Текст книги "Гусиная звезда (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Что там стряслосиха? – цокнул Гус.

– События, само собой, – хмыкнул Тыблыш, хрумая тыблоко, – Разведка получила данные из системы, не вслух будет цокнуто, Гусиной звезды...

– Страшно, но терпимо, – захихикал Гусень, – Ну и?

– Как они и подозревали, это планета с первичной жизнью. Более того, с разумным населением на докосмическом уровне развития.

– З-зараза! – стукнул по столу Гус, – И скитры успели её засидеть?

– Пока ещё нет. Её начали засиживать гуманы из Лиги, уже где-то два десятка лет. А в прошлом году туда ввалились скитры, нанесли ядерные удары по гуманской колонии и основали свою. При этом Лига молчит как рак и никаких действий с их стороны более не последовало. Ящеры же заняты тем, что планомерно готовят геноцид аборигенов по своему обычному сценарию.

– Бестолковые боровы, – пробормотал грызь, качая башкой, – И что предлагает штаб?

– Вышибить ящеров с Гусиной к пухеням, – пожал ушами Тыблыш.

– Без предупреждения?... Хотя да, мы ведь неоднократно предупреждали их, что так и будет. Ну тогда вопрос понятный, – потянулся Гусень.

– Я тоже так подумал, – кивнул Тыблыш, пырючись в окно на пейзаж, – Эти пропушёнки знают, что делают. Если они решат, что нет другого выхода кроме атаки на Гусиную, значит, так оно и есть. Хотя это далеко не в пух, прямо цокнуть. Это может обернуться полномасштабной войной с ящерами.

– Может, – согласился Гусень, – А Лига взрыгнёт по поводу того, что мы бомбим ихнюю колонию, даром что уже разбомбленную. Но как-грится, эт-самое.

– Ну вот ты как цокнешь, сразу всё на свои места встаёт, – заржал Тыблыш.

Хотя мозги подвергались давлению со стороны новых условий, свалившихся внезапно, грызи продолжили хихикать. Если делать серьёзные морды, это ничем не поможет, как уже давно было известно. Продолжая пыриться в окно на зелёные холмы, Гусень ощущал волнение от того, что теперь придётся рисковать всем, что было построено на Вишнёвой за многие годы. Однако это не повод не делать того, что сделать необходимо. Грызи с самого начала предупреждали скитров, что будут расценивать нападение на планеты с первичной жизнью как прямое объявление войны, так что никто не может цокнуть, что их не предупреждали. До сего момента удавалось избежать масштабных конфликтов, но по всему получалось, что теперь не удастся. Как и одинадцать белокъ из десяти, Гус понимал, что грызи не будут сидеть и смотреть на то, как ящеры засиживают планету. Грызь хлопнул себя по лбу и заржал, потому как только что сообразил, почему "Кишечный" не отправился по расписанию. Ясен пух, его просто остановили, вслуху перехода к военному положению. Возможно, стоит уже бежать в космопорт, подумал Гус, почесал с который раз башку, профыркался, и взявши в лапу радиоцок, ткнул когтем в номер Хвойки.

– Аю? – цокнула грызуниха.

– Скраю! – хихикнул Гус, – Пуша ты эдакая. Кхм! Тут есть кой-какие данные...

– Есть, – согласилась Хвойка, – Как раз собиралась тебе цокнуть.

– Бежать надо? – сразу уточнил грызь.

– Скорее нет, чем да. Активные действия начнутся только после того, как будет проведено обцокивание, а это ещё сутки, как я понимаю. Пока только остановили отбытие всех грузарей, какие могут подождать без ущерба для дела. Наш кстати тоже не ушёл.

– Видал, – кивнул Гусень, – А ты как цокнешь, погрызушка?

– Ну как-как, в пух, само собой! – захихикала погрызушка, – Кхм! Всмысле, я собираюсь дать зелёный свет штабистам. У нас там Нурка сидит, сам знаешь, что эта грызуниха зазря трясти не будет.

– Да, это верно, – согласился Гус, – Тогда даём зелёный и ждём песка, как-грится.

– А ты как собираешься давать зелёный? – уточнила Хвойка, – По радио не пойдёт.

– На станции выгрузки есть терминал. Очередь там конечно будет, но куда деваться.

– В пух, вот куда.

Отключивши прибор, Гусень обнаружил лыбу на собственной морде, потому как цоканье со своей согрызяйкой всегда доставляло ему удовольствие. Да к тому же, какая пуша!... Кхм. Вспоминая Хво, он чувствовал под лапами шёлковую пушнину, и это придавало бодрости. Тем временем поезд продолжал катиться вперёд, и даже вспоминая согрызяйку, Гус не переставал окидывать ушами приборы и дорогу. Получалось так, что семь тысяч тонн калия всё ближе подбирались к месту назначения.

Пункт выгрузки, который в последние годы принимал данный груз, именовался "грунтфабрика номер тридцать" и находился в пустынной местности, за границей обработанных территорий планеты. Здесь можно было увидеть глазами насыщенно красные пески и торчащие из-под них изъеденные эррозией скалы. Менее ста лет назад так выглядел весь мир, а сейчас границу пустыни планомерно гнали к экватору. Поезд со своими хопперами проходил через приёмный терминал, разгружаясь прямо на ходу. каждый раз полностью останавливать и снова трогать с места состав в десять килотонн было накладно, поэтому он двигался со скоростью около одного километра в час, сильно медленнее, чем пешком. Когда очередной вагон оказывался над приёмным бункером, рабочие вращали здоровенные маховики, и содержимое хоппера за минуту ссыпалось вдоль бункера. Внизу в это время работали огромные винтовые транспортёры, отгребая кучу в сторону, чтобы дать возможность быстро выгрузить все вагоны. Из этого бункера сырьё поступало прямиком в смеситель, в котором намешивалась минеральная начинка для будущего почвогрунта.

Сухую смесь потом снова засыпали в вагоны и отвозили близко к месту применения, а уже оттуда на огромных грузовиках доставляли к комбайнам. Почвенные комбайны копали грунт пустыни, разрыхляя, измельчая камни, и перемешивая пустой балласт с минеральной составляющей. После их проходки оставалось ровное укатанное поле – укатанное, чтобы ветер не поднимал пыль. На таком грунте уже могли расти суккуленты, которые покрывали местность ковром уже через пару лет после обработки. По мере увеличения количества воды пустынная растительность сменялась степной, а потом доходило и до высадки саженцев ёлок. На этом месте грызи обычно цокали и мотали ушами, а потом катились в смех.

Обычно Гусень либо следил за приборами в кабине, либо же лично лез на вагоны, открывать ссыпные крышки на хопперах, но сейчас грызи у приёмного терминала отмахались красными флажками, и он остановил поезд. Один из местных залез на локомотив, и сунув уши в кабину, цокнул

– Грызи-пуш, чрезвычайная ситуёвина. Проходит общее обцокивание, попрошу хвосты до терминалу сети.

– А поезд? – уточнил Тыблыш.

– А пух с ним, – точно ответил грызь.

Пух так пух, машинист пожал ушами и выключил основные электроцепи; низкий гул из-за спины медленно сошёл на нет, защёлкали релюхи, лампочки на панели показали, что отключение – да. Проверив тормоза, Гусень вспушился на всякий случай, и пошёл через электровоз в технический вагон, прицепленый сразу за первой секцией локомотива. Бригада на поезде состояла из шести грызей, поэтому ему пришлось поднимать сонных сурков, чтоб они пошевеливались. Кое-как продрав уши и на ходу напяливая спецовки, грызи высыпались из вагона на песок, как горошины из стручка. К поезду уже подрулил автобус, поднимая некоторую пыль, и водитель замахал в окно, чтоб не задерживали. Хихикаючи, бригада прошуршала внутрь, и машина резво понеслась в направлении заводского посёлка, подпрыгивая на неровностях.

– А какое событие случилось? – уточнила Фира, крепко вцепившись лапами в сидушку.

– Общее обцокивание, – пояснил Гусень, – Флоту нужна отмашка на использование силы в наступательных целях.

– Ну и – ? – цокнула грызуниха, пырючись на него.

Остальные тоже ждали, что цокнет именно он. Гусень не скрывал, что работает на корабле, поэтому в данном вопросе заведомо шарил больше, чем остальные. Это слегка напрягло его, потому как на самом деле, он имел не большее представление о предмете, чем любая белка.

– Я имею не большее представление о предмете, чем любая белка, – цокнул правду грызь, – Но зацепка есть. Я точно знаю Нурку Травскую, которая сейчас трясёт в штабе флота системы, и она – шарит.

– Ну, этого достаточно, – пожала ушами Фира, явно успокаиваясь.

Шустро пропылив по жилому посёлку возле грунтовой фабрики, автобус тормознул возле отделения почты, и грызи побежали туда – гуськом, как поток рыже-серого пуха от мотыляющихся хвостов. Ну и ржали при этом, само собой. Вопреки опасениям, толпы здесь не наблюдалось, и Гусень смог тут же попасть к сетевому терминалу, авторизоваться, и отправить ответ на запрос Общего Обцокивания. "Зелёный свет дан. Имейте приятного дня" – сообщил экран, и грызь уступил место следующему. После этого пришлось снова забегать в автобус и возвращаться к поезду, потому как водителю предстояло ещё перевозить белокъ, а пилить пешком до разгрузочного терминала – небыстро.

– Ну как думаешь, в пух? – философично цокнул Тыблыш, когда развеялась пыль от автобуса.

– А пух его знает, – резонно ответил Гусень, оглядывая длиннющий поезд.

– Ты к себе сейчас? – спросила Фира.

– В пух бы упало, – зевнул грызь, – Это пока обцокают, пока то да сё... Думаю, успею по расписанию приехать. Так что, на мои сырники даже не надейтесь.

– Облом, – скатилась в смех грызуниха.

– Короче, я за дровами, остальным разойтись! – цокнул Гус, запрыгивая на электровоз.

Это было недалеко от истины, потому как бригада пошла сурковать дальше, а Гусень снова включил электричество и тронул поезд на выгрузку. Как-грится, песок песком, а эт-самое.

–

В то время как Гусень следил за ссыпанием калийной соли из бункеров, его согрызяйка Хвойка таращилась ушами на червяков, как ни странно. Огромные, в грызью лапу толщиной водяные червяки один за другим выскальзывали из горловины загрузочного бункера, и вместе с водой бултыхались в бак на прицепе. Грызуниха невольно представляла себе котлеты, и хихикала от этого. Червяки же тешили ухо своим рациональным видом, их выращивали для получения мышечной ткани, и кроме неё, в червяке практически ничего не было – одна колбаса из мышц, что на вид, что по сути. Тешило и то, что эти червяки были выведены селекцией, без вмешательства в генетику; грызи не пугались использовать генную инженерию, когда это необходимо, но и не забывали, что это может быть опасно в долгосрочной перспективе. Как итог – червяки по десять кило каждый с плеском сливались в бак. Рыбы сейчас стали бы биться и паниковать, а этим вообще попуху, что и ценно.

– Хорош? – цокнула Хво.

– Ща, ещё пару, – ответил Рылек, мотнув ухом.

Пропустив ещё пару червей, он перекрыл горловину бункера, и поток черве-водяной смеси прекратился. Хвойка на всякий случай убедилась, что груз внутри бака – там неторопливо переваливались гладкие рифлёные бока коричневого "колбасного" цвета. Бак оказался заполнен водой более ста процентов, так что излишки стекали по стенкам, а особо резвые червяки начинали ощупывать края крышек тонкими частями. Грызуниха сачком столкнула организмы обратно, шустро обошла прицеп и открыла слив. Мощная струя воды хлестала на бетонную площадку, а сетка мешала выливаться червякам. Пенясь и плескаясь на бетоне, вода сливалась обратно в садки, откуда и извлекли не так давно этих самых червей. Если посмотреть глазами дальше, то за рядами отгороженых садков открывалось достаточно большое озеро, и зеленоватая вода сверкала солнечными бликами на мелкой зыби. Озеро Водяное, как метко назвали его грызи, являлось одной из основных достопримечательностей района, а вдобавок, давало много полезностей для хозяйства. Хвойка облизнулась, вспоминая о том, что можно забраться в заросли чилима, пока температура воды позволяет, и набрать там водяных орехов. Но это – попозжа, хихикнула белка, сначала надо отвезти червей. Ибо, как-грится, если цокнул, что готов вкалывать, негоже убирать шприц. В данном случае Хво цокнула Тирите, что отвезёт продукт, и была намерена выполнить задуманное на сто пухов. Встав на колесо прицепа, она снова заглянула в бак, убедилась, что уровень воды годный, и перекрыла слив. Закрыв две круглые крышки, грызуниха притянула их винтовыми запорами.

– Достаточно закрыто, – цокнула Хвойка, – Как у вас с рассчётами, Рылек-пуш?

– Это выплюнь, – отмахнулся ухом грызь, – Потом разберёмся.

– Ну тогда – кло.

Стащив лаповицы, Хвойка впушилась в кресло "ЖАЗ"а; огромный пуховой хвост как раз занимал пассажирское сиденье, и когда имелся такой запас свободного места, лежал отлично. Собственно, в микро-автомобиле водительское кресло занимало большую часть объёма, потому как чаще всего только оно и использовалось, а больше одного лишнего хвоста вообще не возьмёшь. Зато кургузый "ЖАЗ" успешно таскал прицепы, в данном случае – с червячным баком. Не привыкнув откладывать дела в долгий ящик, Хво вспушилась и щёлкнула тумблерами на приборной панели. Затарахтел двигатель, хавая сжиженый газ из баллона, и воткнув передачу, грызуниха направила машинку на дорогу. Ну, как "дорогу", скорее это было направление вдоль берега озера и поля, через рощицу древесной поросли. В нескольких местах имелась развоженая грязь, и существовал уверенный шанс встрять как следует. "Жазик" обладает отличной проходимостью, потому как в подвеске использованы редукторы, увеличивающие высоту брюха над дорогой; лёгкий переднеприводный аппарат хорошо цеплялся за землю и посадить его можно только на днище. Но в нулевых, здесь глубоченные колеи, и посадить на брюхо вполне можно; во-первых, сейчас машина волокла за собой полторы тонны веса. А и впух, подумала Хвойка, и опять захихикала... скорее, просто продолжила после небольшой паузы. Всмысле, они с Гусом уже немало пошевелили хвостами в космосе, и судя по всему, предстоит пошевелить ещё резче. А значит, какая-то низина с грязью никак не должна её остановить.

– Туда иди! – цокнула Хво кабану, который лениво отошёл с дороги при приближении машины.

Убедившись, что свинота ушла, грызуниха вышла на песок, и прошла вперёд, послушать, как оно. Оно было лучше, чем могло быть, потому как низину уже частично засыпали щебёнкой, кое-где положили старые бетонные плиты, чтоб не утонуть. Однако из-за недавних обильных дождей воды тут прибавилось не по пуху, и проезд не представлялся гарантированым. В обратную сторону, к червехозу, Хво проехала без проблем, но то с пустым прицепом. По этой причине белка не пожалела времени, чтобы пройтись по залитой дороге, осматривая её; из кабины видно гораздо хуже, и нет возможности потыкать в грунт палкой, оценивая степень его твёрдости.

Вокруг развоженой низины ярко зеленели листья на молодых деревцах, и даже от лужи несло свежестью и мокрой землёй, а не грязью. Практически самое начало лета, точно в пух, улыбнулась Хвойка, пырючись в голубое небо с белыми облачками и ощущая, как тёплый ветер колышет наушные кисточки и прочую пушнину. Не убирая с мордочки лыбу, грызуниха на автомате достала из кармана баллончик и опшикала нижнюю часть себя противоклещёвой настойкой, потому как сейчас самый сезон, а как известно, бережёного хвост бережёт. В поросли берёг свой хвост лось, судя по звукам, и Хво вернулась к оперативной работе, сухо цокая. Ловко пробежав по гребню неразмокшего грунта, она убедилась, что есть все шансы проехать, и вернулась к машине. Через минуту "ЖАЗ" с прицепом, разбрыливая из-под колёс воду с песком, преодолел лужу и покатился по дороге дальше.

Вращая руль пушными рыжими лапками с острыми когтями, Хвойка невольно оглядывала приборную панель, и ловила от этого сплошь положительные ощущения. Соль в том, что на этой колымаге обычно каталась Тирита, её дочка. Хво было приятно видеть, что дочь содержит машину в ухоженом состоянии, и не просто технически, а с пушой, как-грится. Ведь никто не заставляет её это делать, а значит, Тирита действительно любит то, чем она занимается – пищевой промышленностью, в данном случае. А когда белка довольна, это в пух, как ни крути. В приборную панель был вкручен бывший измеритель напряжения, который теперь показывал нагрузку на прицепное устройство. Раскинув мыслями, Хвойка цокнула бы, что не сможет сразу сказать, каким образом это возможно, но судя по всему, стрелка на приборе показывала именно то, что есть на самом деле.

Пропетляв минут пятнадцать по узким просекам через лес, Хвойка выехала на бетонку, и далее покатилась уже со скоростью в семьдесят килошагов в час. Из-за относительно небольшого диаметра колёс неровности дороги изрядно долбили и машина раскачивалась, но грызуниха сейчас получала от этого одно удовольствие. Она не понаслышке знала, что это такое – двигаться с гигантской скоростью в течении целых недель, и при этом никак этого не ощущать. Поэтому долбёжка по ямам, скрип подвески, тарахтение двигателя и шум ветра в открытом окне – всё это заставляло Хво подвысовывать язык от восторга, и хихикать. Червяков же следовало разгружать в коптильню, что грызуниха и проделала.

– Давай их сюды, прямо в чанъ! – цокнул Раждак, – Кстати, а Тира где?

– А, заметил, – скатилась в смех Хвойка, – Да она с грызунятами возится, вот и подменяю пока.

– А, тогда в пух, – здраво рассудил грызь, вспушившись.

Червяки легко вылились в большой плоский бак вместе с водой, а какие задержались – так их подтолкнули в сливную горловину щёткой, и все дела. С чувством выполненной Жадности грызуниха налила несколько вёдер воды и сполоснула свою червевозку, оставив крышки открытыми, чтоб просыхало. Попырившись на чистое небо и на всякий случай вспушившись, Хвойка снова залезла в транспортное средство, и покатилась к дому ближе. Что ещё ей нравилось в этом, помимо всего остального, так это ощущение расслабухи и безопасности. Машинка двигалась при помощи поршневого двигателя, и он ни при каких условиях не сможет взорваться, например. Что бы ни случилось, всегда можно выйти из машины и поискать помощи снаружи – в космосе дело обстоит по другому. Когда корабль на межзвёздном марше, до ближайшего чего-либо целые световые годы, и негде взять лишнего грамма вещества – это нервирует. Если при этом ещё и начинает что-либо отваливаться и отказывать – сильно нервирует! Настолько, что не убельчённые опытом грызи могут и не потянуть такой нагрузки на головы. Хвойка уже успела привыкнуть к ощущению постоянной опасности, однако всё-таки испытывала дома большую расслабуху... и хихикала от этого, ясен пух.

Дорога в десяток километров никак не могла напрячь Хво, и она даже подумала, не прокатиться ли ещё. Только припомнив о событиях, белка фыркнула, и свернула на грунтовку к родному посёлку Допулово. Оставив машинку возле двух других прицепов, которые использовала Тирита, грызуниха прошла через плотно засаженый садик к избушке, втихоря прошуршала вдоль стенки, и заглянула в открытое настижь окно.

– Ъслое, пропушёнка ты эдакая! – хихикала Тирита, сидючи на полу со своими двумя грызунятами.

Насчёт пропушёнки поспорить было трудно, все наличные зверьки опушнели как следует. Хвойка с лыбой на морде смотрела на них, и хотя она старалась оставаться незамеченой, надолго это не получилось. Даже внимательно слушая маму, грызунята не прекращали вращать ушами, так что, скоро заметили торчащую из-за подоконника белку. Смех посыпался, как цемент из бункера, и Хво сгребла в лапы запрыгнувших на окно грызунят.

– Короче, червяки на месте, – сообщила она Тирите, когда цоканье поунялось.

– Дарю бобра! – правдиво цокнула та, – А то видишь, эти комки пуха отставали по учёбе, пришлось эт-самое. Кстати, папа уже приехал.

– А, вот это точно комок пуха! – захихикала Хвойка.

– Да, мам... – мотнула ухом Тирита, – Как там с зел-светом?

– Всмысле?

– Всмысле, нам давать его, или куда?

– Вообще-то это ваше решение, белки, – хихикнула белка, – Предполагается, что вы цокнете сами.

– Но здесь не равный случай, – заметила Тирита, – Вы с папой побольше шарите, по-любому. Поэтому мы спрашиваем у вас, как оно.

– Ну тогда – да, – пожала ушами Хво, – По всем параметрам.

– Амм... А это значит, что вы тоже будете учавствовать?

Хвойка слегка поперхнулась воздухом и посмотрела на дочку, которая выглядела взволнованной.

– Тира, если потребуется развязать войну с ящерами, учавствовать будем вообще все! – без обиняков пояснила она, – Да, для Вишнёвой угрозы быть не должно. Но это теоретически.

– Но тогда... Разве это необходимо? – пискнула Тирита, прижимая ушки.

– Да, – спокойно, со стальной уверенностью ответила Хвойка, – Это не просто какие-то философичные размышления, Тира, это проверено на практике. Либо мы отвечаем за то что делается во Вселенной, либо никто не отвечает.

– Если бы мне цокнул это кто-то незнакомый, я могла бы и не поверить, – покачала головой Тира, – Но тебе не верить я не могу, поэтому зел-свет – да. Но это так волнует! У меня же грызунята...

– Ой, кто это? Грызунята?! – сделала удивлённую морду Хво, скатив всех в смех, – Кхм. Всмысле, Тира, это не огурцы и не картохля. Они такие же белки, как мы с тобой, и они смогут сами за себя постоять.

– Вообще да, – хихикнула Тирита, – Давеча волчара забегал, так они на крышу взлетели раньше, чем все ухом мотнуть успели.

– Так что, всё будет в пух, – заверила Хвойка.

Тирита вспушилась и довольно потёрлась об маму ушками, успокоившись. А Хво не стала добавлять "в конечном итоге, всё будет в пух", потому как это было бы точнее. Ей самой становилось страшно при мыслях о полномасштабной войне, ясно представлялись термоядерные грибы над Вишнёвой... но сухой логикой белка понимала, что когда хочешь мира – надо готовиться к войне. А в иных обстоятельствах даже начать её, как это ни парадоксально.

Раздумывая над этим, грызуниха прошла по тропинкам через отдельные огороженые участки к собственной избушке. Изгороди, в основном состоящие из колючего крыжовника, нужны были для защиты от кабанов и прочей крупной дичи, дабы сохранить в целости грядки и плодовые деревья; сами грызи ходили по участкам свободно, практически не заморачиваясь на границы. У Хво и Гусеня, как и одинадцати белокъ из десяти, имелся свой огород в три десятка грядок, ягодные кусты, тыблони; вслуху того, что они часто отсутствовали в течении многих месяцев, за участком прислухивала Тирита, чтобы не запускать хозяйство. Хвойка не отказала себе в удовольствии набрать с грядки морквы и гогурцов – нормально растут, отметила она, разглядывая пупырчатый зелёный плод в ярком солнечном свете. Вид огорода, тем более сейчас, когда на нём всё колосилось и цвело, вызывал плохо скрываемое желание зарыться в этот кусок Леса, и сидеть да цокать, как последняя белочь! Хво знала, что ощущение радости будет ещё сильнее после возвращения из космоса, поэтому только похихикивала, тряся ушами. Вдобавок ко всему остальному, что тешило глаз и ухо, за сараем явственно мотылялся рыже-серый хвост, и следовало предположить, что там же находится вся остальная тушка Гусеня.

–

На следующий день обе тушки уже перемещались в направлении космопорта. Как сообщили грызи из оповещения, никакой конкретики пока не случилось, кроме того, что общее собрание разумных жителей планеты развязало лапы штабу космофлота в его действиях. Это было резонным поводом для перехода на усиленный режим, сухо цокая; по факту – экипажи кораблей, которые находились в системе или только прибудут, отправлялись по рабочим местам. Соль в том, что большая часть грызьих кораблей имела двойное назначение. В обычном режиме пристыковывались гражданские модули – грузовые либо ресурсные, а при необходимости они оперативно заменялись на боевые. "Кишечный", где трясли Гусень и Хвойка, до этого таскал грузы, а его боевая сборка находилась на высокой орбите планеты, в законсервированном состоянии. И что-то подсказывало...

– Что-то подсказывает, что скоро будем открывать консервы, – цокнул Гусень, привспушившись.

За толстым стеклом окна стремительно летели столбы и заборы, поезд набирал скорость.

– Пуха себе ты провидец, а? – сделала удивлённую морду Хво.

– Уметь надо, – проржался грызь. – Там ведь не всё так гладко, как хотелосиха бы. Радар косячит это пух с ним, а вот отопление надо будет запилить срочно.

У грызунихи не возникло вопросов по поводу того, почему отопление важнее радара. Она знала, что даже на боевой сборке радаров – четыре штуки, и даже полное отсутствие одного из них влияет на боеспособность весьма слабо. Учитывая, что наиболее вероятны действия в составе большого флота, про это вообще можно забыть. А вот без терморегуляции объект в космосе очень быстро промёрзнет до диких температур, что чревато выходом из строя компонентов техники.

– Можно начать прямо сейчас, – пожала ушами Хвойка, похлопав по числовой машине в рюкзаке.

– О впух, – закатил глаза Гус, и захихикал, – Доставай, выпушень.

Развернув маленький экран на коленках, грызи включили технический симулятор, чтобы действительно освежить в памяти, почём там перья и всё такое. Последний раз они видели боевую сборку два года назад, во время учений-ухомотаний. Но это не значило, что туда два года никто не заглядывал, другие грызи сделали кой-какие работы по замене электроники на более совершенную, и даже начали ковырять упомянутое "отопление". Насколько можно было верить базе данных, эту возню пока не закончили, так что, предстояло слегка покрутиться.

– Тык а чего гусей топтать, – цокнула Хвойка, – Материалы наверняка есть на сороковой платформе, пристыкуем туда посуду, оставим рюкзак, рагрузим запчасти, и к боевушке.

– Ну даа, – хмыкнул Гус, – Сейчас такая движня начнётся, пух ты туда пристыкуешься. Рюкзак, как ты изволила выцокнуться, придётся оставлять на орбите, скорее всего.

– Это не очень-то в пух, – мотнула ухом грызуниха, – Хотя, ничего страшного. Дай-ка послушать, как там с заменой расходников.

За стенками вагона нарастал гул от воздушного потока, потому как поезд разогнался уже почти до скорости звука, и перешёл на аэродинамическое движение. Только тонкие нитки сверхпрочных тросов, протянутые по высоким опорам, направляли поезд, разгонявшийся за счёт реактивных двигателей. По скорости аэропоезд дотягивал до самолёта, но в отличие от него, мог замедлиться и неспеша въехать к станции, расположеной практически в любом месте. Линии скоростных аэропоездов являлись стандартной системой для грызьих планет, и обычно шли примерно от полюса к полюсу, обеспечивая возможность достаточно быстро добраться от любой точки до космопортов; едва ли не в первую очередь, это было важно как раз для быстрого сбора космонавтов. Хвойка и Гус же, почти не обращая внимания на обычный ржач в вагоне, с ушами закопались в технические отчёты.

Ихний корабль представлял из себя обычный "самовар" – сферическую конструкцию с четырьмя "крышками" по бокам, которые представляли из себя поворотные башни. На макушке этих башен находились телескопы и радары, а через центр проходили здоровенные ускорители, создающие магнитное поле дикой напряжённости. Вперёд по курсу ускоритель мог выбрасывать снаряды, работая как орудие, назад – выбрасывать рабочее тело, действуя как двигатель. Конструктивное решение помогало увеличить эффективность, экономя один из основных ресурсов для космического корабля – массу. "Самовару" не требовалось нести отдельно ускорители для двигателей и для орудий, вся доступная энергия могла быть использована как для движения, так и для залпа. Собственно, "Кишечный" мог начать посылать подарки вообще в любой момент, даже не отстыковывая грузовой отсек.

Вполне понятно, что в боевой обстановке тяжёлый "рюкзак" совершенно не нужен, и вместо него стыковалась сборка из боевых модулей. В данном случае она состояла из нескольких цилиндрических отсеков, состыкованых один за другим: ближе всего к сфере находился артиллерийский отсек, где имелось оборудование для техобслуживания орудий, запас всех расходников и даже станки для производства недостающего на месте, при наличии материалов. Следующим шёл отсек поддержки котанков, универсальных ударных машин, осуществлявший их ремонт, заправку-загрузку, запуск и приём обратно, если сильно повезёт. Этот отсек требовал наибольшего внимания, потому как содержал уйму отдельных систем и механизмов – лазеры на котанках и термоядерные торпеды требовали постоянного прислуха за состоянием, чтобы ничего не вышло. Далее, ближе к носу корабля, располагался модуль защиты, "жёсткий диск", как его обзывали. Это действительно был диск, точнее, целая батарея из дисков. Электромагнитное поле придавало этим дискам вращение с огромной скоростью, и их отпускали в полёт вперёд корабля, чтобы сбивать с траектории вражеские снаряды. Из-за этого нос корабля оказывался тупым, как днище бутылки, зато ротационный щит давал приличную степень защищённости. Радары и все прочие сенсоры находились на башнях по сторонам основного сферического отсека, потому как размещать что-либо на самом носу бесполезно, снесёт первой же волной вторичных снарядов. Вдобавок, к "Кишечному" был пристыкован хвостовой бак рабочего тела, достаточно простая огромная бочка со сжиженым водородом.

– Что с бочкой? – осведомилась Хвойка, показывая на бочку на схеме.

– Пока оставляем, – цокнул Гусень, – Она нам не особо помешает, точнее, поможет.

Помимо запаса РТ, большего, чем в остальных модулях, бочка помогала балансировать корабль. С ней он мог очень быстро, в течении семи секунд, начать движение перпендикулярным курсом, повернув башни вместе с двигателями на них. Кораблям, у которых двигатели были жёстко закреплены в корпусе, требовалось в несколько раз больше времени на этот маневр, а это критично для уклонения от огня, и как следствие, для боеспособности. Пока грызи ограничились тем, что просмотрели технический журнал по телеметрии бочки, чтобы удостовериться, что она в годном состоянии.

– Выслушит в пух, – подытожила грызуниха, – Были косяки с уплотнителями, но они должны были уже всё устранить.

– Угу, – кивнул Гус, – А вот клюквы теперь не пожрёшь, я так полагаю.

– Вслуху?... А, ну да. Впух, – фыркнула Хвойка.

Клюквенные "делянки" останутся в жилом модуле, который пристыкован к грузовой сборке. В основном модуле тоже есть тороидальный отсек с искусственной силой тяжести, но он гораздо меньше, так что, придётся устроиться поплотнее, чем раньше. Сильно поплотнее, потому как места меньше, а команда для обслуживания боевой сборки гораздо больше, чем для грузовой. Не то чтобы грызи сильно переживали по этому поводу, но чрезмерная скученность может плохо сказаться на работоспособности грызьевого состава, что мимо пуха. Ведь просидеть там предстоит несколько месяцев, как минимум. Для решения этого вопроса обычно использовались отдельные корабли с жилыми модулями, которые можно пристыковать к основной посудине, или же просто использовать удалённое управление, пока есть возможность.

Пока двоепушие брыляло мыслями в схемах, поезд уже снизил скорость и закатился к станции космопорта Заливный. Стоило только пройти метров двести от платормы, и там уже причал для орбитальных челноков морского базирования. Под свежим ветром с залива, который колыхал пушнину на многочисленных хвостах и ушах, в воде серела боками длинная тушёнка, похожая на подводную лодку. Один из самых старых типов челноков, "Выпь" с модернизацией летала уже несколько сотен лет, но за это время подтвердила свою надёжность. Шлёндая к причалу, грызи отметили, что туда же подъезжают автобусы и грузовики портовой службы, и как оказалось, это цоцо неспроста.