Текст книги "Прибежище из серы и тьмы (ЛП)"

Автор книги: Люсинда Дарк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Глава 10

Каликс

Есть что-то интригующее в человеке, которому нечего приобретать и нечего терять. Я всегда находил наблюдение за своим отцом похожим на решение проблемы, которая кажется, по крайней мере внешне, сложной, но на самом деле довольно проста.

Азаи не отличается большим умом и не слишком красив. Его главная сила… ну, сила. И тот факт, что он может произвести на свет нескольких могущественных сыновей за один год. Откинувшись на скрипучее сиденье скамейки, насколько это возможно, не сломав эту чертову штуковину, я бросаю скучающий взгляд вдоль рядов повернутых голов туда, где в центре входа стоит мой отец.

– Доброе утро, юные создания, – говорит он, и его глубокий голос эхом разносится по огромному пространству обеденного зала. – Я Азаи, Бог Силы и Мужественности. Я еще раз приветствую вас на Ортусе, поскольку уверен, что Залика и Нубо сделали это по нашей просьбе.

Раздраженный и все больше теряющий интерес к происходящему, я бросаю взгляд через стол туда, где сидит Кайра с прямой спиной и холодным и бесстрастным выражением лица. Скользя взглядом по ее гибкому телу, я глубоко вдыхаю и улыбаюсь. Она все еще пахнет моим братом, несмотря на мыло и морскую воду, которыми она, без сомнения, пыталась смыть запах. Беспрепятственно наблюдая за моей маленькой воровкой, я обвожу взглядом изгибы ее длинной шеи. Представляя, как мои змеи обвиваются вокруг нее там и ниже, используя свои умы и тела, чтобы заставить ее, принять мой…

Мои восхитительные мысли обрываются, когда губы Кайры приоткрываются, и она резко втягивает воздух. Осознавая напряженность, которая пронизывает ее тело и тело мужчин рядом со мной, я позволяю своему вниманию вернуться к Азаи только для того, чтобы понять, что его больше нет рядом.

Руэн и Теос встают рядом со мной, их тела быстро двигаются, когда еще несколько человек начинают подниматься со своих мест. – В чем дело? – Спрашиваю я, следя за происходящим. По другую сторону стола Кайра встает и обходит деревянный стол, не останавливаясь, пока не оказывается на расстоянии вытянутой руки. Мои ладони зудят от желания дотянуться до нее, прикоснуться к ней, и прижать ее к своему телу.

– Ты что, не слушал? – Спрашивает Теос, его лицо так же напряжено, как и у всех остальных.

Я пожимаю плечами. – Не совсем. Слова Азаи никогда не бывают настолько важными.

Теос бросает на меня взгляд, полный крайнего замешательства. Не знаю почему. Он знает, какой Азаи. Раздутый, самонадувающийся мешок мышц, лишенный чего-либо еще, кроме мельчайшего интеллекта.

– Совет Богов здесь, – заявляет Руэн, когда люди, поднимающиеся из-за столов, начинают пробираться к выходу. – Они призвали всех Смертных Богов как из Пердиции, так и из Ривьер, выслушать их указы.

Я закатываю глаза. – Речь пойдет об их жалком оправдании причины, по которой мы все собрались здесь, – говорю я, поворачиваясь, как это делает Руэн, и следуя за толпой других.

Кайра подходит справа от меня и смотрит на меня. – Ты догадался, что это место было не школой, а тюрьмой, – задумчиво бормочет она. – Есть какие-нибудь идеи относительно того, что они могли бы нам сообщить?

В уголках моих губ появляется усмешка, и я приподнимаю бровь, глядя на нее. – Дай мне свой язык, и я, возможно, дам тебе еще одно предположение.

Ее настигает хмурый взгляд, и она быстро топает вперед. – Да ну и насрать на это, – парирует она. Теос, как всегда преданный любовник и поклонник, спешит догнать ее. Хотя я не против отстать. В конце концов, это дает мне такой великолепный вид на ее задницу. В голову приходят новые фантазии. Раздвинуть эти пышные, округлые ягодицы и просунуть свой член между ними, взять ее там и наслаждаться ее криками боли, когда она вынуждена принимать каждый дюйм моего члена в самую тугую часть себя.

Руэн поворачивается ко мне, прерывая мои внутренние размышления, как будто у этого человека есть проницательный взгляд в мою голову. С другой стороны, если кто-то и знает, так это он. Его убежденность оставаться прямым и благородным почти печальна, когда мы оба знаем, что за всеми его благородными намерениями и словами он такой же, как я. Жадный. Эгоистичный. Неизлечимый монстр. Единственное, что нас разделяет, – это оковы вежливости, которые он заставляет себя носить, затягивая их всякий раз, когда они становятся слишком свободными.

Я бросаю взгляд, на быстро удаляющуюся задницу Кайры. Она разорвет его цепи, если он не будет осторожен, и, Боги, я не могу дождаться момента, когда увижу это.

– Ты должен отнестись к этому серьезно, – рычит Руэн, предупреждающе понижая голос.

Я склоняю голову набок. – Почему это?

Он моргает, как будто не ожидал такого ответа. Он уже должен был знать, что на требования, предъявленные мне, я почти никогда не реагирую. – Мы в опасной ситуации, – продолжает он. – Боги могут убить нас…

Утомительная необходимость слушать его становится невыносимой. Махнув рукой, я обхожу его и снова начинаю идти. Как и ожидалось, он следует за мной. – Я чертовски серьезен, Каликс. Это не просто…

– Если бы Боги хотели нашей смерти, – говорю я, обрывая его, – мы были бы мертвы. Следовательно, они не хотят нашей смерти.

Краем глаза я замечаю, как Руэн хмурит брови. – Даже если это правда, они явно чего-то хотят от нас, и это…

– Конечно, хотят. – Это чертовски очевидно. Мы вдвоем выходим из опустевшей столовой и следуем за большой группой учеников на несколько шагов позади, поскольку их ведут «без сомнения» Азаи и двое Терр Ортуса, которые пришли с ним. – Они хотят нашей силы. Они точно не смогут получить ее, если мы умрем. – Я бросаю на него откровенный взгляд. – Я думал, ты из нас, самый умный, брат.

– Они знают, что мы не отдали бы им наши силы добровольно, – отвечает Руэн, и эта вездесущая морщинка на его лбу остается на месте. – Это убило бы нас.

– Может быть. – Я пожимаю плечами. – Или просто заставит нас желать смерти.

– Тебя это совсем не беспокоит, не так ли? – спрашивает он.

Протягивая руку, я прикладываю ладонь одной руки к виску, а затем отвожу ее в сторону. – С чего это должно меня волновать? – Предлагаю я вместо ответа. – Я не боюсь смерти.

Наступает пауза тишины, когда вокруг нас не раздается ничего, кроме звука наших ботинок, шаркающих по каменному полу, а затем: – А как же Кайра?

Останавливаясь, когда масса людей впереди начинает исчезать за открытой аркой, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. – Что ты имеешь в виду?

Морщинка между его бровями исчезает, когда он разглядывает меня. – Тебе нравится Кайра, да? Ты бы не хотел, чтобы она умерла, не так ли?

– Она не умрет. – Она не может умереть. Я бы этого не допустил.

– Она вполне может умереть от их рук, – спокойно говорит Руэн. – Ты дал ей одну из своих змей, когда Совет Богов призвал ее раньше. Ты, должно быть, тогда волновался.

– Это было для того, чтобы присматривать за ней, – напоминаю я ему. – Мы были прямо снаружи.

– Да, но теперь мы в замке из серы, – говорит Руэн, указывая на сводчатый потолок над нами. Это все равно что стоять внутри скопления мечей, устремленных к небу. Я ненавижу, когда Руэн задает мне подобные вопросы. Это заставляет меня чувствовать, что он знает что-то, чего не знаю я. – Здесь мы слабее, – продолжает он. – Ты и я оба знаем, что Боги чего-то хотят от нее.

– Они не могут получить ее, – огрызаюсь я, убирая ладонь с шеи и сжимая обе руки в кулаки. – Они не могут получить ее. Она моя.

– Тогда нам нужно защитить ее, не так ли, – говорит Руэн. – Что бы ты ни знал или подозревал о Богах, ты должен рассказать нам.

Прежде чем я успеваю дать ему ответ, голос прорезает тишину между нами. – Господа, Боги не любят, когда их заставляют ждать.

Мы с Руэном, как один, поворачиваемся к обладателю голоса. Темнокожая, с блестящими глазами из ограненного оникса, Залика стоит, одетая в длинную мантию цвета свежепролитой крови. Её губы растягиваются в улыбке, и я моргаю от неожиданности. Там, где должны быть ровные жемчужные зубы, у Залики – острые, изогнутые шипы. Разница едва уловимая, но достаточная, чтобы заставить меня вглядеться пристальнее. Она делает приглашающий жест в сторону арки, через которую уже скрылись остальные.

– Сюда, пожалуйста.

Совершенно раздосадованный, я на секунду подумываю сократить расстояние между собой и этой женщиной. Ничего не стоит подойти к ней сзади, обхватить череп ладонями и провернуть, пока хруст позвоночника не раздастся у меня в ушах, а затем – разорвать кожу по бокам, вырывая её голову из тела. Я всерьёз обдумываю это, когда она останавливается в проёме, оборачиваясь через плечо. Её взгляд встречается с моим, и коридор в моём периферийном зрении будто сужается. Ее улыбка становится шире, небольшое, почти незаметное движение, но я это замечаю. Никто так мне не улыбается. Без намека на страх или тревогу. Вена на моем горле пульсирует, когда странное чувство расползается по моей груди.

Это… тревога? Нет, я никогда раньше не чувствовал тревоги. Интрига? Нет, я заинтригован Кайрой, и эта эмоция так же не похожа на любопытство. Что же тогда это могло быть?

Возможно… но нет.

Залика поворачивается ко входу, и мы с Руэном следуем за ней, входя в большое помещение для собраний с рядами каменных скамеек, уже заполненных учениками как из Пердиции, так и из Ривьера. Она уходит, теперь быстрее, не так, как будто убегает от меня, а как будто ей нужно что-то сделать. Я смотрю, как она уходит, даже когда Руэн отводит меня в сторону, обнаруживая поблизости Теоса и Кайру и места, которые они оставили для нас.

Думаю, впервые в своей жизни я мог бы заглянуть человеку в глаза и не увидеть в них ничего, кроме пустой пустоты. То же самое я вижу в своем собственном взгляде каждый раз, когда смотрюсь в зеркало.

Кем бы или чем бы ни была Залика, она из моей породы.

Жестокая. Непреклонная. Аморальная.

Вместо того, чтобы проявлять к ней еще большее любопытство, у меня возникает отчетливое желание броситься за ней и осуществить свои первоначальные мысли. Снести ей голову с плеч и покончить с ее жизнью. Между двумя такими существами, как мы, может быть только одно, и я не позволю ее существованию угрожать моему собственному.

Глава 11

Кайра

Главный зал заполнен перешептывающимися голосами. Несмотря на первоначальное присутствие Азаи, ученики «Академий Смертных Богов» преодолели свой благоговейный трепет и теперь перешептываются между собой, пока Азаи поднимается по каменным ступеням на помост, где ждут остальные члены Совета Богов. Я стараюсь не зацикливаться на пустом месте, где должен быть Кэдмон.

Мне жаль, Ари… Эти слова, сказанные его голосом, несмотря на то, какими грубыми и хриплыми они были, эхом отдаются в моей голове. Я качаю головой. Это было ненастоящим. Это ненастоящее.

… так ведь?

Совет Богов собирается и затем выходит вперёд, отрывая меня от моих мыслей. Богиня, которую я узнаю как Гигею – с её длинными тёмно-каштановыми волосами и оливковой кожей – говорит первой, и её голос звучит чётко и ясно, несмотря на расстояние.

– Вы все здесь, – начинает она, – потому что вы потомки Божественных. Великие и могущественные. Необыкновенные существа, наши дети.

Я прикусываю губу, стискивая челюсти. Молча выслушивать ложь – это усилие сдержанности, и хотя я сжимаю руки в кулаки на коленях и держу спину прямо, мне интересно, смогу ли я справиться с этим.

– Прошло триста лет с момента нашего Нисхождения в это царство смертных, и хотя мы уже отмечали День Нисхождения, мы никогда не делились с вами значением Весеннего Равноденствия. Для нас, Божественных Существ, слава Весеннего Равноденствия – это то, что мы сохранили для себя. Однако в этом году мы решили поделиться этим с вами. – Ее ослепительная улыбка покорила своей красотой не одного поклоняющегося Смертного Бога. – Мы решили, что вам будет дарована возможность отметить этот самый благоприятный праздник так, как это делали ваши предки, ваши Божественные предки.

Возбужденный ропот проносится по толпе, но быстро стихает, когда она продолжает.

– На этом празднике есть три ритуала, – объявляет Гигея. Подняв руку, она опускает все пальцы, кроме одного, двух, трех, отсчитывая их. – Очищение. Охота. И Пир.

Мои ногти впиваются в ладони сильнее, чем когда-либо прежде. Я хочу закричать на нее, чтобы она продолжала в том же духе, рассказала нам, как они планируют обмануть многих из нас, а затем украсть у наших тел источник их долгой жизни. Мое горло сжимается, когда я проглатываю комок желчи, который угрожает подняться. Закрыв глаза, я сосредотачиваюсь на жаре двух мощных бедер по обе стороны от меня. Теос и Руэн. Только когда я уверена, что смогу сохранить самообладание, я снова поднимаю ресницы и сосредотачиваюсь на безупречном лице Богини впереди.

– Участвовать обязаны все, – заявляет она. – Любой, кого уличат в ином, будет наказан.

Мой взгляд скользит к ряду тел за ее спиной. Я напрягаюсь, когда замечаю очевидную фигуру Трифона. Его лицо бесстрастно, глаза устремлены в какую-то точку прямо перед собой. В моей голове нет шума, который опровергал бы очередную попытку проникнуть в мой разум. И все же, мое дыхание немного учащается. Я иду дальше и чуть не вскрикиваю от испуга, сдерживаясь только в последнюю секунду, когда вижу, что Данаи, Царица Богов, смотрит прямо на меня.

Булавочные уколы осознания скользят по каждому обнаженному дюйму моей плоти, от щек до горла, до тыльной стороны ладоней. Ее глаза открыты, обрамлены золотом и переливающимися текстурами. В их глубине нет отрицательных эмоций. Ни ненависти, ни подозрительности. Ни ярости, ни злобы. Мое сердце бешено колотится в груди.

– Кайра? – Услышав мягкий вопросительный тон Руэна, я цепляюсь за него, разжимая кулаки и переворачивая руку, чтобы впиться ногтями в мякоть его бедра. Его ответное ворчание такое тихое, что я его почти не слышу. Его рука опускается на мою, и, к счастью, он не убирает мою хватку, а вместо этого сильнее прижимает меня к себе, давая мне опору.

Чем дольше я смотрю на Царицу, тем более невесомой я себя чувствую. Как будто все мое тело отрывается от границ земли и плывет по течению в эфир. От страха у меня на лбу и на затылке под косой выступают капельки пота.

Руэн наклоняется в сторону, обнимая меня одной рукой за спину, и жар его тела проникает сквозь слои одежды. – Все в порядке, – бормочет он. – С тобой все в порядке.

У меня перехватывает горло. Легкие сжимаются. Руэн продолжает повторять успокаивающие фразы, но слишком тихо, чтобы мои чувства уловили. Я больше не слышу его, как и Богиню Гигею.

– Все будет хорошо, дитя. – Эти слова приходят мне в голову среди хаоса, царящего в моем теле. Я вцепляюсь в ногу Руэна, нуждаясь в том, чтобы почувствовать его. Он сжимает меня в ответ крепче. В уголках моих глаз собираются слезы, но я не позволяю им пролиться. Вместо этого я смотрю на Царицу Богов со всей присущей мне яростью.

– Убирайся. Из. Моей. Головы. – Я вонзаю каждое слово, как отработанный удар кинжала. Если я не могу быть в безопасности внутри своего собственного разума, тогда где я могу быть в безопасности?

Ответ не ускользнул от меня, и это только укрепляет мою решимость выбросить ее из головы.

Хотя выражение лица Царицы Богов не меняется, я чувствую, как ее присутствие внутри меня ослабевает.

– Тебе не нужно меня бояться, – бормочет она, ее голос мягче, чем раньше, звучит дальше. – С тобой не случится ничего плохого от моей руки.

Я ей не верю, но слова, которые она мне предлагает, заставляют меня задуматься. Зачем вообще их произносить? Она и остальные Боги держат нас именно там, где они хотят. Нас медленно варят заживо в котле, который они создали, и хотя я вижу разверзающееся небо, знаю, что свобода где-то есть, но я, кажется, не могу ее постичь.

Внезапно до меня разом доносятся звуки актового зала, когда ученики вскакивают со своих мест, визжа от ликования. Хватая ртом воздух, я поворачиваюсь и прижимаюсь лбом к груди Руэна.

– В чем дело? – Спрашивает он. – Что случилось? – Трифон пытался…

– Нет. – Я качаю головой, прерывая его тираду вопросов. – Нет, он… на этот раз это был не он.

Чувствуя себя измученной, я отрываю от него голову и окидываю взглядом ряды кресел. Данаи больше не смотрит на меня, вместо этого она тихо разговаривает с другой Богиней – Македонией, Богиней Знаний, которую я узнаю. Отстранившись от Руэна, я тянусь к Каликсу. Мое прежнее раздражение на него исчезло, сменившись осознанием того, о чем я собираюсь его попросить.

– Каликс?

Насыщенные, лесисто-зеленые глаза встречаются с моими. Каликс хватает мою ищущую руку и подносит ладонь к своему рту. Он слегка прикусывает мягкую плоть, одним из клыков, отчего по конечности пробегает каскад мурашек.

– В чем дело, маленькая воровка? – Спрашивает он. – Ты хочешь…

Прежде чем он успевает предложить что-нибудь непристойное, я прерываю его своей просьбой. – Тебе удалось приручить какую-нибудь из змей в Ортусе?

Губы Каликса отрываются от моей ладони. – Да, а что?

Я смотрю на помост, прежде чем понизить голос. – Я хочу, чтобы ты отправил одну за Данаи, Царицей Богов, – говорю я. – Пусть понаблюдает за ней.

– А как же твои пауки? – предполагает он.

Я киваю. – У меня есть кое-какие для них дела, но у меня их не так много – по крайней мере, не так много, как у меня было в Ривьере.

– Почему это? – Спрашивает Теос.

Оглядываясь на него, я делаю ему гримасу. – Я не знаю, – честно отвечаю я. – Ара здесь, и было несколько пауков, которые пришли на мой зов. Я знаю, что вокруг есть еще много, я чувствую их, но на них как будто набросили завесу – как будто у них уже есть свой хозяин.

Это заставляет Руэна напрячься. – Бог?

Я качаю головой. – Мы не видели здесь никаких новых Богов, – замечаю я. – Если бы пауков привлек кто-то из них, то так было бы и в Ривьере. Хотя это мог быть один из Смертных Богов из Пердиции.

Каликс прижимается влажным поцелуем к моей руке, прежде чем опустить ее. – Я пошлю одного фамильяра к Царице Богов, – говорит он, – и мы узнаем все, что она скрывает.

Глава 12

Кайра

Даже после того, как все разошлись по своим новым комнатам на ночь и солнце село, я не сплю и смотрю в окно своей спальни. Было удачным открытием обнаружить, что оно выходит не на океан, как я ожидала. Вместо этого узкая полоска стекла выходит в темный сад внизу с дорожками для передвижения людей между зданиями. Даркхейвены и я провели большую часть дня, пытаясь нанести на карту извилистые коридоры и странные проходы Академии, но безрезультатно.

В отличие от Ривьера, кажется, что в этом месте нет ни последовательности, ни смысла. Мы обнаружили длинные коридоры, которые ведут в никуда, кроме тупиков, башни без дверей, ведущих внутрь или наружу, и сады, полные полузасохших живых кустарников. Чем дальше ты петляешь по коридорам в поисках конца, тем дальше, кажется, становится любая конечная цель.

Однако самым тревожным из всех открытий был сад статуй. Когда кто-то думает о «саде», он представляет себе растения и жизнь, но сад статуй не похож ни на что подобное. Окруженный арками и колоннами из выщербленного и гниющего камня, он был полон гротескных монстров из всех сказок. Гигантские существа, похожие на летучих мышей, с когтями и большими изогнутыми крыльями. Разные мужчины и женщины на всех стадиях страха и разложения. От женщины, нарядно одетой, с ее прекрасным юным лицом безмятежной девушки с одной стороны и ничем иным, как скелетом с другой, до мужчины, свернувшегося калачиком на земле, с костями и оружием, торчащими из каждой его части, так что едва ли можно было сказать, что под всем этим скрывается человек.

Я наклоняю голову к окну и позволяю прохладному стеклу коснуться моей щеки. Оторвав взгляд от сада внизу, я смотрю на небо над головой, гадая, нашли ли Регис и Офелия Карсела к настоящему времени или он нашел их и убил. Мое сердце учащенно бьется в груди.

– Не надо, – предупреждаю я себя, закрывая глаза от этих мрачных мыслей. Возможно, это атмосфера Академии Ортус, но здесь есть что-то такое… угнетающее. Как будто все жестокие, порочные кошмары, о которых человек когда-либо думал, возможны здесь. Снов нет, только ужасы.

Постукивающий звук отвлекает мое внимание от окна и теней внизу. Ара примостилась в изножье идеально застеленной кровати, на которой я спала прошлой ночью. Осознание того, что Терра заходила, чтобы убрать мои вещи и перестелить постель, доводит меня почти до нервного срыва. За исключением Нубо, Залики и нескольких Терр, служащих Смертным Богам, я не видела в Ортусе достаточно Терр, которые не были бы приведены сюда своими хозяевами из других Академий, чтобы обеспечить дополнительную «уборку» спален. С другой стороны, «уборка» это слишком громко сказано, учитывая, что паутина и пыль все еще покрывают пол и мебель, и на самом деле только недавно застеленная кровать выдает тот факт, что здесь кто-то был.

Я отхожу от окна и широкими шагами иду через комнату к своей Королеве пауков. Когда я подхожу ближе, она кружит по одеялу и настойчиво постукивает по нему лапками. Нахмурившись, я наклоняюсь и протягиваю руку. Она практически прыгает мне на ладонь, как только оказывается на расстоянии удара, и как только ее пушистое тельце касается меня, на меня обрушивается калейдоскоп эмоций и образов.

– Уф. – Прижимая свободную руку к ноющему виску, я падаю на кровать. – Притормози, Ара. Я не могу… – Мои слова обрываются, когда образы, которые она мне посылает, становятся четче. Массивные каменные стены изгибаются в длинный, тёмный и узкий тоннель. Порвaнные паутины свисают из углов потолков, покрытых такой грязью и пылью, что их изначальный цвет теперь стал смесью могильного коричневого и болотного зелёного.

– Ты нашла это? – Я моргаю, когда все больше ее мыслей всплывают в моей голове, повороты и проходы. Дверь, скрытая в тени, больше, чем жизнь для этого маленького существа, но для меня – это просто дверь, а там, где есть дверь, за ней есть что спрятать.

Резко вставая, я поворачиваюсь и кладу своего фамильяра на кровать, прежде чем погладить ее по голове. – Хорошая работа. Я пойду проверю это.

Дверь в мою комнату со скрипом открывается. – Пойдешь проверить, что? – Руэн стоит там, скрестив руки на своей массивной груди, и выгибает бровь, переводя взгляд с Ары на меня. – Что тебе показал твой фамильяр?

Я морщусь. – Это…

– Скажи мне, что это ерунда, и я буду вынужден связать тебя и отшлепать, – говорит он, прежде чем я успеваю закончить предложение.

Я сжимаю руки в кулаки по бокам. – Это не твое дело, – огрызаюсь я, защищаясь.

Руэн покидает дверной проем и, опустив руки, шагает через комнату, не останавливаясь, пока я не вынуждена откинуть голову назад, чтобы наши взгляды встретились. Хотя я не маленькая по большинству стандартов, он все еще возвышается надо мной, и это создает чувство неловкости, независимо от того, насколько сильной и способной я себя считаю.

– Не веди себя высокомерно по отношению ко мне, Кайра, – бормочет Руэн низким, но вкрадчивым голосом, в котором слышатся опасные нотки. – Все, что касается тебя, – это мое дело. – Он протягивает руку, зависая возле моей щеки, но не касаясь. Меня беспокоит, насколько сильно я жажду прижаться к нему. Я обнаруживаю, что покачиваюсь на ногах, почти делая это вопреки здравому смыслу. – Какие новости принес тебе твой паук? – требует он.

– Это не новость, – начинаю я. – Это просто… – Не в силах больше выдерживать его взгляд, я отвожу глаза и снова смотрю на кровать, но Ара уже исчезла, без сомнения, скрывшись где-то в тени.

Предательница, мысленно бросаю я ей. Ответное постукивание в стену за моей кроватью – единственный ответ, который я получаю.

Палец Руэна касается моей челюсти, настойчиво подталкивая, когда он поворачивает мое лицо так, что я вынуждена еще раз встретиться с ним взглядом. – Расскажи мне.

Возможно, это из-за спокойствия его тона или, может быть, даже осознания того, что пронзает меня, когда его плоть касается моей, но этих двух слов достаточно, чтобы сломить остатки моей решимости. Он хочет, чтобы я рассказала ему, что я и делаю. Я рассказываю ему о снах, о страхах в моей груди и о том, что, возможно, каким-то образом Кэдмон на самом деле не мертв, а здесь. В Ортусе.

Когда я заканчиваю изливать душу так, как никому никогда не удавалось заставить меня сделать – даже Офелии со всеми ее тренировками по пыткам, – выражение лица Руэна ничуть не меняется. Его лицо остается таким же отчужденным и бесстрастным, как и раньше. Только небольшие движения, которые он совершает, то, как его кончики пальцев, кажется, скользят вверх и вниз по линии моего подбородка, как будто он не может полностью отстраниться от меня, говорят мне о том, что он совсем не равнодушен.

– Твой паук принес тебе кое-что, говорящее о том, что тюрьма, которую ты видела, существует здесь, не так ли?

Иногда знать, насколько он умен, – это одновременно и благословение, и проклятие. Я киваю в ответ, и он тихонько хмыкает, прежде чем повернуться и посмотреть на все еще открытый дверной проем. – Каликс и Теос оба уже в постели, – бормочет он. – Я не хочу обнадеживать их, если мы не найдем то, что ищем.

– Подожди секунду, что ты имеешь в виду под «мы»? – Я делаю шаг назад, не желая поддаваться ощущению его пальцев на моей коже.

Полуночный взгляд Руэна возвращается ко мне. – Ты не пойдешь одна, – заявляет он. – Не в этом месте. Это не Ривьер, Кайра. Тут гораздо опаснее. – Он осматривает комнату, как будто ищет какую-то невидимую силу. – Такое ощущение, что даже у стен здесь есть глаза и уши.

К несчастью, я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Несмотря на то, что Боги оставили нас одних с тех пор, как привели в это место, нет ни малейших сомнений: за нами внимательно наблюдают. Трифон не из тех, кто просто так проглатывает поражения, и тот факт, что он не смог проникнуть в мою голову, наверняка держит его в напряжении. Удивительно, что он до сих пор не затащил меня в какой-нибудь тёмный подвал, чтобы выбить ответы. Это заставляет задуматься: что его сдерживает? Или… кто?

– Одевайся, – говорит Руэн, снова привлекая мое внимание к себе. – Если мы собираемся найти твою тюрьму, то должны идти сейчас. Уже достаточно темно, и мы не знаем, сколько времени нам потребуется, чтобы вернуться, но мы должны быть здесь к восходу солнца.

Понимая, что спорить с ним займёт больше времени, чем просто согласиться, я окончательно сдаюсь. Если Руэн пойдёт со мной, и это ускорит дело – так тому и быть. Руэн молчит, пока я торопливо роюсь в своей сумке в поисках плаща, а затем натягиваю ботинки и затягиваю шнурки, удерживающие их на икрах. Он же, одет так, словно никогда и не намеревался ложиться в постель на ночь. Когда я заканчиваю, он протягивает мне руку и ведет из моей комнаты в свою, где надевает свой собственный плащ, а затем мы вдвоем уходим.

– У меня нет фонаря, – бормочу я, когда мы направляемся к главному залу Академии. Руэн бросает на меня взгляд, прежде чем между нами вспыхивает вспышка огня. Вздрогнув, я почти отшатываюсь назад, но он ловит меня за руки раньше, чем я это делаю.

– Нам не нужен фонарь, – напоминает он мне, кивая в сторону огня.

Нахмурившись, я рассматриваю пламя, которое просто парит в воздухе между нами без газа и емкости, чтобы удерживать его на месте. – Это интересно, – рассеянно бормочу я, наблюдая, как пламя раскачивается взад-вперед.

– Что именно?

Я продолжаю смотреть на пламя, видя сквозь края камень за ним. – Если Ортус полностью сделан из Серы, почему он не подавляет наши способности полностью?

Руэн двигается, и пламя следует за ним. Когда я оглядываюсь на него, он тоже смотрит на огонь, который сам создал, с проницательным выражением лица. – Ты можешь владеть клинком из серы, и это не ослабляет твоих способностей, – напоминает он мне. – Разница между тем, чтобы быть окруженным серой и фактически находиться под ее контролем «раненым ею» заключается в том, что она проникает сквозь твою кожу. Камень что был в твоей шее на самом деле не причинял бы тебе вреда, если бы ты просто носила его на своей плоти, а не вонзенным под ней.

– Значит, это такой же нож, как любой другой? Опасен только тем, на ком его использовали? – Я всегда задавалась вопросом, почему осколок в моей шее причинял мне боль, в то время как кинжалы из серы – нет.

Руэн кивает. – Да.

Я указываю на свет между нами. – А это? – Я спрашиваю. – Если ты создаешь иллюзии, почему это на самом деле помогает нам видеть в темноте? – Я смотрю на мерцающее пламя, желая протянуть руку и прикоснуться к танцующему огню, гадая, обожжет ли он меня. Из любопытства я поднимаю руку только для того, чтобы Руэн схватил меня за запястье и слегка покачал головой.

– Иллюзии проистекают из силы разума, – говорит он. – Если ты веришь, что можешь видеть благодаря пламени, значит, ты можешь. Ты была бы удивлена, какую тьму может преодолеть твой разум, если ты просто поверишь во что-то достаточно сильно.

Заморгав от такого комментария от кого-то вроде него, я не успеваю задать еще один вопрос, прежде чем он снова переплетает свои пальцы с моими и указывает на широкий коридор. – Давай поторопимся, – говорит он. – Показывай дорогу.

Вспоминая образы проходов и коридоров, которые показала мне Ара, мы вдвоем тихо следуем по невидимой карте в моей голове прочь от башни Смертных Богов и обратно туда, куда мы пришли в первый день. Однако как раз перед тем, как мы достигаем входа в большой зал, я сворачиваю налево и нахожу небольшую нишу с потайным коридором за ней. Гораздо меньший, чем коридоры, ведущие в наши покои, он заставляет Руэна отпустить мою руку и следовать за мной, когда мы вдвоем входим в темноту.

Его иллюзия пламени заливает наше окружение приглушенным светом, которого как раз достаточно, чтобы мы могли двигаться. Снова и снова я обдумываю воспоминания от моей Королевы пауков, время от времени останавливаясь, когда понимаю, что поворачиваю в неправильном направлении, а затем возвращаюсь к углу, на котором мы должны были свернуть раньше. Несмотря на многочисленные промахи, которые я совершаю, отнимая время, Руэн никогда не жалуется. Он остается постоянным молчаливым компаньоном за моей спиной. Когда-то, не так давно, то, что кто-то ходит за мной по пятам, заставило бы меня нервничать – мысль о том, чтобы позволить кому-то, кто может причинить мне вред, прикрывать мою спину, ужаснуло бы. Теперь я не чувствую ничего, кроме… защищенности. Безопасности.

Мы вдвоем заходим в тупик, и я хмурюсь, мои руки касаются каменной стены. Если встать перед ней, раскинув руки, я могу дотянуться до обеих сторон коридора. Окна нет, но пламя над нашими головами колышется, будто чувствует приток воздуха откуда-то. Я поднимаю взгляд вверх, потом оборачиваюсь к Руэну, но его лицо по-прежнему скрыто в тени – ни малейшего намёка на то, о чём он сейчас думает.