поспешно алтарь обступили,

Что из камней был воздвигнут и вне не покрытого кровлей

Храма стоял. Внутри ж утвержден был камень священный,

Черный; встарь перед ним амазонки творили обеты.

Им из страны, что напротив лежит, приходящим не должно

Было овец и быков приносить бессмертному в жертву;

Но закалали они со тщаньем откормленных коней.

Жертвы свершив, герои от пищи готовой вкусили,

После чего Эзонид к гостям обратился и начал:

«Сам призревает за всем Зевес, – от него не сокрыты

1180Ни благочестные люди, ни люди, живущие правдой.

Как отца он у вас из убийственных козней исторгнул,

Так же и вас в свой черед невредимыми вынес из бури,

Грозную гибель несущей. Теперь на ладье нашей можно

Плыть и туда и сюда, куда сердце лежит, – или в Эю,

Или в богатый град богоравного Орхомена.

Сей созидала корабль Афина, медью срубивши

С круч Пелионских деревья, и с нею строил совместно Арг.

А ваш корабль разнесен на куски был волнами

1190Прежде, чем к скалам он приблизился, к тем, что в проливе

Узком морском каждодневно находят одна на другую.

Будьте же ныне и вы для желающих в землю Эллады

Овна златое руно увезти нам помогой, а также

В нашем по морю пути и вождями, – я жертву за Фрикса

Еду свершить из-за гнева Зевесова на Эолидов».

Молвил, чтоб их преклонить. Но они ужаснулись, внимая, —

Ибо и мнить не могли, чтобы тем удалось у Эита

Мирно руно получить, и так говорить с ними начал

Арг, негодуя на то, что в поход такой они вышли:

1200«Други, насколько есть силы у нас, никогда не престанет

Быть вам в подмогу она, ни на миг, когда будет нужда в ней.

Но у Эита душа полна погибельной злобы!

Вот и тревожусь о том, чем окончится плаванье ваше.

Ходит молва, что он Гелию сын! А кругом обитают

Колхов народы несчетные всюду. Сам он Аресу

Равен силой своей и подобен голосом зычным.

Взять между тем руно нелегко и помимо Эита, —

Змей такой его сторожит, вокруг извиваясь;

Он не подвластен ни смерти, ни сну; родила его Гея

1210В крае Кавказских высот, где скала Тифаона. Там ведь, —

Так преданье гласит, Тифаон, перуном Кронида

Раненный (мощные руки тогда на Зевеса он поднял),

Жаркую кровь заструил из главы и, залитый ею,

Вплоть до хребта дошел и широкой равнины Нисейской.

Он и поныне еще лежит под водой Сербониды». 385

Так он сказал. И у многих легла на ланиты их бледность

Сразу, едва лишь про трудность такую они услыхали.

Но, отвечая, Пелей промолвил смелое слово:

«Слишком уж, друг, не пугайся и выбрось из сердца тревогу!

1220Мы не настолько ведь слабы, и силой мы не уступим

Эи царю, если с ним состязаться станем оружьем.

Мыслю и то, что мы, искушенные в воинском деле,

В край тот идем, рождены почти что от крови бессмертных.

Нам потому если мирно не даст он руна золотого,

То не помогут ему, уповаю, и полчища колхов».

Так посменно вели друг с другом они разговоры,

Пищей пока не насытились и не заснули тотчас же.

Ветер попутный подул на заре, как они пробудились;

Подняли парус они; он надулся под ветра порывом,

1230И немедля покинут был остров Ареса дружиной.

Ночь наступила, когда миновали они Филириду,

Остров, где Крон Уранид с Филирой, пока на Олимпе

Он средь титанов царил, а Зевса в Критской пещере

Скрытно Куреты идейские вскармливали и растили,

Тайно от Реи в любви сочетался; но все же богиня

Их на ложе вдвоем застала. Прянувши с ложа,

Крон умчался, коню пышногривому видом подобный.

Тут же, гонима стыдом, ту страну и обитель покинув,

Океанида Филира в высокие горы пеласгов

1240Скрылась, и там, на чужбине, Хирона громадного, частью

Богу, а частью коню родила, плод посменного ложа.

Дальше макронов края и пространную землю бехиров

И сапиров затем буйно-наглых они миновали,

Также визиров соседний народ. Все дальше и дальше

Мчались они, и несло их дыханье теплого ветра:

Вот уже пазушье Понта пред ними вдали показалось

И воздымались хребтов Кавказских отвесные кручи.

Там к некрушимым скалам Прометей неразрывною медной

Цепью прикован был, и своею печенью вечно

1250Там кормил он орла, прилетавшего снова и снова.

Видели птицу они, как она с пронзительным криком

Над кораблем ввечеру пронеслась в поднебесье и все же

Парус ладьи всколыхнула, задев дуновением крыльев.

Видом этот орел с воздушной птицей не сходен, —

Взмах его крыльев подобен движенью оструганных весел.

После того невдолге услыхали они Прометея

Стонущий голос: орел вырывал ему печень, и вопли

Плыли в эфире, пока орла кровожадного снова,

Тем же путем летевшего вспять, не увидели мужи.

1260Ночью ж они, полагаясь на опытность Арга, приплыли

К Фазиса водам широким и к Понта последним пределам. 386

Тотчас они, паруса и райну убрав, положили

В полое их гнездо, а потом и мачту пригнули

И опустили туда же, и судно на веслах вогнали

В воды полной реки, которые с шумом и плеском

Пред кораблем расступались. По левую руку героев

Были высокий Кавказ и Эи град китеидский, 387

Поле далее шло Ареса и роща святая

Бога, где змей караулил руно и смотрел за ним зорко.

1270Там и висело руно на ветвях густолистого дуба.

Кубок взял Эзонид золотой и свершил возлиянье,

Чистое в реку проливши вино, подобное меду,

Гее и местным богам и душам почивших героев

И, преклонивши колена, молил не вредить, но помогой

Благостной быть и причалы принять корабля благосклонно.

Вслед же за тем Анкей такое промолвил им слово:

«Вот и прибыли мы к пределам Колхиды и к устью Фазиса.

Время теперь о том нам вместе подумать,

Мирным ли мы путем Эита испытывать станем,

1280Или ж иной какой-нибудь путь нам больше подходит».

Молвил он так. А Язон, увещаниям Арга внимая,

На берег влечь корабль не велел, но поставить на якорь,

В полную тени бухту введя, – она находилась

Тут же вблизи; и всю ночь напролет они там оставались.

Вскоре и Эос явилась ее ожидавшим героям.

Песнь третья

Ближе ко мне, Эрато, 388помоги, скажи, как из Эи

Вывез Язон золотое руно и в Иолк с ним вернулся

Через Медеи любовь… Ведь ты сопричастна Киприде,

Ибо нетронутых дев обвораживать песнью умеешь.

Вот почему и пристало тебе твое милое имя!

Так незаметно для всех таились в засаде герои

Между густых тростников. Но от взоров они не укрылись

Геры с Афиной, – прочь отойдя в свой чертог от Зевеса

И остальных присносущих богов, они совещались

10Между собой, и сперва Афину пытать стала Гера:

«Первой ныне совет подай, рожденная Зевсом!

Что нам делать? Уловку ль придумаешь ты, чтоб в Элладу

Было златое руно от Эита доставлено ими,

Мягким ли словом царя они обольстят, убедивши

Выдать руно? Хоть он надменной душой непреклонен,

Все же ни от каких уклоняться не должно попыток».

Молвила так, и в ответ ей сказала немедля Афина:

«Ты вопрошаешь меня так настойчиво, Гера, о том же,

Что занимает и мой давно уже ум, – и, однако,

20Все еще я не могла найти той уловки, от коей

Польза была бы героям, хоть дум передумала много!»

Молвила так – и очи они потупили в землю,

Думая этак и так, полны волненья. И Гера

Вдруг такое, подумав, промолвила первое слово:

«А не пойти ли к Киприде? Пойдем и ее мы попросим,

Чтобы она своему велела сыну, коль ей он

Внемлет, Эитову дщерь, искусную в зельях, стрелою

Ранив, к Эзону ее преклонить. И тогда уж, я мыслю,

По наущеньям ее руно привезет он в Элладу».

30Молвила так. По душе был совет этот мудрый Афине.

В свой черед отвечала она приветливой речью:

«Гера, ведь я от рожденья не ведаю выстрелов бога.

Пользы много ли в ней, в улещающей страсти, не знаю.

Если тебе самой по душе твоя мысль, – за тобою

Следом пойду. Но с Кипридою речь сама поведи ты».

Молвила, и, поспешая, пошли они к дому большому,

Что для Киприды воздвиг супруг ее, бог хромоногий,

В пору, когда от Зевса ее получил он в супруги.

Обе на двор вступили и стали они в переходах

40Перед светлицею, где обряжала Гефесту богиня

Ложе его. Но в кузницу бог, к наковальням гремучим

Сам спозаранок ушел, к бродячего острова глубям,

Где на огне мастерил он свои изделья искусно;

Дома Киприда одна на точеном кресле сидела

Против дверей; обрамляли лилейные плечи ей пряди

Гребнем их золотым чесала она, – ей хотелось

В длинные локоны их заплести. Но она удержалась,

Двух увидав перед дверью богинь, и войти их просила,

С кресла вскочив; усадила затем их на стулья и после

50Села, в узел скрутив кудрей недочесанных волны,

И, улыбаясь, с такой обратилась к ним вкрадчивой речью:

«Что за нужда ко мне привела вас? Что за желанье?

Здесь вы, друзья, не бывали давно! С чем пришли вы? И раньше

Был не част ваш приход, – ведь вы из богинь всех богини!»

Гера на это в ответ с таким обратилась к ней словом:

«Тешишься ты! А у нас от беды в смятении сердце!

В Фазис вошли и в реке на причал поставили судно

И Эзонид и другие, что с ним за руном устремились.

Вот за них-то за всех, ибо близится к подвигу время,

60Мы и боимся весьма, но особенно за Эзонида.

Я ведь его, даже если в Аид на ладье поплывет он,

Чтобы от медных оков самого Иксиона избавить,

Вызволю силой своей, сколько есть у меня ее в теле,

Дабы от участи злой не ушел, надо мной насмеявшись,

Пелий, что нагло меня непричастною жертвам соделал.

Сверх того для меня и допрежь Эзонид был любезен, —

С дня, как близ устья Анавра в самую пору разлива

Он повстречался мне, людей испытующей честность;

Шел он с охоты тогда. От снега белели вершины

70Гор и кручи скал высокие. С них же потоки

Бурные, вниз низвергаясь, неслись с оглушающим гулом.

Старицы вид приняла я тогда, и меня пожалел он,

На плечи поднял, пронес через бурные воды. С тех пор я

И опекаю его непрестанно. А Пелий возмездья

Не понесет, если ты не даруешь Язону возврата».

Так прорекла, – и Киприда не тотчас могла ей ответить:

Благоговела она пред просящей о помощи Герой,

После же к ней обратилась с такою короткою речью:

«Пусть никого для тебя презренней Киприды не будет,

80Если, богиня почтенная, все, чего ты пожелаешь,

Словом ли, делом ли я не исполню, коль это под силу

Слабым моим рукам. Никакой мне не нужно награды!»

Молвила. Гера ж в ответ, поразмыслив, вот что сказала:

«Знай, мы пришли, ни в руках твоих не нуждаясь, ни в силе!

Сыну лишь ты, не тревожа себя, отдай приказанье,

Чтобы Эитову дшерь он склонил полюбить Эзонида.

Если с ним сговорится она, ему благомысля,

То золотое руно, я мню, без труда он добудет,

С ним возвратится в Иолк, – она ведь хитра и лукава!»

90Так говорила она. Отвечала обеим Киприда:

«Вас-то скорей, чем меня, он послушает, Гера с Афиной!

Может, в бесстыжих глазах у него, – ведь стыда он не знает, —

Будет хоть капля стыда, когда вас он увидит обеих.

Ну, а меня он не ставит ни в грош – дерзит и глумится.

Я была уж не прочь, возмущенная злом этим, вместе

С луком его заодно изломать и противные стрелы

Тут же пред ним. Ведь он пригрозил мне на днях, обозлившись,

Что, коль рук я держать от него вдалеке не желаю,

Воли гневу доколь не дает он, – раскаюсь в грядущем».

100Молвила так. А богини, на то улыбнувшись, друг с другом

Переглянулись. Киприда же им сказала с печалью:

«Только смех возбуждает в других мое горе. Не след бы

Всем о нем говорить, – про себя его знать бы довольно.

Ныне ж, коль дело для вас, для обеих, желательно, надо

Вам порадеть: я сына смягчу, – он не будет ослушлив!»

Молвила так. Руки ее нежной коснулася Гера

И, улыбнувшись слегка, в свой черед ей так отвечала:

«Так уж исполни свое обещанье ты, Киферея,

Да поскорей, и как ты ни гневна на сына, его ты

110Не раздражай и не злобствуй, – со временем лучше он станет».

Молвила, встала со стула, ей вслед поднялася Афина,

Обе в обратный путь пошли. Потом и Киприда

Тоже пошла по лощинам Олимпа на поиски сына.

Вскоре его в сторонке нашла в саду у Зевеса

Не одного: с ним был Ганимед, которого в небе

Вместе с богами Зевес поселил когда-то, прельщенный

Дивной его красотой. Играли они в золотые

Бабки, как то подобает мальчишкам, сходным по праву.

Бабок полную горсть, к груди ее крепко прижавши,

120Левой рукою держал Эрот ненасытный, и прямо

Он во весь рост стоял, торжествуя, и милым румянцем

Рдели ланиты его. А товарищ на корточках рядом

Молча сидел, огорчен: у него лишь две бабки остались.

Бросил одну за другой, рассердившись на хохот Эрота,

Он, но и их потерял невдолге, как и все остальные.

Прочь смущенный пошел Ганимед с пустыми руками

И подходившей не видел Киприды. Она ж против сына

Стала и, щеку ему ущипнув, промолвила слово:

«Ты, несказанное зло, почему смеешься? Иль снова

130Глупого ты обманул и нечестной гордишься победой?

Ну-ка, теперь ты мне услужи, сделай то, что велю я.

Диво-игрушку за то от меня ты в подарок получишь:

Зевсу ее смастерила кормилица Адрастея, —

Был он ребенком когда неразумным – в пещере Идейской, —

Быстро кружащийся мяч! Другого лучше подарка

Даже из рук Гефеста, пожалуй, ты не получишь.

Весь из колец золотых он сноровлен; двойные ободья,

Каждое вкруг охватив из колец, его обегают;

Швов незаметно совсем; поверх колец и ободьев

140Пояс идет темно-синий; когда этот мяч ты подбросишь,

Он, как звезда, по воздуху след оставляет блестящий.

Мяч я тебе подарю, если дочь Эита стрелою

Ранишь и страсть ей внушишь к Язону. Но только не медли,

Ибо иначе моя благодарность тебе будет меньше!»

Молвила так, и ему эту речь было радостно слышать.

Выбросил бабки он все и обеими крепко руками

Стал за богини хитон там и сям, где придется, хвататься;

Мать умолял он, чтоб мяч отдала ему сразу, она же

Гладила щеки ему и, обняв, целовала и, нежным

150Словом голубя его, отвечала сыну с улыбкой:

«Знай же не хуже, чем я, удержи это в милой головке:

Этот подарок тебе я вручу, и обмана не будет,

Если Эитову дочь своей ты поранишь стрелою».

Молвила; он же, собрав свои бабки и все сосчитав их,

Бросил все до одной на блестящее матери лоно.

Сразу колчан свой – стоял у него он к стволу прислоненным —

Через плечо на ремне золотом перекинул и гнутый

Лук он взял и пошел через Зевсов сад плодоносный.

Вышел затем за черту ворот небесных Олимпа.

160Тут начинается спуск пологий с неба на землю;

Две небесных оси здесь высоко подъемлют вершины

Гор крутых, макушек земли; восходящее солнце

Утром отсюда льет лучей своих первых багряность.

Глубже, внизу, то земля живописная, грады людские,

Рек теченье святых по эфиру летящему богу

Видимы были, то скалы, вокруг же пучина морская.

Мужи-герои меж тем продолжали на судне беседу,

В заводи, в устье реки, таясь, как в засаде надежной.

Тут Эзонид с ними стал говорить, и они его речи

170Тихо внимали, на месте своем оставался каждый.

«Други, – он молвил, – что мне по душе, то вам я открою,

Ну, а замысел мой утвердить – это вам подобает.

Общее дело у нас, – сообща мы его и обсудим.

Тот же, кто держит свой ум и совет про себя, – пусть он знает,

Что лишает один всю дружину возврата в отчизну.

На корабле вы с оружием все оставайтесь спокойно,

Я же к чертогам Эита пойду, прихвативши с собою

Фрикса сынов да еще, кроме них, двух товарищей верных.

И перво-наперво, словом его умягчив, испытаю,

180Дать он захочет ли нам дружелюбно руно золотое

Или же нет, но презрит нас, на силу свою полагаясь.

Если из речи его мы поймем, что нас ждет неудача,

После обдумаем, в бой ли вступить с ним, или на помощь

Мысль нам иная придет, коль решим воздержаться от битвы.

Прежде же, чем испытаем мы слово, не должно насильем

Нам отнимать достоянье его, – нет, лучше намного

Будет попробовать прежде смягчить его душу речами!

Ведь не однажды в нужде то, что сила с трудом бы свершила,

Слово свершало легко, умягчая, как то подобало.

190Некогда он приютил ведь и славного Фрикса, когда тот

Мачехи козней бежал и отца, что обрек его в жертву, —

Все – даже тот, кто предерзостней всех, – всегда почитают

И соблюдают Зевеса, гостей покровителя, волю».

Так он сказал, и одобрила речь Язона дружина,

И не нашлось никого, кто б иное советовать начал.

Фрикса сынов он подвигнул тогда идти за собою,

И Теламона и Авгия, сам же скипетр Гермеса

Взял, и все с корабля чрез тростник и стоячие воды

Вышли на сушу затем, где почва холмом поднималась, —

200Местом Кирки то место звалось. Там росли в изобилье

Ивы речные одна близ другой, росли там и вербы.

А на верхних ветвях, привязаны вервием крепким,

Трупы висели. Еще и теперь ужасно для колхов

Трупы почивших огнем сожигать, не дозволено также

Им, мертвецов обрядив, насыпать над ними курганы, —

Крепко их завернув в сыромятные кожи воловьи,

Вешают трупы они на деревья вне города. Все же

С воздухом равную долю земля получает, – ведь в землю

Женщин они опускают. Таков там закон и обычай!

210Гера, для путников дело благое замысля, по граду

Сразу густой напустила туман, чтоб дошли они тайно

Для многотысячной колхов толпы до Эита чертогов.

Но из равнины когда они прибыли к дому Эита

В город, то облако вмиг рассеяла Гера-богиня.

Стали пред домом они, дивясь и ограде владыки,

И широким вратам, и колоннам, что шли опояской

Тесно вкруг стен. Наверху же над домом карниз поднимался

Каменный, – был он на медных триглифах искусно прилажен.

Молча затем чрез порог перешли они. Неподалеку,

220Словно в венце из зеленых листов, виноградные лозы

Ввысь поднимались и пышно цвели. А под ними четыре

Вечно журчащих ключа извивались. Вырыты были

Богом Гефестом они. Один из них млеком струился,

Бил другой вином, а третий – маслом душистым.

Тек четвертый водой, – нагревалась вода его сильно

При захожденье Плеяд, 389а при их восхожденье на небо

Светлая, словно кристалл, выбивалась из полой пещеры.

Вот сколько дивных чудес в чертогах китейца Эита

Ловкий в искусстве измыслил Гефест! Для него же потщился

230Он и быков медноногих создать, и медные были

Пасти у них, и жгучий огонь они выдыхали.

Кроме того, смастерил он цельный плуг из железа

Крепкого Гелию в знак благодарности, ибо последний

Взял в колесницу его, утомленного битвой Флегрейской. 390

Был во дворце посредине и двор, и на нем было много

Крепко сплоченных двустворных дверей и за ними покоев.

С той и другой же его стороны был портик красивый,

А по бокам с обеих сторон тянулся высоких

Горниц ряд; в одной, что всех прочих была превосходней,

240Жил владыка Эит со своею супругой. В другой же

Сын помещался Эита Апсирт. Его породила

Нимфа кавказская (имя же ей было Астеродея)

Прежде, чем сделал Эит своею супругой Идию,

Младшую дщерь из рожденных Тефидою и Океаном.

Юные колхов сыны Фаэтоном 391прозвали Апсирта,

Ибо своей красотой средь всех выдавался царевич.

В прочих же горницах жили служанки и дщери Эита

Обе, Медея и с ней Халкиопа. Герои узрели,

Как из чертогов своих к сестре направлялась Медея.

250Гера ее удержала в дому: бывала нечасто

Дома Медея дотоль, но бессменно в храме Гекаты

Службу несла, ибо жрицей она состояла богини.

Чуть лишь Медея увидела их – закричала. Услышан

Был Халкиопою крик. Побросали на землю служанки

Пряжу и шерсти клубки и, сколько их было, гурьбою

Бросились вон из палат. Узрев сыновей средь пришельцев,

В радости руки воздела свои Халкиопа. Сыны же,

Радости полны, ее обнимали, приветствуя нежно.

К ним Халкиопа с такой обратилась жалобной речью:

260«Больше не будете вы, оставляя меня в небреженье,

Где-то блуждать далеко, – вернула судьба вас обратно!

Бедная я! По наказу отца, что за страсть обуяла

К Греции вас, где зло, невесть откуда, берется?

Он, умирая, наказом своим возложил мне на сердце

Злое горе! Зачем было плыть вам в град Орхомена,

Кто б ни был он, Орхомен, 392ради пышных богатств Афаманта,

Мать в одиночестве бросив на волю тоски и печали?»

Так говорила она. Эит вышел в двери последним,

Вышла вослед за Эитом сама супруга Идия,

270Дочери голос услышав. И сразу наполнился шумом

Весь просторный чертог. Рабы разделывать стали

Тушу быка, иль дрова кололи медной секирой,

Иль для мытья на огне согревали воду, – без дела

Там ни один не сидел: все владыке царю угождали.

Тою порой прилетел через чистый воздух незримо

Злобный Эрот. Так в лугах на юных коров налетает

Овод, – его пастухи «коровьим слепнем» именуют.

Став под дверным косяком в притворе и лук свой согнувши,

Свежую вынул стрелу многостонную он из колчана,

280Легкой стопою затем на порог с косяка ниспустился,

Зорко глазами водя и вплотную к Язону прижавшись,

На тетиву он зарубку стрелы наложил посредине

И, руками обеими лук напрягши сильнее,

Стрелкой в Медею попал. Онеменье ее охватило,

Он же обратно домой из чертога с высокою кровлей,

Громко смеясь, улетел. А стрела, вонзившись глубоко,

Прямо под сердцем у девы горела, как пламя. И часто

На Эзонида Медея блестящие взоры кидала,

Сердце в груди у нее тяжело волновалось, и в сладкой

290Таяла муке душа, обо всем ином позабывши.

Как иногда, если вдруг к головне раскаленной подкинет

Сучьев работница, что занимается пряжею шерсти,

Сидя вблизи очага, в заботе о том, чтобы ночью

В доме огонь не погас, а пламя, занявшись от малой

Той головни, сжигает дотла все сучья сухие,

Так у Медеи, под сердцем ее притаясь незаметно,

Грозный Эрот запылал. Цвет ланит ее нежных менялся,

И против воли ее то бледнели они, то краснели.

После того как еду для гостей приготовили слуги,

300Гости же сами горячей водою омыться успели,

Душу свою усладили они и питьем и едою.