Текст книги "Позволь мне верить в чудеса (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)
Потом игнорирует вновь потянувшиеся к нему губы, чуть наклоняется… Чувствует, что она все так же дрожит, явно переживая выброс адреналина… Приближается к месту встречи шеи и скулы… Целует нежно, дует, снова целует… Потом ниже… Улыбается каждый раз, когда она вздрагивает от резкой смены – мягкие губы и ощутимый резкий выдох… Спускается так к ключице, продолжая дразнить кожу под майкой, а потом синхронно прикусывает кожу теми самыми зубами и накрывает грудь…
И тут уже не время для «охов». Напряженная до предела Аня вскрикивает, пугается себе же, тянется пальцами к своим губам, но послушно возвращает руку на место, когда Корней берет ее за кисть, чтобы вновь забросить на свою шею…
Потом мужчина снова «вырастает», наверняка видит, как Аня сглатывает, когда он ведет рукой вдоль ее тела, возвращая ее на место, но уже под шортами…
Сама поднимается еще выше на носочки, чтобы ему было удобней…
Сама тянется к губам…
Сама трется о подбородок…
– Вы колючий просто… Мне это так нравится…
И признается в том, в чем «на трезвую голову» в жизни не призналась бы.
И смутилась бы до разрыва сердца, что он реагирует улыбкой, а потом усиливает трение колющего подбородка о гладкий. Раскрывает губы, ныряет языком внутрь, параллельно сменяя ласку руки под майкой – перестает мять, позволяет пальцу очерчивать диаметр чувствительной вершины груди. Полной. Упругой. Прямо, как представлялось…
Знает, что напряжение в паху растет. Знает, что Аня это ощущает… Знает, что стоило бы ждать испуга, но она не просто не подает виду, а пытается стать еще ближе, рискуя потерять равновесие…
Снова издает пищащий звук, когда во избежание этого, Корней сжимает с силой уже талию, приподнимает девушку над полом… И опускает на столешницу…
Аня же разводит колени и обвивает бедра ногами так органично, будто для этого именно такими они и создавались…
Смотрит в глаза, дышит глубоко, позволяя майке ощутимо натягиваться на груди и привлекать мужской взгляд…
«Туманно» улыбается, когда руки Корнея скользят по скрещенным за его спиной ногам – от тонких щиколоток по икрам до колен, по бедрам от внешней к внутренней стороне…
Пытается инстинктивно свести, слегка испугавшись… Но в этом нет необходимости, потому что посягать на ее честь никто не собирается. Во всяком случае, сейчас. А мужские пальцы проходятся вверх по собравшейся гармошкой ткани шорт, по животу, скатывая майку, снова к груди, сжимая уже обе…
Чувствуя, как Аня выгибает спину, сжимает с силой его плечи… Те самые, которые вручную рыли скважину… Мнет их в унисон с его движениями на ее теле… Даже сильнее, кажется, боясь попросить вслух, но явно не имея ничего против…
И он тоже против ничего не имеет.
Не любит целоваться – а к ней тянется с поцелуем… Не любит нежности без финиша, а с ней не чувствует раздражения, что финиша не будет…
Позволяет на нем тренироваться в искусстве страсти. Прикусывать и тянуть – губы и язык. Тереться кожа о кожу. Гладить пальцами голую шею… Ведь под его мужскую одежду нырнуть Аня даже не пыталась – явно не готова. Зато готова откидывать голову, как бы прося целовать не только губы. Потому что ей понравилось… И ему тоже.
* * *
И так до бесконечности – пока не заноют затекшие от неестественного раскрытия бедра, пока не захочется просто уткнуться лбом в его грудь, закрыть глаза… Чувствовать быстрое биение мужского сердца и наслаждаться тем, как по-другому – не страстно, а будто нежно, руки спускаются и поднимаются уже по спине…
– Я не хотела пить, если честно…
И пусть Аня знала, что он и без признаний прекрасно это понял, но захотелось быть честной.
Поэтому девушка произнесла, запрокинула голову, выпрямила спину, сначала с грустью, а потом с удовольствием отмечая, как руки ухают вниз, но не оставляют, а задерживаются на пояснице, чуть оттягивая шорты и гнездясь там поудобней…
А мужские брови так и вовсе взлетают вверх, будто он поражен…
И Ане нестерпимо хочется смеяться… Ведь вместе с его бровями взлетают ее щекотливые бабочки.
– Никогда бы не подумал. Но правда за правду… – Корней сделал паузу, приблизился к ее лицу, прижался лбом ко лбу, носом к носу, боднул, немного склонил голову, касаясь ее губ так, как она коснулась в его кабинете – легко, но будто порывисто… Оторвался, отстранился. – Вкусная вода – не моих рук дело.
– Да она и не то, чтобы особенно вкусная… – девушка ответила себе под нос, с досадой следя за тем, как от ее лица отдаляются его губы.
– Ясно… – в какой-то момент начавшие кривиться в улыбке.
Их так не хотелось отпускать, что Аня потянулась следом, то и дело тормозя… Готовилась к тому, что Корней может увернуться… Что ему может не понравиться…
Но Высоцкий позволил. Коснуться уголка, повести по нижней, ощущая одновременно мягкость губ и жесткость щетины… Потом по верхней… И снова по нижней… Улыбнуться, не в состоянии скрыть неподдельный восторг…
И снова задрожать, когда мужские руки пришли в движение, потянули майку вверх… Анино сердце забилось быстрее, она успела испугаться… И одернуть себя. Понимала, чего он хочет. Понимала, что не готова, но знала – в нужный момент поднимает руки… Будет жутко неловко позволять ему на себя даже просто смотреть, но она сможет…
Вот только не пришлось.
Пальцы довели ткань до уровня ребер, он следил за тем, как кожа оголяется – сантиметр за сантиметром, но, когда Аня затаила дыхание, чувствуя, как под майку пробирается холод, Корней затормозил. Выдохнув довольно ощутимо, отклонил голову, напоследок касаясь по-прежнему прижатого к его губам пальца поцелуем, а следом опустил ткань майки вниз, устраивая руки уже не на ее теле, а на столешнице рядом с голыми бедрами…
– А сейчас хочешь?
– Что? – Корней спросил, Аня нахмурилась, испытывая одновременно внезапную досаду из-за того, что он, кажется, передумал, и непонимание.
– Пить хочешь? Сейчас… – мужчина уточнил, Аня задумалась… И кивнула. Потому что в горле действительно было сухо. Так же, как на губах.
– Тогда пей, зайка. Пока в джунглях объявлено водяное перемирие.
Мужские руки снова легли на талию, немного приподняли, снимая со стола, сами же развернули, вновь вжимая бедренными косточками (теперь уже обеими) в боковую поверхность столешницы… После чего Аня услышала, как не без помощи Корнея стакан «едет» по дереву к ней… Останавливается ровно перед глазами…
И вроде бы в задаче «пей» нет ничего сложного… Но все портит пара нюансов. Сам Корней не отходит – а давит своим телом сзади так, что сомнений нет – хищники достаточно голодны, чтобы съесть травоядных… Но благородно дают им напиться…
Аня тянется к стакану, берет его в руки… Пальцы и без того дрожат, а когда Корней, судя по всему, не выдержав, снова прижимает свои к ее телу – теперь скользя по бокам вверх, снова останавливаясь под грудью… Снова вызывая этот непонятный для Ани трепет, предшествующий ласке… Начинают ходить ходуном…
Вода расплескивается по дороге к девичьим губам, забрызгивая столешницу, майку, кожу под ней и даже его руки… Закрыв глаза, надеясь, что так будет проще, Аня делает еще одну ошибку – ведь так давление горячего паха на ягодицы и движение рук под майкой становятся еще более ощутимыми… А в горле пересыхает настолько, что Ане даже кажется – она просто не сможет сделать глоток…
Но пытается. Преодолевая. Изо всех сил. Хотя бы один. Или парочку.
Со стуком опускает стакан на стол, запоздало осознав, что так и разбить могла… Чувствует поцелуй за ухом…
– Я все…
Выдыхает, утыкаясь основаниями ладоней в стол, как опору, потому что пусть вроде бы сжата мужским телом и руками она надежно, но ноги-то подрагивают… И стоит Корнею сделать шаг назад – она легко может сползти вниз… Сама поворачивает голову, чтобы целовать было удобней… Закусывает губу, сдерживая вздох, когда мужские пальцы задевают под майкой внезапно безумно чувствительные места… А она ведь и в жизни не подумала бы, что способна на подобные реакции…
И в какой-то момент синхронные касания губ к основанию шеи, раздражающие кожу покалывания там же, и «маленькие смерти» каждый раз, когда пальцы совершают очередной идеальный круг на груди, начинают отзываться безумно ощутимой ноющей болью внизу живота. Заставляющий хотя бы попытаться прогнуться в пояснице, снова приподняться на носочки…
Но вместе с этим ее движением все прекращается.
Последний поцелуй. Мужские руки опускаются рядом с ее – на столешнице, Корней не отходит, продолжает прижиматься сзади, щекочет дыханием волоски за ухом…
А Аня не сдерживает разочарованный стон.
– До спальни сама дойдешь? – мужчина спрашивает тихо, продолжая опалять ягодицы и спину собственным жаром, раздражать чрезвычайно чувствительную кожу горячим дыханием… И пусть без сомнений – вопрос идет в разрез с его желаниями, он совершенно точно себя контролирует. В отличие от нее. Которая кивает, а сама ой как сомневается… – Иди. – Корней произнес с задержкой в несколько секунд. Возможно, давал себе же шанс передумать. Возможно, ждал, что переубедит она. Но Аня была не способна. Может, и хотела бы… Хотя разве могла сейчас понять, чего хочет?
Сделал шаг назад и в сторону, придержал ее рукой, которую тоже убрал, когда понял – устоит…
Наверняка слышал, что она разочарованно выдыхает… Долго еще (как самой кажется), смотрит на собственные пальцы, кажущиеся сейчас слишком белыми, пытаясь прийти в себя… Потом поворачивает голову, чтобы посмотреть на него…
Серьезного. С темным взглядом. Голодного хищника, который всего лишь свято блюдет правило.
– И закройся. На замок. Так всем будет спокойней.
Произносит отрывисто, дожидается от Ани кивка, а потом следил, как она делает аккуратные шаги все теми же босыми ногами по полу кухни…
Длинными и стройными. Достаточно сильными, чтобы более чем ощутимо сжиматься вокруг его бедер, когда она немного не в себе от страсти.
– Спокойной… Ночи…
Аня и сама не знала, какой черт ее дернул остановиться у самой двери, обернуться… Прижаться спиной к ее дереву и засмотреться… Но она сделала именно так.
Бегала по мужчине, который остался на кухне, взглядом… То и дело втягивала губы, чтобы облизать их, пусть и понимала, что от сухости после поцелуев это не спасет…
Чтобы вытолкнуть из себя пожелание, пришлось прилагать огромные усилия… А потом губы сами собой начали расплываться в улыбке, потому что даже полумрак не помешал ей различить ответную на губах Корней…
Не помешал увидеть, что он тянется к волосам, треплет их… Как-то по-мальчишески… Произносит тихое: «совсем страх потеряла…» и делает шаг к ней, одновременно с громким хлопком в ладоши.
Прекрасно понимая, как на подобное поведение волка может отреагировать пугливая зайка.
Вскрикнуть… Встрепенуться… Навострить уши… И юркнуть в комнату…
Сначала замкнуться, как он стребовал… А потом упасть на кровать, лицом в подушку… И задержать дыхание, прислушиваясь к звукам за дверью.
Прим. автора:
«Водяное перемирие»
– одна из глав «Книги джунглей» (истории Маугли). Согласно которой, во время засухи, когда воды в джунглях осталось очень мало, слон Хатхи, некоронованный царь джунглей, объявил «водяное перемирие». Это означало, что животным запрещалось враждовать между собой и воду могли спокойно пить одновременно тигр и трепетная лань, лиса и тетерев, волк и овца, медведь и пчела и т. д.
Глава 53
На следующей утро Аня проснулась с улыбкой на губах. Открыла глаза, замерла… Позволила памяти воспроизвести события минувшей ночи… И с силой зажмурила их, еле сдерживаясь от того, чтобы запищать.
Ведь произошедшее казалось ей одновременно таким осязаемым… И таким нереальным. Но главное – безумно мотивирующим.
Настолько, что пусть можно бы еще поваляться, но Аня не могла – энергия била ключом невзирая на не то, чтобы сильно «сонную» ночь.
Девушка не бралась предполагать, что ждет ее сегодня, но отчего-то не сомневалась – будет хорошо. Все будет очень хорошо…
С улыбкой принимала душ, с улыбкой плела замысловатую косу, усмиряя особенно непослушные локоны невидимками, с улыбкой вдевала в уши серьги, крутилась у зеркала, чтобы убедиться – блузка и брюки выглядят опрятно…
С улыбкой же выходила из комнаты, чувствуя легкую дрожь из-за осознания – Корней уже где-то там…
И действительно. Собранный Высоцкий – при полном параде, будто бы хмурый – курсировал между кухней и гостиной, разговаривая по телефону…
Аня увидела, что ни на журнальном столике у дивана, ни на острове его традиционная кофейная чашка не стоит…
Улыбнувшись до ушей в ответ на его кивок, прошла к раковине…
Почувствовала, что щеки загораются, стоит лишь вспомнить, свидетелем чего та самая раковина стала вчера… Но попыталась справиться с собой… Зато поняла, что кофе сделать он не успел.
Раньше подумала бы, что лучше не лезть, а сегодня… Подошла к аппарату, выбрала, слушала одновременно, как жужжит кофемашина и Высоцкий произносит короткие: «да… Нет… Да… Ты думаешь? Можем попробовать… Нет… Нужно подумать…». Снова улыбалась, отчаянно мечтая, чтобы он рано или поздно скинул, подошел сзади…
Совсем не обязательно прижиматься так же откровенно, как делал ночью (хотя воспоминания об этом до сих пор вызывали реакцию в ее теле), но просто положить руку на талию, чуть наклониться, коснуться губами за ухом и произнести тихое «спасибо»… Сделай он так – и Аня скорее всего упала бы прямо тут замертво, пережив то самое прекрасное мгновение, которое хочется остановить…
Но он продолжал разговаривать, поэтому Аня сама взяла его чашку, поставила на стол, улыбнулась, пытаясь поймать его взгляд… И снова показалось, что он хмурый, раздраженный что ли… Снова просто кивнул, развернулся, продолжил разговор по телефону…
И у «вчерашней» Ани в этот миг окончательно бы в душе поселились сомнения, но «сегодняшняя» запретила сомневаться. Снова оживила в памяти… Снова поняла – он тянется к ней. Не просто «позволяет», но и сам… Снимает броню, позволяя ей увидеть его другим. Куда более человечным. Куда менее неприступным. Позволяет почувствовать себя желанной. Столько всего позволяет…
И снова Аню накрыло воспоминаниями, отгоняя которые, пришлось усиленно трясти головой…
– Привет. Рано встала почему? – услышав вопрос, девушка оглянулась, увидела, что Корней садится за стол, берет чашку и делает глоток, глядя при этом на нее. Прямо и будто бы остро…
– Доброе утро. Хочу немного раньше в университет приехать. Сегодня вторая пара, я там подготовлюсь… – выпалила заготовленную полуправду, слегка порозовела под взглядом, который Корней так и не отвел… И непонятно – то ли поверил, то ли нет…
Но не скажешь же, что очень боялась проспать и не увидеть его первым делом утром.
– Хорошо. Я подвезу, – Корней произнес после паузы, еще несколько секунд глядя на Аню, а потом переключаясь на телефон…
И вроде бы самое время выдохнуть, ведь излишне пристальное внимание Высоцкого всегда заставляло Аню чувствовать себя неловко, но ей захотелось снова его привлечь.
Хотелось настолько, что не стыдно даже было применять максимально «непрозрачные» приемы. Хотя… Ночью ведь тоже было совсем не прозрачно, но он ни слова не сказал…
Поэтому Аня изо всех сил гремела всем, чем только можно, готовя кофе себе, ставя его на остров, зачем-то обходя его и задевая рукой Корнеев локоть… Встречаясь своими ногами с его ногами под столом… Отвечая извинительной улыбкой на каждый взгляд, который он бросал в ответ на эти ее действия.
Чего Аня хотела – точно и сама бы не сказала. Наверное, чтобы улыбнулся – немного хищно, так же интимно, как вчера, чтобы схватил за руку, притянул к себе… И снова, как тогда, поцеловал сам. Позволил пережить еще один взлет чувствительности, напомнил коже, которая долго еще ныла, как приятно, когда он касается… Чтобы сам же развеял сомнения, которые одно за другим начинали заполнять девичью голову… С каждым его острым взглядом. С каждым отсутствием реакции на ее действия…
– Спасибо за кофе. – Допив, Корней встал из-за стола, опустил чашку в раковину, спрятал телефон в карман брюк… И Аня сразу поняла – просто сесть напротив, чтобы побыть рядом, пока свой допивает она, Корней Высоцкий может только в ее мечтах. А в реальности… Каждый день – это новый бой за его внимание. И ночь, в которую он вроде как более чем ясно показал: она ему небезразлична, не гарантирует, что утром не проснется в состоянии равнодушия…
Но Аня ведь была готова к тому, чтобы бороться. Ей казалось, что готова…
Поэтому, когда мужчина проходил мимо, за спиной, практически подпрыгнула, напрочь позабыв о своей чашке, поймала его за руку, сжала настойчиво, будто прося остановиться…
Корней затормозил, но не спешил тут же оборачиваться. Несколько секунд смотрел на ее пальцы, с силой сжимавшие его руку, потом на лицо… И снова без хоть какой-то нежности, тем самым делая Ане немного больно…
– Что такое, Ань? – спросил так, будто от чего-то устал… Наверняка видел, что Аня сглотнула, сначала чувствуя страх, тут же беря себя в руки, в очередной раз решаясь…
Ничего не ответила, но потянулась… Сделала шаг… Потом еще один… Смотрела в глаза, не выпускала его руку, привстала на носочки, потянулась к губам…
И не поймала мужские. Он увернулся… Ане показалось, что когда это случилось, она не опустилась на пол, а рухнула.
Во всяком случае, именно это произошло с сердцем. Которое не было готово… К такому отказу точно не было готово.
Аня смотрела на Корнея, который не спешил ничего говорить. Не пытался стряхнуть ее руку, но и взгляд ее не ловил.
Просто молча смотрел куда-то в сторону…
– Что-то случилось? Я что-то не то…? – и это его молчание оказалось для Ани настолько пугающим, что она не сдержалась – задала вопрос. Запнулась, когда Корней все же посмотрел на нее, выдохнул…
Опустился на табурет, на котором совсем недавно сидела она, но лицом к ней, а не к столу.
Так и не стряхнул Анину руку, потянул за нее к себе… И очевидно было, что это не призыв слиться в страстном поцелуе.
Аня приблизилась, чувствуя, как тревога с каждой минутой растет все сильней, когда Корней кивнул на колено, явно предлагая воспользоваться его «услугами», сглотнула повторно.
– Не бойся. Нам просто нужно поговорить. Очень надо.
Он по-прежнему был раздражен, это не вызывало у Ани сомнений, но пытался говорить так, чтобы не пугать.
Этого оказалось достаточно, что девушка исполнила просьбу. Села, поняла, что самое время выпустить все же его руку, но не сделала это… Придержала у себя на коленях. На нее же и смотрела, почему-то чувствуя себя нашкодившим ребенком, хотя Корней ведь ни слова еще не сказал…
Они провели в тишине около минуты. Потом же Корнея сам высвободил руку, наверняка слышал, как Аня вздохнула, отпуская… Потянулся к ее лицу, знакомым обоим жестом попросил его повернуть, посмотреть в глаза…
– Я хочу, чтобы мы поговорили честно.
Корней произнес, смотря так, что возможности отвести взгляд – никакой… Аня снова сглотнула, дробно кивнула… Вряд ли он прочел в ее глазах готовность, скорее страх и тревогу… Но это его не остановило. И улыбнуться не заставило. Он был серьезен. Дал ей еще несколько секунд, чтобы настроилась, а потом произнес:
– Что ты знаешь о сексе, Аня?
* * *
Ночное происшествие могло бы позабавить Корнея. Наверное, даже должно бы позабавить. Это ведь мило – он ждал от Ани инициативности, она ее дала. Получил, чего хотел. Сама пришла, ничего не запрещала, ни в чем не ограничивала. Бери, что хочешь… Ни слова против не скажет. Беда лишь в том, что эта ее отчаянная инициативность – по незнанию. Очень опасная. В первую очередь – для нее.
Поэтому заставил себя вернуть на место майку. Поэтому попросил закрыться. Поэтому остался голодным и злым. Знал – сделал правильно. Но все равно испытывал раздражение.
Ведь именно поэтому так не хотел позволять себе же впутываться в отношения с малолеткой, которая просто не понимает… Ввиду своей наивности и рафинированного представления о мире… Не понимает, что выходя ночью на кухню ко взрослому мужчине, крутя перед ним задницей, всячески провоцируя, а потом пусть неосознанно, но поощряя, ты ступаешь на опасную тропку. Другая, взрослая, понимала бы. И не вышла, не будь она прочь заняться сексом на кухонном столе. А эта…
Творила, сама не понимая, что… И чем закончиться может тоже очевидно не понимая. И даже ведь нельзя сказать, что на него понадеялась – на его разумность и хладнокровие. Вообще ни на что не надеялась. Не думала просто. А так нельзя. Не только ему нельзя. Ей тоже.
Но она настолько не поняла, что рисковала ночью получить вторую серию секса на парковке – взрослого, лишенного особой красоты, зато с лихвой наполненного похотью и страстью, что утром продолжила вести ту же политику, явно считая ее успешной. Невзначай коснуться… Искренне улыбнуться… Поцеловать…
И наверняка ведь точно так же реагировала бы, прижми он ее к стене сейчас. Так же самоотверженно, откровенно… Отключив к чертям мозг вместе с инстинктом самосохранения. Базовым инстинктом. Без которого зайки мрут на раз-два. Из-за разбитых сердец, из-за того, насколько реальность отличается от того, что успела намечтать…
И пусть Корней понимал – разговор ей наверняка тоже дастся тяжело… Но тянуть-то куда? Судя по тому, как в нем отзывается эта ее наивность – такими темпами и смысла разговаривать не будет. И ему так даже лучше, наверное. Привычней. Да и он не обязан – в учителя не нанимался. Но ей-то… Вряд ли будет от этого лучше. А ему зачем-то важно, чтобы было хорошо…
Поэтому он увернулся от мягких губ, поэтому не «повелся» на проскочившую во взгляде обиду, поэтому дал себе какое-то время на то, чтобы хорошо обдумать… Каждое слово… Потому не оставил стоять перед собой, как нашкодившую школьницу, которая будет смотреть в пол, мять руки и краснеть, а попросил присесть.
Никогда не обсуждал такого ни с одной из своих партнерш – не было необходимости. Но с Аней понимал очень четко – иначе нельзя.
И не удивился, когда на его вопрос:
– Что ты знаешь о сексе, Аня? – девушка сначала шире открыла глаза… Открыла рот… Замерла на секунду, а потом уставилась в колени… При этом не прикрытые волосами уши стали бордовыми. Дернулась даже встать, но вовремя одумалась, потому что… Догонять и настаивать Корней бы не стал. Видимо, она это поняла.
– О с-сексе… – повторила, соскальзывая взглядом со своего колена на его… – В-все, н-наверное… – произнесла не то, чтобы сильно уверенно… – В теории… – а дальше практически выдохнула, на секунду вскидывая взгляд на мужское лицо.
Вероятно, думала, что этот ответ вызовет у Корнея улыбку, но он просто кивнул, уверенный в том, что ни иронии, ни сарказма в его выражении нет совершенно. Впрочем, как и в мыслях.
– Ты с мужчиной не была никогда, я правильно понимаю? – Корней снова спросил, Аня снова вздохнула. Смотрела вниз, кивнула… – Почему? – судя по тому, что снова глянула – но на сей раз с легким прищуром, будто сомнением, такой вопрос точно получить не ожидала…
– Не хотелось… – и ответила то, что он должен был «съесть». Потому что под «не хотелось» ведь скрыть можно что-угодно. В ее случае, к примеру, наверняка что-то облачно-наивное. Над чем большинство посмеялось бы просто. Скорее всего, думает, что и он бы посмеялся.
– Это не ответ, Аня.
Корней произнес достаточно твердо, чтобы девочка поняла – отвечать придется. Закусила губу… Посмотрела перед собой – на дверь своей спальни… Потом на него.
– Я не знаю, какой дать ответ.
– Правдивый.
– Это и есть правдивый. Не хотелось просто…
– А вчера хотелось? – Корней спросил, кивнув на ту самую столешницу… Аня тут же вновь испугалась, возвращая взгляд вниз…
– Вчера мне было… Приятно. Очень. Я никогда раньше… Я только целовалась. Так никогда себя не в-вела… Вы просто…
– Я понимаю, что не вела. Я к другому веду, Аня. Чего ты ждала от меня этой ночью?
Корней спросил, чувствуя, что девушка у него на коленях каменеем… Замирает, затаивается, задумывается… Сначала дышит глубоко и ровно, потом начинает все чаще… Тянется руками к брюкам, проводит по ним…
– Н-ничего не ждала. То есть… Вы г-говорили, что ж-ждете… Т-ты говорил…
– Ты не любишь, когда я учу тебя, Аня. Но сейчас послушай, пожалуйста. И попробуй понять правильно. Хорошо?
Корней перебил, когда понял, что ничего толкового (тем более, нового) Аня сейчас не родит. Зато закивала с энтузиазмом. Что, в принципе, и понятно. Она сейчас на что-угодно согласилась бы, лишь бы не отвечать самой.
– Мне тридцать два. Двадцать было давно, но скажу тебе честно, даже в мою молодость все было довольно прозрачно. Когда ко мне подходит полуголая девушка, тянется сама и не отказывает, когда тянусь я, я приблизительно понимаю, чем закончится дело. Ты это осознаешь?
Еще несколько секунд так активно кивавшая голова замотала из стороны в сторону, а взгляд нырнул в раскрытые руки…
– Мне п-просто нравится, когда вы… Ты… Меня целуешь. Я не д-думала…
– И не хотела? – сейчас, слушая Аню, Корней не испытывал ни раздражения, ни разочарования. По сути, она говорила все то, что он и так понимал. И этот разговор нужен был скорее ей. Чтобы поняла она. И его. И себя. – Говори правду, Аня. Это важно…
Мужчина видел, что девушка замялась. Пытается придумать очередную содержательно пустую загадочно-нейтральную формулировку. Поэтому пресек. Дал спокойно подумать, ждал… И задолго до того, как она глубоко вздохнула, чтобы выпустить с выдохом:
– Нет. Наверное, не хотела… – знал, каким будет ответ.
– Но позволила бы. А потом жалела. Понимаешь, в чем проблема? – Аня наверняка ждала, что вслед за ее честным «нет» последует его закономерное разочарование, но Корней тут же задал новый вопрос, снова удивляя.
– Не понимаю. Точнее, понимаю… Точнее…
– Я хотел от тебя инициативности, Аня. Но мне не нужно обвинение в изнасиловании. Теории о том, что мужчина в любой момент должен услышать «нет» – прекрасна. Но знаешь, в чем беда? Если этого не случается, страдают в первую очередь женщины. Те, что слабее по своей природе. И, как любая слабость, ваша должна быть компенсирована. В частности, осторожностью. Понимаешь?
Аня слушала внимательно, тут без сомнений, смотрела в глаза – своими большими, чистыми, открытыми, раненными… Видела обвинений там, где его не было… Просто попытка предостеречь. В первую очередь, ее. Наивно влюбленную. До конца не понимающую, как жестоко устроен взрослый мир… Или абсолютно не понимающую.
– Вы меня не изн-насиловали бы… – Аня произнесла тихо, Корней же вот сейчас, впервые, не сдержал улыбку. Ведь это так похоже на нее – верить. И вроде бы должно быть приятно, что в тебя верят так, но ты-то понимаешь, что эта вера – очередное проявление ее легкомыслия.
– Я хочу тебя. – Когда Аня снова вскинула взгляд, Корнея был уже серьезным. Смотрел прямо. Так же, как ночью – темным взглядом. Опасным. Пробирающим до мурашек… До него же притягательным. – Достаточно сильно, Аня, чтобы позволить себе на какое-то время выключить рассудок. За двоих выключить. И поиметь вот тут. Когда ты не думаешь. Вообще не думаешь. А завтра жалел бы не я. Жалела бы ты.
Он продолжал смотреть в ее глаза, кивая при этом в сторону столешницы. И если раньше Аня смотрела на нее, чувствуя внутренний трепет, то теперь захотелось поежиться.
– Ты же не думала об этом, правда?
– Не думала…
– К сожалению. У нас с тобой тринадцать лет разницы, Ань…
– Двенадцать… – девушка прошептала, тем самым будто идеально подтверждая слова Корнея. Он сделал паузу, сдерживая ироничную ухмылку, почти сразу продолжил:
– Я живу иначе. Я не всегда могу угадать, что творится в твоей голове… Я только знаю, что там все не так, как в моей. Но чего я точно не хочу – нанести тебе еще больше вреда, чем уже нанес. Я не шучу, когда говорю, что отношения со мной могут тебя сломать. Не потому, что я буду делать это специально. А потому, что мы разные. И я в жизни не пообещаю, что ради тебя тебе уподоблюсь. Я буду ждать, что ты уподобишься мне.
– Вы хотите, чтобы я… Чтобы мы… Побыстрее…
Аня бросила новый взгляд на столешницу… Уже практически с отвращением… А потом на Корнея – будто с мольбой оказаться не таким «жестоким».
– Нет. Для начала я хочу просто понимать. Чего ждешь ты. Я объясню, чего жду я. Мы посмотрим, возможно ли наши ожидания совместить. И я не хочу слышать подобное, Аня. Меня искренне раздражает, что ты абсолютно не ценишь себя. Я говорил тебе уже не раз и не два – оснований держать самооценку на уровне пола у тебя нет. Но этим обязательно будут пользоваться. Все, кому не лень.
– И вы?
– Я просто быстро устану тебя переубеждать.
– Хорошо. Я поняла…
– Надеюсь… Но объясни мне честно. С тобой не бывает просто. И я не жду легкости в этом вопросе. Но хочу понимать…
К чему клонит Корней Аня понимала, поэтому решила выпалить, пока не передумала. Перебила, сжала с силой руки в замок:
– Я считаю, что сексом должны заниматься любящие люди. Это… Я так думаю. И я не любила, поэтому…
Закончила, даже не пыталась посмотреть на Корнея. Знала, что для других людей ее «теория» звучит не больно-то привлекательно. Слишком по-детски. Слишком из сказок. Но он просил честности.
– Это похвально. На самом деле. – А когда произнес без доли иронии. Так же серьезно, как все время до этого, удивил. Аня все же рискнула – по взгляду поняла, что действительно не иронизирует. Смотрит задумчиво на нее, говорит спокойно. – Но здесь есть проблема, Аня. Я хочу тебя, а не люблю. Я не верю в любовь, в принципе. Для себя не верю. Я потребитель. Не отбитый м*дак, но потребитель. Я не планирую заводить семью. Я не забочусь продолжением рода. Я не люблю детей. Я вообще людей не люблю. Очень редкие меня не раздражают. Для тебя это, наверное, звучит ужасно. Но это так. Меня тянет к тебе. Я не буду это скрывать. Во многом ты – самое яркое доказательство того, что никому, даже мне, нельзя зарекаться. Но я сомневаюсь, что все изменится настолько. Я могу стать для тебя первым. Потому что ты влюблена, а я тебя хочу до готовности поступать вопреки собственным представлениям о правильности. Мы будем вдвоем. Это скорее всего будет ярко. Это скорее всего будет не очень долго. Если год – хорошо. Но скорее пару месяцев. Я сдамся. Ты уйдешь. Потом будут страдания – твои. Ты меня возненавидишь. Наверняка, к тому времени тебе будет, за что. Но благодаря этой ненависти переживешь. Все переживают. Я думаю, все будет так…
– Это жестоко… – точно так же, как всегда ярко и красочно в голове рисовались Анины мечты, сейчас кадр за кадром разложились Корнеевы картинки… И как бы ни хотелось – уже не забыть. Не выбросить из головы его «пророчество»…
