Текст книги "Гусиная звезда (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Впрочем, командование отнюдь не зря стягивало силы к космопорту, хотя сопротивление и было подавлено. Теперь предстояло проявить чудеса оперативности и успеть демонтировать и вывезти в укрытия как можно больше ценного оборудования. На это оставалось чуть более трёх суток, прежде чем флот скитров выйдет на орбиту. В целом, операция в Рейган-Форте прошла вполне уверенно, были взяты все цели: космопорт, завод химоружия и резервные продовольственные склады. Ввиду сложившейся обстановки, запасы пищи становились необходимы для уверенного выживания населения. Вместе с тем резервом, что втихоря готовили колонисты, этого должно хватить на то время, пока будут развёрнуты производства в убежищах.

Объехав обломки раскуроченого кибера, грузовик вкатился в огромный ангар, эхо от работающего движка загуляло под высоченным потолком. У любого разбежались бы глаза от обилия всяких фиговин и отдельных аппаратов, стоящих здесь, но Белкин не мог себе позволить просто таращиться. Хотя и отвесил слегка челюсть, увидев натуральный штурмовик, занимавший всю ширину ангара. Сделаный по схеме "летающее крыло", похожий на полумесяц обтекаемый корпус стоял на мощных стойках шасси с множеством колёс. Такая птичка могла нести три противокорабельные торпеды, плюс оборонительные лазеры в выдвижных турелях... в данный момент сержанта больше интересовала мощность силовой установки. Как боевая единица штурмовик не мог принести никакой пользы, да и спрятать его целиком негде, поэтому предстояло распилить аппарат баснословной стоимости на куски, и использовать по мере возможностей в хозяйстве.

– Тринадцатый! – проклюнулся в эфире Стреглов, – Вы где там гузку мнёте?!

– В первом ангаре, где торпедоносец, – ответил Белкин.

– Ясно. Дуйте к складам в южном углу территории, там покажут, что надо вынести.

– Понял. Бойцы, ать!

Выносить пришлось тяжёлые ящики с оборудованием, и Белкин пораскинул мозгами, чтобы ускорить процесс. Часть людей готовила груз, сортируя и подтаскивая к выходу, часть отправилась в ближайший город, раздобыть хоть какого-нибудь транспорта. Судя по маркировке на таре, здесь нашли весьма полезное дело, а именно оборудование для криогенной перевозки пассажиров, какая практиковалась на межзвёздных рейсах. Сейчас оно здорово пригодится для того, чтобы сократить количество активных едоков. Соображая, что это повысит общие шансы на выживание, солдаты работали настолько резво, как никогда ранее. "А жизнь-то налаживается" – подумал Белкин, и как раз на этой мысли уловил низкий тяжёлый гул, от которого вибрировал бетон под ногами. Как военный человек, сержант понимал, что такие эффекты может создавать только что-то реально тяжёлое, и вряд ли экскаватор...

– ...в рот! – не удержался Белкин, выглянув из-за ворот ангара.

По широкой бетонке на территорию космопорта вкатился штурмовой танк, кроша покрытие широченными гусеницами. Этого достать решительно нечем, и если он начнёт хреначить по ангарам, ничто ему не помешает. С другой стороны, если бы танкисты собирались стрелять, они начали бы это делать гораздо раньше. Сержант слегка поперхнулся воздухом, когда увидел, как прямо к танку шагает комбат Стреглов, помахивая рукой так, словно перед ним легковушка, а не стотонная туша. Через несколько крайне волнительных секунд боевая машина резко замедлилась и стала как вкопанная, не доехав до комбата двух метров. Из люка позади башни шустро вылез танкист в комбезе, быстро переговорил со Стрегловым, и они пожали друг другу руки. Белкин выдохнул и выключил общий канал, на котором собирался поднимать тревогу. Как стало ясно позднее, один из тяжёлых танков, приданых десантным частям, застрял на позиции вдалеке от космопорта, и лиговские просто-напросто бросили его вместе с экипажем. Когда стало ясно, что танк боеспособен, с орбиты посыпались приказы, только вот командир машины уже призадумался, и выполнять их не спешил.

Сидючи на куче ящиков и хлебая чай с таблетками стимуляторов, Белкин обозревал возню возле ангаров и темнеющее небо, окрашеное на западе яркими полосами оранжевого и розового. Короткий зимний день уже прошёл, и на землю накатывалась холодная ночь.

–

В подземном командном пункте стоял бдительный храп. Ушатанные до последней степени командиры местных организаций, которые бегали как заведённые последние четверо суток, теперь могли себе позволить похрючить. Время, отведённое на эвакуацию, практически закончилось, и теперь по всему континенту подземным стало почти всё, от жилых помещений до теплиц с гидропоном. Тяжёлая работа, которую местные вели в течении многих лет, дала свои результаты – по крайней мере, им было куда прятаться. Шахтёры организовали великолепные законсервированные выработки, куда умещались тысячи жилблоков, вывезенных с поверхности по железным дорогам, также упрятаным в туннели. Всё это стало возможным благодаря тому, что колонисты сумели договориться и организоваться; власти Лиги никогда бы в это не поверили, но все триста тысяч местных действовали настолько слажено, насколько это возможно. Практически всех, за редким исключением, удалось эвакуировать в укрытия. В последние сутки вопрос стоял уже не о людях, а о ценном оборудовании, которое тоже следовало спасать в надежде на какое-либо будующее.

Ветки подземной железки помогали сделать укрытия практически невидимыми с воздуха. Когда скитры разбомбят города, ударная волна сметёт все следы, и обнаружить укрытия будет крайне сложно. Кому придётся туже всего, так это "счастливчикам" из Рейган-Форте, ведь на них местные не рассчитывали. Сейчас население в панике пряталось по подвалам и окрестным предприятиям, что было в равной степени неправильно. Доходили сведения, что коммерческие корабли, последними уходившие от планеты, брали на борт сколько смогли, при этом заламывая воистину астрономическую цену. В общем, "общечеловеки" в своём репертуаре.

Приоткрывши один глаз, капитан Пронин слегка встрепенулся, потому как на экраны терминалов уже поступала оперативная информация. Стараниями специалистов удалось перехватить управление несколькими станциями слежения в пространстве, так что, у планеты теперь появились кое-какие "глаза". Сейчас, когда флот скитров уже выходил на орбиту, телескопы могли рассмотреть цели. Мощные телескопы с современной системой стабилизации могли увидеть муху на луне, а здесь наблюдаемые объекты отнюдь не были маленькими... Пронин слегка передёрнулся, глянув на шкалу масштаба. Крейсер скитров выглядел как длинный подсвечник с тремя тонкими свечками, и этот предмет имел в длину почти два километра. Одно дело – знать теоретически, и совсем другое – видеть эту хрень в телескоп, когда она реально пролетает над головой. Сейчас корабли скитров снижали скорость относительно планеты, поэтому двигались кормой вперёд, выбрасывая на дестяки километров сияющие факелы плазменных выхлопов. Прикинув кинетическую энергию, Пронин понадеялся, что у рептилоидов всё пройдёт гладко. Крейсера весили по полтора миллиона тонн, и впишись хотя бы один в планету – глобальная катастрофа обеспечена.

Тем временем телескоп поочерёдно выделял отдельные корабли и давал максимальное увеличение, чтобы удостовериться в составе флота. Помимо крейсеров, присутствовали другие заранее известные типы кораблей – торпедоносцы, постановщик плазменного щита, два носителя артиллерии, носители истребителей. Помимо сферического щитоносца, самыми крупными выглядели корабли веретёнообразной формы, какие раньше считали за транспортные.

– Грёбаный валенок, двенадцать транспортов! – прокомментил кто-то в бункере.

Дюжина таких громадин могла нести очень приличное количество десанта, что и вызвало обеспокоенность, сухо выражаясь. Кроме того...

– Товарищи, вы не охренели? – осведомилась Чикина, входя в помещение. – Сидят кино смотрят, а остальных разбудить не надо?

– Не думаю, что надо, – ответил Пронин, – Всё пишется, потом посмотрели бы. Кроме того, это только первая серия, а самое интересное будет во второй.

– А мы вообще увидим? – осведомилась Чикина, плотно усаживаясь к терминалу.

– Фиг знает, но две станции мы контроллим, пока что. Если скитры не прочухают схему передачи сигнала, то всё будет...

– Оба-на, смотрите-ка!

На экране два крейсера выключили маршевые двигатели и шустро разворачивались носами по курсу.

– Это что значит? – уточнила Чикина.

– Станция, – пояснил Пронин.

Пересадочная станция, на которой транспортный поток перемещался с кораблей на челноки, всё ещё находилась на своём месте на орбите. На Шан-Мрыке эта станция была небольшая, но один шиш, в длину достигала километра: тонкий длинный цилиндр с причалами для кораблей и складами внутри. И там нверняка осталось дофига ценного оборудования, надавила на шею Жаба, но теперь уже ничего не поделаешь.

– Станция? – икнула Чикина, – По этим данным, им ещё лететь как до луны, в прямом смысле!

– Станция не маневрирует, – вздохнул капитан, – Поэтому её накроют и с трёхста тысяч.

На экране тонкие серые рамки, которыми компьютер обвёл крейсера скитров, замигали красным. Как и предполагал Пронин, они открыли огонь с запредельной дистанции в четверть миллиона километров. Сейчас из трёх "свечек" по бокам корпуса полетели очереди плазменных сгустков, разогнанные до огромных скоростей во много километров в секунду. Плазма излучала свет и её можно увидеть в оптике, но заряды двигались слишком быстро относительно телескопа станции, и на экране выстрел выглядел никак, лишь пассивный радар уловил электромагнитные импульсы, характерные для выстрела. Собственно, станция слежения находилась достаточно далеко от планеты, поэтому сигнал запаздывал на несколько секунд, пока доходил до наземных сетей. Крейсера дали залп раньше, чем его увидели в бункере. Несмотря на гигантскую скорость плазмы, ей требовалось не менее трёх минут, чтобы долететь до цели.

Сидевшие у экранов с содраганием ожидали, когда долетит плазма. Не то чтобы они сильно жалели станцию, но один фиг, наглядная демонстрация вражеской мощи вызывала далеко не положительные ощущения. Как и предполагали, скитры стреляли только на поражение, точно рассчитав рассеивание залпа и вероятность попадания. В последние секунды наблюдатели с пересадочной, абы таковые там имелись бы, могли заметить россыпь тусклых звёздочек, стремительно приближающуюся из черноты космоса... Телескоп, нацеленый на станцию, показал белый экран с надписью "превышение порога мощности". Когда автоматика сняла затемнение, километровой станции на орбите уже не сущестовало, а россыпь мелких обломков рассеивалась в пространстве и сыпалась на планету метеорным дождём. Пронин с весьма кислым ощущением прочитал сухие строчки, выдаваемые аналитической программой – скорость плазмы почти полторы тысячи километров в секунду, количество зарядов до пяти тысяч, кинетическая энергия каждого сгустка вполне достаточная, чтобы причинять тяжёлые повреждения любой цели.

– Кстати, не видно бомбардировщиков, – заметила Чикина со сдержаным оптимизмом.

– Они им не понадобятся, – пояснил Пронин, – Здесь от силы три десятка целей, по ракете на каждую, и дело сделано. Надеюсь, по гадюшнику сбросят мощный подарок.

Дарья Чикина поморщилась, но была вынуждена признать, что это будет лучше. Оставшемуся в Рейган-

Форте населению почти однофигственно, а вот цистерны с химией лучше бы накрыло чем помощнее. Как и предупреждали, "вторую серию" пришлось ждать достаточно долго, в течении нескольких часов. Снижая относительную скорость, флот скитров выходил на орбиту Шан-Мрыка, и сейчас факелы выхлопов уже можно наблюдать с поверхности невооружённым глазом. Заняв позицию, вражеские носители выпустили АКИ, аэрокосмические истребители, и группы мелких машин пошли в атмосферу планеты. Фиксировать эту активность было сложнее, но загодя созданная сеть слежения вкупе с успехами взломщиков сетей давала немало информации. Тем более, обнаружить звено АКИ не есть большая проблема, когда за каждым остаётся длиннющий плазменный хвост раскалённого от трения воздуха. Когда аппараты снижали скорость и входили в плотные слои атмосферы, они всё равно тянули за собой инверсионные следы, которые ловила автоматизированная оптика. Налёт истребителей тоже выглядел весьма впечатляюще, потому как три сотни машин прочёсывали разом всю планету.

– Внимание, опасность ядерного взрыва! – прошло сообщение по громкой связи.

В притихшем бункере напряжённо ждали. По рассчётам, убежища не должны пострадать от бомбардировки, но это – по рассчётам, а боеголовки сейчас падали на натуральную территорию. Всего лишь пятиметровая ракета, пущеная со скитровского истребителя, несла боеголовку мощностью семь килотонн, и этого вполне достаточно, чтобы уничтожить небольшой город. А помимо Рейган-Форте, здесь все города небольшие... Наконец помещение весьма ощутимо встряхнуло, так что посыпалась бетонная пыль и попадали незакреплённые предметы. Нижнеднищенск, находившийся в тридцати километрах отсюда, прекратил существование, и к небу поднимался очередной дымо-пылевой гриб. Обсерватории, замаскированные вдали от городов, передавали на экраны эту картину – над горизонтом поднимались серые облака от взрывов.

Едва ли не сильнее тряхнуло, когда скитры сбросили тяжёлый подарок на Рейган-Форте. Их термоядка имела штатную мощность в полста мегатонн, и сейчас была возможность понаблюдать за результатами её работы. Поток теплового излучения близко к эпицентру настолько мощный, что многоэтажные здания из стекла и бетона вспыхивали, как картонные. Но местные всё же порадовались тому, что близко к эпицентру оказались цистерны с "дустом". Многотонные бочки разорвало, а вырвавшееся наружу облако пара прогрелось до нескольких тысяч градусов. Сложные соединения, составлявшие основу этой хитрой отравы, под действием огромной температуры разложились на безвредные элементы. Через несколько секунд после теплового удара город накрыла ударная волна, перемешивая в пылевое крошево и остатки химии, и весь поверхностный слой земли вместе со всем, что на нём находилось. Карта континента покрылась пересекающимися кругами, обозначавшими зоны поражения.

Однако жеж, никто здесь не собирался сидеть и офигевать над увиденным. Информация собиралась вовсе не для развлечения, структуры обороны Шан-Мрыка незамедлительно начали планирование дальнейших действий. Скитры оставили в покое значительное количество объектов, и отнюдь не потому, что пожалели боеприпасов. Рептилоидам нужна была планета в относительно целом виде, а вместе с ней – местные ресурсы. Захват месторождений означал высадку значительных наземных сил, и в этом случае местным было, чем ответить захватчикам.

– Продолжаем работать, – протёр рожу Пронин, утыкаясь в экран.

–

Коль солнце пляшет в доме Пса,

Луна приходит к дому Волка,

И по хребту бегут иголки,

И горький дым застит глаза

– из песни

–

–

Никодим Белкин в очередной раз протёр запотевшие стёкла на маске, и втихоря выругался. Тут всё приходилось делать тихо, даже громкий шум мог возыметь негативные последствия, сухо выражаясь. Очень хотелось снять нашиш маску с дыхприбором, которые надоели хуже горькой редьки. Тем более, атмосфера вполне пригодна для дыхания, как по температуре, так и по составу. Сержант скосил глаза на датчики – минус двадцать три градуса и всего пятьдесят "микриков" радиации. При проведении горных работ и то бывает больше, так что, можно считать фон нормальным. Учитывая, что прошло два месяца после бомбардировки, это просто идеально чисто. Скитровская термоядерная бомба почти на полста мегатонн мощности оказалась достаточно чистой, только неизвестно, специально ли. А вот конденсат в масках точно появлялся не специально, но вентиляция часто не справлялась, доставляя немало неприятностей. Оставаться на открытом месте без маски никак нельзя по причине немедленного обнаружения автоматикой противника.

Скитры пока не чесались перекрывать зонами контроля всю планету, однако на развалинах Рейган-Форте активность проявляли регулярно. Это было вполне логично, потому как если после бомбардировок и остались выжившие, то они должны были проявить себя где-то в этом районе – по крайней мере, так это выглядело для ящеров. Для сидевшего в укрытии сержанта Белкина это выглядело как тяжёлое небо стального цвета, накрывавшее довольно унылый заснеженый рельеф. Даже не верилось, что когда-то облачность расходилась, открывая чистое небо и звёзды, потому как сейчас оно выглядело как твёрдый потолок. С "потолка" валил снег, засыпая трёхкилометровый кратер в центре бывшего города. Долбаный кусок, до чего же неудобная фиговина, ещё раз протёр маску Белкин. Но без неё находиться тут невозможно, в двух километрах на юго-запад находится один из "стерилизаторов" с кучей сигнальной автоматики вокруг. Совершенно точно было известно, что приборы врага следят за температурой, и без защитного костюма отсекут человека километров за пять. Активные сенсоры также постоянно сканировали местность, фиксируя химический состав атмосферы. По этой причине приходилось ходить в дыхприборах с громоздким ранцем за спиной, только для того, чтобы не выдыхать углекислоты. Если нет ветра, датчики вполне могут обнаружить локальный источник, даже столь небольшой. Этот же сканирующий луч, как считалось, может реагировать на колебания воздуха, тобишь на звук. А луч обшаривал всю зону покрытия менее чем за секунду, особо не разбегаешься. За тем же рожном требовались очки, полностью закрывавшие глаза и морду лица, иначе есть хороший шанс, что сканер распознает органику... Вспомнишь дерьмо – вот и оно, предупредительно пискнули датчики, сообщая, что местность находится под усиленым излучением. Невооружённым глазом выглядит – никак. Всё также падает снег на практически плоский рельеф, выметенный от неровностей ударной волной – на самом деле, целая сеть лазерных лучей обшаривает местность. На таком расстоянии от "стерилизатора" обнаружение равно верной смерти. Автоматика срабатывает за доли секунды, и на обнаруженную цель обрушивается поток жёсткого излучения с генераторов на башне.

Но люди это очень хитрые хорьки, особенно, когда жаренный петух грозит совсем заклевать. Белкин уже не вжимался в бетонные развалины, слыша сигнал датчиков, а просто переставал двигаться, пока сканер не пройдёт этот участок. Вкупе с правильно действующей защитой – достаточно, чтобы автомат ничего не увидел. Подождав, пока сигнал сойдёт на нет, сержант потянул за ремень прибор, втащив его обратно за укрытие, и проверил данные. На индикаторах светились цифры, обозначавшие измерянные частоты, и Белкин бесхитростно переписал их в блокнот. Пользоваться электроникой в опасной зоне считалось неумным, во-первых, из-за дополнительной угрозы обнаружения. Во-вторых, на всей планете пока не имелось производства микрочипов, и вся оставшаяся электроника представляла слишком большую ценность, чтобы рисковать её потерей. Короче, блокнот и карандаш. Сержант уже полностью расслабился в том вопросе, чтобы попытаться понять, как это работает. На практике, от сканеров закрывались "зеркалами", но они срабатывали только в том случае, если заранее подстроить по частотам и алгоритму работы сканера. С одной стороны, вряд ли у скитров нет технологии, против которой никакие ухищрения не помогут; с другой – также вряд ли они бросят сюда самую передовую технику, против теоретически существующей кучки выживших. Главное, чтобы ящеры и дальше не узнали, что выживших тут дофига, и устроились они со всем возможным в данной ситуации удобством.

Уловив среди почти полной тишины звук, Белкин слегка напрягся, и бочком-бочком ушёл поглубже в расселину между бетонными блоками, аки краб в раковину. Скитры совершали регулярные облёты территории, и что самое фиговое, начали исследовать более-менее уцелевшие объекты. Часть промышленных предприятий, находящихся на удалении от центра города, не была уничтожена полностью, и там сохранилось немало оборудования и материалов, представляющих безусловную ценность. Только вот если рептилоиды заприходуют эти ресурсы, утаскивать их в убежища будет гораздо сложнее. Острожно высунув из-за угла голову, Белкин различил тёмное пятно, проходящее где-то в полукилометре, на высоте метров двухста. Судя по светящим факелам выхлопов и звуку, аппарат достаточно тяжёлый, а не просто дрон для облёта территории. Никодим вытащил карту и прикинул, куда летит эта падаль – получалось, к цементному заводу. Ну и шут с ним, это далеко. Кроме того, там нету ничего особо интересного, разве что, лом чермета.

Следом за челноком прошёл и беспилотник. Этот двигался почти бесшумно, и различить его в дымке крайне сложно. Но этот момент казался сложнее, чем был на самом деле. После наблюдений за полётами быстро выяснили, что дроны летают по одному алгоритму, и скорее всего, управляются автоматикой. Вычислив алгоритм, не составляло труда составить расписание полётов и надёжно прятаться, когда машина оказывалась опасно близко. Такое сидение, аки мышь под котом, многим действовало на нервы, но Белкин пока справлялся без особых усилий. Привыкнув думать головой, он прекрасно понимал, что надёжно скрываться – это сейчас самое главное. Если говорить более предметно – следовало продолжать добычу хабара из развалин, потому как это критично для жизнеобеспечения подземных убежищ.

Ещё раз проверив все данные, Белкин убедился, что пока чисто, и высунулся из-за бетона с биноклем. Двигаясь в "красной" зоне, куда достают сканеры "стерилизатора", следовало постоянно смотреть на компас, чтобы не оказаться в прямой видимости от датчиков, не будучи прикрытым маскировкой. При наличии некоторой практики получается почти автоматически. В очередной раз помянув растакую скитровскую тёщу и протерев стёкла от конденсата, Белкин внимательно изучил картину местности, сверяясь со старой картой. Где-то там, под едва заметными в снегу буграми, раньше был склад, предположительно – с подземным уровнем. Всё что выше уровня грунта, смело ударной волной, но подвалы на таком удалении от эпицентра в основном оставались целыми. Собственно, за этим рожном Никодим и припёрся сюда в такую даль от надёжных укрытий.

У непривычных лицо дыбом вставало, когда они прикидывали такие походы – сначала туда, а потом ещё и обратно, с грузом, зачастую – много раз подряд. И при этом в каждую секунду безмозглая рептилоидская железяка могла заметить какой-либо след и задействовать излучатели.

– А нас рать, – пробормотал под нос Белкин, и приступил к передвижению.

Передвигаться следовало весьма специфичным способом, потому как помимо прямой видимости на башню, надо ещё и ухитриться не оставлять следов на снегу. Сейчас погодка способствовала, глубокий пушистый снег плюс метель позволяли замести следы быстро и надёжно. Дождавшись окна в расписании полётов дронов, Белкин в темпе пробежал вдоль бетонного укрытия, прикинул расстояние до следующего, и просто перепрыгнул эти три метра с разбегу, упав в сугроб. Даже если сканер чего и поймает, такой кратковременный контакт не будет иметь никаких последствий, сочтёт за помехи. Таким макаром сержанту удалось пройти ещё метров триста, но затем следовало поворачивать на юг, а там из снега вообще ничего не торчало. Ну допустим, вздохнул Белкин, и пополз вперёд, копая снег. При имеющейся глубине снежного покрова в пол-метра можно было проделать там траншею и пролезть по ней, не рискуя обнаружением. А ровное углубление в снегу вряд ли привлечёт внимание ящеров, да и занесёт его через день такой метели. Ясен пень, что проще сказать, чем сделать. До искомой точки было метров триста, и прокопать столько, аки крот, требовало изрядных затрат энергии. К тому же, ранец с дыхприбором пришлось снять, чтоб не торчал над снегом. Не отключая его от маски, Белкин прямо этим ранцем уминал снег, формируя траншею, и толкаясь ногами, продвигался так в час по чайной ложке. То и дело приходилось отлёживаться, восстанавливая силы, подъедать сухари и пить чай из термоса. Ну и не забывать про режим работы сканеров и дронов, ясен пень.

Уже когда уверенно стемнело, Белкин дорался до искомого места. Двигаясь вдоль бывшей стены и аккуратно приминая снег, якобы так и было, он достаточно быстро обнаружил пробоину в бетоне, через которую можно проникнуть внутрь подвала. Это здесь, в "жёлтой" зоне поражения, вполне можно найти такие бонусы; ближе к эпицентру подземные сооружения намертво заваривало расплавом, и проникнуть туда гораздо сложнее. Благо, "стерилизатор" стоял как раз ближе к кратеру, и наименее пострадавшая часть стен оказывалась с удачной стороны. Разгрёбши снег, так чтобы это выглядело естественно, сержант включил все потребные приборы, и острожно полез внутрь. Фонарик – только один из этих приборов, потому как он не поможет увидеть газ, в частности. Помахав анализатором, Белкин убедился отсутствии загазованности, и воспользовался возможностью избавиться от дыхприбора. Вместо этого он снял с ранца закреплённый там автомат, прицепил фонарь на него, и далее проводил осмотр в таком формате. Не то чтобы скитры будут прятаться по развалинам, но с волыной гораздо спокойнее. А прятаться тут вполне могли колонисты из "коммерсантов", которых Лига списала вместе со всей планетой. При всех гуманистических соображениях, к этим ребятам без ствола лучше не приближаться, сожрут-с, с высокой степенью вероятности.

Принюхавшись, Белкин убедился в отсутствии признаков жизнедеятельности, что прибавило оптимизьма. На останки он уже насмотрелся, и представлял себе, какую атмосферу создаёт гниющая органика в закрытом помещении. Здесь же пасло вполне нейтральной сыростью и бетонной пылью; непривычному бросился бы в нос запах гари, которым была пропитана вся местность на много километров вокруг кратера, но с привычкой на него уже не обращали внимания. Близко к тому месту, где имелся провал в стене, пол был засыпан бетонным крошевом и поверх него снегом, но в следующих помещениях практически не наблюдалось следов разрушения. Яркий луч фонаря высветил стелажи, негусто заставленные предметами в ассортименте, выражаясь бюрократически.

– Так, что у нас тут, – пробубнил себе под нос Белкин, осматривая полки.

И действительно, подумал он, теперь – не "у них", а "у нас". Да, рептилоиды могли накрыть его в любой момент, но чтобы накрыть, это надо пошевелить своей чешуйчатой задницей; как показывала практика, скитры этого не слишком уважали. Поэтому были все возможности осмотреть склад и записать в блокнот примерное содержимое стелажей, для дальнейшей развёрстки. Кой-какая бытовая техника, вполне себе сойдёт. Детская одежда, спортивный инвентарь... по сути дела, всё сойдёт. В подземных убежищах пока ещё очень туго с производством, поэтому существует дефицит вообще всего. Вопрос только в том, что унести всё сразу никак не получится, и нужно составлять какую-то очерёдность.

Хрустя ледяной коркой под сапогами, Белкин прошёл через помещение со стелажами, сунулся в следующее. Помимо кучи пустой тары, канистр и контейнеров, тут ничего не нашлось. Такая канитель тоже заслуживает внимания, но лишь в последнюю очередь. За третьей стеной нашёлся целый стог электронного оборудования, наваленного в угол, как дрова. Мониторы, системные блоки терминалов, прочая чепушина... скорее всего, не действующая. С другой стороны, вряд ли это барахло свалили сюда, если бы оно не подлежало восстановлению. "Коммерсанты" никогда не трудились напрягаться, исправно снабжая свалки мегатоннами отходов – стало быть, скорее всего, оборудование вообще не порченное. Прикинув расстояние до эпицентра и защиту от толстого слоя железобетона, Белкин отцепил фонарь от автомата, оружие положил под руку, а свет поставил на пол, чтобы было удобно работать. Вынув из кучи первый блок, он достал из карманов компактный набор инструмента, открутил винты, внимательно осмотрел электронную плату: на вид целая. Как правило, когда платы сжигало электромагнитной наводкой взрыва, это означало действительно "сжигало", так что лопались конденсаторы и плата покрывалась следами копоти. Подвал, находящийся ниже уровня земли, обеспечил достаточную защиту.

Пошлёпав губами, аки конь, Белкин перелистал блокнот и уточнил очерёдность сбора компонентов электроники. Первым пунктом из наличествующего значились харды, значит, остального успели натаскать больше. Жалко, подумал он, что нельзя проверить на месте... Хотя нет, можно. Но это много возни, а даже испорченные жёсткие диски пригодятся. Ввиду таких размышлений, Белкин вернулся ко входу в подвал, и повесил поперёк него растяжку, закреплённую за выключатель электрической цепи – таким образом делалась сигнализация. Подорвать кого ни попадя гранатой было излишним, скитры сюда явно не полезут. Помимо сигнала, сержант повесил рядом со входом микрофон, и размотал тонкий провод от входа до своей позиции; наушник, передававший звук с микрофона, устроил рядом с собой, чтоб слышать. Теперь не должно быть никаких внезапностей, а это уже пол-дела. Основательно подкрепившись едой, Белкин приступил к развёрстке материальной части, бюрократически выражаясь. Тобишь, устроил сидячее место, ставил перед ним очередной блок, осматривал его, открывал крышку, и вынимал харды. Пырючись на блестящие прямоугольники в свете фонарей, Никодим усмехался тому, что ловит ощущение Хабара, как будто рыбу поймал или нашёл золото в реке. К тому же, так оно и было на самом деле. Это раньше грош цена этому барахлу, а сейчас это очень значительная ценность.

Один из самых паршивых моментов в походах под носом у рептилоидов состоял в необходимости отдыхать. На путь от края зоны контроля "стерилизатора" ушло часов десять, поэтому Белкин ощущал потребность расплющить харю, и плющить её пришлось в промёрзшем подвале, сидючи на упакованых в мешки куртках, найденых на складе. Периодически из наушника доносился едва слышный гул пролетающих дронов, заставляя слегка нервничать. Если кому-то из скитров придёт в башку пристально осмотреть это место, следы наверняка ещё не занесло достаточно сильно, и это будет неудача. Но у рептилоидов не было пока никаких причин для таких осмотров, и дроны стабильно пролетали мимо по своим маршрутам.

Снаружи наступила ночь, но освещённость сохранялась как в сумерках из-за полной луны, казавшей белые бока через облачность. Отличный вид, но Белкину пока было не до того, чтобы любоваться пейзажами – он курочил системники. Из двадцати трёх блоков получилось двадцать пять хардов, и по весу это уже практически всё, что можно унести в рюкзаке. Даже больше нормы, потому как полезная нагрузка составляла меньшую часть поклажи, учитывая запас воды, приборы, батареи, оружие и ранец дыхприбора. Ничего, Жадность – не тётка, сказал себе Никодим, плотно набивая харды в карманы рюкзака. Не то чтобы без них кто-то умрёт, но давление в области шеи ощущалось явственно. Теперь, если дадут снегоход, можно вывезти отсюда всё до последней железки. Если нет, придётся челночить на своих двоих, вынося за раз небольшие количества самого ценного – и то хлеб. При упоминании хлеба Белкин поёжился, потому как настоящего хлеба давно не было и не предвиделось, кормились дрожжевым эрзац-хлебом, который здорово набил оскомину.