Текст книги "Гусиная звезда (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Если кому интересно, вражеский флот повернул на курс перехвата и даёт полную тягу. Время до контакта – семьдесят две минуты.

– А, чаю выпить успеем, – почесал бочандру грызь, хихикая.

Само собой, они не только выпили чаю, но и налили с собой в термосы, как обычно, взяв их внутрь скафов. Чай, из заварки, набраной по собственным лесам, обильно сдобренный сушёными ягодами, вызывал явственные воспоминания о Родине – собственно, всегда так, но сейчас особенно. Хлебая из стакана, Гусень подумал, что жутко хочет всё же увидеть снова своих родных грызей и Вишнёвую – но это ни разу не повод отказываться от того, что нужно сделать. Да, они здесь защищали не свою планету... но грызи и не собирались доводить до того, чтобы боевые действия развернулись у них на орбите. Со всеми, кто считает силу идеальным решением любого вопроса, следует поступать соответственно. Гус в очередной раз хихикнул, довольно злорадно потирая лапы, потому как, вне зависимости от частностей, в стратегическом плане гумперцам очень крепко влетит. На всякий случай вспушившись, грызь включил общий канал:

– Внимание, боевая тревога! По местам, медведи и цикломены.

Как зачастую оно и бывало, скафандры проверяли и приводили в готовность заранее, а потом сажали сразу на положенное место в БИЦ, чтобы было удобнее залазить. Залезали в условиях невесомости, потому как защищённые капсулы находились вне вращающегося отсека. Когда пакуешься в скаф, да внутри весьма тесного помещения, похожего на салон микроавтобуса, можно словить и боязнь замкнутого пространства, ибо белка всё-таки суть зверь не норный. Но думающие головой белки понимали, что чем меньше места внутри – тем толще броня, а ради этого можно потерпеть тесноту. Упаковывались неспеша, зато с предельной собранностью и вниманием к мелочам, потому как мелочей тут не бывает. Только полностью убедившись, что скафандр исправен, операторы приступали к возне с терминалами.

Тактик-экран рисовал сейчас уже знакомую картину, когда из пространства накатывалась стена красных отметок, каждая из которых обозначала корабль. Гумперцы выстраивались обычным для себя образом, стараясь прикрыть линкоры эсминцами. С одной стороны разумно, с другой – так эсминцы гораздо раньше попадали под раздачу, и понесут потери с самого начала. Кроме того, целых девять ихних тяжёлых носителей, тушёнок массой под три лимона тонн, робко прятались во втором эшелоне. При всей своей массе и мощности двигателей, гумперские носители не могли стрелять, что в данном случае оказывалось более чем в пух. Хвойка, щёлкая курсером через перчатку скафа, уже видела последние обновления по схеме, рассчитаной в штабе. Половину котанков пустить навстречу рою, поддержать огнём, задавить рой противника. Затем – повторить по крупняку... это в теории.

– Запуск мелочи, – проинформировал оператор локаторов.

От огромных носителей, как пыль от индюка, разлетались ударные машины. Грызи с лёгким волнением ожидали, что цокнет аналитика, потому как это было весьма важно. Есть огромная разница между небронированными АКИ и котанками.

– Ну, есть огромная разница между небронированными АКИ и котанками, – цокнул аналитический отдел с самым умным видом, и заржал, – Кхм! Всмысле, хорошие новости, мелочь лёгкая.

Космонавты слегка выдохнули, потому как новость действительно была хорошая. Предстояло ещё узнать, чем вооружена эта мелочь, но вот действие своего оружия уже можно было просчитать достаточно точно. Вывести из строя котанк довольно трудно, может не хватить и десятка попаданий поражающими элементами, но вот хрупкий истребитель или штурмовик разнесёт в клочья после первого же контакта с шипом. К тому же, ударные машины противника шли на ускорении в семь единиц, а это могло означать только то, что они пилотируемые, как и скитровские. Посмотрим, как это вам поможет, подумала Хвойка, активируя программу запуска "шариков". Когда штаб дал отмашку, оставалось только подтвердить команду, и несушечный модуль заработал, выбрасывая в пространство целые очереди круглых котанков – сто штук отошли за десять секунд! Вторая сотня запускалась медленнее, потому как те надо было ещё подать из внутренних отсеков на пусковые кольца, но сейчас этого и не требовалось.

– Ловим сектор, грызята, – напомнила Хво своим операторам.

Пространство вокруг "Кишечного" рассветилось сотней огненных хвостов, и рой котанков пулей унёсся навстречу врагу. В этом месте следовало контролировать сенсоры, потому как наличие в пространстве тысяч активных объектов легко могло забить систему. Числовые машины ТУШК вполне мощные, а радары могут отслеживать сотни целей сразу – но когда целей столько, повиснет даже такой калькулятор. Приходилось уменьшать радиус внимания, оставляя в зоне игнора те цели, которые явно слишком далеко. Из-за этого на "Кишечном" не видели, что вражеский флот выполняет манёвры – точнее, от него отделилась часть кораблей и рой мелочи, выходя на новую траекторию. К удаче, это видели на "Кисти", и не собирались оставить без внимания.

– Хво, эти фофаны отделяют группу от флота, – цокнул Гусень, приняв данные, – Нам предписано перехватить.

– Прорыв к планете? – хмыкнула грызуниха, посмотрев траекторию, – Один только вопрос... зачееем?

– Ихний линкор это груша массой семь лимонов тонн, – заметил Гус, – Влепится в планету, и погрызец.

– Это не ответ, – хихикнула Хвойка.

– Хво, а это не грызи, – напомнил грызь, – Что творится в их мозжечках, мы не знаем, тоесть вообще. Тебе светит рисковать планетой?

– Нет. Меняй курс, я пока разберусь с передачей управления шариками, – вздохнула Хво, – Мы будем дальше, не достанем командами.

Башни на "Кишечном" резво развернулись, не снижая тяги двигателей, поворачивая корабль на новый курс; плазменные выхлопы выписали в пространстве изогнутые линии. Вместе с пятёркой других ТУШК тяжеленная бочка стала всё дальше отходить от основного флота, двигаясь на перехват врагу.

– Они что-то затеяли, – цокнул мудрость Гусень, хорошенько подумавши.

– Да ладно? – фыркнула Хвойка, – Ясен пух, затеяли.

– Да. Всмысле, скорее всего, они перенесут на нас весь огонь.

– А они смогут? Мда, если как следует постараются, то смогут, – посмотрев, решила Хво, – И ситуёвина будет паршивенькая, обстрел с двух разных векторов.

– Да, но наши смогут сделать тоже самое, – хмыкнул Гус, показав по схеме, – Если пойдёт нормально.

– Если пойдёт нормально, – подтвердила грызуниха.

Схема движения флотов наводила на мысли; как обычно, отрисовывались две новости, хорошая и не очень. Хорошая состояла в том, что похоже, гумперцы осознали перспективу столкновения, видимо, наконец соизволили посчитать ТУШКи. Вторая новость похуже – понимая, что в целом бой проигран, они решили непременно уничтожить хоть сколько-то целей, и этими целями была именно группа перехвата. Пропускать фланговую атаку тоже нельзя, на орбите Шан-Мрыка нет достаточно сил, чтобы остановить группу с линкором, и тогда противник может здорово взять всех за хвост, окупив потери. Похоже, они именно на то и рассчитывали – пока грызи вцепятся во флот, ударная группа окучит основную цель. Но грызи никогда не забывали про основные цели, к неудаче гумперцев. Правда, когда вокруг твоего корабля не столь большая толпа – становится слегка цокотно... но космонавты с "Кишечного" весьма легко справились с этим впечатлением. Сейчас для них главным было чётко передать управление уже запущенными котанками на другие корабли, а это не так-то просто сделать, учитывая кодирование передач. Следовало позаботиться и о том, чтобы противник не сумел перехватить ничего важного... в общем, возни хватило на всё время, пока группа удалялась от флота.

Первыми в огневой контакт входили рои котанков и мелочи противника, запущеной им навстречу. Маневр проводился таким образом, чтобы рои оказались точно между флотами – это играло на лапу грызям. Ведь они могли фигачить разрывными, не боясь убить своих, а вот гумперцы – нет. Поэтому, когда флот разом открыл огонь, сотни истребителей и торпедоносцев рванули по сторонам на самой полной тяге, но – поздно. Котанки же, прекратив ускорение, выставили защитные экраны, выбрасывая в сторону угрозы плотное облако выхлопа с абразивом. Врезавшись в эту завесу на скорости под тысячу километров в час, шип взрывался, и до котанк только толкало струёй остывающей плазмы. Только три невезучих "шарика", получив сразу очередь шипов, оказались повреждены. Вражескому рою пришлось значительно туже, как и рассчитывали. Здесь взрыв происходил не на завесе, а прямо на корпусе относительно хрупкого аппарата, и как закономерный итог, пространство расцвело сотнями вспышек, каждая из которых означала убитый в хлам аппарат. Кое-как могли держаться только гумперские тяжёлые истребители, имевшие лобовую броню: номинально, шип её не пробивал. Однако динамический удар чаще всего выводил машину из строя, либо боеспособность падала в район нуля.

У флота было лишь шесть залпов до того, как рои сойдутся на дистанцию огневого контакта, но за это время десятки орудий ТУШКов, исправно засыпая сектор пространства разрывными снарядами, выкосили более полутора тысяч целей из четырёх имеющихся. Причём, наибольшие потери понесли самые опасные цели – торпедоносцы, имевшие приличный боезапас. А дальше началась зверская свалка, потому как оставшийся рой мелочи выпустил ещё больший рой ракет. Локаторы кораблей уже не смогли бы составить правильную картину в этой каше, да и смысла особого нет; котанки действовали автономно, работая каждый по своему очень узкому сектору, и таким образом справлялись с информационной нагрузкой. Если бы гумперцы взяли на себя труд провести разведку и подумать, они могли бы рассчитывать на какой-либо результат, но явно не в этот раз. Ракеты с истребителей пошли всем скопом, и вполне закономерно, подавляющая часть пропала без толку в завесе. Весь залп убил лишь дюжину котанков, тех, в которые пришлись прямые попадания искорёженых обломков ракет. Затем гумперской мелочи стало совсем плохо, потому как она попала в радиус действия лазеров.

Башенный лазер котанка по мощности превосходил те, что стояли на вражеских истребителях, так что и прилетать тем начало раньше, чем они смогли ответить. "Шарики" при этом продолжали ставить завесу – без абразива, просто облако рабочего тела, которое частично рассеивало лазерные импульсы. Отсекая большую часть целей, котанк оставлял открытым узкий сектор, и работал по целям в оном. Наблюдая картину боя издали, грызи с "Кишечного" вспушились, и не позавидовали гумперским пилотам. Те сделали всё что могли, а могли они только ничего... если бы приберегли ракеты для ближнего боя – тогда ещё были бы варианты, а так – никаких. Попавшие в фокус огня истребители получали обширные сквозные проплавы в броне, а как только энергия импульсов добиралась до баков РТ – заканчивалась всякая боеспособность. Перегретый водород давал реактивную струю, которая закручивала машины. Мало того, что они не могли стрелять, так ещё и получали следующие импульсы не в лоб, а в слабозащищённые борта. Полностью развалить цель лазеры не могли, но поджаривали её до такого состояния, что дальше летел по инерции лишь оплавленный, искорёженный корпус. И это ещё тяжёлые космические истребители, имевшие хоть какую защиту! АКИ и торпедоносцы сгорали в разы быстрее, особенно туго приходилось крупным штурмовикам – цель гораздо больше, а брони на ней меньше.

– Торпедный залп противника, – проинформировал Гусень, следивший за общей картиной, – Две тысячи штук, цель – группа один.

После виданных не так давно двадцати пяти тысяч торпед такой залп не вызвал никакого беспокойства среди грызей, просто его приняли во внимание. Основной флот обрушил на торпедный рой залпы разрывных снарядов, и уже после третьего залпа количество "окурков", как называли торпеды, уполовинилось. А затем гумперцам стало не до крупных кораблей... Рой котанков, проредив ударные машины процентов на девяносто, продолжал быстро приближаться к вражескому ордеру. "Шарики" не несли торпед, но на встречном курсе таран двухсоттонной машины произведёт не сильно меньшие разрушения. К тому же, грызям не нужно было колебаться, отдавая такую команду, ведь они не тратили при этом живую силу.

– По всем показателям, плазма, – сообщил важные сведения Гусень, – С линкоров, с эскортников тоже.

Гумперцы не кроились, а дали залп из всех орудий, накрывая и котанки, и остатки своей мелочи. Снопы мелких плазменных сгустков полетели с "эсминцев", но основной залп сделали линкоры. Их орудия главного калибра валили в пространство сотни тонн плазмы, разогнанной до скоростей около тысячи километров в секунду. Наверняка могут и больше, отметил Гус, глядя на цифры на экране, просто сейчас главное это количество зарядов, а скорости хватит и такой.

– Гусей не топчете? – уточнила Хвойка на всякий случай.

– Притаптываем помаленьку... Да всё видим, сейчас будет песок.

"Кишечный" начал разворачивать орудия на заданный угол, потому как флот готовился дать залп. Причём ответные плюхи полетели не обратно по линкорам, а по той самой группе, на перехват которой пришлось отряжать корабли. На линкор и шесть эсминин целый залп мог быть и избыточным, но, штаб решил перестраховаться. Через положенное время после подачи команды все четыре пушки выбросили тяжёлые снаряды – те, которые разлетались на поражающие элементы гораздо большей массы. Наблюдая на своих локаторах залп, группа гумперцев постаралась выжать всё возможное – эсминцы запустили торпеды в надежде, что близкие вспышки разрушат снаряды, и даже попытались прикрывать линкор собственными корпусами. Шиш там... Когда в цель прилетает чуть меньше тысячи снарядов, плотность "шипов" становится просто убийственной. Эсминцы эскорта разломало в мелкие обломки многими последовательными попаданиями, и гаснущие искры были последним, что наблюдалось. Линкор, как впрочем и ожидалось, держался лучше, но это ему слабо помогло. Десятки попаданий, каждое из которых вызывало взрыв мощностью в сотни тонн тротила, корёжили броню, а главное, вызывали динамические удары и разворачивали корабль боком, куда прилетали следующие шипы. Одного залпа хватило, чтобы огромный семи-мегатонный линкор превратился во вращающуюся развалину, дымящую водородом из пробитых баков. Номинально он ещё действовал, но теперь это был клиент жадных белокъ со "Сточного", которые будут добивать его своими кумулятивными боеголовками, чтоб не попортить хабар.

Космонавты не смогли любоваться фейерверком на линкоре, потому как занимались отражением торпедной атаки. "Кишечный", согласно командам операторов, сначала выдал два залпа разрывными по подлетающему рою, затем активировал лазеры котанков на внешних узлах подвески, и по торпедам ударила почти сотня огневых точек. Когда до контакта осталось пять секунд, заранее развёрнутые соплами вперёд башни выдали завесу максимальной плотности. Оставшиеся после всех этих упражнений торпеды не успели среагировать и влетели в облако абразивных частиц, которые тут же вывели их из строя.

– Нормально! – цокнул Гус, убедившись в том, что угроза нейтрализована, – Теперь пойдёт нор...

– Залп флота, цель – группа один! – сообщил оператор сенсоров, – Цокну вам больше, мы в самом фокусе!

– Твою жажу... – скрипнул зубами грызь, разглядев параметры залпа.

Было очень похоже на то, что долбаные гумперцы выпалили в них из всех орудий, не считаясь с обстановкой. Ведь сейчас им следовало сбивать приближающиеся котанки, а вместо этого все корабли противника сфокусировались на одной цели. При таком раскладе конус поражения получался слишком широким, чтобы из него выйти, но и плотность плазменных снарядов получалась огромная. Такой поворот едва не застал космонавтов врасплох, ведь это была явная тупость, а на такое нельзя рассчитывать заранее. Тем не менее, автоматика среагировала за доли секунды, оценив обстановку и выдав заранее просчитанные варианты действий в подобной ситуации. Причём, варианта "попрощаться с жизнью" там не значилось, несмотря на всю сложность поставленной проблемы.

– Приготовиться к отстрелу модулей! – активировал программу Гус, – Энергию на ДРЩ!

В самом носу корабля располагался модуль защиты с роторными щитами, который всю дорогу до этого только отягощал пустым грузом – теперь он наконец пригодился. Диски, закрывавшие всю проекцию корабля, раскручивались до огромной скорости и отстреливались вперёд по курсу. Попавший в диск снаряд получал боковое ускорение и отклонялся с траектории, и это было достаточно надёжно. Только вот модуль нёс тридцать шесть отдельных дисков, а со стороны врага летела лавина плазмы, и в проекцию цели явно попадёт куда больше, чем тридцать шесть. По этой причине Гусень активировал самый крайний сценарий – расцепление модулей, чтобы использовать их в качестве щитов. Придётся пожертвовать даже несушкой котанков, но она весьма массивная, и чтобы разнести её в клочья, потребуются десятки попаданий.

– Хво, пуск! – между делом цокнул Гусень.

– Чисто, – ответила Хвойка, занимаясь запуском всего оставшегося на корабле.

Башни, развёрнутые соплами по курсу, одновременно обеспечивали завесу и ускорение, ведь отстыкованый модуль импульсом швырнёт как раз на корабль, и надо отойти достаточно далеко, чтобы не попасть под удар. По крайней мере, под полный удар, обломки точно прилетят, мельком подумал грызь, но голова и лапы на клавиатуре продолжали заниматься более оперативными вещами. Есть даже хорошие новости, подметил он, конфигурация залпа такова, что первый удар можно выдержать штатными средствами – отстрелом ДРЩ и использованием всего запаса абразива за раз. Тем не менее, Гус не счёл нужным рисковать. В конечном итоге, если плазма таки не доберётся до несушки – её можно подобрать, и все дела. А вот если доберётся – лучше, чтобы взрывы были подальше от основного модуля ТУШК. При складывающейся обстановке у врага вряд ли будет шанс дать ещё хотя бы один залп.

Операторы "Кишечного" не видели этого, но остальные корабли группы, оказавшиеся на периферии конуса поражения, врубили полную тягу, выходя из-под удара. Впоследствии космонавты сходились во мнении, что гумперцы рассчитывали на обратное – на то, что группа соберётся в кучу, стараясь прикрыть цель многослойной защитой. Шиш там! Грызи отлично умели считать, и сейчас понимали, что потеря одного корабля это гораздо лучше, чем потеря всей группы – а в случае, если защита не осилит, шанс на это имелся. В целом же вражеский план был не менее безумен, чем в целом идея атаковать Гусиную: гумперцы намеревались выбить группу перехвата, чтобы оставшиеся корабли смогли таки прорваться мимо флота к планете. Их оставалось совсем мало, но на орбите Шан-Мрыка даже эсинцы могли понаделать дел. И сейчас эти упорыши сознательно игнорировали угрозу своему флоту, продолжая обстрел выбранной цели – а "особо везучим" оказался "Кишечный". Грызий флот отвешивал ответные залпы, и они наверняка принесут большой урон, но снарядам ещё надо долететь, как и котанкам.

"Да начхать" – подумал Гусень, глянув на экран визуального отображения, и наблюдая быстро приближающееся туманное пятно, состоявшее из тысяч плазменных снарядов. Он ещё и хихикнул при этом, животное. И заржал бы как конь, узнав, что Хвойка, сидящая в двух метрах от него, подумала точно также. Как уже было цокнуто, они представляли себе все варианты развития событий, и это их не остановило. Сейчас же оставалось только начхать и надеяться на эффективность всех защитных средств, брошеных против огневой мощи целого флота. Соседи по группе, кстати, всё же прикрыли "Кишечный" от огня с другого вектора, который был бы крайне не в пух.

Абразивные частицы, которые вваливались в реактивную струю двигателей, имели несколько свойств сразу: для начала, они просто очень прочные, и при их разрушении выделяется много энергии. Мельчайшие частицы, сталкиваясь с целью на огромной взаимной скорости, легко "съедали" корпуса ракет и ударных машин, если те имели глупость сунуться в завесу. Во-вторых, частицы работали как призмы, рассеивая направленное узлучение и значительно ослабляя импульсы лазеров. Сейчас же важным было только то, что частицы были магнитными, и их облако создавало собственное поле. При взаимодействии с плазменным снарядом, имеющим огромное напряжение магнитного поля, облако заряжалось – а снаряд разряжался, и превращался в почти безвредный разреженый газ. При максимальной плотности, которую задействовали сейчас, у отдельных плазмоидов не было никакого шанса пробить завесу. Но в завесу прилетели не отдельные снаряды, а плотный поток, растянутый по времени на несколько секунд. Возможно враг просто не сумел синхронизировать залп, но синхронный залп защиту бы не прошёл. А вот поток – прошёл. Облако водорода, смешанного с абразивом, за крайне короткое время разогрелось до огромной температуры, вспыхнув единой ослепительной вспышкой.

Если бы Гусень пожадничал не вовремя, "Кишечному" пришёл бы каюк немедленно. Но он пожадничал вовремя, и когда радостно вопящие плазменные сгустки пронеслись сквозь рассеяное уже облако завесы, их встретили сначала вращающиеся щиты, а затем – собственно отстыкованый модуль, своей массой закрывший корабль. Для команды это выглядело как сплошная вспышка, забившая все каналы – и радио диапазон, и оптический. Десятки плазмоидов, влепляясь в металлические конструкции, превращали их в разлетающиеся брызги расплава и облака светящегося пара. Многотонный модуль разнесло в клочья за секунду, но в данном случае, секунда это достаточно много, и за это время модуль сумел украсть у потока прорву энергии, рассеяв её в пространство. Вслед за модулем защиты плазма влепила в несушку... но эта бочка была гораздо тяжелее, а масса здесь имеет значение. Когда вспышка наконец погасла, сенсоры смогли различить лишь оставшийся от несушки огрызок в треть бывшей длины, бешено крутящийся и раскидывающий во все стороны раскалённые обломки.

– Марамак нам уши оторвёт, – невольно цокнул кто-то из операторов, наблюдая это.

Заведующий хузяйственными работами на "Кишечном" Марамак, который сейчас благополучно топтал гусей в Вишнёвой, действительно вряд ли обрадуется таким новостям. Однако, это следовало решать после, сейчас – к кораблю неслись остатки торпед и следующие залпы противника, и требовалось действовать крайне быстро. Гусень ухитрился сразу задействовать и маневр, и разворот вокруг оси, чтобы повернуть корабль на сто восемьдесят градусов. У них оставалась ещё одна бочка – бак РТ, и ясен пух, нет никакого смысла беречь её. Выполняя хитро выгрызанный маневр, ТУШК разворачивался и одновременно скрывался от огня за обломком несушки. Ударами его отбросило в сторону с траектории, так что, нужно точное позиционирование. В БИЦ космонавты ощущали весьма значительное боковое ускорение, довольно неприятное, но поскольку тут все были убельчены опытом, не обращали на это внимания, продолжая заниматься насущными делами.

– Успеем бросить бочку? – уточнила Хвойка, не отрываясь от управления котанками.

– Да, – цокнул Гус, – Торпеды убирайте, а это уж как-нибудь... Сколько ещё залпов они смогут сделать?

– Этот должен быть последним, – сообщил оператор, не особо скрывая злорадство.

"Кишечный" изо всех сил боролся за выживание под потоком плазмы, но при этом гумперцам приходилось ещё туже. Похоже, они вообще проигнорировали рой котанков, решив, что это противоистребительная мелочь. И десятки "шариков" на полной тяге пошли на таран крупных кораблей, имея при этом взаимную скорость сближения около тысячи километров в секунду. При такой кинетической энергии удар получался страшный, и эсминцу с лихвой хватало одного попадания. Легко бронированые корабли разрывало на куски динамическим ударом, а группа котанков, нацеленная на уничтоженный объект, пролетала уже через облако разлетающихся обломков. Линкоры, несмотря на свою массу, тоже не смогли удержать удар. Множество "шариков" посбивала ПРО, заливая пространство лучами и засыпая массой ракет, но хватило и тех, которые прорвались. Взрывы от ударов оставляли на огромных кораблях воронки по сотне метров диаметром, превращая в плазму все близлежащие отсеки. Но главное – динамические удары напрочь портили тонкую аппаратуру в наводке орудий. Даже если корабль сохранял возможность стрелять, снаряды летели уже не точно, а куда-то в сторону цели. Такие "глушёные рыбы" идеально подходили для обработки кумулятивными торпедами "шило", и следовало думать, что жадные белки не упустят такого случая. По итогам, рой котанков практически уничтожил вражеский флот, распылив эсминцы и выведя из строя линкоры – но до этого они успели сделать ещё залп, который опять летел к "Кишечному".

Вторая группа котанков, запущенная позднее, отлично сработала против подлетающих торпед. "Шарики" жгли цели лазерами, ставили перед ними завесу, в крайнем случае – таранили! Поскольку по торпедному рою содили все корабли группы, последняя цель была уничтожена задолго до опасного рубежа. Теперь...

– Всем держаться! – громко заявил на общем канале Гус.

Причём, это было не междометие. В основном это означало – убрать лапы от клавиатуры, чтобы в момент удара не нажать случайно. В остальном разницы не много, если динамический удар превысит некоторый порог, доступный организму – это погрызец. Но ударной волне будет крайне трудно пробиться через массивный корпус ТУШКа, и преодолеть многослойные демпферы, окружающие капсулу БИЦ. Послушаем, подумал Гус, инстинктивно съёживаясь и вжимая голову в плечи. На тренировках космонавты испытывали на себе действие ударной волны, чётко рассчитаной, чтобы не повредить здоровью – впечатления так себе. Мельком Гусень ещё успел убедиться, что заблокирована программа отстрела капсул. В ТУШК все три капсулы для команды могли катапультироваться, но сейчас это означало однозначную гибель в потоке разлетающихся обломков и плазменных зарядов.

Второй залп снова зажёг впереди по курсу вспышку от испаряющегося материала, в который врезались плазмоиды. Закипели и распылились облаком плазмы остатки несушки, потом модуль арсенала, в самом конце – бочка с РТ, которую успели таки сбросить. И лишь после этого остатки потока, сумевшие пройти через море огня, влепили в сам базовый модуль ТУШК. Грызи внутри своих скафандров почувстовали серию ударов и невольно порадовались – чем больше воздействие растянуто во времени, тем лучше. Из-за возникающего ускорения создавалось впечателение, что корабль катится вниз по камням. Лучше вниз по камням, чем топтать гусей, не к месту подумал Гус, и чуть не захихикал, но вовремя остановился – язык откусить недолго при такой болтанке. И тут стукнуло по серьёзному...

В данном случае нелишней стали медицинские системы скафов, которые следили за показателями грызей не только чтобы поржать над ними. От удара практически все на разное время вырубились; обнаружив это, система вколола стимуляторы и применила ряд других средств, чтобы вернуть экипаж к боеспособности. Без этого можно было проваляться в отключке час, а потом получить полную потерю ориентации. С этим же Гусень очнулся через минуту, насколько показывал хронометр, и ощутил разве что лёгкое недомогание, сухо цокая. Немудрено, что грызь тут же вспушился и завозился, мельком окинув взглядом капсулу – визуально, в пух. В первую очередь – остановить вращение, потому как без этого невозможны никакие другие операции. Гус даже не полностью ощущал центробежную силу, но знал, что после такого удара она наверняка присутствует, и угадал.

Не угадал он с тем, что по привычке ожидал, когда включится автоматика и запустит двигатели, чтобы восстановить ориентацию. Вместо этого на тех экранах, что показывали схемы корабля, резко прибавилось красного цвета, причём не ради красоты картинки. Гус мельком отметил, что один из взрывов произошёл на стенке реакторного отсека номер два – отсюда два вывода. Первый в том, что реактор накрылся; второй – как раз этот снаряд, влетевший так далеко внутрь корпуса, достал до БИЦ наиболее сильной ударной волной. Гусень покачал головой, пытаясь согнать остатки оглушения, и проверил остальные два отсека с энергетическими установками, расположенные симметрично по сфере ТУШКа. Первый, судя по всему, отсутствовал как класс, вместе с огромным куском корпуса. Наиболее плотные попадания, пришедшиеся в эту часть, разнесли там всё, оторвав от сферы сегмент примерно в четверть её объёма. Третий реактор также находился в зоне поражения и не действовал.

– С-с-скотина, – фыркнул грызь, пытаясь сосредоточиться.

Первая капсула с экипажем, скорее всего, накрылась... Гус вздрогнул и опасливо покосился на скафандр рядом. К его огромному облегчению, через стекло шлема он увидел, как Хвойка мотает головой и приходит в себя. Собственно, это было неизбежно, сила удара одинакова для всех в капсуле, и если уж одна белка пережила событие, то остальные, скорее всего, тоже.

– Хво, ты как? – осторожно цокнул Гусень.

– Я не как, я кто, – подробно ответила грызуниха, – Мы ещё крутимся?

– Реакторы выбиты все, – пожал ушами Гус.

– Аккумуляторы, – немедленно дала идею Хвойка.

Грызь только хлопнул себя по шлему перчаткой – от сотрясения головы он забыл, что есть резервный источник питания. Аккумуляторы в сравнении с термоядерными энергоблоками имеют ничтожную мощность, но зато, размазаные по всему кораблю, выходят из строя только при полном уничтожении. Именно благодаря сети батарей до сих пор работало управление.

– Две башни оторвало, – озвучил Гусень результаты своих изысканий, – Оставшиеся не функциональны.

– Аварийные клапаны сброса, – опять подсказала Хво.

На крайняк вращение действительно можно остановить, просто открыв клапаны сброса РТ из баков – реактивная струя получается достаточно мощная. Правда, сейчас и от этих баков мало что осталось.

– Остаток РТ меньше семи процов, – сообщил Гус.

– Попуху, если не остановить вращение, мы ничего больше не сможем сделать, – напомнила грызуниха.

Вздохнув, Гусень врубил клапаны. Снаружи из искорёженного шара ударила струя газа, и его вращение медленно, но верно сократилось до возможного минимума. На эту операцию ушли все остатки РТ, и теперь "Кишечный"... точнее то, что от него осталось, превратился в пассивное космическое тело, движущееся по инерции и согласно законам тяготения. Однако, сделать это было действительно необходимо, ведь из вращающегося объекта даже выбраться крайне сложно. Постепенно в кой-какую годность пришли остальные космонавты в БИЦ, и кто-то из них взял на себя труд восстановить связь с флотом. По крайней мере, оттуда новости приходили исключительно хорошие: гумперцы закончились. То есть вообще. За то время, пока Гус пробыл в не особо здравом уме, разбитые вражеские линкоры накрыл залп торпед "шило" с кумулятивными боеголовками, окончательно превратив цели в утильсырьё. Последними получили своё носители, пытавшиеся прикрываться выхлопами – но от полного залпа флота это их не спасло, и громоздким посудинам выбили движки, отправив в компанию к остальным.