Текст книги "Тени забытой шестой (СИ)"

Автор книги: Маргарита Дорогожицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

– Сегодня такой приятный вечер… – начал я издалека. – Хриз, почему бы после ужина нам не прогуляться по набережной?

Хриз поперхнулась и прыснула вином.

– Что? Серьезно? А как же до свадьбы – ни-ни и все такое?

Щеки обжег румянец. Ну какого демона она так себя ведет за столом? При всех?

– Я просто хочу прогуляться со своей невестой по набережной, – процедил я. – Ничего такого. Ни-ни.

Отец Георг грустно улыбнулся мне и покачал головой. Велька уселся и стал на нервной почве уплетать остывшее жаркое. Силы ему еще пригодятся. Едва ли Хриз безропотно даст себя усадить на корабль.

– Нас за столом тринадцать, – вдруг сказал отец Георг. – Шестая и двенадцать ее… друзей.

– Она больше не Шестая! – возразил я.

– Просто удивительно, насколько история имеет обыкновение повторяться, – пробормотал старик. – Тайная вечеря… двенадцать апостолов и среди них один… Иуда.

– Почему тайная? – заинтересовалась Хриз. – Какой еще Иуда?

Мне не нравилось настроение наставника. Еще не дай бог, проболтается, а тогда Хриз придется с боем запихивать на корабль.

– Впрочем, все в этой истории пошло сикось-накось, – вымученно улыбнулся старик. – Так что… еще неизвестно, кто же окажется настоящим Иудой. Возможно, остальные одиннадцать?

– Так, – насторожилась Хриз. – Мне завтра замуж выходить. Не пойду я с тобой гулять, Тиффано. А то еще утопишь меня и скажешь, что так и было. И вообще… Надо выспаться перед таким ответственным событием.

Я скрипнул зубами и метнул на отца Георга убийственный взгляд. Велька перестал жевать и вопросительно смотрел на меня.

– Как хочешь, – делано равнодушно пожал я плечами. – Ну что, Велька, тогда устроим мне мальчишник, да? Эмиль, ты как? Антон?

– Какой еще мальчишник? – забеспокоилась Хриз.

– Самый разгульный и разнузданный, чтоб надолго запомнилось, – заверил я ее. – А то у меня завтра тоже, знаешь ли, ответственное событие. Не каждый день замуж… тьфу ты, жениться приходится.

Она мучительно долго смотрела на меня. Антон молчал, только глядел на сестру и грустно улыбался. Мысленно прощался. Юлия о чем-то шепталась с Софи, молодые женщины успели сдружиться между собой, а теперь между ними стало еще больше общего. Эмиль решительно кивнул. Он знал о моем плане.

– Конечно, Кысей. В портовом кабаке такие славные цыпочки…

– Какие еще цыпочки?!? – подскочила Хриз на стуле.

– Жареные, – невинно ответил я. – Жареные цыпочки.

И ухмыльнулся. Хриз побагровела от бешенства и воткнула вилку в подрумяненную грудку гуся, запеченного в яблоках.

– Ладно, – сказала она. – Ладно. Будет тебе ночная прогулка под звездами.

Эх, знала бы она, какой незабываемой будет эта прогулка…

Рыбальски взял с меня слово, что я не позволю себе никаких вольностей с его «сыночком», и тактично удалился, чтобы не мешать нашему прощанию. Мы медленно шли по набережной. Погода и в самом деле была чудесной, теплая летняя ночь щедро усыпала небо равнодушными звездами. Я молчал. Надо было сказать что-то важное, значительное на прощание, но в горле застрял ком. Я больше не увижу Хриз.

– Я тут подумала и решила, чем мы будем заниматься в Дальнем свете, – воодушевленно рассуждала она. – Построим торговую империю. Шоколад. Какао бобы. С какой стати они просто так везутся на континент? Надо обложить все пошлиной. Нечего тут. И сахар. Тростниковый сахар наивысшего качества. Это ж белое золото! Заведем плантации. Кстати, порох! Я тут узнала, что селитра… Эй, ты меня слушаешь?.. От тебя вообще будет какая-то польза, или ты только колдовать умеешь? Опять все самой да самой?..

Она требовательно толкнула меня в бок острым локтем, и я наконец очнулся от грустных мыслей. Остановился и взял ее за плечи, развернув к себе.

– Хм… я не против покувыркаться, но не тут же…

– Хриз, – начал я. – Я люблю тебя.

– Угу. Можно и тут, конечно, но…

– Просто послушай и не перебивай меня, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты поняла. Мое безумие опасно, и я боюсь… Я должен…

– Ну что ты опять мямлишь?..

Она прильнула ко мне, и я не оттолкнул ее. Поцеловал. В последний раз. Горечь на губах, ее тонкий цветочный аромат на коже, хрупкость плеч. Как же больно!.. Крепко сжал Хриз в объятиях, не давая ей возможности перевести все в пошлую выходку и просто наслаждаясь теплом ее тела.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – прошептал я ей в губы, наконец найдя правильные слова.

– Угу. Давай уже, делай меня счастливой…

– И ты будешь счастлива. Обязательно будешь. Встретишь нормального мужчину, выйдешь замуж, родишь детей. Они даже не будут Шестыми. Я верю в это и буду молиться.

– Че?..

– И прости меня.

С этими словами я подхватил ее на плечо и понес к пристани. Велька бесшумной тенью скользил рядом. Она сначала не поняла, а потом… От ее ругани покраснели бы завсегдатаи босяцких притонов самого низкого пошиба. Хриз визжала, звала на помощь, лупила меня кулаком по спине, царапалась, кусалась, изворачивалась, словно вошь на гребешке, но Велька был начеку. Вместе мы связали ее и затащили под покровом ночи на фрегат, сдав капитану Кинтаро из рук в руки.

Захлопнув дверь ее каюты, я какое-то время стоял, в изнеможении привалившись к стене. Душераздирающие вопли сотрясали корабль. В них слышалось злобное отчаяние дикого зверя, загнанного в ловушку. Я с трудом отлепился от стены и пошел к лестнице. И тут Хриз завыла. Мгновенный порыв – вернуться, наплевать на все, открыть клетку… то есть каюту, забрать ее оттуда, прижать к себе, расцеловать. Не отпускать. Ни за что не отпускать. А если с кораблем что-нибудь случится? Дорога в Дальний свет неблизкая и опасная. Пираты. Шторма. Вернуться!

– Фрон, пойдемте… – дернул меня за рукав Велька. – Пора уже. Им отплывать пора.

Я стоял на пристани. Вой Хриз до сих пор эхом отдавался у меня в ушах, и я знал, что буду слышать его до скончания жизни. «Бубновая Шестерка» подняла паруса. Ветер был попутным, поэтому следовало торопиться. Фрегат бодро устремился к выходу из бухты, ловко лавируя между коварных рифов. Алые полотнища парусов надувались ветром и уносили прочь мою любовь. Я слепо смотрел в ночную тьму, едва различая крошечный силуэт фрегата. Велька давно ушел, великодушно оставив меня наедине с самим собой. Я никогда ее больше не увижу… Никогда. Как страшно и невыносимо это осознавать. Она свободна… здорова… и будет счастливой, обязательно будет. Аборигенов, правда, жаль, но что поделать… Вымученная улыбка. Я потер глаза тыльной стороной ладони, должно быть, что-то попало, вот и слезятся, а потом пошел прочь. Интересно, что имел в виду отец Георг за ужином? Кто такой Иуда?

Слишком погруженный в свои невеселые мысли, я услышал шаги позади себя слишком поздно. Хотел обернуться, но сильный удар по голове разом оборвал мои страдания. Тьма великодушно раскрыла объятия.

ГЛАВА 22. Хризокола и Кысей Тиффано

Хризокола

Я металась по каюте, спотыкаясь о вещи. Предатели! Сговорились! Все против меня! Ненавижу! Избавиться решили? Вещи они собрали! Ужин прощальный устроили! Братец урод! И Тиффано ему под стать! Сукин сын! Да я его!.. В бессильной ярости я заколотила кулаками в дверь каюты. Крепкая, дубовая. Можно кулаки хоть в кровь разбить, что толку! Замок!.. Я бросилась к дорожному кофру и стала рыться в вещах. Руки позорно дрожали. Платья, белье, книги, драгоценности и… Онемев от возмущения, я уставилась на свадебное платье. Заботливо завернутое в чехол, оно сияло атласом, парчой и дорогой серебряной вышивкой. Я всхлипнула и провела рукой по кружевам. Хотелось изодрать его в клочья, камня на камне не оставить от корабля, вскипятить океан и обратить в прах все живое. Мир я им спасала, идиотка! Вот как они мне отплатили! Успокоиться. Взять себя в руки. Они за все заплатят. Сполна. Я стиснула зубы и стала искать шпильку. Я вернусь. От меня так просто не избавиться. Возьму в заложники капитана, этого лицемерного лизоблюда Кинтаро, заставлю развернуть корабль и вернусь. И месть моя будет страшна. Весь мир содрогнется. Напрасно они так со мной.

Шпильку я нашла. Но оказалось, что дверь была закрыта снаружи на висячий замок. Я колотила кулаками, сбивая их в кровь, орала, угрожала и проклинала, пока не охрипла, а потом… обессилев, просто заснула на полу.

Кысей

Очнувшись, я обнаружил, что связан. На голове был мешок. И меня тошнило. Плеск волн, мерные гребки. Лодка? Ужас подступил к горлу вместе с клятым ужином. Где я? Кто на меня напал? Я дернулся и застонал, пытаясь сесть.

– Очнулся? Слышь, стукни его опять.

– Не, еще поцарапаешь, подарочек велено доставить в сохранности. Ща, погоди.

Меня похитили? Кто они? Люди великого князя? Но как?

– Я из Ордена Пяти!.. – успел проговорить я, но мне в рот что-то сунули, и я едва не захлебнулся.

Жидкость обожгла гортань. Ром!.. Демон раздери!..

Хризокола

Я проснулась от того, что кто-то деликатно стучал в дверь. Спросонья я плохо соображала, поэтому ответила:

– Да?.. – как будто могла открыть. Какого демона? Они издеваются?

– Госпожа, – раздался голос Дылды. – Вы не спите?

Мгновенная ярость вспыхнула и погасла, подавленная холодным расчетом. Я нащупала шпильку и крепко сжала ее в руках. Мое единственное оружие. Приставить к горлу этого изменника, добраться до каюты капитана, а там…

– Нет, не сплю!

– Я сейчас открою и войду. Я не один. Так что без глупостей.

Не один? А сколько их? Загремел замок снаружи, дверь распахнулась. Я замахнулась тяжелым фолиантом с кулинарными рецептами – подарок моей сиятельной невестки, будь она неладна, и обрушила на… Хотела на голову, но Дылда увернулся и отскочил.

– Госпожа! Ну я ж просил!

Их было трое. Я закусила губу от разочарования. Нет, теоретически можно было попробовать взять одного из них в заложники, но… Появились еще четверо. Нда… Они несли тяжелый сундук.

– Это вам от брата подарочек, – ухмыльнулся Дылда, кивая на сундук. – А еще письмо от него, вот, держите.

Мне хотелось этот клочок бумаги затолкать ему в горло, но в моей каюте было очень и очень тесно от посторонних. Я решила воздержаться. Терпение.

– Дылда, ты же понимаешь, что я с вами со всеми сделаю? – мило улыбаясь, спросила я.

Он кивнул и опять хмыкнул.

– Я думаю, вам щас будет не до нас, госпожа, – и многозначительно стрельнул глазами в сундук. – Кстати, дверь не закрываю, но вы прежде все ж гляньте, что там, в сундуке, лады?..

И так похабно ощерился, что у меня руки зачесались, но я опять сдержалась. За ним и его подручными закрылась дверь. Я стояла посреди каюты, сжимая письмо в руке. Братец! Гаденыш! А еще рассказывал, как меня любит! Откупиться решил! Я хотела разорвать его писульки в клочки, но тут из сундука… донеслось какое-то мычание. Мне вдруг вспомнилось, как Антон рассказывал о том, что я… А если он?.. Почему дверь не закрыли? Неужели?.. Я с колотящимся сердцем разорвала конверт и стала читать вслух.

«Моя дорогая Хриз, мы не смогли попрощаться, поэтому пишу тебе здесь.

Я очень тебя люблю, сестренка, и поэтому сделал то, что сделал. Однажды ты подарила мне самое главное сокровище моей жизни – Юлю. Ты украла ее со свадьбы, вопреки собственным планам сохранила ей жизнь и тайком доставила мне на корабль в сундуке…»

Мычание из сундука теперь сопровождалось глухим стуком. Господи, пусть это будет то, о чем я подумала!

«Поэтому, в продолжении семейной традиции Ланстикунов похищать будущих супругов, я тоже хочу сделать тебе подарок. Не обижай его, пожалуйста, он действительно тебя любит, просто запутался и хотел, как лучше. Я не стал перечить его планам, просто решил стать тем предателем, о котором говорил отец Георг. Твое свадебное платье в кофре. Капитан Кинтаро готов вас обвенчать. А мы здесь, в Льеме, отпразднуем вашу свадьбу и выпьем за здоровье молодых. Береги себя, Хриз, и будь счастлива»

Я уронила письмо и шагнула к сундуку. Руки дрожали. Рывком распахнула его и расхохоталась, глядя на всклокоченного Тиффано с кляпом во рту.

Кысей

Малолетний придурок! И вся семейка Ланстикунов чокнутая!.. Предатель! Испугался и убрал меня подальше от своего первенца! Я дернулся от яркого света, ударившего в глаза, и замычал. Хриз расхохоталась.

– Ну братец! – прослезилась она, вытирая глаза. – Уважил так уважил. Хорош подарочек.

С этими словами она заставила меня поднять голову, погружаясь пальцами в мои волосы и забирая их в кулак.

– Ты же понимаешь, Тиффано, что я сейчас с тобой сделаю? – с придыханием прошептала она, глядя мне в глаза.

Я понимал. Прекрасно понимал. Но меня все еще подташнивало. Хриз с вожделением пропустила прядь моих волос сквозь пальцы, погладила по щеке, полюбовалась моим взбешенным перекошенным лицом, потом освободила меня от кляпа.

– Тьфу ты! Дура ты! И твой братец недалеко ушел!.. Ммм!..

Недрогнувшей рукой она вздернула меня на ноги и повалила на кровать, впившись в жадном поцелуе. Мои руки все еще были связаны, как и ноги, но я пытался, честно пытался сопротивляться.

– Буду насиловать, – сообщила она, усаживаясь верхом. – Всю ночь.

– Нет! Нельзя! – простонал я, закрывая глаза, чтобы не видеть этого похотливого выражения на ее лице. – Меня тошнит! Вырвет! На тебя же вырвет!..

– Не жених, а несчастье какое-то… хорошо хоть, стоячее…

– Сама выбрала!.. Развяжи!..

Не помогло. Гнусное насилие надо мной длилось до утра. А потом, с передышкой, до полудня. Колдовская синева застила глаза и опаляла грудь… и в какой-то момент… насиловал уже я.

Я с наслаждением сжимал ее горло и чувствовал, как содрогается ее тело, как жизнь вытекает с каждым всхлипом, как меркнут серые глаза… Глаза… как серая вспышка маяка во тьме! Ее глаза! Господи! Что я творю!.. Я отпрянул, ослабляя хватку на ее горле. Хриз надрывно кашляла и хватала воздух, яростно отбиваясь от меня.

– Боже Единый, спаси и помилуй!.. – в ужасе прошептал я. – Прости мне грехи мои и дела… За что? Я не хочу… не хочу ее смерти!..

Я схватился за голову, раскачиваясь в отчаянии. Синева заливала все пространство, и только серый цвет ее глаз, расширенных, испуганных, слегка отрезвлял от жуткого кошмара, в котором я вяз все сильнее, без всякой надежды…

– Придурок!.. – прохрипела она. – Я вспомнила!..

Хризокола

Память обрушилась синей волной, сметая все на своем пути. Воспоминания били, ломали мой разум, корежили восприятие, возвращали страхи, заполняли злостью. Кысей сидел в углу, уткнувшись лбом в пол, как будто бил поклоны, и что-то бормотал, держась за голову.

– Я вспомнила!..

Пришло бешенство от осознания того, как все повернулось. Память была не моя!.. Я видела себя со стороны. Видела, как стою на утесе, а на меня двигается огромная волна, а я пою… Но я не могла помнить, как выгляжу со стороны!.. Или как выгибаюсь от страсти на постели!.. Или как схожу с ума во время грозы!.. Или как примеряю подвенечное платье во дворце!.. Или…

– Сволочь! Клятый колдун! Ты забрал у меня все! Мою память, титул, состояние, лишил чести и будущего, даже безумие мое отобрал!..

Он поднял на меня взгляд. Колдовское синее пламя плясало в его глазах.

– А теперь ты по каплям возвращаешь мне чужую память! Свою память! – орала я, срывая связки.

– Что? – прошептал он.

– Я вижу себя со стороны! Твоими глазами! Куда ты дел мою память? Отвечай! Куда?

– Со стороны? – тупо повторил он. – Я делю… делю свою память?.. А безумие? Нет. Нельзя.

Он бросился к двери, но я оказалась проворней, перегородив ему путь, хотя голова все еще кружилась от удушья.

– Никуда ты не уйдешь, скотина!..

– Хриз… прости меня… за все. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

В его глазах стояли слезы, и плескалась такая мука, что мне сделалось не по себе. Его воспоминания стали моими. Он щедро ими поделился. Но куда же тогда делась моя память? Источник?.. Кысей помнил, как вытаскивал меня из этого черного омута, отчаянно, вопреки всему, но почему же тогда так хочет бросить теперь? Я ненавидела этого красивого мерзавца, но откуда-то совершенно точно знала, что отпускать его нельзя.

– Я не буду страдать, – неожиданно для себя сказала я и погладила его по щеке. – Если ты мне надоешь, то отправишься на корм акулам. Пошли жениться.

– Нет!..

– Кто тебя спрашивать будет…

– Я колдун!.. Я тебя чуть не убил!..

– Ну так не убил же. Слушай, а я правда была толстой и собиралась замуж за императора?..

Кысей

И в самом деле… Куда мне было деваться с корабля в открытом море? Я стоял на палубе под требовательными взглядами немногочисленных пассажиров, команды, матросов, капитана и Хриз. Особенно Хриз. Она вырядилась в это дурацкое подвенечное платье, и его шлейф развевался за ней по ветру подобно еще одному парусу. Капитан Кинтаро откашлялся и протянул мне письмо.

– Это от отца Георга.

– Что? – поразился я. – То есть как? Он что, знал?!?

Капитан кивнул. Обида горькой удавкой захлестнула горло. Как же так? Наставник знал о планах Антона и не подумал меня предупредить? Предатель!

Из письма мне на ладонь выпали два колечка. Стало еще больнее. В памяти всплыло полузабытое воспоминание. Вечер… тихий голос матери… она рассказывает мне сказку и вяжет. На ее безымянном пальце блестит это сплетение двух бесконечностей в единое целое… в сердце… одно на двоих. Такое же было у отца… Да… Последнее слово я произнес вслух.

– Да погоди ты говорить «да». Тебя же еще не спросили, – одернула меня Хриз.

Я не обратил на нее внимания, погруженный в чтение письма.

«Кысей, прости меня. Я знаю, ты хотел как лучше, но я тоже… хочу как лучше. Я верю в тебя и буду молиться за твое счастье. Ты уже раз доказал, что любовь побеждает смерть. Теперь тебе предстоит доказать, что она может победить и проклятие Шестой. Твое безумие… Не жадничай, мой мальчик, поделись им с Хриз. Вместе нести эту ношу будет легче. И еще… Это всего лишь предположение, но ты сможешь проверить его на практике. Мне кажется, что безумие Источника, которое тебя поразило, будет слабеть с каждой милей, которую пройдет корабль. Синий колдун был привязан к Источнику, но ты-то свободен. Поэтому… не вздумай возвращаться! И напиши мне, пожалуйста, как сойдешь на берег, о своих симптомах. Мне важно это знать, чтобы понимать, что еще можно для тебя сделать. Мой прощальный тебе подарок – обручальные кольца твоих родителей. Они настоящие. Возможно, ты их вспомнишь»

Кое-что было дописано на полях, сбоку, кривым почерком, и мне пришлось повернуть лист и всмотреться в расплывающиеся строчки.

«Кстати, Кысей, думаю, что проклятие передается по женской линии, поэтому… вряд ли у тебя будут сыновья. А мальчики с серыми глазами… они носители. Не Шестые. Или катализаторы? Ты помнишь алхимию? Прямая связь с синим льдом? Спросить у Искры. Не успеваю объяснить. Будет реакция? Если их разделить? Или?..»

Дальше было зачеркнуто, шли какие-то сложные расчеты, неразборчивые каракули, словно старик второпях пытался что-то изложить, но запутался. Хриз толкнула меня локтем в бок.

– Кольца давай.

– Что? – очнулся я, с трудом возвращаясь к реальности.

– Давай сюда! – она силой отобрала их у меня и протянула капитану. – Венчайте нас!..

ЭПИЛОГ

Семь лет спустя. Новый Зевасталь, Дальний свет.

Она раздраженно вырвала у меня газету.

– Прекрати делать вид, что занят! Ты мне жизнь испортил! Я могла бы стать императрицей! Владеть миром! А ты! Ты же мне всю молодость загубил!..

– Памяти и чести лишил… – по привычке подсказал я.

– Именно! – топнула она ногой, напирая все больше. – И не смей мне здесь ухмыляться! Ты зачем с поста губернатора ушел? Отвечай!

– Потому что…

Ей не были нужны мои ответы. Она хотела скандала. В клочья изорвала газету, которую я так и не успел дочитать, грохнула о стенку вазу с цветами, пару раз толкнула меня в плечо, а когда я смиренно вздохнул и воздел глаза к потолку, всем видом показывая, что не буду с ней спорить, она разревелась. Шестая… Шестая беременность. Господи Единый, дай мне силы, ибо их нет у меня. Уже нет. Закончились.

Я обнял Хриз и погладил по голове.

– Я люблю тебя. Не плачь.

– Скажи… В этот раз получится?

– Обязательно, – успокоил ее я.

– Мальчик? Это же будет мальчик?

– Конечно, – солгал я. – В этот раз у нас обязательно будет сын.

Когда Хриз шесть лет назад родила мне дочь, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Кроха была моей вылитой копией, темные глаза и волосы, смуглая кожа, настоящая красавица. Я был невероятно горд своей маленькой принцессой. Хриз не очень. Она хотела мальчика. Шестого. Наследника воображаемой империи. Поэтому вновь забеременела и еще через год порадовала меня второй дочкой, такой же смуглой, темноволосой и кареглазой, как и первая. Счастье мое удвоилось, но Хриз почему-то моей радости не разделяла и вместо счастья удвоила усилия по воспроизводству Шестого. Так год спустя появилась третья дочка. Разумеется, я был счастлив, но несколько сдержан в проявлении эмоций, потому что Хриз детьми не занималась. Они ее не интересовали как таковые, зато она усмотрела в них разменные монеты в своих грандиозных планах по построению торговой империи. Я глазом не успел моргнуть, как она сосватала наших девочек за сыновей влиятельных поселенцев и расписала на годы вперед, как будет подгребать под наш торговый дом морские маршруты и захватывать новые сферы влияния. Когда я узнал обо всем, то моему гневу не было предела, и я бы наверное ее убил… Но она уже была беременна четвертым. Вернее, четвертой. Да-да, опять родилась девочка, опять вся в меня, опять умница и красавица. Хриз орала, что я ни на что не способен, даже на такую малость, как сделать ей сына, хлопнула дверью и ушла из дома почти сразу же после родов. Правда, вернулась спустя две недели и объявила, что у вождя племени Укла-Подка подрастает сын, и он хочет в жены белолицую красавицу в обмен на золотоносные шахты на севере. Я заявил ей, что лучше отдам ему в жену ее, чем нашу малышку, и захлопнул у нее перед носом дверь. Хриз покаялась и попросилась обратно, но планов своих не оставила. Более того, однажды я поймал ее за тем, как она учила старшую, четырехлетнюю кроху, ковыряться в замке и метать ножи. Я отобрал у нее дочерей и отдал их заботам милой пожилой туземки, которая пусть и учила их местному языку и обрядам, зато не тем глупостям, что мать. Хриз обвинила меня в жестокости, восстановила против меня весь Новый Зевасталь, а потом… потом помирилась и коварно соблазнила. И опять забеременела. В пятый раз! Разумеется, я был рад, однако к моей радости примешивалось смутное чувство тревоги, которое усилилось после того, как Хриз обмолвилась о том, что генеральской дочке уже два годика, а обещанный ей жених все никак не появится на свет. Когда опять родилась девочка, Хриз рвала и метала, поэтому я малодушно забрал детей и уехал в очередную экспедицию к местным племенам.

Отец Георг был прав лишь отчасти. Безумие Источника оставило меня где-то на половине пути в Дальний свет, однако на новой земле вернулось с удвоенной силой. Это не было мое или ее безумие, как мне думалось, нет. Скорее, обостренная восприимчивость к чужому. Словно в моем разуме осталась брешь, и в нее попадала вся зараза воспаленного коллективного воображения. Вечная незаживающая рана. Туземцы верили в разных божков, и я воспринимал каждого из них. Меня словно разрывало на части, но потом я придумал. Вернее, придумала Хриз. Она объявила всех местных божков ликами Единого и под предлогом… эмм… старшего… даже скорее, бога-праотца и своего мужа, то есть меня, в качестве его пророка, принялась прижимать аборигенов к ногтю и обкладывать данью. Такая себе святая троица… Ее перманентное беременное состояние ей нисколько не мешало, более того, она активно им пользовалась, давила на совесть, провозглашала семейные ценности, оправдывала свои мерзкие интриги заботой о детях. А я лишь пытался поступать по совести и заповедям Единого. В конце концов, она тоже отчасти была права. Местные божки – это отражения Единого, и мне надо было принять их, чтобы объединить людей. Я согласился занять пост губернатора (умолчу о том, как грязно Хриз провела предвыборную кампанию) и объявил о начале постройки Великого храма Ликов Господних, в котором будет место всем Его отражениям. Я верил, что смогу предотвратить бесконечные распри племен и надвигающуюся войну с материком за независимость. Но Хриз меня настигла и… Я сопротивлялся, честно. Отчаянно. До последнего. Но домашнее насилие свершилось под покровом ночи, в палатке, где-то на берегах полноводной Якузы, и его последствия сейчас выпирали под складками платья моей жены. Все еще любимой жены, но которую так хотелось иногда придушить!

– В конце концов, – вымученно улыбнулась она, поднимая ко мне заплаканное бледное лицо, – вон у воеводы Даугав… Пять сестер в роду, но он же родился шестым. И у нас родится Шестой. Сын. Да?

– Да, – твердо ответил я, нисколько не покривив душой.

Потому что шестым ребенком обязательно будет мальчик. С повитухой уже договорено, а управитель больницы Нового Зевасталя обещал, что найдет подходящего новорожденного, с серыми глазами и светлыми волосами. Чтоб уже наверняка. А мою девочку… Бездетная солидная пара переселенцев была готова принять ее как родную и увезти на север в новую столицу.

Ну а что еще мне оставалось делать? Смотреть, как Хриз тает на глазах и медленно убивает себя в бесплодных попытках родить сына? За мной и так водилось много грехов, будет одним больше.

– У нас обязательно родится сын, – повторил я и погладил ее по животу. – Обещаю.

– Я тебя люблю, – вдруг сказала она.

– Да-да… – рассеяно кивнул я, думая о том, как уладить конфликт между кланами Укла-Подка и Мурра-Подка.

Вождь последнего тоже захотел для своего третьего сына светлокожую невесту, ибо Хриз распространила невероятные слухи о том, что переселенки…

– Я тебя люблю! – требовательно повторила Хриз.

– Угумс…

– Ты придурок? Я сына тебе хочу родить, потому что люблю! В самом деле люблю!

Я так часто заставлял ее повторять эти слова, что они обесценились и не воспринимались… Но сейчас? С чего она вдруг? Я отстранился от нее и вгляделся внимательней в ее искаженное болью лицо, выступившие бисеринки пота на лбу и…

– У тебя схватки? – догадался я.

– У меня любовь! Господи Единый, да ты же!.. Псих, колдун, извращенец и блаженный фанатик! Надо было тебя еще тогда! На корабле! За борт выкинуть! – выкрикнула она и оттолкнула меня. – А не детей от тебя рожать! А теперь слишком поздно…

Она заковыляла к двери, держась за поясницу и оставляя за собой мокрые лужицы отошедших вод. Я был слишком ошеломлен ее признанием. Давно смирился с тем, что она меня не любит… Тут Хриз обернулась и добавила с угрозой:

– Можешь даже не сомневаться, Тиффано, сегодня на свет появится Шестой. И весь мир содрогнется.

Конец книги