Текст книги "Позволь мне верить в чудеса (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)
Сюда же устроиться Аня не мечтала, да и странно было бы работать у человека, которому рушишь все планы. Но узнать историю успеха, а потом попытаться применить ее на себе, но для другого места – почему нет?
В конце концов, гитара и подземный переход – это не о стабильности и перспективах, а ей… Ей обе вещи были просто необходимы.
– Если вам еще что-то понадобится – не стесняйтесь, Анна.
Но в последний момент Аня все же струсила. Улыбнулась, кивнула, проследила за тем, как из кабинета вышла уже офис-менеджер, а потом уставилась на чайник так же, как пятью минутами ранее в проспект.
Ждать возвращения хозяина кабинета было очень сложно. Аня успела трижды известись, разлить чай из-за дрожи в пальцах, отругать себя и в срочном порядке вытереть стеклянную столешницу, снова постараться сосредоточиться на разглядывании брошюрок с графическими изображениями домов внутри и снаружи, планировок, описаний и обозначений параметров, которые ее лично никогда не интересовали.
Пока один застройщик сам не оказался на их пороге, Ланцовы даже гипотетически не обсуждали возможность сменить дом на квартиру. Там им было удобно – и душе, и телу, привычно и радостно. Конечно, дом требовал хозяина и страдал из-за его отсутствия, но все вопросы Аня собиралась решить. Потихоньку, помаленьку, упрямо.
Теперь же… Перед носом выросла проблема, без решения которой все Анины планы и мечты не имеют никакого смысла.
Все полчаса ожидания Аню манила одна из стен кабинета – та, на которой висела череда закованных в рамы сертификатов. Девушка долго боролась с желанием изучить их вблизи, но в какой-то момент все же не выдержала.
Подошла, остановилась в метре, начала сканировать взглядом каждый… И руки снова покрылись мурашками, потому что… Она и раньше не сомневалась в том, что Высоцкий – непростой человек. Но теперь он казался слишком… Пугающе далеким. Жителем совсем другого мира. Непобедимым конкурентом…
– Извини, что задержался.
Высоцкий открыл дверь в собственный кабинет довольно порывисто, параллельно то ли извиняясь, то ли просто констатируя, Аня же опять вздрогнула, резко обернулась, чувствуя укол стыда. Ведь закон подлости сработал прекрасно, и застал ее Высоцкий именно тогда, когда она не сидела на отведенном месте, а бродила по кабинету. Подумает еще, что в вещах его рылась…
Корней снова остановился посреди комнаты, окинул ее взглядом, задержавшись на журнальном столике, потом на стене за Аниной спиной, на самой Ане.
– Это не позерство, так принято. Профессионал должен себя продавать.
Аня пожала плечами, опуская взгляд. О чем она точно не думала, так это о том, что Высоцкий сколотил стенку достижений исключительно, чтобы почесывать достоинство. Он очень не нравился Ане, вызывал страх и гнев, но впечатление пустого хвастуна однозначно не производил.
– Квартиру не выбрала часом? – Высоцкий, к счастью, не ждал ответа. Задал вопрос, с прищуром глядя в девичье лицо, которое чуть порозовело под пристальным взглядом. А когда он скользнул по силуэту – краснеть начала и шея.
Аня тщательно готовилась к встрече – оделась так, как те пару раз ходила на собеседование – строгая юбка-карандаш, шелковая блузка с ненавязчивым узором, на ногах – аккуратные лодочки. Ей казалось, что выгляди она серьезно, отношение к ней у Высоцкого будет соответствующим. Хотя не казалось – она на это надеялась. Он же просто взглядом окинул, и что там у него на уме – поди разберись.
Снова указал на диван, предлагая вернуться, сам подошел к креслу.
– Я слушаю тебя. Спасибо, что подождала.
Аня вернулась на исходные, реагируя простым кивком. Сейчас только поняла, что Высоцкий с самого начала обращался к ней довольно фамильярно – на ты и без особых сантиментов. И вроде бы это было поводом возмутиться, а она… Приняла, как данность.
Когда они оказались сидящими друг напротив друга, Аня дала себе еще пару секунд на то, чтобы собраться, а потом посмотрела на собеседника, сжала чуть сильнее, чем стоило бы, руки в замке, снова выпрямила спину до спазмов в области лопаток.
– Что мы можем сделать, чтобы вы оставили нас в покое? – Аня выпалила на одном дыхании, глядя Высоцкому в глаза. Тот же несколько секунд смотрел так же, а потом… Хмыкнул.
Глава 13
Когда Корней увидел входящий от младшей Ланцовой – удивился. Чего точно не ожидал – так это принимать звонки от норовистой девчонки, последний разговор с которой ничем хорошим не закончился.
Он отправил ей сообщение… Почему-то в сердцах… И почти сразу пожалел. Ведь ее отношения с «принцем на карете» совершенно его не касались, о чем Аня ему и написала в ответ. Но девочка вызывала в нем странный набор эмоций, объяснить происхождение которых Корней пока не мог.
Это и раздражение из-за того, как глупо, наивно, нарочито дерзко себя ведет.
И возникающие из воздуха благородные порывы, совершенно ему не свойственные.
И интерес – то ли исследовательский, то ли чисто мужской. Красивая ведь. Очень красивая…
И бесячая. Особенно сейчас. Когда смотрит в глаза с надеждой и говорит очередную глупость. А он-то уже губу раскатал. Понадеялся, что девочка наконец-то созрела.
– Что вы можете сделать? – Корней переспросил, замолк на пару секунд. – Ничего, к сожалению. Или к счастью. Мы не отстанем, пока не купим. А если нам вдруг надоест уговаривать – вас купит кто-то другой. Или рэкетнёт. Тут уж, как повезет…
Корней говорил спокойно и честно, но и не заметить, как Аня скривилась на слове «рэкетнёт», не мог. Конечно, звучит ужасно. Опять злой застройщик мешает доброй мечтательнице жить в мыльном пузыре своих грез.
– Но мы не хотим продавать. Понимаете? И мы имеем право не продавать…
– Имеете. Никто не спорит. Но у каждого действия есть последствия. Последствия ваших я описал. Думайте…
Корней ответил, Аня снова опустила взгляд, вздохнула.
Сегодня давить на нее не хотелось. В конце концов, это ведь поступок с ее стороны – первый шаг навстречу. Его стоит поощрения. Но и давать ей ложные надежды Корней не собирался. Бабушка и так напичкала ими внучку под завязку. Это и коню понятно.
– Но это же не наша вина, что… – она снова завела привычную песню. Корней даже не перебил, просто усмехнулся, а Аня тут же затихла.
– Почему ты так настойчиво рассуждаешь категориями «наше и вашей вины»? Давай смотреть на ситуацию, как череду обстоятельств. И принимать решения, основываясь на них. Тебе не кажется, что так будет проще?
Аня не ответила, смотрела на столешницу, плечами передернула. Губы Корнея же непроизвольно дрогнули в улыбке.
– Мы выкупили двадцать участков. Ваш – двадцать первый. Все согласились, никто не приходил к вам с советом не повторять своих ошибок, рассказывая, что мы кого-то кинули, правда? Правда. Потому что никого мы не кинули. Город растет, население растет, потребности в жилплощади растут. И я по секрету тебе скажу, Аня, мы выкупали земли под застройку в черте города, а скоро те самые «другие» начнут рубить уже лес. Построят что-то полулегальное, ни в эксплуатацию не введут, ни ответственности нести не будут, продадут задешево, а вашу землю просто украдут… Ты девушка взрослая, наверняка слышала не одну подобную историю. Проснетесь как-то утром… А участок уже не ваш. И останетесь вы с бабушкой вообще без дома и вообще без денег. Ты этого хочешь?
– Бабушка спать не может из-за вас…
Аня слушала мужчину и чувствовала, как волосы становятся дымом от того, насколько ужасную и реальную картину он рисует. Причем спокойно и буднично. Как свершенный факт или неизбежность.
– Не «из-за нас», Аня. К сожалению, из-за себя. Мне кажется, твоя бабушка – очень стойкий, сильный, мудрый человек. Но в вопросе продажи дома ведет себя…
– Вы просто не знаете, что этот дом значит для нас.
– А что он значит? – Корней задал вопрос, не ожидая получить хоть насколько-то значимый ответ. Просто, чтобы разговорить девочку. Просто, чтобы влить в уши больше своих мыслей.
– Его строил мой дедушка. Всё. До последних мелочей. Бабушка там жизнь прожила. Мы не можем его продать. Просто не можем…
– Давно дедушки нет? – Корней понимал, что ракушка пришедшей на разговор Ани может захлопнуться в любую минуту, но все же рискнул, задав излишне личный вопрос. Она снова вскинула взгляд, чуть нахмурилась, губу закусила. Явно сомневалась, стоит ли отвечать, но решилась.
– Давно. Почти восемь лет. Он долго болел…
– Мне жаль. Но будем честными, Аня, дому необходим хозяин. Без него здание приходит в негодность. Даже если на секунду забыть о том, что вас уже окружили высотки, но сам дом… Он же разваливается. Там по стенам трещины идут, а вы делаете вид, что все хорошо.
– Я все исправлю.
– Когда? Через пять лет или десять?
– Постепенно…
– Ясно.
Корней сказал спокойно, но Аня почувствовала укол обиды и раздражения.
– Вы презираете нас, считаете глупыми, а на самом деле… Большая глупость – навязывать другим свое мировоззрение, а вы делаете именно это.
Аня выпалила на одном дыхание, Корнея же усмехнулся с секундной задержкой.
– Бабушка вырастила тебя очень в своем духе.
И выдал совершенно неуместный, как казалось Ане, комментарий.
– Это плохо, по-вашему?
– Это факт. По-моему. Просто… Подумай, Аня, твоя бабушка, несомненно, женщина, достойная восхищения. Особенно, твоего. Ведь, я так понимаю, она сделала все, чтобы ты выросла в любви. Но неужели ты действительно хочешь постоянно преодолевать? Неужели у тебя не возникает чувства, что вы бежите в колесе? День ото дня? Неужели тебе никогда не хотелось просто… Расслабиться. Положиться. Не думать. Можешь сколько угодно убеждать бабушку в том, что бренчать в переходе тебе нравится, но я не поверю. Ты играешь ради копеек, чтобы хоть как-то свести баланс. Тебе тоже страшно идти ночью в сторону дома. Ты мечтаешь о том, что все изменится… Но когда получаешь реальную возможность, а не далекие мечты – почему-то пугаешься, сдаешь назад. И мне кажется, это значит, что ты хочешь мечтать в большей степени, чем достигать. Или, думаешь, дедушка хотел бы, чтобы вы отказывались от возможности жить по-человечески во имя сохранения его памяти?
– Вы не понимаете…
– А я и не должен понимать. Но на вопрос-то ответь. Не мне. Себе.
Аня открыла рот, собираясь удариться в отрицание… И закрыла. Потому что снова звучало бы глупо.
– Возьми проспекты домой. Посмотрите с бабушкой. Если что-то понравится по планировке – наберешь. Проверим, есть ли у нас квартиры и можем ли мы сделать обмен.
Корней кивнул на стопку тех самых проспектов, верхний из которых Аня явно брала в руки, девушка же глянула на них с нескрываемой грустью.
– Я в интернете найду… Если что… – ответила сдавленным голосом. Видимо, разговор пошел не так и не туда, как и куда ей хотелось бы. Но такова жизнь.
– В конце августа меня не будет в стране неделю, – Корней как-то резко, как показалось Ане, перевел тему. Она вскинула взгляд, поймала себя на том что первый, возникший в голове вопрос… Он едет куда-то с той женщиной, которая так ему идет? Осеклась, снова опустила глаза. – Нам лучше бы решить все до моего отъезда.
– А если мы все же не хотим продавать дом?
– То фирма недополучит прибыль, я – неисполненное личное поручение и необходимость реабилитироваться в глазах начальства, вы – минутное облегчение и дальнейший страх, потому что ходить в гости рано или поздно начнут уже другие.
Аня выслушала, мотнула головой из стороны в сторону, будто отгоняя от себя Корнеев прогноз.
– Мне кажется, вы специально так говорите, чтобы… Я испугалась.
Аня сказала довольно тихо, но снова рискнула посмотреть мужчине в глаза. Он же усмехнулся в ответ на ее довольно наглое утверждение.
– Я искренне не знаю, Аня, что может тебя испугать. Слишком ты… То ли наивная, то ли смелая, не пойму никак.
Корней вряд ли вкладывал в слова какой-то глубинный смысл, но мозг мечтательницы сам собой зацепился за слова-маркеры. Никак не пойму… То есть думает, получается?
– Кошмар какой, – Аня ответила на свой же вопрос, но вслух, Высоцкий склонил голову, чуть бровь вздернул, как бы прося объясниться, только Ане нечего было сказать.
– А если серьезно, то мне тебя жалко.
Но и улететь в свои розовые облака она тоже не успела, потому что… Следующей фразой Высоцкий снова жестко, а то и жестоко прибил ее к земле.
– Тебе нужно меняться, чтобы выгрызть в этой жизни счастье. Таким, как ты, очень легко сделать больно. Было бы желание.
– Я не хочу ничего выгрызать.
– А если придется?
– Не придется.
Аня сказала уверенно, опять стараясь сделать спину еще более ровной.
– Было бы неплохо, но я сомневаюсь, – а Высоцкий опять сказал, что думает… Не позволяя себя же убедить безоговорочно.
– А знаете, что я думаю о вас? – это было откровенно лишним. Высоцкий не спрашивал и очевидно не нуждался в ответе на этот вопрос, но Аню подмывало ответить. Потому что… Получается, пришла зря. Надеялась его в чем-то убедить, а сейчас уйдет… И выход не найден. Только еще одна страшилка в копилку к тем, которые и так хранятся у них с бабушкой в головах.
– Не знаю. Но ты, очевидно, расскажешь…
Ответ был в стиле Высоцкого. Тонкий намек на то, что в озвучивании характеристики нуждается не столько он, сколько она.
– Вы очень умный, талантливый, заслуженно успешный, но будто не совсем человек.
– А кто тогда? – Корнея описание явно позабавило. Он уперся локтями в колени, чуть нависая над столом, становясь ближе к Ане. Так его лицо можно было рассмотреть лучше… И Аня непроизвольно сглотнула, отводя взгляд.
– Робот какой-то… Не совершающий ошибок робот, который и другим их не прощает… – Закончила далеко не так дерзко, как начинала. – Поразительно, как с вами уживаются… – Продолжила и тут же осеклась, натурально прикусывая язык.
– Со мной никто не уживается. Я в этом не нуждаюсь. И ты во многом права. Садись. Пятерка. Давай зачетку…
Корней пошутил, наслаждаясь сначала непониманием в девичьем взгляде, а потом очередной порцией румянца на щеках. Краснеет по любому поводу. Совсем неопытная, неискушенная что ли… Но на мужиков-то это действует. Ох как действует… На него, к примеру, очень.
Понимая, что дальше разговор если и пойдет – то в пустое бессмысленное русло, Корней встал с кресла, подошел к столу, провел по дереву пальцем, потом снова глянул на девочку. Возникла одна мысль.
– В ССК есть отдел статистики. Я могу договориться о стажировке. Или тебе снова «ничего от меня не надо, только чтобы в покое оставил»? Кстати, я очень хочу верить, Аня, что ты не принесла мне снова «сдачу» с телефона и не засунула в один из ящиков стола.
Судя по тому, что Аня непроизвольно приоткрыла рот, явно пораженная сначала самой идеей, а потом тем, что не додумалась, ящики можно было не проверять.
Но это была первая реакция, а потом Аня осознала, что Высоцкий не был бы собой – если не напомнил Ане сказанную не единожды фразу. Сегодня же… Предложение оказалось настолько неожиданным и чудесным, что она только глаза увеличила и кивнула, давая новый повод Высоцкому усмехнуться.
– Это значит, что «ничего не надо» или ты хотела бы?
– Хотела бы… Очень хотела… Только…
– Что?
– Это неправильно, наверное. И если вы предлагаете в надежде на то, что это повлияет на решение – то нет.
Корней вздохнул, присел на край стола, сложив руки на груди. Получив внезапное предложение, Ланцова чуть расслабилась… И снова понеслись глупости.
– Я считаю, что правильные смелые поступки нужно поощрять. Прийти – было правильным и смелым. Значит, ты готова разговаривать и обсуждать. Меня это устраивает. Да и ты будишь во мне желание заниматься благотворительностью. Не знаю, почему так, но лучше пользуйся, пока лавочка не прикрылась. И на ваше решения повлиять так я не собирался. Хотя твоя бабушка, думаю, будет мне благодарна.
– Я тоже буду.
– Значит, в качестве благодарности, пообещай еще раз подумать. Монетку бросьте хотя бы… Я уж не знаю…
Аня не знала – шутит Высоцкий или нет, но улыбнулась. Встала с дивана, сделала несколько шагов к нему, как принято прощаться после подобных встреч – понятия не имела. Почти так же, как не понимала, что сейчас чувствует. С одной стороны, ситуация с домом яснее не стала, с другой… Если Высоцкий исполнит обещание (а он не кажется человеком, бросающим слова на ветер), у Ани появится возможность… Которая полчаса назад рисовалась в голове несбыточной мечтой. Ну и как после этого не верить в чудеса, ждущие в самых неожиданных местах?
Девушка остановилась в метре, замялась, вздрогнула, когда мужчина вытянул руку…
– Сделку закрепим, – пояснил, когда Аня подняла на него взгляд с сомнением. Потом с ним же – сомнением – тянула свою ладонь к его руке, с опаской ждала момента, когда сама же его коснется, но и увильнуть не пыталась.
Вложила свою руку в его, задержав дыхание, почувствовала, как мужские пальцы чуть сжимают, делают два раскачивающихся движения на минимальной амплитуде, отпускают.
– Прости, провожать не буду, очень много работы. Не потеряешься?
А потом Высоцкий встает, на миг оказывается совсем близко, обволакивая внезапным теплом и запахом парфюма, но, благо, не замечает, что это тоже отзывается мелкой дрожью у девочки, которую ему жаль, обходит стол, садится, открывает ноутбук. Кажется, совершенно не интересуясь, останется она стоять в кабинете, уйдет молча или скажет что-то еще. С его стороны разговор окончен. А прощаниями он не обременяет себя так же, как приветствиями.
Аня же лепечет:
– Нет. До свидания, – и выходит из кабинета, держа левую руку, сжатую в кулак, у трепыхающегося почему-то сердца.
Глава 14
Идя обратно по коридору, огражденному прозрачными стенами, улыбаясь на прощание офис-менеджерам, даже едя в лифте на первый этаж, Аня прокручивала в голове разговор… И никак не могла успокоить сердце.
Которое все сбивалось с ритма и сбивалось…
И, как ни странно, пусть поход в целом можно было бы считать провальным, но Аню одолевала в большей степени эйфория, чем апатия.
Да, Высоцкий не дал ей повод поверить в то, что существует хоть какой-то шанс договориться, а не становиться в клинч, но он будто невзначай, мимоходом, по щелчку пальцев пообещал… Исполнить ее мечту.
Аня вышла из лифта на первом этаже, прошла к турникетам, улыбнулась девушке за стойкой, которая часом ранее пропустила ее, чуть замешкалась, чего делать очевидно было нельзя… И тут же поплатилась – сделала «слепой» шаг… И врезалась в спину застывшего посреди холла человека.
Удар получился ощутимым – Аня отступила на шаг, мужчина же, в которого она впечаталась, резко развернулся.
Сначала произнес с раздражением: «что за…», а потом внезапное: «о! Какие люди!».
– Простите, пожалуйста, – Аня хотела просто извиниться и прошмыгнуть мимо, потирая чуть ушибленное плечо, но не удалось.
Мужчина придержал ее за локоть. И тут уже хочешь или нет – пришлось вскинуть взгляд на лицо.
– Какими судьбами, кудряшка? – это был молодой парень опрятного вида в брючном костюме. Его лицо показалось Ане смутно знакомым, но откуда – сходу вспомнить она не смогла. А панибратский тон и обращение, а еще внезапная улыбка (будто он повстречал старую хорошую знакомую), и вовсе насторожили… Видимо, та самая настороженность автоматически отпечаталась на лице, потому что парень хмыкнул, чуть склонил голову, сощурился, но локоть не отпустил. – Не узнала меня, значит? А я-то тебя запомнил. Вот так всегда с вами… С красивыми…
Он говорил вроде бы дружелюбно, но Ане от каждого нового слова становилось все более дискомфортно.
– Извините, мы знакомы? – девушка спросила, аккуратно высвобождая локоть из хвата.
– Нет. Но можем познакомиться. Вадим, – парень не стал настаивать – позволил скинуть свою руку, сделать шаг в сторону от прохода, сам тоже чуть отошел, чтобы не мешать входящим и выходящим. А потом протянул ладонь, глядя в лицо все так же – с улыбкой. – Я работаю с Высоцким. Его правая рука. Мы общались с твоей бабушкой…
В голове все сложилось довольно быстро. И сразу же стало понятно, почему Аня не запомнила этого Вадима.
Конечно, ей ведь было не до запоминаний. Они виделись мельком в тот день, когда Высоцкий грохнул ее телефон о плиты, а сама она чуть сердца не лишилась от внезапного столкновения.
– Да, я помню, приятно познакомиться, Вадим, я Анна, – Ланцова вложила свою ладонь в мужскую, надеялась, что Вадим поступит, как Высоцкий – несильное сжатие и пара покачиваний. Но нет – этот сжал сильней и выпускать не торопился. Пришлось потянуть руку назад самой. – Простите еще раз, что врезалась. Надеюсь, вы не пострадали. Мне бежать пора…
Пролепетала, глядя чуть выше мужского плеча, потом попыталась все же обойти, но Вадим вновь придержал за локоть.
– А ты не хочешь на кофе со мной сходить, кудряшка? Компенсируешь урон…
Аня не хотела. И наверняка Вадиму это стало понятно по образовавшимся вдруг межбровным складкам. Но он-то хотел, поэтому…
– Поговорим о вашем доме… Есть у меня пара идей, вдруг тебе будет интересно?
Он использовал единственный беспроигрышный аргумент.
– Через дорогу есть хорошая кофейня. Идем?
На сомнения у Ани было не больше пары секунд. Можно было отказаться, пролепетав, что все вопросы она уже обсудила с Высоцким, но… А вдруг это еще одно чудо? Вдруг этот Вадим станет волшебной палочкой, способной действительно спасти их с бабушкой дом?
Одного на миллион шанса, что это будет именно так, уже было достаточно, чтобы Аня согласилась, кивнув.
– Вот и отлично. Пойдем тогда. Только напишу Высоцкому, что задержусь немного. Важные переговоры, – Вадим подмигнул, во второй раз отпустил ее локоть, достал телефон, написал что-то…
Аня почему-то на минуту похолодела, ведь… Вдруг Корнея разозлит, что она, не решив вопрос с ним, пошла решать его с помощником? Но быстро отмахнулась от сомнений. В конце концов, дом важнее, чем вероятная злость Высоцкого. В миллиард раз.
* * *
Кофейня напротив бизнес-центра действительно была очень красивой, и кофе здесь оказался безумно вкусным, как и пирожное, купленное Вадимом по своей инициативе. Аня всячески отказывалась, но он настоял. И денег тоже не взял, чем заставил девушку чувствовать себя должной.
– Так какими судьбами ты тут?
Вадим делал маленькие глотки из своей чашки, глядя на Аню более прямо, чем ей бы хотелось. Под таким взглядом пить заказанный ей латте со сливочным топпингом было откровенно сложно. Каждый раз, когда она тянула соломинку к губам, он тоже соскакивал на них… Это было очевидно и крайне неловко.
– Я встречалась с Корнеем Владимировичем.
Да и отвечая на его вопросы Аня чувствовала, будто совершает проход по минному полю. Почти так же, как с Высоцким. Только тот пугал своей серьезностью, а этот – показушной легкостью. Оба были для нее непонятными.
Вадим присвистнул, Аня же только плечами пожала, не зная толком, как стоит это расценивать.
– Неужели вы решились принять предложение? Высоцкий дожал все же?
– Нет. Не решились. Пока. Мы обсуждали… Варианты, – Аня говорила, делая паузы между словами, и тут же прокручивая в голове уже сказанное, чтобы убедиться – лишнего не взболтнула.
– Какие варианты, если не секрет? – Вадим явно не испытывал того напряжения, которое лежало на Аниных плечах. Спрашивал быстро, без очевидного взвешивания слов, не забывая сдабривать вопросы улыбкой и сменой наклона головы – то чуть вправо, то чуть лево. А взгляд бродит по лицу…
– Ничего нового.
– Ты зажатая, кудряшка. Меня тоже боишься? Высоцкий еще ладно – я и сам его опасаюсь временами, но я-то чем заслужил?
– Не боюсь. Просто… Вы же и без меня все знаете, зачем повторять? – Аня попыталась сделать вид, что говорит правду. Плечами пожала. Игнорируя вновь скользнувший к губам взгляд, сделала пару глотков кофе.
– Давай на ты.
Аня не ответила, мотнула головой неопределенно, думая, что в дальнейшем разговоре придется подбирать слова еще и так, чтобы обойтись без обращений.
– Высоцкий от вас не отцепится. Не тешьте себя иллюзиями. Ему обещаны хорошие премиальные за сдачу объекта в срок. А единственное обстоятельство, которое в данный момент может гипотетически в этом помешать – ваш дом.
Вадим сам заговорил, Аня же только кивнула. В принципе, она и так это понимала. Только о премиальных не знала, и это сделало чуть больно… Но разве от Высоцкого стоило бы ожидать чего-то другого? Нет.
– Но есть пара идей, я правильно услышала? – Аня задала вопрос, Вадим хмыкнул, выдержал театральную паузу, сделал глоток, глядя девушке в глаза, медленно поставил чашку обратно на блюдце.
– Да. Все верно. Всегда есть пара вариантов… – И сходу прямо отвечать на вопрос не бросился.
– Каких, если не секрет? – ему, видимо, нравилось заставлять Аню проявлять инициативу. А ей каждый новый вопрос приходилось выдавливать из себя. Вадим ей не нравился – он настораживал. Рядом с Высоцким тоже было не очень комфортно, но он не производил впечатления верткого человека с двойным дном. В отличие от Вадима.
– Ну я даже не знаю, кудряшка… Можно ли тебе вот так сразу все рассказывать… Нам бы познакомиться для начала… Доверять друг другу начать… Ты мне нравишься…
Он ответил с улыбкой, уперся локтями в столешницу, оказался чуть ближе, продолжая исследовать собеседницу взглядом. Теперь уже не ограничиваясь лицом, но и спускаясь к шее…
Ане, которая и без того была напряжена до предела, тут же захотелось отпрянуть, лишь приложив огромные усилия удалось сдержаться. А вот на улыбку сил уже не было. Быстро все стало понятно… И как-то гадко.
– Мне казалось, что помощь должна быть безвозмездной…
Аня сказала довольно тихо, глядя на постепенно утопающую в кофе пену сливок. Краем глаза видела, что Вадим хмыкнул, стал еще немного ближе.
– Вот вроде бы взросленькая, а в сказки веришь, кудряшка…
Ей еще в первый раз, когда Вадим так обратился, хотелось попросить его больше так не делать, а теперь и вовсе передергивало от каждого его «кудряшка».
– Но ладно, расклад я тебе объясню, а ты уж думай. Высоцкого поджимают сроки. Реально поджимают. Вопрос с вашим домом должен быть решен в ближайшие пару недель. И то, что сейчас он действует мягко – это просто тактика, ты должна понимать. Но она, Анечка, не единственная. Завтра начнется жестко. Или послезавтра. Или в понедельник. Вы с бабушкой вряд ли к этому готовы. Точнее я уверен – не готовы. И вам нужен человек, который будет на вашей стороне…
– А вам это зачем? Вы же работаете с Высоцким. Он же вас… Не погладит по головке?
Аня задала логичные, как ей казалось, вопросы. Вадим же только фыркнул, отталкиваясь локтями от стола, откидываясь на спинку стула, на котором сидел. Что так, что так он был для Ани неприятно подавляющим. Вероятно, только сейчас она вообще поняла, насколько по-разному ощущается дискомфорт рядом с Высоцким и Вадимом. Корней хотя бы предсказуем, а тут…
– Сегодня я на Высоцкого. Завтра он на меня. Все течет – все меняется. Детка…
Это было сказано так самоуверенно, что Аня даже разозлилась… Почему-то за Высоцкого. С языка рвалась колкость, но удалось сдержаться.
– Сегодня вы обещаете помощь, завтра делаете вид, что ничего не предлагали. Все течет – все меняется?
– Вот видишь, какая ты сообразительная! На лету хватаешь практически. Но об этом можешь не бояться. У меня своя выгода.
– Какая?
– Своя… – Вадим ответил, выдержав паузу. Как бы намекая, что раскрывать все карты перед ней не планирует.
– А если я сейчас пойду к Высоцкому и расскажу, что вы предлагаете мне…
– То он тебе не поверит, потому что я работаю с ним год, а ты бесишь чуть меньше… Но я вообще не очень понимаю, почему должен тебя уговаривать. Не хочешь – как хочешь. Ставьте баррикады, пускайте колючую проволоку под напряжением по периметру забора. Ждите гостей…
Аня сглотнула, чувствуя, что сердце снова начинает биться сильней, а на языке чувствуется горечь досады. Вадим – явно не тот человек, с которым стоило бы иметь дело. Да и его намеки… Они ясно говорят, что если у парня есть план – это скорее подстава для Высоцкого, чем спасение для них, но… А если так она действительно сможет сберечь дом? Если так от них окончательно отстанут? Да и что он может с нее стребовать за помощь?
– Мне нужно подумать, – с губ почти было готово сорваться отважно-отчаянное «я согласна», когда в мыслях промелькнуло сказанное когда-то строгим голосом: «
теперь второе – узнавай о людях, с которыми собираешься сотрудничать
«. Отпечаталось на подкорке все же. Отпечаталось…
Аня сказала, вскинув на Вадима решительный взгляд. Он снова хмыкнул и кивнул. Достал из внутреннего кармана пиджака ручку, написал на салфетке свой номер телефона, протянул Ане.
– Наберешь, как подумаешь. Только особо раскачиваться времени нет. Вопрос нескольких недель, ты поняла, да?
– Да, поняла…
Как бы ни хотелось отказаться, Аня взяла салфетку, до боли прикусывая щеку изнутри. Чувствовала, что делает что-то не то. Чувствовала… Но делала.
– Отлично. Свой давай…
После этого Вадим подтолкнул к ней уже ручку, кивнул на другую пустую салфетку.
– Зачем? Я позвоню вам, как решу…
– То есть, не хочешь даже шанса дать вам с бабушкой… – Вадим показательно тяжело вздохнул, качая головой, делая вид, что готов встать…
Это была откровенная манипуляция. Причем дешевая. В разы хуже, чем манипуляции Высоцкого. Сейчас вообще все, что говорил и делал Вадим, казалось Ане в разы хуже, чем слова и действия Высоцкого. Но она зачем-то взяла ручку, салфетку, стала писать, сцепив зубы.
Ради дома. Все ради дома…
– Вот и умница, – заполучив номер, Вадим спрятал салфетку во внутренний карман вместе с ручкой, снова уставился в девичье лицо с улыбкой… – Ты все правильно делаешь, кудряшка. Свое надо выгрызать. Никто на блюдечке не принесет…
Он наверняка сказал в чем-то правильные слова, но Аню только в очередной раз передернуло.
– Спасибо за кофе. Я пойду, пожалуй. И за предложение спасибо. Я подумаю.
На прощание она даже не пыталась улыбаться. Встала из-за столика, прижала к бедру сумочку, пошла к выходу. Не оглядывалась, но не сомневалась – Вадим смотрит вслед. И у самой учащалось сердцебиение. Только не от трепета, а от страха. Потому что, кажется, уже сделала огромную глупость.
Вадим же не спешил возвращаться в офис. Спокойно допил кофе, глядя то за окно, то на полупустой стакан, который девчонка так и оставила недопитым. Прокручивал в голове диалог, хмыкал… Что она побежит жаловаться Высоцкому – не боялся. Во-первых, кишка тонка, да и не дурочка же настолько. Во-вторых, он найдет, что ответить. Всегда находит.
У самого же в голове так ладненько все сложилось – словами не передать. Ведь при любом раскладе он точно окажется в плюсе…
Хороший все же день…
Телефон, который лежал на столе, ожил внезапно. На экране загорелось «Шеф», Вадим хмыкнул, думая, а долго ли еще Высоцкий пробудет его шефом, или все течет, все меняется? Но наглеть не стал – взял трубку.
