Текст книги "Пламя и пепел (СИ)"

Автор книги: Марина Ружинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Это бог вина ведь? – спросила Аои заинтересованно. Она сидела по правую руку от Эльжбеты и всё это время с интересом и осторожностью разглядывала медальон с изображением богини любви Елены, висевший на длинной золотой цепочке. Эльжбета заметила, что в Ламахоне люди не слишком знакомы с эллибийской религией, потому удивляться такому вопросу не стала. Богинь у них действительно было много, даже неверующий эллибиец затруднился бы назвать всех, а вот бог был всего один, довольно популярный в Эллибии, особенно во время праздников.

– Вина и оргий. – Эльжбета усмехнулась и жестом приказала слуге налить ещё соджу. – Один из важнейших. Он подарил нам то, без чего ни один праздник не обходится. То, что может как сделать жизнь лучше и красочнее, так и внезапно убить. – Графиня отпила немного из бокала. – А как в вашей религии относятся к подобным удовольствиям?

– Более строго, – ответила Аои тихим голосом. – Наш бог в какой-то мере осуждает пьянство и разврат, но за это не казнят и не грозят страшными нечеловеческими муками после смерти.

– Прекрасно, – ответила Эльжбета с улыбкой. – Завтра наше войско двинется дальше, к следующим феодам. – Графиня резко переменила тему. Кто-то на другом конце стола было начал переговариваться с кем-то, но Вибек вежливо попросила их замолчать. Она, будучи воительницей, трепетно относилась к теме военной стратегии. – Готовьтесь обороняться. Мало ли, что ожидать в случае, если кому-то не понравится, что вы присягнули миледи Штакельберг. – В ответ Аои поначалу лишь смущённо улыбнулась, словно не знала, что ответить.

– Вам не нужны мои люди? – спросила она уже без улыбки.

– У меня достаточно людей. А вам ваши ещё пригодятся. – Графиня перевела взгляд на портреты на стене. Предки Акияма с них с каким-то напутствием улыбались ей, будто бы благословляя её дипломатическую деятельность на войне. Эльжбета сразу вспомнила портреты предков в своём замке, которые по сравнению с этими такой теплотой не отличались. Матушка, отец и другие родственники выглядели на них величественно, холодно и серьёзно. Эльжбете никогда не нравились эти портреты. Возможно, в семье она всегда была чужой. А с этими людьми, которых она видела лишь на портретах, висящих на стенах в не родном замке, она словно дружила долгие годы в одной из прошлых жизней. И, разглядывая их бледные лица со впалыми щеками и узкими чёрными глазами, думала о том, что будет, если кто-то из феодалов откажется присягать ей. Наверное, их следует вздёрнуть на глазах у изумлённого народа. Но ради чего? Какие это принесёт результаты, кроме ещё больше обостряющейся ненависти людей? Так можно было вызвать страх, но Эльжбета прекрасно помнила, что именно страх рождает самую лютую ярость и вдохновляет людей на самые отчаянные поступки.

– Вряд ли нас будут трогать свои. Ветианцы могут. У нас вечно вражда с ними. Особенно с Джоши и Кумарами, но они вряд ли вообще что-то знают о вашей деятельности. Они вечно как в пещере – всё узнают в последнюю очередь и на всех войнах проявляли себя так себе. – Аои нервно усмехнулась. – Но Мурасаки и Мин их любят. – Женщина печально вздохнула и нервным движением заправила за ухо длинную чёрную прядь. – С Мин договориться не удастся. У неё методы жёсткие, на контакт так просто не выйдет. У леди Ханыль с предателями разговор короткий. Ей всё равно, кто ты: её сын или обычный крестьянин. Если ты предал её, она казнит тебя и не подавится, даже не дав оправдаться. Вы можете, конечно, придумать что-то, но…

– Почему же вы уверенны в том, что мы не сможем противостоять вашей бывшей сюзеренке? – Эльжбета осушила бокал. – В конце концов Ильзе свергнет леди Мин и подчинит аллод себе. Останется только взять северный аллод, и власть королевы станет бессмысленной. Мы предложим им наиболее выгодные условия, дадим им понять, что отказываться от них бессмысленно, когда полстраны и так захвачено. Всех, кого надо, уничтожим. К этому всё и идёт. Убежать не получится. Остаётся только противостоять. Иначе зачем это всё? Получается, столько человеческих жертв – напрасны?

Аои снова ничего не ответила. Ей, кажется, совсем не хотелось воевать и разбираться с этой войной. Она присягнула лишь потому, что не желала впоследствии долго разбираться, проливать кровь своих людей. Она присягнула из трусости, из слабости, пй явно хотелось пустить всё на самотек, словно она устала править. Аои не хотела заниматься делами своей земли, но не передавала власть в руки мужа или восемнадцатилетней дочери из гордости. Либо она просто была не до конца уверенна в своей новой сюзеренке и необходимости войны, боясь за свою жизнь и жизнь своих родных.

– Ваше сиятельство, – Аои заговорила тихим дрожащим голосом, – я прошу вас: сделайте что-нибудь с Джоши и Кумарами. – Её пальцы нервно сжимали серую ткань платья. – Они столько лет воевали с нами, столько боли и страданий принесли нашим землям, и мы уже долгие годы не можем им отомстить. – Казалось, баронесса Акияма вот-вот заплачет. Она смотрела на свою дочь, которая начала дрожать, будто от страха или холода. – Два месяца назад Кумары убили мою сестру и её дочь, вздёрнули на глазах у ликующего народа, и их тела ещё долго болтались во дворе их поганого замка. – Аои отпила вина и с силой почти швырнула бокал на стол. – А Джоши… освободившись от зависимости, они стали всё чаще убивать наших крестьян. Они ещё страшнее, чем Кумары. И мы ничего не можем с ними сделать. У них больше людей, чем у нас. У них Мурасаки рядом, а у них лучшие люди во всём Ламахоне. Мы пробовали мстить им всеми возможными способами, пока я не осознала, что единственный способ – вырезать их всех. Только так на нашей земле воцарится мир и порядок. – Аои смахнула подступившую слезу и судорожно выдохнула. Все, кто присутствовал в комнате, внимательно слушали и смотрела на баронессу. Дочь Аои – Мидори Акияма – так и вовсе плакала, и Вибек, сидевшая рядом с ней, гладила её по голове и обнимала. Эльжбета и Ежи сидели с озадаченными лицами.

– Леди Штакельберг рано или поздно уничтожит эти феоды. Она, как и вы, ненавидит ветианцев по личным причинам. Их замки будут разрушены, а деревни сожжены, – заговорила графиня уверенным и спокойным голосом. – Мне было приказано захватывать не ветианские, а ламахонские феоды, действовать преимущественно мирным путём и творить насилие лишь в случае крайней необходимости. Я не могу ослушаться приказа, иначе могу потерять большое количество людей. – Эльжбета с сочувствием посмотрела на Аои. Та успокоилась и больше не плакала, но смотрела всё так же обречённо и слегка испуганно.

– Судя по карте, Ильзе уже скоро дойдёт до Джоши и Кумаров, – сказал Ежи ободрительно. – Вам пока лучше не беспокоиться и усилить охрану. Обратитесь к Танака и Тхакурам, если будут нужны люди. Они теперь вассалы Генрики Корхонен и не имеют права отказать, если им не хочется быть обезглавленными за измену. Миледи Штакельберг поможет вам. – Он улыбнулся и предложил всем выпить за это. Слуги разлили вино, все присутствующие взяли свои бокалы, дружно произнесли: «За Ильзе!» и залпом осушили свои бокалы.

– Можете быть уверенны в том, что ваша месть свершится, – сказала Эльжбета с улыбкой.

– Я готова ждать веками… – начала Аои тихо. – Но надеюсь, что она свершится как можно скорее. Спасибо вам. – Судя по всему, баронесса уже сейчас была готова назвать Эльжбету своей новой королевой. Но её королева теперь Ильзе, а Эльжбета – всего лишь сюзеренка, так заботливо и учтиво обходящаяся с ней. Аои не улыбалась, но в её карих глазах светилась искренняя благодарность. Она встала из-за стола, подошла к дочери и обняла её.

Вскоре банкет был окончен, и все поспешили отправиться в свои спальни. Эльжбета уже приняла ванну днём, а потому сразу отправилась вместе с мужем в предоставленные им покои.

– И всё-таки, я не понимаю, почему Ильзе так ненавидит ветианцев? – Эльжбета и Ежи вместе шли по пустынному коридору. – У баронессы Акияма есть веская причина, к тому же, она боится, а миледи… чем они так насолили ей? – Ежи посмотрел на графиню, словно она точно знала ответ.

– Она никогда не распространялась насчёт своей личной жизни, ничего не рассказывала о своём детстве, но причина определённо должна быть. – Эльжбета остановилась перед нужной дверью, вставила ключ в замок, повернула два раза и открыла её. – Не может вот так на пустом месте возникнуть желание так изощрённо убивать народ, не предоставляя даже права на жизнь. – Заперев дверь, графиня принялась расстёгивать кафтан мужа.

– Дело явно не в религии ведь. – Ежи осторожно снял с жены медальон и положил его на прикроватную тумбочку. Эльжбета наконец расстегнула все пуговицы, хотела помочь мужу раздеться до конца, но тот сам скинул с себя кафтан. – Как бы то ни было, мне хочется верить, что всё это кончится. Война, голод, жертвы. Всё, кроме… – Ежи произнёс это с серьёзным лицом, но потом немного смущённо улыбнулся и не договорил. Эльжбета поняла, что он хотел сказать, и немного грустно улыбнулась, вспомнив прошлую войну.

– Оно обязательно кончится. И в лучшую для нас сторону. Весь этот мрак не напрасен, – ответила графиня с тёплой улыбкой. Она повернулась спиной к Ежи, чтобы тот смог расшнуровать платье.

– У тебя есть какие-то идеи насчёт Джоши и Кумаров? – Его худые холодные пальцы ловко справлялись со шнуровкой. Сколько раз уже ему доводилось раздевать Эльжбету, наверное, даже больше, чем всем её служанкам… И всё равно Ежи постоянно путался в шнуровке, и жене приходилось терпеливо ждать, пока он разберётся.

– Они враждуют между собой, – ответила графиня, убрав со спины косу. – Я думаю, если заплатить кому-то из них, например, Джоши немалую сумму и дать часть своих людей, они могут разгромить Кумаров, а потом герцогиня Рихтер или Корхонен со своими людьми возьмёт их.

– Надо предложить Ильзе. Я думаю, она согласится, – сказал Ежи задумчиво.

– Я поговорю с ней. – Графиня кивнула.

Наконец платье было снято. Теперь Эльжбета стояла перед Ежи в одной только сорочке, расшитой серебряными нитками. Граф осторожно распустил её длинные волосы, заплетённые в косу. Эльжбета усмехнулась, чувствуя, как его пальцы расплетают светлые пряди.

– Я уверена, что эта война принесёт успех нам и Ильзе. И все жертвы – ради мира, добра и любви. – Она обернулась и взяла мужа за руку.

– Хотелось бы верить в это, – ответил он с долей грусти в голосе. Его лицо резко помрачнело, хотя Ежи всё ещё улыбался. – Сначала я подумал о том, что ты мне слова не дашь сказать, когда наша пьянка превратились в военный совет. – Он снял с себя камизу.

– Ты иногда говоришь умные вещи, когда немного выпьешь. Но не напивайся. Больше никогда. Чтобы больше не было так, как двадцать лет назад, – ответила графиня твёрдым, но слегка взволнованным голосом. В годы войны Ежи часто напивался, искал в вине утешение и возможность забыть перенесённые им страдания и битвы, и позднее это почти переросло в зависимость. Кюгелям удалось вместе справиться с этой проблемой, но с тех пор Эльжбета всегда беспокоилась за мужа, когда тот прикладывался к бокалу. Благо, он сам понимал, чем это может быть опасно, да и навязчивые воспоминания о войне больше не терзали его.

После слов Эльжбеты в разговоре повисла пауза. Графиня обняла мужа, и поцеловала его в губы, сначала осторожно, а затем смелее и смелее. Он бережно провёл рукой по её длинным пшеничным волосам и прижал к себе. Простояв так с минуту, Эльжбета сдёрнула с себя сорочку, схватила мужа за руку и увлекла его за собой на кровать.

***

Эльжбета проснулась достаточно рано, когда солнце только-только вставало над землёй и окрашивало небо в кроваво-алый цвет. Спалось ей в объятиях мужа спокойно, не снились сны, и графиня не просыпалась ночью от шорохов или шума ветра за окном. Она чувствовала себя полной сил, такое за последние ночи было впервые. Эльжбета решила, что это хороший знак, означающий удачу в сегодняшнем походе.

В пустынном коридоре графиня встретила Вибек и Мидори, говоривших о чём-то и над чем-то весело смеявшихся. Видимо, девушки сдружились со вчерашнего дня, нашли темы для общения. Эльжбета оповестила их о том, что уже скоро они должны выдвигаться дальше. Вибек в ответ кивнула, попрощалась с будущей баронессой и отправилась одеваться. Эльжбета подметила, что Мидори довольно хорошо говорила на имменском – общем языке, предназначенном для международного общения. Девушка была похожа на мать – такая же хрупкая и несколько неуверенная в себе. У неё были такие же узкие карие глаза и длинные чёрные волосы. Эльжбете девушка показалась немного нервной, подозрительной и временами потерянной. Если знать, что она пережила в ходе постоянных стычек и сражений с ветианцами, такое поведение не казалось удивительным… Но, похоже, Вибек сумела слегка приободрить её.

Уже через час отряд был полностью готов и двинулся под предводительством Кюгелей на север, в сторону Мурасаки. Рассказы Аои о них несколько подорвали в Эльжбете уверенность в том, что всё удастся решить мирно. Несмотря на это графиня всё равно продумывала, что и как она скажет Эйуми и Джуничи Мурасаки. Мать и сын, правящие вместе – довольно редкое, но случавшееся в Ламахоне и Эллибии явление. Такое в основном встречалось в Ауксинисе, где феодалы правили до самой смерти и нередко ради собственного удобства делили власть с потомками. Одних таких ойгварцские графы во время войны вздёрнули за особо тяжкие разрушения и убийства на пограничных феодах, принадлежавших изначально Ойгварцу, но захваченных ауксинисцами. Графиня Кюгель до сих пор помнила их изуродованные трупы, безвольно болтавшиеся на виселице под грозовым июльским небом.

Отряд двигался быстро и довольно легко, несмотря на лёгкий туман, стелившийся по направлению на восток. Лошадь под Эльжбетой была спокойна, не чувствовала опасности, шла смирно. Воины переговаривались друг с другом, кто-то пел песни, настраивая дух то ли на битву, то ли на мирный исход. Лишь только Эльжбета ехала молча, стараясь сосредоточиться. Она вспомнила, что в её отряде были ведьмы, но они вряд ли обладали такими сильными умениями, чтобы заколдовывать сознание человека на выполнение приказа. Да и этот вариант был попросту неразумен и имел свои негативные последствия. На войне результата можно было добиться лишь словом и золотом. Или мечом, если слово окажется неубедительным, а блеск монет не прельстит честную душу феодала.

Эльжбете казалось, что Мурасаки будут именно такими. Яростными, непокорными, непоколебимыми. Это наводило на мрачные мысли, сильно затуманивало голову. Но графиня успокаивала себя тем, что людей на первое время у неё достаточно, и все они – отличные воины, вполне способные отразить удар Мурасаки, захватить их феод…

– Ты боишься? – Ежи, ехавший на вороном коне рядом, наклонился к её лицу.

– Не то, чтобы боюсь. Скорее волнуюсь немного, – ответила Эльжбета тихим голосом. – Мало ли, что можно ожидать от Мурасаки… Аои всяко лучше знает их. Что-то мне подсказывает, что это будет сложно.

– Не сомневайся в нашем войске. Может, наши солдаты и не кажутся такими сильными в сравнении с войском Ильзе, но это не так. У них немного другой стиль борьбы – только и всего, – ответил Ежи и ободряюще улыбнулся. Графиня тоже улыбнулась в ответ и покачала головой. Всё же муж был прав – Ильзе не дала бы ей плохих или неопытных солдат, так как понимала, что по пути может произойти всякое. Эльжбета даже успокоилась, но мысли о том, что нужно приложить все усилия, лишь бы избежать войны, не давали покоя. Она должна была выполнить свою первостепенную задачу. Хотя бы попытаться.

– Местный! – внезапно крикнул кто-то из солдат и указал на восток, откуда из тумана действительно мчался силуэт воина на лошади. В руке у него был меч в полной боевой готовности. Какой-то лучник, заметив его, прицелился и, как только силуэт появился из тумана, выстрелил. Стрела попала воину в голову, тот выронил меч и упал с коня. Лучник, убивший его, хотел было подбежать и забрать оружие, но Эльжбета жестом остановила его.

– Осторожно. К9то знает, сколько их ещё здесь… – сказала она и развернула лошадь к востоку – оттуда и пришёл лучник. – Это ламахонец. Похоже, они уже что-то знают. – Эльжбета слегка растерянно смотрела в туман. Похоже, сражения не избежать. Как хорошо, что под рукой у неё есть оружие. Да и дорожная одежда, оснащённая примитивной, но всё же защитой, была очень кстати.

– Здесь видимость плохая – не поймёшь, – сказал барон Нойманн и всё-таки подошёл к воину. Он забрал у него меч и прикрепленные к поясу кинжал и кошелёк, а затем быстро отошёл обратно, ближе к войску. – Идти дальше может быть опасно, вдруг это ловушка. На востоке ведь находятся только ветианцы, откуда ламахонец там?

Внезапно из тумана возникло ещё несколько воинов, но уже с севера, за ними ещё несколько, и ещё. Все они были вооружены, одеты в доспехи, и трое из них были на лошадях. Никто даже не успел отдать приказ о защите – эрхонские воины начали обороняться сами.

Эльжбета поняла: здесь явно что-то не так. Тем временем, ламахонцев становилось всё больше, в тумане было заметно целое войско, приближавшееся к эллибийцам. Судя по флагу, который держал в руках предводитель, это были Мурасаки. Какая приятная и ожидаемая встреча… Хотелось бы, конечно, видеть их за столом переговоров и без оружия, но раз хозяин дома не хочет этого – пусть будет так.

Ламахонские воины наступали стремительно, ловко орудовали мечами, легко заставляя эрхонцев падать замертво. Это напрягало и было похоже на страшный и нелепый сон. Было бы неплохо проснуться и осознать, что всё ещё есть другие пути захвата. Нападение было и вправду неожиданным, но хотелось верить, что войско сможет выдержать натиск. И оно выдержит, обязательно выдержит. Даже если придётся отступить и продумывать все ходы заново.

Какой-то ламахонец приблизился к ней, и Эльжбета извлекла из ножен клинок, который всегда брала с собой на всякий случай. У неё никогда не было с собой меча, поскольку графиня не владела им, но этот кинжал её ещё ни разу не подводил. Эльжбете его подарил на свадьбу Ежи, и она хранила кинжал как драгоценность, но потом попробовала использовать его в качестве метательного, таа как хотела научиться метать ножи. Получалось у Эльжбеты это довольно плохо, но она убедилась, что кинжал на удивление хорош, несмотря на изящный внешний вид, прочен и удобен. Иной раз казалось, что он был особым, в нём заключалась какая-то магия, недоступная Эльжбете, поскольку она не имела магических способностей. Главное, что резал кинжал на редкость легко и глубоко. Глаза выколоть им было проще простого.

Было хорошо, что и дорожная одежда была удобной и не сковывала движений, хоть и не слишком защищала. Графине удалось довольно сильно ранить нескольких воинов, один из них, кем-то раненый до этого, и вовсе упал замертво. А ведь воительница из Эльжбеты всё же была так себе… За двадцать три года она потеряла многое.

Несколько раз её только чудом не ранили. Она старалась держаться подальше от эпицентра сражения, понимая, что вот так бросаться в бой было безрассудно, и следовало бы сделать с этим что-то. Вибек, случайно встретившаяся ей среди остальных воинов, была явно удивлена. Какой-то ламахонец было хотел нанести удар то ли ей, то ли Эльжбете, но Вибек отразила его, а затем лёгким движением срубила солдату голову. Графиня окончательно осознала, что лучше бы убираться, но командовать отступление не решалась. Пока воины держались хорошо, но вдруг в феоде их осталось ещё больше? Если битва будет продолжительной, воины устанут, и штурмовать замок сегодня же будет глупо. Эльжбета тихо выругалась и со злостью бросила кинжал в ножны. Похоже, удача была мимолётной.

– Джуничи, Джуничи! – кричал кто-то из ламахонцев. Это был пеший воин, одетый в довольно странные по эрхонским меркам доспехи. У него был длинный изогнутый меч, который у местных назывался катаной. Мужчина был явно опытным воином и уже успел убить несколько эрхонцев.

Джуничи… Похоже, Мурасаки был здесь. Было бы неплохо убить его прямо сейчас, чтобы проблем при штурме было меньше. Но, с другой стороны, просто пленить его – куда выгоднее. Тогда-то, может, и удастся всё решить с наименьшим количеством жертв.

Графиня заметила: среди солдат было много ветианцев, что было ещё более странно, ведь Мурасаки – ламахонский феод. Неужели те самые Джоши и Кумары тоже что-то знают? Это ведь серьёзно обостряет дело и обстановку. Похоже, планы придётся менять. И здесь уже многие вопросы никак не решить без Ильзе. Богиня, чем же всё это кончится?..

Бросив взгляд на замок, выглядывавший из тумана, Эльжбета направилась к Ежи, который до этого был чуть ли не в эпицентре битвы, но, увидев жену, поспешил приблизиться к ней, словно хотел сказать ей что-то важное.

– Если Мурасаки здесь… – начала говорить графиня, но муж перебил её.

– Он сбежал. Поначалу он действительно был здесь, но позднее оставил войско. Возможно, направился за подкреплением, – сказал Ежи, пытаясь отдышаться. На его лице было несколько ссадин и кровоподтёков, а левая рука так и вовсе была вся в крови. От этого зрелища Эльжбете стало не по себе, он ведь может быть серьёзно ранен.

– У тебя кровь, – выдохнула графиня взволнованно.

– Не беспокойся, это чужая, – ответил Ежи устало. – Я предлагаю командовать отступление и возвращаться в Акияма. Оттуда напишем Ильзе. Мне кажется, дальше нам стоит объединиться с ней, раз Мурасаки действуют вместе с ветианцами. Так будет проще захватить и их феоды, и людей должно хватить для захвата Мурасаки. Нужно время, чтобы прояснить обстановку. – В его лице читалась какая-то странная, почти болезненная тревога. Только бы снова война не отразилась на его душевном здоровье. Только бы всё это действительно как можно скорее кончилось… Битва не утихала, а лишь набирала обороты с каждым разом, словно ламахонцев было бесчисленное, бесконечное множество. Всё вокруг смешалось в неразборчивые, яркие пятна. В воздухе остался лишь звон мечей, крики и ужас, отравляющий запах войны. А на земле – убитые и раненые.

Эльжбета смотрела пустым взглядом перед собой. Хотелось бы верить, что это правда не зря.

Какой-то воин приблизился слишком близко, и Ежи наградил его ударом меча в живот. Эльжбета было вздрогнула, и лошадь под ней занервничала. Но Кюгель только улыбнулся, давая понять, что всё хорошо. Относительно хорошо – пока война не кончится, хаос и боль будут везде. Даже там, где, казалось бы, нет ничего, кроме любви.

– Командуй отступление, – ответила графиня уверенным голосом и развернула лошадь к югу.

Комментарий к Глава 4

Описания еды на абзац, что дальше, описание дуба? Надеюсь, тут всё не так катастрофически плоха и минимум нестыковок.

Больше отсылок на НН богине отсылок на НН, всё стекло только впереди

P.S. – да, катана появилась в XV веке, у нас тут ток конец XIV, но у меня фэнтезя, поч нет хд

========== Глава 5 ==========

– Медлить нельзя. – Ильзе чуть не выронила книгу. – Через неделю выдвигаемся на Кумаров, – добавила она воодушевлённым голосом. Вацлава Склодовская, шедшая по коридору с ней рядом, улыбнулась. Похоже, это была настоящая радость для неё. Во время штурма Бхаттара она проявила себя как яростная и отчаянная воительница. Именно баронесса Склодовская нашла и выдала Локшмана и Варду. Многие ветианцы были убиты её руками четыре дня назад. А тех, кто остался жив, она и ещё несколько других баронесс и баронов пытали по приказу миледи. Изощрённо пытали. Вацлаве нравилось заживо сдирать кожу и вставлять в глаза пленным зажжённые тонкие палочки. Жертвы громко, из последних сил кричали, визжали, выли, умоляли её о смерти. А особо стойкие глупцы умудрялись молить о пощаде, будто не знали о том, что должны были быть мертвее всех мёртвых изначально. Не имели права вообще рождаться на свет. Изначально были ошибками. Иной раз сама Ильзе приходила в ужас от того, что творила Вацлава. Склодовская явно ненавидела их, сильно ненавидела. Это всё больше и больше нравилось леди Штакельберг.

– Простите, миледи, на кого вы оставите только что захваченный замок? – спросила с какой-то надеждой в голосе Склодовская. Она хотела заполучить эти земли. Будучи простой баронессой, Вацлава владела небольшим феодом недалеко от границы с Ойгварцом. И хотя её земли были плодородными и точно не бедными, Склодовская мечтала о большем. А у Бхаттаров было как раз то, что ей нужно. Баронесса сделала многое для миледи в этой войне, этого невозможно было отрицать. Ей хотелось верить, что Ильзе чем-то отблагодарит её за это. И Ильзе отблагодарит. Когда придёт время.

– Теперь это земли барона Мёллендорфа, – отрезала девушка, и Склодовская удивлённо взглянула на неё. – Я обещала ему Бхаттар ещё за полгода до начала войны, когда ещё только началась подготовка. На время войны, точнее, пока мы не уничтожим всех ветианцев, здесь будет пыточный лагерь. – Леди Штакельберг улыбнулась. Она бы и сама лично пытала их, как пытала Бхаттаров, но должна была двигаться дальше вместе с армией. Кто, если не она, будет вести её до самого севера, где уже и королева будет вынуждена капитулировать перед ней в лучшем варианте событий? Ильзе усмехнулась. Конечно королева так просто не сдастся. Но если все её вассалы перейдут на сторону Эрхона, и смысла в её правлении больше не будет…

– И кто будет их пытать? – спросила Вацлава с угасшей надеждой в голосе. Пытать и мучить – это то, чего она желала едва ли не больше плодородных земель.

– Барон Мёллендорф и его люди. Рыцаресса Мюллер, Шумахер, Гофман, например, – Ильзе говорила с некоторой насмешкой. Ей нравилось видеть, как резко меняется в лице баронесса Склодовская, очевидно, ожидавшая большего. Это было забавно. Так можно было ощутить свою власть и понимать, что Вацлава ничего не сможет сделать ей за это. Разве что, наплести заговоров, прирезать во сне, «случайно» убить на поле битвы, в порыве ярости приняв её за местную. Вариантов возможной мести – тьма, один безумнее другого. Но до такого Ильзе доводить не собиралась. Это было даже смешно. Вацлава не настолько больная на голову. Они были во многом схожи, но сблизиться им не удавалось. И, видимо, не удастся никогда. Ильзе никогда не сможет доверять той, кто зарабатывала деньги на изнасилованиях.

– Прекрасно, – как-то бесцветно ответила баронесса. На поле битвы она была прямо-таки волчицей, убивала без жалости, насмехалась и издевалась над своими жертвами, давая им понять, что их смерть будет худшей смертью, какую они могли себе представить. Она сражалась и пытала рьяно, настолько рьяно, что, казалось, сходила с ума от удовольствия, заживо сдирая кожу с ветианских детей. Сейчас же она была какой-то слишком уж сдержанной. Или, может быть, в своих мыслях уже перерезала миледи глотку раз двадцать?

– А для вас – Ваманкары и принадлежащие им рыцарские замки. – Ильзе заправила светлую прядь за ухо. – Мы вырежем их, и в этих владениях будут жить ваши люди. Вашего сына можно будет женить на дочери графини Ёсида. Это будет выгодный союз и для вас, и для них. – Вацлава кивнула. У баронессы был единственный восемнадцатилетний сын, который сейчас временно правил в замке. Судя по письмам, у него были какие-то проблемы с ойгварцкими баронами на границе. Их пока удавалось решать бескровно. Вацлава считала Фалко хорошим дипломатом, этой чертой юноша пошёл в покойного отца. Последние месяцы мать буквально бредила идеей женить его, дабы феод перешёл полностью в её управление, а сын перебрался в замок жены, где у него возникли бы свои заботы. Властности у баронессы Склодовской было не занимать, хоть она и говорила, что искренне любит сына. А Фалко и не сопротивлялся ей. Пока не сопротивлялся – ещё посмотрим, что будет дальше, и как сильно временная власть вскружит ему голову.

Ильзе дошла до нужной двери, распрощалась с баронессой и зашла в кабинет. Наконец-то она свободна. Вацлава раздражала её своей навязчивостью и желанием заполучить больше, чем заслуживает. Подкалывать её было приятным занятием, но сил на это никаких не было.

Леди Штакельберг опустилась в кресло, стоявшее у стола. Сейчас первым делом нужно было ответить на письмо брата. Аццо писал, что обстановка в Эрхоне стабильна, ничто не вызывает подозрений, и никаких народных восстаний пока не поднималось. Даже Восточный и Западный Ойгварц угомонилиcь. Ильзе понимала: в будущем может произойти всё, что угодно, но тихая обстановка её радовала. Ещё больше радовало, что брат не ненавидит её за то, что происходит. А вот мать… Аццо ничего не писал о ней. Следовало бы поинтересоваться хотя бы о её здоровье, но Ильзе подсознательно не хотела. Она старалась не думать об этом. И о матери тоже. Совсем. Сейчас её волновало другое: количество людей в армии. Во время штурма Бхаттара войско почти не понесло потерь, но Ильзе показалось, что иметь пару тысяч человек в запасе было бы неплохо. На случай осады или крупных сражений это точно пригодится. Не помешало бы и ещё чуть больше наёмников, но, с другой стороны, это сильно бы ударило по казне Эрхона. Потому пока что Ильзе решила довольствоваться своими вассалами.

Написав письмо и скрепив его печатью, Ильзе позвала служанку, всё это время сидевшую в дальнем углу и вышивавшую что-то. Леди Штакельберг попросила её сейчас же отослать письмо, для верности сунув пару золотых. Она не слишком доверяла ей, хотя девушка служила леди Штакельберг уже третий год. Она всегда казалась ей какой-то странноватой, себе на уме, казалось, того гляди начнёт плести интриги прямо у неё под носом. Хотя в последнее время, видимо, насмотревшись и наслушавшись пыток, она стала слишком уж осторожной, забитой, запуганной. Ильзе в принципе почти никому не доверяла из своего окружения. Что мешает им всем, якобы верным своей госпоже, однажды приставить нож к её горлу? Привязанность или мешок с деньгами?

Только служанка исчезла за дверью, дверь снова отворилась, и в комнату вошла Генрика. Вот, что было действительно неожиданно. Герцогиня была одета в платье бледно-салатового цвета, её чёрные короткие волосы были причёсаны и украшены серебристой заколкой. Ильзе настолько привыкла к её вечно растрёпанной и грязной голове, что даже находила в этой неухоженности какую-то красоту. В честь чего же герцогиня так вырядилась? Неужели в честь захвата Бхаттаров?

– Миледи, есть новости. Ворон принёс письмо сегодня утром. – Корхонен протянула Ильзе свиток. Утром? Почему же она говорит ей об этом сейчас, когда уже прошло обеденное время? Леди Штакельберг устало вздохнула, развернула письмо, бегло просмотрела его и вздрогнула. Такого поворота событий ей хотелось меньше всего. Ильзе несколько раз внимательно перечитала каждое слово, стараясь не упустить ни одной мелочи.