Текст книги "Бескрылые птицы"

Автор книги: Луи де Берньер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 40 страниц)

Постскриптум

Фетхие в двадцать первом веке

По одной легенде, в 1913 году Фетхи-бей, неустрашимый оттоманский авиатор, обладатель моноплана «Блерио» и незабываемых усов, безвременно погиб, врезавшись в бухту Телмессоса. В 1923 году город переименовали в честь пилота, и он стал Фетхие.

Однако вполне возможно, что в 1913 году Фетхи-бей, неустрашимый оттоманский авиатор, обладатель моноплана «Блерио» и незабываемых усов, предпринял перелет из Стамбула в Каир и погиб, когда его летательный аппарат разбился в Палестине. Луи Блерио [127]127
  Луи Блерио (1872–1936) – французский авиаконструктор и пилот, первым пересек Ла-Манш на самолете в 1909 г.


[Закрыть], всемирно известный не только тем, что пересек Ла-Манш и выиграл приз в тысячу фунтов от «Дейли Мейл», но и непревзойденным рекордом по количеству эффектных и невероятных крушений, весьма галантно и честно признал, что проволочные растяжки над крыльями его аэропланов не способны выдержать турбулентную нагрузку. Французская армия прекратила полеты на монопланах «Блерио», а в 1923 году город Телмессос сменил имя на Фетхие в честь первого оттоманского летчика, погибшего из-за конструктивного недостатка машины.

Согласно другой версии, в 1923 году Телмессос переименовали в Фетхие в честь пилота Фетхи-бея, который погиб в бою во время турецкой войны за независимость.

Поскольку «Фетхие» означает «победа», город вполне могли переименовать в ознаменование виктории Ататюрка над чужеземцами и учреждения современного турецкого государства. Своеобразие и манера смерти Фетхи-бея, отважного и невезучего воздухоплавателя, навсегда сокрыта путаными противоречиями многочисленных сходных легенд, и живет он лишь в имени милого и скромного города, который, может, назван вовсе не в его честь, а существует исключительно для иллюстрации невероятности Истории.

Каждый вторник в Фетхие открыт базар, раскинувшийся по обеим сторонам мелкого канала, что несет в море прозрачную воду с гор. Этот рынок кажется бесконечным, и здесь, похоже, толкутся все нации, торгуя невероятным набором кустарных сувениров и ширпотреба.

Здесь лотки с деревенской и плотничьей утварью, где выложены гвозди, тёсла и серпы; лотки, уставленные огромными благоухающими мешками со специями и шафраном; лотки с медными чайниками и чайничками, кофемолками, шампурами, ступками и пестиками; лотки с баклажанами и арбузами невиданных размеров; лотки с музыкальными записями, попеременно исторгающие равно плаксивые турецкие и американские шлягеры; лотки с бесценными коврами, что за бесценок продают ни простодушные крестьяне Анатолии; лотки с шелковыми жилетками, шляпами и чулками ручной работы; лотки, торгующие обольстительно красивыми музыкальными инструментами с геометрической инкрустацией, на которых турки играют интуитивно и которые европейцу кажутся неодолимыми даже теоретически.

Многие торговцы живали в Лондоне. «Дешевле „Теско“! – кричат они. – Дешевле „Асды“! Лучше, чем в „Харродс“ [128]128
  «Теско» – сеть британских гипермаркетов, «Асда» – английская торговая компания, «Харродс» – сеть лондонских магазинов.


[Закрыть]! Покупаешь штуку – вторая бесплатно! Заплатишь на будущий год! Дело не в деньгах! Ты глянь, глянь! Инглиш? Дойч? Прошу, пожалуйста, очень красиво, очень дешево! Красота-масота!» Взрываясь радостью, они торгуют с жаром и щегольством, и у каждого на портативной газовой плитке греется самовар, чтобы напиться самим и гостеприимно попотчевать клиентов неистощимыми потоками сладкого яблочного чая.

В пыли на корточках сидят старухи перед тряпицами, где разложены замысловатые и изящные серебряные безделицы, богато украшенные полудрагоценными камнями. В толпе снуют молодые парни и настойчиво предлагают «настоящие чулки „Лакосте“, настоящие часы „Картье“, настоящие треники „Рибок“, настоящие духи „Шанель“». Средних лет женщины, пришедшие закупить провизию на неделю, продираются с корзинами сквозь космополитическую неразбериху, раздраженно переговариваются и проклинают туристов. Парнишка решительно настроен продать свои подлинные французские духи: «Десять фунтов за пузырек! – кричит он и затем сразу: – Восемь фунтов за пузырек! О’кей, пять фунтов. Хорошо, фунт. Ладно, ладно, десяток за фунт!»

Шумливые дамы из Манчестера и Ньюкасла по-куриному квохчут, пока супруг примеряет феску. Докрасна обгорелые блондинистые пары из Амстердама и Гааги смущенно моргают, когда смуглый мальчишка пытается им всучить йо-йо с подсветкой или маленькую резьбу, где изображен потрясающий фаллос. Отупевшие от скуки полицейские украдкой курят на посту, пряча в кулаке за спиной пахучие сигареты.

Вот идет высокая, умопомрачительно красивая молодая немка. Золотоволосая, благоухающая свежестью, она с кошачьей грацией уверенно пробирается сквозь толчею у лотков. На ней крохотный топик, а ее бесконечные ноги исчезают под крохотными шортиками, которые умышленно обрезаны так, чтобы выглядывала упругая алебастровая плоть неоценимо восхитительной попки. Обомлевшие местные мужики разинули рты и пялятся ей вслед с осуждающим вожделением и похотливым негодованием.

Лишь одна женщина полностью укутана в черное, как иранка. Вот еще одна в черном, но на ней обыкновенный платок, юбка и тенниска. Она пытается совместить Восток и Запад и, к своему счастью, несведуща в английском, ибо тенниска украшена бесстыдным неисламским сообщением «Распалился и Готов Войти».

Все это вполне обыкновенно и привычно для города Фетхие, который прежде назывался Телмессосом, что означает «город света», или «Мегри» – «далекая земля». Что действительно необычно и примечательно – в городе, на базаре и во всей Ликии нет греков.