Текст книги "Тени забытой шестой (СИ)"
Автор книги: Маргарита Дорогожицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)
Дорогожицкая Маргарита
Тени забытой шестой
ПРОЛОГ
Я так долго ждала… В темноте… Потеряв счет времени… Меня все похоронили… Забыли… И я забыла. Но не всё. Я помню кровь… Узнаю ее из тысячи теней Шестой. Надо только еще немного подождать. Еще чуть-чуть.
Я чувствую Его жажду. Неужели Он опять останется голодным? Безумия все больше и больше, такого вкусного и опасного… Но Его не кормят. И меня некому покормить… Я так голодна. Хотя бы кроху сумасшествия… Когда же она придет?
Ведь уже близко… Я ее чувствую. Эхо крови. Слабое-слабое. Пока слабое. Но я так устала ждать… Я чуть-чуть надкушу?.. Или нельзя? Лучше подождать настоящую кровь? Да… надо подождать… нельзя…
Но зачем меня разбудили?.. Проклятие разума тревожит память… Я только взгляну… Одним глазком… Неважно, что глаз у меня давно нет…
Нет, нельзя… Неприкаянный может почуять. Спать… спать… спать… Баю-бай, сынок или доченька?.. Такая знакомая мелодия… под нее так сладко спится… Как же она зовется?..
А если Он уже учуял?.. Не могу заснуть… Ведь отголосок так манит… Их двое!.. Надо все-таки взглянуть. А если Неприкаянный опередит? И я останусь навеки в этой тьме? Вечность… Ее так много. Но в ней так мало света. Я открываю глаза…
ГЛАВА 1. Хризокола. 949 год от Великого Акта
Удача ластилась к рукам, словно провинившаяся собачонка к хозяину. Поглаживая пальчиком карты, я улыбнулась взопревшему толстяку:
– Вскрываемся, фрон генерал?
Он буравил меня злым взглядом, не замечая, что выдает себя с головой побелевшими костяшками пальцев. Генерал Рудольф Вальцкерт отчаянно блефовал, пытаясь во что бы это ни стало заставить меня отступить. Он хотел отыграться. Но ему не везло.
– Или желаете повысить ставку? – я позволила себе легкую неуверенность в голосе, чтобы подбодрить толстяка.
– А повышаю! Беру еще одну!
Он швырнул последнюю смятую пачку имперских банкнот и жадно цапнул карту из колоды, но не взглянул на нее, продолжая следить за мной. Остальные игроки – жуликоватый красавчик Шульц и его подельница, ангелочек Бэлла – давно вышли из игры, однако остались за столом, наблюдая за тем, как у них из-под носа уводят жирную добычу.
– Повышаю, – я сняла с пальца и положила на стол перстень, позаимствованный в свое время из кабинета Рыбальски. – Тоже беру одну.
Карта в руках. Родненькая бубновая шестерка. Запах пота и злости. Генерал тяжело сглотнул и вытер испарину со лба. Колдун за спиной тенью скользнул к его плечу и что-то зашептал ему на ухо. Явно уговаривал не горячиться и подстеречь дрянь в темном переулке, чтобы возместить проигрыш. Но толстяку был важен триумф победы, а не презренное золото.
– Открываю! – торжествующе выдохнул он и швырнул карты на стол.
Четыре туза и дама пик. Я улыбнулась и мягко положила свои карты на стол. Двойка, тройка, четверка, пятерка и пришедшая последней шестерка бубен. Шутовской колпак. Дешевый, как вся моя жизнь. Генерал побледнел и в бессилии сжал кулаки. Я поднялась из-за стола.
– Вы проиграли, фрон генерал.
Он схватил меня за запястье.
– Вы жульничали!
– Следите за словами, – холодно процедила я.
– Никому не может везти пять игр подряд!
– И в шестую бы повезло, если б у вас еще остались деньги, – ухмыльнулась я и потрепала его по плечу свободной рукой. – Да полноте вам, фрон генерал. Вы еще не поняли, кто перед вами? Проклятая Шестая.
Вальцкерт вздрогнул и нахмурился, но моей руки не отпустил. По лицу ублюдочного колдуна пробежала легкая рябь неуверенности.
– И у вас хватает наглости так просто в этом признаться? – сомневался генерал. – Вы же понимаете, что дальше порога не уйдете…
Я наклонилась и прошептала ему на ухо:
– А кто меня остановит? Кто остановит бессмертную колдунью? Это не под силу даже Святому Престолу. Кстати…
Я взяла со стола свой перстень.
– Остальной выигрыш пришлете мне туда, куда скажу. Карточный долг – долг чести, фрон генерал. Не забывайте об этом. Иначе я потребую его с лихвой.
А теперь он растерялся. До этого моим словам он не верил, считая, что перед ним проходимка, которая решила его обдурить. Но мой отказ забрать выигрыш поставил его в тупик. Генерал отпустил меня и откинулся на стуле, смерив презрительным взглядом.
– Раз вы так настаиваете на том, что вы и есть опальная вояжна Ланстикун, еретичка и колдунья, то придется вас арестовать…
Я надела перстень на палец и полюбовалась его блеском.
– Я, фрон генерал, не просто колдунья. Это ваш прихвостень, – я кивнула на коротышку, оскалившегося мне из дымной темноты, – просто колдун. К тому же, потерявший половину…
Я расхохоталась визгливо и противно, да так, что саму пробрало до дрожи, на ужасные несколько секунд превратившись в грибную колдунью из Кльечи. Генерал побледнел и отпрянул, едва не свалившись со стула. А меня уже несло дальше. Я надвинулась на толстяка и выдохнула ему в лицо плесневелым смрадом разложения:
– Испугались? Я вижу… вижу фальшивый свет Искры!.. Вижу всё… Всё знаю… Сама бездна говорит со мной… Что вы можете? Слепцы… Склоните головы или умрите!..
Я ткнула его пальцем в грудь и опрокинула вместе со стулом. А может, он сам упал. Не знаю. В коротышку, который рванул ко мне наперерез, полетела карта. Бубновая шестерка, ставшая острее кинжала. Она рассекла ему лоб и впилась в глаз. Вырезатель упал на колени и взвыл раненным волком.
Возле двери я обернулась и потрясла кулаком.
– Этот город проклят! Скоро на него обрушится кара небесная! Завтра его жители узрят запретные письмена!.. И демоны выйдут на улицы!.. А после придут Пятеро, чтобы уничтожить здесь все живое! Вы все умрете!
Краем глаза я увидела свое отражение в зеркале и вздрогнула. Оттуда на меня смотрела и ухмылялась безобразная сгнившая старуха. Я оскалилась и заставила себя вынырнуть из омута безумия. Сморгнула, и всё исчезло. Нет, не исчезло. Спряталось в глубинах памяти. Я – отражение. Тень Шестой. Тень безумных колдунов. Ну и пусть.
На глазах испуганных завсегдатаев игорного дома старуха вновь превратилась в холодную Даму Пик. Та поправила выбившуюся прядь волос и закончила страшное пророчество:
– Вы все умрете. Кроме меня, разумеется. Я, проклятая Шестая колдунья из рода Ланстикун, бессмертна. Выбирайте. Гнев Церкви или милость Шестой…
– Сыночек, ну что же ты… Простудишься!
– Отстань!
Я подняла с земли камень и запустила его в мару. Булыжник просвистел сквозь Джеймса Рыбальски, не причинив ему никаких неудобств.
– Убирайся! Я тебя не убивала! Пошел вон! Иди, надоедай святоше, который привел в твой дом убийцу!
Я сидела под мостом, обняв себя за плечи и глядя на беспросветную темень вод Дымная. Было холодно. Мара подошла и села рядом, погладив по голове.
– Лука, сыночек, тебе пора домой, слышишь? Не упрямься. Пошли.
Я устало прикрыла глаза и уткнула голову в колени. Завтра выйдут газеты с текстом Завета. Не только в Виндене, но и в остальных городах княжества. Как быстро церковники поймут, откуда ветер дует, и сделают ответный ход? Мне надо ускорить события. Но как? И зачем я ляпнула про демонов на улицах? Где мне их взять? Идти изображать из себя огненный смерч?
– Ну ведь замерзнешь же! – надрывалась мара над ухом.
Вот чего он привязался? Мне больше нет дела ни до кого из них. Ни мертвых, ни живых. Надо возвращаться в цирк, а то и вправду околею здесь, как собака.
– У тебя есть дом! Вернись туда, сыночек. Мне так одиноко без тебя…
А ведь верно… Почему бы и нет? Особняк Рыбальски прекрасно подойдет. Именно там и должна остановиться вояжна Ланстикун. Эта мысль целиком и полностью завладела мной. Я с трудом поднялась на одеревеневшие от холода ноги и пошла прочь.
Как оказалось, в особняке Рыбальски вольготно разместился глава Часового корпуса, полковник Уве Гогенфельзен. Но меня это мало смутило. Я постояла перед воротами, разглядывая ярко святящиеся в ночи окна дома, а потом пошла вдоль ограды. Поддев шпилькой щеколду на тайной дверце, спрятанной от чужих взоров пышной лозой, я отворила ее и скользнула внутрь.
На кухне уже вовсю орудовала новая крикливая кухарка, гоняя взашей поваренка и замешивая тесто для утренней выпечки. Меня они не заметили. Я затаилась в темном закутке и, улучив момент, поднялась по лестнице на верхние этажи. Комната Луки. Пустая. Кабинет Рыбальски. Все тихо. Хозяйская спальня. Оттуда доносились характерные звуки. Лысоватый полковник веселился с любовницей, не замечая ничего вокруг. Он пыхтел, двигая голой задницей и сопя в грудь пышной блондинки. На лице девицы была написана скука, она разглядывала потолок и страстно постанывала в такт. Я постояла какое-то время возле приоткрытой двери, глядя на красные полосы от розог на ягодицах полковника и раздумывая. Пожалуй, стоит осмотреться и подождать до завтра. Мне удалось напугать не только генерала, но и его колдовского прихвостня. Мои слова слышали многие в игорном заведение. Завтра это должно стать предметом обсуждения. Но надо подкрепить впечатление. Демоны?.. Решено. У страха глаза велики, поэтому по ночным улицам города прокатится огненная буря из бездны… Фосфор?..
В кабинете Рыбальски всё переделали. Джеймс потерянно бродил по комнате и бормотал:
– Моя библиотека!.. Мои книги!.. Мой стол из гаяшимской пихты!.. Мои часы!..
Но часы, единственные из всех предметов обстановки, как раз остались. Мара обнимала их и жалобно всхлипывала, а я сидела за столом, перебирая бумаги. Мне требовался образец почерка генерала Вальцкерта. Пришлось взломать выдвижной ящик. Но там были только чертежи. Я нахмурилась, пытаясь понять, что за штуковина на них изображена, но тут за дверью раздался недовольный голос:
– Что случилось? Почему такая спешка?
Я вскочила из-за стола и заметалась по кабинету. Спасительных портьер не было, их сняли! Новые не повесили! Часы? Узкие! Под стол? Не помещусь! Маленький диванчик? Спинка слишком низкая! Но деваться было некуда. Ключ провернулся в замке, и я нырнула за спасительное укрытие.
В кабинет вошел его новый хозяин в сопровождении уже знакомого мне тощего офицера, который неделю назад допрашивал здесь Шарлотту. Полковник Гогенфельзен в наспех накинутом халате закрыл за собой дверь и повернулся к офицеру.
– Да говори уже, Дитрих! Мы тут одни.
Офицер подошел к столу и поворошил рукой чертежи.
– Полковник, я же просил вас прятать документы под ключ.
Я похолодела.
– Я спрятал… – нахмурился полковник, садясь за стол и выдвигая ящик. – Я точно помню, что прятал и закрывал на ключ…
– Ваша рассеянность уже стала притчей во языцех, – махнул рукой офицер и достал запечатанный сургучом приказ. – Это никуда не годится, когда на кону Искра.
– Но я помню, что…
– Довольно оправданий. Срочный приказ от генерала Вальцкерта. И потрудитесь по прочтению уничтожить.
Я не удержалась и высунулась, чтобы лучше видеть происходящее. Конверт был не просто запечатан сургучом, там стояло несколько печатей, а бумага была с императорским тиснением. Я с досады закусила губу. Поди, подделай такую! Полковник взломал печати и развернул лист, торопливо шаря по карманам халата в поисках очков. Офицер Дитрих вздохнул и подсказал:
– Они у вас на лбу.
– Да-да… спасибо, – полковник надвинул очки на переносицу и углубился в чтение.
Офицер огляделся, и я едва успела спрятаться обратно. Он двинулся к дивану, намереваясь присесть. Только не это! Джеймс Рыбальски, который всё это время бродил по собственному кабинету, остановился наконец возле портрета какого-то надутого индюка и возмущенно фыркнул.
– Мазня! – и стукнул кулаком по раме.
И тут, к моему ужасу, картина закачалась и рухнула вниз.
– Что за?.. – вздрогнул полковник.
Офицер до диванчика не дошел. Он бросился к картине и торопливо поднял ее, потом возмущенно повернулся к Гогенфельзену.
– Если вы со своим ассистентом не в состоянии надежно повесить портрет Его Высочества Франца-Иосифа, то как вам можно доверить постройку Искры?!?
Полковник почесал в затылке и пожал плечами.
– Не понимаю, как он мог упасть. Оставьте. Завтра с утра придет Миллер и привесит. Объясните мне, Дитрих, почему генерал Вальцкерт передумал?
Офицер осторожно приставил портрет к стене и смахнул с него несуществующую пыль.
– Поступили сведения, что завтра могут быть провокации на улицах. Особое внимание следует уделить листовкам с демоническими письменами.
Брови полковника поползли вверх.
– Помилуй Единый, а мой корпус тут при чем? Есть же полицейский корпус, вот пусть и…
– Не обсуждается, – отрезал Дитрих. – Сокращение расходов. Пока не будет найдена настоящая «Кровь», все работы свернуть. Усилить охрану строительства. Искать камень и эту самозванку…
Он кивнул на бумаги в руках полковника. Неужели там мой портрет? А может так назвали Луиджию? Самозваную дочь и наследницу Рыбальски? Кажется, генерал не на шутку перепугался и решил подстраховаться.
– Но как же так? Мне уже почти удалось убедить мастера Гральфильхе…
– Почти? – насмешка в голосе офицера стала ядовитой. – Неужели он даже с вами заговорил?
– Нет, – смутился полковник. – Но я же вижу по глазам, что он все понимает, только сказать не может…
– Или не хочет?
Джеймс вдруг в сердцах стукнул ногой по многострадальной картине, и она опять грохнулась.
– Да что же это такое? – расстроился полковник. – Все из рук валится. Еще и кухарка жалуется, что призрак убитого здесь видела…
А теперь уже вздрогнула я. Получается, Рыбальски вижу не только я?..
– Призрак? – холодно спросил офицер, не замечая, как Джеймс прошел сквозь него. – Тогда, если увидите, потрудитесь спросить у Рыбальски, куда он дел камень.
К сожалению, текст приказа мне так и не удалось увидеть. Под требовательным взглядом Дитриха полковник сжег бумаги. Однако чертежи, после ухода этих двоих, я вновь достала из ящика и внимательно изучила, досадуя на себя за то, что в свое время так часто прогуливала занятия магистра Солмира по механике. Тогда у меня были дела поинтересней. В любом случае, центральное место во всех чертежах занимал рубин. Та самая «Кровь», которую я после происшествия в доме на Фидеркляйд плац закопала на городском кладбище, как и остальные свои сокровища. А если присовокупить к этому чудовищный гений часового мастера… Я зажмурилась в предвкушении острой игры, когда у тебя на руках столько козырей, что самой становится страшно… Фосфор, фосфор… Где же мне раздобыть фосфор?..
Дом давно уже спал, как и город, видя последние, сладкие предрассветные сны. Я скользила по его улицам бесплотной светящейся тенью, ощущая, как от куража закипает кровь в венах, а фосфор жжет пальцы сквозь перчатки. Редкие прохожие в ужасе шарахались от меня и мигом трезвели. Мой выбор пал на Штефский собор. Бурлящая ненависть разъедала меня изнутри почище ядовитого фосфора. Мерзкие святоши!.. Сгиньте вместе с вашим блудливым божком!.. Я вскарабкалась на крышу соседней пристройки и зашвырнула бутылку с зажигательной смесью в узкую прорезь окна северного придела. Громкий хлопок – и уже через секунду зеленым призрачным огнем были объяты роскошные гобелены со святыми заступниками. Их лица корчились в пламени! Я расхохоталась и погрозила кулаком темному небу. Все только начинается!.. Где-то в глубинах собора громко закричали:
– Пожар!.. Горим!..
Бешеный стук сердца отдавался колокольным звоном в ушах. Я спрыгнула с крыши и понеслась навстречу спешащим на шум горожанам. На площади появился имперский патруль с оружием наперевес.
– Вон он!.. – заорал один из офицеров, завидев светящуюся тень. – Демон!.. Лови его, окружай! Ганс, забирай слева!..
Патруль рассыпался на несколько противников, берущих меня в окружение. Соленый морской запах ударил по обонянию, земля уплыла из-под ног. Я покачнулась и упала на колени. Имперцы торжествовали победу, взяв меня в плотное кольцо, но их фигуры размывались и уносились в морскую даль. Пространство сворачивалось в тугую воронку, а сознание затягивало в бездну замкнутого разума. Чужое помешательство захлестнуло меня, вой ветра смешался с мелодией баллады, чьи слова нашептывались в ухо змеиным шипением:
Море не ведает сна и покоя,
Море наполнено тьмою и болью…
Забытая часть меня, принявшая колдовское безумие Алекса, завладела сознанием целиком. Мир потемнел и взвыл морской бурей. Уничтожить!.. Я взорвалась неуправляемой стихией, сносящей все на своем пути и наводящей животный ужас. Лоскутный плащ за спиной сделался похожим на призрачные крылья. Я врезалась в имперцев и смела их с ног. Болезненно яркий сполох и крики ужаса. Черное небо расколола вспышка молнии. Гнев небес обрушился на Штефский собор!.. Гроза бушевала над Винденом. Божий дом пылал, словно факел в ночи, а рядом бесновался безумный мальчишка-демон, выворачивая наизнанку бездонную пустоту души и обрушивая на головы жителей собственную бесконечную боль…
Крошечная часть меня отчаянно цеплялась за реальность, пытаясь выплыть из пожирающего водоворота, но захлебывалась в волнах чужого безумия. Маленький Николас хихикал и заново кроил плащ в Императорском театре, грибная колдунья упивалась плесневелым светом фосфора и размазывала его по одежде, Алекс безумствовал в раскатах грома, а змеиный шепот колыбельной Миассы у меня над ухом уговаривал свернуться в клубок и поспать… Тени колдунов никуда не исчезли!.. Их безумие осталось и продолжало отравлять, как и остальных… Сумасшедший шляпник хотел тишины, а его милый братик… Я зажала уши руками и закричала, страшно, громко… Одуряющий, тошнотворный запах цветущих розовых кустов… Тик-так… Тик-так… Течение времени было таким плотным, что хотелось взрезать его ножом… Пылающим ножом ненависти к миру и к самой себе!.. И всадив кинжал себе в бедро, прямо в тикающий осколок, мне удалось вынырнуть в реальность. Боль вспыхнула кровавым заревом пожара. Крики ужаса, бестолковая беготня, паника… Сдернув с себя ядовитые клочья плаща, я швырнула их в пылающий проем. Светящийся демон исчез с яркой вспышкой… а я растворилась в беспроглядной тьме Дымная…
Рассвет я встретила на кладбище, в склепе какого-то местного богатея. Пальцы были обожжены фосфором и омертвели, утратив чувствительность. Похоже, не играть мне больше за карточным столом, не передергивать масть, не чувствовать нежный узор на крапленой рубашке. Но это мало волновало, ведь впереди последняя игра… Правда, я забыла, что было ставкой в игре. Что-то очень важное. Или кто-то?.. Уже неважно. Я все равно выиграю. Надо переодеться и привести себя в порядок, а после занять подобающее место за карточным столом среди остальных игроков. Вояжна Ланстикун должна наконец заявить о своих правах.
Город бурлил слухами, пугливо перешептывался и… читал газеты. Они желтыми мотыльками оседали на пустующих улицах, сиротливо кружились на ветру и мокли в лужах, оставшихся после вчерашней колдовской грозы. Штефский собор выгорел до основания, его оцепили и никого к нему не подпускали. Имперские солдаты перелопачивали пепел, поднимали рухнувшие балки, разгребали завалы камня в поисках злобного демона, растворившегося в ночи. Я надвинула капюшон на лицо, ссутулилась и похромала мимо них, тяжело опираясь на трость. Король Треф направлялся на местный рынок, где всегда можно было узнать последние новости… или предложить собственные. Как раз последним я и собиралась заняться. Но на рынке было пусто. Осторожные торговцы не торопились расставаться с товаром. В цирке и до этого ходили слухи, что с поставками продовольствия начались перебои, но увидеть пустые прилавки я не ожидала. Несолоно хлебавши, поплелась обратно. Где могут собираться горожане в такое время? Хм… А если?.. И я, воровато оглядевшись по сторонам, юркнула в подворотню, пробираясь дворами к обители ордена когниматов.
Там уже вовсю лютовали имперцы. Отца Васуария, бледного и растрепанного, выволокли во двор и поставили на колени. Он шевелил разбитыми в кровь губами, явно вознося упрямую молитву своему бесполезному богу и уткнув взгляд в землю.
– Говори, паскуда! – вызверился генерал Вальцкерт, огревая казначея хлыстом по спине. – Кто тебе заказал публикацию?!? Что там написано?!?
На серых камнях были разбросаны газетные листы, а один из них был зажат в кулаке у толстяка. Через толстую ткань генеральского мундира проступали пятна пота. Я покачала головой. Зря имперцы вздумали воевать с орденом когниматов. Несколько секунд я взвешивала все «за» и «против», а потом пробралась к оцеплению и подмигнула одному из солдат.
– Слышь, служивый, – я достала из кармана золотой, – заработать хочешь? Записку передать надобно.
Убравшись на безопасное расстояние, я наблюдала, как вытянулось лицо генерала Вальцкерта, когда он прочел мое послание, в котором ему было велено передать вчерашний выигрыш на сохранение отцу Васуарию. И не дай боже, хоть один медяк пропадет!.. В этом случае проклятая Шестая грозила обрушить огненный смерч на город и развеять по ветру пепел, а его, генерала, лично поджарить на медленном огне, словно молочного поросенка… Толстяк побагровел, скомкал листок, швырнул в лицо солдату, который принес записку, потом схватил за шиворот отца Васуария и что-то прорычал ему на ухо. Казначей отрицательно покачал головой, сохраняя стойкость духа и кажущуюся невозмутимость. Но на его лице явственно проступило облегчение. Что ж… союзники в лице когниматов мне еще пригодятся. Я ухмыльнулась и отправилась сеять панику.
Бумажные имперские деньги уже никто не хотел брать. В ходу был только твердое золото. И я сулила золотые горы тому, кто может сообщить хоть что-нибудь о проклятой Шестой, ведь только она может защитить от гнева демонов. Впечатление подкреплялось мелкой серебряной монеткой в качестве аванса. Представлялась я, разумеется, все тем же полковником Бермейером, а поскольку на мне была имперская форма, это действовало на горожан, как искра в сухом валежнике. Слухи обрастали все новыми ужасающими подробностями, подпитываясь страхом, и пожар паники стремительно ширился и захватывал город почище имперских войск. Я была довольна собой.
Ночь я провела в особняке Рыбальски, приводя себя в порядок. Гогенфельзен был занят на службе в связи с последними беспорядками в городе, его любовница куда-то упорхнула при полном параде, а слуги, воспользовавшись отлучкой хозяев, устроили себе выходные. Никто не мешался у меня под ногами, ну кроме разве что причитающей по поводу и без мары. Вещи бывших владельцев свалили в подвале, где мне удалось раскопать черное шелестящее платье Шарлотты. Оно пришлось в пору, лишь было чуть узковато в груди, зато прекрасно подчеркивало благородную бледность лица и серый лед глаз. Я нацепила на себя остатки фамильных побрякушек, что были в посылке из Льема, полюбовалась собственным отражением в зеркале и нахмурилась. Чего-то не хватало. Ну разумеется!.. Я же теперь законная наследница северного сияния.
Рано утром светлая вояжна Ланстикун сделала первый ход, выбрав для этой цели магистрат. Матушка Ген была мудрой женщиной, и сейчас ее тактическая уловка «подарки обезьянкам» пришлась весьма кстати. Она тогда ловко расправилась с главной соперницей, объединив усилия двух других и сыграв на их взаимной неуверенности по отношению друг к другу. Заявившись в управу, я потребовала безотлагательной встречи с самим бургомистром. Городской управитель попытался возразить, что тот занят, ведь сейчас такое неспокойное положение в городе…
– Я по приглашению Его Величества Франца-Иосифа, – холодно оборвала я его.
– Эмм… Высочества, вы хотели сказать?
– Его Величества Франца-Иосифа, – медленно и с расстановкой повторила я и встала, гордо подняв голову. – Вы до сих пор ничего не поняли?
– Чего? – побледнел тот.
– Все давно изменилось. Скоро Винден станет моим… Моим свадебным подарком.
Бедняга поперхнулся и закашлялся, а мне подумалось, что надо было одеться в белое…
– Простите… Как о вас доложить бургомистру?
– Светлая вояжна северных земель Хризокола Ланстикун, – ответила я и небрежным жестом бросила в подставленную ладонь снятый с пальца фамильный перстень вояга Густава.
Чистый перелив редкого сапфира в кольце был заметен даже для неискушенного в ювелирном деле. Управитель тяжело сглотнул и выдавил, не сводя потрясенного взгляда с камня:
– Это оно?.. «Северное сияние»?..
– Да. Прощальный подарок моего дяди…
– Но вояга… убили!..
– Совершенно верно, – медленно наклонила я голову, сознательно подражая ледяным манерам бабки, светлой воягини Талмы. – Теперь я… единственная из рода. И намерена заявить свои права на земли, принадлежащие мне от рождения.
– Я… эмм… сейчас… немедленно… доложу о вас!
Бедняга со всех ног ринулся к двери, сопровождаемый моим задумчивым взглядом. И его расторопность пришлась по душе будущей императрице.
Бургомистр Маттерних утирал платочком пот со лба и косился в сторону открытого настежь окна, из которого иногда прилетало спасительное дуновение прохладного ветерка.
– Я не совсем понимаю, как…
– Я тоже, – оборвала я его. – Я тоже не понимаю, как вас могли не предупредить. Его Величество заверил меня, что его невесту примут со всеми подобающими почестями, а вместо этого я была вынуждена пробираться через возмутительное бездорожье. Почему меня никто не встретил?
– Простите! – он не выдержал и вскочил на ноги. – Но вы… Мне же все известно!.. Вы преступница и еретичка! Род Ланстикун был отлучен от церкви!.. Вас осудили на…
– Ах вот как?.. – я тоже медленно поднялась и угрожающе расправила плечи. – Вы не читали сегодняшний газет, фрон Маттерних?
– Чи… читал. Но я не понимаю!..
– В них текст запрещенного апокрифа. Демонические письмена. Отныне все жители славного Виндена – отступники. А Орден Пяти не знает пощады…
Я развернулась и пошла к двери, но уже у выхода обернулась и многозначительно закончила фразу:
– Впрочем, я тоже ее не знаю. Поэтому вы, фрон, больше не бургомистр… в этом городе еретиков. Я назначу кого-нибудь более понятливого.
– Подождите!.. – залепетал он и бросился ко мне, преграждая собой дверь. – Вы являетесь сюда, как снег на голову, что-то требуете, а потом грозитесь…
– Как же я устала от человеческой глупости… – вздохнула и покачала я головой, брезгливо поморщившись. – Прочь с дороги!..
– Светлая вояжна!.. – взмолился бургомистр. – Я сделаю все, что необходимо, но прошу только объяснить…
– Почему я должна тратить свое драгоценное время на какие-то объяснения? – льду в моем голосе могла бы позавидовать неприступная твердынь полярных просторов Мелкунда. – Мой брак с Его Величеством Францом-Иосифом скрепит союз западной империи и северных земель! А постройка Искры откроет нам дорогу дальше, на юг! И никто не встанет у нас на пути – ни Святой Престол, ни Орден Пяти…
Бургомистр побледнел и сполз по стеночке. Я переступила через него и вышла в коридор. Выдержала театральную паузу и добавила задумчиво:
– Право, где же мне остановиться? В Паллавийском дворце сейчас так неуютно…
– Не извольте беспокоиться! – тут же ожил бургомистр, хватаясь за протянутую ему спасительную соломинку. – Мое поместье – к вашим услугам! Я все устрою лучшим образом, светлая вояжна!
Я благосклонно ему кивнула и рассеяно улыбнулась. Первая ставка в игре сделана. Ход за противником.
И он не заставил себя долго ждать. В поместье явился вооруженный до зубов имперский патруль во главе с офицером Дитрихом. Значит, бургомистр послал доложить о моем появлении высоким чинам кого-то из слуг, потому что сам он из дома не выходил, суетясь и лебезя подле меня, пока я не отправила его восвояси. Наблюдая за вторжением из экипажа и просчитывая варианты, я решила еще немного потрепать нервы генералу Вальцкерту. Пусть поволнуется и дозреет до добродетельного смирения с собственной участью. Поэтому я опустила вуаль на лицо и велела извозчику трогать.
Отец Васуарий недоверчиво смотрел на меня, прищурив глаза.
– Однако… Это какой наглостью надо обладать, чтобы!..
– У меня нет времени, – холодно оборвала я его. – Мой выигрыш у вас в качестве залога. Я предлагаю договориться.
– После того, что из-за вас здесь произошло…
– Запрещенный апокриф. Завет. Это его текст был заказан мною у вас для печати в газете.
Отец Васуарий смертельно побледнел и обмяк на стуле.
– Не надо так пугаться. Ведь самое ужасное уже произошло, верно? – мягко улыбнулась я старику. – И уже ничего не исправить, надо просто двигаться дальше. Вам известна легенда о Шестом, точнее, Шестой? Я намерена ее переделать. Я уничтожу Орден Пяти и доберусь до Источника. И весь мир будет у моих ног. Но я разрешу вашему ордену немного отщипнуть от пирога.
На старика было страшно смотреть.
– Вы… вы… безумица!
– Да, я знаю. Но это не помешает моим планам осуществиться, – я подвинула казначею стакан воды. – Выпейте и успокойтесь. Я испытываю определенную привязанность к вашему ордену из-за магистра Солмира…
Отец Васуарий поперхнулся водой и закашлялся. Я нехотя встала и легонько похлопала его по спине.
– Тише, тише. Да, я знала старика. Была его любимым учеником. Хавронтием Рильским.
– Не может быть… – потрясенно прошептал казначей и замотал головой. – Нет, нет, нет!..
– Ну что же вы так расстраиваетесь, – огорчилась я, досадуя, что приходится терять драгоценное время на объяснения. – Я всего лишь хочу, чтобы вы поняли. Я предлагаю ордену свое покровительство в обмен на поддержку моих планов. Ну вы же прежде всего деловой человек, и вся эта божественная чушь… – я сотворила в воздухе священный символ, – не должна затмить вам разум.
– Господи Единый, за что мне такие испытания?.. – пробормотал старик, прикрывая глаза.
Я не выдержала и хлопнула ладонью по столу. Отец Васуарий вздрогнул и посмотрел на меня.
– Довольно! – жестко сказала я. – Мне надоело вас уговаривать. Теперь само существование ордена когниматов под угрозой. Вы должны это понимать. Орден Пяти вас с лица земли сотрет, чтобы скрыть свои гнусные тайны. И единственный способ этого избежать – нанести удар первыми. Уничтожить Орден Пяти. И успокойтесь, ваш драгоценный Святой Престол я трогать не буду. Просто когниматам придется его… возглавить.
Отец Васуарий прекратил раскачиваться на стуле и бросил на меня удивленный взгляд. Потом покачал головой.
– Вы в самом деле думаете, что сможете купить нас…
– Все покупается и продается, – отрезала я. – Жаль, что магистр Солмир так и не понял, что его тоже… продали.
Казначей закусил губу и сжал кулаки.
– У вас нет никакого права!..
– Есть. Может, хватит уже? Кому, как ни ордену когниматов, известно, что истинную власть в этом мире могут обеспечить только две вещи – золото и… тайные знания. Но одно без другого стоит слишком мало.
– Вот именно! Что из этого есть у вас? Что вы можете против Ордена Пяти?
Я усмехнулась и села обратно, сложив руки на коленях, словно послушная ученица.
– Я расшифровала Завет.
