Текст книги "The Мечты. Бес и ребро (СИ)"

Автор книги: Марина Светлая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Все нормально, правда. Вы проходите, – Женя кивнула на кресло, оказавшееся в углу комнаты. – Замучили вас там?

Стефания непроизвольно кивнула – что тут скажешь?

Но входя в комнату и вместо указанного кресла подойдя к Евгении, она все же нашла нужным проговорить:

– Там все-таки поменьше, чем в других местах. Роман Романович очень... корректен.

– Вы, главное, не беспокойтесь, – кивнула и Женя, – они обязательно разберутся во всем.

– В любом случае, спасибо за попытку. Я же знаю, что это потому что Андрей... Андрей Никитич... потому что вы семья, – Стешин взгляд упал в кроватку, в которой вовсе не спала, как могло показаться, а тихонько лежала, разглядывая балдахин, маленькая девочка. Стефания судорожно глотнула и прошептала: – Простите меня, пожалуйста. За то, что я тогда наговорила.

Женя посмотрела на нее, чуть склонив голову набок, а потом снова улыбнулась:

– Я же говорила, что вы что-то перепутали.

– Я была не в том состоянии, когда можно успешно воззвать к разуму... в общем-то, с головой у меня беда. Я надеюсь, у вас потом не было проблем с супругом из-за меня.

– Об этом не переживайте. Когда вы узнаете Романа получше, вы и сами поймете, что в личном у нас до проблем не доходит.

– Не ревнивый, что ли?

– Не на ровном же месте, – негромко рассмеялась Женя.

Звук, вырвавшийся из Стешиного горла, на смех походил мало. Но попытку стоило засчитать. Она действительно пыталась казаться легче и спокойнее, чем была на самом деле. И если среди мужчин ее актерство проканывало, то здесь и сейчас перед этой женщиной, столь открыто улыбавшейся ей, она и сама была как на ладони.

– Я вам, должно быть, жуткой дурой кажусь, – пробормотала Стефания. – Этак вляпаться. И тогда, и сейчас.

– А идемте чай пить, – невпопад предложила Женя. – Или кофе. Вы что больше любите? Елена Михайловна – это наша экономка – вкусняшками грозилась.

– Это которая на меня смотрела, будто бы я маньяк с бензопилой? Ну... когда в кабинет подавала напитки.

Женя булькнула, но, взяв себя в руки, все же сказала с усмешкой:

– Волков бояться – в лес не ходить. Идемте!

– В лесу звери дикие, но за чашку хорошего кофе я, пожалуй, готова повоевать. Идемте! – решительно кивнула Стеша и улыбнулась ребенку в кроватке, продолжавшему таращиться снизу-вверх и спать не собиравшемуся. После чего повернулась к двери и двинулась на выход, лишь на мгновение замешкавшись у порога, чтобы спросить: – И вы правда не против, что я с ним?

– С папой? – удивленно переспросила Женя. – Почему я должна быть против?

– Есть множество объективных и еще больше субъективных причин.

– Я вижу только две. Если вы собираетесь обижать папу или если вы собираетесь обижать Юльку, – Женя внимательно воззрилась на Стефанию и добавила: – Вы собираетесь?

Стеша на мгновение задумалась. Нет, не сомневаясь. Но впервые за все эти месяцы она постаралась облечь в словесную форму то, что впредь собиралась сделать с собственной жизнью. И вдруг подумала, что то, что получается в ее голове ей нравится. И только это и стоит озвучивать. Остальное – погрешность. Она выдохнула и очень серьезно проговорила:

– Я хочу сделать его счастливым, а это, мне кажется, невозможно без того, чтобы нравиться вам и вашей сестре. К тому же Андрея... Андрея Никитича еще попробуй обидеть. У него очень развито критическое мышление, чтобы допускать даже возможность обижаться. Я думаю, он сказал бы, что это контрпродуктивно.

– Слабые места есть у всех, даже если мы их никому не показываем, – проговорила Женя и все же задала направление в сторону кухни.

– Я не буду их искать. – прозвучало ей вслед вместе с шагами Стеши Адамовой. – А если когда-нибудь угляжу, то никогда этим не воспользуюсь. Я бывала...сплошной слабой стороной. Ему не захочу. Не только потому что он это он. Я никому не хочу.

– Отец всегда учил нас с сестрой, что поступки важнее слов, – проговорила Женя и распахнула дверь в кухню, отчего их практически сшиб с ног умопомрачительный запах сдобы. И хлопочущая экономка у чего-то такого, что, наверное, у нее считалось плитой, но больше походило на поле для гольфа, обернулась на их шаги. Жене улыбнулась. На Стешу смотрела по-прежнему несколько настороженно. А потом спросила:

– Вам пока на двоих или всю компанию будем кормить?

– Компанию будем кормить позже, – проговорила Женя. – А мы пока тут сами…

– Как скажете, – мягко отозвалась Елена Михайловна, вновь зыркнув на Стефанию. – Растаскивайте пироги, пока горячие. Если что – зовите.

И с этими словами ретировалась из кухни, оставив по себе недомолвку: если что – это если актриса и преступница Адамова вздумает и здесь разбой учинить?

Стеша мотнула головой и посмотрела на Женю, после чего повторила три очень важных слова, сказанных за мгновение до:

– Поступки важнее слов. Звучит неплохо. Звучит похожим на правду, – встрепенулась, улыбнулась и добавила с легкой усмешкой и зарождающейся надеждой, что ее в этой семье примут: – С вас – пироги, с меня – кофе. С кофемашиной-то я слажу, что бы ни думала обо мне ваша домработница. Даже маньяки умеют на кнопки нажимать.

Этим дерьмом со вчера весь город завален!

* * *

Марк Адамов выгрузил себя из машины, припаркованной аккурат под воротами знаменитого Гунинского особняка, где с некоторых пор обитала его собственная супруга. В смысле – бывшая собственная супруга. Текущее положение дел ему не нравилось. Но еще меньше ему нравился тот повод, по которому он нынче прикатился.

К слову, жара в сочетании с надвигающимися тучами тем более никакой радости не внушали, потому единственное, чему оставалось радоваться, что хоть сейчас Ритка будет по одну сторону баррикад с ним.

Наверное.

Если ее Стеха еще не обработала.

Он пиликнул ключом, закрывая дверцу. И уже почти по-свойски вошел в калитку, пересек двор и легко взбежал по ступенькам крыльца первого подъезда. Потом пару раз долбанул по звонку – он всегда звонил ей два раза, и это было их общим правилом. И едва Рита отворила, пробурчал, сунув ей под нос купленную десятью минутами ранее газету:

– Этим дерьмом со вчера весь город завален! Тебе родители не звонили? Меня прямо атакуют, а я не знаю, что отвечать!

– Ты же знаешь, я не читаю газеты, – устало и в тон ему пробормотала Рита, перехватывая злосчастный таблоид и пропуская бывшего супруга в квартиру, – и с интернетом на вы. А в телевизоре ее не показывали.

– Зато Кульчицкого показывали. На ток-шоу на центральном канале. Мать видела. Они собрались сюда ехать, еле отговорил!

– Нашли кого смотреть! – фыркнула Рита. – Твоим я тоже об этом сказала, кстати. Мало ему Стеша зеленки на голову вылила. Вот мало!

– Не Стеша, а горе в семье! Стихийное бедствие! – пробухтел Марик. – Короче, я посчитал. Если снять депозит и продать мотоцикл, то немного денег ей подкинем. А? Ты не против?

Рита непонимающе воззрилась на него:

– Я-то не против, но зачем?

– Семья же! – развел руками Марк. – Если бы ты любовника грохнула, думаешь, я бы ровно сидел на жопе?

– Ты соображаешь, что ты несешь? – вскрикнула Рита. – Ты что сейчас? Серьезно?!

– Не ори! Я не знаю, что со всем этим делать, а ты, как всегда, к словам цепляешься.

– Ну мне как-то даже в голову не пришло поверить в эту чепуху!

– Я тоже не верю. Зато Кульчицкий ее... вон! Верит! И других убеждает. Сука. Решил за наш счет к себе внимание привлечь! Ну попадется он мне...

– Да ничего ты не сделаешь, – отмахнулась Рита. – А если и сделаешь – толку? Он станет рассказывать, что подвергается травле со стороны семьи бывшей. Замкнутый круг.

– Зато хоть рожу ему набить, – Марик поморщился и привалился к косяку: – Дура наша где? Все там же?

Последнее им было сказано с некоторым неудовольствием и определенным поджатием губ.

– Там же, – печально кивнула Рита. – Калачом не выманишь.

– Вот идиотизм. Где она его только откопала! Это еще мать не в курсе, но этого я им точно рассказывать не собираюсь. Пусть сама.

– ДТП ее помнишь недавно? Вот там и откопала, – ворчливо отозвалась бывшая и сунула ноги в шлепанцы.

– Недавно... Несколько месяцев прошло! Ладно... Пошли. Проведывать будем, чтобы эта бестолковая не вообразила, что нам все равно!

– А если… если она не одна?

– То есть я еще и стесняться должен? С чего бы? – удивился Марик. – Пусть этот ее... переживает! А еще приличным прикидывался. Андрей Никитич, Андрей Никитич! И вообще. Раз она там живет, значит, имеем право ходить. Ему морду бить не буду, не волнуйся. Пока что.

– Все-таки это она у него живет, ты уж не разоряйся сильно, если что, – попросила Рита, пока они топали через двор. Их незамысловатую процессию лениво наблюдала Марта, расположившаяся в тени огромного куста ночной красавицы. Она же имела удовольствие отметить, как Марк пренебрежительно пожал плечами – видимо, в адрес того самого Малича, который, как и его текущая баба, отказывался помогать с приютом для кошек. Впрочем, странные двуногие занимали Марту меньше всего. Куда интереснее было разглядывать, как по двору летит желтая бабочка-лимонница от фонтанных брызг к палисаднику. И под мужской бас: «С него свой спрос, а сначала со Стехой разберемся!» – села на брючину его джинсов.

Марта радостно мявкнула и в два прыжка повисла там же, на штанах.

– Да ну мать же твою! – взвыл Адамов, отчаянно пытаясь стряхнуть с себя кошку, впустившую в ткань все свои когти. – Развели идиоты, а!

– Чего ты орешь? – фыркнула Рита, отдирая животное от ткани. – Это всего лишь кошка.

– А вдруг она бешеная?

«Кто бешеная?! Марта бешеная?! Да чтоб вас, иродов!» – подумала баба Тоня, услыхав это со своего второго этажа в открытую форточку, в которую и полезла разбираться, кто там обижает многодетную мать. Да не успела. Марик и Ритка уже вперлись в подъезд.

– Сорок уколов не хотела? – продолжал бушевать Адамов, поднимаясь по лестнице, и даже не подозревал, что ему крупно повезло – Клары не было дома. В этот самый день она отправилась получать свидетельство о разводе с Бухановым, а Филипыч настаивал на подаче заявления на регистрацию уже их брака, не откладывая дела в долгий ящик – всего-то и надо было пройти в соседнюю дверь.

– Ничего она не бешеная, – успокоила Марка Рита, остановилась перед дверью квартиры номер одиннадцать и, перейдя на шепот, велела: – Звони!

Что он и сделал, вдавив кнопку звонка до предела. Эдак по-мужски. Дескать, ща порядок наведу!

К слову, именно этим Стефания Яновна была занята с самого утра: наведением порядка в своей голове и в квартире Андрея, затеяв генеральную уборку, пока тот пребывал на работе – надо же наверстывать все пропущенное в предыдущие дни, пока возился с ней. Сегодня же утром, уверив будущего супруга, что ничего ей не сделается, Стеша препроводила его в мастерскую, напоследок сунув в зубы любимые босоножки, на которых стоптались набойки: нужно же заменить?

А прямо сейчас поснимала шторы в его комнате, благополучно замочила их в ванне и собиралась мыть окно и карниз – как раз в то мгновение, когда семейство старшего братца столь нелюбезно ее прервало.

Стеша, уже перекинувшая ногу со стула на подоконник, недовольно фыркнула и, все же спустившись, отправилась открывать.

– А, – объявила она, глядя на Марка и его бывшую жену веселым, совсем не похожим на растерянный, испуганный или провинившийся, взглядом. Впрочем, в ее случае бравада могла быть и несколько наигранной. – То-то я думаю, притихли. Переваривали информацию. Вам родители тоже телефон обрывают?

–  А ты как думаешь? – недовольно прогундел старший. – Можно?

– Конечно, можно, – улыбнулась Стефания, пропуская парочку в их с сапожником трехкомнатную берлогу. – Чай будете или сразу обед греть?

– А че на обед? – тут же отозвался Марик.

– Борщ.

– Слыхала, Рит! Борщ! – толкнул локтем Адамов бывшую жену. – Неужели сама варила?

– Под чутким руководством.

– С ума сойти. Ну ставь борщ, будем дегустировать! А то я не обедал, – и в этих словах определенно слышался укор в адрес Маргариты.

Та в ответ многозначительно хмыкнула, а переступив порог, осталась в прихожей.

– Вроде как не борщи есть пришли, – проговорила она чуть обиженно. И не понятно было, на что именно обиделась – поводов для женской фантазии было бессчетное количество.

– Не борщи, – услыхав ее интонацию, поспешил согласиться Риткин бывший. И глянув на сестру, торжественно объявил: – В общем, мы ни слову не верим, что пишут! И родителям так и сказали. Батя вообще хочет на Кульчицкого в суд подавать за клевету и чтоб моральный ущерб возмещал. А мы решили снимать депозит, который на Эдькину учебу держали, чтобы нанять адвоката. Да, Рит?

– Конечно, – включилась Рита, – надо же адвоката. Хороший чтобы.

– Какой иск? Какой депозит? Вы с ума посходили? – опешила от таких новостей Стефания и глянула на обоих родственников как на душевнобольных.

– Ну так нормальный адвокат и денег стоит! – принялся пояснять прописную истину Марик. – А где ты их возьмешь сейчас? Или думаешь, тебе твой даст? Кстати, где он? – и глянул по сторонам так, будто бы хозяин квартиры притаился где-то за углом и подслушивает.

Однако Стефания поспешила его разочаровать, объявив:

– На работе он!

– Да? Оставить тебя с твоими психами один на один – это, конечно, по-мужски. Я вот не на работе!

– Марик! Ну ты же обещал.

– Ничего я не обещал! Кто-то же должен этой бестолочи правду сказать.

– Стоп! – икнула Стефания, ошалело глядя на брата. – Значит, вы пришли поддержать меня в трудную минуту, дать мне денег на адвоката и раскрыть глаза?

Марк многозначительно промолчал.

Стеша нахмурилась, сообразив, что права в своем предположении, и перевела взгляд на Риту. Та словно бы съежилась, прячась за Мариковой уверенностью в своей правоте. А Стефании вдруг стало совсем смешно.

– Так, – проговорила она после недолгой заминки. – Живо на кухню. Я ставлю чайник. И мы разбираемся с депозитами, которые вы всю жизнь откладываете, чтобы детей выучить, с моими перспективами и с тем, что мне делать, ок?

– Да знаем мы твои перспективы! – нехотя пробухтел Марик, но в указанном направлении пошел, за руку увлекая за собой жену. – Сейчас опять глупостей натворишь, а нам расхлебывать. Вообще лучше бы ты домой вернулась, к родителям. Под присмотром – оно надежнее.

А потом всю троицу в который раз сразили наповал ярко-желтые подсолнухи, множившие солнце на кухне Андрея Малича, которого здесь, к сожалению, не было. А то послушал бы про себя все, что собирались обсудить Адамовы.

– Какой домой? – рассмеялась Стеша, пропуская их вперед и указывая на диванчик, с тем чтобы оказаться возле чайника и чашек и засуетиться у плиты. – Дел куча. И совсем незачем думать, что Андрей сидит сложа руки. Все обязательно наладится, и мою невиновность очень скоро докажут. Потому, пожалуйста, не выдумывайте! Мне ничего не нужно. Все у меня хорошо.

– Хорошо? Хорошо?! Рит, ну ты слыхала?! У нее все хорошо! Ее имя разве что в грязи не полощут, а у нее все хорошо!

– А у меня все хорошо!

– Чем тебе только твой дед мозги забил?!

– Стеш, ну правда, – снова подала голос Рита. – Что же ты ничего лучше совсем найти не могла? Ну не сложилось с Олегом… Но не так же… Ты же молодая, красивая. Я же вижу, как на тебя мужики смотрят. А тут…

Она развела руками и снова спряталась за мужем. Окончательно впадая в состояние ступора, Стефания, до этого бодро возившаяся у плиты, замерла. Потом медленно повернулась к невестке и, опершись пятой точкой о мойку, тихо спросила:

– На что это ты тут сейчас намекаешь?

– На то, что он тебе в отцы годится! – вместо Ритки ответил Марик и воинственно выпятил грудь. – Я с ним еще по-своему поговорю, о чем он думает! А то попала молодая женщина в беду, а он и рад стараться, старый хрыч, плечо подставлять! Просто пользуется твоей слабостью и все! Нет, поедешь к родителям как миленькая! Зря я вообще тебя здесь принял!

Ступор Стеша сморгнула в секунду. Эта же секунда отделяла ее от того бешенства, которое внезапно заполнило ее существо.

– Какой еще, к черту, старый хрыч! – заорала она так, что на столе зазвенела посуда, а Марта шуганулась в кусты, и Марк мог бы почувствовать себя отмщенным, если бы видел. – Это ты про кого сейчас сказал? Ты на себя-то посмотри! Добрый молодец выискался! Раскрасавец! Рита! Ты гляди! У него плешь и живот, он бухает по-черному, у него сердце шалит и сосуды ни к черту, а он туда же!

– Чего? – теперь была очередь Марика удивляться.

Рита следом за ним что-то булькнула, поначалу стушевалась, но потом все же ринулась в бой.

– Это совсем не отменяет того, что Андрей Никитич действительно годится тебе в отцы, – заявила она Стеше.

– Ну годится. Дальше что? Вот что дальше? – выкрикнула она.

– А то! – в ответ, уже не сдерживаясь, поднял голос и Марк. – Я, конечно, не знаю, какие там у тебя, у дуры, вкусы. И по какой пьянке ты сама в него вляпалась, а то семейные пороки у нас одинаковые. Но ты же баба! Хоть башку включи, Стеха! Сейчас он, может, и ничего еще как мужик. Ну пусть лет на пять его еще хватит. А дальше чего будет? Тебе сорок – ему шестьдесят. Тебе пятьдесят – ему семьдесят. Ты потом что? Станешь ему горшки выносить? Или памперсы менять?

– Себе поменять не забудь, идиот. Когда бухой валяешься! – огрызнулась Стеша и с некоторым усилием заставила себя сбавить тон. Все ж таки родичи. Какие-никакие. – Даже если и пять лет, даже если и год – это мои годы. И мы проживем их так, как хотим. Ясно? И уж точно получше, чем ты всю жизнь живешь, Марк Янович.

– А это к делу не относится!

– Еще как относится! Когда я впервые на свете встречаю нормальное, доброе к себе отношение. Любовь. Нежность. Все то, чего вы с Риткой друг другу так и не дали... Ты пытаешься убедить меня, что это ненормально?

– Ты уже один раз спутала любовь и нежность с чем-то другим. А потом что вышло? – ехидно выдал Марик.

– Как видишь, к возрасту это точно не относится! Владимир моложе Андрея. И я даже сравнивать их не хочу.

– На одной любви далеко не уедешь, – снова встряла Рита, наблюдавшая перепалку Марка и Стеши из своей засады. – Тебе еще жить и жить. В конце концов, завела бы себе ребенка, его хотя бы родителям показать можно. А этого своего – ты как им покажешь?

– Молча. Возьму и покажу. И не его, а их друг другу. После бабушки Фани они вполне должны быть готовы, что мне могут мужчины постарше нравиться!

– Стеха, да он же дед, а не мужчина! – снова безапелляционно выдал Марк. И для внушительности еще и кулаком по столу слегка треснул. Рита даже подпрыгнула на месте.

– Еще хоть одно слово в таком духе, и можешь валить! – яростно выдала Стефания. – Куда хочешь! У тебя вариантов много. К Рите. Или к Рите. Или, может быть, к Рите?! Потому что кому ты, к черту, еще нужен со всеми твоими закидонами? Если, конечно, она тебя пустит! А она все равно пустит. Ей же так нравится быть жертвой – словами не передать. Да, Рит? Потом вы чуток поживете нормально. И снова начнете друг другу за что-нибудь мстить, это у вас лучше всего получается. Ну вот и займитесь собой, а в мою жизнь не лезьте! Ребенка завести? Это вы двоих завели! А что с ними делать – не знаете. Аська от вас в Польшу свалила. Эдька – в свой компьютерный мир. А я если решу рожать – то и рожу. И уж вас точно спрашивать не стану, нравится ли вам кандидат!

– Ну ты и вывернула, – всхлипнула Рита, вскочила на ноги и махнула рукой. – Делай что хочешь!

– А вы? Вы соображаете куда и зачем вы лезете? Кажется, я ни разу ни одному из вас не указывала, как вам поступать!

– Девки! Спокойно! – попытался перебить их Марк. – Еще давайте подеремся! Вы чего?

– А ты чего? Сам меня сюда приволок.

– Ну Ритка! Откуда ж я знал!

– Знал что? – выдала Стефания. – Что я могу и сдачи дать? Ну так быстро ты детство забыл!

– Да мы за тебя, за балду, переживаем! Стеха! Ну ты же не всегда понимаешь, чего творишь! Тебя же запутать раз плюнуть!

– То есть я еще и слабоумная?

– Да я не то хотел сказать!

– Ну все правильно, что уж. Из нас троих в психиатричку только я угодила. Вот только никогда я еще не была так уверена в своих поступках и решениях, как сегодня!

– В каких еще решениях? – мрачно спросил Марк, впрочем, кажется, догадываясь.

– Мы с Андреем планируем пожениться. Как только все решится с Олегом.

– Вот так сразу? – опешила Рита. – Вы сколько знакомы? Обалдеть… Правда, что ли?

– Нет, блин! Шучу! – развела руками Стефания и сердито отвернулась к плите, продолжив колдовать над чаем и бухтеть: – Сами же сказали, что будет через пять лет. Вот мы и торопимся. Времени ж охренеть как мало. Он же прям завтра собрался помирать от старости. Ну вы нормальные, а?! Как-то никому не приходило в голову, что бабушка Фаня прожила прекрасную жизнь с дедом. И до самой смерти его любила. А у них разница была еще больше нашей с Андреем.

– Так это когда было-то, Стеш! – вяло возразил Марик. – Конечно, дед на фоне ее деревенских алкашей выигрывал.

– А Андрей тоже выигрывает. Уж мне-то можешь поверить.

– Фу, Стеха!

– Тебе чай с сахаром? Рит?

– Не хочу чая, – вздохнула невестка. – Жарко.

– Сегодня грозу обещали. В холодильнике компот есть, будешь?

– Ну давай компот.

Через минуту перед Марком стояла чашка чаю, а перед Риткой – стакан с вишневым компотом. Его Стешка варила сама. Как раз на жару. Марик придирчиво разглядывал чашку. Потом обвел взглядом все помещение кухни – надо сказать, впервые за все время пребывания в этой квартире. Потом едва заметно хмыкнул.

– Нравится? – зачем-то спросила Стефания.

– Да главное, чтоб тебе нравилось.

– А мне и нравится. Правда нравится. Родителям я сама потом скажу, когда улягутся страсти с Панкратовым. Но мы очень надеемся, что там все скоро разъяснится. Этим занимается зять Андрея, Роман Моджеевский. Слыхали?

– Это кто? – не поняла Рита, весьма далекая в своей среднеобразовательной школе от сильных мира сего или даже их солнечногорского мира.

– Кто-кто? – опешил одновременно со своей половиной Марик, пытаясь поднять челюсть со столешницы. Видимо, он как раз был осведомлен о том, кто такой Роман Моджеевский. Поди таксист. Много чего перевидал и переслыхал.

Стеша лишь закатила глаза, ткнула на брата и сказала невестке:

– Вот он тебе и объяснит, кто это.

– Погоди, это тебя тот самый Моджеевский отмазывать будет, что ли?! – воскликнул Марк.

– Я ничего не сделала, чтобы меня отмазывать! – насупилась Стефания.

– Не уходи от вопроса! Ты хочешь сказать, что зять твоего деда – Моджеевский? И он же занимается твоей проблемой? Охренеть!

– Он всегда был такой тугодум? – спросила Стеха у Риты.

– Вы мне скажите, – отозвалась, между тем, Ритка интересующей ее темой, – так мы депозит снимаем? Нет?

– Нет! – уже хором выкрикнули брат и сестра Адамовы.

– Славтехоспади! – выдохнул дичок на их фамильном древе и тут же добавил: – Но ты того… если чего надо – ты говори…

– На то и семья, – согласился с ней Марик. – А жениха родокам сама представлять будешь. Мы в несознанке.

И в это самое время, когда Стефания Яновна улыбнулась своим замечательным родственникам и подумала, что можно бы предложить им на десерт после всех этих новостей пирогов от Елены Михайловны, коими их вчера вечером снабдили в высотке напротив, откуда-то со двора в раскрытое окно донесся голос старухи со второго этажа, имени которой Стефания Яновна сразу не вспомнила, но очень хорошо помнила и про ее отвратительный характер, и про привычку совать свой нос куда не просят, а уж дребезжащие интонации узнала бы вообще на любом расстоянии. Те нередко оглашали всю округу призывами детворе к порядку и кошкам – идти жрать.

Но сейчас этот голос, вторя последнему замечанию Марка, выдавал буквально следующее:

– Ты, поди, в беспамятстве был, Андрей Никитич, когда с этой профурсеткой бесстыжей связался! Это ж где это видано такое, а? Чтобы молодая баба с мужиком, который ей в отцы годится, за просто так жила! Думаешь, по большой любви? Уши развесил и веришь? Вот помяни мое слово, не просто так она у тебя поселилася!