Текст книги "Последыш. Книги I и II (СИ)"
Автор книги: Макс Мах
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)
«Удачное расположение…» – Бармин подошел ближе и заглянул в минивэн.
Сам он находился во тьме, но автомобили в колонне светомаскировку не соблюдали. Фары-то были выключены, но машины стояли «под парами», а это значит, с зажженными габаритными огнями. Да еще практически в каждой второй была включена подсветка салона.
«Расслабились ребята…»
Но и то сказать, любое подкрепление из деревни или города будет двигаться именно по этой дороге, и на его пути, как понял Игорь из увиденного, была устроена засада. Метрах в ста позади замыкающего авто. Подробностей было не «разглядеть», но по ощущениям, там притаилась довольно большая группа бойцов, и, учитывая то, что Бармин видел у моста, в распоряжении этих инсургентов наверняка имелось тяжелое оружие: гранатометы, пулеметы, а, может быть, и что посерьезнее, например, минометы и базуки, не говоря уже о возможности минирования.
«Значит, придется наносить два удара, – решил Игорь, который даже не являясь военным специалистом, понимал, что замок атакован отнюдь не любителями. – Один по колонне, другой – по засаде. Тем более, что удара они не ждут».
А они, эти неизвестно кто, действительно не ожидали удара. Их здесь, у машин было человек восемь и все с автоматическим оружием, но охраняли они кортеж, что называется, спустя рукава. Вот и Игоря не заметили, а он, между тем, был уже рядом, притаившись буквально в нескольких шагах от «штабной» машины.
Дверь минивэна с его стороны была сдвинута, это боец охраны, вооруженный каким-то короткоствольным пистолетом-пулеметом, вышел на воздух покурить. Отошел к бамперу, чтобы табачный дым не попадал в салон, и, совсем расслабившись, мышей не ловил: смотрел на звезды. А внутри минивэна, в салоне, достаточно хорошо освещенном подсветкой многочисленных электронных приборов, установленных на специальных консолях, перед приемо-передающей радиоаппаратурой, сидели двое: радист и кто-то еще. Может быть, диспетчер, а может быть, и командир. Мужчины были одеты в гражданское, и у обоих на головах была надета гарнитура связи с огромными наушниками, закрывающими уши целиком. И оба одновременно что-то говорили в свои микрофоны, один на алеманском, а вот второй… Язык был отдаленно знаком Игорю, но он его никак не мог опознать, ну и не понимал, разумеется.
«Ну и кто же вы такие, милостивые государи?» – Но долго удивляться Бармин не мог, время уходило, а значит он должен был действовать.
Покуривавшего у машины бойца охраны, Игорь снес одним выстрелом из своего «чекана». Выстрел прозвучал, как гром среди ясного неба, но реагировать на него было поздно. Бармин сразу же ударил огнем. Первый бросок, и девять машин вспыхивают практически одновременно, второй – и геенна огненная раскрывается на том месте, где укрывалась засада.
«Как бы лес не поджечь», – мимолетно подумал Игорь, но думать об этом было рано или, напротив, поздно. Бой еще не закончился, и Бармин «побежал» дальше. Он не стал ждать, пока рванет бензин, но воспользовавшись накрывшей людей волной замешательства, вскочил в салон штабной машины, схватил в охапку двух находившихся в ней мужчин и сходу «перешел» на берег озера.
Прыжок – а переход, как всегда, был мгновенным, – получился зачетный. Прямо из салона минивэна на четыреста с гаком метров на северо-запад, как раз к яблоневому саду Моховской фермы. Место тихое и в меру безопасное. Во всяком случае, Бармин посчитал его таковым, учитывая обстоятельства. И это был очевидный плюс: и то, что мгновенно, и то, что больше чем на четыреста метров. Еще в плюсе была информация о том, что телепортация возможна даже из замкнутого пространства и, что характерно, через броню. Машинка-то была не простая, а бронированная. Не лишь бы как. Заодно выяснились и кое-какие граничные условия: объем «пространства переноса» оказался, прямо скажем, маловат. Две женщины, тесно прижавшиеся к Игорю перед самым прыжком, перенеслись вместе с ним, как нечего делать. А вот с захваченными им в плен инсургентами так не получилось. Одного, который поменьше и потише, перенесло нормально. Зато второго, не вовремя попытавшегося оказать Игорю посильное сопротивление, изрядно покромсало. А нечего было выделываться и растопыриваться, тогда бы не оказался «за бортом». Неудачнику оторвало левую руку по локоть и обе ноги почти до колен. Больно и крови много, да и зрелище не аппетитное, но это бы еще как-нибудь. Раны перевязать, скорую вызвать и вуаля – в больнице бы откачали. Но он болезный еще и выгибался, откидывая голову назад. Вот ему полчерепа и «спилило», а с такими ранами уже не живут. В общем, прыжок этот Бармина многому научил, да и напугал изрядно. А что, если бы на месте этого недоумка оказался кто-нибудь из его девушек?
Подумав об это, Бармин едва не впал в истерику. Но с приступом, слава богам, справился довольно быстро, и, решив, что, если будет занят делом, некогда станет фантазировать, взялся за уцелевшего. Этот крепенький мужичок под пятьдесят, скорее всего, являлся координатором операции или бери выше. Одет в хороший костюм, носит очки и галстук и вооружен как-то смешно. Револьвер тридцать восьмого калибра в наплечной кобуре скрытого ношения. Одним словом, не боевик. Но, если так, то мозги этого типчика были обременены многими и многими знаниями, из которых проистекали его личные печали.
Впрочем, начиналось все мирно. Бармин задал незнакомцу несколько вполне очевидных вопросов, – имя, национальная принадлежность и причина наезда, – но в ответ получил лишь набор отмазок: «Нихт ферштейн», «Я вьяс не понимать» и «Не размовляю вашу мову». И лопочет, гад, что-то по-итальянски. Дескать, «швамбранин[86]86
Швамбрания – выдуманная страна из автобиографической повести Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания».
[Закрыть] я, в магазин за колбасой вышел». Раздосадованный упертостью единственного оставшегося в живых «языка», не желавшего даже назваться по-человечески, – ну какой из него, на хрен, Джузеппе? – Игорь сломал террористу пару пальцев на левой руке, поставил синяк под глазом и пустил юшку, свернув на бок нос, но пленный оказался тем еще жуком. Молчал гад, а время уходило. Стрельба в замке все еще не утихла, за березовой рощей все горело и взрывалось, да еще и девчонок не хотелось оставлять надолго одних. Иди знай, кого и когда понесет в ту сторону, или что туда прилит. Оно конечно, обе умеют ставить щиты, но сердце было неспокойно. В общем, Бармин был на нервах, и то, что произошло в следующие несколько минут можно было объяснить лишь его общим взбудораженным состоянием, неопытностью в подобного рода делах и начинавшей овладевать им паранойей, помноженной на совершенно простительный в такой ситуации гнев.
В общем, Бармин орал и матюгался, одновременно тряся, как липку, взятого за грудки мужчину и требовал от него ответов на свои вопросы. Но злодей, мать его так, только мычал что-то нечленораздельное разбитыми губами и хрюкал, как бывает у людей при насморке, пытаясь остановить идущую носом кровь. И в какой-то момент Игорь попросту потерял над собой контроль, и то, что произошло дальше, помнил смутно, словно действовал во сне или трансе. А когда очнулся, оказалось, что он уже знает ответы, как минимум, на часть своих вопросов, и, поскольку оппонент его допроса не пережил, но цельность костей и шкуры при этом сохранил, приходилось признать, что каким-то образом Бармин «взломал» его мозг, чего бедолага пережить уже не смог. И все про все, если верить равнодушно отсчитывающим время часам, заняло у Игоря две минуты или, может быть, чуть больше, но ненамного. Способность это была явно новая, прежде известная ему только по книжкам и фильмам фэнтези, и, видимо, смертельно опасная для тех, к кому ее применяют.
Можно было, конечно, предположить, что, изучив этот странный дар и хорошо потренировавшись на «мышах», он найдет способ минимизировать ущерб тому, чьи мысли взялся «читать». Однако в данный момент Бармин был совершенно истощен физически и опустошен психически, – из чего следовало, что «взлом» потребовал от него буквально нечеловеческих усилий, – и заниматься дедукцией, анализом и прочим всем был просто не в силах. Его пошатывало, перед глазами плыло, а в голове стояла взбаламученная «ураганом» муть. В таком состоянии не то что воевать, жить не хотелось и не моглось. И все-таки Игорь вспомнил о девушках и хотел было прыгнуть прямо к ним, однако у него, на счастье, нашлись остатки сил, и он смог сообразить, что, во-первых, не факт, что допрыгнет, а во-вторых, что нельзя оставлять голову Клауса Бека полицейским и всяким прочим дознавателям в целости и сохранности, поскольку никому не следует знать, что произошло с мозгами бедняги. Поэтому сначала Бармин расстрелял голову инсургента из своей ужасающей помпушки, а затем поплелся пешим ходом к «сиреневому лабиринту».
Идти было недалеко, всего каких-то полкилометра, но ноги были ватные, и расстояние, которое в обычное время Бармин играючи пробежал бы минут за пять-шесть, он преодолевал целых двадцать минут с довеском. Но все-таки пришел, нашел девушек, забившихся от греха подальше в самую глухую часть лабиринта, и как раз в этот момент в замке перестали стрелять. Наступила тишина, нарушаемая лишь треском огня, все еще бушующего за березовой рощей и далекими криками людей.
– Живы? – спросил Бармин, тяжело опираясь на свой смертоубойный «чекан».
– Мы-то живы, – с каким-то странным выражением произнесла Варвара, а в следующее мгновение они с Еленой, словно, с цепи сорвались. Набросились на несчастного Игоря, повалили на землю и стали, заливаясь слезами и идиотским смехом, целовать его и обнимать, не забывая между делом ощупывать на предмет медицинского освидетельствования. То есть, попросту говоря, обе были безмерно счастливы, что он воротился к ним живой, но опасались за цельность его небезразличной им тушки. Бармин не возражал и не сопротивлялся. У него на это просто не оставалось сил. Но к чести женщин, они быстро сообразили, что «что-то тут не так», и уже через минуту взялись в четыре руки приводить его в норму.
Оказывается, местные колдуньи из аристократических семей, умели не только ставить качественные щиты и обнаруживать врагов на расстоянии. Знахарствовать и ведовать их тоже учили. И сейчас, пока одна лечила наложением рук его несчастную голову, другая – каким-то образом умудрялась «вливать» в него силу. Немного, совсем чуть-чуть, но Игорю хватило. Изменился к лучшему тонус мышц, поднялось до «терпимого» кровяное давление, и в голове прояснилось. Еще не «айс», но уже «гуд».
– Спасибо, красавицы! – поблагодарил Бармин, садясь на земле. – Вы меня, можно сказать, с того света вытащили!
Он обнял сразу обеих, – они все еще оставались рядом с ним, – и поцеловал сначала одну, потом – другую.
– А теперь, – сказал, оторвавшись от своих боевых подруг, – пойду-ка я прогуляюсь к замку. Разведаю обстановку. А вы пока подождите меня здесь.
Они находились сейчас у северного входа в лабиринт – недалеко от беседки, построенной почти у самого берега озера, и, заканчивая фразу, Бармин кивнул на этот довольно изящный бельведер[87]87
Бельведер – лёгкая постройка на возвышенном месте, позволяющая обозревать окрестности, в данном случае, беседка над озером.
[Закрыть] из резного камня, имея ввиду в качестве пункта дислокации именно его. И вот тут вдруг сработала его недоразвитая чуйка. Игорь встал на ноги, перехватил поудобнее свой «чекан» и хотел было идти, когда в его прояснившейся голове прозвучал сигнал «Свистать всех наверх!». В общем, он почувствовал снайпера буквально за мгновение до выстрела, и единственное, что успевал сделать, это упасть на спину, заодно повалив, буквально подмяв под себя обеих девушек.
Выстрела они не услышали, но вот свистнувшую над ними пулю ощутили все трое. И первую, и вторую, если быть точным в деталях. Снайпер выстрелил два раза из винтореза с глушителем, видно, очень уж хотел достать, но что любопытно, этот был и вовсе самоубийца, поскольку стрелять в мага из лодки, дрейфующей всего метрах в пятидесяти от берега, чистое безумие. Тем более, с воды, которая уже слабо светилась в предчувствии рассвета.
Игорь скатился с охнувших при падении девушек и, не глядя, протянул руку в их сторону:
– Гоните «пластуна»! – потребовал он. – Быстро.
Сам он в это время внимательно наблюдал за снайпером, врубив для верности свое ночное зрение. Надувная лодка армейского образца, а в ней человек, сообразивший уже, что «ваши здесь не пляшут», и обернувшийся к навесному мотору. Стрелять надо было прямо сейчас, но девки, как на зло, не могли пока разобраться со своими руками-ногами, что уж говорить о штурмовых винтовках! И стрелять Бармину снова пришлось из «чекана». Целился он, разумеется, по мотору, но в эйфории удачно протекающего боя совсем забыл о бензине. Так что рвануло на славу, выбросив стрелка в холодную воду.
Игорь даже выругался матом, подумав, что убил и этого «языка», но притопший было снайпер все-таки вынырнул и завертелся на месте, пытаясь, видно, сообразить, куда ему теперь плыть. Однако отпускать его было нельзя, и, скинув ботинки, Бармин полез в воду. Увидев, что его будут брать, вражина развернулся и попер к противоположному берегу, до которого по самым оптимистическим подсчетам плыть было далеко и долго. Пятьдесят километров – не кот насрал.
«Безумству храбрых поем мы песню!» – покачал Бармин мысленно головой и тут же ускорился.
Вообще-то, Игорь плавал довольно хорошо. В детстве ходил в секцию и к десятому классу нагреб себе первый взрослый разряд по плаванию. Потом, уже в институте, тренировки забросил, – не до того стало, – но всегда и везде, когда и где возникала такая возможность, лез в воду. К регулярному же плаванию вернулся, только переехав в Америку. Об этой стране и ее людях можно сказать много неприятных слов, но по факту, человеку с постоянной заработной платой, – если она, разумеется, выше средней, – живется там весьма неплохо. А Бармин, сдав экзамены, получил лицензию на медицинскую практику и, как психиатр, зарабатывал более, чем достаточно. Так что доступ к хорошему бассейну с пятидесятиметровой олимпийской дорожкой был у него постоянно. И здесь, в империи, живя на берегу Чудского озера, он тоже плавал теперь регулярно, привыкнув заодно к холодной воде. Так что, снайпера он нагнал достаточно быстро, – где-то метрах в стапятидесяти от берега, треснул по голове, чтобы не ерепенился, подхватил хватом спасателей на водах и отбуксировал к нетерпеливо ожидавшим его около беседки девушкам.
– Свяжите его чем-нибудь, – приказал, втащив пленника на берег и бросив на землю. – Потом допросим.
2. Шестого мая 1983 года – утро и день
Заняться процедурами дознания удалось только ближе к вечеру. Где-то через полчаса после зачетного заплыва по Чудскому озеру примчалась «кавалерия» из Гдова, и остатки инсургентов были разгромлены быстро и решительно. Пленных по большей части не брали, – и зря, – так что большинство нападавших были убиты, но кое-кто все-таки уцелел и попал в плен. Таких было общим счетом шесть человек, из них четверо тяжелораненые. Раненых, оказав им первую помощь на месте, отправили в Гдов, в тюремный госпиталь, охрану в котором взяли на себя дружинники княгини Кемской. Городской голова, начальник полиции и комендант местной тюрьмы не возражали. Еще бы им возражать! Прошляпили нападение на княгиню, опоздали с помощью, хотя и получили оповещение одновременно с гдовскими казармами дружинников. Вообще, полиция и жандармерия сработали в эту ночь из рук вон плохо, и когда начальники соответствующих служб прибыли наконец в Надозерье, все еще носившее следы ожесточенного боя с применением автоматического оружия, гранат и магии, полковник Кальф-Калиф провел их сначала по местам боев, указывая на разбитые мраморные колонны и сбитую тут и там лепнину, дырки от пуль в мебели и стенах и пятна крови и копоти на драгоценных паркетах и резных панелях стен, и только после этого изрядно вспотевших чинов приняла у себя в кабинете белая от едва сдерживаемой ярости княгиня Кемская.
– Посмотрите, господа, – сказала она холодно, выкладывая перед ними пасьянс из цветных фотографий, на которых были видны трупы людей с оружием, – нападавших и защитников, – и лужи крови как раз в тех помещениях, по которым они только что прошли. – Это мой замок, между прочим. Мой! – повысила она голос. – А это окрестности, – кинула она фотографию со сгоревшей техникой на шоссе. – Вы умудрились проспать отряд из почти полста человек, господа. С базуками, минометами, крупнокалиберными пулеметами… И вот с этим! – Положила она перед ними фото побитой выстрелами полицейской машины.
– Ваши люди, между прочим! – добавила вдогон. – Две машины ДПС, четверо патрульных. Одного поганца взяли живым. Мало того, что предатель, так еще и трус. Не успели вопроса задать, а он уже соловьем поет. У вас, оказывается, половина службы, господа, прикормлена бандитами, а другая – вообще неизвестно кем. Что будем делать?
Разговор выдался тяжелым для чинов, и о том, что убивать их не будут, – а ведь могли, статус княгини позволял, – они поняли не сразу, потому что поначалу казалось, что Ее Светлость зачитывает им смертный приговор. Впрочем, в конце концов обошлось, но дешево отделаться не удалось, пришлось идти к Анне Георгиевне в кабалу: подписывать протоколы и соглашения, приносить вассальную присягу, и, как следствие, сдать службе безопасности княгини большую часть своих криминальных контактов и передать дружинникам капитана Взолмни контроль над системами городских и дорожных камер наблюдения и обеспечить специалистам полковника Кальф-Калифа допуск к линиям полицейской и правительственной связи.
– Прости, Ингвар, – сказала чуть позже княгиня Бармину. – Не думала, что до такого когда-нибудь дойдет. Атаковать меня! В моем доме! Перестала следить за обстановкой и не подумала, что обстоятельства уже изменились, и жить, как раньше, нельзя.
– Я все понимаю, – успокоил ее Игорь. – И вы ни в чем не виноваты. Просто раньше здесь не было меня. Да, и Варвары не было тоже.
К этому моменту уже состоялось краткое совещание с предварительным подведением итогов, и оба два, – капитан Взолмня и полковник Кальф-Калиф, – сообщили, что, по данным предварительного расследования, ночные убийцы конкретно охотились за Ингваром и Варварой. Остальные обитатели замка могли стать сопутствующими потерями, – некоторые и стали, – но в список главных целей они не входили, как и сама княгиня, защиту которой никто взламывать даже не пытался. Бармин об этом, впрочем, уже знал, но знание свое озвучил одному лишь полковнику Кальф-Калифу.
– Михаил Семенович, – сказал он, когда они остались наедине, – мне срочно, но негласно надо узнать все, что только возможно о моей единокровной сестре – дочери Маргарете фон Менгден. Вообще, все о семье Браге и нынешней семье Маргарет. Это возможно?
– Я сделаю все, что смогу, – пообещал полковник Кальф-Калиф, с новым интересом взглянув на Игоря, – но просил бы разрешить мне обратиться за помощью к моим старым друзьям. Мы вместе служили в гвардейском полку, и сейчас некоторые из них занимают весьма высокие должности в МИДе и в Главном Разведывательном Управлении. И, разумеется, у них имеются гораздо более широкие возможности, чем у отставника вроде меня.
– Согласен, – кивнул Игорь. – Разрешаю. В конце концов, здесь нет политики. Чисто семейное дело.
– Я тоже так думаю, – поддержал его полковник.
– Тогда, вот еще что, – выложил Игорь на стол плотно исписанную четвертушку бумаги. – Здесь полтора десятка имен и несколько адресов в Копенгагене, Орхусе и Ольборге. Про них тоже хотелось бы узнать. И не спрашивайте меня, пожалуйста, откуда я их взял. Врать не хочу, а правду сказать не могу. Но все это связано с ночными событиями.
– Принято, – ничуть не удивившись, кивнул полковник. – Постараюсь выполнить ваше задание как можно быстрее.
На том и расстались, но Игорю предстоял еще один немаловажный разговор. Произошедшее настроило его мысли на определенный лад, и он решил провентилировать вопрос у капитана Взолмни.
– Кондратий Тимофеевич, – сказал он, выслушав очередной экспресс-отчет полутысяцкого, – может быть, я не по адресу, но такой вопрос: вы не знаете, как бы можно было набрать собственную дружину? В смысле, где, как, к кому обратиться?
– Хотите иметь своих людей или сгодятся наемники? – ничуть не удивившись, уточнил мужчина.
– В идеале, хотелось бы своих, но, если не будет другого выхода, временно подойдут и наемники. Но тогда, вопрос, кого и где стоит нанимать? Я имею в виду, в империи или за границей?
– Думаю, что я смогу вам помочь, господин граф, – ответил на это Взолмня, – но это, господин граф, разговор не на пять минут. Давайте встретимся у меня, часиков в восемь вечера и тогда поговорим предметно и без лишних ушей.
– У вас, это в надвратной башне?
– Да, именно там. Мой кабинет на третьем ярусе, как раз под артиллерийской позицией.
«Да уж… И артиллерия есть, – грустно усмехнулся Бармин, – и средства ПВО, а взяли нас в оборот, и ничего из этого арсенала не пригодилось…»
– Договорились! – сказал Бармин вслух и пошел наконец обедать.
С завтраком у него не задалось, – съел на бегу какой-то наскоро сооруженный слугами бутерброд с ветчиной и сыром, и все, собственно, – но уж пообедать решил по-настоящему. Кухню к этому времени привели в порядок, – там тоже успели пострелять, – и оклемавшийся повар сразу же развил бурную деятельность. Нажарил, наварил и напек всяких вкусностей и разностей, чтобы, значит, снять у обитателей замка стресс. Вкусная еда, – это вам любой психиатр скажет, – способна отвлечь от тяжелых переживаний. Не всех, разумеется, да и ненадолго обычно, но все-таки многим помогает, и нынешний Бармин оказался одним из этих счастливчиков. Съев порцию картофельного салата с ростбифом, копченую семгу с парниковыми овощами, тарелку наваристой щучьей ухи и много жареного и печеного мяса, – телятины и свинины, – Игорь почувствовал отнюдь не сонливость, как можно было ожидать после бессонной ночи и сытного обеда, а, напротив, решительный прилив сил. К тому же он полностью успокоился, окончательно выбросив из головы все переживания, связанные с ночной бойней, и сразу после обеда, оставив своих подруг в замке, отправился на обход прилегающей территории. Тут, разумеется, успели уже с утра потоптаться жандармские и прокурорские дознаватели, но ему было интересно посмотреть на все самому при дневном освещении. И он не прогадал. Дурни из прокуратуры не обращали внимания на некоторые, казалось бы, второстепенные детали, которые, однако, многое могли рассказать человеку, знающему о возможной подоплеке событий. В кустах неподалеку от сгоревшего внедорожника Игорь обнаружил, по-видимому, выброшенный взрывом армейский автоматический пистолет Шоубое М1960[88]88
В нашей реальности известен только пистолет 1907 года: Шоубое М1907 – датский ранний армейский самозарядный пистолет оригинальной конструкции. Использовал специальный крупнокалиберный 11,35-мм пистолетный патрон с особо лёгкой пулей.
[Закрыть], а в придорожной канаве – искореженный огнем пистолет-пулемет «Карл Густав»[89]89
В нашей реальности, в 1946 году в Дании началось производство пистолета-пулемёта «Карл Густав M/45» (Hovea). Оружие и сегодня стоит на вооружении датской армии.
[Закрыть]. А еще неподалеку от моста, где Бармин расстрелял ночью ассасинскую засаду, он нашел «Записную книжку офицера», с надписью на обложке на алеманском языке и на данске[90]90
Датский язык (дат. dansk, dansk sprog) – язык датчан, один из скандинавских языков германской ветви.
[Закрыть]. Сам Ингвар данск спрог не знал, но, оказывается, мог опознать его на письме.
«Даже не скрывались, – отметил Игорь, повертев в руках записную книжку. – Анонимность послали на фиг и действовали откровенно грубо…»
«И это, правильно, – решил он, обдумав произошедшее, – если бы у них получилось, то победителей ведь не судят. А вероятность успеха была весьма высока!»
Реконструкция событий, сделанная полковником Кальф-Калифом и капитаном Взолмня, не оставляла в этом сомнений: датские и голландские наемники проникли в замок благодарю предательству одного из слуг, к тому же среди них находились два мага. Слабеньких, – обоих убили во время боя, – но имеющих специфическую подготовку нидерландского спецназа. Они частью усыпили, а частью вырубили шоковыми ударами внешнюю охрану замка, беспрепятственно проникнув в палас и Круглую башню. И все бы у них сладилось, но они не знали, что княжна Збаражская обладает крайне сильным «тревожным чутьем», а «придурок с Груманта», – как окрестил Игоря, не владевший ситуацией заказчик, – по факту является высокоранговым боевым магом. Отсюда и провал. Елена подняла тревогу. Бармин «вынул» ее и себя из своих апартаментов и убрал, таким образом, из-под удара, а затем поднял тревогу. К спальням девушек убийцы опоздали буквально на минуту или две, но, когда все-таки туда добрались, их и след простыл, при том даже, что все пути отступления с третьего этажа паласа были перекрыты.
Потом нападающие лишились засады у моста, а вскоре была практически полностью уничтожена, доставившая их к месту операции автомобильная колонна, не говоря уже о заслоне, выставленном на шоссе из Гдова. А вот, если бы, у них получилось, то огрехи анонимности не играли бы никакой роли. Все равно сестренка из Дании стала бы наследницей графского титула. Во всю эту вполне логичную схему плохо встраивался один лишь «лодочник». По первому впечатлению, снайпер к группе наемников не принадлежал. И, вообще, он был русским, а не датчанином или голландцем.
Так оно и оказалось. Еще до допроса, – по отпечаткам пальцев и фотографии, – стало известно, что пойманный ассасин природный русак родом из Чернигова. Бывший снайпер полицейского спецназа из Тмутаракани[91]91
Современная Тамань.
[Закрыть]. Но на ублюдке стоял такой крепкий блок, что при любой попытке нажать посильнее, стервец терял сознание. И чем сильнее был нажим, тем тяжелее была реакция, вплоть до инфаркта миокарда и эпилептического припадка с конвульсиями и пеной изо рта.
– Придется везти его в Псков, – с сожалением в голосе констатировал полковник Кальф-Калиф, – в Земельное Жандармское Управление. У них там есть сильный менталист, но это, увы, займет много времени. Уйма бюрократии, знаете ли, да и секретность будет уже не сохранить.
«Может быть, я сам попробую? – нахмурился Бармин, которому совершенно не хотелось выметать сор из избы. – Только без свидетелей… и не сегодня».
– Не надо пока, – сказал он вслух. – Посадите его в подвал, что ли… А у нас, вообще, есть здесь какая-нибудь тюрьма?
– Есть, – совершенно спокойно сообщил полковник. – Как раз под вашей башней.
– Ну, вот туда его и посадите вместе с тем голландцем, которого взяли живым. Он наш трофей, нам его и колоть. А полицейского сдайте его коллегам в Гдов. Мне он не интересен, пусть теперь сами с ним мучаются. Кто, что, когда и как.
– Так и сделаем, – с видимым облегчением согласился полковник. Похоже, Игорь озвучил разумное решение.
– Значит, решено, – кивнул Игорь. – Пойду, тогда, поговорю с дамами. Все-таки у них нервная система не чета нашей, могут от таких приключений и приболеть. А оно нам надо?
Понятное дело, что никому это было ненужно, но, если честно, особых опасений по поводу психического здоровья Елены и Варвары, Бармин не испытывал. Крепкие девушки, стрессоустойчивые и хорошо подготовленные к такого рода внезапным приключениям. Ну а «старую» княгиню, как полагал Бармин, такой ерундой, как ночное нападение, давно уже не напугаешь. У нее вся жизнь такая, и сегодняшний инцидент, как догадывался Игорь, для нее всего лишь еще один проходной эпизод.
Судя по умиротворенной атмосфере, царившей в Померанцевой гостиной, которую по случаю миновала печальная участь некоторых других помещений замка, Бармин не ошибся. Женщины разместились вокруг чайного столика и под кофе с коньяком обменивались впечатлениями о неделе моды в Киеве. Оказывается, накануне с утренней почтой пришли два женских журнала «Боярыня» и «Русская красавица» с отчетами о прошедшем на прошлой неделе показе. Богато оформленные глянцевые журналы лежали здесь же на столике, так что Игорь довольно быстро разобрался в содержании разговора и, хотя сам в нем не участвовал, – не его тема, – хотя бы понимал, о чем идет речь.
Он сидел в кресле, пил кофе, изредка прикладываясь к бокалу с коньяком, поставленному вместе с пепельницей на подлокотник, курил и под мелодичное женское «бу-бу-бу» размышлял о высоком и странном. Эта ночь внесла в его душу непокой, никак не связанный с нападением и боем. Вернее, некая связь, разумеется, просматривалась, но не прямая и не однозначная, а, скажем так, опосредствованная. Этой ночью он окончательно убедился, что ему нравится Елена Збаражская. И дело не только в том, что произошло между ними в его апартаментах, но и в том, какой она предстала перед ним в боевой обстановке. Сейчас Бармин видел ее совсем иначе, чем прежде. Красивая – несомненно. Причем привлекательность ее была как раз такой, какая нужна была Игорю. Умная – без вопросов. Толковая и талантливая, и, что не менее важно, собранная и психологически устойчивая в условиях боевого стресса. В общем, он в ней не ошибся, и теперь видел, что из нее может получится действительно дельный партнер. Но тревожила его не она, а Варвара. Она тоже оказалась кремень бабой, но не это главное. Просто в какой-то момент Игорь поймал себя на том, что рассматривает Варвару отнюдь не с братским интересом. Мужской это был интерес, если не кривить душой, и неспроста.
Елена была высокой девушкой, едва ли не под метр восемьдесят, Варвара – ниже сантиметров на пять. Зато, если у княжны Збаражской при общей худощавости молодого организма грудь едва дотягивала до второго размера, то у сестры Ингвара был как бы даже не четвертый. И, вообще, вот кто сложением напоминал настоящую валькирию, ну или деву-поляницу[92]92
«Поляницы» – богатырши. Само слово произошло от глагола «поляковать» – ездить в поле на ратное дело, искать воинов и вступать с ними в поединки.
[Закрыть], если на русский лад, так это Варвара: обильна телом, но при том отнюдь не толстая, а напротив стройная и хорошо сложенная женщина. Эдакая Моника Беллуччи, Софи Лорен или Кэтрин Зета-Джонс славяно-скандинавского разлива. Белая кожа с золотистым отливом, серые глаза и, как вишенка на торте, светло-русая коса едва ли не до самой задницы. Беспорно красивая женщина в классическом смысле этого слова, и, если, и в самом деле, похожа на Ингвара, то на свой особый женский лад.
Вот такой он ее сейчас и увидел, заодно вспомнив, как она к нему прижималась при телепортации. Вспомнил и его, словно бы, жаром обдало.
«Это тебя, Игорь Викентиевич, куда-то не туда занесло, – ужаснулся Бармин, поймав себя на подобных мыслях и чувствах. – Инцест – это не наш метод!»
Но с другой стороны, и не восхищаться ею он тоже не мог, а где восхищение, – если речь об отношении мужчины к женщине, – там и желание. И вот какой получался парадокс. Елена ему отнюдь не разонравилась, напротив, сейчас, после проведенной вместе ночи, – в постели и в бою, – она ему нравилась даже больше, чем раньше. Но одновременно он не мог отвести глаз и от своей сестры. И ведь, что любопытно: не отвлекаясь от разговора, обе две ну прямо, как сестры-близнецы, нет-нет, да поглядывали в сторону Игоря, и смотрели они при этом практически одинаково. Однако Бармин себе такого разврата позволить не мог. Не говоря уже о морали и этике мира, из которого он пришел, – а это, между прочим, многовековая традиция, поддержанная авторитетом практически всех монотеистических религий, – кровосмешение для врача психиатра, что красная тряпка для быка. Знал он, разумеется, попросту не мог не знать, к чему приводит инцест, который, увы, не так уж редок, как думают обыватели. Случается, но ничего хорошего в этом нет. «Игра престолов» – конечно вымысел, но «сказка – ложь, да в ней намек». В общем, Игорь себе даже думать на эту тему запретил, а, чтобы соблазн его не донимал, сбежал из гостиной, сославшись на дела. И, к слову сказать, даже никого не обманул, поскольку заранее условился о встрече с капитаном Взломней.
