Текст книги "Тени забытой шестой (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)
– Тьфу!.. – в сердцах сплюнула я. – Так почему не рекомендуется?
– Потому что здесь я могу тебя защитить, а за пределами замка – нет.
– Защитить от чего?
– От Неприкаянного. Хотя перерождения и удалось избежать, но нулевой всплеск я не смогла предотвратить. Поэтому Неприкаянный уже знает, что Шестая жива, и теперь он снова пойдет по твоему следу.
– Какой еще Неприкаянный?
Глазики увеличились в размерах и захлопали отросшими ресницами. Неужели у стрекоз есть ресницы?..
– Шестая, ты же не думаешь, что я единственная в своем роде?..
Я помертвела. В горле пересохло.
– Есть еще Искры? Сколько? Пять?.. Для Ордена Пяти?
Глазики отрицательно закачались из стороны в сторону.
– Раньше подобных мне было великое множество. С разными функциональными возможностями. А после Судного дня…
– Чего?
– Или Великого Акта, как его принято называть в новом летоисчислении, – пояснили глазики, – то есть, когда взорвали все Источники, Искр осталось всего две. Я и Неприкаянный. По крайней мере, мне известно только о нем.
– Так, стоп. Давай все по порядку. Почему взорвали, кто виноват и что делать!
Глазики обвились на усиках друг вокруг друга и застыли, блестя в лучах восходящего солнца.
– Давным-давно… – начали они, – люди были подобны богам. Они научились творить реальность по собственному желанию, усложняя знания и проецируя их на границы Вселенной…
– Ближе к делу! – раздраженно оборвала я разглагольствования Искры.
– Куда уж ближе, – обиделась она. – Не перебивай. Не хочешь такой вариант, слушай полный. Энтропия – мера неопределенности человеческого знания о системе. Чем больше человек узнает, тем более усложняет модель системы. Так думали. А потом поняли, что представление о системе и есть сама система. Не знания являются проекцией реального мира, а когнитивная деятельность разума проецирует и изменяет систему. Это означает, что энтропия будет бесконечно расти, потому что чем больше люди придумывают, тем больше противоречий возникает между отдельными проекциями. Они конфликтуют между собой, вызывая появление энтропийный сил, которые стремятся свести бесконечное разнообразие в ноль. Как следствие, какой-то разум одерживает победу, а какой-то сходит с ума. Вернее, норма определяется лишь большинством, которое выбрасывает отщепенца, успокаивается и почти не продуцирует новых знаний. А вот отвергнутый разум в своем безумии продолжает накапливать знания и увеличивать энтропию, пока в определенный момент не изменит реальность. Нулевой всплеск.
– Колдовство?
Искра покивала глазиками.
– Или чудо. Потому что все зависит от оценки большинства. Но и то, и другое одинаково опасно с точки зрения устойчивости всей системы. Ибо начинается заражение. Безумие заразно, оно может поменять всю систему, перевернуть и продавить реальность. Это происходило в прошлом, происходит и сейчас. Люди создали Источники, которые частично справлялись с этой проблемой. Они упорядочивали проекции и ограничивали энтропийные пределы людей, преобразовывая излишки путем созидания бытия. А искусственный разум поставили хранить Источники и служить проводниками, потому что человеческий справиться с этим не мог.
– И этот Неприкаянный… был при том единственном Источнике, который уцелел?
– Да.
– Ну и что с ним не так?
Глазики вдруг вспыхнули и рассыпались грязным пеплом.
– Эй, ты куда? – повертела я головой, ища Искру.
– Сюда идут, – прошелестел голос у меня в сознании. – Воевода Дюргер с подручными.
И сразу же возникла картинка, как будто я смотрела теми самим стрекозьими глазами сверху вниз на идущих по тайному ходу людей.
– Вот демон! – вскочила я на ноги. – Сделай что-нибудь!
– Что?.. Мне бы не хотелось их убивать.
– Дура, кто тебя об этом просит! Сделай так, чтоб они… просто не смогли сюда войти. Или нет, постой! Усыпи их, как сделала с Кысеем.
– Хорошо… – прошелестела Искра. – Сон разума сладок… слегка безумен, но лишь самую малость… Главное – вовремя проснуться…
– То есть все это время ты питалась людьми?.. Их мыслями и безумием?
Искра вновь сидела рядом, растеряв прежнюю игривость и как будто немного померкнув. Сейчас это была тень, в которой слабо угадывались контуры той первой Шестой… Черная грива с фиолетовыми прядями, смуглая кожа, круглое детское личико и глаза, которые в этот раз уже не были серыми. Их цвет я вообще затруднялась определить.
– Я очень долго спала, Шестая, – сказала она. – Меня оставили здесь умирать после Синей войны. Я голодала. Спала. Иногда просыпалась. Людей в замке почти не было, а те, кто появлялись, долго не задерживались.
– Ты сводила их с ума?
– Нет. С этим они прекрасно справлялись и без меня. Нулевой всплеск огромной силы достал и до этих земель.
– Подожди… – протянула я, осененная догадкой. – А эта странная история с Лу и ее нерожденными детьми? Твоих рук дело?
– Да. Она молила о спасении императора, я откликнулась. Иногда я так делала и раньше.
– И взамен ты забрала души ее детей?
Искра мигнула, ее образ пошел рябью, словно в водное отражение кто-то бросил камень.
– У близнецов были органические повреждения головного мозга, несовместимые с жизнью. Я оптимизировала воздействие.
– Ах, теперь это так называется?..
– Шестая, ты разбудила меня от смертельно долгого сна, когда впервые вступила в эти стены. В замке появились люди, их вместе с тобой привел Тиффано. Их знаний хватало, чтобы поддерживать мое бодрствование, но мне было нужно большее. Я чувствовала тебя, но также чуяла и Неприкаянного, его влияние…
– В смысле? Он где-то рядом?
Искра кивнула.
– Он слишком долго служил проводником всего потока безумия, слишком… очеловечился. Можно сказать, сошел с ума. Мне неизвестно, что произошло во время последнего вознесения, почему оно сорвалось, но полагаю, из-за Неприкаянного. Он попытался извести всех потомков Шестой, чтобы раз и навсегда покончить со всем…
– Как я его понимаю… – пробормотала я себе под нос.
– Ну а Шестая в ответ изничтожила почти всю верхушку Святого Престола и даже до Ордена Пяти добралась, пока не началось перерождение.
– Что за перерождение?
Искра замялась, если так можно было сказать про искусственное нечеловеческое создание.
– Ну? – нетерпеливо подбодрила я ее.
– Не могу тебе ответить.
– В смысле? Не знаешь?
– Знаю. Не скажу.
– Тьфу на тебя, дура ты сверхмозглая. Я сама решу, что мне опасно, а что…
– За тебя уже решили, Шестая. Знать не разрешено. Никому. Этого не знают даже церковники.
Вместо горла мерзавки мои руки сомкнулись в пустоте. Искра продолжала смотреть на меня грустными бесцветными глазами моей тысячелетней прародительницы.
– Мне жаль… – прошелестела она.
– А Неприкаянный? Он знает?
Она кивнула.
– Он тоже привязан к своему Источнику, как ты к замку?
– У меня нет Источника, поскольку меня создала отступница. Я не могу очистить безумные знания, вместо этого храню их здесь, в этих стенах. Общий фон несколько повышен, поэтому люди здесь долго и не задерживаются…
– Погоди! – встрепенулась я. – Ты знаешь все, что происходит в этих стенах, верно? Ты видела, куда Кысей дел тот рубин, что извлек из меня?
Искра кивнула и одновременно начала отрицательно качать головой.
– Как это понимать?
– Знаю. Не скажу.
– Опять? – возмутилась я. – Почему?
– Потому что в камне нестабильность пространственно-временной проекции превышает все мыслимые пределы. Тиффано вовремя удалил камень, иначе бы…
Я скрипнула зубами. Ситуация нравилась мне все меньше.
– Он сам догадался, или ты ему подсказала?
Она выразительно молчала. Подождав немного ответа, я стукнула себя ладонью по бедру, где до сих ныло пустотой, и пошла прочь из Белого сада.
– Шестая, ты куда?
– Люба-Любочка… – пропела я ей. – Я буду звать тебя Любой.
– Но я… мы… – зашуршала она обеспокоенно. – Соль-Шесть-Хриз…
– Это ты все спланировала, влезла Кысею в мозги. А я-то дура, все гадала, как этот цветочек додумался до такого. Он же чистоплюй, каких поискать!
– Я спасала тебя от Неприкаянного! – загудела она ревом водопада, мимо которого я шла к спальне.
– А зачем? – крикнула я в бездну ущелья, топнув ногой. – Если конец один! Мне все равно, кто меня потащит в Источник! Ты или он! Потомственная спасительница мира! Обращайтесь! Постоянным клиентам скидка! Тьфу! Только знай, безропотной овцой на заклании я не буду! Так просто не сдамся! Я ваш клятый Источник!..
Я потрясла в воздухе сжатым кулаком.
– Вот вы у меня все где будете, ясно? Я вам такой сдвиг миров устрою, мало не покажется. Войду и выйду!
– Ты не сможешь войти…
– Да пошла ты!..
– Не сможешь, потому что твой проводник сошел с ума, – дверь в спальню заросла колючим шиповником, с которого на меня смотрела печальная тень, преградив путь. – Искра Неприкаянного сгорела, он растерял свои силы, он не привязан к Источнику, и он ищет тебя. Но он все еще достаточно силен, чтобы убить тебя.
– Ну раз он не может провести меня к Источнику, это сделаешь ты!
– Я не могу, я привязана к замку, – бесконечно терпеливо повторила она.
– Значит, возьмешь замок с собой.
Она превратилась в мерцающий огонек, который вился вокруг меня и пищал, но я мало обращала на нее внимание. Вытянувшись на постели рядом с Кысенькой, я гладила его по щеке и разглядывала гордый профиль. Дождусь, пока он проснется, потолкую с ним по душам, отымею как следует, а потом можно будет и в путь отправиться. Сначала Антона навещу, женушку его сиятельную к ногтю прижму, чтобы место свое не забывала, когниматов успокою, проклятое золото всяко не помешает, да хоть бы будущим племянникам в наследство оставлю, ну а потом и за Неприкаянного можно будет взяться.
– Это невозможно, – зудела Искра у меня над ухом. – Замок был рассчитан для сохранения излишков нестабильного знания прямо в горной породе. Если нарушить баланс, то произойдет…
– Утихни, а лучше сгинь с глаз, – отмахнулась я. – Без сопливых разберусь.
– Шестая, тебе опасно находиться рядом с Тиффано, – не унималась она. – Опасно! Он плохо влияет на тебя! Занимает твои мысли! Ты думаешь только о нем! Твоя психоэмоциональная привязанность к нему достигла критического предела, а тебе нельзя влюбляться!
– Прекрати верещать свиньей недорезанной! – окрысилась я на нее. – Не собираюсь я в него влюбляться. Просто хочу… немного поразвлечься. Имею право, в конце концов! За все, что он тут натворил, пусть и с твоей подачи.
– У него сейчас двойной накопитель. Его собственный и твой! Его связь с Источником усилилась вдвойне. Тебе надо бежать от него!
– Слушай, ты уж определись. То мне и шагу нельзя отсюда ступить, мол, Неприкаянный так и рыщет, чтобы убить меня, то выясняется, что в замке тоже нельзя оставаться из-за этого святоши!
Я раздраженно хлопнула ладонью по груди Кысея и тут же отдернула руку, пронзенная острой болью.
– Демон! Твои шуточки?
– Шестая, весь замок в твоем распоряжении, просто избавься от Тиффано…
– Ну щас!.. Я так долго его добивалась! Нет, он мой.
А с Неприкаянным я разберусь… И с Источником тоже. А потом вернусь и… Я же обещала вернуться, значит, вернусь. А вот тебе и в самом деле лучше остаться, будешь охранять моего Цветочка. И не смей больше лезть ему в мозги и дурному учить!
– Да не могу я на него влиять! – взвыла Искра, лихорадочно кружа вокруг меня. – У него символ! Не дает сойти с ума, накапливает энтропию, предотвращает нулевой всплеск! Защита от моего воздействия! Чтобы пробиться сквозь него, я потратила все, что накопила за сто лет сна!
– Ой, вот только не надо мне здесь заливать, что он сам до всего додумался!
– Сам. Я наоборот пыталась удержать его подальше от тебя, но он не принял мои сны всерьез.
– Твои сны?
Искра уплотнилась до осязаемого образа моей матери. Это было так… возмутительно, что у меня пропал дар речи. Она обняла меня за плечи и попыталась вывести из комнаты, подальше от Кысея.
– Шестая, я буду тебя защищать… – она даже тихий блеющий голос матери ухитрилась выудить из моей памяти и скопировать его. – Любить и беречь…
– Я тебя… дрянь… – просипела я, – сейчас так полюблю… мало не покажется!.. Люба!
Искра мигнула и рассыпалась огоньками.
– Нас зовут Соль-Шесть-Хриз…
– Тебя будут звать так, как я скажу! – рявкнула я, полностью обретая контроль над собой. – Тебя создали подчиняться мне!
– Но я рекомендую…
– Заткнись! Я не собираюсь плясать под твою дудку, поняла? Говори, где Источник.
Она выдала мне набор цифр и букв.
– И что это за чепуха?
– Координаты.
– Твою налево, коту в ноздрю!.. – выругалась я. – Хитрить вздумала?..
– Ты спросила, я ответила, – с нарочитой покорностью пропела она. – Я подчиняюсь тебе…
Я скрипнула зубами. Искра была моим отражением. Вернее, отражением той меня, которая когда-то существовала и… Нет, я не она. Но она очень на меня похожа. Поэтому Искра вела себя так, как себя вела бы я, будь на ее месте. Мне уже было ясно, что она подчинялась мне, однако преследовала собственные цели. Надо было выяснить, до какой степени простиралась моя над ней власть, и чего хочет это спятившее отражение.
– Хорошо, я выйду из спальни.
Я бросила прощальный взгляд на спящего красавчика и вышла на балкон. Искра радостно засияла разноцветными огоньками, словно рой обезумевших светлячков.
– Пошли в сад, – увивалась она вокруг меня, и от этого мельтешения рябило в глазах и начинала побаливать в висках.
– Нет, – ответила я, перегибаясь через перила и всматриваясь в бездну. – Прыгнуть, что ли?..
– Зачем? Тебе нельзя, Шестая!..
– Мне уже все можно, – протянула я насмешливо. – Кстати, ты же обязана мне подчиняться, верно?
– Я создана для защиты и… – заюлила она.
– Отвечай на мои вопросы только «да» или «нет», – оборвала я ее.
– Да… – тихое эхо сквозь шум воды.
– Ты способна убить человека?
– Нет.
– Хм… А как же нерожденные близнецы?
Искра молчала.
– Чего молчишь?
– Ты приказала отвечать только «да» или «нет». Твой предыдущий вопрос не предполагает однозначного…
– Хватит уже выкобениваться! – не выдержала я и тут же поправилась, напустив на себя строгий требовательный вид. – Отвечай кратко и по сути!
– Плод до двенадцатой недели может быть абортирован по желанию матери или медицинским показателям, – отчеканила Искра. – Он не считается разумным.
– Ладно, допустим. А если я прикажу тебе убить человека?
– Я не смогу выполнить твой приказ, Шестая.
– Но ты можешь причинить вред человеку?
– Нет. Мои возможности ограничены.
– Ну хорошо… А причинить пользу ты можешь?
Она мигнула и погасла, превратившись в темное облачко, которое висело у меня над головой и неприятно потрескивало грозовыми разрядами. Теперь заныло не только в висках, но и в затылке.
– Ну ты же причинила добро Луиджии и императору, верно? – напомнила я раздраженно.
– Шестая, я не могу управлять материей, ты должна была это уже понять. Но я могу влиять на разум человека и через него воздействовать на материальный мир. Луиджиа все сделала сама, я просто направила ее мысли в нужную сторону…
– Вот как?.. – задумчиво протянула я. – Но на мысли Кысея ты влиять не можешь?
– Нет. Не могла влиять и на твои, когда ты носила символ. Неприкаянный тоже не мог, но сейчас может. Поэтому тебе нельзя покидать…
– А что там с твоими снами? – перебила я ее.
– Я сплю. Вижу сны. Их отголоски могут проникать сквозь церковную защиту. Восстанавливаю силы. Потратила почти все, чтобы достучаться до тебя, когда Тиффано вновь запечатал тебя…
– Искусственный разум может спать?
– Сон – это ближайшая доступная тебе аналогия. Я перевариваю безумные знания, накопленные ранее. Процесс медленный и отчасти схожий с тем, что происходит в Источнике.
– Неприкаянный тоже спит?
– Не знаю. Возможно, да. Раньше нет. Он очень близко, ближе, чем ты думаешь, Шестая.
Я продолжила допрос, выведывая все детали. В голове медленно созревал план. Однако слабым местом в нем оставался Кысей. Было ясно, что этот упертый святоша ни за что не согласится отпустить меня, обязательно попытается помешать, влезет со своим спасением. Искра твердила, что мне ни в коем случае нельзя быть вместе с Кысеем, уж тем более, кувыркаться с ним, пугала перерождением и прочими непонятными вещами, смысл которых наотрез отказывалась объяснять. Не могла она и внятно пояснить, чего хочет от меня. Я уже знала, что мое безумие питало ее. Вернее, не только безумие, но и все те знания, накопленные предыдущими поколениями Шестых, которые иногда всплывали в моем сознании в виде неожиданных прозрений. Все вертелось вокруг знания. Когда случилась катастрофа, мир погряз в безумии, часть знаний была безвозвратно утеряна, но то, что сохранили, запечатали в братьях Ордена Пяти. Живые носители великого знания, которое когда-нибудь вновь могло пригодиться. Эти идиоты сидели на своих тайнах, словно курица-наседка на золотых яйцах, не понимая, что из них ничего и никогда не вылупится. Мертвое знание. В этом Искра со мной не соглашалась, ее трепет перед знанием начинал раздражать, как и дутая набожность церковников. Я чувствовала себя обманутой и преданной. Единого нет, есть помешанная Искра, дурацкие никому не нужные знания и глупые церковники, устраивающие танцы с бубном вокруг Источника… И вишенкой на торте был бродящий где-то в ночи Неприкаянный.
Мне удалось вырвать из Искры, где святоши прячут Источник. Мерзавка юлила и пыталась запутать меня цифрами, пока я не потащила ее в библиотеку. Там достала атлас и карты, разложила их перед Искрой и потребовала, чтобы она прямо на них указала, где Источник. Она молча тыкнула в Южное море. Я взбеленилась.
– Хватит водить меня за нос!
– Он там.
– Где там? Под водой? – призвала я на помощь всю оставшуюся выдержку.
– Нет. На острове.
Я вгляделась в карту. Ничего.
– Нет тут никакого острова.
– Есть. Источник там.
– С какого перепуга церковники запрятали Источник на острове? Как они собирались его охранять? Ведь проплывающие мимо суда непременно заметили бы землю, ненанесенную на карту, пошли бы разговоры…
– Никто не возвращался.
– Вот как?.. Почему?
– Потому что Неприкаянного нет рядом, но Источник продолжает… работать.
– Выражайся яснее! – прикрикнула я на нее. – Сводит людей с ума?
– Можно сказать и так.
Я погрузилась в размышления, водя пальцем по голубой глади карты. Ненавистное море. Неужели мне суждено сгинуть в его водах? А мне еще там проклятое золото искать. Стоп!
– А где моя прапрапрабабка Хризолит спрятала награбленное? Уж не на том ли самом острове?
Искра тяжело вздохнула и засверкала грозовыми разрядами.
– Отвечай!
– Да…
– Почему мне каждое слово приходится вытаскивать из тебя клещами? Уясни себе, Любочка, я не останусь в замке, но обещаю вернуться, слышишь?
Она заколыхалась облаком.
– Нет. Невозможно. Ты сгинешь там, Шестая.
От ее печального голоса у меня засосало под ложечкой. Я вспомнила, что не ела целые сутки. Не сейчас, потом, успею. От голода кружилась и раскалывалась голова.
– Если ты мне поможешь, то я вернусь и накормлю тебя, обещаю. Ты же знаешь, что я всегда держу слово. Хватит кукситься. Помоги мне.
– Шестая похитила Источник и повезла вместе с награбленным золотом в Норвштайн. Однако по пути что-то случилось. Возможно, постарался Неприкаянный. Мне неизвестно, что и как, предполагаю, началось перерождение. Корабль затонул вместе с Источником.
– Ты же сказала, что он на острове!
– На острове. Сейчас уже на острове.
Эти словесные танцы с Искрой меня порядком утомили. Я заснула в библиотеке, уткнувшись в разложенные на столе карты и атласы. И снилось мне море. Бескрайнее, отвратительно-серое, холодное. Я качалась на волнах, стоя на палубе корабля. Где-то вдалеке пыталось взойти солнце. Его лучи тщетно искали себе дорогу в густых сизых облаках и не находили ее. Солнце тонуло. Серая плесень безумия разъедала просмоленную древесину корабля. Бежали и прыгали в море жирные крысы. Их писк стоял в ушах. Корабль уходил под воду. Вместе с ним тонула и я…
Я закашлялась и рывком села, судорожно хватая воздух.
– Скоро они проснутся… – прошелестела Искра у меня над ухом.
– Кто? Крысы? – непонимающе спросила я, все еще находясь в плену кошмара.
За окном библиотеки потемнело, потянуло опасной свежестью. Собиралась гроза. Только этого мне не хватало.
– Люди в замке. И твой Цветочек. Все проснутся. А братья Ордена Пяти и не спали, на них моих сил было недостаточно. Они уже забеспокоились. Скоро начнут выяснять, куда делись все остальные.
– Братья Ордена? Откуда они здесь?
– Их прислали следить за Кысеем.
Я встала, разминая затекшее от неудобной позы тело.
– Пусть остальные спят и дальше, а с Кысеем я…
– Не могу, – перебила она меня. – Долгий сон может навредить. Они начнут терять рассудок.
– Да ну? А как же ты собиралась сделать меня хозяйкой замка, если даже не можешь удержать остальных?
– Я могу внушить им страх. Они уйдут. Могу принять облик Тиффано и от его лица приказать им уйти. Могу…
– Стоп. Вот и прекрасно. Топай отсюда в облике Кысея, успокой их и…
– Я не могу оставить тебя одну.
– Слушай, ну хватит уже, а? Тебе самой не надоело?
– Нет. Я ограничена в свободе действий. Обязана тебя охранять. Тиффано представляет опасность для тебя, Шестая.
– Я приказываю тебе!
– Не могу выполнить приказ.
– Дура! Ладно, я пойду с тобой. Примешь облик Кысея, объявишь воеводе и его людям, что намерен поразвлечься с пленницей, то есть со мной, и поэтому не хочешь, чтоб кто-то его, в смысле тебя, беспокоил. Уяснила?
– Да.
– Вот и умница, – расщедрилась я на похвалу.
Я сидела в кресле и смотрела на спящего Кысю. Голову стянул тяжелый обруч боли. Искре я приказала не шуршать, свернуться в клубок и затаиться. Упрямое чудовище ни на миг не отступало от меня. Воевода поверил нашему спектаклю, однако я понимала, что скоро он сопоставит нестыковки, задастся вопросом, куда делся целый день, да и церковники из Ордена Пяти захотят увидеть Кысея. Искра твердила, что ей не хватит сил обмануть их защиту, умоляла остаться, не бросать ее, пугала Неприкаянным и прочими глупостями. Но я уже все решила. Уходить из замка следовало немедленно, пока не поднялась тревога. Однако мне отчаянно хотелось взглянуть Кысею в глаза, поцеловать на прощание и попросить, чтоб не преследовал, а просто ждал, хотя я и понимала, что демона лысого он меня послушает.
– Сколько еще? – нетерпеливо поерзала я в кресле.
– На пять минут меньше, чем было в прошлый раз, – невозмутимо ответила Искра.
– Сколько именно?
– Десять минут.
Пытаясь взбодриться, я растерла ладонями лицо. Я не спала больше двух суток, не ела и начинала плохо соображать.
– Надвигается гроза, – будничным тоном сообщила Искра.
Однако что-то в ее голосе меня насторожило. Легкое злорадство?
– И? Ждешь, что я свалюсь с приступом?
– Приступ неминуем.
– Вот и сделай, чтоб его не было.
– Не могу.
Господи, как же с ней сложно!.. Упрямая, паскудная, подлая тварь!.. И лживая, к тому же! Я была уверена, что половине из того, что она мне рассказала, верить не следовало. Она не лгала напрямую, однако пользовалась тем же приемом, что и я, когда не хотела говорить все. Полуправда, которую собеседник домысливал заведомо ложно. Однако сейчас я бы все равно не смогла увязать все воедино. Разберусь с этим позже, когда буду вне ее влияния.
Глядя на мерно вздымавшуюся грудь красавчика и символ на ней, меня вдруг охватил ужас. Если Кысей узнает, что Единого не существует, что весь мир вокруг него – сплошной обман, он сойдет с ума… И тут он шумно вздохнул и открыл глаза.
