Текст книги "Пламя и пепел (СИ)"
Автор книги: Марина Ружинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Следом за Генрикой подбежала Вибек Кюгель, одетая в чёрный мужской костюм, расшитый пурпуром. Её светло-русые волосы были завязаны в высокий хвост и мягко ложились на плечи. Девушка появилась так внезапно и молниеносно, что леди Штакельберг даже вздрогнула и попятилась, как подобает скорее пойманному за руку вору, чем гордой леди.
– Вызывали нас? – тяжело дыша, Вибек поклонилась. – Мы как раз играли в карты, а тут вы… – Генрика посмотрела на графиню, мол, зачем рассказывать это Ильзе. Вацлава, всё ещё стоявшая рядом, усмехнулась, что-то проговорила и наконец ушла.
– Пройдёмте со мной в мой кабинет. – Кивнула леди Штакельберг, и лишь когда они пришли в замок и оказались в кабинете, заговорила.
– Вы же ведь знаете, что тут буквально в паре километров от замка – мост? – спросила Ильзе, устало вздохнув. Генрика озадаченно и неуверенно взглянула на неё, словно слышала об этом мосте впервые, но боялась в этом признаться. В иной раз леди Штакельберг бы умилилась, но сейчас это вызвало у неё самый настоящий гнев, который она не стремилась показывать, хотя была буквально на взводе. Подумать только: ещё пять минут назад вид Генрики вызывал у неё только радость…
– Тот, который проходит над Бангармой и соединяет Пак и Мин? – переспросила Вибек, смотря на сюзеренку. Генрика приложила руку ко лбу.
– Другого здесь и нет, – проговорила Ильзе немного нервно. – Люди Рихтеров доложили мне, что к Сингхам должно поступить подкрепление из Ямакава, что как раз принадлежит Пак. Я предлагаю захватить этот мост, и дело с концом.
– Не проще ли применить морочное заклинание? – Вибек прищурилась, смотря на Ильзе, чем сильно раздражала её – леди Штакельберг терпеть не могла, когда на неё пристально и долго смотрели.
– Не поверите, ваше сиятельство, все самые сильные ведьмы, державшие морочное заклинание при осаде Мурасаки, либо были убиты, либо отправились в Кюгель с вашей матерью, – проговорила Ильзе язвительным тоном. – Здесь сейчас от силы три из них, и они не смогут справиться с такой трудной задачей. Держать такое заклинание долгое время может быть очень опасно для ведьмы. Оно не самое сложное, конечно, но чем дольше ты держишь его, тем труднее становится. Я не понаслышке об этом знаю. – Тут леди Штакельберг запнулась. Вибек рассмеялась, словно застала сюзеренку врасплох. В её смехе не было ничего особенно злого, и оттого он показался Ильзе даже дурацким. Генрика сделала ещё более широкие и удивлённые глаза, перевела взволнованный взгляд на Ильзе, сидевшую молча. По спине прошёлся какой-то странный холодок.
– Только никому ни слова, – откашлявшись, сказала Ильзе. – Иначе вы обе… – Она осеклась, подумав о том, что эти слова могут ранить Генрику. Гнев даже как-то сам сошёл на нет, леди Штакельберг стало даже чуть стыдно и страшно, что ещё минут пять назад она позволяла себе думать всякое. Генрика… она ведь не сделала ничего плохого! И даже сейчас в её взгляде читалась поддержка и утешение. А вот насмешка Вибек откровенно раздражала. Сейчас не время для соревнований в остроте.
– Может, мост лучше не захватить, а полностью разрушить? – спросила Генрика немного неуверенно. – А когда Сингх захватим, выстроить заново, поставить там стражу и двинуться дальше?
– А что насчёт поджечь? – задумчиво сказала Вибек. – Заложить часть моста или весь мост брёвнами, поджечь и постоянно поддерживать горение?
– Откуда мы возьмём столько брёвен? – спросила Генрика.
– Ведьмы могут при помощи магии клонирования сделать сколько угодно, – усмехнулась Ильзе. – Клонирование неодушевлённых предметов, в отличие от клонирования живых существ – это легко.
– Сколько человек вы хотите отправить к этому мосту? – подала голос Вибек и зарылась пальцами в свои волосы. – Нас двоих?
– Вас двоих, барона Герца, баронессу Склодовскую и горстку рыцарей. Человек пятьдесят на всякий случай, – ответила Ильзе задумчиво. – Я думаю скорее готовить штурм Сингха, попрошу у брата подкрепление, на это должно уйти не больше двух-трёх недель. Всё это время вы должны охранять мост, следить, чтобы брёвна постоянно горели, ведьмы будут постоянно их клонировать. Справитесь?
– Да, справимся. Отступать уже некуда. – Генрика кашлянула. – Но подкрепление может потребоваться в любой момент. Надеюсь, мы можем на него рассчитывать.
– Разумеется, – ответила Ильзе. – Тогда решено. Даю вам завтрашний день на подготовку, и послезавтра вы должны уже добраться до моста. – Она тихо, но довольно слышно прищёлкнула пальцами, и служанка, стоявшая у двери, шмыгнула вон. Генрика и Вибек тоже встали со стульев. – Нет, герцогиня Корхонен останется, а вы, Вибек, можете идти. – Ильзе замахала рукой, и Генрика, недоумевая, опустилась обратно. Графиня Кюгель как-то коварно сверкнула глазами, усмехнулась и, попрощавшись, вылетела из кабинета.
Ильзе встала со своего места, подошла к Генрике и взяла её за руку, заставив подняться. Герцогиня, предсказав всё, что будет дальше, усмехнулась, и Ильзе принялась целовать её в приоткрытые губы. Она разжала руку, позволяя Генрике приобнять её, и своей рукой принялась гладить её короткие чёрные волосы, ерошить, зарываться в них пальцами. Не то, чтобы у герцогини была завидная шевелюра, скорее наоборот: жидкие и ломкие пряди, блестевшие от жира и грязи. Но Ильзе нравилось трогать их, шевелить, гладить.
Генрика, привыкшая к таким ласкам, не сопротивлялась, скорее наоборот, охотно отвечала сюзеренке. Она всё смелее и смелее целовала её, обнимала, поглаживала длинные светлые волосы. Генрика словно играла с ней, но при этом никогда не позволяла себе контролировать каждое движение сюзеренки, никогда не заставляла подчиняться. Она просто старалась сделать приятно, доверяя леди Штакельберг и ища ответного доверия. Ильзе с усмешкой вспоминала, как ещё пару месяцев назад Генрика ужасно стеснялась, побаивалась, волновалась. Теперь же она нередко брала инициативу в свои руки, поражая саму Ильзе своей изобретательностью.
Поцелуй становился всё жарче и глубже, леди Штакельберг запустила свободную руку в штаны Генрики, продвигаясь пальцами всё глубже и глубже, заставляя девушку вздрагивать и подаваться навстречу. Зажмуриваясь от нахлынувшего наслаждения, Генрика тихо простонала. Ильзе самодовольно рассмеялась, чувствуя, как хорошо герцогине с ней. Движения становились то резче, то медленней, Генрика изредка сдавленно вскрикивала и смущённо усмехалась, а время будто остановилось, и ничего вокруг не волновало. Достигнув пика наслаждения, герцогиня вздрогнула, позволила себе громко вскрикнуть, и Ильзе, вытерев руку о свои штаны, осторожно поцеловала Генрику в лоб. Герцогиня громко и как-то по-детски рассмеялась, что было несвойственно ей, присела на прощание в реверансе, и удалилась, как ни в чём не бывало.
Ильзе позвала служанку и приказала налить красного полусладкого.
***
Дорога до моста заняла не так уж и много времени, как поначалу казалось Генрике. Гораздо дольше они вчера готовились к этому походу, точили оружие, ведьмы клонировали брёвна. Несколько ведьм обещали быть вместе со всеми у моста, чтобы при помощи магии поддерживать горение и продолжать клонировать, ведь даже того количества брёвен, что есть сейчас, может не хватить. Мост через Бангарму был довольно длинным, но пока решили поджигать его не полностью, а лишь часть. На счёт непрошенных гостей Генрика вообще не беспокоилась. Если они и пожалуют – солдаты смогут удержать удар до поступления подкрепления.
Вместе с тем, герцогиня Корхонен чувствовала колоссальную ответственность. Грядёт такая важная и ответственная миссия, которую она никак не может провалить, иначе всё, пиши пропало, и не видать им ни победы, ни, тем более, независимости. Генрике хотелось сделать что-то стоящее, что во многом предопределит исход войны, то, чем она будет гордиться всю оставшуюся жизнь. А там уже и Ильзе, и родные будут счастливы и горды ей.
Оказавшись наконец у моста, солдаты тут же начали загружать его брёвнами с дальнего конца. Генрика понимала, что они очень рискуют, ведь вражеская армия может показаться на горизонте в любой момент. Герцогиня успокаивала себя тем, что у неё с собой отряд прекрасных воинов и воительниц, а Ильзе обещала прислать подкрепление в случае чего. Думая о сюзеренке, Генрика чувствовала, как сжимается и болит сердце. Она ещё не начала скучать и тосковать по ней, но ей отчего-то стало тревожно и за неё, и за себя. И ладно, если погибнет Генрика, но что будет, если прикончат Ильзе? В чём тогда смысл войны? Кто заменит леди Штакельберг? От этих мрачных, взявшихся из ниоткуда мыслей, Генрика быстро впала в тоску, что заметила Вибек. Графиня Кюгель обладала каким-то необыкновенным талантом смешить Генрику. После общения с Вибек всю грусть и беспокойство как будто снимало рукой, и все эти печали и сомнения казались сущей глупостью. Герцогиня считала огромной удачей-то, что ей посчастливилось познакомиться с ней на этой войне, хотя поначалу девушка даже побаивалась Вибек, которая была и умнее, и мечом владела лучше. Она оказалась вовсе не заносчивой и не скучной, как думалось герцогине, и была похожа скорее на отца, чем на мать. Генрика готова была поклясться, что не встречала людей добрее Вибек. Графиня могла рассмешить её в любое время и в любой ситуации.
К вечеру мост решили уложить дровами полностью, подожгли, и каждый начал заниматься своим делом. Ведьмы с наступлением ночи должны были сторожить мост, следить, чтобы огонь горел и не начинался дождь. Генрика в жизни не видела такого яркого пламени, чтобы его было так много, и оно так сильно горело. Такое наверняка видно за несколько километров отсюда. Ламахонцы точно не подступятся, если, конечно, не перепутают огонь с чем-то другим. Особенно красиво это выглядело ночью, и в то время, пока товарищи спали, улёгшись штабелями в траве, Генрика почти до рассвета смотрела в полыхающий огонь. К утру он сделался менее пышным, так как большой слой дров уже сгорел, и ведьмы при помощи магии подбавили ещё.
– Хорошую службу нам поручила леди Штакельберг, – усмехнулась Вибек. Они с Генрикой и Витольдом лежали на траве и смотрели на горящий мост. С момента прибытия прошло уже дня два, близился вечер, и огонь выглядел безумно красиво на фоне пурпурного неба. Где-то поблизости тихо пел игравший на мандолине менестрель. Обычно Генрику они очень раздражали, так как их баллада были почти все на один мотив, но манера исполнения этого менестреля не была похожа ни на что, услышанное Генрикой ранее. Или это просто вечер такой чудный, что и музыка сердцу приятна… – Лежи да смотри, как горит, а ламахонец даже подступиться не может.
– Сейчас мы Сингх захватим, и будет аллод полностью наш. А там уже этих возьмём, только руку протянув, они нам сами сдадутся ещё, – с грустью в голосе ответил Витольд. – Только вот смысла нет никакого в этой войне. Убиваешь, убиваешь, а ради чего всё? – Он вздохнул и прикрыл глаза. Генрика сочувствующе кивнула. Витольд настолько сильно устал от войны, что почти не улыбался, тупо исполняя приказы и даже не боясь быть казнённым за грубое слово или ослушание. Он больше не шутил, не смеялся, даже не пил и с Генрикой старался пересекаться реже. То, что Витольд не выпивал, казалось особенно странным. Обычно ведь пьют, чтобы забыться, а он пил только когда ему было хорошо.
Но сейчас… сейчас Витольд выглядел значительно лучше, чем обычно. Он словно стал прежним, таким, каким был в начале войны: мечтательным, улыбчивым, весёлым, разве что, не прикладывался к фляге. Генрика заметила, как он смотрел на Вибек. Похоже, у него действительно были серьёзные чувства к ней, хотя поначалу, когда Витольд только сказал об этом герцогине, она была уверена, что друг вскоре забудет графиню Вибек. Но, похоже, всё оказалось не так. В его взгляде было столько заботы, внимания и теплоты, сколько Генрика не видела ещё нигде. Так даже Ильзе на неё саму никогда не смотрела.
– Не хочу после войны выходить замуж за Аццо, – скривилась Вибек и положила голову на плечо Витольда. Он осторожно провёл рукой по её плечу и улыбнулся. – Да вот только мать всё равно заставит. – Витольд грустно покачал головой. Казалось, ему мгновенно стало так тоскливо и больно, как не было ещё никогда в жизни. Но Вибек, заметив это, улыбнулась. Генрика не знала, любила она Витольда или нет, но ей всё больше казалось, что чувства барона взаимны. Было бы здорово, если так, но с другой стороны – будет ведь совсем ужасно тогда, если Вибек выйдет замуж за Штакельберга.
– Я тоже не хочу, чтобы ты выходила за него, – усмехнулся Витольд. – А за меня ты бы вышла? – Вибек посмотрела на него с притворным укором, но усмехнулась.
– Я хотела посвятить свою жизнь службе, может быть, даже за границей, – ответила она с улыбкой. – В принципе, этому не сильно бы мешало замужество, если бы мой муж служил со мной. Даже дети не были бы проблемой: просто несколько лет перерыва, а дальше их самих начнут обучать военному искусству лучшие учителя, и можно было бы снова возвращаться на службу. – Вибек покачала головой. – Но такая жизнь – не для Аццо. По слухам он даже мечом не владеет. Может быть, удастся, вырастив детей, отправиться служить одной. В конце концов, я свободная женщина. Но перед этим придётся лет девять жить не той жизнью, какой я хотела.
Менестрель неожиданно остановился, отхлебнул из фляги и заиграл какую-то весёлую и задорную мелодию, от которой хотелось пуститься в пляс, хотя Генрика не умела и стеснялась танцевать. Вместо этого она принялась подпевать и качать головой в ритм, не обращая внимание ни на что вокруг. В одно мгновение её голову покинули всякие мысли, ей стало так хорошо и легко, как не бывало даже после вина или на ложе любви, рядом с Ильзе. Такая невероятная лёгкость, ветер в голове, свобода. И потрескивание костра, который всё отдалялся и отдалялся.
Вибек и Витольд вскочили с травы, барон обнял девушку за талию, и они принялись танцевать какой-то неизвестный Генрике танец, скорее всего, придумываемый ими на ходу, в процессе. Витольд улыбался, Вибек, как это было свойственно ей, задорно смеялась, а их пальцы переплетались между собой. Всё-таки, наверное, она любила его. Может, пока не осознавала этого, но любила в глубине души. Генрика отметила про себя, что Вибек прекрасно танцевала. Наверное, её учили этому с юных лет.
Генрике было отчасти грустно наблюдать эту картину. Да, это было прекрасно, но неправильно. Вибек обещана другому, и ей никогда не быть вместе с Витольдом.
– Ян, принеси мне виски, – шепнула она слуге, проходившему рядом. Юноша быстро исполнил поручение, и вскоре Генрика уже смаковала горький, терпкий напиток.
Вдоволь натанцевавшись и напевшись, Витольд и Вибек уснули рядом на траве. Захмелев и насмотревшись на горящий мост и танцы своих друзей, Генрика тоже забылась мертвецким сном, который, казалось, ничто не могло разрушить. Ей снился родной Корхонен, мама, зовущая на прогулку в сад перед замком, сестра, играющая своими маленькими тоненькими пальчиками на арфе, отец, добродушно и заботливо улыбавшийся Генрике. От этих картинок герцогиня невольно начала плакать сквозь сон, и только потом поняла, что помимо слёз по её щекам стекает дождь.
Дождь. Самый настоящий ливень.
Мгновенно очнувшись от сна, Генрика вскочила в абсолютной темноте, в какой горел только чей-то жалкий, кое-как прикрытый от дождя факел. Поначалу она даже не поняла, что происходит, стена ливня была просто невероятной, что герцогиня даже не понимала, что уже до нитки промокла. Ступив в беспросветную темноту, она крикнула что-то не совсем внятное, подалась вперёд, на кого-то упала, и её тут же обругали самыми последними словами, какие Генрика даже в речи крестьян не слышала. Но тот, кто это спросонья высказал, тут же вскочил с места ошарашенный, и уже через пять минут весь отряд был на ногах, не понимающий, что происходит.
Лишь внезапно Генрика поняла: мост потух. Мост просто потух! От осознания она даже вскрикнула и зажмурилась, будто желая очнуться от страшного сна. Генрика просто не понимала, как даже при таком страшном ливне мост может просто взять и потухнуть. Это означало, что ведьма, которая должна была сторожить ночью, уснула. Генрика, проклиная всё, кое-как подняла факел, осветила им тьму и поняла, что слышит какие-то крики и странный шум. Не придавая этому значения, она прошла ещё чуть вперёд и оступилась. Генрика вздрогнула. Под ногами у неё лежал труп ведьмы, сторожившей мост. Из её груди торчала стрела.
Это означало лишь одно – здесь кто-то был.
Ливень прекратился так же быстро и внезапно, как начался. Оставшиеся ведьмы хотели снова поджечь мост, закончив поджигать факелы вокруг, но на мосту уже были непрошенные гости. Ламахонский отряд, человек примерно сотня, уже почти полностью заняла мост. Генрика почувствовала бессилие.
– Поджигайте его вместе с ними, что стоите? – заорала она на ведьму с фиолетовыми глазами.
– Дров нет, – ответила ведьма спокойно. Генрика поняла, что у неё кончилось терпение. Медлить было никак нельзя.
– Поджигай людей! – вскрикнула герцогиня. Радужки ведьмы загорелись красным, среди воинов вспыхнуло пламя, сильно напугавшее их, но оно моментально потухло. У Генрики задрожали колени от страха, бессилия и ярости. – Всем сейчас приготовиться к бою, – закричала она, что было сил. – Без доспехов, если не успеваете. Быстро!
Солдаты, по большей части без всяких доспехов, но зато с оружием, приготовились принимать удар. Герцогиня Корхонен бросилась к шатру, где лежал её меч, в спешке схватила чей-то чужой и вернулась обратно. Ламахонцы уже перешли мост и резали направо и налево. Часть отряда эрхонцев встала в оборону, не давая им пройти дальше. Кто-то, командовавший этой обороной, стал вести её в противоположную Мин сторону. Генрика не знала, поможет это или нет, с учётом того, что ламахонцы наверняка знают дорогу. Стоит посылать за подкреплением.
– Вацлава! – крикнула герцогиня баронессе, пробегавшей мимо. – Быстро к Ильзе за подкреплением.
– Я туда и направляюсь! – на бегу бросила Склодовская и умчалась вон.
Генрика ринулась в битву. Она была готова убивать направо и налево, но стоило ей сцепиться с первым попавшимся воином, поняла, что сегодня будет непросто. Её пока ещё ни разу не ранили, но она сама уже успела убить нескольких ламахонских и ветианских воинов. Ярость, страх и отчаяние накрывали её с головой, ей казалось, что силы вот-вот покинут её. Она уже едва справлялась со сразу несколькими воительницами, окружившими её. Одна девушка была довольно серьёзно ранена в руку, но всё равно атаковала с необыкновенной уверенностью и яростью. Должно быть, опытная. Генрике казалось, что она не справится, но тут неожиданно возникла Вибек, которую герцогиея не сразу узнала в шлеме. Графиня полоснула мечом по горлу одной из воительниц, ещё одну отправила в нокаут ударом в живот, и переключилась на подступавших сзади ламахонцев. Генрика даже не успела поблагодарить Вибек, как к ней на бешеных скоростях подлетел какой-то раскрасневшийся неуправляемый ветианец с огромным мечом в руке. Генрика вздрогнула: вот и смерть, но герцогиня выскользнула, оказалась сзади и ударом в спину серьёзно ранила ветианца, заставив его упасть.
Герцогиня окинула взглядом поле. Она даже не замечала, что всё это время уже было светло. Генрика с трудом различила нескольких эрхонских солдат и даже не поверила своим глазам, побледнела, вздрогнула. Эрхонцев оставалось штук двадцать против восьмидесяти ламахонцев. Остальные – лежали грудами мяса прямо под ногами у герцогини.
Сердце упало в пятки. Хотелось орать от бессилия. Где же, где же подкрепление? Генрика до скрежета сжала зубы. Слёзы сами покатились по щекам. Неужели сейчас всё кончится? Неужели сейчас она, и все её товарищи вот так умрут?
Герцогиня обернулась. Она не видела рядом ни Витольда, ни Вибек. Страх прожёг её сердце безжалостным огнём, и Генрика, приложив руку к груди, чуть не упала. Почему-то ламахонцы больше не обращали на неё внимание, сражаясь с той горсткой, что осталась от большого отряда. Генрике стало невыносимо страшно. Её руки снова задрожали, как очумелые, и она упала на левое колено.
Какой-то ламахонец из толпы, заметив её, полетел навстречу с мечом. Генрика даже не успела вскочить, как рядом снова возникла Вибек. О богиня! Герцогиня почувствовала невероятно облегчение, громко рассмеялась и с прежним энтузиазмом ринулась сражаться. Ламахонцы всё стекались и стекались к ней, но ей снова начало казаться, что эрхонцев сейчас в несколько раз больше, и они выигрывают. Генрика полоснула мечом кому-то по зубам, затем по горлу, и звериным рыком зарычала от ярости и прилива невероятной силы. Вместе с Вибек они убили человек десять, а потом к ним ещё подлетел Витольд, потерявший где-то в бою шлем, и тоже поразил нескольких ламахонцев смертельно. Генрика не знала, сколько их и сколько эрхонцев. Она просто рубила, вонзала и убивала всех, кто попадался ей под руку. Герцогиня несколько раз поблагодарила всех богинь за то, что на ней каким-то чудом были доспехи в момент начала битвы. А вот Витольду и Вибек повезло меньше…
Неожиданно ей попался особенно наглый противник. Своим узким изогнутым мечом он чуть не отрубил Генрике голову несколько раз. Устав уворачиваться, герцогиня полоснула его мечом по животу, но доспех, которым он был защищён, не пробила. Бить сильнее времени у неё не было, она попыталась подступить сзади, но противник уже переключился на Вибек. Она несколько раз полоснула его по плечам, после чего он неожиданно обезоружил её всего одни молниеносным ударом, следом отрубил руку, несколько раз полоснул мечом по животу, затем просто вонзил его, поводив внутри, и вытащил. Вибек ни разу не успела вскрикнуть. Она была мертва.
Генрика закричала. Она, что было сил и ненависти, полоснула мечом по руке воина, ударила ещё раз и просто отрубила её. Воин, недоумевая, обернулся, и было хотел ударить её левой рукой в латной перчатке, но Витольд успел отправить его в нокаут.
– Сколько их? – в безумии крикнула Генрика.
– Штук тридцать, не меньше, – ответил Витольд. Он перевёл ошарашенный взгляд на труп Вибек, и чуть не упал на землю.
– Наших сколько? – Генрика всё ещё кричала, хотя они с Витольдом находились на расстоянии вытянутой руки. К ней снова подлетел воин без шлема, которому она просто срубила голову, сама поразившись такой лёгкости.
– Только мы с тобой. Подкрепление не прислали, – крикнул Витольд, бросаясь вслед за Генрикой. Герцогиня снова чуть не упала. Как не прислали? Ильзе ведь обещала. Они должны были. Или Вацлава сбежала, никому ничего не сказав? Страх, осознание близости смерти сжали сердце Генрики стальным обручем. Вдвоём с Витольдом они никогда не вырежут всех этих тридцать воинов. Он без доспехов, а у неё уже нет сил. Мозг полностью отключился. Генрика не знала, что делать.
– Сними с Вибек шлем и надень, а то тебе голову вот-вот срубят, – крикнула она, отражая удар. – Беги отсюда вообще, пока я что-нибудь придумаю.
– Бросить тебя с этим крысами? – крикнул Витольд в гневе.
– Проваливай отсюда, пока они твои кишки себе на шею не повесили, – прорычала Генрика, которую чуть было не отправили в нокаут. В ответ она со всей силы всадила воину меч под рёбра, заставив его сдавленно простонать и упасть. Генрика обернулась. Витольд наконец-то смылся.
Теперь она – совсем одна. Безрассудная, глупая Генрика Корхонен, которая в который раз, пытаясь спасти всех, ставит собственную жизнь под удар. Она отразила последнюю атаку, отрубив воину руку, и просто упала на землю, параллельно полоснув себе мечом по правой ноге. Всё равно ей уже умирать, так, может, притвориться мёртвой – не самый глупый вариант. Генрика замерла, стараясь не дышать и не открывать глаз. Её могла выдать лишь дрожь, которую она всеми силами пыталась унять. А так – идеальная убитая. Бледная, окровавленная, замученная. Герцогиня слишком часто видела смерть, она не могла сыграть плохо.
Дрожь была унята, слёзы почти не текли из глаз, но страх, чудовищный и звериный, остался. Генрика чувствовала, как над ней нависло сразу несколько воинов, о чём-то шептавшихся на своём языке. Они посмеивались, кто-то вдалеке кричал, и герцогиня поняла, что она – последняя, больше убивать некого. Только сейчас почувствовала себя по-настоящему уязвимой. Она представила, как кто-то из ламахонцев, стоявших перед ней, оскалился. Генрика неожиданно вспомнила о том, что в этой битве погибла Вибек, а Витольд… хочется верить, что он просто спасся.
Ламахонцы отстали от неё, видимо, решив, что она мертва. Но никто пока уходить не собирался. Они ходили, посмеивались, переговаривались, будто бы искали что-то и не могли найти. Если они решат организовать здесь лагерь – пиши пропало. Генрика продолжала надеяться, что они уйдут. Лежать минут пятнадцать в одном положении было ужасно, герцогиня боялась уснуть, но терпела, так как ужасно не хотела умирать наяву. К ней снова кто-то подошёл, и она моментально прекратила дышать. Ничего. К ней даже никто не притронулся.
Генрика услышала шум и крики со стороны моста. Подкрепление к ламахонцам. Причём, много человек. Она с трудом подавила снова начавшуюся дрожь, снова перестала дышать и пыталась всеми силами не обращать внимание на боль в ноге.
Уже через десять минут ламахонцы окончательно покинули поле. Теперь они движутся к Мин. Там, где Ильзе и лагерь.
Генрика скривилась от боли. Нужно было срочно найти бинты в сумке, остававшейся в шатре, если, конечно, её не украли.
– Им ведь конец, – сказал чей-то тихий охрипший голос. Генрика вздрогнула, неуверенно открыла глаза, приподнялась и увидела рядом Витольда, сидевшего на земле со своим мечом на коленях. Его волосы были ещё более спутаны, чем обычно, по щеке текла струйка крови, а в глазах светилась какая-то страшная тоска. Казалось, что он вот-вот заплачет, но Витольд сидел абсолютно без эмоций.
– Отлично притворяешься. Даже я поверил, – грустно усмехнулся он, увидев Генрику.
– Витольд! – Герцогиня зарыдала от переполнявших её эмоций, вскочила, забыв о боли в ноге, подбежала к другу и обняла его так, словно они не виделись лет десять. Он провёл безвольной рукой по её спине и устало вздохнул. Генрика ухом чувствовала его тёплое дыхание.
– Куда нам теперь? – Он снова горько усмехнулся и посмотрел куда-то в сторону поля, где всё ещё лежал труп Вибек.
– Надо идти к замку и помогать нашим, – ответила Генрика, разжав объятия.
– Это опасно. Давай пока здесь переночуем. – Витольд покачал головой. – Просто уйдём чуть подальше в лес, чтобы нас не нашли. И потом уже решим, что делать. Ты не ранена?
– Есть немного. По ноге себе мечом полоснула. – Генрика вновь ощутила ноющую боль. – В моей сумке в шатре вроде были бинты.
– Я принесу. – Витольд вскочил и побежал к шатру.
Генрика кивнула. Спорить было бессмысленно. Через минуты две друг вернулся с бинтами к великому удивлению герцогини. Они с Герцем прошли метров сто вглубь леса, остановились возле какого-то широкого дуба, рухнули рядом, и Витольд тут же забылся глубоким дремучим сном. А вот Генрика, промыв рану остатками виски и наложив повязку, ещё долго просто так лежала, слушая, как сердце бешено стучится в рёбра, будто желая их покинуть. Ей было страшно, просто до одури страшно, но вскоре усталость взяла своё.
Генрика свернулась калачом у какого-то куста и уснула как убитая.
Комментарий к Глава 12
Хыху у нас тут недоНЦа, кровь-кишки-распидорасило, и Вибек рип, всем стекла. Больше не знаю, что сказать. Надеюсь, тут нет опечаток.
========== Глава 13 ==========
– Я думал, я никогда сюда не дойду! – Юноша в посеревшей от грязи походной одежде вошёл в шатёр.
Эльжбета, сидевшая всё это время за столом, вздрогнула и вскочила с места. Сердце тут же забилось сильнее, а руки задрожали от волнения и страха. Графиня не могла поверить своим глазам. Этот ведь был тот самый гонец, посланный ей неделю назад в Варнос, к Еве. Эльжбета ожидала увидеть что угодно, но только не этого низкорослого юношу, вечно нервного и совершенно безалаберного.
– Так быстро… – Графиня грустно улыбнулась. Может быть, хоть письмо от сестры сможет развеять чудовищную скуку и мрачные мысли, с каждым днём становившиеся всё сильнее. Эльжбете хотелось верить, что там всё-таки было что-то хорошее, вид юноши показался ей беспечным, и это внушало надежду.
– Еву Кюгель в Варносе я не нашёл. Сейчас она в Ауксинисе. Письмо я отдал хорошо знакомому с ней купцу, он обещал передать ей, как только она вернётся. – Гонец достал из сумки записку. – От него даже подтверждение есть.
Эльжбета сначала вздрогнула, округлила глаза, чуть не схватилась за сердце, ёкнувшее где-то за грудиной, но затем в знак смирения покачала головой, горько улыбнулась и взяла у гонца письмо. В самом деле, это не показалось ей чем-то удивительным. Наверное, Ева даже не откликнется на этот призыв, или тот самый купец никому ничего не передаст, а ещё, что хуже, как-то воспользуется ситуацией в невыгодных для Кюгелей целях. Думая об этом, Эльжбета едва сдерживала злость на нерадивого гонца и обстоятельства. Но, с другой стороны, что этот юноша ещё мог сделать?
– Хорошо, спасибо, Томаш. – Графиня кивнула, думая о том, что ей теперь делать. Она не так уж и сильно надеялась на то, что Ева согласится, потому уже продумывала, что делать в таком случае, но ещё не обсуждала этого со своими вассалами. Они ведь тоже многое могли подсказать.
– И ещё кое-что, – проговорил юноша спокойно. – Ваша дочь погибла в последней битве у моста через Банганимон, рядом с замком Сингх, если вам это о чём-то говорит.
Сердце словно прошило раскалённой стрелой. В голове тут же пробежала мысль, что это никак не может быть правдой.
– Как? Я не верю. Такого не может быть! – Эльжбета чувствовала, как накатывает бессилие.
– Тело прибудет дня через три, может, четыре. Есть письмо от леди Штакельберг. – Гонец извлёк из сумки ещё один свиток и протянул его графине. Эльжбета развернула его и принялась читать. – Мне искренне жаль.
Графиня только покачала головой в ответ. Если есть документ, написанный рукой леди Ильзе – это правда. Тут не может быть ошибки – это самое страшное.
– Уходи, – шепнула Эльжбета гонцу, опустилась на стул и закрыла лицо рукой. Графиня не плакала, хотя слёзы подступали к глазам. Она не позволяла себе плакать уже давно, ей казалось, что все слёзы пролиты, дальше – лишь невыносимая боль, которую не выплеснешь. Нет ничего кроме боли. Она слишком прочно вошла в жизнь, сделав её сначала очень пугающей, а потом – бесконечно серой. Эльжбета даже не знала, что из этого было хуже.
