Текст книги "Прегрешения богов"
Автор книги: Лорел Кей Гамильтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Глава 19
Песок холодил ноги, не обещая в плане температуры воды ничего хорошего. Я задрожала, и Рис притянул меня за плечи к себе, к отточенному совершенству тела, отшлифованному годами тренировок до самой сути, до чистых мускулов. У него на животе даже не шесть кубиков было, а все восемь – я и не знала, что такое возможно.
Он обвил меня руками, согревая своим теплом – вот только неприятно было прикосновение пистолета к голой спине. И меч в кожаных ножнах висел на той же руке и слегка раскачивался, задевая мне спину. Я прильнула к Рису, плотнее вжимаясь в его тепло и пытаясь изогнуться так, чтобы не касаться пистолета.
– Прости, – сказал Рис, Отодвигая руку с пистолетом подальше от меня и утыкаясь лицом мне в волосы. – Оружие-то я взял, но если мы займемся любовью, я им не смогу воспользоваться. Слишком буду сосредоточен на использовании моего любимого ствола.
– Ствола, говоришь? – улыбнулась я.
Он улыбнулся – кожей головы я ощутила движение его губ.
– Ну, я не хотел хвастаться…
Я рассмеялась и посмотрела ему в лицо. Он широко улыбался; лунный свет освещал половину его лица, оставляя другую в тени. В тени оказался здоровый глаз, а шрамы окрасились серебром, и лицо казалось юным и совершенным, кроме мерцающих шрамов, но и шрамы казались лишь деталью его совершенства.
– О чем задумалась? – спросил он.
– Поцелуй и узнаешь.
– Погоди пока, не отвлекай меня. Я тут вопрос поднял.
– О! Да, и правда, – сказала я, и мои пальцы скользнули по твердым мускулам его живота вниз.
Он перехватил мою руку и прижал крепче, заставляя стоять смирно.
– Нет, Мерри, сначала решим здесь.
Он повернулся, и лицо его теперь все было освещено яркой луной. В ее лучах цвета его глаза померкли, синеву заменила серость.
– Как только мы начнем, я буду слишком сосредоточен, чтобы охранять тебя. Все остальные спят очарованным сном, и никто не придет на помощь, если она нам понадобится.
Я задумалась ненадолго и кивнула:
– Ты прав. Но во-первых, мы всем до последнего фейри объяснили, что не желаем никакой короны и никакого трона, так что причины убивать меня нет. А во-вторых, я не верю, что Богиня послала нас сюда навстречу убийцам.
– Думаешь, она нас защитит?
– А у тебя совсем нет веры, Рис? – спросила я, вглядываясь в его лицо.
– Раньше была, – печально вздохнул он.
– Так пойдем к морю и поищем, вдруг найдется?
Он улыбнулся, но уголки губ остались печально опущенными. Мне хотелось прогнать эту печаль.
Я мягко отвела его руку, и он меня отпустил. Запрокинув лицо, я сочно поцеловала его в губы и внезапно упала на него всем телом, так что он удивленно хмыкнул, не разрывая поцелуя. Он снова обхватил меня руками, в которых держал оружие; пистолет и меч опять прижались к моей спине.
Разорвав поцелуй, я оставила его с приоткрытым ртом, удивленными глазами и сбитым дыханием, чувствуя, как наливается твердостью его тело. Возражения у него кончились, он вслед за мной пошел на шум моря.
Глава 20
Прибой клубился белой кружевной пеной, черная вода серебрилась под луной. Был прилив, вода заливала нижние ступени лестницы – я еще держалась за перила, а вода доходила уже до колен. Меня пробирала дрожь от холодной воды, но еще больше – от вида нагого, настороженного, очень настоящего Риса. Прибой не давал стоять на месте и вымывал песок из-под ног, словно сам мир вокруг не желал оставаться спокойным.
– Мне надо чем-то это прижать, чтобы прилив не унес. Но тогда достать оружие будет трудно.
Мне надо было ему запретить или послать его за другими стражами, как-то предостеречь, но я не стала.
– Все будет хорошо, Рис, – сказала я. Почему-то я была в этом уверена.
Он молча шагнул глубже в бурлящую воду, навстречу моей протянутой руке. И едва наши пальцы соприкоснулись, вспыхнула магия.
– Мы не в море и не на суше, между тем и этим – и не там, и не здесь, – сказала я.
– Самое близкое к волшебной стране, что только может быть на Западном море, – поддержал он.
Я кивнула.
Рис обмотал пистолет ремнями от ножен, вынул меч и приколол им ножны к песку. Меч он всадил по самую рукоятку, чтобы море его не уволокло – для этого ему пришлось встать на колени, погрузившись по пояс. Волны играли концами его кудрей.
Не вставая, он повернулся ко мне с улыбкой.
– Как бы нам исхитриться, чтобы никто из нас не утонул?
– Ты не утонешь, ты же сидхе.
– Не умру, да. Но поверь мне, Мерри, наглотаться такой воды – больно до чертиков.
Он скривился и вздрогнул – вряд ли от холода. Не знаю, какое старое воспоминание пришло ему на ум. Я чуть не спросила, но новая волна вместе с солью принесла запах роз. Не надо сегодня дурных воспоминаний. От этой ночи останутся новые, куда более приятные.
Я шагнула к Рису, тронула за плечо и подбородок, заставила смотреть на себя. Мгновение на его лице держалась старая тень, а потом он улыбнулся, обвил мои бедра сильными руками и притянул к себе. Целуя, он поднимался все выше – живот, грудь, шея, – пока он не встал на ноги и не добрался до губ.
Он поцеловал меня. Он целовал меня, а вода клубилась и текла вокруг, будто руками лаская нас обоих, пока наши губы и руки заново узнавали друг друга над волнами.
Рис наклонился, приподнял одну мою грудь, целуя и облизывая, пока я не закричала от одного только ощущения его губ на соске, и повторил то же самое со второй грудью. Вода поднималась все выше, а он играл по очереди с ними обеими, пока я не закричала опять. Только тогда он опустился на колени – чуть ли не по шею в воду, – и поднял меня, поставив коленями себе на плечи.
– Ты меня так долго не продержишь, – предупредила я.
Он глянул вверх на мое лицо, почти касаясь губами тела.
– Наверное, – согласился он.
– Ну так зачем тогда?
Он рассмеялся:
– Хочу попробовать.
Ну до чего на него похоже! Я невольно улыбнулась, но тут его губы дотянулись до меня и добились совсем не улыбки.
Отклонив меня назад и удерживая на весу сильными руками, он открыл себе поле для действий. Мои ноги лежали у него на плечах, а его руки у меня на пояснице – в невозможном, немыслимом акте. Я все порывалась велеть ему поставить меня на ноги, вести себя разумно, но как только слова готовы были слететь у меня с губ, он делал что-нибудь такое, что я забывала обо всем.
Руки у него едва ощутимо начали дрожать как раз в тот момент, когда внизу у меня начала нарастать знакомая нежная тяжесть. Это была гонка – успеет ли он довести меня до вершины раньше, чем ему придется разжать руки. Парой чувственных мгновений раньше я бы велела ему меня отпустить, но теперь наслаждение перешагнуло тот эгоистичный порог, когда все отступает в сторону, и желание разрядки пересилило великодушие. Я хотела, чтобы он закончил начатое. Хотела, чтобы он бросил меня через влажный, жаркий край.
Кожа у меня начала светиться, словно стоячий пруд, в котором отражается луна. Рис вызвал к жизни мою магию.
Ему пришлось все же переступить на коленях, упереть меня спиной в перила. Вода полностью покрывала нижние ступени, и я смогла опереться на деревянный брусок руками, как оперлась бы на изголовье кровати. Поднявшись по ступеням еще немного, он уложил меня поудобней и дал волю губам, прежде чем дать волю другим частям своего тела.
Я ловила отблески сияния, льющегося от моих волос и глаз – рубиновые, изумрудные, золотые. У Риса кожа засияла белым светом с игрой теней – словно под ней пробегали облака или нечто иное, что я не могла ни разглядеть, ни угадать.
Я была уже на краю – вот почти, почти, почти… и вот еще одно движение языка, и растущее между ног тепло рванулось вверх и пролилось, танцуя жаркой волной по всему моему телу, заставляя податься бедрами вперед, ближе к Рису. Он впился в меня, продлевая, растягивая наслаждение, один оргазм перетекал в другой, пока я не заорала в голос, навстречу нависшей прямо над нами луне.
Только когда я обмякла, неспособная даже держаться за перила, только тогда он остановился и встал на ноги, увлекая меня за собой. Поднявшаяся вода мягко меня поддерживала, Рис помогал ей своим телом. Холод воды никак ему не помешал – он был твердый, большой и нетерпеливый.
Море плескалось меж наших ног. Переход от поцелуев был слишком быстрым, и я закричала, когда Рис в меня вошел – мне казалось, будто мной овладевает не только он, но и океан.
Он в самозабвении прижал меня к перилам, сопротивляясь морю, стремившемуся нас утащить. Я обвила его талию ногами, схватилась за плечи, поцеловала в губы. У него на губах, соленый и свежий, ощущался мой вкус, перемешанный с морем, неузнаваемый.
Глаз Риса снова обрел синеву – магия собственным светом окрасила три его кольца, вернув мне голубое небо дня – если небесная синева может пылать огнем.
Рис скользил внутрь и наружу, и волны то бросали нас навстречу друг другу, то стремились растащить, словно ревновали к наслаждению, которым упивались мы. Во мне снова стала нарастать теплая тяжесть, но теперь глубже, дальше.
Не знаю, прошептала я или заорала:
– Скоро, скоро!
Он понял, стал двигаться быстрее, глубже и чаще, и каждый удар прокатывался громом по мне, и волны словно хотели помочь ему найти нужную точку, но Рис их не пускал. Он заполнял меня целиком, и вот я уже орала в голос, вцепившись ногтями в его спину, яркими полумесяцами на его белой коже отмечая невероятную радость тела.
Я выкрикивала его имя морю и ступеням лестницы, я чувствовала, как он заставляет себя держать ритм, и это так меня заводило, что я кончала снова и снова, и только когда я потеряла счет оргазмам, он позволил себе сделать последний, самый глубокий удар и откинуться назад, выгнув спину, уставясь в небо.
Вместе с ним я разрядилась еще раз, последний, и тут же аромат роз пролился на нас дождем розовых лепестков, поплывших по морю. По коже еще одним, ни на что не похожим, оргазмом пробежала магия, оставив мурашки, но было не холодно – нет, тепло, очень тепло. Так тепло, что море уже не казалось холодным. Двойное сияние наших тел слилось воедино, мы могли, наверное, сотворить новую луну и запустить ее в небо – луну с глазами из жидкого огня, пылающих изумрудов, расплавленных гранатов, горячего золота, сапфиров такой синевы, что заставили бы небо рыдать от зависти. Волосы белой пеной клубились у лица Риса, одевали плечи, сливались с белым сиянием наших тел.
Только теперь я вспомнила, что нам надо было поставить круг, чтобы сдержать магию, удержать ее под контролем, но было уже поздно. Сила рванулась сквозь нас, вверх и вдаль, в ночь. Мне случалось уже высвобождать силу, но никогда еще она не ощущалась такой целеустремленной. Раньше ее действие было практически ненаправленным, почти случайным, а сейчас наша соединенная энергия будто искала что-то, летела, как ракета к цели.
Мы ощутили ее удар – я почти ждала эха от далекого взрыва, но удар был беззвучный. Нас сотрясло взрывной волной, Рис еще раз вонзился в меня и оба мы закричали – от собственной разрядки и от разрядки магии за много миль от нас.
Только когда сияние нашей кожи стало меркнуть, превращаясь в слабое контурное свечение вместо добела раскаленного света, только тогда Рис расслабленно опустился на колени со мной в руках, и я скользнула по перилам вниз. Море приняло наш вес, попытавшись стащить дальше по ступеням. Рис переполз повыше, где море не грозило нас смыть.
С дрожащим смешком он усадил меня себе на колени, прислонившись спиной к ступенькам.
– Что это за магия была? – спросила я еще неверным голосом.
– Магия волшебной страны, создающая ситхен.
– Полый холм в Лос-Анджелесе?
Он кивнул, с трудом восстанавливая дыхание.
– Я кое-что успел уловить. Это здание. Новое здание, возникшее по волшебству.
– Где? – спросила я.
– На улице.
– На какой улице?
– Не знаю, но узнаю завтра. Оно меня зовет.
– Рис, но как ты объяснишь появление нового дома из ниоткуда?
– Не придется объяснять. Так и полые холмы появились когда-то, а все вокруг считали, что они были на этом месте испокон веков. Если магия действует как ей положено, все будут думать, что дом там стоял всегда. Я в него перееду, как «новый жилец», но дом будет казаться старым и соседи будут его «помнить».
Я положила голову ему на грудь; сердце у него билось еще учащенно.
– Ситхен – это все равно что новый двор фейри?
– Да.
– То есть, в сущности, волшебная страна только что сделала тебя королем?
– Не верховным королем, не Ард-ри, но – да, одним из малых королей.
– Но я твой дом не видела и не чувствовала.
– Ты-то как раз верховная королева, Мерри. Тебе не нужен один определенный ситхен, в некотором смысле они все твои.
– Не значит ли это, что другие стражи тоже получат по ситхену?
– Не знаю. Возможно, только те, кто уже когда-то ситхеном владел.
– А это ты и еще кто?
– Баринтус, к примеру. Надо вспомнить, кто еще. Слишком много воды утекло, слишком много веков… Мы старались забыть, кем были прежде, мы не думали, что когда-нибудь прошлое вернется. Старались забыть.
– Сначала мой сон и спасение Бреннана с его командой за сотни миль отсюда, потом известие, что люди способны исцелять моим благословением, или как это правильно называется. Теперь это. К чему это все ведет?
– Сидхе не обрадовались возвращению Богини через твое посредство. Думаю, она решила посмотреть, не будут ли люди более благодарной аудиторией.
– И чего же конкретно нам ждать?
Рис рассмеялся.
– Не представляю. Но мне до чертиков хочется посмотреть на усовершенствованный согласно эпохе ситхен, а еще полюбоваться на рожи Дойла и Холода, когда буду им рассказывать.
Он поднялся на ноги, опираясь на перила.
– Я идти еще не смогу, – сказала я.
– О, какой комплимент, – ухмыльнулся он.
Я улыбнулась:
– Только правда.
– Пойду спасу оружие от прилива, пока вода не поднялась еще выше. Мне его еще чистить теперь – от соленой воды все ржавеет махом.
Он зашел в воду, но оказалось, что за приколотым к песку оружием уже придется нырять.
На мгновение я осталась наедине с морем, ветром и полной луной.
– Спасибо, Мать, – прошептала я.
Рис вынырнул, отдышался, прошлепал к лестнице, волоча оружие. Он подошел ко мне; вода струилась у него по коже блестящими ручейками, волосы облепили лицо и торс.
– Как ты, идти сумеешь?
– С твоей помощью.
Он широко улыбнулся:
– Это было восхитительно.
– Секс или магия? – спросила я, поднимаясь на ноги с его помощью. Колени у меня еще подгибались, пришлось все же схватиться вдобавок за перила.
– То и другое, – сказал он. – Да сохранит нас Консорт, то и другое.
Смеясь, мы неверными шагами прошли по лестнице. Ветер с моря казался куда теплей, чем был, когда мы сюда пришли, словно погода передумала и решила, что лето лучше, чем осень.
Глава 21
Лечь спать, не смыв с себя соленую воду – ощущение не по мне. Я как раз ее смывала в главной душевой, когда дверь распахнулась от мощного пинка и на пороге показались задыхающиеся от спешки Иви и Бри (сокращенное Бриак), с оружием наголо.
Я застыла, не успев вымыть из волос кондиционер, таращась на них сквозь стеклянную дверь душа.
Углом глаза я заметила движение – в оставшуюся открытой дверь тенью скользнул Рис, и вот уже его свежесмазанный меч уткнулся в горло Бри, а свеженачищенный пистолет – в грудь Иви, тот даже не успел поднять руку со своим пистолетом.
– Салаги, – сказал Рис. – Оба. Вы почему с постов ушли?
Они еще не отдышались – грудь у обоих так и ходила ходуном, они даже слова сказать не могли.
Бри, наверное, еще и побаивался меча, который ни на миг не отрывался от его горла; от короткого лука с полунатянутой тетивой и разложенных веером между пальцами стрел в другой руке толку ему не было никакого.
Бри моргнул блестящими зелеными глазами. Его желтые, как листья вишневого дерева осенью, волосы были заплетены в длинную косу; кожаная одежда на невнимательный взгляд сошла бы за клубный прикид, но на самом деле была доспехом и пришла чуть ли не из доисторической эры.
Острие меча Риса готово было проткнуть бьющуюся жилку на горле у Бри. Страж смотрел на своего товарища – тот был неподвижен под нацеленным на него пистолетом, и только слишком частое движение грудной клетки выдавало его эмоции. Распущенные бело-зеленые волосы Иви завивались вокруг его ног, но никогда не путались и не мешали – как у Дойла и Холода. Только волосы Иви не похожи ни на чьи другие – их покрывает рисунок листьев и гибких ветвей, словно сделанный рукой мастера. В глазах у Иви то и дело загораются зеленые и белые искры, и люди порой спрашивают его, что это за контактные линзы с таким забавным эффектом. Одевается Иви по современной моде, и бронежилет на нем был вполне современный.
– Давай объясняйся, Иви, – велел Рис. – И чтобы объяснение меня устроило.
Пистолет у него ни на миг не отклонялся от груди Иви.
Превозмогая одышку и колотящееся сердце, Иви ответил:
– Мы проснулись… на посту. Околдованный сон… Думали, враги. – Он закашлялся, прочищая горло или просто стараясь глубже вдохнуть. Свой пистолет он очень аккуратно держал направленным в пол. – Думали, обнаружим, что принцесса убита или похищена.
– Я вас обоих могу казнить за сон на посту, – сказал Рис.
Иви коротко кивнул:
– Ты третий по старшинству, это твое право.
Бри наконец сумел заговорить:
– Мы подвели принцессу.
Одним плавным движением Рис убрал меч от горла Бри, опустил пистолет и встал в дверях, словно только что зашел. Имея под рукой Холода и Дойла, я иногда забывала, почему следующим по старшинству у Воронов Королевы шел Рис. Когда все безупречны, трудно понять, чего стоит каждый.
– В зачарованный сон вас погрузила сама Богиня, – сообщил Рис. – Сопротивляться ей не смог бы никто, так что сегодня я вас не убью.
– Черт, – сказал Иви. Он шлепнулся на колени за дверью душевой и положил голову на руку с пистолетом. Бри прислонился спиной к перегородке у кабины, поправил лук, чтобы не повредить его о кафельную стену. Как некоторые другие стражи, он не хотел пользоваться огнестрельным оружием, но Дойл утверждал, что при его владении луком это не такая большая беда.
Я снова встала под душ, домывая голову. Все равно мне пора было выходить, уступая место Рису. Он сперва пошел чистить оружие.
– То есть как – сама Богиня? – спросил Бри.
Рис выдал им весьма отредактированную версию событий. Я выключила воду и открыла дверь, потянувшись за полотенцем – не знаю, откуда они брались, но всегда висели свежие. Не думаю, чтобы их менял Баринтус, такая хозяйственность не в его стиле.
Бри подал мне полотенце, но рассеянно – он весь превратился в слух. Возможностью погладить меня по спине и ниже воспользовался не Бри, а Иви, когда я нагнулась, вытирая волосы. Я повернулась к нему от неожиданности – я думала, рассказ Риса о Богине отвлечет их обоих. Но Иви, в отличие от товарища, смотрел только на меня. В глазах у него горел жар, удивительный после месяца свободы – месяца, когда мы жили компанией из примерно равного числа мужчин и женщин.
– Иви, – заметил Рис скорее с удивлением, чем с упреком, – ты меня не слушаешь.
Иви моргнул и встряхнулся, как птица, искупавшаяся в луже:
– Я бы извинился, но мы с тобой оба так стары, что это прозвучит оскорблением. Так что же мне сказать – что зрелище обнаженной принцессы затмило для меня любой твой рассказ?
Он улыбнулся в конце фразы, но улыбка вышла невеселая.
– Что ж, тогда тебе и другим все расскажет Мерри за совместным обедом.
– Фар Дарриги вернулись, – сказал Иви. – Я их помню, Властитель Смерти. Именно о них я подумал, когда проснулся и понял, что оба мы спим на посту. – Иви скривился; в его гримасе читались злость, отвращение и еще что-то, мне непонятное.
– Я слишком молод, чтобы их помнить, – сказал Бри. – Я тогда еще не вполне обладал сознанием. Но я обрел настоящую жизнь вскоре после их поражения и помню рассказы, видел раны и причиненный вред. Когда поблизости такой враг, разве будет хороший воин печалиться о своих бедах?
Я опустила полотенце.
– Чего я не знаю? – спросила я.
– Расскажи ей, – велел Рис, подкрепив свои слова взмахом пистолета.
Бри смутился, а смущение посещает сидхе нечасто. Иви опустил дерзкий взгляд и сказал:
– Я заснул на посту. Как могу я теперь просить чего бы то ни было?
– Гален и Вин, когда я заходила в спальню, спали глубоким сном. Вы их разбудили, когда сюда ворвались?
Трое мужчин переглянулись, потом Бри и Рис сделали пару шагов за дверь, посмотреть на большую кровать. Вернувшись, Рис покачал головой.
– Не шелохнулись даже. – Подумав, он добавил: – Собственно, Дойл с Холодом уже должны были стоять здесь, да и остальные сбежались бы сюда с оружием. Эта сладкая парочка, – он показал на них мечом, – наделала жуткого шуму, летя к тебе на выручку.
– Но никто не проснулся, – сказала я.
Рис улыбнулся.
– Богиня пробудила от зачарованного сна только вас двоих. Думаю, для того, чтобы вы поговорили с Мерри. Моя очередь лезть в душ, – сказал он мне. – Оружие я уже почистил.
– Погоди, – сказала я. – О чем поговорили?
Рис поцеловал меня в лоб.
– Твои стражи тебя боятся, Мерри. Боятся, что ты поведешь себя как твоя тетушка, или кузен, или дядюшка и дед.
Он задумчиво посмотрел в потолок, словно мысленно проглядывал список.
– В моей родословной полно психов, – согласилась я.
– Большинство из новых стражей до сих пор соблюдают целибат.
Я удивленно на него воззрилась, потом медленно повернулась к Иви и Бри.
– Но почему, во имя Дану? Я же сказала, что тетушкино правило отменяется.
– Она, бывало, тоже так говорила, – сказал Бри с запинкой. – И спокойно относилась к случайным связям. Но если кто-то находил любовь… – Он замолчал и посмотрел на Иви.
– Я никогда не влюблялся, – ответил тот. – А поглядев, что она творила с возлюбленными стражей, был безумно счастлив, что я по природе кот и гуляка.
– У меня шесть консортов, отцов моих детей. Я только рада, если те, кто в их число не входит, будут заниматься сексом, влюбляться, дружить и так далее. Чем больше вокруг меня будет влюбленных, тем лучше.
– Ты, кажется, говоришь искренне, – сказал Иви, – но твои родственники веками казались нормальными, а на самом деле давно съехали с катушек.
Я поняла, чего он боится.
– Ты думаешь, что я сойду с ума, как моя тетушка, как кузен, как дядя и… – Подумав, я смогла только кивнуть. – Да, понимаю.
– Один только твой дед с самого начала был жестоким и жутким, – сказал Иви. – А остальные – нет.
– Потому его и прозвали Уаром Свирепым.
Я даже не пыталась скрыть свое отвращение. Он никогда не видел во мне проку, да и я в нем тоже.
– Мне всегда казалось, что твоих родственников испортила зависть – к любви, к силе, даже к собственности, – сказал Бри. – Ты в родне с двумя монархами, и оба они тщеславны и ненавидят всех, кто хотя бы на миг усомнится, что они самые прекрасные, самые сильные, самые могущественные.
– Вы думаете, что, если вы найдёте себе других возлюбленных, я решу, что вы пренебрегаете мной, моей красотой?
– Да, что-то подобное.
Хмурясь, я смотрела то на одного, то на другого.
– Не знаю, как вас переубедить, потому что не могу не согласиться насчет моей родни. Отец и бабушка сохраняли здравый рассудок, но даже свою мать я не назову совершенно нормальной. Так что я не знаю, как быть.
– Больше всего их настораживает, что ты ни разу ни к одному из них не прикоснулась, – пояснил Рис.
– Что?
– Королева позволяла искать себе любовниц только тем стражам, с которыми ни разу не спала. А если она хоть раз звала кого-то в постель, он обязан был принадлежать только ей, пусть она с тех пор на него и не взглянула.
Я глянула на него большими глазами.
– Я так понимаю, это было ее правилом до введения бреда с целибатом?
– Не правилом – законом, – вмешался Иви.
– Она всегда была собственницей, – сказал Рис.
– Она всегда была сумасшедшей, ты хочешь сказать.
– Нет, не всегда, – возразил Рис.
Двое других с ним согласились.
– Именно то, что когда-то королева не была сумасшедшей, а только безжалостной, нас настораживает в отношении тебя, принцесса Мередит, – сказал Иви.
– Видишь ли, – пояснил Бри, – если бы она с самого начала была ненормальной, мы бы считали, что ты другая и разум не потеряешь, но королева тоже была раньше разумной. Она была хорошей правительницей, иначе страна и Богиня ее бы не выбрали.
– Понимаю, – сказала я, заворачиваясь в почти забытое полотенце.
Мне вдруг стало зябко. Никогда еще я не думала о своей родне в таком плане. Что, если это наследственное? Неужели садистское безумие таится где-то во мне, ожидая случая выйти наружу? Возможно ли такое? Ну, да, но… Рука потянулась к животу, еще совсем плоскому. Я ношу детей. Пойдут ли они в меня и моего отца или… Эта мысль была самой жуткой. Насчет себя я не сомневалась, но дети…
– Что я могу сделать? – спросила я, сама не понимая, какую проблему имею в виду. Но у стражей проблема была одна.
– Мы подвели тебя, принцесса Мередит, – сказал Бри. – Мы не вправе ни о чем просить, кроме как оставить нам жизнь.
– Никто не в силах противостоять Богине, – возразил Рис.
– Думаешь, Мрак или Убийственный Холод сочли бы это оправданием, если бы с ней что-нибудь случилось? – спросил Иви.
– Если бы с ней что-нибудь случилось, и я не счел бы, – жестко сказал Рис. Эту жесткость он обычно скрывал за шутками, за любовью к старым фильмам, но я все чаще и чаще ее замечала. К нему возвращалась потерянная много столетий назад сила, а в большой силе есть что-то, что делает ее носителя жестче.
– Вот видишь, – вздохнул Иви.
– Мне опять кажется, что я чего-то не понимаю. Рис, скажи мне прямо, чего они так мнутся.
Рис посмотрел сперва на Иви, потом на Бри.
– Вам придется самим за себя просить. Таково правило.
– Потому что если не просишь сам, значит, не слишком тебе это нужно, – договорил Бри не слишком весело. Он повернулся к двери, убирая стрелы в колчан.
– Не уходи. Я попрошу за нас обоих, – сказал Иви.
Бри остановился на пороге.
– Мне это слишком нужно, – добавил Иви.
– О чем попросишь? – спросила я.
– Заняться с нами любовью, поиметь нас, трахнуть – мне все равно, как ты это назовешь, но переспи с нами. Если сегодня ты будешь с нами, а завтра со спокойной душой позволишь нам спать с другими, мы поверим, что ты – не твоя тетя и даже не твой дядюшка из Светлого двора. Он не убивал изменивших любовниц, он просто уничтожал их политически, потому что уйти к кому-то после ночи с ним значило, пусть только в его глазах, что он не сумел заставить женщину забыть всех других.
– Ты понимаешь, почему я не смел просить? – сказал Бри. – Приглашение в постель монарха – великая честь, нельзя ею награждать за такое скверное исполнение долга.
– Богиня разбудила вас раньше всех других, – напомнила я. – На то должна быть причина.
– Что-то цветами не пахнет, – заметил Рис.
– Я тоже не чувствую их запаха, но дело наверное не в Богине, а в том, что кто-то из вас должен был сказать мне все это раньше. Я всю жизнь жила в страхе перед тетушкой. Я и в пыточной ее побывала, а двоюродный братец превращал мое детство в кошмар, стоило отцу на минуту отвернуться.
– Нам необходимо знать, насколько похожа на королеву ее племянница, – сказал Иви очень серьезно, без всяких следов обычного сарказма. Может быть, его ехидство было тем же, что ирония для Риса – скрывало все по-настоящему важное.
– Что ж, Рису нужно в душ, а постели все заняты, но здесь хватает больших диванов.
Рис поцеловал меня в щеку.
– Развлекайтесь.
Он прошел мимо меня к кабине, повесив оружие на крючки на стене – они предназначались для куда более мирных вещей, но для оружия подходили идеально, мы это все отметили.
– Для чего тебе диваны? – спросил Бри.
– Для секса, – сказала я. – Сегодняшняя ночь ваша, но завтра вы непременно найдете себе другую любовницу, потому что в этом весь смысл, насколько я поняла. Вы должны прямо из моей постели прыгнуть в другую, так?
– А ты не против? – недоверчиво спросил Бри.
Я рассмеялась.
– Если бы среди моих предков не было божеств плодородия, вам сегодня ничего бы не светило. Рис постарался на славу; будь я настоящей смертной, у меня бы все саднило. Но я не смертная, и между нами возникнет магия и все будет хорошо.
– Значит, ты приказываешь нам заняться любовью с тобой сейчас, но найти себе других любовниц как можно скорее? – переспросил Иви.
Обдумав его формулировку, я кивнула:
– Да, именно так и приказываю.
Иви ухмыльнулся:
– Ты мне нравишься.
Я невольно улыбнулась тоже:
– И ты мне. А теперь пойдем выберем себе удобный диван и докажем, насколько мы друг другу нравимся.
Под шум полившейся в душе воды мы вышли в дверь.
