Текст книги "Гусиная звезда (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– В третьей капсуле пострадавшие, – сообщила Ратика, – Их приложило сильнее, чем нас.

– Ща, дам связь с супом... – защёлкал курсером Гус, почти прекратив тормозить.

Как оно и полагалось по всем параметрам, во флоте имелись отдельные корабли фрег-класса, рассчитанные именно на случай приёма пострадавших. Однако, они не носились по всему району действий, а шли достаточно далеко позади флота, чтобы не попасть под раздачу. На практике это означало, что потребуются в лучшем случае часы, чтобы доставить пациентов в медчасть. Поскольку все космонавты проходили не слишком ускореные курсы и по медицине, они прекрасно понимали, что помощь придётся оказывать немедленно, чтобы были какие-то шансы. Трудность состояла в том, что медицинским отсеком была как раз первая капсула, попавшая под взрыв и уничтоженная начисто. Третья, скорее всего, имеет повреждения, не гарантирующие герметичность; к тому же, эти капсулы – крайне тесные помещения, даже вытащить из скафа бесчувственную тушку вряд ли получится, не цокая о более сложных операциях.

– Так... Дайте все каналы, какие есть, на суп, – даже не заржав, цокнул Гусень, – В первую очередь пусть подключат удалённое управление скафами.

– Точно, – кивнула Хвойка.

Медицинская система скафа могла кое-что сделать в случае подобного поражения организма, вопрос только в том, насколько верно автоматика определит все условия. Чтобы проконтролировать это, к телеметрии скафов сейчас подключали убельчённых опытом медицинщиков из санчасти. Гусень возрадовался тому, что после такого удара в остатках корабля хоть что-то работает! ТУШК на сто пухов оправдал возложенные на него надежды. Даже если бы противник был гораздо сильнее, с его стороны было бы крайне глупо тратить выстрелы на то, чтобы добить выведенный из строя корабль – значит, судно таки сумело спасти команду, даже под потоком плазмы от целого флота. Остаётся только гусей...

– Эй, вы там гусей топтать не собрались ли? – фыркнула Ратика, – В целом там всё в пух, насколько возможно, но нужно сделать ряд манипуляций, а для этого потребуются лапы.

– Давай слазаю, – цокнул Гусень, заворочавшись на кресле.

– Куда ты слазаешь, старший оператор? Больше некому, чтоли?

– Ну вот раз я старший оператор, так сиди и не цокай, – хихикнул грызь, расстёгивая наконец ремни и взлетая с кресла, ибо невесомость, – Нам тут операторить больше нечем, так что, стоит пошевелить, и в том числе – хвостами.

Поперёк этого цокнуть что-либо было крайне трудно, так что, инициативная группа выбралась из капсулы БИЦ, и кое-как ориентируясь в покорёженых проходах корабля, двинула к цели. Задача предстояла не особо сложная, достать из запасов кассеты с препаратами и вставить в медицинские блоки на скафах, следуя инструкциям грызей из санчасти – но, как известно, само себя дело не сделает. Гусень в очередной раз облегчённо выдохнул, увидев показания дозиметра – повышение фона явно не опасное для жизни, а ведь могло быть совсем по другому, влепись сюда хотя бы одна торпеда, даже разбитая. Плазменные сгустки, при всей их разрушительности, работали чисто, что не могло не радовать. Грызь похихикал, мельком глянув в пробоину в стенке, которая уходила далеко в искорёженные конструкции и вдали там виднелись звёзды, через сквозную дыру наружу.

– Знаешь что, Хво? – цокнул Гус на личном канале, – У нас там салат вполне годный был, в земъящике.

– Был да сплыл, – резонно заметила грызуниха, – Там пол-модуля развалило, так что...

– Но напоследок не забуду зайти, – хихикнул грызь, – Если семечки сохранились, зажму. Представляешь себе, первый на Вишнёвой салат-ветеран боевого космофлота?

И хотя оба заржали в голос, представив себе это, это не помешало Гусеню выполнить свою угрозу. Когда через восемь часов пушной состав эвакуировали на фрег, подошедший максимально близко к развалинам, грызь напоследок пробрался в бывший жилой отсек, и вытащил из земъящика семенные стрелки салата.

–

Сакура цвела как оглашенная, и карпы в пруду чавкали, не жалея щачел, но это уже помогало исчезающе слабо. Император Хойтин едва ли не впервые находился на грани того, чтобы орать на чиновников, как последний гайдзин – но и повод у него был, мягко говоря, неслабый. Высшее командование флота Гуманитарной империи сидело по стройке смирно и с каменными лицами... хотя, непосвящённый наблюдатель не заметил бы никакой разницы, потому как здесь не практиковалось ничего, кроме буквального следования кодексу. Адмиралы же невольно вспоминали, насколько хорошо заточены их инструменты для харакири. Император, наконец совладав с дёргающимся глазом, занюхал порошка, прийдя в кое-какое подобие годного состояния.

– Так значит... Ваш хвалёный флот... Ухитрился уничтожить целый один вражеский корабль?

– Не до конца, – уточнил советник, – Из строя его конечно вывели, но группировка ударных машин осталась функциональной. За уничтожение экипажа также нельзя ручаться.

– Новейшие линкоры "Марс" и "Сникерс" потратили три залпа по одной вражеской калоше, – продолжил император, всё ещё офигевая, – При том, что их самих превратили в металлолом...

– Именно так, ваше императорское величество, – склонил голову советник, – К сожалению, у врага чудовищное преимущество в количестве кораблей. Наши аналитики никогда не сталкивались с ситуацией, когда в пограничном конфликте были бы задействованы столь огромные силы.

– И вы разом сплюнули треть всего нашего флота, – произнёс Хойтин, – Адмиралу Потанаке повезло погибнуть в бою, но всё же за это кто-то должен ответить.

– Это ещё не всё, ваше императорское величество... – не собирался угомониться советник.

Его величество едва не выглянул в окно, непроизвольно, не падают ли там уже бомбы вражеского флота.

– Второй эшелон флота атаковали не грызуны, а ящеры из Союза Четырёх. Успевшие уйти корабли точно зафиксировали их параметры, так что, ошибка здесь исключена. Когда была уничтожена ударная группа, вспомогательные и десантные корабли повернули на курс ухода из системы, и их перехватили шесть крейсеров ящеров.

– Адмирал Тояматоканава лично возглавлял эскорт этой группы! – встрял штабной, – И самурайски погиб в бою! Но силы были не равны...

– Второй раз за сутки, – процедил император, – Значит, грызуны успели уже подмять под себя как минимум часть ящеров. И вдобавок ко всему, у них есть межзвёздная связь.

Адмиралы переглянулись и сглотнули, потому как не ожидали, что имп так быстро схватит суть, и постигнет всю глубину той задницы, в которую угодила империя с этим ещё не начавшимся походом. Хойтин таки позырил в окно, где на фоне высоченной горы блестели под солнцем небоскрёбы столицы. Не надо было долго напрягать фантазию, чтобы представить, насколько быстро вражеский флот, обладающий такими возможностями, превратит планету Ямато в выжженую пустыню.

– Самурайски погибнуть в бою это конечно хорошо, – произнёс наконец император, – Но в основном, хорошо для самураев. А императору должно думать о выживании всей империи... Поэтому, господа, приказываю отменить операцию "Ходящий под себя журавль".

– Ваше императорское высочество, не могу не напомнить, что убытки будут колоссальными...

– Какими бы они ни были, – сухо ответил Хойтин, – Империя это переживёт. А вот столкновения с этим врагом прямо сейчас – не переживёт. Также я приказываю принять все меры, чтобы избежать войны на этом фронте, по крайней мере, пока не изменится соотношение сил.

Казалось, на кабинет в императорском дворце физически обрушилась туча унынья.

–

На остров Лушкен вполне физически обрушивались потоки солнечного света. Заходящее светило окрашивало в восхитительные розовые оттенки ватные белые облака, торговавшие боками на высоте, и острые вершины срединного хребта, блестящие ледниками. Это с орбиты остров выглядел маленьким, а если пройтись на своих двоих – опушнеешь, полста километров в самом узком месте, и все триста в длину. Грызи сделали всё как обычно, тобишь – с предельной скупостью на затраты. В данном случае это означало, что рядом с островом появились плавбазы, обеспечивающие функционирование космопорта и военной инфраструктуры, а на самой суше – только посёлки норного типа для отдыха пушного состава, состоявшие из домишек, построенных из подлапных материалов. Минимальные затраты на создание и содержание, максимальная сохранность биосферы острова, и, не в последнюю очередь – почти полная невидимость жилой зоны с орбиты. Помимо лагерей для космонавтов, где те могли поправить здоровье и прополоскать пух, пришлось разворачивать целый ряд училищ-ухомоталищ для местых, тобишь, на практике – размещать тысячи единиц живой силы.

Если копнуть лопатой теорию, то грызи поддерживали мнение о том, что отдельно взятая планета должна развиваться по своему пути, и вмешательство нежелательно. Но военно-политическая обстановка полностью исключала такой вариант, волкенов следовало как можно быстрее вытаскивать на современный технологический уровень, чтобы они смогли самостоятельно защищать Шан-Мрык. Хотя бы частично, добавляли грызи, хихикая и тряся ушами. Задача облегчалась наличием значительных ресурсов гуманской северной колонии. Технологической базы у них почти не имелось, зато общий уровень копенгагенности значительно превышал таковой у средневековых аборигенов. Так что, кой-кому придётся отдуваться по полной, как "намекнула" Нурка.

А Никодим Белкин, умываючись из бочки у крыльца баррака, отдувался от холодной водицы и заворачивал трёхэтажным матом, пользуясь тем, что никто тут таких слов не понимает. Ирис, правда, уже понимала по русски, но такого в словарях не прочитаешь. Разговаривали в основном на пинглише, как привычнее, либо на волкенском, который пришлось выучить безотносительно желания. Благо, личный состав учебной группы, состоящей из людей, сейчас отматывает положеные километры вокруг лагеря, а волкены из соседнего баррака также заняты своими делами... Например, ходят, гусей топчут, усмехнулся Белкин, увидев Теллу и Ройсека, шлёндавших по дорожке явно без спешки. А вот я вас...

– Вспышка слева!!! – рявкнул Никодим.

Два здоровенных волкоида присели, как зайцы, и чуть не бросились на землю, но успели сообразить, откуда пришёл звук, и заржали.

– А ты какого хрена не на пробежке? – изящно выразился Ройсек, – Отлыниваешь, командирская морда?

– Да оставь этого поросёнка, – хихикнула волкенша, пихнув его в бок, – Они неделю как с архипелага.

– Серьёзно? – вытянул морду серый, – Туго пришлось?

– Нормально, – традиционно ответил Нико, – Никто не сожмурился, и то хлеб.

– Тут уж поперёк не рыкнешь.

"Кроме ящеров" – добавил не вслух Белкин. Скитров сожмурилось тысяч эдак сто, причём на девяносто девять процентов – от своего же оружия. Колония на архипелаге Беендена сопротивлялась до последнего, закончив подрывом позиций ядерными зарядами. Как раз от последних семи килотонн Нико получил ударной волной по организму – был внутри танка, поэтому легко обделался, как это называли. Ройсека и Теллу же отозвали в учебку ещё раньше, и попали они в наземные войска. Как рассудили грызи, умение организовывать операции на местности поможет волкенам в любом случае, поэтому для начала следовало сформировать именно наземные войска, пусть и без реального вооружения – один шиш, воевать им не с кем. Людей же запрягли едва ли не круче, предоставив кой-какое оборудование и инструкторов для формирования училища Военно-Космического Флота. Правда, инструкторы пока в основном ржали, трясли ушами и бегали по окрестным лесам, но сомневаться в их способностях не приходилось. Грызи могли с первого взгляда показаться несерьёзными, но полсотни ихних ТУШКов в системе доказывали обратное.

Никодим с философичной физиономией позырил, как мимо пробегает та самая группа, которая пока и составляет весь контингент, шестьдесят единиц. Если честно, Никодиму становилось слегка не по себе, потому как люди эти были набраны в добровольном порядке, но при этом чуть менее чем никто их них не имел никакого отношения к космосу – то есть вообще. В Лиге космонавты, а тем более военные космонавты, были закрытой кастой, и никого неблагонадёжного для правящего режима туда не подпускали на астрономическую единицу. С другой стороны, главное – мотивация, а её тут было выше головы. Их ведь никто не заставлял, даже в проекте, могли бы себе прохлаждаться на стройках на Янетакужмале... Ну да, тут ещё вопрос, где быстрее охренеешь. На севере сейчас приходилось заново отстраивать практически всю инфраструктуру колонии, и даже при современных технологиях и некоторой помощи от грызей – на несколько лет трудовой фронт обеспечен. Короче, не все выживут, подумал Белкин, оглядывая пробегающих, но это не повод не делать того, что следует сделать.

В кронах деревьев орали местные птицы, и закатное солнце красило розовым верхушки крон. В воздухе стоял свежачок, но для многих присутствующих любая погода на открытом воздухе была гораздо милее любого закрытого помещения, потому как насиделись в коробках уже по самое не балуй. Ройсек и Телла явственно нюхали воздух широкими чёрными носами, донельзя напоминая в это время собак, так что Нико едва сдерживался, чтобы не ржать. По сути же, эти собаки сыграли немалую роль в операции по зачистке архипелага Беендена, сумев не наделать слишком много ошибок, чтобы остаться живыми. Теперь ящеры на Шан-Мрыке остались только в лагерях, тщательно изолированных и контролируемых. Нельзя сказать, что это были пленные, потому как скитры не реагировали на любые требования – их просто согнали туда физически, как гусей в загон, и не выпускали.

– Ребята! – крикнула от штабного домика Ирис, и уточнила, – И волчата. Общий сбор на площадке!

Волкены пошлёпали губами, аки кони, но деваться некуда. К тому же, все и так знали, что вечером будет собрание по различным вопросам, и даже будут присутствовать грызи. Чаще всего они не мозолили глаза, предпочитая радио, и многие проявляли интерес, потому как до сих пор не видели ни единого грызя, кроме как на изображениях. По местности стало заметно шевеление, возле второго, волкенского баррака в темпе стала собираться группа серых, не издавая лишнего рычания и не почти не тормозя. Ну, уже кое-что, начинают проникаться духом дисциплины, сухо выражаясь. Через пять минут к площадке двинулась и первая группа, всё ещё отдувавшаяся после физподготовки. Благо, прогуляться через лесок тут одно удовольствие, вокруг сплошная зелёнка, а местная плотная каменистая почва не превращалась в пыль, когда её утюжили множество ног. Площадка представляла из себя поле между лесом и поймой реки, через которое наискось проходила недавно проложеная полоса из шлакобетона, служившая для посадки летательных аппаратов. Предугадывая возможность штормов, базу расположили не на берегу океана, а подальше, поэтому с плавучего космодрома ходоки добирались через аэротранспорт.

– Фига шустрые зверюшки, – прикинул количество бетона Белкин, оглядывая полосу.

– А это не бетон, – пояснил Ройсек, – Это что-то вроде вспененного вулканического стекла. У грызей есть машина, которая делает его на месте, прямо из песка.

– Ёманарод, – дал точную оценку Нико, прикинув, что для заявленного результата на машине как минимум должен стоять термоядерный реактор.

– Ага, – фыркнула Телла, – Как там себя чувствуют ящерки?

Даже на волкенской морде легко читалось злорадство, так что Белкин усмехнулся.

– Как они себя чувствуют, мне глубоко начхать, – точно ответил он, – Чисто механически – локализованы в трёх зонах в количестве примерно ста тысяч особей. Обеспечены средствами для выживания... и что не менее важно, лишены средств убивать кого-либо.

– Сто тысяч! – поёжилась волкенша, – У нас в Гутории всего народа меньше. Я не против того, чтобы грызи поступали с ними, как им заблагорассудится, но ведь если что, это просто опасно! Какие средства, они нас зубами загрызут при таких количествах.

– Не загрызут, – зевнул во все зубья Ройсек, – Без топлива они сдохнут от холода уже ранней осенью.

– А, да, – почесала ухи Телла, и хихикнула, – Хорошо быть теплокровными.

– А кстати, что с ними собираются делать? – уточнил волкен.

– Да хэзэ, – пожал плечами Нико, – Вот сейчас грызей и спросим, если что.

К тому времени, как отряды подошли к полосе, с запада послышался гул турбин, и над верхушками леса показался толстобокий летательный аппарат, похожий на самолёт с короткими крылышками. Этот пузырь, завывая, плавно опустился на полосу, и после короткого пробега остановился. С откинутой грузовой крышки в первую очередь спустилась довольно большая группа людей, пополнение с севера, волкены, причастные к войсковому училищу-ухомоталищу; грызей же оказалось всего четверо. Как причастный к командованию цирком, Нико получил возможность первым подойти поближе позырить.

– Ку! – присел он, разведя руки в стороны.

– Ку! – ответили грызи... и заржали, ясен пень.

Грызи производили довольно странное поначалу впечатление. Если обычная белка пушная, то можно представить себе, насколько пушным выглядит животное ростом с человека! Волкены в сравнении с ними казались сильно гладкошёрстными, хотя это только в сравнении – по факту, с Теллы можно на валенок начесать, не особо напрягаясь. Грызи отличались от белочек также более высокими лбами, вмещавшими мозг, и другим расположением глазных яблок на голове – они могли смотреть вперёд обеими глазами, а не поворачивали голову, как это делают кролики. Ну и само собой, грызи постоянно хихикали, тряся пушными кисточками на длинных ушах, так что сразу приходило на ум "смех без причины – признак белкачины". Смех с мехом, но Никодим сразу усёк, что грызи смотрят внимательно, и ничего важного точно не пропустят. Из четырёх единиц одна была грызуниха, судя по всему, и на взгляд Белкина, таки вполне симпатичная; как оказалось, это Нурка, одна из главных штабистов грызьих сил в Гусиной. Именно она взяла на себя основной труд по цоканью... да, грызи в основном цокали, и только при определённой привычке можно различать слова. Ройсек и Телла были слегка в шоке, когда поняли, что грызуниха цокает на языке волкенов – ведь у неё явно было не так много времени, чтобы выучить его. Грызи же получили ещё один повод поржать, глядя на вытянувшиеся морды у всего волкенского отряда.

– Да, у меня с этим хорошо получается, – хмыкнула Нурка, – Так что не думайте, что мы записываем словарь в голову при помощи машины. Не думайте, а просто знайте, что мы так и делаем.

Ройсек мотнул ухом, а Нико понял, что придётся постоянно думать головой, чтобы хоть понять, когда можно ржать, а когда не стоит.

– Сейчас прошу внимания! – громко цокнула грызуниха, обращаясь сразу ко всей толпе, – В стратегическом плане конфликт в Гусиной выигран с минимальными затратами, но не обошлось без потерь. Предлагаю почтить память погибших.

Резонно, подумал Нико, вспоминая своего друга Олега Ракова, погибшего в боях с отморожеными "коммерсантами", и многих других. Тысячи людей погибли во время скитровской бомбёжки, впрочем, не меньше и волкенов. Судя по тому, как скрипнул зубами Ройсек, ему тоже было, кого вспомнить. Белкин сжал руку Ирис, стоявшей рядом; лицо её оставалось спокойным, но в тёмных карих глазах словно блестнуло пламя. На самом деле, просто отразились вспышки, происходившие сверху. Выше закатных облаков, перечёркивая пол-неба, протянулись огненные следы, видимые сейчас едва не во всём полушарии планеты. Сброшенные буксирами капсулы с останками погибших на "Кишечном" с огромной скоростью вошли в атмосферу, прочерчивая в воздухе пламенные линии. Планета салютовала своим погибшим защитникам. А живые защитники, которых осталось гораздо больше, преисполнялись решимости... но до какой степени, даже не все из них могли представить.

Нурка, склонив рыжие уши, сжала зубы и призажмурилась. Одно дело – теория, и совсем другое, когда она своими командами отправила кого-то на смерть. Конечно, математически всё было сделано почти идеально, но осознание потери не слишком учитывало количественную сторону дела. Грызуниха, однако, оставалась белкой, поэтому чувство жути прошло за секунду, а дальше начала работать смекалка. Постоянное хихиканье и бугогашечки не только не мешали, но и прямо помогали грызям иметь чрезвычайно холодный рациональный рассудок, поэтому грызуниха цокнула не то, что сказали бы другие в подобном случае.

– Я обещаю, что мы не успокоимся как минимум до тех пор, пока не введём в строй по ТУШКу за каждого погибшего.

Грызи сначала округлили уши от такого заявления, но подумали и сочли, что план хоть и напряжный, но далеко не фантастический, и вполне может быть реализован. Ну и захихикали от этого, ясен пух. Нурка же, прийдя в обычное расположение пуха, показала пальцем на командование училища, и компания откочевала на сто метров в сторону, где у края поля стояли палатки, работавшие за кухню, и были вкопаны в землю длиннющие столы и скамейки. Собственно, это сделали грызи, потому как для них было трудно не выпить чаю в течении пары часов – а теперь пользовались местные. Грызи подтвердили опасения, сразу же накатив по двухлитровой кружке чая на каждого.

– Ну как, товарищ Белкин... – цокнула Нурка, и скатилась в смех от каламбура, – Кхм! Всмысле, вас с подругой уже назначили заведовать этой шарагой?

– Так точно, – пожал плечами Никодим, – Не скажу, что я в восторге, но кому-то надо и этим заниматься.

– Ну, думаю вы все знаете, кто именно вас назначил, – продолжила грызуниха, хлебая чаёк и оглядывая людей и волкенов, – Планетсовет Шан-Мрыка. Окучиваете соль?

– Да, – уверенно кивнул Ройсек. Потом подумал головой и поправился, – Тоесть, нет.

– В нулевых, это означает, что мы здесь командовать не будем, – цокнула Нурка, – Ну или не будем отдуваться за вас, с какой стороны посмотреть, хехе. Во-первых же, Шан-Мрык объявлен планетарной республикой, хотя не совсем окучиваю, что это... В любом случае, как у вас с лояльностью к Лиге? Если завтра сюда заявятся их войска, что никак не исключено...

– Никакой лояльности, – спокойно, но твёрдо ответил Никодим.

– А причины? – уставилась на него грызуниха, – Когда кто-то не лоялен к собственному виду, это заставляет задуматься.

– А при чём тут вид? – хмыкнул Белкин, – Лига это общественно-политический строй, так сказать. И вот к этому строю у нас есть большая такая искренняя ненависть, образно выражаясь.

– Подробнее? – не собиралась отстать въедливая грызуниха.

Никодим хотел было сказать про геноцид волкенов, подставу планетарного масштаба и всё такое, но посмотрел на Ирис и передумал; при упоминании Лиги она невольно вздрогнула и поёжилась.

– Вот она, – показал на жену Нико, – Как думаете она попала на Шан-Мрык? Села на корабль и тю-тю? Хрен там. Она родилась в резервации для аборигенов, а там "общечеловеки" даже документов не выдают, просто чипируют особей, как коров, для учёта.

– Эээ... Он это серьёзно? – уточнила Нурка, оглядывая остальных.

– Вполне, – кивнула Ирис, преодолев отвращение к воспоминаниям, – Русских тоже никто не выпустил бы с планеты, хотя они могли и купить, и сами построить корабли.

– Она пешком прошла четыре тысячи километров, – дополнил Никодим, – Попала на русское морское судно. А на Шан-Мрык её вообще вывозили как хрупкое оборудование.

Грызи, слушавшие через перевод Нурки, опушневали, и несколько минут только решали, поверить ли на слово. Такие обстоятельства для них были слишком экзотическими, как ни крути гуся.

– Какая-то ерундовина у вас там творится, – дала чёткое определение Нурка, мотнув окистёванным рыжим ухом, – Но это, особенно пока что, ваше внутреннее дело. А вот нападение на Шан-Мрык – это приравнивается к нападению на нас, и за это Лига ответит.

– Если без термоядерных ударов, так мы поддержим, – заверил Нико, и пихнул локтем Ройсека, – И эти увальни тоже, так думается.

– Но это ещё вопрос долгого времени, на годы вперёд, – цокнула грызуниха, – И чтобы иметь возможность поддерживать, вам предстоит осилить заявленный сейчас план развития. В частности, организовать функционирование училищ-ухомоталищ. Вот флопы с данными, там информация по той матчасти, которую мы планируем передать в обеспечение этого проекта.

– Акхм... – прокашлялся Ройсек, – Не поймите неправильно, но мне как-то не хочется влезать в долги ещё глубже, если понятно, о чём речи.

– Сплюнь! – фыркнула Нурка, – Вы знаете, что операция на Гусиной принесла нам самую элементарную прибыль, причём непуховенькую такую?

– Да? – почесал башку волкен, – Не знали. Как так? Я думал, это крайне затратно, притащить огромный флот на такое расстояние.

– Мы взяли технологию межзвёздной связи, – довольно зажмурилась белка, – Хотя, скорее всего, это случайность. Чешуя где-то здорово лопухнулась, и нам достался почти целый аппарат на захваченой станции. Но даже если не учитывать этого, сейчас на орбитах в системе вращается пухова туча разбитых кораблей, каковые есть что? Правильно, источник ценного сырья, а если повезёт – так и действующих агрегатов. Пока что группа разборки закончила возню только с теми кораблями скитров, которые были подбиты во время первого столкновения, а это самая малая часть! И жёлтая чешуя оставила нам допуха того, что осталось от десантной эскадры гумперцев... В общем, будем Грести, медведи и цикломены.

– Какая жадная белка... – пробурчал себе под нос Белкин, – Кстати, что мы собираемся делать с чешуёй в количестве до ста килоособей?

– Ну, поскольку вам есть, чем заняться, – цокнула Нурка, – Этих гусей клыкастых берём на себя. Как мы и предполагали, жёлтые отказываются их принимать, синие тем более. Значит, запускаем старый сценарий с открытием ящеровой фермы планетарного масштаба. На практике – примерно через пол-года прибудет криогенное оборудование с Пщтвы, и начнём массовую архивацию чешуйчатого материала. После этого они будут лежать себе как мороженая мойва, и есть просить не будут, в прямом смысле.

Полностью осознав головой эти слова, волкены не смогли сдержать на мордах лыбы. Долбаные скитры, которые чуть не засидели всю планету, теперь отправятся вон! И уж по крайней мере местных точно не волновало, куда именно, главное – подальше отсюда.

– Товарищ белка, – сказал Белкин, – Чисто из интересу... Насчёт ТУШКа за каждого погибшего, это ты серьёзно?

– Ясен пух, – фыркнула грызуниха, – Причём, я имела ввиду сверх плана. И поверь мне, это не пустые цоки... это полные цоки, да.

Никодим словил аж ощущение испуга от такой упоротости, потому как понимал, что это не шутка. Впрочем, он быстро вспомнил, что эта упоротость работает на них, а не против, и это вселяло кой-какой оптимизьм. Ни лиговцы, ни чешуя уже не сунутся сюда просто так. Да и сложно так, как показала практика, сунуться у них не получилось. Неужели нам опять удалось выкрутиться, с удивлением подумал Нико. Сколько труда приложили лиговские империалисты к тому, чтобы весь шан-мрыкский контингент сгинул в небытие, но всё пошло прахом. Правда, башка слегка шла кругом от мысли о том, сколько предстоит сделать, но тут невольно приходила на ум цитата:

Неба утреннего стяг...

В жизни важен первый шаг.

Слышишь: реют над страною

Ветры яростных атак!

И вновь продолжается бой,

И сердцу тревожно в груди.

И Ленин – такой молодой,

И юный Октябрь впереди!

–

– А, пщу... – отряхнулась от сена Хвойка.

Не убельчённому опытом уху могло бы показаться, что грызуниха вспушилась, а на самом деле, так оно и есть, образно цокая. Пока грызи напару перекидали в прицеп целый стог сена, они оказались посыпаны этим продуктом, как пельмени мукой. По крайней мере, собирали тут сено уже не граблями, как раньше, а трактором, потому как хозяйство расширялось. Приличное количество коз, которых развёл Крупень, согрызяй Тириты, требовало соответствующего объёма кормов, и лапной косой да граблями тут уже не справиться. Стога однако пока ещё были не слишком большие, чтобы заморачиваться с их погрузкой механизированно – проще да дешевле вилами. К тому же, появлялась возможность залезть на кучу сена в прицепе и попрыгать на ней, да ещё и не просто так, а чтобы утрамбовать. Даром, что у Гусеня и Хвойки давным давно росли внуки, эти две пропушёнки ничуть не собирались притормаживать – как ржали, аки кони, так и продолжали. Тем более, после похода к Гусиной, где у них был самый лучший шанс сыграть в жмурки из всех остальных грызей, в том учавствовавших.

Воздух над лугом трещал от стрёкота кузнечиков, чириканья птиц, и насыщенного запаха сухого сена. "Прибылью пахнет, вот что, пух в ушах" – цокнул бы на это Крупень, и был бы прав. Тёплый ветер шелестел в ярко-зелёной листве деревьев по опушке, и летнее солнце почём зря поливало местность живительным теплом. В ближайших кустах явно и неприкрыто жрал что-то заяц, яж хруст стоял. Ощущая пухом на ушах, как Родина гладит их ласковым ветром, Гус и Хво всё-таки периодически возвращались мыслями к своему кораблю, "Кишечному". Теперь это был ТУШК новой серии, с бортовым номером 3450, взамен старого, почти уничтоженного в бою за Шан-Мрык и разобранного на металл. И пока они трясли вилами сено, эта болтушка массой в три миллиона тонн двигала астероиды где-то в системе, заодно проходя ходовые испытания. В частности, грызи разумывали над весьма существенным вопросом, а именно – где граница упоротости?... Не в целом, а вполне по конкретному случаю. После Гусиной никто не стал бы заставлять их гонять корабли на межзвёздье – напротив, настойчиво предлагали перейти в инструкторы, обучать всяких грызунов, как оно там.

– Ну, вроде в пушнину? – цокнула Хво, закрепив стог ремнём.

Кивнув, Гусень на всякий случай вспушился, и плюхнулся на водительское кресло "ЖаЗ"а. Согрызяйка притёрлась ему к боку, хихикая – на самом деле, выбора у неё не было, в тесной кабине отодвинуться просто некуда. Пырючись через изрядно царапанное лобовое стекло на скошеный луг и лес впереди, Гус дал паузу. Хвойка вполне понимала такое дело, потому как она и сама иногда останавливалась, чтобы как следует прочувствовать момент времени, так цокнуть. Суть в том, что это приятно и зачастую даже полезно, но во время вахты на корабле никак недоступно, ведь пока ты даёшь паузу, всё остальное её давать не будет, а так и до Ущерба недалеко. Сейчас же грызь глубоко вздохнул, и скосил один глаз на согрызяйку. Белка как была пушей, так и осталась, и её рыжая мордочка, чаще всего сопряжённая с хихиканьем, по прежнему приводила Гусеня в плохо скрываемый восторг. В кабине маленького автомобильчика, на которую лился поток солнечного света, вовсю несло нагретой резиной и обшивкой кресел, а ещё, как ни странно, песком. Движок работал на газу, который почти не пахнет, и скорее учуешь масло, чем топливо. Песок же отмечался потому, что машинка целыми днями возилась в нём – то в пыли, то в лужах, ныряя чуть не по самое стекло. Гус провёл когтистыми рыжими лапами по баранке, натёртой до блеска лапками Тириты – если честно, то руль тут неудобный, но грызя куда больше волновало именно первое обстоятельство.