Текст книги "Последыш. Книги I и II (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

– Пусть тебя это не беспокоит, – тихо рассмеялась она. – Водитель и телохранитель – это мои люди. И, когда я говорю, мои, я имею в виду именно это. Они служат мне, а не адмиралу.

Наверное, она знала, что делает, и Бармин перестал сдерживаться. В своей прошлой жизни Игорь ни разу не занимался сексом в машине. Как-то не пришлось, а единственная попытка немного «поозорничать» закончилась достаточно стремно. Отдыхая на океанском побережье, они с женой, – тогда еще довольно молодые, но уже не юные, – решили выехать ночью на пляж и опробовать все те прелести свободного от условностей секса, которые давным-давно были разрекламированы мировым кинематографом. Собственно, начало приключения оказалось многообещающим, но продолжение праздника вышло совсем не таким, каким ожидалось. Игорь только успел освободить жену от трусиков, как машина начала проваливаться в песок. Так что вместо «эротики и порнографии» пришлось тащиться пешком три километра до ближайшего работающего бара, – дело происходило за несколько лет до того, как сотовые телефоны широко вошли в жизнь и быт американцев, – и вызывать «дорожный патруль», поскольку без лебедки выдернуть их тойоту из песка не представлялось возможным.

Сейчас же в этой новой жизни ему представилась возможность наверстать упущенное и «размочить счет», поскольку иметь женщину в этом теле и в этом мире ему еще не приходилось. Однако оказалось, что раздевать женщину в движущемся автомобиле и почти в полной темноте не такое простое дело, как может показаться. Спасибо еще, что Вера, обладавшая, по-видимому, в этом деле немалым опытом, взяла инициативу на себя. И, устроив Игоря со спущенными до колен штанами на заднем сидении, которое оказалось в этом танке и широким, и достаточно длинным, оседлала его и все сделала сама. Получилось несколько сумбурно и скомкано, а кроме того Бармин попросту не успел кончить. Госпожа Белевская продержалась до обидного мало. Он только-только начал входить во вкус, как она достигла пика, вскрикнула, вытягиваясь в струнку, и, полностью обессилив, упала ему на грудь. И, хотя Бармин, все еще технически оставался в женщине и был готов к «продолжению банкета», он решил, что делать этого не стоит. Очень уж будет похоже на изнасилование. Однако Вера не только все поняла правильно, но и оценила его выдержку по заслугам.

– Извини! – прошептала она, отдышавшись. – Нехорошо вышло, но я исправлюсь. Сейчас приедем в гостиницу и продолжим с той ноты на которой остановились…

Так, собственно, все и произошло. Где-то минут через сорок внедорожник остановился у служебного входа в маленькую придорожную гостиницу, а вернее, в гостевой дом при стоящем на отшибе трактире. Бодигард княгини, сидевший рядом с водителем, тут же выскочил из машины и нырнул в дом, чтобы вернуться еще через пять минут и доложить, что все в порядке. После этого княгиня Белевская и Бармин тоже покинули автомобиль, быстро вошли вслед за телохранителем в дом, поднялись по лестнице на третий этаж и оказались в местном номере люкс, занимавшем весь этаж. Просторная комната с монументальной кроватью и разожженным камином, удобная хорошо оборудованная ванная комната, свежее, пахнущее лавандой белье, полотенца и банные халаты и сервированный на двоих стол: плато сыров под стеклянным колпаком, черная икра и копченая белорыбица, тамбовская ветчина и ломти запеченного говяжьего филе. Еще там были белый и черный хлеб, шоколад, шампанское и старка.

– Имеет смысл сначала перекусить, – неуверенно предложила женщина. – Или вы хотите продолжить с последней ноты?

Минимальный опыт, полученный в салоне внедорожника, подсказывал Бармину, что удовлетворить свою страсть с одного раза, у него не получится в любом случае. Судя по всему, его организм не только многого хотел, но и мог тоже многое. Причем, долго и неоднократно. Впрочем, про «неоднократно» – это скорее догадка, чем факт. Но эту гипотезу нетрудно было проверить.

– Давайте перекусим, – согласился он, – но чур это будет «завтрак на траве»[60]60
  «Завтрак на траве» – скандально известная картина французского художника Эдуара Мане, изображающая пикник у реки, в котором участвуют двое, одетых, как денди, мужчин и нагая женщина.


[Закрыть].

– Что вы имеете в виду? – нахмурилась было Вера, но Игорь ей все тут же разъяснил:

– Вы же видели в галерее Глинского картину Мане? Одетые мужчины и голая женщина…

– Надо говорить – нагая, – поправила его Вера, начиная, тем не менее, довольно успешно избавляться от одежды.

– Как скажете, – не стал Игорь упорствовать в своем невежестве и, устроившись в кресле, с большим интересом досмотрел до конца простенький стриптиз, показанный ему княгиней Белевской. Однако, если сам «танец» оказался незамысловатым, то вид нагой женщины вызвал у Бармина буквально бурю эмоций. Все-таки у него давно не было женщины, а Ингвар и вовсе впервые видел обнаженку не во сне, а наяву. Но следовало признать, Вера действительно была чудо, как хороша. Возможно и даже скорее всего, здесь не обошлось без магии, – косметическая и оздоровительная магия, как он узнал совсем недавно, была для аристократок этого мира общим местом. Однако с магией или нет, но у женщины оказалась полная и при этом упругая, отлично держащая форму грудь, белая гладкая кожа без следа целлюлита или какой-либо пигментации, плоский, но отнюдь не мускулистый живот и длинные красивые ноги, на которых, как, впрочем, и на лобке и ниже, не наблюдалось даже следа волос. Тело Веры было чистым и гладким, как у какой-нибудь малолетней нимфетки, не достигшей еще половой зрелости, что при ее формах смотрелось просто великолепно.

– Вы прекрасны!

– Я знаю, – улыбнулась Вера. – А теперь давай перейдем на «ты» и выпьем за знакомство…

Собственно, с шампанского и старки все только началось. Кажется, в ту ночь Бармин действительно что-то ел и пил. А еще он принимал душ, сначала один, а позже вместе с Верой и, в конце концов, там, под струями горячей воды овладел ею снова и теперь уже не останавливался до тех пор, пока не достиг так сказать катарсиса. Кульминация оказалась невероятно сильной. Это он запомнил очень хорошо. Зато все последующие события помнились, как сквозь туман, но, так или иначе, похоже, это была по-настоящему дивная ночь. Причем море удовольствия получил не один только Бармин. Уставшая до изнеможения женщина по утру только что не светилась, а глаза ее блестели так, что на них «было больно смотреть». Но, возможно, самый главный урок этого приключения состоял в том, что Бармин узнал наконец о себе, вернее, о своем организме именно то, о чем надеялся узнать. На поверку, Ингвар Менгден оказался настоящим половым гигантом в прямом смысле этого слова, – то есть, не только физиологически, но и анатомически тоже, – и, разумеется, это не могло не радовать…

Глава 6

1. Двадцать третьего апреля 1983 года

Неделю после праздника у Глинских Игорь безвылазно провел в замке княгини Кемской. Даже в Гдов не ездил. Сидел поочередно то в библиотеке, то за письменным столом в своих апартаментах и работал. Тяжело и много, как завещал советской молодежи вождь мирового пролетариата. И не без причины. Бармин рвал жилы, потому что посещение бала и общение с новыми и старыми знакомыми, но, в особенности, непростой разговор с Нестором Глинским со всей очевидностью продемонстрировали Игорю, как мало он знает о самом себе, – как политической фигуре, – и о своем месте в имперской системе личных и клановых отношений. Поэтому сидел теперь, как проклятый, над книгами, атласами и документами, восполняя просто ужасающие пробелы в своем аристократическом образовании. Тем более, что приближалось время визита к Балтийским Менгденам, а там уже не за горами запланированное на лето посещение столиц со всеми вытекающими из этого факта осложнениями.

Ко всему этому нужно было хорошо подготовиться. Так что единственное, на что он позволял себе тратить время, – кроме учебы, похожей на научное исследование, – это занятия спортом и упражнения в «магическом искусстве». Организм требовал нагрузок, так что вскоре после бала Игорь добавил к гимнастике ушу, бегу и стрельбе из винтовки еще и плавание. Вода в озере была конечно не просто холодной, она была ледяной, но Бармин решил, что плавание, совмещенное с закаливанием организма, будет более, чем уместно. Другое дело, что плавать из них двоих умел только Игорь. Ингвар, выросший за полярным кругом, даже в воду не заходил ни разу в жизни. Однако Бармин надеялся, что спрашивать его об этом никто не будет, потому что никому это просто в голову не придет.

Что же касается магии, Игорь делал ровно то, чем занимался на Шпицбергене. И всей разницы, что тогда он не знал, почему ему не даются арканы официально существующей магической науки, а теперь понимал, что его Дар отличается от того, что здесь называют магическим талантом. Кое-где в читанной им литературе это называлось стихийной магией, имея в виду не Стихию или Стихии, как таковые, а в том смысле, что эта магия носит непроизвольный, безотчетный характер и, в большинстве случаев, не подчиняется воле и рассудку. Впрочем, Игоря это не касалось: непроизвольно творимая магия все-таки подчинилась его воле. Не сразу и не вдруг, но путем длительных тренировок Игорю удавалось запомнить и повторить то безотчетное чувство, которое возникало у него, когда он швырял огонь, вытягивал влагу из воздуха или замораживал воду в стакане. Он делал это без формул, взятых из гримуара, или точного понимания производимых пасов и произносимых при этом слов. Он просто знал, что нужно сделать, что ощутить, чтобы погнать по водной глади волну или сломать воздушным тараном довольно толстое дерево. Точно так же он открывал и новые приемы. Левитацию, например, или ночное зрение. Эти новые умения приближали его к возможности получения – по результатам, а не по форме и методу, – довольно высокого магического ранга. Впрочем, он никуда не торопился и не собирался в ближайшее время обращаться в квалификационную комиссию. Его интересовал результат, а не высокий рейтинг официально признанного колдуна. Поэтому Бармин продолжал совершенствоваться в том, что уже умел делать, и пытался найти способ открывать порталы и, если это возможно, читать мысли других людей. Ни то, ни другое ему пока не давалось, но Игорь был уверен, что его терпение и труд не только все перетрут, но и будут когда-нибудь щедро вознаграждены.

Двадцать третьего апреля с утра, сразу после завтрака он как раз этим и занимался. Стоял среди деревьев в парке и пытался нащупать уловку, которая позволила бы ему открыть портал. Увы, он слишком мало знал об этих гребаных порталах, еще меньше понимал в том, как такое возможно в принципе, и не мог пока себе это представить. Фантазии не хватало или, напротив, было слишком много, но, в любом случае, ничего у него не получалось. И вот на очередной безуспешной попытке претворить задуманное в жизнь, его прервали. Пришел слуга и передал просьбу княгини Кемской вернуться в замок. Ее Светлость княгиня, дескать, просит поспешить. Ну, надо, значит, надо. Бармин кивнул и пошел в дом.

А там его уже с нетерпением ждала сильно чем-то взволнованная княгиня-бабушка. Оказывается, с ней только что, – буквально четверть часа назад, – связался частный поверенный Архипцев – младший партнер Новгородской юридической конторы «Орлов, Кроненберг и Архипцев». Стряпчий попросил о срочной встрече с господином Менгденом в связи с исполнением поручения Ее Светлости княгини Элеоноры-Анны Несвицкой.

– Несвицкая? – переспросил Игорь. – Фамилия показалась ему смутно знакомой, но откуда он ее знает, Бармин не помнил.

– Это она по мужу Несвицкая, – объяснила княгиня. – Девичья фамилия у Элеоноры-Анны Корибут-Воронецкая. Она родная сестра твоей бабушки Барбары – жены твоего деда Карла Менгдена.

– Где она живет? – решил уточнить Игорь. Мало ли, вдруг – соседка.

– В Луцке. У Несвицких там родовое гнездо в замке Люборт[61]61
  Верхний замок города Луцк. Луцкий замок или замок Люборта.


[Закрыть].

– Но стряпчий из Новгорода?

– Да, однако сейчас он находится в Пскове. Сказал, что прибыл специально из-за тебя. Позвонил из гостиницы, попросил о встрече, сказал – дело срочное и конфиденциальное.

– Едет сюда?

– Летит, – уточнила княгиня Кемская. – Он сказал, что наймет геликоптер.

– Ладно, – пожал плечами Игорь. – Приедет – расскажет, что за дело такое срочное. Послушаем, узнаем, в чем проблема, и решим, что с этим делать.

Гадать, зачем он понадобился стряпчему, и чего от него хочет двоюродная бабка, было попросту глупо. Информации не хватало.

– Я так и подумала, – соглашаясь с Игорем, кивнула княгиня.

– Я буду в парке, – решил Бармин, повернулся через плечо, сделал шаг и оказался в том же самом месте, где нашел его давеча слуга.

Он стоял среди деревьев, словно, и не уходил отсюда, и означать это могло лишь одно: он переместился в пространстве. Не открыл портал, – портала, как ему помнилось, и в помине не было, – а просто сделал шаг из одного места в другое, разом перенесясь метров на триста по прямой, никак не меньше.

«А вот это уже по-настоящему круто!» – обомлел Игорь и, боясь спугнуть удачу, повторил действие с поворотом через правое плечо. Повернулся, вызвав в себе прежнее ощущение, и шагнул прямиком в гостиную, в которой только что разговаривал с княгиней Кемской. Она, к слову, так и стояла там, где он ее оставил.

– Телепортация, – сказала княгиня. – Но без открытия портала. Редкая способность, Ингвар. Очень редкая и очень ценная. Я попробую потом найти в библиотеке одну книжку… Точно помню, что была одна такая. Как раз об истинной телепортации. Возможно, тебе пригодится.

– Спасибо! – поблагодарил он княгиню-бабушку. – Обязательно пригодится!

Следующий час или около того, Бармин тренировался в мгновенном переходе. Сначала, он раз двадцать прыгнул в парк и обратно, заучивая наизусть те ощущения, которые предшествуют телепортации, и те, которые ей сопутствуют. Затем попробовал отправить себя в свою собственную спальню, и, когда это получилось, стал перемещаться между всеми хорошо знакомыми ему местами в замке и в окружавшем его пространстве. В плохо знакомые места, однако, прыгнуть не удалось ни разу, так что способность эта была кое-чем все-таки ограничена. Однако теперь вставал другой вопрос, вернее два вопроса: как далеко он может прыгнуть и может ли взять кого-нибудь с собой. Впрочем, было очевидно, что ответы на эти вопросы можно будет получить одним лишь опытным путем, а значит, явно не сегодня.

В любом случае, его «упражнения в прекрасном» были вскоре прерваны появлением частного поверенного Архипцева. Это оказался крупный холеный мужчина лет за пятьдесят. В его светло-русых, отлично подстриженных и безукоризненно уложенных волосах видна была обильная проседь. Но держался он молодцом. Явно следит за своим здоровьем и внешним видом. Темно-серый костюм-тройка, светло-голубая рубашка и темно-лиловый шелковый галстук. А из-за довольно толстых линз в тяжелой роговой оправе смотрят умные и внимательные голубые глаза. В общем, стряпчий Игорю понравился.

Поздоровались, обменялись любезностями и прошли в кабинет. Здесь Архипцев объявил, что по распоряжению княгини Несвицкой разговор должен вестись строго с глазу на глаз между ним и господином Менгденом, но, что разговор может состояться только после того, как господин Менгден представит официальные документы, подтверждающие его личность. В принципе, ничего особенного в этих требованиях не было, и Бармин не нашел причины спорить, но зато серьезно задумался о содержании предстоящего разговора. Нормальны или нет предъявленные адвокатом требования, но было очевидно, что речь идет о крайне серьезных вещах. И он в своих предположениях не ошибся.

Закончив с проверкой документов, – дворянских грамот и патентов, императорских указов и выданных Игорю в МВД официальных документов, подтверждающих его личность, – стряпчий перешел к делу.

– В январе 1961 года между моей нанимательницей и вашим дедом по отцовской линии Карлом Менгденом состоялся крайне конфиденциальный разговор. Содержание этого разговора таково, что прежде чем перейти к его изложению, а именно таково распоряжение моего клиента, я должен потребовать от вас, господин Менгден, подписать соглашение о неразглашении. Вы готовы?

Естественно, Игорь был готов. Еще бы, от вводной части их беседы несло таким запахом тайны, что начинали шевелиться волосы на загривке.

– Итак, – продолжил частный поверенный, когда документ был подписан, – Карл Менгден обратился к Ее Светлости Элеоноре-Анне Несвицкой, как к сестре своей горячо любимой и так рано ушедшей в мир иной супруги Барбары. Причина обращения именно к ней очевидна: ее необыкновенная близость с сестрой, о чем Карл Менгден был хорошо осведомлен, исключительная порядочность в финансовых вопросах и политическая удаленность от господина Менгдена.

Игорь обратил внимание, что стряпчий не называет его деда графом, что было понятно. Карл Менгден являлся государственным преступником, закончившим жизнь на эшафоте.

– У вашего деда, господин Менгден, – продолжил между тем законник, – существовали серьезные опасения по поводу своей будущности, так же, как и будущности своего сына и наследника. Поэтому он обратился к Ее Светлости, как к самому близкому, но в то же время напрямую не ассоциируемому с ним человеку. Его просьба сводилась к тому, чтобы взять на хранение некоторые суммы денег, пакеты ценных бумаг и важные документы. В случае, если его опасения стали бы реальностью, моя нанимательница должна была дождаться появления неоспоримого наследника рода и передать ему или ей то, что попросил ее сохранить Карл Менгден. Когда же случилось то, что случилось, Ее Светлость княгиня Несвицкая поручила именно нашей конторе отслеживать ситуацию с возможным наследником. Первой и единственной наследницей рода в течении некоторого времени считалась ваша сестра Варвара Глинская, но около шестнадцати лет назад нам удалось узнать о вашем рождении, господин Менгден, и наследником в наших глазах стали вы. Теперь же, когда вам возвращены имя и род, пришло время передать вам то, что оставил лично вам, как бесспорному наследнику, ваш дед.

С этими словами стряпчий передвинул в центр стола лежавшую до тех пор с краю толстую кожаную папку.

«Любопытный поворот!» – отметил Бармин, рассматривая папку.

– Следуя прямым указаниям клиента, – продолжил между тем частный поверенный, – мы взяли на себя смелость оформить все необходимые документы на ваше имя.

Стряпчий раскрыл папку и начал извлекать из нее документы один за другим.

– Вот извольте получить. Банковский счет на предъявителя в Лифляндском Торговом Банке. На данный момент на нем депонированы 187 тысяч 532 рубля золотом. – И перед Игорем легла тоненькая папочка из прозрачного пластика с озвученными частным поверенным документами.

– Кредитный Банк Ганзейского Союза, счет на предъявителя: 107 тысяч 876 рублей золотом. Dom Bankowy Samuela L. Kronenberga в королевстве Польском – 236 тысяч 959 рублей в польской, немецкой и французской валюте. Женевский частный банк «Pictet» – 347 тысяч 291 рубль. В шведском Sveriges Riksbank находится 397 тысяч 294 рубля. И, наконец, в Московском Купеческом банке – 1 миллион 253 тысячи 865 рублей. Итого, 2 миллиона 524 тысячи 817 рублей золотом. Я взял на себя смелость заказать от вашего имени банковские карты и чековые книжки с тем, чтобы их доставили в Гдовское отделение Московского Купеческого банка, где вы сможете их получить не позднее, чем через четыре дня.

«Чековые книжки? Платежные карты? Ни хрена себе! – опешил Игорь. – Так я богат? Вот уж неожиданный подарок судьбы!»

И в самом деле, ничего подобного он не ожидал. Напротив, готовился бороться за свое место под солнцем с относительно маленькими деньгами, полученными от щедрот императора в качестве законного наследства. Немного земли, какая-то не шибко дорогая недвижимость и полупустые счета в нескольких банках. Слишком мало, чтобы считаться наследством такого человека, каким, судя по всему, был граф Менгден. Это наводило на подозрение, что кто-то его уже хорошенько обчистил, – то ли император, то ли милые родственники, та же сестрица, например, – то ли разговоры о богатстве Менгденов были изначально сильно преувеличены.

«Ладно, поживем – увидим! А это у нас что такое?»

Как выяснилось, банковскими вкладами дедовское наследство не ограничивалось. За деньгами последовали пакеты акций судостроительных, авиастроительных, оружейных, транспортных и нефтехимических компаний на общую сумму в девяносто три миллиона рублей. Разумеется, самих акций в папке стряпчего не было, ценные бумаги находились в распоряжении нескольких крупных доверительных фондов, а Игорю передавались лишь документы на право владения этими пакетами и номера счетов, на которые переводятся дивиденды. И скопилось там за эти годы почти пятнадцать миллионов рублей.

«Называется, не было ни гроша, да вдруг алтын! – не без некоторого раздражения подумал Бармин, рассматривая документы. – То нет денег, чтобы в бордель в Гдове сходить, откупившись заодно от охраны, то денег столько, что придется, видно, нанимать специальных людей, чтобы рулили этими капиталами. Надо, к слову, спросить этого Архипцева. Может быть этим сможет заняться их юридическая фирма?»

Впрочем, передача наследства на этом не завершилась. За пакетами акций последовали земельные участки и прочая недвижимость: сельскохозяйственные угодья в нескольких западных и северо-западных княжествах, земельные участки под застройку в городской черте Новгорода, Ниена, Пскова и Риги, доходные дома и особняки в этих и в некоторых других городах и даже два древних замка на территории собственно Литвы.

– И, наконец, вот это, – протянул Архипцев Игорю еще один документ. – Это, господин Менгден, ваш личный сейф в Новгородском Великокняжеском банке. В их центральном отделении на улице Великой дом 9.

– Сейф? – не понял Игорь. – Что в нем хранится?

– Не знаю, – пожал плечами частный поверенный. – Мне лишь известно, что его не открывали с тех самых пор, как ваш дед передал все эти документы сестре вашей бабушки…

С сейфом, ясное дело, придется обождать. Вот поедут они в Новгород, тогда можно будет наведаться в банк и посмотреть, что уж там такое припрятал для него умевший думать на перспективу Карл Менгден. А пока суд да дело, Бармин занялся банковскими вкладами, пакетами акций и документами на недвижимость. Со всем этим следовало разобраться, оценить масштабы нежданно-негаданно доставшегося богатства, примериться к биржевым реальностям, – от которых Бармин был далек, что в том мире, что в этом, – да и разобраться с принадлежащими ему теперь зданиями тоже не помешает. Надо, например, определиться с замками. Возможно, в одном из них стоит основать свое собственное родовое гнездо. Но тогда, прежде всего, следует узнать, где точно они находятся и в каком они состоянии, каков там налог на землю и дорого ли будет отремонтировать один из замков, приспособив его под постоянное жилье. Не меньший интерес представляло Ковенское палаццо, расположенное совсем рядом с Новгородским кромом. Дворец по документам принадлежал теперь Игорю, но было неизвестно, в каком состоянии он находится и не занят ли кем-нибудь по какому-нибудь древнему договору или, как говорили в прежнем мире Бармина, путем самозахвата.

2. Двадцать пятого апреля 1983 года

Глинские приехали в понедельник двадцать пятого апреля. Кортеж состоял из девяти больших автомобилей. Один длинный, как железнодорожный вагон, бронированный, представительского класса, – в нем ехали Дарена, Варвара и Елена, – и восемь тяжелых внедорожников с их багажом, охраной, камеристками и личным штатом, включавшим секретаря, финансового директора и начальника администрации. Хорошо хоть, что это была их общая администрация: сразу для всех троих. Если бы такой штат был у каждой из девушек в отдельности, им бы всем было никак не разместиться в относительно небольшом замке княгини Кемской. А так гостьям отдали все левое крыло паласа и примыкающую к нему юго-западную башню.

Вообще, то, что Глинские все-таки приехали погостить, являлось хорошим признаком. Появлялась надежда переломить ситуацию не на словах, а на деле. Впрочем, многое зависело теперь от того, насколько искренней в отношениях с Барминым была княгиня Збаражская. Если она с ним всего лишь играет, по-прежнему выполняя приказы Нестора, это плохо. Еще не трагедия, но есть ощущение затягивающейся на шее удавки. Если же ему, и в самом деле, удалось ее перевербовать, то шансы на успех значительно возрастут. И у Бармина, если честно, был хороший повод считать, что он в ней не ошибся. Глинский Елену оскорбил, можно сказать, унизил, а Игорь, напротив, предложил жизнеспособный план, достаточно хорошо разрешавший, как ее проблемы, так и проблемы Варвары. Женщина она явно умная и наверняка смогла сравнить перспективы одного и другого вариантов своей судьбы. В этом случае, конкурировать с Барминым Глинскому было бы крайне сложно. Так что, Игорь хотел надеяться на лучшее, и день, проведенный в обществе трех милых девушек, предполагал именно такое развитие событий.

Перед обедом они играли в теннис, – площадка с хорошим покрытием и сетчатым ограждением была построена на месте бывших сада и огорода, – потом слушали джазовые записи в музыкальном салоне и обменивались впечатлениями о виденных фильмах и прочитанных книгах. В этих разговорах Бармин, понятное дело, практически не участвовал, поскольку видел пока совсем немного фильмов, – да и те только по телевизору, – и читал он пока одни только специальные книги. Правда, кое-какие книги существовали в обоих мирах, и это несколько облегчало дело, но совсем немного, поскольку речь шла все-таки не о классике, а о современной литературе.

В общем, день прошел просто замечательно, а вечером, после ужина они отправились гулять вдоль берега озера, и вот тогда, Елена Збаражская неожиданно заговорила о магии.

– Скажите, Ингвар Сигурдович, – на «ты» они пока не перешли, но его имя и отчество она произносила теперь верно, – какой у вас все-таки ранг?

– Не знаю, – пожал плечами Игорь. – Я не проходил аттестацию. И по результатам сказать что-нибудь определенное довольно сложно. Я же стихийный маг и кроме того – самоучка. Мои сила и конкретные техники ни с чем не соотносятся.

– Но вы же можете нам что-нибудь показать?

«Она приценивается? – Спросил себя Игорь, и сам же ответил на свой вопрос. – Похоже на то!»

– Что-нибудь могу, – улыбнулся он.

Момент был по-своему исключительный, ситуация – лучше не придумаешь, и оставалось лишь гадать, то ли княжна Збаражская его, и в самом деле, испытывает, желая убедиться, что не прогадала, то ли уже все для себя решила и теперь подыгрывает Игорю, облегчая сближение с Варварой. Интересы Дарены Елена вряд ли принимает в расчет. При любом раскладе «эта пигалица» находится вне зоны ее интересов: ни ревновать, – тем более, ненавидеть, – ни любить ее княжне Збаражской было незачем. Если все сложится, как задумал Нестор, Дарена выйдет замуж за Игоря и помешать ей Елена никак не сможет. Ну, а если план Глинского «уйдет в черновики», замуж за Ингвара выйдет уже Збаражская, а про Дарену никто тогда даже не вспомнит. Такова суровая правда жизни. Что же касается Бармина, ему сейчас нужно было впечатлить и Елену, и Варвару, а до Дарены ему и дела не было.

Игорь начал с того, что сформировал довольно крупный, – величиной с футбольный мяч, – и очень горячий файербол. Этот фокус был и сам по себе весьма зрелищным, особенно, если учесть, что шар белого пламени возник как бы сам по себе и при этом никак – ни прямо, ни косвенно, – не был связан с руками Игоря, поскольку появился прямо над водой озера метрах в ста от берега, а Бармин при этом даже пальцем не шевельнул.

– Ох! – всплеснула руками впечатлительная Дарена.

– Эпично! – загадочно улыбнулась Елена.

– Впечатляет, – признала Варвара.

– То ли еще будет! – ухмыльнулся Игорь и, обернув файербол в «воздушный плат», погрузил его в воду.

Прослойка воздуха не позволяла антагонистам – воде и огню, – встретиться, но свет пропускала, поэтому вода в том месте, где погрузился в нее огненный шар, окрасилась во все цвета пламени, – от желтого до оранжевого и темно-красного, – а потом Бармин убрал защищавшую файербол воздушную оболочку, и поверхность озера с грохотом взорвалась.

– Если бы там была лодка, – побледнев, прошептала Дарена.

– Ее бы разметало в щепы, – закончил вместо нее Игорь.

– Сможешь пойти по воде? – Едва приехав в Надозерье, Варвара явочным порядком перешла с Барминым на «ты», вроде бы, решила дружить.

– Увы, – развел руками Игорь. – Я не Иисус из Назарета и не умею ходить по водам.

– Что ж ты так? – прищурилась женщина. – Мог бы сходу получить пятнадцатый ранг.

– Это обязательное условие? – ничуть не смутившись, заинтересовался Игорь.

– Нет, не думаю, – вместо подруги ответила Елена. – Но эта одна из девяти ключевых техник, открывающих путь к высоким рангам.

– Высоким – это, начиная с какого? – спросил Игорь.

На самом деле, он уже узнал все, что нужно, из книг, но ему следовало и дальше поддерживать репутацию талантливого, но совершенно необученного самородка.

– Любой ранг, начиная с одиннадцатого, – внесла свою лепту Дарена Глинская.

– А девять умений? – продолжил расспрашивать Бармин. – Про левитацию и порталы я уже знаю. Еще вот хождение по воде. Что еще?

– Боевые техники, в основном, – объяснила Елена, – наступательные и оборонительные. То, что ты нам сейчас показал, это один из вариантов атаки огнем. Не ниже двенадцатого уровня силы, потому что такими техниками можно нанести противнику большой урон, а защититься от такого удара крайне сложно.

Слово за слово – завязался разговор о магии. Игорь сам большей частью отмалчивался, не рассказывая ничего конкретного, но намекая, что ему и рассказывать-то не о чем. Говорили, в основном, Елена и Варвара, а Бармин всего лишь не давал разговору угаснуть. Вставлял подходящие случаю реплики, – удивлялся, восторгался, недоумевал, – и, разумеется, задавал вопросы. Делал он это неспроста. Во-первых, эта была отличная возможность приобрести новые знания относительно магии и всего, что с ней связано. А во-вторых, возможно, это был первый случай, когда он мог наблюдать интересующих его женщин в естественной, так сказать, обстановке. Просто вежливая беседа на любопытную тему. На свежем воздухе, в виду огромного, как море озера, и в атмосфере взаимного уважения без претензии на лидерство и без попыток задеть или, не дай бог, оскорбить своего собеседника. Возможно, поэтому они гуляли гораздо дольше, чем планировали, а, вернувшись в замок, продолжили так увлекший их всех разговор «за чашкой чая и рюмкой старки» в одной из гостиных второго этажа.

Начинали с магии, но, в конце концов, перешли на «пустую болтовню». Девушки рассказывали анекдоты из светской жизни, перемежая их отсылками к собственному опыту. Вспоминали лицеи и университетские колледжи, в которых учились. Упоминали своих родственников и друзей. В общем, говорили о том, о чем ни Игорь, ни Ингвар попросту ничего не знали. А сам он рассказывал им о Груманте. О жизни за полярным кругом и людях, которые там живут. Вернее, жили, пока не умерли. Он старался при этом не акцентировать ужасные или просто неприятные и неаппетитные подробности, но все равно вынужден был коснуться множества неизвестных его собеседницам вещей. Им его истории оказались не менее интересны, чем ему их. В общем, они настолько увлеклись разговором, что проговорили едва ли не до часа ночи, и спать разошлись весьма неохотно, не столько потому что исчерпали тему и устали друг от друга, сколько из вежливости.