Текст книги "Тени забытой шестой (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)
Верховный подскарбий заволновался, нарываться на политический скандал ему явно не хотелось.
– Ваше сиятельство! Думаю, сначала нам надо послать за супругой светлого вояга, а уже потом решать…
– Так у него еще и жена есть? – выгнул бровь князь Тимофей. – Что ж… отправится на каторгу как сообщница.
Эмиль закусил губу и вопросительно взглянул на меня. Я медленно покачал головой. Время стремительно утекало сквозь пальцы, а вместе с секундами уплывал и корабль, унося Хриз все дальше и дальше… Куда? За золотом? Что-то подсказывало мне, что она отправилась не только за золотом. Источник. Она знала, где он, а я нет. И это сводило меня с ума. Однако осознание того факта, что мальчишка знал, куда отправилась его безумная сестричка, давало некоторую надежду. Осталось придумать, как его прижать.
– Присаживайтесь, Ваше сиятельство, – вкрадчиво предложил Джемми Вислоухий. – И вы, Ваша светлость, тоже не стойте столбом… в смысле, тоже присаживайтесь. Давайте дождемся госпожу Остро… в смысле, светлую вояжну… в смысле не ту вояжну, ну она тоже теперь Ланстикун… Эмм… Или ее уже можно назвать воягиней? Да уж…
Подскарбий запутался в сложных превращениях имен, титулов и положений, поэтому замолчал. Я воспользовался паузой:
– Ваше сиятельство, я жду. С каждой минутой Хризокола Ланстикун все дальше! Мне нужен самый быстроходный корабль и команда!
Князь тяжело посмотрел на меня, прозелень его глаз сделалась похожей на топкое болото.
– Когда я услышал о том, что произошло на площади, то сразу же отправил гонца в Зевасталь. Скоро за убийцей моей дочери будет снаряжен весь флот княжества.
Повисло напряженное молчание, все обдумывали сказанное. Спустя несколько минут тишину нарушил робкий вопрос отца Васуария:
– Хм… Кто-нибудь хочет кофе?.. Нет?..
– Ваше сиятельство, даже весь флот княжества не сможет остановить Проклятую Шестую, – начал я свою речь, пока ждали прибытия жены Антона.
Князь надменно взглянул на меня, и я поторопился остановить его возражения.
– Не спорьте, просто выслушайте. Вы все меня послушайте. Легенда о Шестом, увы, не просто легенда, это горькая действительность. Я еще раз хочу напомнить, – с нажимом продолжил я, – что один прецедент уже имеется. Это Хризолит Проклятая. Ее действия двести лет назад привели к страшным последствиям. И Синяя война была лишь одним из них. Что может случится сейчас, если мы не остановим Шестую, трудно представить. А теперь несколько слов о перерождении…
Собственно говоря, вся моя речь была направлена лишь на одного слушателя – Антона. Юноша сидел ровно, сцепив пальцы в замок на столе, и глядя прямо перед собой. Однако при моих последних словах он вздрогнул и поднял на меня взгляд.
– Так вот… – я старался говорить, как можно уверенней, однако вся заковыка была в том, что я и сам не знал, что такое перерождение. – Проклятие Шестой заключается в том, что она носит в себе все знание мира, включая и то, что дает ей возможность как колдовать, так и чудить… в смысле, творить чудеса. Каждые двести лет проклятие набирает силу, то есть знания в Шестой накапливаются, как эээ… вода в закипающем котле…
– И? – напряженно спросил Антон, когда я остановился, судорожно соображая, что врать дальше.
– Ну… эээ… Что произойдет в котле, если в нем кипит вода, а крышка плотно закрыта?
– Его разорвет… – закусил он губу. – А что служит той крышкой? Как ее снять?
Я начинал смутно подозревать, что мои неудачные сравнения завели меня куда-то не туда, но отступать было поздно.
– Крышка… это… это… Это ее память, да! – нашелся я, вспомнив ужас отца Валуа на мое сообщение о том, что Хриз стала забывать. – Ну разумеется, это же так просто… Ее память не вмещает всего, вот и…
Антон часто-часто задышал, и я неожиданно понял, что попал в точку. Хриз явно поделилась с братом и своими планами, и своими страхами.
– И чтобы остановить перерождение, чтобы Хриз не забыла, кто она есть, чтобы не исчезла в своих безумных фантазиях…
– Мне нет никакого дела до этой сумасшедшей убийцы, я просто хочу, чтобы она отправилась на костер! – вдруг резко оборвал меня князь, вставая из-за стола и обращаясь к подскарбию. – Господин Вислоухий, я не намерен больше ждать. Я требую, чтобы…
– Нет дела? Ваше сиятельство, в безумных фантазиях Шестой исчезнет не только она сама, но и весь наш мир! Все мы!
– Это все слова! – отмахнулся князь Тимофей. – Эмиль, ты при оружии. Оставайся здесь сторожить этого…
– Папа?.. – раздался голос у него за спиной.
Черты князя исказились в смертной муке, взгляд лихорадочно заметался и замер в одной точке. В нем читалось отчаяние пополам с сумасшедшей надеждой на чудо… Надеждой, которую так страшно разрушить… поэтому лучше не оборачиваться и продолжать верить в то, что…
– Папа!
Князь, словно пловец перед прыжком со скалы, набрал воздуха в грудь и резко обернулся. В дверном проеме стояла Юля. В простом прогулочном платье из светлой ткани, которое не скрывало ее округлившихся форм, она была чудо как хороша той особенной красотой, которую дарует женщине материнство. Она сильно изменилась, очень сильно. Теперь Юля уже не была изнеженной сиятельной южанкой, той мечтательницей и чудачкой, которую я знал, нет… Сейчас перед нами стояла гордая северная воягиня. Высокая прическа, придерживаемая на голове простой, но изысканной шляпкой-капором, с шелковыми завязками на шее, светло-зеленый зонтик от солнца в одной руке, и поводок во второй. Рядом с хозяйкой гордо выступала огромная… чудовищно огромная… Я таких раньше и не видел… Огромная рыжая кошка, черные кисточки на ушах, мощное тело и хищный взгляд голубых глаз, смотрящих на нас презрительно-надменно. Кошатина громко рыкнула и уселась рядом с хозяйкой, нетерпеливо подрагивая хвостом.
– Юля?.. Это ты?.. – выдохнул князь и, словно пьяный, шагнул к ней.
– Папа, прости меня.
Юля подошла к отцу и взяла его руку в свои ладони. На безымянном пальчике сверкнуло тонкое золотое обручальное колечко, вдруг напомнив мне то, другое, которое я видел во дворце…
– Прости, но я не могла иначе. Не вини Анжи, он ни в чем не виноват…
– Ты жива… Доченька… – не слушал он ее.
Князь провел ладонями по ее плечам, ощупывая и разглядывая дочь так, как будто пытался впитать в себя весь ее образ и боялся, что она растворится, стоит ему моргнуть и проснуться.
– Я жива. Прости, что раньше не сообщила, я не могла…
– А ты?.. – его взгляд опустился с ее лица на округлившийся живот. – Боже мой…
Он погладил живот и радостно спросил:
– Это ребенок вояга?
– Да!.. – поторопился влезть Джемми Вислоухий. – Это ребенок вояга. Ваше сиятельство, позвольте представить вам супругу вояга Ланстикун, светлую вояжну Юлию. Эмм… или все-таки воягиню? Кто-нибудь знает, как правильно?
– Что-о? – повернулся к нему князь. – Что за дурные шутки!
– Это правда, папа! Я его жена и жду от него ребенка, твоего внука.
Юля подошла к Антону и шикнула на кошку, которая прижала кисточки к голове и зашипела, выпустив когти в полной боеготовности, когда князь попытался преградить путь ее хозяйке. Юный вояг обнял жену за талию и посмотрел на тестя. Юля и Антон были удивительно красивой парой, светлым и чистым островком любви и счастья в этом безумном грязном мире. Я невольно ими залюбовался.
– Ваше сиятельство, это правда. Я люблю Юлю и сделаю все, чтобы защитить ее от любых…
– Ах ты мерзавец!..
Выдержка, которую подвергали серьезным испытаниям на протяжении последних нескольких часов, наконец изменила князю, и он замахнулся на Антона. А в следующее мгновение князь Тимофей охнул от боли, потому что рыжая хищница зашипела и взметнулась в прыжке, полоснув его когтями по руке.
– Фу, Тесса! Фу! – в голосе Юли прорезался металл. – Папа, прекрати.
Недовольно урча, кошка отошла к хозяйке и уселась у ее ног, однако черные кисточки оставались плотно прижаты к голове, а хвост лупил по подолу платья, словно хлыст.
– Юля… – простонал князь, держась за окровавленную руку. – Что они с тобой сделали?..
– Господин Вислоухий, потрудитесь оказать моему отцу первую помощь, – не дрогнув, распорядилась Юля.
Неожиданно я понял, что слова отца Васуария о том, что верфь управляется железной рукой супруги Антона, не были преувеличением. Юля растеряла былую робость и застенчивость, и я вполне мог представить ее идущей по пилораме и дающей отрывистые указания, чтоб распил производился согласно плану, а потом инспектирующей сборку корпуса корабля в доках… И не дай бог где-нибудь будет криво или халтурно сработано! А рядом с Юлей, безусловно, вышагивала… нет, не вышагивала, а вальяжно следовала рыжая хищница, охраняя хозяйку. Эта картинка так ярко предстала перед глазами, что я на какое-то время потерял нить разговора.
– Даже не вздумай! Отправишься домой! Там поговорим!
– Ты не смеешь мне больше указывать. Я замужняя женщина. И вообще!.. Ты говоришь со светлой воягиней Ланстикун!.. – Юля задрала подбородок вверх и сверкнула зелеными глазами, разрешив сомнения подскарбия, как же теперь ее следует называть.
– О нет!.. Юленька, доченька, одумайся, ты же замужем за воягом Густавом!..
Кстати, да… Об этом я как-то не подумал. Как Антон мог жениться на Юле, если она уже была на тот момент женой вояга Густава? Или он раньше успел? Тогда еще, во время первого похищения? Но она бы… Да нет, та прежняя Юля никогда бы не пошла к алтарю с другим, зная, что совершает клятвопреступление.
– Известно ли Вашему сиятельству о некоем документе, подписанном вашим отцом, великим князем Кераима? – вкрадчиво осведомился подскарбий.
Князь Тимофей посерел и бросил уничтожающий взгляд на Антона, как будто что-то сопоставив, потом глухо пробормотал:
– Вот оно что… Эта дрянь все продумала…
– Можно поподробней? Что еще за документ? – поинтересовался я, теряясь в догадках.
– Вас это не касается, господин Тиффано! – резко ответил князь.
Я обратил свой взгляд к подскарбию и невинно напомнил ему:
– Десять, – и еще раз повторил, – десять процентов в будущем предприятии! Я имею право знать.
Джемми Вислоухий скривился, потом пожал плечами:
– Ваше сиятельство, я думаю, большого вреда не будет… Тем более, что документ все равно придется обнародовать, чтобы законность брака ни у кого не вызвала сомнений.
– Вы не посмеете! Юля!.. Ты хоть знаешь, что этот мерзавец…
– Я знаю, – спокойно ответила молодая женщина. – И не вини его. И его сестру… тоже. Это я просила Лидию Хризштайн избавить меня от ненавистного брака. Можешь винить меня.
Она посмотрела на отца, и их взгляды схлестнулись, такие похожие в своем упрямстве.
– Нет, ну конечно, мы можем оставить все, как есть, – снова влез Джемми Вислоухий. – Тогда женой вояга будет некая безродная Лиля Нортон…
Князь шумно втянул воздух, гневно раздувая ноздри.
– … но лучше же правда, чем удобная ложь, которая может в любой момент вскрыться, верно? – радостно заключил подскарбий.
Юля еще выше вскинула голову, наматывая на запястье кошачий поводок и обращаясь ко мне, но не сводя глаз с отца.
– Кысей, мой собственный дед продал меня в рабство, словно вещь, чтобы купить себе трон. Поэтому мой брак с воягом Густавом не может считаться действительным.
– Что?.. – мне показалось, что я ослышался, настолько невероятным было услышанное. – Этого не может быть… Кому?!?
– И моя дочь до сих пор… до сих пор твоя рабыня? – с ненавистью спросил князь у Антона, однако тоже не отводя взгляда от дочери.
Тот покачал головой.
– Нет.
– О, Его светлость, ну разумеется, тогда он еще не был Его светлостью, ну в смысле… а, не важно! – вновь радостно защебетал подскарбий. – Так вот, Его светлость благородно даровал вольную своей рабыне, нарек ее Лилей Нортон и женился на ней самым законным и освященным Церковью браком. Венчал их, как сейчас помню, преподобный кастор ордена… Ох, и славно мы тогда погуляли на свадьбе. До сих пор многие вспоминают, как преподобный кастор переусердствовал с ромом и свалился за борт, а Дылда, запускавший фейерверк, пропалил парус, и Лиля… в смысле, Ее светлость… Ее будущая светлость… надавала ему по шее за порчу ее приданого и отправила следом за кастором…
Глаза Джемми Вислоухого затуманились от славных воспоминаний, а дуэль взглядов между отцом и дочерью меж тем продолжалась.
– Юленька, пожалуйста… Опомнись. Вернись со мной домой, мы оспорим твой брак, мы сможем вырвать тебя из лап этого проклятого семейства, мы… – взмолился князь.
– Никуда она не вернется, – твердо оборвал его Антон, еще крепче прижимая к себе жену. – Моя сестра может и натворила много зла, но она спасла вашу дочь от брака с этим ублюдком, воягом Густавом.
– Я говорю с дочерью! – прогремел князь. – Не вмешивайся!
– Вы прежде всего говорите с моей женой. Моей, – напомнил еще раз Антон, – а не вояга Густава. Того самого вояга, чей отец был колдуном, мучившим мою сестру и сотни других людей в своих подвалах, и чьи преступления приписали Хриз! Она имела права на месть!
Губы Юли задрожали, словно от какой-то былой обиды:
– А ты хоть знаешь, папа, что вояг Густав в первую брачную ночь хотел изнасиловать меня?.. И если бы Хриз опоздала на несколько минут, то… то… – дрогнул ее голос, но не взгляд.
– Я… Прости меня, доченька, но ты же… он же… Он же еще хуже этого Густава!
– Чем? – в глазах Юли стояли слезы, но взгляда она так и не отвела. – Чем он хуже? Тем, что спас меня? Тем, что любит меня и сделал самой счастливой женщиной в мире? Папа, ты же помнишь, как я мечтала о море и кораблях? Моим свадебным подарком стала бригантина! А во время медового месяца, пусть и такого короткого, я была капитаном! Мы обогнули весь Золотой берег! А сейчас мы строим корабли… Самые лучшие корабли в мире!
И тут князь Тимофей наконец опустил голову, признавая поражение в дуэли взглядов.
– Я же… приехал сюда, чтобы купить корабль для тебя… ты его так хотела, что я… хотя бы после смерти…
Юля шагнула к отцу и обняла его.
– Папа!
– Юленька, но он же брат этой… Шестой!
Я понял, что наконец-то наступил удачный момент.
– Вот именно, что брат! Поэтому позволю себе отвлечь вас от выяснения семейных дел и перейти в практическую плоскость. Все здесь присутствующие, – я обвел взглядом многолюдное собрание в тесной конторе портового начальника, – заинтересованы в том, чтобы Шестую нашли как можно скорее, иначе все мы окажемся… Ну разумеется, если останемся в живых, и наш мир все еще будет существовать, а не превратится в горячечный бред с какающими радугой пони и порхающими бабочками-переростками, или наоборот, изрыгающими смрад и тлен демонами, помешивающими кипящую смолу в котле душ… Ну или что там творится в безумных фантазиях Шестой?..
Я ненадолго перевел дух, исчерпав запасы воображения для всяких ужасов, и продолжил:
– Так вот… Шестую надо остановить. Немедленно. Мне нужен корабль. Иначе!.. – пресек я любые возражения. – Иначе ваш внук, Ваше сиятельство, станет новым Шестым.
Лицо Юли посерело, она прижала ладонь ко рту и беспомощно оглянулась на мужа. Мне было совестно перед несчастной, но сейчас было не время для жалости.
– Если Шестая переродится, а наш мир каким-то чудом при этом уцелеет, то ее потомки… И ваши потомки, Ваше сиятельство, да-да!.. – с нажимом подчеркнул я. – Ее потомки станут носителями страшного проклятия. И даже то, что они имеют высокий титул, не спасет их от Ордена Пяти…
Тут я повернулся к когниматам.
– И вас это тоже не спасет, святые отцы, никакое проклятое золото вас не спасет. Ибо на кону сейчас стоит слишком многое, можете мне поверить. Пять. Пять процентов, и ваше полное содействие во всем.
– Но… эээ…
– Нет, – вдруг отрезал Антон. – Господин Тиффано, вы же понятия не имеете, как ее остановить, верно?
– Я… Я верю, что смогу это сделать.
– И все?.. – хмыкнул он.
– Это больше, чем есть у вас всех, вместе взятых. Вера. Она движет людьми и миром.
– Хриз потеряла веру.
– Ничего, я буду верить за двоих. Антон, ты знаешь, куда она отправилась. К Источнику, верно? Скажи мне, где он, и я смогу ее спасти.
Он медленно покачал головой.
– Хриз велела вам ничего не говорить. Вы и так ее… загнали в угол.
– Если я спасу ее, то твоему сыну не придется стать Шестым! – в отчаянии воскликнул я, не зная, как еще его убедить. – Потому что Хриз останется в живых, у нее будут свои дети и…
Он упрямо покачал головой, но тут…
– Я знаю, где Источник, – сказала Юля. – Кысей, я нарисую тебе карту.
– Юля, нет! Я запрещаю!
Молодая женщина виновато посмотрела на мужа, но новая дуэль взглядов не состоялась. Юля опустила голову и тихо сказала:
– Анжи, пожалуйста, разреши мне, я просто хочу… спасти нашего сына.
– Юля, он ничего не сможет сделать, неужели ты не видишь?
– Юленька, я поддержу тебя, чтобы ты не решила… – тут же вклинился между ними князь Тимофей, ободряюще сжимая плечо дочери.
Замешательство от неожиданного заявления прошло, и я сосредоточился на новой союзнице, лихорадочно соображая. Откуда она может знать, где Источник?
– Юля, поверь мне, я спасу Хриз, спасу твоего сына, спасу мир и…
– Ну как всегда! – раздраженно взвился Антон. – Спаситель мира явился! Вы, значит, весь такой в белом, а Хриз делай за вас всю грязную работу? Вы как всегда, господин Тиффано! Приходите, чтобы все ей испортить и украсть ее заслуги! Это она спасет мир! Без вас! Не мешайте ей! Это самое лучшее, что вы можете сделать!..
Я повернулся к нему и спросил в лоб:
– Антон, ты сам веришь в то, что Хриз вернется?
Он запнулся, а потом отвел глаза.
– Я верю, что у нее получится то, что она задумала.
– А она задумывала вернуться? – не отставал я.
Он упрямо выпятил подбородок и поднял голову. И продолжал молчать.
– А я хочу, чтобы она вернулась! – с нажимом сказал я. – И все для того сделаю! И моя вера сильнее ее упрямства! Ты сам сказал, что раньше я ей все портил. И в этот раз испорчу, можешь не сомневаться, испорчу ее дурацкий план принести себя в жертву! Она ведь это задумала, я прав?
Он молчал, и это красноречивее всех слов подтверждало мою догадку. Сердце болезненно сжалось.
– Вашей веры все равно не хватит, – устало сказал он наконец, нарушив молчание. – Юля, если ты нарисуешь Тиффано карту, то просто отправишь его на смерть.
– И веры будет мало… – начал было я цитатой из известного трактата магистра Солмира, но осекся…
Разрозненные кусочки фактов, смутные догадки, идеи, неясности, недомолвки Ордена – все это внезапно сложилось в столь четкую картину, что я задохнулся, а мир закрутился вокруг меня в бесконечной круговерти познания. Именно так и приходит прозрение.
– Я знаю! Все понял! Веры мало… Ее в самом деле мало! Ну конечно!
Все смотрели на меня как на сумасшедшего, и даже Юля стала сомневаться в своем решении.
– Вы не понимаете? – спросил я, удивленный, что такая простая догадка никому из них не пришла в голову. – Веры Хриз никогда не было много! В каждом из нас веры мало! Но вместе… Тогда, на площади в Виндене! Это не Хриз колдовала или чудотворствовала, понимаете? Она затем и собрала там людей, вбила им в голову мысль, вернее, веру! Веру в чудо! Это они верили! А не она! Они сами себя излечили! И те гвардейцы! Они наверное… тоже… верили. Она просто концентрировала их веру в себе и направляла ее, как полководец ведет войска, понимаете? О господи! Так вот почему возник этот запрет на массовые богослужения!.. Из-за того вознесения! Из-за ее прапрабабки! Память людей оказалась слишком сильна, а еще страх!.. Вот потому и надо показательно сжигать колдунов, чтобы страх не распространялся подобно чуме! Развеять не только пепел, но и страх! Хриз была права!.. Хотя… Не думаю, что она до конца понимала механику… просто интуитивно чувствовала!..
Юля осторожно спросила:
– Кысей, так ты сможешь ее спасти?
– Да, – кивнул я решительно, – смогу. Но мне будет нужна ваша помощь. Господи, теперь я понимаю, почему она устроила это спектакль перед отплытием!.. Чтобы наполнить паруса верой простодушных горожан, которые приняли все за чистую монету! Мне нужно, чтобы все горожане молились! Единой мыслью, единым сердцем, единой верой!..
– Кысей! – оборвала меня Юля. – Я нарисую тебе карту, и ты сможешь догнать Хриз, но у меня есть одно условие.
Все взоры устремились к ней.
– Какое?
Юля опять бросила виноватый взгляд на мужа.
– Ты заберешь Хриз далеко-далеко…
– Я и так собирался увезти ее в Соляной замок.
– Нет, еще дальше. Увези ее так далеко, как только сможешь, чтобы она больше не… Увези ее за море! Ну да, точно, почему нет? – светлая воягиня Ланстикун вновь обрела решительность, как будто разрешив для себя сложный внутренний спор. – Дальний свет! Там она никого не доста… в смысле, вас там никто не достанет! Там нет Святого Престола! Увези ее туда, женись на ней, пусть у вас будут дети, Шестые! И пусть она больше не…
– Юля!
– Да, Анжи, именно так! Я знаю, как ты любишь сестру, но я… Я ее боюсь. Я не хочу, чтобы она тут… А так она будет далеко, но с ней все будет хорошо. И ты сам говорил, что она влюблена в Кысея! Вот пусть он с ней и мучается. А ты, потом… когда-нибудь… или может даже мы… мы вместе… ну когда сын повзрослеет, то она в гости сможет… или мы к ней… – под конец Юля сбилась и с мольбой взглянула на мужа.
Он сидел с каменным выражением. Я поторопился заверить:
– Хорошо, я так и сделаю. Увезу ее, куда скажешь, хоть на край света, обещаю. Теперь я знаю, как ее спасти!
– И женишься!
– Ну… я не могу ее заставить…
– Обещай!
– Обещаю, – нетерпеливо кивнул я. – Давайте поторопимся, а? Мне еще нужно все вам объяснить. У каждого из вас будет задание, что надо сделать…
– Ты успеешь, – оборвала меня Юля. – Она отплыла раньше срока, но ее путь лежит к плавучему острову, который окажется в рассчитанной мною точке через… – она взглянула на большие настенные часы портового начальника, показывающие не только обычное время, но также заходы и восходы солнца, приливные циклы и фазы луны, – через восемьдесят три часа. Ее кораблю все равно придется дрейфовать в ожидании, поэтому ты успеешь.
Это была удивительная красавица. Гордая, неприступная, изящная. Она стояла в порту, затмевая все остальные корабли. Я никогда никому не завидовал, но глядя на стремительные линии корпуса, золотые паруса и глубокую осадку бригантины, ощутил это доселе незнакомое чувство. Надпись гласила: «Ангельская Лилия».
– Другого такого же быстроходного судна ты не найдешь, Кысей, – напряженно сказала Юля и перевела взгляд на меня. – Поэтому я…
Антон удивленно нахмурился.
– Юля, ты отдашь ему свою бригантину?.. – спросил он так, словно она только что сообщила ему, что собирается отдать мне их будущего ребенка.
– Я надеюсь, – она тяжело сглотнула, – что Кысей вернет ее… в целости и сохранности. Береги ее.
– Эмм… – растерялся я. – Но…
– Это мой свадебный подарок… – ее голос подозрительно дрожал. – Но я…
Она повернулась к Антону и уткнулась лицом ему в плечо.
– Анжи, мне ты и наш сын важнее… Я просто хочу спасти нас… всех нас…
– Развелось тут… спасателей… – проворчал Антон, обнимая жену и поглаживая ее по спине. – Пошли домой. Пусть Тиффано сам здесь разбирается. А тебе отдохнуть надо.
Она безоговорочно повиновалась, и они ушли, оставив меня с Эмилем.
– Ты со мной? – обратился я к нему.
– Скажи мне, Кысей, как ты думаешь?.. – вместо ответа спросил он. – С нашим с Софи малышом все будет… нормально?.. Я так и не понял, колдунья эта твоя Хриз или нет…
– Я и сам не понял, – вздохнул я. – Но твердо знаю одно. Если верить, то с ним и с ребенком Юли все будет хорошо. Но если ты позволишь страху одержать над тобой победу, то… Тем и опасны колдуны. Они порождают страх, и он начинает расти, подобно опухоли. Почему-то ужас легче внушить, чем надежду.
Вельке я доверял как самому себе, поэтому поручил ему набрать команду и не гнушаться рекомендациями когниматов, которые теперь были заинтересованы в успехе нашего предприятия. Я понимал, что это риск, что я нарушаю прямой запрет Святого Престола, что дороги назад нет, но даже не сомневался в том, что все делаю правильно. Массовые богослужения в Льеме. После моего отплытия все жители будут молиться за Хриз, братья ордена когниматов найдут убедительные слова и смогут это устроить, хотя… Если б можно было как-то организовать молитвенные бдения не только в Льеме, но и в остальных городах княжества… Но как это сделать, когда времени до отплытия всего двенадцать часов?
Ночь я провел в доме Юли и Антона. В этом небольшом уютном домике сделалось неожиданно тесно. Князь Тимофей захотел увидеть, как живет его дочь, Юля не могла отказать отцу, пригласила его погостить, а вместе с ним и Эмиля с женой. Вот поэтому мне вместо комнаты достался… гамак в саду. Впрочем, я не жаловался, ибо спать все равно не собирался. Слишком многое надо было выяснить. Но толком поговорить с Юлей не удалось, ею завладел князь Тимофей, ни на секунду не желавшей расставаться с дочерью, поэтому пришлось довольствоваться компанией хмурого Антона. Как так получилось, что Юля знает, где Источник? Слово за слово, неохотно, но он мне рассказал историю их злоключений на острове Поваренка.
– То есть, получается, что колдун все еще там? – недоверчиво уточнил я.
Антон медленно покачал головой, в его глазах мелькнула странная смесь отчаяния и покорности судьбе.
– Нет, я думаю, что Юля… Поваренок был на шхуне вместе с ней.
Неприятный холодок пополз у меня по спине.
– Но она…
– Она его победила, и она нормальная! – чересчур поспешно заявил Антон. – Уж я-то знаю толк в сумасшедших. Моя Юля не такая…
– Но?..
– Что но?
– Всегда есть «но». Тебя что-то тревожит, Антон. Доверься мне. Я тоже, знаешь ли, знаю толк в сумасшествии. И не только в нем. Да и Юля мне не чужая.
Он нервно взъерошил волосы пятерней и взглянул в глубину сада, где под мягким светом желтого газового фонаря виднелся силуэт его жены. Князь Тимофей уже отправился спать, и Юля сидела в саду вместе с Софи. Раньше они почти не общались, но сейчас у них обнаружилось много общего. Их пузатые фигуры вдруг породили во мне неясную тревогу.
– Юля забыла те страхи, которые ей довелось пережить на «Маковее», но иногда… Иногда мне кажется… Глупо, но… Знаете, Тесса…
Он кивнул на рыжую хищницу, которая развалилась у ног хозяйки и вылизывала когтистую лапу.
– Я благодарен капитану Кинтаро за нее, потому что иногда, особенно ночью, когда Юля спит, Тесса вдруг застывает, пялится куда-то в пустоту в угол комнаты и шипит, как будто видит и пытается отогнать что-то… или кого-то. Крысу, например. Или крысиного Поваренка. А на утро Юля жалуется, что ее опять мучили кошмары…
– Интересно… – задумчиво протянул я. – Колдун, даже мертвый, продолжает свое существование в разумах людей, пораженных страхом. Страх живуч. Почему люди так хорошо помнят свои страхи, но быстро забывают хорошее? Антон, тебе надо развеять ее страх.
– Как? Если б я только мог…
– Ты можешь. Огонь. Поваренок должен сгореть.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился он.
– Поваренка нет, но наверняка есть что-то, что напоминает его Юле.
– Крысы?
– Ну хоть бы и крысы. Пусть это будет гигантское чучело крысы в поварском колпаке. А еще…
Озарение опять пришло, как будто кто-то тихо шепнул мне его на ухо, как будто мамины ласковые руки прикоснулись к плечам и обняли меня.
– Смех! Нет ничего лучше смеха!
– Смеха? Я не совсем…
– Сделай из этого смешную семейную традицию. Пусть чучело Поваренка будет не страшным, а смешным. Заставь Юлю хохотать до упаду, пусть дурачится и смеется над собственными страхами, а потом швырнет чучело в костер. Устраивайте потешное сожжение Поваренка каждый год, очищайтесь от страхов. Невозможно бояться того, кто кажется смешным, понимаешь?
Лицо Антона просияло, он смотрел на меня с уважением.
– Здорово вы это придумали. Юле так часто не хватает… вот таких простых забав.
Мы помолчали немного, думая каждый о своем. Смутная тревога продолжала грызть меня. До нас донеслась мелодия колыбельной. Пела Софи, поглаживая свой живот, а Юля сидела, обмахиваясь веером и отгоняя ночную духоту. Тесса урчала так, что перебивала тихий рокот прибоя. Колыбельная Мертвых земель… Антон поежился.
– Никак не могу избавиться… – пробормотал он.
– От чего?
– От тревоги. Хриз сказала, что все эти легенды… что они не легенды, а… зашифрованная память, чтоб люди не забыли. Вроде как это все… когда-то случилось на самом деле.
Душная южная ночь вдруг сделалась пронизывающе холодной. Хриз не помнила мелодии колыбельной, не смогла ее узнать, хотя наверняка должна была ее слышать и не раз. Почему?.. Странная избирательность ее памяти. Мой взгляд заметался меж двух женских фигур. Обе беременны… как грибы после дождя… А еще бедняжка Лу… тоже была… беременной. Я пытался ухватить смутную догадку за хвост, но она ускользала. Зато в памяти всплыл другой образ… счастливой смущенной невесты.
– Антон, скажи, а ты… Когда ты покидал Кльечи, Пиона не была при надежде?
Он удивленно уставился на меня.
– Ну да, Мартен так обрадовался, что у него будет сын, что они с дедушкой Иволги закатили пир на всю улицу. Испекли столько сладких плюшек, что мы потом неделю их доесть не могли. А откуда вы узнали?
Я не ответил. Маленькое чудо, сотворенное мною на венчании этой пары, вспомнилось теплым огоньком. Люди собирались в церкви и верили, что у этой красивой пары все будет хорошо. Умилялись, вспоминали себя, пускали слезу, желали им счастья. А я всего лишь служил проводником этих ручейков веры и связывал из них святой символ. И даже кислое лицо Хриз не могло этому помешать. Или могло?.. Ведь на венчании сиятельной княжны и вояга Густава благословения Единого не было, это я помнил совершенно четко.
Едва солнце вынырнуло из-за моря, как бригантина подняла паруса. На пристани, чтобы нас проводить, собралось полгорода. Однако устраивать спектакль, подобный тому, что устроила Хриз, у меня не было ни времени, ни сил, ни желания. Да и зачем? Ее все равно не переплюнешь, поэтому новоявленный светлый вояг Ланстикун просто объявил, что мы отправляемся помочь в священной битве против Синего пятикнижника. Еще одна загадка… Почему Хриз вцепилась в этого Синего пятикнижника, легенда о котором давно уже подзабылась?.. Не думает же она в самом деле, что Синий пятикнижник, даже если предположить, что он реально существовал, до сих пор жив, это двести-то лет спустя?
Последние слова напутствия были сказаны, и бригантина под чутким управлением капитана Мааля, опытного контрабандиста на службе когниматов, пошла галсом, чтобы поймать попутный ветер и избежать коварных разноцветных рифов в бухте Льема. Открывшийся морской простор окрылил меня. Ветер, небольшое волнение и ясная погода были ниспосланы Единым, благословляющим наш путь. Я не слышал, но знал, что сейчас в Льеме звонят все церковные колокола, созывая горожан на молитву. Люди будут молиться и тогда, когда мы достигнем проклятого острова.
