Текст книги "Прибежище из серы и тьмы (ЛП)"
Автор книги: Люсинда Дарк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
– Ты хочешь сказать, что их убили, – заявляю я. – Трифон заставил их замолчать.
Я выпрямляюсь, когда она соглашается, и тянусь рукой чтобы поднять свой стул и поставить его на место. Когда я сажусь, она поднимает на меня взгляд. Не обращая на нее внимания, я беру чайник и наливаю жидкость в чашку.
– Продолжай, – говорю я. – Сейчас нет смысла останавливаться. Если ты привела меня сюда, то только для того, чтобы рассказать мне все, не так ли?
– У Трифона были подозрения, что его дочь тайно покидает Академию. Он неоднократно следил за ней. Я даже не знала, что Хенрик все еще жив. Признаюсь, что меня… многое перестало волновать, когда я услышала, что он умер в первый раз.
Мышца на моей челюсти дергается при напоминании, что даже если бы мой отец не умер тогда, он умер позже… намного позже. Может быть, если бы у него были его способности, он пережил бы нападение; может быть, все было бы по-другому.
– Что случилось? – Настаиваю я, поднося чашку к губам и отпивая то, что по вкусу напоминает разновидность чая. Без сахара он получается горьким и терпким, но вкус, по крайней мере, намного лучше по сравнению с супом, который я была вынуждена есть последние несколько дней. Я осушаю свою чашку, почти не поморщившись.
– Ариадна исчезла на некоторое время, – признается Македония. – Я подозреваю, что примерно в то время она поняла, что беременна тобой. Она часто тайком встречалась с ним. Они были влюблены друг в друга, и Кэдмон, как ее лучший друг, помогал скрывать ее тайну. Я бы знала все о Хенрике и тебе, я могла бы даже узнать тебя в те ранние годы, если бы не была так погружена в себя и свое горе.
Я ставлю чашку обратно на стол и беру пирожное, проглатывая его почти целиком. Приступ тошноты, возникшей ранее, быстро проходит, и нежные лучи раннего утреннего света, проникающие через верхнюю часть окна, предупреждают меня, что времени осталось немного.
– Давай к делу, – говорю я, слегка покашливая, когда крошки ненадолго застреют у меня в горле. – Ты не объяснила, что значит «Авиа» и почему ты хочешь мне помочь? Как ты можешь помочь мне убить Трифона?
Македония наклоняет голову, копна вьющихся волос колышется в такт движению. – Авиа на нашем древнем языке означает – бабушка, – признается она. – Я твоя бабушка, Кайра, как и наша Царица. Мы хотим помочь тебе, потому что не можем больше видеть, как наших детей угнетают и убивают. Мы больше не можем участвовать в этом.
Черт. Черт. Двойное гребаное дерьмо.
А я то думала, что у Даркхейвенов хреновая семейная история. Однако слова Македонии заставляют меня снова встать, на этот раз гораздо осторожнее. Она поднимает голову и следит за мной взглядом. Она сглатывает.
– Может, ты и похожа на свою мать, – шепчет она, – но темперамент у тебя отца.
Сомнительно. Мужчина, которого я знала как своего отца, был намного сильнее меня, но ей не обязательно это знать. Во всяком случае, хорошо, что она так думает.
– Охота начинается сегодня. – Она закрывает глаза, когда боль омывает ее черты, брови сведены вместе, губы плотно сжаты, когда она прижимает подбородок к груди. Я смотрю на нее еще мгновение. Я выжидаю секунду, прежде чем закончить. – Я говорила не о – Церемонии Венатус.
Она вскидывает голову, ее глаза расширяются от удивления. – Ты знаешь… – Македония обрывает себя, а затем сухо усмехается. – Нет, конечно, знаешь. Ты уже нашла камеру Кэдмона и поговорила с ним.
Я не отвечаю. Богиня Знаний или нет, я не знаю, как далеко простирается ее власть, ослаблена ли она, или она просто скрывает то, что знает обо мне и Даркхейвенах.
– Тогда ладно, Нептис, – говорит Македония. – Тебе нужны знания об этой Охоте?
Игнорируя слово, которым она продолжает называть меня просто потому, что у меня нет времени на очередную долгую дискуссию или объяснение, я кладу ладони на стол и наклоняюсь вперед. – Если ты действительно хочешь мне помочь, – говорю я ей, надеясь, что не совершаю ужасной ошибки, – тогда мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.
Она отпускает чашку. – Все, что угодно.
Хотя я должна была бы испытывать облегчение от того, что Богиня Знаний – и, по совместимости моя родственица, Царица Богов – на моей стороне, облегчение – это самое большее, что я чувствую, когда рассказываю ей о своем плане.
Сейчас ничто другое не имеет значения, кроме нашего выживания, и я использую все средства, которые есть в моем распоряжении.
Глава 31
Теос
– Никаких признаков ее присутствия? – От тихого, требовательного вопроса Руэна у меня сжимаются зубы, и мне хочется ударить его кулаком в лицо. Если бы были какие-то признаки ее присутствия, я бы сказал ему. Он это знает. Я это знаю. Каликс это знает.
Каликс, по крайней мере, не повторял этот чертов вопрос миллион раз за последние полчаса, как будто ответ каким-то образом изменится. Не обращая на это внимания, я возвращаюсь к тому, что делал, – осматриваю местность в поисках Кайры. Проснувшись и обнаружив, что она ушла, ее кровать пуста, и никаких признаков записки не было, – не лучший способов встретиться с очередной церемонией Богов.
Тот факт, что мы прибыли – в надежде найти ее здесь – в большой зал только для того, чтобы встретить Терр из Ортуса и тех, кто следовал за нами из наших собственных Академий, раздавая оружие, только усилил мой страх. Хотя тяжесть меча у меня на бедре – приятное напоминание о том, что я не бесполезен, тот факт, что Боги сочли необходимым выдать его нам, не может означать ничего хорошего.
– Я ее не вижу, – заявляет Руэн.
– Потому что ее здесь нет, – огрызаюсь я, на долю секунды теряя самообладание.
Руэн бросает на меня мрачный взгляд. – Она не может быть далеко, – говорит он. – Боги не забрали бы ее ночью.
– Почему нет? – Спрашивает Каликс, его голос такой же холодный и ровный, как отсутствие эмоций на лице. – Они убили целительницу.
Мейрин. Мягкая, хрупкая, испуганная Мейрин. Я вздрагиваю при воспоминании об отчаянии Кайры, когда она пыталась выломать дверь в комнату девушки, и о неизбежном приступе шока и страха, которые последовали, когда мы обнаружили, что она пуста.
– Ее комната осталась нетронутой, – говорю я, напоминая им об этом факте. – Все было так, как прошлой ночью. Если они забрали ее, то почему бы им не забрать и все остальное таким же образом? – Как будто они пытались стереть с лица земли тех, кто вызвал их неудовольствие.
Я не дурак. Это было причиной исчезновения Мейрин. Она отказалась присутствовать на Очищении – или на церемонии Трейктус. Боги предупредили, что будет наказание. Но полностью стереть все следы существования?
Это действие само по себе является жестокостью, о которой я даже не думал. Краткий миг, когда мы смотрели в пустую комнату, покрытую пылью, и размышляли, не выдумали ли мы ее существование. Комната, в которой всего лишь накануне жила такая же Смертная Богиня, как и мы. Подруга… в некотором роде. Отсутствие и уничтожение ее личных вещей оставило у меня ощущение, будто я провалился в туннель.
Я начинаю сомневаться во всем. Сколько мы здесь на самом деле? Неделю? Две? До Равноденствия, когда мы впервые приехали, оставалось всего две недели, но с одной и той же едой изо дня в день, без занятий и без расписания, которое удерживало бы меня в какой-то реальности, – я не могу не задаться вопросом, не является ли это место вечной пустотой, где время перестает что-либо значить.
Может быть, исчезновение естественно. Может быть, никто из нас даже не реален.
– Теос. – Лай Руэна раздается прямо у моего уха, и я оборачиваюсь, моя верхняя губа обнажает зубы только для того, чтобы застыть от причины его крика.
Кайра. Я выдыхаю. Она идет к нам с высоко поднятой головой. Она одета в черные брюки, настолько идеально сидящие по фигуре, что они больше похожи на вторую кожу на ее бедрах и ногах. Вместо рубашки цвета выцветшего зерна на ней тонкая туника, заправленная в пояс брюк, и соответствующий пояс, с которого свисают ножны с торчащей из них рукоятью меча.
Кожаные ремни обернуты вокруг ее груди, застегнуты под грудями и на плечах. Двойные кинжалы, обращенные вниз, пристегнуты ремнями, и я не настолько наивен, чтобы не думать, что она прячет еще больше оружия под одеждой. Ее волосы собраны наверх и отведены от лица, заплетены в косы по обе стороны головы, чтобы пряди не выбивались, в то время как остальная масса перевязана кожаной лентой.
Она не останавливается, пока не добирается до нас, и хотя ее губы приоткрываются в надежде объяснить нам причину ее исчезновения, я не позволяю ей. Ныряя вперед, я хватаю ее за талию и притягиваю к себе, прильнув своим ртом к ее губам – больше всего на свете в этот момент нуждаясь в подтверждении ее существования.
Она настоящая. Я просовываю язык ей в рот. Она застывает – подозреваю, от удивления. Она настоящая. Я сжимаю ее крепче, прижимая ее бедра к своим в хорошо знакомом нам обоим ритме, позволяя ей почувствовать свидетельство моего возбуждения.
Она настоящая. Она настоящая. Она настоящая. Я повторяю эту мантру снова и снова в своей голове, пока целую ее. После недолгого колебания она поднимает руки и обхватывает меня ими, целуя в ответ. Я не знал, насколько сильно нуждался в ее ответе, пока не получил его.
Отстраняясь, я прерывисто выдыхаю, хватая ртом воздух. – Черт, – бормочу я. – Никогда больше, черт возьми, так не исчезай.
Кайра осторожно обнимает меня за плечи и кивает, ее лоб слегка соприкасается с моим. – Я обещаю, – соглашается она. – В любом случае, я не хотела отсутствовать так долго, но в следующий раз оставлю записку.
Со стоном я поворачиваю голову и зарываюсь лицом в ее шею. – Нет, – выдыхаю я. – Только не «в следующий раз». – Никаких больше «в следующий раз».
Ее тихий смешок – самый яркий звук, который я когда-либо слышал, когда она проводит своими длинными пальцами по моим волосам, перебирая пряди на макушке и поглаживая локоны, которые упали на лоб. Приятный момент, каким бы прекрасным он ни был, в какой-то момент должен закончиться. Я отрываю от нее голову и отступаю, когда Руэн движется вперед.
– Где ты была? – он рычит, кипя от злости.
Теперь, когда она здесь, я даже не испытываю страха. Я просто рад узнать, что с ней все в порядке и что… она никогда не была плодом воображения этого ужасного места, играющего злые шутки с моим разумом.
Взгляд Кайры скользит по потемневшему лицу Руэна, и она качает головой. – Позже, – говорит она, и это все. Все, что она хочет сказать. Каким-то образом, за считанные месяцы этой женщине удалось сделать то, чего никогда не удавалось нашему отцу – она приручила нас.
Хотя гнев Руэна не рассеивается, он отступает. Каликс заканчивает пристегивать второй меч под первым, застегивая кожаные ножны. Каждый из нас взял с собой не один меч и несколько других видов оружия, которые были под рукой. Когда стало ясно, что Терры не собираются препятствовать тому, чтобы у каждого из нас было больше одного, мы решили для себя позаботиться о том, чтобы на этой Охоте мы не остались без оружия.
Пальцы Руэна зависают над плечом Кайры, когда она приближается, не совсем касаясь, хотя и давая понять, что он хочет этого. – Ты объяснишься, – говорит он, сжимая пальцы в кулак, прежде чем опустить его обратно. – Позже.
Уголки губ Кайры приподнимаются, но она кивает, прежде чем повернуться лицом к передней части зала для собраний. К моему удивлению, на помосте впереди появляется не один Бог, а все они – члены Совета Богов.
Пять оставшихся членов Совета Богов собираются на сцене, и в то же время двери в задней части зала с грохотом захлопываются. Я поворачиваюсь вместе с Руэном, моя рука тянется к мечу. Залика и Нубо стоят в глубине комнаты перед дверями, их лица бесстрастны. Я бросаю взгляд на Каликса и Кайру, которые не двигаются с места, их глаза не отрываются от помоста, где стоят Боги.
Именно тогда я кое-что понимаю – они знают, что за этим последует. По крайней мере, Кайра знает. Каликсу, скорее всего, насрать, кто пытается его закрыть. Такого монстра, как он, никогда нельзя поймать в ловушку, и он это знает. Но откуда Кайра знает, чего ожидать, я не могу сказать. Возможно, это и есть причина ее исчезновения, хотя сейчас я не могу спросить об этом.
Я медленно переступаю с ноги на ногу, поворачиваясь в ту же сторону, и поскольку они не сводят глаз с Богов наверху, я следую их примеру.
Глава 32
Кайра
Есть вещи, к которым никогда нельзя привыкнуть. Одна из них – Пустота. Почти пустое, бездушное измерение между мирами – возможно, самое тревожное место, в котором я была, и это о чем-то говорит, учитывая, что я десять лет тренировалась и работала ассасином. Я видела самые тёмные стороны человечества в Анатоле. Становилась свидетелем жестоких убийств на подпольных рынках ради ничтожной монеты, а затем наблюдала, как все остальные просто обходили трупы, как будто это было естественно.
Но Пустота хуже. По крайней мере в тёмных переулках, грязных тавернах и на секретных рынках ты можешь заметить, когда охотник идёт за тобой. Пустота же превращает все человеческие чувства в бесполезные инструменты. Слепота и неведение – и это было только в первый раз. Второй раз оказался гораздо хуже.
Руэн, Каликс и Теос исчезают из виду. В одно мгновение они были там, а в другое, их уже нет, когда накатывает туман, обволакивая мои ноги и руки и унося меня в совершенно новое пространство. Я замираю, надеясь, что, как и в прошлый раз, мне удастся пройти эту часть пути целой и невредимой.
Я вздыхаю, возвращаясь мыслями к предупреждению Македонии перед тем, как я покинула ее покои, и она исчезла там, где ей было нужно, чтобы провести следующую церемонию.
Смотри не глазами, сказала она, а зрением, которое есть у всех фейри, и ты увидишь все сквозь их заклинание.
Фейри. Не Смертные Боги. Потому что, как сказал Кэдмон неделями ранее, Боги – это не Боги, а Атланты, а атлантийцы принадлежат к более великому виду, известному как фейри, из далекого мира, о котором я ничего не знаю. Часть меня задается вопросом, на что был похож их мир. Были ли они там в безопасности? Скорее всего, нет, учитывая, что они пробрались в Анатоль и провозгласили себя Божественными Существами, чтобы править всеми нами. Но если я дочь Ариадны и Хенрика, то это означает, что я больше атлантийка, больше фейри, чем смертная. По крови я принадлежу больше их миру, чем этому.
Я открываю глаза, любуясь туманом и клубящимися бело-серыми облаками. Тень чего-то массивного скользит по периферии моего зрения. Я смотрю вперед, игнорируя его, даже когда скольжение продолжается несколько долгих секунд, как будто существо пытается привлечь мое внимание.
Тик. Тик. Тик.
От нового звука из тумана волоски на моих руках встают дыбом. Тень другого существа выныривает из мрака, на этот раз такая же длинная и массивная, но с десятками маленьких ножек, как у сороконожки, за исключением того факта, что она кажется такой же большой, как повозка, запряженная лошадьми. Я задерживаю дыхание, хотя мои руки так и чешутся дотянуться до Каликса, Руэна или Теоса. Они там, я чувствую их рядом, но так же, как и я, они пойманы в ловушку своей собственной версии Пустоты. И, как и я, на этот раз они не пытаются протянуть руку помощи или позвать друг друга.
Монстр неуклонно ползет вперед, все быстрее и быстрее, не останавливаясь, пока несется прямо на меня. Смотри не своими глазами, повторяю я себе. Смотри не своими глазами. Гораздо легче сказать, чем сделать, но я стараюсь, и для этого мне нужно полностью отключить зрение.
Несмотря на то, что массивное существо несется ко мне без малейших признаков остановки, я закрываю глаза и замираю. Вдох. Выдох. Я глубоко дышу, сосредоточившись только на воздухе, входящем и выходящем из моих легких. Звук, который издают лапы существа – тик, тик, тик – смещается влево в последний момент, и я отчётливо ощущаю прикосновение не жёстких чешуй, а мягкого меха. Я наклоняюсь в сторону, крепко прикусывая нижнюю губу, чтобы не открыть глаза.
Пока нет. Еще не время.
С закрытыми глазами и замедленным дыханием, которое становится ровным и расслабленным, я начинаю подбирать фрагменты, которые пропустила, когда была здесь в последний раз. Запах, во-первых, не отвратительный и не соблазнительный, а аромат абсолютного небытия. В воздухе нет ни сладости, ни кислой кислинки, которые дали бы мне представление о других вещах в этом месте. Здесь нет запаха фекалий животных или разлагающейся гнили. Температура тоже не обжигающая и не холодная, а наоборот, равномерное ощущение воздуха вокруг обнаженных частей моего тела. Это… комфортно.
С этой мыслью я еще глубже опускаюсь на пятки. Никакой неровности, никакой нагрузки на свод стопы, просто ровная земля. Когда я снова открываю глаза, туман рассеивается, дрейфует и расступается. Как раз перед тем, как мы приземляемся, я вижу это – то, на что намекала Македония. Место за пределами нашего собственного царства, которое является бесконечным стеклом. Отражение самого себя снова и снова, как вверху, так и внизу.
Я моргаю, и настоящая Пустота рассеивается, когда появляются тела, выходящие из тумана на грязь и траву. Деревья окружают меня, и я поворачиваюсь по кругу, хмурясь, когда знакомый запах сосны и влажной земли проникает в мои ноздри. Лес, но не просто лес.
– Пограничные Земли…
Сначала мне кажется, что я высказала свое подозрение вслух, но секунду спустя я осознаю, что слова произнесены таким легким тоном, что интонация не соответствует моему собственному голосу. Повернув голову, я смотрю вниз на невысокую девушку, одетую в свободные коричневые брюки и плохо сидящую, но хорошо сшитую светло-голубую тунику. Длинные ряды черных косичек тянутся от ее головы до самого зада. Быстрый взгляд через мое противоположное плечо показывает, что Даркхейвены недалеко.
С любопытством я поворачиваюсь к девушке. – Откуда ты знаешь? – Спрашиваю я.
Она не смотрит на меня, а вместо этого продолжает смотреть на ряд толстых стволов деревьев неподалеку. – Мне всегда было интересно, как оно выглядит, – отвечает она, ее голос от природы почти писклявый. – Место, которым даже Боги не хотели править. – Когда она поворачивается ко мне, ее большие карие глаза настолько расширены и поглощены зрачками, что это заставляет мое сердце немного подпрыгнуть. Она выглядит одновременно испуганной и благоговейной. – Я никогда не думала, что это может быть так красиво.
Я хочу ответить, сказать ей, что каким бы красивым ни казалось это место, опасность внутри часто может разрушить этот образ. Я не хочу. Я не могу. Прежде чем я успеваю прийти в себя, она уходит, присоединяясь к нескольким другим Смертным Богам поблизости. Я смотрю ей вслед, чувствуя приближение Даркхейвена.
– Должно быть, она из Пердиции, – говорит Теос.
– Почему ты так думаешь? – Спрашиваю я, хотя могу догадаться. Она не показалась мне знакомой, и, конечно, если бы она была из Ривьер, я бы видела ее раньше.
Золотистый взгляд Теоса встречается с моим. – Пердиция – горный регион, – говорит он. – У них поблизости нет лесов, и многие Смертные Боги, отправленные туда, никогда не покидали его.
О. Полагаю, теперь ее удивление лесом имеет смысл. И все же… Мне жаль, что сегодняшняя церемония, скорее всего, разрушит всякую любовь к этому месту, которую она, возможно, занимала раньше. Потому что сегодня мы охотимся в Пограничных Землях за призами Богов.
Я надеюсь, что мы все сможем это пережить.
Когда рассеивается весь туман, в поле зрения появляется Совет Богов. Все они, кроме одного – самого важного. Трифон странным образом отсутствует, но это не мешает Азаи выйти вперед и попытаться занять его место. Он игнорирует тот факт, что Данаи, Царица Богов, находится там, и возвышается перед остальными.
Я могла бы рассмеяться.
Без Трифона, ведущего их, и с Кэдмоном, тайно запертым в темнице, три женщины, которые стоят за Азаи, вероятно, намного могущественнее, чем мужчина, которому они позволяют думать, что он ведет их. Они стоят за его спиной, как матери, наблюдающие, как ребенок берет на себя ответственность, взявшись за важное дело. Возможно, для Азаи всегда было так, или, возможно, он просто жадный ублюдок.
Чья-то рука проскальзывает в мою, покрытые шрамами пальцы обвиваются вокруг моих, и я сжимаю их в ответ, уверяя Руэна, что со мной все в порядке, и с ним тоже. Как и со всеми нами. На данный момент.
– Добро пожаловать в Пограничные Земли! – Раскатистый голос Азаи привлекает внимание всех, кто прошел через Пустоту. Ученики придвигаются ближе.
– Сегодня день первой Охоты с тех пор, как Боги ступили в этот мир, – продолжает Азаи.
Мой взгляд отводится от него в сторону. Боги стоят не на наспех сооруженном помосте, а на скалистом камне, выступающем из земли под углом. По обе стороны от них, Залика и Нубо стоят, расставив ноги на ширину плеч и сложив руки перед собой. Их вид напоминает мне о том, что я подслушала перед тем, как меня спасла Македония. Когда мы вернемся на Ортус, я должна буду отправить Регису записку. Ясно, что Нубо, скорее всего, является человеком, с которым работает Карсел, хотя причина этого до сих пор остается загадкой.
Я прищуриваюсь, глядя на мужчину, пытаясь разглядеть его скелет под кожей, как это было прошлой ночью. Можно было бы подумать, что дневной свет откроет все, но, похоже, для этого человека солнце – такой же плащ, как и одежда на моей спине.
Наклоняясь, я обхватываю пальцами кинжал, висящий у меня на бедре. Знакомая рукоять оружия в моей руке вселяет уверенность, даже если я знаю, что сегодня все будет совсем не так.
– Как вы хорошо знаете, – обращается Азаи к толпе восхищенных слушателей, – Боги решили не вторгаться во Пограничные Земли, и вы, возможно, задавались вопросом, почему. – Уголок его рта приподнимается, когда он убирает руки со скрещенной груди и упирает обе ладони в бедра, прежде чем продолжить. – Есть только одна причина: благосклонность.
Я фыркаю. Ничего не могу с собой поделать. Сама мысль о том, что кто-то связывает Богов с термином «благосклонность», является не чем иным, как шуткой в лучшем случае и ложью в худшем. Когда глаза того же цвета, что и у Теоса, встречаются с моими поверх голов учеников и сужаются, я могу догадаться, что Азаи знает, о чем я думаю. Я вытаскиваю свою руку из руки Руэна, кладу ее на затылок и с хрустом поворачиваю шею.
– Есть много существ, обитающих в Пограничных Землях, – продолжает Азаи. – Какими бы прекрасными и опасными они ни были, все, кто живет в Анатоле, – это наши дети.
Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Азаи устремляет на меня ядовитый взгляд, и я ничего не могу с собой поделать; я поднимаю свободную руку и слегка машу ему. Позади него я замечаю выражение лица Македонии. Ее губы сжимаются, и она отворачивается, а плечи трясутся. Гигея просто смотрит на меня в ответ, а Данаи стоит между двумя другими женщинами и раскачивается из стороны в сторону, как будто даже не понимает, где находится.
Азаи обнажает зубы, и несколько учеников, стоявших впереди толпы, инстинктивно делают шаг назад. – Мы запретили жить и охотиться на этих землях, потому что существа, которые живут здесь, больше, чем просто обычные, – продолжает Азаи, его тон резче, чем был раньше. Он втягивает воздух и медленно выпускает его. Я наблюдаю, как все его тело расслабляется, и на этот раз, когда он улыбается, это с жестоким намерением. Его глаза остаются прикованными к моим, пока он говорит. – Сегодня вы должны выследить этих существ и убить как можно больше.
Один храбрый ученик, стоящий впереди, но не совсем перед Азаи, поднимает руку, и взгляд Азаи приковывается к мужчине. – Ты, – говорит он, указывая пальцем.
– Д-да, господин, – отвечает ученик, дородный мужчина с коротко подстриженными волосами и широкими плечами. Он кажется странно знакомым, но я не могу вспомнить его. – Могу я спросить, если это не оскорбит, какой приз мы получим за охоту на этих животных?
Улыбка Азаи становится шире. – Приз, ты спрашиваешь? – Он поглаживает свою золотистую бороду, украшенную сегодня бисером. – Ну, во-первых, эти животные наделят всех, кто лишит их жизни, усиленными способностями.
Нарастает волна голосов, волнение охватывает учеников при этой новости. Холодок пробегает по моей спине, и я ничего не говорю, скрещивая руки на груди и наблюдая за происходящим.
– Да, – задумчиво произносит Азаи, а затем кивает, как будто что-то решая. Когда он открывает рот, его следующие слова снова гремят над собравшимися учениками. – Тот, кто убьет больше всего существ и принесет нам их трупы, получит особую милость Богов, – объявляет он.
Мой желудок проваливается подо мной. – Кайра? – Справа от меня раздается любопытный голос Теоса. Я неловко переминаюсь с ноги на ногу и бросаю взгляд через плечо туда, где вырисовывается вход в лес.
Смех Азаи заставляет меня повернуть голову и увидеть Бога Силы, руки которого все еще на бедрах, но голова откинута назад от удовольствия. – Вы находите это приемлемым, да? – Он выпрямляется, и все, кто находится поблизости, дергают головами в знак согласия.
Я делаю шаг назад, ближе к лесу. – Воспользуемся преимуществом? – Я слышу, как Каликс спрашивает.
– Нет… – начинает говорить Руэн в тот самый момент, когда я поворачиваюсь и огрызаюсь: – Да.
Каликс, не теряет времени, когда Азаи выкрикивает: – Да начнется Охота!
Уже слишком поздно. Мне не нужно оглядываться назад, чтобы увидеть, что обещание Азаи сделало прямо противоположное тому, на что я надеялась – он разжег их жажду крови, их стремление к власти и признанию.
Еще одно предупреждение Македонии приходит мне в голову, когда я мчусь к линии деревьев.
Не смотри своими глазами. Не слушай своими ушами. Не ощущай своей плотью. Все связи, которые ты установила, находятся в твоей душе. Используй нити, которые твои родители оставили внутри тебя при твоем создании, чтобы найти того, кого ты ищешь.
И не закрывая глаз, когда я перепрыгиваю через поваленное дерево и пересекаю овраг, чувствую, что Даркхейвены держатся у меня на хвосте, я тянусь к этим нитям. Они предстают перед моим мысленным взором как нити паучьего шелка, мерцающие и липкие, но в то же время… смертоносные.
Все, что требуется, – это одно слово, одно имя, и они знают, кого искать.
Мейрин.
