Текст книги "Гусиная звезда (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Грызо, имею цокнуть! – крикнул грызь, залезши на грузовик, – Челнок – грузовой!

И замолчал, курицын кот. Собравшиеся грызи заржали, и только тогда он соизволил продолжить:

– Пассажирских не хватает, потому как идёт массовая отправка экипажей. Вслуху этого, полетите в скафах.Чтобы не было косяков, придётся залезть в автобусы, потому как их проще закрепить в трюме, чем все скафы по отдельности. Это чисто? Тогда, разбирай!

– Пух мой пух, – хихикнула Хвойка.

Поскольку здесь собрались не праздношатающиеся, а исключительно космонавты, такой поврот не вызвал ни секунды задержки. Выстроившись в очередь, грызи получали с грузовиков скафы, отходили в сторонку, где напяливали их на себя, и что характерно, не забывали проверить герметичность и работу системы жизнеобеспечения. Это были лёгкие скафандры вроде тех, какие используются в авиации, и они могли защитить только от вакуума и дать воздух для дыхания. Но большего и не требовалось, в грузовом отсеке тяжёлого челнока не будет радиации, и есть возможность поддерживать температуру.

– Лапная кладь – проверка на вакуум!! – громко цокнул портовый рабочий.

– Тьфу впух, – фыркнул Гусень, вынимая из рюкзака бутылки настойки.

Как ни хотелось забрать их с собой, пришлось оставлять, потому как при низком давлении бутылки разорвёт, а если открыть – жидкость будет летать по всему отсеку, что мимо пуха. Благо, собранные в родном лесу орехи, сушёные грибы и тыблоки можно брать без опасения. Проверив поклажу, грызи проверили скафы друг у друга, потому как так удобнее. Собрание уже стало стягиваться к автобусам и усаживаться по местам, на что ушло немало времени, потому как в скафе трудно двигаться быстро.

– Так, теперь слушайте ушами! – цокнула грызуниха, зайдя в автобус с космонавтами, – Машины будут стоять в два ряда, проход по центру. В торцах грузового отсека есть шлюзы, откуда можно перейти в герметичные отсеки. Если вдруг возникнут проблемы со скафом, спокойно двигайтесь туда. Только не во время ускорения, уточняю... это чисто?

Всем тут это было понятно, и грызи просто принимали информацию к сведению. Небо над заливом затягивало серой облачностью и начинал моросить дождик, в то время как автобусы один за другим заезжали в открытый сверху грузовой отсек челнока. Никто не проектировал их для выхода на орбиту, поэтому требовалось всё сделать правильно и с первой попытки. Когда были убраны стапели, соединявшие челнок с причалом, машины прижали вплотную к задней стене и друг к другу, так чтобы им было некуда разгоняться, если что. Само собой, автобусы не просто поставили, а быстро притянули к полу широкими такелажными ремнями, закрепив и за колёса, и за корпус, перекинув ремни через крышу. На всё это ушло не более десяти минут, докеры работали быстро, потому как ситуация того требовала. Пассажиры же ржали ещё больше, чем обычно, потому как первый раз летели на орбиту на автобусах! Рожь слышалась уже через радиоэфир, потому как скафы были оборудованы переговорными устройствами, и можно цокать, как обычно.

– Чисто из академического интереса, они уже так делали? – осведомился кто-то, – Или это сюрприз будет?

– Да не цокнул бы, что из академического, – хмыкнул Гусень, – Три гэ, как-никак.

Хвойка кивнула и слегка опасливо осмотрела автобус. Он был сделан в рассчёте на силу тяжести в один гэ, направленную от крыши вниз, и выдерживал её отлично. Но "выпь", в отличие от пассажирских челноков, стартует с ускорением до трёх гэ. Это значит, что на каждое кресло будет действовать тройная сила тяжести, причём, направленная вдоль салона. Гус представил себе, что кресла срываются с креплений и летят в кучу-малу к задней стенке...

– Уважабенные пассажиры! – цокнула грызуниха из экипажа челнока по общей связи, – Думаю, вы представляете себе, как кресла срываются с креплений и летят в кучу-малу к задней стенке.

Уважабенные пассажиры заржали, потому как именно это они и представляли.

– Но мы хоть и дураки не малые, но и малые не дураки. Загрузка будет менее тридцати процентов, а это даст нам возможность уменьшить ускорение почти до одного гэ. Как нас заверили, такой режим автобусы выдерживают на сто пухов. Так что, имейте приятного дня.

Это заявление было своевременным, и теперь грызи успокоились, сидючи в креслах; ворочаться было трудно в громоздких скафах, да и смотреть не на что, за окнами только стенки отсека. Через пару минут солнечный свет сверху померк, когда закрылись крышки. Этого не было слышно, но сейчас винтовые запоры притягивали крышки, герметизируя корпус. Хвойка всё-таки не смогла не подумать, что челнок это зверски сложная фиговина, и стоит чему-то пойти не так... Атмосферные челноки оставались более опасными, чем космические перелёты, потому как в космосе обычно есть время на исправление косяка, и немедленная катастроффа кораблю чаще всего не грозит. Здесь же, стоит оторваться крышке трюма, как это было в прошлом году, и огромный аппарат сразу превращается в огненный шар, уничтоженный напором набегающего потока. Грызуниха чокнулась шлемами с Гусенем, взяла его за лапу, и постаралась расслабиться.

Заработали два нижних двигателя "выпи", которые сейчас находились под водой; из сопел пошёл поток пара, и реактивная тяга сдвинула корабль вперёд. Набирая скорость, он отошёл от причала и вырулил на взлётный курс, носом в открытое море. Даже если взлёт придётся прервать, врезаться там не во что, и челнок просто приводнится. Обычно после рулёжки проходили последние проверки, но сейчас "выпь" врубила полную тягу почти сразу. Вода за хвостом взорвалась бурунами и пузырями пара, корабль понёсся вперёд, разрезая носом зыбь и всё более поднимаясь. Спустя десять секунд он уже оторвался от поверхности воды, перейдя на полёт в режиме экраноплана. С берега это выглядело как летящая над водой подлодка с короткими треугольными крыльями, которая оставляла за собой густой шлейф выброшенного пара. Соль в том, что на первом этапе разгона челнок использовал воду в качестве рабочего тела для двигателей, что экономило ему подъёмную массу и увеличивало полезную нагрузку. Тонкий "плавник", режущий волны ближе к носу, выбрасывал вверх струю жидкости, которая попадала в заборники и оттуда в движки. Пока аппарат разгонялся до скорости звука, он прокачивал через себя почти триста тонн воды, используя энергию термоядерного реактора.

"Нормально" – хотел было цокнуть Гус, но не стал разжимать зубы – можно и язык очень здорово прикусить, когда перегрузка вжимает в кресло, а вибрация заставляет дрожать всю белку. Впрочем, вибрация продолжалась недолго, после разгона челнок плавно поднял нос и ушёл вверх, переходя на второй этап полёта. Теперь действовали воздухозаборники, и в качестве рабочего тела двигатели перешли на воздух; тяга ещё увеличилась, паровой след сменился на инверсионный. Постепенно снова нарастала тряска, по мере того, как аппарат накручивал скорость в плотных слоях атмосферы. Над заливом сейчас происходило очень большое "бабах", когда корабль преодолел звуковой барьер. Автобус явственно заскрипел под нагрузкой, и несколько боковых стёкол таки лопнули, рассыпаясь крошками. Пассажиры не заплатили этому ни гроша внимания, потом как понимали, что стёкла это ерунда. По мере того, как челнок стремительно набирал высоту, падало давление в отсеке, и скафы начало раздувать, заработали воздушные баллоны, вкачивая дополнительные объёмы. Скосив глаза, Гусень убедился, что с Хвойкой всё в пух; затем он позырил на индюкаторы снаружи рукава скафа – температура в норме, давление стабилизируется.

Прошив облачность, челнок с огромной скоростью во много махов приблизился к высотным перистым облакам, и быстро проткнул их. Теперь корабль окутывало оранжевое свечение плазменного облака, специально созданное генераторами для уменьшения трения. На высоте более двадцати километров плотность воздуха стала совсем малой, и двигатели плавно перешли на космический режим. Из сопел протянулись длинные факелы зеленоватого пламени. Создавая в верхних слоях атмосферы характерный видимый клин, челнок продолжал набирать высоту. Как и было обещано, перегрузка оказалась небольшой, так что перенести её не представляло труда ни для тушек, ни для автобусов. На высоте в сто пятьдесят километров отключился плазмогенератор, а маршевые двигатели снизили тягу до половины гэ. Теперь предстояла "профильная работа", как это обзывали космонавты, тобишь – просидеть часов эдак десять, пока челнок не достигнет орбиты платформы и не пристыкуется.

Платформами традиционно погоняли тяжёлые станции, находящиеся на постоянной орбите возле планет; вокруг Вишнёвой таких вращалось несколько десятков, и каждая из них представляла из себя сооружение длиной в несколько километров. Обычно перегрузочные станции выглядели как длинный тонкий цилиндр со множеством стыковочных узлов, они в основном и требовались для перевалки грузов и пассажиров. Здесь осуществляли, сухо цокая, логистику межзвёздных перевозок, а также просто перегружали с кораблей на челноки, способные приземлиться на планету. Космические корабли отличались огромными баками рабочего тела, и с такими характеристиками сажать их на планету становилось крайне неэффективным. Если посмотреть в гипотетическое окно, то платформа напоминала стебель с пристыкованными "ягодами" – ракетовидными челноками и цилиндрическими кораблями дальнего космоса. Вслуху того, что сфера имеет максимальный объём при заданной площади облочки, большая часть кораблей имела близкую к сферической форму. Особого разнообразия... точнее, вообще никакого разнообразия увидеть нельзя, либо шары, либо цилиндры.

Челнок окончательно вырубил двигатели и теперь проделает весь остальной путь по инерции. Если бы в стенах были иллюминаторы, можно было бы увидеть планету, явственно находящуюся внутри светящейся голубым атмосферы, и пролетающие мимо другие платформы, различимые даже на значительном расстоянии. Когда солнце светило под нужным углом, орбита сверкала, как поверхность водоёма, потому как то тут, то там давали отсветы блестящие части станций. "Кишечный", как и прочие межзвёздные корабли, никаких бликов не давал, покрытый чёрным материалом, поглощавшим свет. В небоевом режиме мигали маячки, как на самолётах, чтобы судно было видимым в оптическом диапазоне. Стоило их выключить, и телескоп не найдёт чёрное пятно среди звёзд. Кстати о белочках, подумал Гусень, и снова поднял крышку числовой машины: стоит проверить, каково состояние "краски". Правда, потом это придётся проверять ещё раз после перестыковки модулей.

– Это обычные счёты, Гус, – хихикнула Хвойка, показывая на прибор, – Не взорвутся при пониженом давлении?

– Вот сейчас и проверим, – резонно ответил грызь, – К тому же, взорвутся они однопухственнно что включённые, что выключенные.

К удаче, "счёты" выдержали пониженное давление, и грызи получили возможность снова покопаться в отчётах, пока суть да другая суть. Они этого не видели, но в это время диспетчерская служба стояла на ушах, потому как количество активных полётов выросло в несколько раз в сравнении с обычным днём. Больше трёх сотен челноков одновременно взлетали и садились, расчерчивая небо длинными инверсионными следами и светящимися полосами выхлопа на фоне звёздного неба. От внешних планет системы к Вишнёвой разгонялись корабли флота.

–

Задувал весьма сильный ветрило, мотыляя еловые ветки в свете неярких фонарей; по ночному небу быстро летели облака, открывая частичный вид на звёзды. Если присмотреться, то немудрено увидеть и светящиеся линии выхлопов кораблей, потому как сейчас допуха их маневрировало по орбите. Можно цокнуть больше, мобилизация стала беспрецедентной, здесь никогда такого ещё не слыхивали. Тем не менее, корабли не помешали Нурке Закурской захихикать, уловивши пушными ушами некоторую теплоту налетавших воздушных масс.

– Иии, южный! – цокнула грызуниха, подставляя ветру раскинутые лапы, – Весна на носу!

– Ветер южный – никому не нужный, – процитировал присказку один из грызей.

Весна действительно приближалась к тем широтам, в которых находился один из КП космофлота Вишнёвой, но вокруг всё ещё отлёживались метровые сугробы, от коих тянуло морозной свежестью. Прошлёндав по площадке от самолёта, группа грызей набилась в довольно тесный вагончик; всё свободное простанство оказалось занято пуховыми хвостами, а весь звуковой эфир, соответственно, завалило смехом, как горы снегом. На самом деле, КП конечно находился в бункере на большой глубине, но без надобности никто туда не лазил, работали прямо в том вагончике, который должен был служить лифтом для спуска в укрытие. Проржавшись, Нурка огляделась и убедилась, что присутствуют все морды, потребные для совещания. На стол со стуком посыпались орехи из мешков, появился чай, и грызи кое-как расселись по скамейкам.

Небольшой серый грызь Олыш, на всякий случай вспушившись, ещё раз зачитал краткий доклад разведки по ситуации на Гусиной звезде – потому как он его и составлял, собственно. Разведка проводилась силами автоматических зондов, которые комбинировали радиоперехват и наблюдение за планетой в оптическом спектре, сухо цокая. Благодаря тому, что у грызей ранее существовали некоторые контакты со скитрами, удалось расшифровать большую часть передач. Само собой, потому, что ящеры и не думали их специально зашифровывать.

– Таким образом, – подытожил Олыш, – Думаю, все согласятся, что игнорировать ситуацию мы не можем.

Грызи закивали, хотя и не прекращая думать.

– Олыш-пуш, – цокнула Нурка, – С тезисом согласна, но поскольку это очень серьёзная тема, не могу не спросить, какова степень уверенности в результатах разведки?

– Полная, – подумав, ответил тот, – В источниках мы уверены на сто пухов. То, что они устроили цирк планетарного масштаба специально для нас, невозможно. Зиктрис-пуш?

– А, да, – вспушился пожилой белкач, отвечавший за ксенологию, – Пожалуй нет вопроса, будем ли мы реагировать. Также нет вопроса, каков основной объект этой реации – система Гусиной. Есть вопрос, следует ли нам сначала попробовать переговоры?

– Переговоры? – хмыкнул Ресек, перекатывая по морде рыжие щёки, – Предложить им оставить планету, откуда они недавно выбили гуманов? Каковы шансы, что они согласятся?

– Примерно... примерно ноль, – признался Зиктрис, – Согласен, в этом случае мы только утратим внезапность атаки, а результата не будет.

– Кроме того, – произнесла Нурка, – Их ведь предупреждали, не?

– Когда? – уточнил Ресек.

– Всю дорогу. Мы постоянно говорили им, что подобные действия будут расслушиваться как нападение на нас. Поэтому пусть не делают вид, что удивлены, – оскалила резцы белочка.

– Дутыш-пуш, имеешь цокнуть? – посмотрел на жирного грызя Ресек.

– Ага, – рыгнул тот, – Разочарую вас, я не буду защищать торговлю с ящерами.

– Но ведь прибыли будут потеряны? – подначила Нурка.

– Прибыли вторичны, – не мотнув ухом, цокнул торговец, – Да, у нас есть взаимовыгодный обмен со скитрами, но в данной ситуации это можно не принимать во внимание. Тем более, никакого стратегического ущерба от разрыва этих связей мы не получим, противоположная сторона – под вопросом.

– К тому же, – добавил Зиктрис, – Не факт, что связи будут разорваны. Всмысле, не могу точно цокнуть, что это произойдёт.

– Тем более, – отмахнулся ухом Дутыш, и подналёг на орехи.

– Значит, предупреждать чешую не будем, – кивнула Нурка, – Прошу всех отметить это и принять меры по сохранению секретности. Следующий вопрос – что именно будем делать?

– Очевидно, что для прекращения уничтожения планеты придётся взять систему под контроль, – цокнул Олыш, – И убрать оттуда скитров. Военный флот точно, с колонией... разберёмся по месту.

– Рес? – слухнула на Ресека Нурка.

– Согласен. Со стратегической точки слуха, ударить следует не по Гусиной, – грызь показал на схематичную карту космоса, на стенке, – Тоесть, не сразу по ней. Бить следует по Друме, потому как там наверняка стоит большая часть скитровского флота во всех окрестностях. Убив этот флот, далее мы получаем ноль проблем с захватом контроля над Гусиной.

– Но это сразу полномасштабная война, – покачала ушами Нурка, – Нам это надо?

– Пожалуй, нет, – согласился Ресек, – Следует для начала постараться удержать операцию в рамках локального конфликта.

– Причины?

– Статистика, – столь же развёрнуто ответил Олыш, – Всмысле, всё говорит о том, что мы строимся в разы быстрее, чем скитры. Количественное и качественное преимущество будет только увеличиваться, поэтому в наших интересах начинать полномасштабную войну как можно позже.

– Если планировать локальный конфликт на Гусиной, – почесал ухо Ресек, – Тогда да. Флот с Друмы всё равно припрётся туда, но будет большая разница, где мы его распилим. Зиктрис-пуш, есть шансы уговорить их оставить конфликт на локальном уровне?

– Не могу сказать, – признался Зиктрис, – Это можно будет прогнозировать только после их реакции.

– В Гусиной флот будет менее эффективен, нет ли? – цокнула Нурка, – В освоеной системе будет полно стационарных систем наблюдения, а там они вряд ли успели всё наладить.

– В общем – да, – кивнул Ресек, – Если они предпримут контрудар, а это скорее всего, то мощность флота будет меньше.

– Контрудар? – фыркнул Зиктрис, – Вы ещё не начали занимать Гусиную, а уже делите контрудар!

– А там без вариантов, – пояснил Олыш, – По последним данным, в системе дежурят два носителя, три крейсера и семь штук мониторов. Мы сможем припахать тридцать семь носителей и восемнадцать тяжёлых арткораблей, не считая поддержки. У бедняг нет никаких шансов.

– Нет шансов сохранить за собой систему, – уточнила Нурка, – Но есть хороший шанс смотаться, а это будет мимо пуха. Мы не сможем подойти незаметно, они точно уже повесили ретрансляторы вокруг звезды.

– Выманим, – тут же предложил Ресек, – Это отработанная ситуация. Сначала заходит одна группа, маневрами завлекает противника на невыгодную позицию, а потом ловушка захлопывается.

– А если не получится?

– Тогда не получится. Здесь ничего нельзя гарантировать на сто пухов, как вы понимаете головами.

– Не совсем в пух, – заметила Нурка, – С Гусиной нужно разобраться как можно быстрее, чтобы ящерицы не успели нагадить на планете. У нас хватит сил на два флота?

– Почему на два? – не вгрыз Олыш.

– Вот, – показала когтем по схеме грызуниха, – Один флот атакует позицию у планеты. Если противник примет бой, его нужно там и уничтожить. Если противник решит уходить, он конечно может выбрать любой вектор, но после разгона этот вектор будет уже известен. Второй флот сможет перехватить их на выходе из гравколодца.

– Номинально, хватит, – цокнул Ресек, – Но это значительно повышает шансы получить повреждения. Зиктрис-пуш, можно прогнозировать поведение скитров в этой ситуации?

– Думаю, что можно, – подумав, цокнул тот, – С высокой степенью вероятности, отступать они не будут.

– Но это тупо! – удивилась Нурка, – Они всё равно потеряют систему, не разумнее ли сохранить корабли для дальнейших действий?

– Разумнее, – хмыкнул грызь, – Но ты думаешь своей головой, а они своей. Как минимум цокну тебе, что скитры не однородны, они разделены на кланы. Для них будет неприемлемо выказать слабость перед другими. Это беливня, собственно...

– Ааа... Кхм! – вспушилась Нурка, – Ты с кем сейчас разговаривал, Зиктрис-пуш?... Всмысле, я нипушнины не поняла, поэтому просто, ты уверен?

– Не на сто пухов, но более чем на полста, – кивнул Зиктрис, – Однако, как вы понимаете, чем больше будет наш флот, тем больше будет шансов, что они решат смотаться.

– Комбинированый подход, – быстро придумал Ресек, – Сначала запускаем первый флот. Если скитры начнут уходить, далее по плану. А если останутся – подождём, пока не войдёт вторая группа.

– С другой стороны, – фыркнула Нурка, шелуша орех, – Зиктрис-пуш, не будут ли для скитров эти корабли важнее, чем вся Гусиная?

– Вполне возможно, – согласился грызь.

– Тогда нам и нет необходимости их уничтожать, – хмыкнула грызуниха, – Пусть уходят, цель будет достигнута. Потом погрузим колонию на ихние же транспорты и пинком под хвост восвояси.

– Тык они уйдут только до Друмы и обратно, – заметил Ресек, – А нам для реализации этого плана придётся раскрыть полную численность флота, что мимо пуха.

– Нурка-пуш, ты снова думаешь, что скитры думают по-беличьи, – цокнул Зиктрис, – Для них не будет особой разницы, как они потеряют систему – без единого выстрела или после термоядерной бомбёжки. Даже более того, бомбёжка им понятна, а мирный вариант – не понятен и вызовет нагрев седалищ. Вслуху этого, мой совет как ксенолога – нет смысла беречь ихние корабли.

– Тогда... – почесала ухи Нурка, – Есть ещё момент. Нам надо обсудить это как минимум с соседями, чтобы не развязать тут войну без их ведома. Нам понадобятся их флоты, чтобы прикрыть саму Вишнёвую.

Все присутствующие, не сговариваясь, вспушились. Впрочем, они и так знали, что в соседних населённых грызями системах оценят обстановку самостоятельно и придут к аналогичным выводам. Более того, существовали ранние договорённости на этот счёт, которые обрисовывали рамки того, что можно сделать и чего делать нельзя. В сложившейся обстановке нельзя было делать только глупостей, и если бы требовалось атаковать любую из скитровских систем, сегодняшнее собрание на Вишнёвой вполне могло это сделать. К удаче, пока есть шанс этого избежать, подумала Нурка, пырючись в тёмное окно и ощущая, как сильные порывы ветра наваливаются на стены вагончика. Это только цокнуть быстро, а на самом деле, флоту только лететь до Гусиной месяц.

– Будем топтать план операции? – уточнила грызуниха.

– Ну не гусей же, – хмыкнул Ресек, накативши в стакан ещё чаю.

–

Корабль ТУШК-450 "Кишечный" лопатил сквозь пространство на далёкой орбите Вишнёвой. Хотя двигатели уже несколько суток не работали, заранее набранная скорость измерялась десятками километров в час, оставалось только давать коррекцию. По прежнему крашеный в чёрное, корабль плохо просматривался в оптическом диапазоне, даже при полном освещении солнцем казался просто пятном на фоне звёзд. Правда, сейчас вовсю мигали маячки, потому как в пространстве маневрировало допуха других посудин, и следовало обозначать себя, воизбежание. Кстати цокнуть, в стабилизации положения в пространстве помогал жилой отсек, который действовал как гироскоп – в противном случае очень трудно стабилизировать положение корабля так, чтобы он не поворачивался. Сделаный в виде тора отсек вращался вокруг продольной оси корабля, создавая искусственную силу тяжести для команды; на судах типа ТУШК ( Тяжёлый Универсальный Шаровой Корабль ) встроенный жилой отсек скрывался под основным корпусом, потому как это было выгоднее для конструктивной прочности. Отсек представлял из себя цилиндр, у которого диаметр во много раз превосходил высоту, и находился он почти по центру сферического корпуса, насколько это позволяли четыре башни по бокам. Помимо собственно жилых помещений, внутри цилиндра вращалось ещё немало всякого барахла, ближе к центру; вслуху этого, чтобы выйти из отсека, следовало дойти по корридорам до оси подшипника, и проходить через неё.

На самом деле, в полностью штатном режиме покидать жилой отсек вообще незачем, потому как снаружи нечего делать лапами. С другой стороны, на корабле пухова туча систем и отдельных механизмов, и почти невозможно, чтобы всё это работало идеально. На практике приходится постоянно что-то прикручивать, там где отваливается. В данный момент группа из пяти космонавтов работала снаружи, проводя центровку сопла в одном из двигателей. В частности, для этого корабль следовало держать в определённом положении, потому как именно спереди по курсу наиболее вероятно прибытие метеоритов. Радары и оптические сенсоры могут и прозевать отдельные мелкие частицы, приближающиеся с огромной скоростью, а для скафандров они не полезны, мягко цокая. Шанс на такое событие ничтожный, и тем не менее, группа работала под прикрытием многотонной башни, ибо известно, что бережёного хвост бережёт.

Гусень, протерев слегка расплющенную от дремоты морду, хлебнул живительного напитка, всмысле чаю, и глянул в экран сбоку от своего терминала, показывавший вид с одной из наружных камер. Вишнёвая занимала весомую часть обзора, но на самом деле, дотудова ещё тысячи километров. На фоне звёздного узора мигали красные и зелёные огни кораблей, маневрирующих невдалеке, по астрономическим меркам. Даже мощные вспышки маяков на расстоянии в сотни километров еле различались, но автоматике этого хватит, чтобы упорядочить движение. Надеюсь, чешуя не наблюдает за этой картиной, подумал грызь, иначе они легко придут к выводам относительно того, что тут происходит. Большая часть кораблей оставила грузовые и производственные сборки, и теперь стыковалась с боевыми, стоящими на дальних орбитах планеты.

Основной экран показывал вид с тактик-экрана, тобишь числовой модели, созданной машиной по совокупности данных. Смотреть "из окна" нет никакого смысла, поэтому управляли в основном через тэ. В данном случае тэ показывал отметки ближайших кораблей, схлопнув до зелёных точек все, которые были дальше – иначе получилась бы неразборная для глаза каша. Впереди по курсу зеленела отметка БС-450, что означало не иначе как Боевая Сборка, а номер её соответствовал номеру корабля, как ни странно. Пока "Кишечный" занимался перевозками, к БС был пристыкован малый модуль поддержки с командой в дюжину грызей, "поганка", как его называли из-за грибовидной формы. Модуль поддержки сохранял сборку в боеготовности и за последние месяцы даже провёл замену электроники в рамках модернизации. Повезло, что не случились никакие работы, надолго выводящие сборку из строя, подумал Гусень. Даже если учесть, что в этом случае они остались бы на Вишнёвой, подальше от риска для хвоста, это означало бы минус один боеготовый корабль, а это мимо пуха.

– В пух, – цокнул грызь по активному аудиоканалу, – Работы на двигле закончили, несём хвосты до хаты.

– Ну здорово, чё, – потянулся Гусень, – У вас семь минут, кстати.

– Грёбаное ничего, Гус! – фыркнула грызуниха, – А заранее не мог предупредить?

– Мог, да не стал. Тренируем рыбью память, космонавты, – хихикнул Гус, – Короче, шевелитесь.

Он слегка приукрасил, потому как не требовалось врубать двигатели ровно через семь минут, могло и подождать. Но реально, если в задании на работы сказано, что надо закончить до такого-то срока, то стоит обращать на это внимание, а не ждать, что дежурный по кораблю всё сам заметит.

– Пфущщ... Так, ладно! – цокнул Гусень, вспушившись, и переключил каналы связи, – Мариса!

– На месте, – ответила грызуниха, – Есть данные по относительной скорости.

– Слышу, хруродарствую, – увидел числа на экране Гус.

Сейчас они пухячили в сторону сборки со скоростью в девять километров в секунду, а это чуть быстрее, чем надо для стыковки – примерно на девять километров в секунду. Следовало сровнять скорости, причём так, чтобы оказаться как можно ближе к цели. При таких раскладах потребуется около пятнадцати минут ускорения на тяге около одной единицы. Гусень быстро запустил рассчёт, одновременно включая процедуру остановки жилого отсека и краем уха следя за тем, где находятся рабочие. Система отслеживала их местоположение, и сейчас все они уже набились в шлюз, один из четырёх, находившийся как раз рядом с задней частью башни, где двигатели. По помещениям зазвенел сигнал и замигало освещение, чтобы ни для кого событие не стало сюрпризом, и вращение отсека довольно интенсивно сошло на нет. Одновременно с этим две башни развернулись под прямым углом к курсу, и одна из них дала импульс движками, чтобы корабль не вращался. Обычно, если не требовалось стыковки, так не делали, чтоб не тратить даже мизер рабочего тела – вращается, так и пух с ним. Ведь после разгона жилой отсек опять закрутится, тогда и можно убрать вращение. Сейчас Гус не стал жадничать сверх меры, чтобы спасти жалкие десятки килограммов водорода. В пространство полыхнули зелёные кинжалы плазмы, и массивный корабль остановил неспешное вращение. Кроме того, грызь хотел проверить, что там наделали ремонтники, поэтому задействовал тот самый движок. Получив данные, он в очередной раз щёлкнул тумблером на панели связи:

– Ратыш, лови телеметрию с пятой дюзы. Вроде всё в пух, но надо убедиться.

– Чисто цокнуто, – ответил Ратыш.

В отсеке плавали мелкие предметы, потому как наступила невесомость. Всмысле, плавали реально только мелкие и лёгкие, потому как более-менее тяжёлые могут и по башке закатать, когда будет меняться вектор ускорения. Гус ещё раз пробежал ушами весь контрольный список – рабочая группа внутри, система включена, гуси не топтаны, образно цокая.

– Уважабенные пассажиры, переходим к ускорению, – сообщил грызь на общем канале.

Башни на сферическом корпусе развернулись на сто восемьдесят градусов, чтобы вперёд по курсу смотрели сопла двигателей. Помогало то, что башни вращались в противоположные стороны, и не закручивали весь корабль. Из двигателей начали расти хвосты плазменного выхлопа, и постепенно тяга дошла до единицы – тобишь, до стандартного тяготения на планетах. В жилом отсеке под новой силой повернулись все кресла и терминалы, чтобы удобнее было работать; кроме того, поворачивались земляные ящики, иначе грунт наверняка ссыпется, и укроп не вырастет. Парящие в невесомости клочки беличьего пуха и карандаши отлетели к стенке, которая теперь стала полом. Три термоядерных реактора, расположеные ближе к центру сферы, производили энергию из водородного топлива. Часть её преобразовывалась в электричество, но гораздо больше уходило по экранированым каналам в виде теплового излучения. Попадая в двигатели, поток напрямую преобразовывался в тягу, за счёт выбрасывания плазмы со скоростью, сравнимой со световой. Силовая установка расходовала немного термоядерного топлива, и гораздо больше – рабочего тела, которое и выбрасывалось в виде плазмы.

Как всегда, в качестве РТ использовался водород. Это логичное решение, потому как его допушнины во Вселенной, и его проще всего добыть в любом месте. Чаще всего, водород забирали с газовых планет, при этом отделяя от гелия и других примесей. Соль также заключалась в том, что водород можно было достаточно легко химически связать, уплотняя до приемлемого состояния. Вслуху этих причин, объёмистые баки РТ у всех кораблей, составлявшие большую часть их массы и объёма, заполнялись водородом, смешаным с химическим адсорбентом. По мере надобности смесь грелась, водород выделялся обратно и питал двигатели.