Текст книги "Последыш. Книги I и II (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Бармин честно выслушал ее пространную речь, не перебив ни разу, не выразив свое отношение, не сбив с мысли. Он был заворожён ее тоном, ее голосом, ее словами… Ее лицом, взглядом ее чудных глаз.

– Если крыша и поехала, то у нас обоих, – успокоил он сестру. – У меня сейчас к тебе, Варя, только один вопрос. В рамках нашего общего бреда ты позволишь мне поцеловать тебя… Ну или еще что-нибудь…

– Поцеловать могу разрешить прямо сейчас, – сразу же ответила Варвара, неожиданно восстановившимся звучным голосом. – Мы в парке одни. Даже телохранителей нет. А что касается еще чего-нибудь, то я определенно «за», но только в спальне и при закрытых дверях. Ставни я бы тоже закрыла. Узнает кто, со стыда сгорю!

– С чего бы?

– С того бы. А замуж мне теперь придется выходить не за Олега, а за Петра. Думаю, с ним можно договориться. Мы прикрываем его, он нас. А дети через одного, один его – экстракорпорально[157]157
  Экстракорпоральное оплодотворение – вспомогательная репродуктивная технология. Синонимы: «оплодотворение в пробирке», «оплодотворение in vitro», «искусственное оплодотворение». Во время ЭКО, яйцеклетку извлекают из организма женщины и оплодотворяют искусственно в условиях «in vitro» («в пробирке»), полученный эмбрион содержат в условиях инкубатора, где он развивается в течение 2–5 дней, после чего эмбрион переносят в полость матки для дальнейшего развития.


[Закрыть], – другой твой. У нас с тобой генотип чистый, как у всех, кто получил Благословение богов. Родовая сила от кровосмешения только возрастет.

«Весьма прагматический подход», – покачал мысленно головой Бармин, но ему следовало признать, в этом мире другие люди просто не выживают.

– Не забывай, по закону они будут Глинскими.

– Нестор не вечен, – пожала она плечами. – А с Петром я всегда договорюсь. Мы же росли вместе. Я его знаю, он меня знает. Всегда можно придумать причину для перекрестного усыновления.

– А так разве делают, – удивился Бармин, который все еще плохо разбирался в системе отношений, существующей в среде высшей аристократии империи.

– Делают, но только между дружественными родами, для взаимного усиления генотипа и укрепления связей.

«Обалдеть!»

– А что такое «Благословение богов»? – решил Бармин выяснить еще один тонкий вопрос.

– Не знаю, – пожала Варвара своими роскошными плечами. – Так говорят, но точно не знает никто.

«Кто-то знает, – не согласился он, – но языком не треплет…»

3. Десятое июня 1983 года

Что ж, правду сказать, «пляжный домик» князя Глинского выглядел на «десять миллионов американских рублей». Впрочем, стоил он, наверняка, столько же, но, разумеется, учитывая разницу в покупательной способности. Где-то миллиона полтора, но уже не в долларах по курсу 2019 года, а в золотых рублях по курсу 1983. Элегантная крепость в крымско-татарском стиле с элементами французского «ар-нуво». Построена, как узнал Бармин из энциклопедии, как раз в конце XIX века, когда в моде было все французское, и когда Крым неожиданно вошел в моду, и все имперские аристократы ринулись спешно строить здесь дворцы и замки. В общем, Глинские хорошо устроились, не говоря уже о том, что под боком у императора, а это, к слову сказать, дорогого стоило. Благодаря императору, в Крыму царил род водяного перемирия. Здесь были запрещены любые формы военных действий между семьями, родами и кланами, и к тому же охрану полуострова осуществлял императорский гвардейский корпус, а с ним стал бы связываться лишь законченный самоубийца. Ингвар узнал все это от Федора перед тем, как отправился на встречу с Нестором, воспользовавшись на этот раз не конвертопланом, а геликоптером. Лететь-то тут было всего ничего, правда, большей частью, не над сушей, а над морем, как рекомендовала имперская служба безопасности, осуществлявшая в Крыму функции ЦУПа. Но все это было не суть важно. Главное было не опоздать, и Бармин не опоздал.

Едва геликоптер приземлился, к нему сразу же подъехали автомобили: представительский для Ингвара и два в качестве почетного эскорта. Его ждали и приняли, следует заметить, тоже практически сразу, что говорило в пользу Нестора, не ставшего топтаться на гордости будущего зятя, а то, что Ингвар женится на Дарене, у хозяина дома не было, по-видимому, ни малейших сомнений. Их попросту не могло быть.

– Садись, – кивнул он на кресло, едва успели поздороваться. – Рассказывай!

Судя по всему, князь Глинский имел в виду что-то конкретное, но отнюдь не то, о чем собирался говорить с ним Бармин.

– Рассказывать, о чем?

– О нападении, разумеется! – усмехнулся в ответ Нестор. – Ловко ты выкрутился, парень. Признавайся, кто это за тебя так вложился?

– Ах, вот вы, о чем! – ответно улыбнулся Бармин. Вопрос, заданный Глинским, был из разряда тех, за которые бьют морду. Но Ингвар здесь, не чтобы собачиться. – Вы о Союзной рати.

– Именно! – подтвердил собеседник.

– Бой мы вели почти весь день, – начал, тогда Ингвар свой неспешный рассказ, – и представьте, Нестор Изяславович, ни одна сука не встрепенулась. Так что бой мы, считай, втроем выиграли: я, Варвара и Елена.

– Это ты меня сейчас сукой назвал? – построжал лицом Глинский.

– Если ошибся, извините, – спокойно ответил ему Бармин. – Но я вашей дружины в Надозерье не видел.

– Зато я императору сообщил, – возразил князь, – а это, знаешь ли, в твоей ситуации дорого стоит.

– Если так, спасибо, – на полном серьезе кивнул Ингвар. – Но императору доложили еще два неравнодушных человека: Великий князь Михаил Ягеллон и Великий князь Андрей Романович. Они же оказали мне некоторую помощь.

– Значит, приехал выкатить мне претензию! – хмыкнул Глинский. – Валяй, если так. Внимательно тебя слушаю.

Хозяин дома вел себя с Барминым еще более развязано, чем на дне рождения своей дочери. Сидел, вальяжно развалившись в кресле, говорил чуть ли не на блатном жаргоне.

– Претензии есть, но приехал я по другому поводу.

– Ну, ну.

– Я хочу поставить вас в известность, что не женюсь на Дарене.

– То есть, моя поддержка тебе больше не нужна. Ягеллон обещал помочь? За красивые глаза или в цене сошлись? Чем платить станешь?

Глинский не нервничал и, даже если прогневался, то виду не подавал. То ли не успел разобраться в ситуации, то ли имел такие козыри, бить которые Бармину было нечем. Во всяком случае, по мнению самого Нестора.

– Отвечаю, по пунктам, – все так же спокойно и неторопливо продолжил говорить Бармин. – Во-первых, вы меня обманули. Никакой особой помощи в получении титула не требовалось, да вы и не делали ничего. Вопрос с титулом был решен еще месяц назад, и сегодня император мне его вернет. Об упразднении графства речь вообще не шла.

– Это ты точно знаешь?

– Точно.

– А что, если тебя развели, и ничего ты сегодня не получишь? – зло осклабился хозяин. Похоже, его все-таки пробрало, поскольку он не думал, что юный Менгден так быстро узнает правду.

– Если меня обманули, я уеду в один из своих замков…

– В развалины Надозерья, что ли?

– Можно и туда, – кивнул Ингвар. – Место чудесное. Отстроимся как-нибудь. Но я имел в виду другие два замка. Те, которые получил не по завещанию, а по распоряжению о передаче владения, которое сделал мой дед Карл. Он оставил мне довольно приличное наследство. А теперь еще и бабушка немало завещала, так что мне есть, где жить, и на что жить, тоже есть.

– Завещание государственного преступника подпадает под эдикт о конфискации… – как бы размышляя вслух, заметил Глинский.

– Верно, – согласился Ингвар. – Но мой дед учел такую возможность. Он передал собственность, включавшую среди прочего два замка с вотчинами, в распоряжение сестры своей жены Ее Светлости княгини Элеоноры-Анны Несвицкой, а уж она передала эту собственность мне. Так что, если меня обманули, то стану я простым, но довольно богатым дворянином древнего рода. И вот тогда, такому дворянину будет не зазорно жениться по сговору на младшей дочери пятой жены князя Глинского, которая, к слову, не имеет права на вашу фамилию, Нестор Изяславович. И, разумеется, вам придется дать за ней приличное приданное и какой-нибудь титул.

– Значит, обиделся на то, что младшая и от пятой жены? – вот теперь Глинский действительно был зол и даже не скрывал своего настроя. – Уважение тебе не оказали. Приданного не предложили. Чести войти в клан Глинских оказалось мало? Иметь на своей стороне такого союзника, как я недостаточно?

– Да, Нестор Изяславович, – не стал спорить Бармин. – Обиделся. Я ведь в любом случае не худого рода. Менгдены, графы они или нет, древний род. Подревнее Глинских, между прочим. И вы могли бы из уважения к имени не делать из меня дурака, обещая то, что мне должны были вернуть, в любом случае. Допустим даже, что вы об этом не знали. Но, если так, как вы могли обещать то, чего не могли добиться? Если бы император не желал вернуть мне титул, никакие ваши ходатайства не помогли бы. Вы же меня из ссылки достать не смогли, так отчего были уверены сейчас? А дальше просто. Я же не дурачок, на самом-то деле. Обманули, попробовали сэкономить на приданном, да еще и перехватить надо мной власть. Ставку сделали на Варвару, но имени ее возможного жениха не назвали. По той же причине: заполучить задешево знатную и талантливую невесту для кого-то из второстепенных клановых женихов, кому такая женщина и во сне не приснится. Я ошибаюсь?

– Зря ты, юноша, решил со мной бодаться, – покачал головой Глинский. – Как бы шею не свернуть.

– Я воевать с вами, Нестор Изяславович, не намерен, – Бармин пригубил бокал с красным вином и, наконец, закурил.

– Значит, воевать не хочешь, а гадости мне говоришь по доброте душевной?

– Нет. – На этот раз усмехнулся Ингвар, но не зло, а, скорее, добродушно. – Я пришел, чтобы договориться.

– Да, ну?

– Во-первых, не хотел ставить вас в неловкое положение, поскольку на приеме император вернет мне титул и разрешит Варваре носить родовое имя. А во-вторых, будет объявлено о состоявшейся помолвке между мной и дочерью Великого князя Андрея Романовича. В качестве приданного она приносит мне графство Менгден, а в качестве наследства со стороны матери Полоцкое княжество.

– Ловкий ты парень, Менгден!

– Не без этого.

– Ладно! – решительно рубанул ладонью воздух князь Глинский. – Я понял. Играть с Андреем в перетягивание каната я не буду. Считай, твоя взяла. Но на твоем месте я бы не стал сбрасывать Глинских со счетов.

– Так я и не собираюсь, – пожал Бармин плечами. – Я же сказал, давайте договариваться!

– Что предлагаешь?

– Варвара сегодня получит право именоваться графиней Менгден. Титул, как вы понимаете, не наследственный, но пожизненный, какую бы фамилию по мужу она ни взяла. В приданное за ней я даю миллион золотых рублей и замок Крево с прилегающими девятьюстами гектарами земельных владений.

– И кому такое счастье?

– Вашему сыну Петру.

– Сын от первой жены…

– Так и Варвара от первой.

– С ней этот вопрос обсуждал?

– А как же иначе? – удивился Бармин. – Я ее неволить не стану.

– Значит, ты про Петра в курсе? – прищурился Глинский.

– Я в чужие семейные дела не лезу, а они с Варварой, как я понял, росли вместе. Сговорятся, я думаю. Будет семья, пойдут дети…

– Чьи?

– Я же сказал, не мое это дело, – пожал плечами Ингвар. – Взрослые люди. Найдут компромисс.

– А что будем делать с Дареной?

– Если будете настаивать, женюсь. Но сразу хочу предупредить. Вакантно лишь место пятой жены, и это не обсуждается. Обсуждаться может только размер приданного и дата свадьбы…

Глава 8

1. Десятое июня 1983 года

Надо отдать должное князю Глинскому. Встретившись на императорском приеме, – в те полчаса, которые предшествуют торжественной части, – они обнялись, как родные. Причем инициатором объятий выступил как раз Нестор. Расцеловал сукин сын Варвару и Елену, крепко прижал к груди Ингвара, прослезился «ненароком» и не без показной гордости сказал незнакомому господину, оказавшемуся по случаю окольничим императорского двора князем Василием Владимировичем Углицким:

– Они мне все, как родные!

– Но и родные тоже, – добавил, спустя мгновение, взглянув со значением в глаза Бармину.

В принципе, теперь они снова были родней, а в перспективе и союзниками. Беседа тет-а-тет, начавшаяся с конфликта, затем пошла ровнее, и, в конце концов, они не только ударили по рукам, но даже успели обговорить детали будущих отношений, подписав составленный наскоро, – но отнюдь не небрежно, – договор о намерениях.

– Так и есть, – подтвердил Бармин. – Мы с Глинскими уже который век родня!

Нестор кинул на него острый взгляд, но от комментариев воздержался.

– Не буду задерживать вас, детки! – улыбнулся вполне дружелюбно и чуть повел рукой, словно указывал направление. – Идите! Небось есть еще с кем поговорить.

– Спасибо, Нестор Изяславович, – поблагодарил Ингвар, он понял, куда посылал его Глинский. На противоположной стороне белоколонного, наполненного светом зала стоял князь Андрей Романович с семьей. Впрочем, сыновей с невестками сегодня с ним не было, только он сам, Екатерина Алексеевна и Маша.

Раскланялись с Глинским и Углицким, и Бармин повел своих дам знакомиться с Северскими. Пока здоровались и перекрестно представляли и представлялись, супруга князя Северского с откровенным интересом рассматривала, как самого Ингвара, так и его дам. Она, по-видимому, уже знала, что княжна Збаражская является едва ли не официальной невестой Менгдена, но, как ни странно, в ее взгляде не было ни ревности, ни опаски. Скорее, в ее глазах отражался дружественный интерес, и Бармин взял этот факт на заметку. Сам он в это время, по большей части, смотрел на свою будущую жену. В платье малахитового цвета и в полной изумрудной парюре[158]158
  Парюра – набор ювелирных украшений, подобранных по качеству и виду камней, по материалу или по единству художественного решения. Большая или полная парюра может включать до 15 предметов (диадема, ожерелье, брошь, серьги, браслеты (часто парные), кольца, декоративный гребень, шпильки, фероньерки и т. д.), надевается в особо торжественных случаях.


[Закрыть], Мария выглядела просто замечательно. Косу ей уложили на голове высокой короной, а из волос на лоб спускались две золотые цепочки фероньерки[159]159
  Фероньерка – женское украшение в виде обруча, ленты или цепочки с драгоценным камнем, жемчужиной или розеткой из камней, надеваемое на голову и спускающееся на лоб.


[Закрыть], удерживающие крупный каплевидной формы изумруд.

– Выглядите просто потрясающе! – шепнул Ингвар, распрямляясь после того, как поцеловал ей руку.

– Все для вас! – шепнула она в ответ. – И это ведь только витрина, господин мой Ингер. Представляете, что ждет вас в самой лавке?

«Вот же оторва»! – восхитился мысленно Бармин.

Он еще не знал, какой она станет ему женой и какой любовницей, но ее характер и темперамент ему уже нравились, не было претензий и к ее внешности. Молода и хороша собой, что тут скажешь!

– Тряпочка за тряпочкой… – улыбнулся он, продолжая слышимый лишь им двоим разговор.

– Стриптиз? – улыбнулась она. – Возможно, но не обязательно. Эдакий разврат еще надобно заслужить.

«Я постараюсь!» – ухмыльнулся мысленно Бармин, но вслух ничего не сказал. Просто не успел.

– Наговорились? – прекратила их более чем странный диалог мать невесты. Слышать слов, она, скорее всего, не могла, но, зная нрав своей дочери, кое о чем, наверняка догадывалась. – Успеете еще!

– Мария улетает с тобой, – добавил своих пять копеек Великий князь. – Это решено, ее вещи уже грузят в самолет.

– Разумеется, – склонил голову Бармин. – Вместе спокойнее.

– Рад, что ты это понимаешь, – кивнул Великий князь. – Они все тебя и так, если не ненавидят, то уж точно, не жалуют, ну а после сегодняшнего… Как бы не пришлось уходить в бега, заграницу.

– Все настолько серьезно? – поинтересовался Бармин. Он, разумеется, знал, что дела обстоят хуже некуда, но, похоже, его «хуже некуда» и «хуже некуда» князя Северского были отнюдь не идентичны. У Андрея Романовича оно побольше будет, потяжелее и значительно чернее.

– А я как раз думал воспользоваться случаем и объясниться с князьями…

– Не сегодня, – сказал, как отрезал Северский. – Я упросил императора не приглашать сюда сегодня князей Ярославского, Галицко-Дмитровского и Ростовского. Во избежание возможных эксцессов. А ну, как начнете выяснять отношения прямо здесь прямо сейчас? Никому мало не покажется. Но до них мне дела нет, а вот о тебе, как о будущем зяте, я просто обязан позаботиться.

– Спасибо, – поблагодарил Бармин, вполне оценив оказанную ему услугу. Услуг этих и прочих добрых дел набиралось уже достаточно много, и он начинал беспокоится о том, чем и когда придется за них расплачиваться.

– Свои люди – сочтемся! – словно, угадав, о чем он думает, улыбнулся Ингвару Северский. – И вот еще что. Его Величество Менгденов и раньше не привечал, и, хотя поступил с тобой по справедливости, большой радости от этого не испытывает, тем более, что ты язычник. Поэтому, когда будете говорить…

– А мы будем? – не выдержав, прервал Бармин Северского.

– Скорее всего, – чуть дернул верхней губой собеседник, который, по-видимому не привык, чтобы его перебивали. – Так вот, как бы он с тобой не заговорил, будь осторожен и постарайся избегать конфликта. Лучше промолчи, чем обострять. Не зазорно, к примеру, за что-нибудь извиниться, даже если не чувствуешь за собой вины. Император – главный арбитр в любом споре, а у тебя их теперь будет много. И учти еще кое-что. Его Величеству не понравился наш с тобой сговор. Опасается, что своими руками создаю врага династии номер один.

– Я династии не враг. – Декларация о намерениях была сейчас более чем уместна.

– Был бы ты враг, я бы с тобой по-другому говорил, – пожал плечами Великий князь.

– С Глинским договорился? – сменил тему буквально через мгновение.

– В общих чертах, – не стал скрывать Бармин. – Варвара выйдет замуж за одного из его сыновей, брак с Дареной остается под вопросом. Нестор Изяславович хочет «раз уж все так сложилось, все хорошо обдумать».

Мария бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц, но естественно, промолчала. Сейчас говорили мужчины, но было очевидно, обсуждаемая тема ее живо волнует.

– Но твоим врагом он не стал? – задал Северский следующий вопрос.

«Боги миловали, – вздохнул мысленно Бармин. – Да я и сам постарался».

– Нет, – покачал он головой. – До дружбы далеко, но вражду удалось погасить в зародыше.

– Будешь устраивать прием по случаю возвращения титула? – Новая смена темы, но Бармин чего-то в этом роде ожидал все время, пока они говорили, поэтому не удивился.

– Да, – подтвердил он. – Если сегодня все пройдет гладко, придется устроить. Все-таки событие не рядовое.

– Пригласи датскую родню.

– Хорошая идея, – Бармин взглянул искоса на Варвару и Елену, но его женщины были само спокойствие. Покушение покушением, но публично демонстрировать обиды – слишком дорогое удовольствие. Во всяком случае, для истинной аристократии. Что, впрочем, не отменяет мести, которая свершится в нужное время и в подходящем месте, и, разумеется, на холодную голову.

В общем, разговор получился весьма любопытный, но продолжить его не удалось. Обер-церемониймейстер двора граф Евдокимов провозгласил выход императора, и гости поспешили занять свои места, заранее обозначенные для каждого присутствующего дворцовыми чинами. Бармин с Варварой и Еленой тоже отошли от Великого князя и встали у последней колонны в левом ряду. Заходящее солнце светило им сквозь высокие балконные двери, – на противоположной стороне зала за колоннами их было двенадцать, – прямо в глаза. Малоприятное ощущение, отнюдь не добавляющее бодрости духа, но приходилось терпеть, и не им одним. На этой стороне зала находилось ничуть не меньше гостей, чем на противоположной.

Бармину все это не нравилось, но делать нечего – именно этого ожидал от него дворцовый протокол. Однако страстное желание заслониться от прямых лучей заходящего солнца привело, как, впрочем, случалось с ним уже неоднократно, к неожиданному эффекту. Какое-то смутное движение души, и вот уже перед его глазами возник прозрачный, голубовато-серой окраски дымчатый экран.

«Светофильтр! – восхитился Бармин простоте и изяществу решения. – Как просто!»

Впрочем, все просто, когда знаешь, что надо делать и как этого добиться. Бармин прикрыл глаза, припоминая, как у него получилось создать снижающий интенсивность освещения экран. Проследил движение тени, петляющий на границе сознания и подсознания, и следующим «движением души» создал еще два таких же экрана: для Варвары, и для Елены.

– Так лучше? – спросил шепотом, не поворачивая головы.

– Ты чертов гений, Инг! – выдохнула Елена.

– Спасибо! – добавила от себя Варвара, и они стали наблюдать за церемонией выхода императора.

Честно сказать, Бармин ожидал большего, но, возможно, все дело в том, что это был Малый прием, и к тому же проводимый не в основной императорской резиденции в Новгороде, а в летнем дворце. Император – высокий худощавый мужчина с обильной сединой в темных коротко стриженных волосах и еще более темной, почти черной бороде, – был краток. Заняв массивное золоченое кресло, стоявшее на невысоком возвышении и служившее ему троном, он коротко приветствовал гостей, отметив по ходу дела, что здесь, – в его Ливадийской резиденции, – собрались сегодня отнюдь не все те люди, кого он хотел бы видеть рядом с собой в этот чудесный летний день. А затем добавил, что, хотя первоначально этот прием задумывался всего лишь, как удобный случай повидаться с некоторыми из родных и близких, чтобы пообщаться с ними в приватной обстановке, он решил, тем не менее, воспользоваться случаем и объявить несколько указов, касающихся одного из его сегодняшних гостей. Указов, как тут же выяснилось, было целых три. Первым – Бармин признавался наследником рода Менгденов, без упоминания, впрочем, имен тех Менгденов, – отца и деда, – кому он наследует. Вторым указом ему возвращался титул, и, соответственно, Ингвар граф Менгден вводился в круг старой имперской аристократии, и третьим указом, – снова же, без упоминания ее родителей, – старшая сестра Ингвара – Варвара Глинская получала право с этого дня именоваться Барбарой графиней Менгден. Удивительно, но ей официально возвращали не только титул, но данное при рождении имя.

Часть гостей, собравшихся в приемном зале Ливадийского дворца, испытали при оглашении указов род когнитивного диссонанса, – выраженный, впрочем, у разных людей по-разному, – для других гостей это была уже «старая новость», но все встретили аплодисментами момент, когда император лично вручил Ингвару свитки с текстами указов и графские регалии: корону, коллар[160]160
  Коллар (англ. collar – ошейник) – это мужское колье, символизирующее власть. Чаще всего коллары можно увидеть у мэров городов, судей конституционного суда и у глав семей с фамильными гербами.


[Закрыть] с гербом Менгденов, – вставшим на задние лапы медведем, вооруженным на варяжский манер секирой и щитом, – и владетельский перстень. Все это, как он понимал, было в свое время конфисковано у его деда, но теперь возвращалось законному наследнику. Момент, что и говорить, исторический, а для Бармина к тому же вполне символический. Получив из рук императора графские регалии, он окончательно переставал быть самим собой, Игорем Викентиевичем Барминым, – попаданцем и вселенцем, – и становился Ингваром сыном Сигурда графом Менгденом. Понимание этого факта не по-детски «треснуло» его по башке прямо там, у подножия трона, но аттракцион невиданной щедрости продолжался, и Бармин должен был соответствовать месту, времени и обстоятельствам, то есть, держать себя в руках.

Едва отзвучали аплодисменты, как император сделал еще одно объявление, сообщив Городу и Миру о состоявшемся ранее, – но не сказав, где и когда, – таинстве официальной помолвки между графом Ингваром Менгденом и княгиней Марией Полоцкой. Вот тут ахнули уже все, поскольку посвященных в эту «тайну Мадридского двора» было крайне мало, и никто даже представить себе не мог, что «этот Менгден» породнится с императорским домом. А между тем, к подножию трона вышли князь и княгиня Северские, чтобы завершить акт помолвки, символически передав жениху его невесту. Мария шла между ними, но, приблизившись к императору, оставила родителей и, подойдя к Бармину, встала слева от него…

* * *

Сам прием запомнился плохо. Количество впечатлений перешло в качество со знаком минус. Бармин принимал поздравления, улыбался, говорил комплименты дамам или вел вежливую беседу ни о чем, но делал все это, как во сне, сквозь туман или даже сквозь воду. Звуки и краски были размыты, мысли текли медленные, словно, на границе засыпания, и держаться в тонусе было крайне сложно. Тем не менее, внешне Ингвар функционировал на ять, другое дело, что для этого приходилось делать усилие, несоразмерное полученному результату. Наверно, поэтому, когда приличия позволили наконец покинуть императорский прием и загрузиться в любезно предоставленный князем Северским самолет, – как он попал на аэродром, так и осталось для Бармина тайной за семью печатями, – Ингвар рухнул в кресло и, находясь в прострации, пропустил и завязавшийся в салоне разговор, и объявление о взлете и маршруте полета, сделанное пилотом, и сам взлет. Более или менее, он пришел в себя после того, как выпил залпом полстакана старки, «закусил» водку чашкой крепкого кофе и сигаретой, и повторил. Вот после второй порции, – еще полстакана старки, – получив от стюарда очередную чашку с крепким кофе и, закурив следующую сигарету, Бармин окончательно вернулся в себя и огляделся, вполне осмысленно воспринимая окружающую действительность.

Итак, он находился в великолепно декорированном и обустроенном салоне частного самолета. При этом его кресло было развернуто так, чтобы он мог видеть Варвару, Елену и Марию, занявших другие три кресла, развернутых, в свою очередь, так, чтобы образовывать нечто вроде круга. Все были излишне возбуждены и порядком насторожены, и было очевидно, что, если до сих пор между ними не вспыхнул конфликт, то это лишь вопрос времени. Разумеется, все старались соблюдать приличия, поскольку скандал – это моветон. И конечно же, никто из них не назовет истинную причину напряжения, – ревность, недоверие и предубеждение, – но долго так продолжаться не будет, и Бармин возблагодарил богов, что его «возвращение» случилось сейчас, а не позже. Сейчас, – а, судя по тому, что показывали часы, они находились в полете совсем ничего, каких-то четверть часа, – он все еще мог вмешаться и разрешить назревающий конфликт с минимальными потерями.

– Прошу прощения, милые дамы, – сказал он, и на нем сразу же скрестились взгляды всех троих. – Я, видимо, опьянел от избытка впечатлений и оттого оставил вас наедине со своими мыслями. Еще раз прошу прощения, и давайте наконец разберемся с возникшей ситуацией. Елене и Варваре несколько проще. Они росли вместе, дружат, можно сказать, всю жизнь и успели вместе со мной повоевать против настоящего жестокого врага. Кстати, если я вам этого еще не сказал, милые мои, то говорю сейчас: из нас вышла отличная боевая тройка. Это следует иметь в виду, поскольку мы не только не застрахованы от новых нападений, мы на них обречены. Нас долго еще не оставят в покое, если, вообще, когда-нибудь смирятся с нашим существованием. Так что, как говорят умные люди, надейся на лучшее, готовься к худшему.

– Я, между прочим, тоже прошла боевую подготовку, – встряла в разговор Мария.

– Серьезно? – прищурилась Елена, и было неясно, иронизирует она или действительно интересуется.

– Я тренировалась с бойцами группы быстрого реагирования и с бойцами разведывательно-диверсионного подразделения спецназа Тайного приказа.

– Тренировалась или тренировалась? – уточнила ни с того ни с сего оживившаяся Варвара.

– Мне восемнадцать лет, – ровным голосом, но с явным подтекстом сообщила невеста Ингвара. – Занимаюсь с десяти лет. Ежедневно час-полтора, раз в две недели – суточные сборы, раз в два месяца – недельные. В шестнадцать лет прошла полный цикл подготовки призывника, прошедшего отбор. Восемь недель в учебке Тайного приказа. Теперь сами решайте, тренировалась или тренировалась.

– Ничего себе! – с неожиданным восхищением высказалась сестра Бармина.

– То есть, сможешь мину заложить, часового ножиком по горлу оприходовать? – продолжила явно увлекшаяся разговором Елена.

«Чем бы дитя не тешилось!» – констатировал Бармин и решил, пока в обсуждение не вмешиваться.

– Из гранатомета в окно третьего этажа, из снайперской винтовки с трехсот метров между глаз, саперной лопаткой в рукопашке, – как ни в чем ни бывало, но не без тайной гордости, продолжила Мария.

– Какой у тебя ранг? – перешла к главному Варвара.

– Семнадцатый.

– Какой, какой? – не поверила своим ушам будущая третья жена.

– Семнадцатый, – победно улыбнулась княгиня Полоцкая. – И я умею пользоваться магией в бою.

– Отлично! – подытожил Бармин. – Теперь нас уже четверо, и супостату придется несладко, если попробует нас на прочность. Но давайте все же поговорим о другом. Дамы, вы уже знаете, что Маша станет моей второй женой. Это факт объективной реальности, и обсуждению или коррекции он не подлежит. Поэтому прошу вас отнестись к Марии с пониманием и уважением, и принять во внимание, что она младше вас, и ей, на самом деле, не восемнадцать лет, а семнадцать. Я могу на вас рассчитывать?

– Да, – ответила после короткой паузы княжна Збаражская.

– Не волнуйся, – успокоила его Варвара.

– Тогда, вопрос к тебе, Маша, – посмотрел он на Марию Полоцкую. – Ты понимаешь, что у нас семья? В семье же, хуже нет – начать выяснять, кто важнее, круче или еще что. Ты станешь второй женой, но тебе всего семнадцать, а Лене – двадцать два. Она станет третьей женой, но она старше, опытнее в житейских вопросах, в политике и во многом другом.

– В постели, например, – съехидничала Мария.

– Это тоже, – не поддался на провокацию Бармин, не дав заодно обидеться Елене. – Княжна Збаражская, если подружитесь, а я надеюсь, что так и случится, – сказал он с нажимом, – многому может тебя научить, подсказать, если что потребуется, дать дельный совет, да, и вообще, будет к кому обратиться практически по любому поводу. Это понятно?

– Да, – кивнула Мария.

– Готова сделать усилие и найти с Леной и Варварой общий язык?

– Я постараюсь.

– Тогда перейдем к следующему вопросу, – Бармин допил кофе и закурил новую сигарету. Видят боги, как ему надоели все эти беседы, разговоры, переговоры и увещевания. Оно, конечно, он опытный психиатр, но в своем новом амплуа предпочел бы более простую, не требующую подобных усилий жизнь. Все-таки многоженство – это реликт давних времен, когда слово мужчины, по-всякому, было для женщины законом. В те времена, теремных затворниц не надо было уговаривать жить мирно. Как бы они там между собой не враждовали, мужу на всю эту муйню было, по большей части, наплевать. Главное, чтобы приносили приданное, исполняли супружеский долг и регулярно рожали детей. Но вот прошли века, мир изменился, но язычники и не только они по-прежнему заводили большие семьи, и это означало, что теперь мужчине доставались не только пряники в виде разнообразного секса на законных основаниях, но серьезные проблемы, связанные с поддержанием мира в семье.

– Варвара – моя старшая сестра, – сказал он вслух, продолжая «урок хороших манер», – и до тех пор, пока она не выйдет замуж, она второй человек в семье, и вам обеим, Маша и Лена, надо принимать это в расчет, потому что семейная жизнь – это не только секс. Близость важная часть нашей жизни, но ею не исчерпывается. Есть еще дом, а в нашем случае, огромный замок, за порядком в котором надо следить. Слуги, поставщики, кухня, меню и прочее. Вотчина, наконец. Земли, заводы, финансы. Оборона и безопасность. Политика. И во всем этом мне будет нужна ваша помощь. Так что, кто что умеет, берет это на себя и учит других, а иногда и меня. Я ведь тоже дурень необразованный, – улыбнулся он, снимая напряжение.